Наследие Е.П.Б.: Труды • Письма • Альбомы • Произведения с участием • Изображения • Биография • Цитаты | дополнения – вопросы – исправления – задачи
Перевод на русский: О.А. Фёдорова
| 212 | 212 |
ГЛАВА V
ТАЙНЫ КАББАЛЫ
«Один только Бог, меж богов и людей величайший, |
Филокл. Есть много такого, Тихиад, что вынуждает иных людей говорить неправду ради пользы».[1]
Жрец: — Богу.
Спартанец: — Ладно, тогда отойди!»
Теперь мы обратим внимание на некоторые из наиболее важных мистерий каббалы и проследим их связь с философскими мифами различных народов. В древнейшей восточной каббале Божество представлено в виде трёх кругов в одном, окутанных неким дымом или хаотическими выдыханиями. В предисловии к «Зоару», который преобразует три изначальных круга в ТРИ ГОЛОВЫ, а над ними выдыхание или дым описан, как ни чёрный, ни белый, но бесцветный и внутри круга. Это есть неведомая Сущность. [1] Происхождение этого еврейского образа, возможно, можно проследить до Пимандра Гермеса, египетского Логоса, который появляется в облаке влажной природы с выходящим из него дымом.[2] В «Зоаре» высший Бог, как мы показали в предыдущей главе, как и в случае индийской и буддийской философий, является чистой абстракцией, объективное существование которой отрицается последней. Это – Хохма, «ВЫСШАЯ МУДРОСТЬ, которую нельзя понять путём размышлений», и которая находится внутри и вне ЧЕРЕПА ДОЛГОГО ЛИКА [3] (Сефиры), высшей из трёх «Голов». Это есть «безграничный или бесконечный Эйн Соф», Ничто.
«Три головы», расположенные друг над другом, очевидно, взяты из трёх мистических треугольников индусов, которые также накладываются друг на друга. Высшая «голова» содержит троицу в хаосе, из которой эманирует проявленная троица. Эйн Соф, всегда неведомый,
[1] «Каббала Денудата»; предисловие к «Зоару», II, стр. 242.
[2] См. «Egypte» Шампольона [3] «Идра Рабба», VI, стр. 58.
| 213 | 213 |
бесконечный и безусловный, не может творить, и поэтому нам кажется большим заблуждением приписывать ему «творческую мысль», как это обычно делают толкователи. В любой космогонии эта высшая cущность пассивна; если она безгранична, бесконечна и безусловна, она не может иметь никаких мыслей или идей. Она действует не в результате хотения, а в соответствии со своей собственной природой и в соответствии с фатальностью закона, воплощением которого она и является. Таким образом, у еврейских каббалистов Эйн Соф не является существующим אין סוף, поскольку он непостижим для нашего ограниченного ума и, следовательно, не может существовать для нашего ума. Его первой эманацией была сефира Венец כתר. Когда пришло время для активного периода, тогда произошло естественное распространение этой божественной сущности изнутри вовне согласно вечному и неизменному закону; и из этого вечного и бесконечного света (который для нас является тьмой) эманировала духовная сущность [1]. Это была первая сефира, содержащая в себе другие девять сефирот ספירות, или разумных существ. В своей совокупности и единстве они представляют первоначального человека, Адама Кадмона, (πρωτόγονος), который в своей индивидуальности или единице всё же двойственен, или бисексуален, греческий Дидим[3], поскольку он является прообразом всего человечества. Итак, мы получаем три троицы, каждая из которых содержится в «голове». В первой голове или лике (трёхликий индийский Тримурти) мы находим Сефиру, первого андрогина, в вершине верхнего треугольника, излучающую Хохму или Мудрость, мужскую активную энергию, также называемую Йа יה, и Бину בינה или Понимание, женскую пассивную энергию, также представленную именем Иегова יהוה. Эти три образуют первую троицу или «лик» сефирот. Эта триада эманировала Хесед חסד или Милость, мужскую активную энергию, также называемую Эль, из которой эманировала Гвура דין или Суд, также называемая Элоха, женская пассивная энергия; из союза этих двух произошла сефира Тиферет תפארת, Красота, Милосердие, Духовное Солнце, известное под божественным именем Элохим; и образовалась вторая триада, «лик» или «голова». Она, в свою очередь, эманировала мужскую энергию Нецах נצח, Стойкость или Иегова Саваоф, который излучает женскую пассивную энергию Ход הוד, Величие или Элохим Саваоф; эти двое произвели Йесод יסוד, Основание, которое является могущественным живым Эль-Хай, создавая, таким образом, третью троицу или «голову». Десятая сефира является скорее дуадой, и на диаграммах она представлена как самый нижний круг. Это – Малхут מלכות или Царство, и Шехина שכינה, также называемая Адонай, и херувим среди ангельских воинств. Первая «Голова» называется разумным миром; вторая «Голова» – чувственным миром или миром восприятия, а третья – материальным или физическим миром.
«До того, как он придал какую-либо форму вселенной, до того,
[1] «Идра Зута, Зоар», II.
| 214 | 214 |
как он создал какую-либо форму, он был один, без формы и сходства с чем-либо ещё. Кто же тогда может понять его, каким он был до творения, поскольку у него не было формы? Запрещается представлять его в какой-либо форме, подобии или даже в его священном имени, в одной букве или в одной точке… Древний всех древних, Сокрытый всех сокрытых имеет форму, и не имеет формы. Он имеет форму, посредством которой сохраняется вселенная, и всё же не имеет формы, потому что его нельзя постичь. Когда он впервые принял форму (в Сефире, своей первой эманации), он вывел из неё девять пылающих светов» [1].
А теперь обратимся к индийской эзотерической космогонии и определению «того, кто есть, и кого всё же нет».
«От того, кто есть [2], от этого бессмертного начала, существующего в нашем уме, но не воспринимаемого чувствами, рождается пуруша, божественные мужчина и женщина, который стал Нараяной или божественным духом, движущимся над водою».
Сваямбхува, неизвестная сущность брахманов, тождественна Эйн Соф, неизвестной сущности каббалистов. Как и у последних, невыразимое имя нельзя было произносить у индусов под страхом смерти. В древней изначальной троице Индии, которую, безусловно, можно считать доведической, зародыш, оплодотворяющий материнское начало, мировое яйцо или вселенское чрево, называется Нара, Дух или Святой Дух, который исходит из изначальной сущности. Он подобен Сефире, древнейшей эманации, называемой изначальной точкой, и Белой Голове, поскольку он есть точка божественного света, возникающая из безмерной и безграничной тьмы. В «Кодексе Ману» это «НАРА, или Дух Бога, который движется над Аяной (хаосом или местом движения), и называется НАРАЯНА, или движущийся над водами» [3]. У египетского Гермеса мы читаем: «В начале времён в хаосе не было ничего». Но когда появляется «verbum», исходящий из пустоты, как «бесцветный дым», тогда «этот глагол движется над влажным началом».[4] И в Книге Бытия мы находим: «И тьма над ликом бездны (хаоса), и Дух Божий носился над ликом вод». В каббале эманация изначального пассивного начала (Сефиры), разделяясь на две части, активную и пассивную, излучает Хохму-Мудрость и Бину-Иегову, и вместе с этими двумя служителями, которые завершают троицу, становится Творцом абстрактной вселенной, причём физический мир является продуктом более поздних и ещё более материальных сил.[5] В индийской космогонии Сваямбхува излучает
[1] «Идра Зута, Зоар», III, п. 288 а.
[2] Ego sum qui sum «Я есмь, кто Я есмь» (см. Библию).
[3] См. «Кодекс Ману» в переводе сэра Уильяма Джонса.
[4] Шампольон.
[5] Мы хорошо знаем, что некоторые христианские каббалисты называют Эйн Соф «венцом»,
| 215 | 215 |
Нара и Нари, свою двуполую эманацию, разделяя её части на две половины, мужскую и женскую; они оплодотворяют мировое яйцо, внутри которого развивается Брахма или, скорее, Вирадж, Творец.
«Отправной точкой египетской мифологии, – говорит Шампольон, – является триада ... а именно: Кнеф, Неит и Птах, а также Аммон, мужчина, отец, Мут, женщина и мать, и Хонсу, сын».
Десять сефирот – это копии, снятые с десяти праджапати, созданных Вираджем, названных «Владыками всех существ» и соответствующих библейским патриархам.
Иустин Мученик объясняет некоторые «ереси» того времени, но весьма неудовлетворительно. Однако он показывает тождественность всех мировых религий в их исходных точках. Первоначало неизменно открывается с неведомого и пассивного божества, производящего от самого себя
отождествляют его с Сефирой; называют Эйн Соф «эманацией Бога», а десять сефирот составляют у них «Эйн Соф» как единое целое. Они также весьма ошибочно меняют местами первые две эманации, сефиры Хохма и Бина. Величайшие каббалисты всегда считали сефиру Хохма (Мудрость) мужским и активным разумом, Йа יה, и помещали её под № 2 на правой стороне треугольника, вершиной которого является венец, а сефира Бина (Понимание) или בינה, находится под №3 слева. И последняя, явленная под своим божественным именем, как Иегова יהוה, весьма естественно представляла Бога Израиля всего лишь как третью эманацию, а также как женское, пассивное начало.
Поэтому, когда пришло время талмудистам преобразовать своих разнообразных божеств в одного живого Бога, они прибегли к своим масоретским огласовкам и объединились, чтобы превратить Иегову в Адоная, «Господа». Из-за преследования средневековых каббалистов церковью некоторые из них были вынуждены поменять женские сефиры на мужские, и наоборот, чтобы избежать обвинений в неуважении Иеговы и богохульстве по отношению к нему, чьё имя, кроме того, по взаимному и тайному соглашению они приняли как замену Йа или таинственного имени ИАО. Об этом знали только посвящённые, но позже это вызвало большое замешательство среди непосвящённых.
Было бы неплохо (если бы не недостаток места) процитировать несколько отрывков из старейших еврейских авторитетов, таких как рабби Акиба, и «Зоар», которые подтверждают наше утверждение. Хохма-Мудрость – это всегда мужское начало, а Бина-Иегова – женская энергия. Писания Иринея, Феодорита и Епифания, изобилующие обвинениями в адрес гностиков и «ересей», неоднократно показывают, что Симон Маг и Керинф делают из Бины женский божественный Дух, вдохновлявший Симона. Бина – это София, а София гностиков, конечно, не является мужской энергией, но просто Мудростью или Пониманием женского рода. (См. древнее сочинение "Arbor Kabbalistica" или «Древо сефирот».)
Элифас Леви в "Rituel de la Haute Magie", т. I, стр. 223 и 231, помещает Хохму под № 2 и как мужскую сефиру по правую сторону Древа.
В «Каббале» три мужских сефиры (Хохма, Хесед и Нецах) известны как Столп Милости, а три женские сефиры слева, а именно Бина, Гвура, Ход, называются Столпом Суда; в то время как четыре сефиры в центре (Кетер, Тиферет, Йесод и Малхут) называются Средним Столпом.
И, как показывает Маккензи в «Королевской масонской энциклопедии», «эти три столпа аналогичны трём столпам мудрости, силы и красоты символической ложи масонства, в то время как Эйн Соф образует таинственную пламенеющую звезду или мистический свет Востока» (стр. 407).
| 216 | 216 |
некую активную энергию или силу, «разумную», которую иногда называют МУДРОСТЬЮ, иногда СЫНОМ, весьма часто Богом, Ангелом, Господом и ЛОГОСОМ [1]. Последний иногда применяют к самой первой эманации, но в некоторых системах он исходит из первого андрогина или двойного луча, рождённого вначале невидимым. Филон изображает эту мудрость как мужскую и женскую. Но хотя её первое проявление имело начало, так как она возникла от Олам [2] (эона, времени), наивысшего из эонов, когда он исходил от Отцов, она оставалась с ним прежде всех творений, поскольку являлась его частью.[3] Поэтому Филон Иудей называет Адама Кадмона «мыслью» (Эннойя[4] из Бифоса в гностической системе). «Пусть мысль будет называться Адамом». [4]
Строго говоря, еврейскую Книгу Бытия трудно рассматривать иначе, как щепку от ствола мирового древа вселенской космогонии, переданную в восточных аллегориях. По мере того, как один цикл сменял другой, и народ за народом выходили на мировую арену, чтобы сыграть свою краткую роль в величественной драме человеческой жизни, каждый новый народ создавал свою религию, исходя из преданий предков, придавая ей местный колорит и запечатлевая свои индивидуальные особенности. Хотя каждая из этих религий имела свои отличительные черты, по которым, если бы не было других архаических пережитков, можно было оценить физический и психический статус её создателей, все они сохранили общее сходство с единственным прообразом. Этот родительский культ был не чем иным, как первоначальной «религией мудрости». Священные Писания израильтян не являются исключением. Их национальную историю (если они вообще могут претендовать на какую-либо автономию до возвращения из Вавилона и были чем-то большим, чем кочующими кланами индийских париев) нельзя проследить ни на один день раньше Моисея; и если этот бывший египетский жрец вследствие богословской необходимости должен быть преобразован в еврейского патриарха, мы можем настаивать на том, чтобы еврейский народ был найден вместе с этим улыбающимся младенцем в тростнике Меридова озера. Авраам, предполагаемый отец евреев, принадлежит к всемирной мифологии. Скорее всего, это всего лишь один из многочисленных псевдонимов Зервана (Сатурна), царя золотого века, которого также называют стариком (символ времени).[5]
Ассириологи теперь доказывают, что в древних халдейских книгах Авраама называют Зеру-ан или Зерв-ан, что означает весьма богатый золотом и серебром и могучий князь» [6]. Его также называют Заруан и Зарман – дряхлый старик.[7]
[1] Иустин «Диалог с Трифоном иудеем», стр. 284.
[2] Тип, указывающий на время.
[3] Санхуниафон называет время старейшим Эоном, Протогоном, «первенцем».
[4] Филон Иудей «Каин и его рождение», стр. xvii.
[5] Азраэль, ангел смерти, также Израиль. Аб-рам означает отец выси, высоко стоящий отец, поскольку Сатурн – самая высокая или самая удалённая планета.
[6] См. Быт.13:2.
[7] Сатурн обычно изображается в виде глубокого старика с серпом в руке.
| 217 | 217 |
Древняя вавилонская легенда гласит, что Ксисуфр (таблички Атра-Хасис, или Ксисуфр) приплыл со своим ковчегом в Армению, и его сын Сим стал верховным царём. Плиний говорит, что Сима звали Зерван; а Сим – это Шем. На иврите его имя пишется שם, а Шем – это знак. Этнологи считают Ассирию землёй Шема, а Египет называют землёй Хама; Шем же в десятой главе Книги Бытия сделан отцом всех сыновей Евера, Елама (Олама или Ейлама) и Ашура (Ассура или Ассирии). «Нефелим» или падшие люди, «геверы», сильные люди, о которых говорится в Книге Бытия (VI, 4), происходят от Олам, «люди Шема». Даже Офир, которого, очевидно, следует искать в Индии времён Хирама, сделан потомком Шема. Записи намеренно смешаны, чтобы втиснуть их в рамки Моисеевой Библии. Но Книга Бытия, от первого до последнего стиха, не имеет ничего общего с «избранным народом»; она принадлежит мировой истории. Её присвоение еврейскими авторами в дни так называемого восстановления погибших книг израильтян Ездрой ничего не доказывает, но до сих пор она само собою удерживается на мнимом божественном откровении. Это – просто сборник всеобщих легенд вселенского человечества. Бунзен говорит, что в «халдейском племени, непосредственно связанном с Авраамом, мы находим воспоминания о датах, искажённых и неправильно истолкованных, в качестве генеалогий отдельных людей или указаний на эпоху. Воспоминания об Аврааме восходят, по крайней мере, к времени на три тысячелетия раньше деда Иакова»[6].
Александр Полигистор пишет, что Авраам родился в Камарине или Урие, городе прорицателей, и изобрёл астрономию. Иосиф Флавий заявляет то же самое в отношении Фарры, отца Авраама. Вавилонская башня была построена как прямыми потомками Шема, так и потомками «проклятых» Хама и Ханаана, потому что люди в те дни были «одним народом», и «на всей земле был один язык»; и Вавилон был просто астрологической башней, а её строителями были астрологи и адепты первоначальной религии мудрости или, опять же, того, что мы называем тайным учением.
Сивилла Бероса говорит: «До Башни, Зеру-ан, Титан и Япетошт правили землёй, Зеру-ан хотел быть верховным правителем, но два его брата воспротивились, тогда вмешалась их сестра Астлик и утихомирила их. Было решено, что должен править Зеру-ан, но его дети мужского пола должны быть преданы смерти; и были назначены сильные титаны, чтобы привести это в действие». Сар (круг, сарос) – это вавилонский бог неба. Он также Ассар или Ашур (сын Шема), а Зеро – это Зеро-ана, чакра или колесо, безграничное время. Следовательно, хотя первым шагом Зороастра при основании своей новой религии было превращение имён самых священных божеств
[1] Бунзен «Место Египта во всемирной истории», Т. V, стр. 85.
| 218 | 218 |
из санскритской Веды в имена злых духов в его Зендских писаниях и даже отвержение некоторых из них, мы не находим в Авесте следов термина чакра или символического небесного круга.
Елам, ещё один из сыновей Шема, является Оламом עולם и относится к череде или циклу событий. В Экклезиасте, 3:11, это слово переводится как «мир». В Книге Иезекииля (26:20) – как «вечных». В Книге Бытия 3:22 это слово переводится – «вечно»; а в 9:16 – «вечный». Наконец, этот термин вполне определён в Книге Бытия 6:4, в следующих словах: «В то время были на земле нефилимы (исполины, падшие люди или титаны)». Этот термин является синонимом слову эон (αἰών). В Притчах 8:23 говорится: «От «олам» (от века) я (премудрость) помазана, от «рош» (главы, начала)». Этой фразой мудрый царь-каббалист ссылается на одно из таинств человеческого духа – бессмертный венец троицы человека. Хотя её следует читать, как указано выше, и толковать согласно каббале, как означающее, что Я (или моё вечное, бессмертное Эго), духовная сущность, излилась из безграничной и безымянной вечности творческой мудростью неведомого Бога, в каноническом переводе дано: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони», что является непонятной чепухой без каббалистического толкования.
Когда Соломона заставляют сказать, что я (премудрость) была «от начала ... когда ещё Он (Высшее Божество) не сотворил ни земли, ни начальных пылинок вселенной ... я была там», и «когда полагал основания земли.. тогда я была при нём, как выросшая вместе»[5], то, что каббалист может иметь в виду под «я», как не его собственный божественный дух, каплю, излитую из этого вечного источника света и мудрости – вселенский дух Божества?
Нить славы, исходящая посредством Эйн Соф из высшей головы трёх голов каббалы, через которую «всё сияет светом», нить, исходящая через Адама Primus, является индивидуальным духом каждого человека. «Была радостью всякий день, веселясь пред лицом Его (Эйн Соф) во всё время… и радость моя была с сынами человеческими», – добавляет Соломон в той же главе Книги Притчей. Бессмертный дух радуется в сынах человеческих, которые без этого духа являются всего лишь дуадами (физическое тело и астральная душа, или то жизненное начало, которое одушевляет даже низших представителей животного царства). Но мы видели, что эта доктрина учит, что такой дух не может соединиться с тем человеком, в котором материя и грубейшие наклонности его животной души будут всегда стремиться вытеснить его. Поэтому Соломон, которого заставляют говорить по вдохновению своего духа, который на данный момент владеет им, произносит следующие слова Премудрости:
«Слушайте меня, сыны мои (дуальный человек), блаженны те, которые хранят пути мои... Блажен человек, который слушает меня, бодрствуя каждый день у ворот моих и стоя на страже у дверей моих!... Ибо кто нашёл меня, тот нашёл жизнь, и получит благодать от Господа...
| 219 | 219 |
а согрешающий против меня наносит вред душе своей... и любит смерть» (Прит.8:32-36).
Эту главу в своём переводе, как и всё остальное, некоторые богословы относят к Христу, «Сыну Божьему», который неоднократно заявляет, что тот, кто следует за ним, обретает жизнь вечную и побеждает смерть. Но даже в его искажённом переводе можно доказать, что она относилась к чему угодно, но только не к предполагаемому Спасителю. Если бы мы признавали её в этом смысле, то христианское богословие должно было бы вернуться, nolens volens, к аверроизму и буддизму, короче говоря, к доктрине эманации, так как Соломон говорит: «От «олам» я помазана», от «рош»», которые оба являются частью Божества; и, таким образом, Христос не был бы, как утверждает их учение, самим Богом, а был бы лишь его эманацией, как и Христос гностиков. Отсюда и значение персонифицированного гностического эона, так как это слово обозначает циклы или некие периоды вечности, и в то же время представляет иерархию небесных существ – духов.
Поэтому Христа иногда называют «вечным эоном». Но слово «вечный» ошибочно по отношению к эонам. Вечно то, что не имеет ни начала, ни конца; «эманации» или эоны, хотя и жили как поглощённые божественной сущностью от вечности, но так как они однажды индивидуально эманировали, из этого следует, что они имеют начало. Поэтому они могут быть бесконечными в этой духовной жизни, но никогда не вечными.
Эти бесконечные эманации одной первопричины, которые все постепенно превратились благодаря народной фантазии в отдельных богов, духов, ангелов и демонов, настолько мало считались бессмертными, что всем им отводилось ограниченное существование. И эта вера, общая для всех народов древности, халдейских магов, а также египтян, и даже нынешних брахманов и буддистов, наиболее триумфально свидетельствует о монотеизме древних религиозных систем. Это учение называет период жизни всех низших божеств «одним днём Парабрахмы». Предание гласит, что после цикла в четырнадцать миллиардов триста двадцать миллионов человеческих лет сама троица со всеми меньшими божествами будет уничтожена вместе со всей вселенной и перестанет существовать. Затем из пралайи (растворения) постепенно выйдет другая вселенная, и люди на земле получат возможность постичь СВАЯМБХУВА таким, какой он есть.
Только эта первопричина будет существовать вечно, во всей своей красе, заполняя бесконечное пространство. Какое доказательство может быть лучше того глубокого благоговения, с которым «язычники» смотрят на единственную высшую вечную причину всего видимого и невидимого.
И опять же именно из этого источника древние каббалисты извлекали аналогичные доктрины. Если христиане поняли Книгу Бытия по-своему и, понимая тексты буквально, навязали необразованным массам веру в создание нашего мира из ничего,
| 220 | 220 |
и более того, приписали ему какое-то начало, то, несомненно, в этом виноваты не танаи, единственные толкователи скрытого смысла, содержащегося в Библии. Как и любые другие философы, они никогда не верили ни во внезапное, ни в ограниченное творение ex nihilo. Каббала сохранилась, чтобы показать, что их философия была точно такой же, как у современных непальских буддистов, свабхавиков. Они верили в вечную и неуничтожаемую материю, а, следовательно, во многие предшествующие создания и разрушения миров до нашего собственного мира. «Были старые миры, которые погибли».[1] «Из этого мы видим, что Святой, благословенно имя Его, последовательно создавал и уничтожал разные миры, прежде чем создал настоящий мир; и когда он создал этот мир, он сказал: «Этот меня радует; предыдущие мне не нравились».[2] Более того, они верили, опять же, как свабхавики, теперь называемые атеистами, что всякая вещь происходит (создаётся) из своей собственной природы, и что однажды, когда первый импульс даётся этой творческой силой, присущей «самосотворённой сущности» или Сефире, всякая вещь развивается из самой себя, следуя своему образцу, более духовному прообразу, который предшествует ей в градации бесконечного творения. «Неделимая точка[6], не имеющая границ и не поддающаяся постижению (поскольку она абсолютна), распространилась изнутри и образовала сияние, которое служило одеянием (завесой) для неделимых точек ... Они[7] тоже распространились изнутри ... Так, всё возникло через постоянные извергающиеся сотрясения, и, таким образом, в конце концов, возник мир».[3]
В более поздних зороастрийских книгах, после того как Дарий восстановил как поклонение Ормазду, так и добавил к нему более чистый магизм первоначальной Тайной Мудрости חכמות נסתרות,иерофантом которой, как сообщает нам надпись, был он сам, мы снова видим вновь появившегося Зеру-ана, или безграничное время, изображаемое брахманами чакрой или кругом, что можно видеть на поднятом пальце главных божеств. Далее мы покажем отношение, в котором оно находится к пифагорейским, мистическим числам – первому и последнему, которым являются ноль (0), и к величайшему из богов мистерий ИАО. Одной тождественности этого символа во всех древних религиях достаточно, чтобы показать их общее происхождение от одной первоначальной веры.[4] Этот термин «безграничное время», который можно применить только к ТОМУ, у кого нет ни начала, ни конца,
[1] «Идра Зута, Зоар», III, п. 292.
[2] Берешит Рабба «Парша», IX.
[3] «Зоар», I, п. 20 а.
[4] «Санскритская буква «с», – говорит Макс Мюллер, – передаётся буквами «z» и «h». Таким образом, географическое название hapta hendu, которое встречается в «Авесте», становится понятным, если мы ещё раз заменим z и h на санскритскую букву «с». «Сапта Синдху» или семиречье является древним ведийским названием самой Индии» («Стружки из немецкой мастерской», т. I, стр. 81). «Авеста» – это дух «Вед» или частично раскрытый эзотерический смысл.
| 221 | 221 |
у зороастрийцев переводился как Зерван-Акаран, потому что он существует всегда. «Его слава», согласно им, слишком велика, его свет слишком ярко сияет, чтобы человеческий ум или глаза смертных могли понять или увидеть его. Его изначальная эманация есть вечный свет, который, будучи ранее скрытым во тьме, был призван проявиться, и таким образом был создан Ормазд, «Царь жизни». Он есть первенец безграничного времени, но, как и его собственный прообраз или ранее существовавшая духовная мысль, всю вечность пребывает в первоначальной тьме. Его Логос создал чисто рациональный мир.
По прошествии трёх великих циклов [1] он создал материальный мир за шесть эпох. Шесть амешаспентов или первых духовных людей, которых Ормазд создал по своему образу, являются посредниками между этим миром и им самим. Митра есть эманация Логоса и глава двадцати восьми изедов, которые являются ангелами-хранителями над духовной частью человечества или душами людей. Число феруэров бесконечно. Это мысли или, скорее, идеальные представления о вещах, которые сформировались в разуме Ормазда или Ахурамазды до того, как он пожелал, чтобы они приняли конкретную форму. Это то, что Аристотель назвал «лишением» форм и субстанций.
Религия Заратустры, как его всегда называют в Авесте, – это религия, из которой древние евреи заимствовали больше всего. В одном из яшт Ахурамазда Всевышний сообщает провидцу, как одно из своих священных имён, имя Ахми, «Я есть», а в другом месте, ахми ят ахми, «Я есть то, что я есть», как Иегова якобы дал это имя Моисею.
Эта космогония, принятая с изменёнными именами в каббале раввинов, позже, с некоторыми дополнительными рассуждениями Мани, наполовину мага и наполовину платоника, нашла своё отражение в великой системе гностицизма. Настоящие учения последователей Василида, Валентина и Маркиона нельзя правильно установить по предвзятым и клеветническим сочинениям отцов церкви, а скорее по тому, что осталось от сочинений последователей Бардесана, известных как назореи.
В настоящее время, когда все их рукописи и книги уничтожены, почти невозможно приписать какой-либо из этих сект должное участие в инакомыслии. Но есть ещё несколько человек, которые сохранили книги и прямые предания об офитах, хотя они мало заботятся о том, чтобы поделиться ими с миром. Среди неизвестных никому сект Горного Ливана и Палестины правда скрывалась более тысячи лет. И их описание диаграммы офитов отличается от описания, данного Оригеном, и, следовательно, от диаграммы Маттера. [2]
[1] То, что обычно понимается в системе «Авеста» как тысяча лет, в эзотерическом учении означает цикл, продолжительность которого известна только посвящённым и имеет аллегорический смысл.
[2] Маттер "Histoire Critique du Gnosticisme", грав. Х.
| 222 | 222 |
Каббалистическая троица является одной из моделей христианской троицы. «ДРЕВНИЙ, да будет свято имя Его, имеет три головы, но которые составляют только одну».[1] Tria capita exsculpa[8] sunt, unum intra alterum, et alterum supra alterum. «Три головы вырезаны одна в другой и одна над другой. Первая голова есть Сокрытая Мудрость (Sapientia Abscondita). Под этой головой находится ДРЕВНИЙ (пифагорейская монада), самая сокровенная из тайн; голова, которая не есть голова (caput quod non est caput); никто не может знать, что в этой голове. Ни один разум не способен постичь эту мудрость.[2] Этот Senior Sanctissimus[9] окружён тремя головами.
Он есть вечный СВЕТ мудрости, а мудрость есть источник, из которого начались все проявления. Эти три головы, включённые в ОДНУ ГОЛОВУ (которая не есть голова); и эти три склонены над (затеняют) КОРОТКИМ ЛИКОМ (сыном), и через них всех сияет свет.[3] Эйн Соф испускает нить от Эль (высочайшего Бога Троицы), и свет, следуя по нити, входит, и, проходя сквозь него, выходит через Адама Primus (Кадмона), который скрыт до тех пор, пока не готов установившийся порядок (statum dispositionis); он пронизывает его от головы до ног, и в нём (в сокрытом Адаме) – фигура ЧЕЛОВЕКА». [4]
«Для того чтобы познать святую единицу, мы должны рассмотреть пламя, поднимающееся от очага или зажжённой свечи; мы видим, во-первых, два вида света, сверкающий белый и чёрный или синий; белый свет вверху и поднимается по прямой линии, чёрный или синий свет внизу, и очевидно является основанием первого; однако два света настолько тесно объединены, что образуют одно пламя. Но основание, образованное синим или чёрным светом, в свою очередь, соединено с фитилём, который находится под ним. Белый свет никогда не меняется, он всегда остаётся белым; но в нижнем свете выделяются несколько оттенков. Нижний свет, кроме того, принимает два противоположных направления; верхняя часть прикреплена к белому свету, а нижняя соединена с горящей материей, но материя постоянно истребляется и постоянно поднимается к верхнему свету. Таким образом, всё снова сливается в одну единицу».[5]
Таковы были древние представления о триаде в единице, как об абстракции. Человек, который есть микрокосмос макрокосмоса или
[1] «Идра Зута, Зоар», III, п. 288.
[2] Там же, разд. II.
[3] Там же, VII.
[4] Jam vero quoniam hoc in loco recondita est illa plane non utuntur, et tantum de parte lucis ejus particepant quae demittitur et ingreditur intra filum Ain Soph protensum e Persona אל (Al-God) deorum: intratque et perrumpit et transit per Adam primum occultum usque in statum dispositionis transitque per eum a capite usque ad pedes ejus: et in eo est figura hominis («Kabbala Denudata», II, п. 246).
[5] «Зоар», I, п. 51 а.
| 223 | 223 |
прообраз небесного человека, Адама Кадмона, также является триадой, так как он есть тело, душа и дух.
«Всё, что создано «Древним Древних», может жить и существовать только как мужское и женское», – говорится в «Зоаре».[1] Он один, которому никто не может сказать «Ты», потому что он есть дух БЕЛОЙ ГОЛОВЫ, в которой соединены «ТРИ ГОЛОВЫ», он не сотворён. Из тонкого огня с одной стороны Белой Головы и из «тонкого воздуха» с другой стороны исходит Шехина, его завеса (Святой Дух женского рода). «Этот воздух, – говорится в «Идра Рабба», – является наиболее оккультным (occultissimus) атрибутом Древнего Днями.[2] Древний Древних есть Сокрытый Сокрытых[3]. Всё суть Он Сам, а Сам Он сокрыт на всех путях.[4] Череп БЕЛОЙ ГОЛОВЫ не имеет начала, но Его концом является выпуклость, объединяющая Его, которая распространяется и светится, что и есть наша вселенная».
«Они считают, – пишет Кленкер, – первенцем, как мужа, так и жену, поскольку его свет включает в себя все другие света, и поскольку его дух жизни или дыхание жизни включает в себя все другие духи жизни».[5] Шехина каббалистов соответствует Софии офитов. Собственно говоря, Адам Кадмон есть Бифос, но в этой системе эманаций, где всё нацелено на то, чтобы сбить с толку исследователя и создать трудности, он есть источник света, первый «изначальный человек» и в то же время он есть Эннойя, мысль Бифоса, бездны, так как он есть Пимандр.
Гностики, а также назореи, аллегорически изображая разные олицетворения, говорили, что Первый и Второй человек полюбили красоту Софии (Сефиры), первой женщины, и таким образом Отец и Сын оплодотворили небесную «Женщину», и изначальная тьма породила видимый свет (Сефира есть невидимый или духовный Свет), «которого они называли ПОМАЗАННЫМ ХРИСТОМ, или Царём Мессией».[6] Этот Христос есть Адам из Праха до его падения, с духом на нём Адоная, его Отца, и Шехины Адонай, его матери; ибо Адам Primus есть Адон, Адонай или Адонис. Первое существование проявляется через свою мудрость и производит разумный ЛОГОС (всё видимое творение). Эту мудрость офиты почитали в образе змея. Итак, мы видим, что первая и вторая жизни – это два Адама, или первый и второй человек. В первом заключена Ева, или ещё не родившаяся духовная Ева, и она находится внутри Адама Primus, поскольку она является частью его самого, который есть андрогин. Ева из праха, та, кого назовут в
[1] Книга III, п. 290.
[2] «Идра Рабба», §§ 541, 542.
[3] Там же, III, п. 36.
[4] Там же, п. 171.
[5] «Ueber die Natur und den Ursprung der Emanationslehre bei den Kabbalisten» Johann Friedrich Kleuker Vollansicht, стр. ii.
[6] Ириней, «Против ересей», стр. 637.
| 224 | 224 |
Книге Бытия «матерью всего живого» находится внутри Адама Второго. И вот, с момента своего первого проявления, ГОСПОДЬ МАНО, Непостижимая Мудрость, исчезает с места действия. Оно проявится только как Шехина, МИЛОСТЬ; поскольку ВЕНЕЦ есть «сокровенный Свет всех Светов», и, следовательно, субстанция самой тьмы [1].
В каббале Шехина – девятая эманация Сефиры, которая содержит в себе все десять сефирот. Она принадлежит к третьей триаде и произведена вместе с Малхут или «Царством», женским двойником которого она является. Иначе она считается выше любой из них, так как она есть «божественная слава», «завеса» или «одеяние» Эйн Соф. Когда она упоминается в Таргуме, евреи говорят, что она есть слава Иеговы, которая обитала в скинии, проявляясь как видимое облако; «Слава» пребывала над престолом Милосердия в Sanctum Sanctorum[10].
В системе назореев или Бардесана, которую можно назвать каббалой внутри каббалы, Древний днями[11] или Antiquus Altus, который является Отцом Демиурга вселенной, называется третьей Жизнью или Аватуром; и он Отец Фетахила, архитектора видимой вселенной, которую он вызывает к существованию силами своих гениев по повелению «Величайших»; Аватур соответствует «Отцу» Иисуса в более позднем христианском богословии. Эти две высшие Жизни, таким образом, являются венцом, в котором обитает величайший Ферхо. «Прежде чем появилось какое-либо создание, существовал Господь Ферхо» [2]. Этот один есть Первая Жизнь, бесформенная и невидимая, в ком существует живой Дух ЖИЗНИ, Высшая МИЛОСТЬ. Эти двое есть ОДИН от вечности, потому что они есть Свет и ПРИЧИНА Света. Поэтому они соответствуют сокрытой мудрости каббалы и сокрытой Шехине – Святому Духу. «Этот свет, что проявлен, есть одеяние сокрытого Небесного», – говорится в «Идре Зуте». А «небесный человек» есть высший Адам. «Никто не знает своих путей, кроме Макропросопуса» (Долгого Лика) – высшего действующего Бога.[3] «Не так, как я написан, меня будут читать; в этом мире моё имя будет написано Иегова, а читаться как Адонай»[4], – говорят раввины, и очень правильно. Адонай – это Адам Кадмон, он и отец, и мать. Через это двойное посредничество дух «Древнего Древних» нисходит на Микропросопус (Короткий Лик) или Адама из Эдена. И «Господь Бог вдохнул в ноздри его дыхание жизни».
Когда женщина отделяется от своего андрогина и становится
[1] «Идра Сута», IX; «Каббала Денудата»; см. Пифагор «Монада».
[2] «Кодекс назореев», I, п. 145.
[3] «Идра Рабба», VIII, пп. 107-109.
[4] «Auszuge aus dem Sohar», стр. 11.
| 225 | 225 |
явной индивидуальностью, первая история повторяется снова и снова. И Отец, и Сын, два Адама, любят её за красоту, а затем следует аллегория искушения и падения.
Только в каббале, как и в системе офитов, Офис и Офиоморфос являются эманациями, символизируемыми змеями, причём первый представляет вечность, мудрость и дух (как в халдейском магизме поклонения змеям и в учении мудрости в былые времена), а последний – хитрость, зависть и материю. И дух, и материя есть змеи; Адам Кадмон становится Офисом, который искушает себя (мужчину и женщину) вкусить от «Древа добра и зла», чтобы научить их тайнам духовной мудрости. Свет искушает тьму, а тьма привлекает свет, потому что тьма есть материя, и «высший свет не светит в tenebrae[12] своей». Со знанием приходит искушение Офиоморфоса, и он побеждает. Падение показывает дуализм каждой существующей религии.
«Приобрела я человека от Господа», – восклицает Ева, когда рождается дуализм, Каин и Авель – зло и добро.
«И Адам познал Хаву, свою жену (ишто[13]), и она зачала и родила Каина[14], и она сказала: קיניתי איש אתיהוה «Кинити иш эт– Йава, то есть я приобрела или получила мужа[15], даже Йаву[16] (иш – это мужчина или человек)». «Cum arbore peccati Deus creavit seculam».[17]
А теперь мы сравним эту систему с системой еврейских гностиков – назореев, а также с другими философиями.
ИШ АМОН, плерома или безграничный круг, внутри которого лежат «все формы», есть МЫСЛЬ божественной силы; она творит в БЕЗМОЛВИИ, и тьма внезапно порождает свет; это называется ВТОРОЙ жизнью, а она производит или порождает ЖИЗНЬ ТРЕТЬЮ. Этот третий свет есть «ОТЕЦ всего живого», так же как ЕУА есть «мать всего живого». Он есть Творец, который своим животворным духом вызывает к жизни инертную материю, и потому его называют древним этого мира. Аватур является Отцом, создавшим первого Адама, который, в свою очередь, создаёт второго Адама. Аватур открывает врата и идёт к тёмной воде (хаосу), и, когда он глядит в неё, тьма отражает Его образ… и вот! образуется СЫН – Логос или Демиург; Фетахил, строитель материального мира, вызван к существованию.
Согласно догматам гностиков, это был Метатрон, архангел Габриэль или вестник жизни; или, как гласит библейская аллегория, опять же андрогин Адам-Кадмон, СЫН, который духом своего Отца произвёл ПОМАЗАННИКА, или Адама прежде своего падения.
Когда Сваямбхува, «Господь, существующий через себя», чувствует побуждение проявить себя, его так описывают в индийских священных книгах.
«Побуждаемый производить различных существ из своей собственной божественной
| 226 | 226 |
сущности, он сначала явил воды, которые развили в себе плодовитое семя.
Семя стало зародышем, ярким, как золото, сияющим, как светило с тысячью лучами; и в этом яйце родился он сам в форме БРАХМЫ, великого начала всех существ» («Кодекс Ману», книга I, шлоки 8, 9).
Египетский Кнеф или Хнуфис, божественная мудрость, в образе змея производит яйцо изо рта, из которого исходит Птах. В этом случае Птах представляет собой вселенский зародыш, а также Брахма (среднего рода), в противном случае, когда над последней буквой имени – «а» есть знак тремы [1], он становится просто одним из имён Божества. Первый был моделью ТРЁХ ЖИЗНЕЙ назореев, а также моделью каббалистических «Ликов» ПАРЦУФИМ, которые, в свою очередь, послужили моделью для христианской Троицы Иринея и его последователей.
Яйцо являлось первичной материей, служившей материалом для построения видимой вселенной; оно содержало, как и гностическая Плерома, каббалистическая Шехину, мужчину и женщину, дух и жизнь, «чей свет включает в себя все другие света» или духов жизни.
Это первое проявление обозначалось символом змея, который сначала был божественной мудростью, но, упав в зарождение, осквернился. Птах есть небесный человек, египетский Адам-Кадмон или Христос, который в соединении с женским Святым Духом, ЗОЭ[18], производит пять стихий: воздух, воду, огонь, землю и эфир; последний является раболепной копией Ади-Будды и его пяти Дхьян Будд, как мы показали в предыдущей главе. Индийский Сваямбхува-Нара развивает из себя материнское начало, заключённое в его собственной божественной сущности – Нари, бессмертной Деве, которая, будучи оплодотворена своим духом, становится Танматрой, матерью пяти стихий: воздуха, воды, огня, земли и эфира.
Таким образом, можно доказать, что все остальные космогонии исходят из индийской космогонии.
Кнорр фон Розенрот, занимавшийся толкованием каббалы, утверждает, что «в этом первом состоянии (тайной мудрости) самого бесконечного Бога можно понимать как «Отца» (Нового Завета). А свет, низведённый Бесконечным через канал в «первого Адама» или Мессию, и соединённый с ним, можно назвать СЫНОМ. Поток же, излучаемый от него (Сына) в нижние части (вселенной), можно отнести к характеристике Святого Духа».[2]
София-Ахамот, наполовину духовная, наполовину материальная ЖИЗНЬ, которая оживляет инертную материю в глубинах хаоса, является Святым Духом гностиков и Спиритус (духом женского рода) назореев. Она (следует помнить)
[1] Он есть вселенский и духовный зародыш всего сущего.
[2] «Adumbratio kabbalae christianae» «Наброски христианской каббалы», стр. 6-7.
| 227 | 227 |
есть сестра Христа, совершенная эманация, и оба являются детьми или эманациями Софии, чисто духовной и разумной дочери Бифоса, бездны. А София старшая есть Шехина, Лик Божий, «Шехина Божья, образ Его» [1].
«Сын Зевс-Бел, или Сол-Митра есть образ Отца, эманация высшего света», – говорит Моверс. «Он прослыл Создателем»[2].
«Философы говорят, что первый воздух[19] есть anima mundi. Но одеяние (Шехина) выше, чем первый воздух, поскольку оно прилегает ближе к Эйн Соф, Бесконечному»[3]. Итак, София – это Шехина, а София-Ахамот есть anima mundi, астральный свет каббалистов, который содержит духовные и материальные зародыши всего сущего. Так София-Ахамот, как и Ева, прообразом которой она является, есть «матерь всего живущего».
В системе назореев, а также в индийской философии доведического и раннего ведического периода существуют три троицы. Когда мы видим, как некоторые переводчики «Каббалы», «Кодекса назореев» и других заумных сочинений безнадёжно барахтаются среди бесконечного пантеона имён и неспособны прийти к согласию относительно системы их классификации, так как одна гипотеза противоречит и опровергает другую, мы можем только удивляться такому затруднению, которое легко можно преодолеть. Но даже сейчас, когда перевод и даже прочтение древних санскритских текстов стали доступны для сопоставлений, они никогда не подумали бы, что, возможно, ключ к любой философии (будь то семитской, хамитской или туранской, как её называют) находится в индийских священных писаниях. Тем не менее, факты налицо, а факты нелегко уничтожить. Итак, когда мы находим, что индийская тримурти трижды проявляется как:
| Нара (или Пара-Пуруша), | Агни, | Брахма, | Отец, |
| Нари (Мариама), | Вайя, | Вишну, | Мать, |
| Вирадж (Брахма), | Сурья, | Шива, | Сын, |
и египетская троица как:
| Кнеф (или Амон), | Озирис, | Ра (Гор), | Отец, |
| Маут (или Мут), | Изида, | Изида, | Мать, |
| Хонсу, | Гор, | Малул, | Сын; [4] |
система же назореев даёт,
| Ферхо (Иш-Амон), | Мано, | Аватур, | Отец, |
| Хаос (тёмная вода), | Спиритус (женщина), | Нетубто, | Мать, |
| Фетахил, | Лихдайо[20], | Владыка Иордан, | Сын. |
Первая есть скрытая или непроявленная троица – чистая абстракция. Вторая – это активная или проявленная троица в результате творения,
[1] «Зоар», п. 93.
[2] Моверс, стр. 265.
[3] «Каббала Денудата», Т. II, п. 236.
[4] Шампольон, младший «Письма».
| 228 | 228 |
исходящая из первой, её духовного прообраза. Третья троица есть искажённый образ обоих, выкристаллизованный в форме человеческих догм, которые варьируют в зависимости от того, насколько богато земное воображение народа.
Высший Владыка сияния и света, сияющий и сверкающий, прежде которого не существовало никого другого, называется Корона (венец); Владыка Ферхо, нераскрытая жизнь, существовал в первом от вечности; а Владыка Иордан есть дух, живая вода милости.[1] Он – тот, единственно через которого мы можем спастись; и таким образом он соответствует Шехине, духовному одеянию Эйн Соф, или Святому Духу. Эти трое составляют троицу abscondito[21]. Вторая троица состоит из трёх жизней. Первая жизнь – подобие Владыки Ферхо, через которого она изошла; а второй Ферхо есть Царь Света – МАНО (Rex Lucis). Он есть небесная жизнь и свет, и он древнее Архитектора неба и земли.[2] Вторая жизнь – это Иш Амон (Плерома), сосуд избранный, содержащий видимую мысль Iordanus Maximus[22] – образа (или его разумного отражения), прообраза воды живой, которая есть «духовный Иордан».[3] Третья жизнь, порождаемая двумя другими, есть АВАТУР (Ав, родитель или отец). Это – таинственный и дряхлый «Старейший Старейших», «Древний Senem sui obtegentem et grandaevum mundi»[23]. Эта последняя, третья Жизнь является Отцом Демиурга Фетахила, Создателя мира, которого офиты называют Илда-Баофом,[4] хотя Фетахил есть единородный Отца или отражение Отца, Аватура, который порождает его, глядя в «тёмную воду»; [5] но Владыка Мано, «Владыка Вышины, Владыка всех гениев», в этом каббалистическом Кодексе выше Отца; один является чисто духовным, а второй – материальным. Так, например, в то время как «единородным» Аватура является гений Фетахил, Создатель физического мира, Владыка Мано, «Владыка Celsitudo»[24], который является сыном того, кто есть «Отец всех проповедующих Евангелие», также порождает «единородного» или Владыку Лихдайо, «праведного Господа». Он есть Христос, помазанник, изливающий «милость» невидимого Иордана, духа высочайшего Венца.
В таинстве, «в сосредоточении сияния, освещённом МАНО, которому искры сияния обязаны своим происхождением, «живущие в свете гении» поднялись и пошли к видимому Иордану или текущей воде ... они собрались для совета ... и призвали единородного Сына
[1] «Кодекс назореев», Т. II, стр. 47-57.
[2] Там же, Т. I, стр. 145.
[3] Там же, Т. II, стр. 211.
[4] Там же, Т. I, стр. 308.
[5] София-Ахамот также рождает сына Илда-Баофа, Демиурга, глядя в хаос или материю и вступая с ней в соприкосновение.
| 229 | 229 |
нетленного образа, которого нельзя постичь через размышления, Лихдайо, праведного Владыку, и выступили из Лихдайо, праведного владыки, которого жизнь[25] произвела своим словом» [1].
Мано является главой семи эонов, среди которых Мано (Rex Lucis), Айар Зиво[26], Ignis Vivus, Lux, Vita, Aqua Viva[27] (живая вода крещения, гений Иордана) и Ipsa Vita[28], главой шести гениев, образующих вместе с ним мистическую семёрку. Мано назореев является просто копией первого Ману индусов (эманацией Ману Сваямбхува) от которого последовательно эволюционируют шесть других Ману, прообразов последующих человеческих рас. Мы находим их всех представленными апостолом-каббалистом Иоанном, как «семь светильников огненных», горящих перед престолом, которые суть семь духов Божиих»[2] и как семь ангелов, несущих семь сосудов. И опять же в Фетахиле мы узнаём оригинал христианского учения.
В «Откровении» Иоанна Богослова говорится: «и, обратившись, увидел семь золотых светильников и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому... глава Его и волосы белы, как белая шерсть, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскалённые в печи, и голос Его, как шум вод многих» (I,13, 14, 15). Здесь Иоанн повторяет, как известно, слова из Книг Даниила и Иезекииля. «Древний днями; одеяние на Нём было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая шерсть... и т.д.»[29] И «над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нём... как бы некий огонь, и сияние было вокруг него»[3]. Огонь есть «слава Господа». Фетахил – это сын человеческий, третья Жизнь, и его верхняя часть изображается белой, как снег, а когда он стоит у престола живого огня, он имеет вид пламени.
Все эти «апокалиптические» видения основаны на описании «белой головы» книги «Зоар», в которой заключена каббалистическая троица. Белая голова, «скрывающая в своём черепе дух» и окружённая тонким огнём. «Подобие человека» – это образ Адама Кадмона, через который проходит нить света, представленная огнём. Фетахил – это Vir Novissimus (самый последний муж), сын Аватура,[4] который есть «человек» или третья жизнь,[5] здесь третье лицо троицы. Иоанн видит «подобного сыну человеческому», держащего в правой руке семь звёзд и стоящего посреди «семи золотых светильников» (Откровение, гл. 1). Фетахил занимает «место на Вышине» согласно воле своего отца, «высшего эона, имеющего семь жезлов» и
[1] «Кодекс назореев», Т. II, стр. 109. См. перевод в книге «Сод, Сын Человеческий».
[2] Откр.4:5.
[3] Иез.1:26, 27.
[4] «Кодекс назореев», т. II, стр. 127.
[5] Так как, первая дуада андрогинов считалась единицей при всех тайных вычислениях, поэтому она есть Святой Дух.
| 230 | 230 |
семь гениев, которые астрономически представляют семь планет или звёзд. Он стоит, «сияя в Господнем одеянии, сверкающим силой гениев» [1]. Он – Сын своего Отца, Жизни, и своей матери, Духа или Света.[2] Логос представлен в Евангелии от Иоанна тем, в ком была «Жизнь, и жизнь была свет человеков» (1:4). Фетахил – это Демиург, и его отец создал через него видимую вселенную материи.[3]
В Послании Павла к Ефесянам (3:9) сказано: Бог «создавший всё Иисусом». В «Кодексе назореев» Родитель-ЖИЗНЬ говорит: «Встань, иди, сын наш первородный, предназначенный для всех существ».[4] «Как послал Меня живой Отец, – говорит Христос, – Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него».[5] Наконец, выполнив свою миссию на земле, Фетахил возвращается к своему отцу Аватуру. «Et qui, relicto quem procreavit mundo, ad Abatur suum patrem Consundit[30]» [6] «Отец Мой послал меня ... Я иду к Отцу», – вторит Иисус.
Оставив в стороне богословские споры христианства, которые пытаются объединить еврейского Творца из первой главы Книги Бытия с «Отцом» Нового Завета, Иисус неоднократно заявляет о своём Отце, «который втайне». Конечно, он не стал бы так называть вездесущего «Господа Бога» из Книг Моисея, который явился Моисею и патриархам и, наконец, позволил всем старейшинам Израиля увидеть Себя[7]. Когда Иисуса заставляют говорить о храме в Иерусалиме как о «доме Отца своего» он имеет в виду не материальное здание, которое, как он утверждает, он может разрушить, а затем снова построить через три дня, но храм Соломона, мудрого каббалиста, говорившего в своих притчах, что каждый человек является храмом Бога или своего собственного божественного духа. Термин «Отец, который втайне» мы находим часто, как в каббале, так и в «Кодексе назореев», а также в других местах. Никто никогда не видел мудрости, сокрытой в «черепе», и никто не видел «бездны» (Бифос). Симон Маг проповедовал «одного единственного Отца, неведомого никому». [8]
Мы можем проследить этот термин Бога «втайне» ещё дальше. В каббале «Сын» сокрытого Отца, пребывающий в свете и славе, есть «помазанник», Зеир Анпин, объединяющий в себе все сефиры, он есть Христос, или Небесный человек. Именно через Христа Пневма, или Святой Дух, творит «всё»
[1] «Кодекс назореев», Т. III, стр. 59.
[2] Там же, Т. I, стр. 285.
[3] Там же, Т. I, стр. 309.
[4] Там же, Т. I, стр. 287. См. «Сод, Сын Человеческий», стр. 101.
[5] 1Ин.4:9.
[6] Кодекс назареев», Т. II, стр. 123.
[7] «Тогда взошли Моисей и Аарон, Надав и Авиуд и семьдесят из старейшин Израилевых, и увидели Бога Израилева», Исход, XXIV, 9, 10.
[8] «Клементины», I, XXII, стр. 118, Ириней «Против ересей», Т. 1, xxiv, 1.
| 231 | 231 |
(Еф.3:9), и производит четыре стихии: воздух, воду, огонь и землю.
Это утверждение не подлежит сомнению, поскольку мы находим у Иринея на основании этого факта лучший аргумент в пользу необходимости существования четырёх Евангелий. Их не может быть ни больше, ни меньше, как утверждает он.
«Ибо, поскольку есть четыре стороны света и четыре главных ветра [καθολικά πνεύματα] ... то надлежит ей (Церкви) иметь четыре столпа.
Из этого ясно, что устрояющее всё Слово, восседающее на херувимах ... как говорит Давид, моля о его явлении: «Ты, сидящий на херувимах, яви Себя!»[31] Ибо херувимы имеют четыре лица, и их лики суть образы деятельности Сына Божьего»[32].
Мы не будем подробно останавливаться на обсуждении особой святости четвероликих херувимов, хотя, возможно, мы могли бы указать на их прообраз во всех древних пагодах Индии в виде вахан (или колесниц) их главных богов; точно так же мы можем легко приписать оказываемое им почитание мудрых каббалистов, что, тем не менее, Церковь отвергает в великом страхе.
Но мы не можем устоять перед соблазном напомнить читателю, что он легко может, прочитав каббалу, прояснить несколько значений, приписываемых этим херувимам.
«Когда души должны покинуть своё жилище, – говорится в «Зоаре» согласно учению о предсуществовании душ в мире эманаций, – каждая душа в отдельности предстаёт перед святым Царём, облачённая в совершенную форму, с чертами которой она должна появиться в этом мире. Именно из этой совершенной формы исходит образ» («Зоар», III, п. 104 a-б).
Далее говорится, что образов или форм этих ликов «четыре: лики ангела или человека, льва, быка и орла». Более того, мы можем выразить наше удивление по поводу того, что Ириней не подкрепил свои аргументы в пользу четырёх Евангелий, цитируя весь Пантеон четвероруких индийских богов!
Иезекииль, представляя своих четырёх животных, ныне называемых херувимами, как прообразы четырёх символических существ, которые в его видениях поддерживают престол Иеговы, не мог далеко ходить за образцами.
Ему были известны халдео-вавилонские гении-покровители: Шеду, Алад или Кирув (херувим), бык с человеческим лицом; Нергал, лев с человеческой головой; Аспасу, человек-сфинкс; и Натга с головой орла.
Религия хозяев (идолопоклонников вавилонян и ассирийцев) была почти доподлинно перенесена в богодухновенное Писание пленников, а оттуда перешла в христианство.
Уже у Иезекииля мы видим, что обращаются к подобию славы Господа, «как к сыну человеческому». Это своеобразное название используется неоднократно на
| 232 | 232 |
протяжении всей книги этого пророка, которая столь же каббалистична, как и «книжный свиток», который «слава» заставляет его съесть. Он был исписан внутри и снаружи; и его истинное значение совпадает со значением Апокалипсиса. Кажется странным, что так много внимания уделяется этому особому наименованию, которое, как говорят, было применено Иисусом к самому себе, когда на символическом или каббалистическом языке так обращаются к пророку. Удивительно видеть, как Ириней предаётся таким аллегорическим описаниям Иисуса, что показывает его как «устрояющее всё Слово, восседающее на херувимах», если только он не отождествляет его с Шехиной, чьё обычное место было среди керувов[33] престола Милости.
Мы также знаем, что херувимы и серафимы являются титулами «древнего Змея» (дьявола религии), и согласно каббалистической символике серафимы – это пламенные или огненные змеи. У всех десяти эманаций Адама Кадмона, называемых сефирот, есть свои соответствующие символы и титулы. Так, например, последние две сефиры называются – Победа или Иегова-Саваоф, символом которой является правый столп храма Соломона, столп Яхин, и СЛАВА, левый столп, или столп Боаз, и эта сефира называется «древний Змей», а также «серафимы и херувимы»[1].
«Сын человеческий» является термином, который мог использовать не только каббалист. За исключением, указанным выше, в Ветхом Завете он используется только одним пророком – Иезекиилем, каббалистом. Таинственные взаимосвязи эонов или сефирот представлены в каббале множеством кругов, а иногда и фигурой ЧЕЛОВЕКА, который символически образован из таких кругов. Этот человек – Зеир-Анпин, а числа 243, из которых состоит его фигура, относятся к разным категориям небесной иерархии. Первоначальная идея этой фигуры, или, скорее, модели, возможно, была взята у индийского Брахмы и различных каст, олицетворяемых несколькими частями его тела, как предполагает Кинг в своей книге «Гностики и их реликвии». В одном из величайших и красивейших храмов-пещер Эллоры, в пещере «Нашик», посвящённой Вишвакарме, сыну Брахмы, представлен этот Бог и его атрибуты. Тому, кто знаком с описанием Иезекииля «подобия четырёх животных», каждое из которых имело четыре лица и руки под крыльями и т.д.,[2] эта статуя в Эллоре, несомненно, должна показаться абсолютно библейской. Брахму называют отцом «человека», как и Юпитера и других высших богов.
Именно в буддийских изображениях горы Меру, называемой бирманцами Мьянма и сиамцами Синеру, мы находим один из прообразов Адама Кадмона, Зеир-Анпина, «небесного человека», а также всех эонов, сефирот, властей, господств, престолов, сил и
[1] См. «Гностики и их реликвии» Кинга.
[2] Иезекииль гл. 1,2.
| 233 | 233 |
начальств кабалы. Два столпа соединены аркой, чей замковый камень представлен в виде полумесяца. Это – область, в которой обитает высшая мудрость Ади Будды, высшего и невидимого божества. Под этой высшей центральной точкой находится круг непосредственной эманации Неведомого – круг Брахмы у некоторых индусов, а, согласно другим, первого аватара Будды. Он соответствует Адаму Кадмону или десяти сефирам. Девять эманаций окружены десятой и иногда представлены пагодами, каждая из которых носит имя, выражающее один из главных атрибутов проявленного Божества. Затем ниже идут семь фаз или небесных сфер, причём каждая сфера окружена морем. Это небесные обители дэватов или богов, каждый из которых немного теряет святость и чистоту по мере приближения к земле. Затем идёт сама гора Меру, образованная из бесчисленных кругов внутри трёх больших кругов, олицетворяющих троицу человека; и тому, кто знаком с числовым значением букв в библейских именах, таких как «великий зверь» или Митра [Μείθρας или Αβραξάς],[34] и другие, легко установить тождественность богов Меру с эманациями или сефирами каббалистов. Также все гении назореев с их особыми миссиями присутствуют в этом древнейшем мифе, наиболее совершенном представлении символизма «тайного учения», как учили в архаические века.
Кинг даёт несколько советов (хотя, несомненно, слишком недостаточных, чтобы научить чему-либо важному, поскольку они основаны на расчётах епископа Ньютона)[1] относительно этого способа раскрытия тайн числового значения букв.
Однако мы находим, что этот великий археолог, который посвятил так много времени и труда изучению гностических гемм, подтверждает наше заявление. Он доказывает, что эта теория целиком является индийской, и указывает на то, что дурга или женский аналог любого азиатского бога является тем, что каббалисты называют активной силой [2] небесной иерархии, термин, который христианские отцы приняли и повторили, не осознавая полностью его значения, которое более позднее богословие совершенно исказило. Но вернёмся к горе Меру.
[1] «Гностики и их реликвии».
[2] «Хотя еврейские талмудисты теперь приписывают себе всю славу этого открытия, но исходя из известного характера этого очень неизобретательного народа, можно предположить, что они позаимствовали первые понятия из халдейского источника, подлинного источника всего их духовного знания», – говорит Кинг в книге «Гностики и их реликвии». «Но имена Иао, Абраксас и другие подобные им, не являясь недавними гностическими изобретениями, были, по всей вероятности, признанными «святыми именами», заимствованными из самых древних религий Востока. Плиний, вероятно, намекал на нечто подобное, когда с усмешкой упоминал о чудодейственной силе, приписываемой персидскими магами, аметисту с выгравированными именами Солнца и Луны – именами, конечно, не написанными по-гречески или на латыни, вследствие иной национальной принадлежности его авторитетных источников. В «Шемеш Эйлам» (Вечном Солнце), «Адонай» и «Абраксас» этих талисманов мы можем логично распознавать слова силы, упомянутые великим естествоиспытателем. («Гностики и их реликвии», стр. 254); термин силы (чудеса) используется Иринеем.
| 234 | 234 |
Она со всех сторон окружена Маха Самудра[35] или великим морем – астральным светом или эфиром каббалистов и учёных; а внутри центральных кругов появляется «подобие человека». Это – Эхадот[36] назореев, двойная единица или человек-андрогин; небесное воплощение и совершенный образ Зеир-Анпина (Короткого Лика), сына Арих-Анпина (Долгого Лика).[1]
Это подобие теперь представлено во многих ламасериях Гаутамой-Буддой, последним из воплощённых аватар. Ещё ниже, под Меру, находится жилище великого Нага, которого называют Раджа Нага, царь-змей (змей из Книги Бытия, Офис гностиков) и богиня земли Бхуми Нари или Ями, которая сопровождает великого дракона, так как она есть Ева, «матерь всего живущего». Ещё ниже восьмая сфера, адские области. Верхние области Брахмы окружены солнцем, луной и планетами, семью звёздами назореев, в точности так, как они описаны в «Кодексе назореев»[37].
«Семь демонов подражательных[38], обманывающих сыновей Адама. Имя одного – Сол; второго – Spiritus Venereus[39], Астро; третьего – Нево или Меркурий – лже-Мессия; ... имя четвертого – Син, Луна; пятого – Киван, Сатурн; шестого – Бел-Зевс; седьмого – Нириг-Марс» [2]. Затем идут «семь жизней порождённых», семь добрых звёзд, «что от Кабар Зиво[40], и являются теми яркими звёздами, которые сияют в их собственной форме и свете, льётся с Вышины ... У врат ДОМА ЖИЗНИ престол приготовлен для Владыки Сияния, и там есть ТРИ обители».[3] Обители Тримурти, индийской троицы помещены под замковым камнем – золотым полумесяцем на изображении Меру. «И под ногами Его (Бога Израиля) нечто подобное работе из чистого сапфира» (Исход, XXIV, 10). Под полумесяцем небо Брахмы всё вымощено сапфирами. Рай Индры сияет тысячью солнц; Шива (Сатурн) находится на северо-востоке; его престол сделан из ляпис-лазури, а пол небес – из жгучего золота. «Когда он восседает на престоле, он полыхает огнём до чресл». В Хардваре, во время ярмарки, на которой он чаще, чем когда-либо является Махадэвой, высшим богом, в каждом символе Шивы можно увидеть атрибуты и символы, священные для еврейского «Господа Бога». Камень бинланг [4], священный для этого индийского божества, представляет собой неотёсанный камень, подобный бейт-эль, освящённому патриархом Иаковом и установленный им «в качестве столпа»; как и на последний изливают елей,
[1] Так называется, чтобы отличить Короткий Лик, который является внешним, «от почтенного святого древнего» («Идра Рабба», III, 36; п. 54). Зеир-Анпин – это «образ Отца». «Видевший Меня видел Отца Моего» (Иоанна, XIV, 9).
[2] «Кодекс назореев», Т. III, стр. 57.
[3] Там же, Т. III, стр. 61.
[4] Этот камень с пористой поверхностью встречается в Нармаде и редко встречается в других местах.
| 235 | 235 |
так и на камень бинланг. Едва ли нам нужно напоминать исследователю, что лингам, священный символ Шивы, чьи храмы созданы по образцу этой формы, аналогичен по форме, смыслу и назначению «столпам», установленным некоторыми патриархами как знак их поклонения Господу Богу. Фактически, один из этих λίθοι[41] патриархов могли бы даже сейчас проносить во время шиваитских процессий Калькутты, не подозревая о его еврейском происхождении. Четыре руки Шивы часто изображаются с придатками, подобными крыльям; у него три глаза и четвёртый в форме полумесяца он получил при пахтании океана; как у Панчамукха[42] у Шивы четыре головы.
В этом боге мы узнаём описание, данное Иезекиилем в первой главе его книги, своего видения, в котором он видит «подобие человека» в четырёх животных, у которых было «четыре лица и четыре крыла», «а ноги их – ноги прямые, и ступни ног их – как ступня ноги у тельца, и сверкали, как блестящая медь...ободья их у всех четырёх вокруг полны были глаз». Это престол и небеса Шивы, которые пророк описывает, говоря: «было подобие престола по виду как бы из камня сапфира… И видел я как бы светящееся вещество[43], как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь». (Иезекииль, I, 26, 27).
«И ноги его подобны хорошей меди, как будто они сожжены в печи» (Откровение, I, 15).
«Подобие лиц их ... лице херувима... лице львиное...лице тельца... и лице орла» (Иезекииль I, 10, Х, 14).
Этот четверичный образ мы видим в двух золотых херувимах на обоих концах ковчега завета; кроме того, эти символические четыре лика, позже, закрепись по одному за каждым евангелистом, что можно легко установить по изображениям Матфея, Марка, Луки и Иоанна [1], помещённым в начале соответствующего Евангелия в Римской Вульгате и греческой Библии.
«Таут[44], великий бог финикийцев, – пишет Санхуниафон, – чтобы выразить характер Сатурна или Кроноса, создал свой образ с четырьмя глазами ... два спереди, два сзади, открытые и закрытые, и четыре крыла, два расправленных, два сложенных. Глаза означают, что бог видит во сне и спит наяву, а положение крыльев – что он летает в покое и отдыхает в полёте».
Тождество Сатурна с Шивой подтверждается ещё больше, когда мы рассматриваем эмблему последнего, дамару, которая представляет собой песочные часы, чтобы показать ход времени, представленный этим богом в его качестве разрушителя. Бык Нанди[45], вахана Шивы и
[1] Рядом с Иоанном изображён орёл; с Лукой – бык; с Марком – лев; а с Матфеем – ангел, то есть каббалистическая четвёрка египетского Таро.
| 236 | 236 |
самая священная эмблема этого бога, воспроизведён в египетском Аписе и в быке, созданном Ормаздом и убитом Ахриманом. Религия Зороастра целиком основана на «тайном учении», которого придерживался народ Эритены[46]; это была религия персов, когда они завоевали ассирийцев. Отсюда легко проследить появление эмблемы ЖИЗНИ, представленной быком в любой религиозной системе. Академия магов приняла её со сменой династии. [1]
Даниил описан как раввин, глава вавилонских астрологов и магов,[2] поэтому мы видим, как ассирийские бычки и атрибуты Шивы, вновь появляются почти в неизмененной форме в херувимах талмудистов, так же как мы находим следы быка Аписа в сфинксах и херувимах Моисеева ковчега, а несколько тысяч лет спустя мы находим его в компании одного из христианских евангелистов, а именно, Луки.
Тот, кто прожил в Индии достаточно долго, чтобы хотя бы поверхностно ознакомиться с местными божествами, должен обнаружить сходство между Иеговой и другими богами, помимо Шивы. Как и Сатурн, последний всегда пользовался большим уважением талмудистов. Александрийские каббалисты почитали его как непосредственного вдохновителя закона и пророков; одним из имён Сатурна было имя Израиль, и со временем мы покажем его некую тождественность с именем Аврама, на что Моверс и другие авторы намекали уже давно. Таким образом, неудивительно, что Валентин, Василид и офиты-гностики помещали обитель своего Илда-Баофа, также разрушителя и создателя, на планете Сатурн, так как именно он дал закон в пустыне и говорил через пророков. Если потребуются дополнительные доказательства, мы приведём свидетельства самой канонической Библии. В Книге Амоса «Господь» изливает сосуды гнева на народ Израиля. Он отвергает их всесожжения и не слушает их молитв, но спрашивает Амоса:
«Приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев?» «Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Киюна[47], изображения, которые вы сделали для себя» (5:25, 26).
Кто такие Молох и Киюн, как не Ваал-Сатурн-Шива и Киюн, Киван, тот самый Сатурн, звезду которого израильтяне сделали себе? В этом случае другого варианта нет; все эти божества тождественны.
Так же дело обстоит и с многочисленными логосами. В то время как зороастрийский Сосиош создан на основе десятого брахманского аватара и пятого Будды последователей Гаутамы, мы находим первого, после того как он целиком вошёл в каббалистическую систему, создавшую царя Мессию, нашедшим отражение в апостоле Габриэле назореев, и Авель[48]-Зиво, легате, посланном на землю Владыкой Celsitude[49] и Света. Все они
[1] См. Маттера по этому вопросу.
[2] Смотри Книгу Даниила, 4:5.
| 237 | 237 |
(индийские и персидские, буддийские и еврейские, Христос гностиков и Логос Филона) соединены в «Слове, ставшем плотью» четвёртого Евангелия. Христианство включает в себя все эти системы, как лоскутки, приспособленные к каждому случаю. Если взять Авесту, то мы находим там систему дуализма, столь распространённую в христианской схеме. Борьба между Ахриманом [1] или тьмой, и Ормаздом или светом, продолжается в мире непрерывно испокон века. Когда настанет самое худшее, и Ахриману будет казаться, что он завоевал мир и развратил всё человечество, тогда появится спаситель человечества, Сосиош. Он приедет на белом коне, а за ним – воинство добрых гениев, также верхом на белоснежных конях.[2] И это мы находим точно скопированным в Откровении: «И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нём называется Верный и Истинны... И воинства небесные следовали за ним на конях белых» (Откровение, XIX, 11, 14). Сам Сосиош – это всего лишь более позднее персидское преобразование имени индийского Вишну. Образ этого бога можно найти и по сей день, изображённым как спаситель, «хранитель» (Божий дух-хранитель) в храме Рамы. Там он изображён в своём десятом воплощении (Калки-аватара, который ещё не пришёл), как вооружённый воин на белом коне. Размахивая над своей головой мечом разрушения, он держит в другой руке диск, составленный из колец, вложенных друг в друга, символ вращающихся циклов или великих веков [3], так как Вишну таким образом должен появиться лишь в конце кали-юги, что соответствует ожидаемому нашими адвентистами концу света.
«Из уст же Его исходит острый меч... а на голове Его много диадим» (Откровение, XIX, 15,12).
Вишну часто изображают с возложенными на голову несколькими венцами. «И увидел я одного ангела, стоящего на солнце» (17). Белый конь – это конь солнца.[4] Сосиош, персидский спаситель, тоже рождён от девы,[5] и в конце дней он придёт как искупитель, чтобы возродить мир, но ему будут предшествовать два пророка, которые придут возвещать о нём» [6]. Вот почему, евреи, у которых были Моисей и Илия, теперь ждут Мессию. «Затем будет
[1] Ахриман, порождение Зороастра, назван так из ненависти к ариям или арьям, брахманам, против владычества которых восстали зороастрийцы. Хотя сам Арья (благородный, мудрец), Зороастр, как и в случае с дэвами, которых он низвёл от положения богов до положения дьяволов, не колеблясь, назвал этот род духов зла именем своих врагов, брахман-арьи. Вся борьба Ахурамазды и Ахримана – всего лишь аллегория великой религиозной и политической войны между брахманизмом и зороастризмом.
[2] Норк, «Библейская мифология» II, 146.
[3] Преп. г-н Морис понимает, что это также означает циклы.
[4] Дункер, Gescbichte der Alterthums, II, 363; Шпигель «Авеста», Т. 32, 34.
[5] См. «Бундехиш», 47.
[6] См. перевод Кингом «Зендавесты» в его книге «Гностики и их реликвии», стр. 30 (1887 г.).
| 238 | 238 |
всеобщее воскресение, когда праведники сразу войдут в эту счастливую обитель – возрождённую землю; а Ахриман и его ангелы (дьяволы)[1] и все нечестивые будут очищены погружением в озеро расплавленного металла… Впредь все будут наслаждаться неизменным счастьем и, во главе с Сосиошем, будут постоянно воспевать хвалу Вечному».[2] Вышесказанное является совершенным повторением Вишну в его десятом аватаре, поскольку тогда он бросит нечестивых в адские обители, и они, очистившись, будут прощены, и даже те дьяволы, которые восстали против Брахмы и были брошены в бездонную пропасть Шивой,[3] и как «благословенные» отправятся жить с богами на гору Меру.
Проследив таким образом сходство взглядов на Логоса, Метатрона и Посредника в каббале и «Кодексе» христиан-назореев и гностиков, читатель готов оценить дерзость схемы отцов церкви свести чисто метафизическую фигуру к конкретной форме, и сделать так, будто перст пророчества с незапамятных времён указывал на Иисуса как на грядущего Мессию. Теомифия[50], призванная символизировать грядущий день, близкий к завершению великого цикла, когда «благая весть» с небес должна провозгласить всеобщее братство и всеобщую веру человечества или день возрождения, была грубо искажена и превращена в свершившийся факт.
«Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог», – говорит Иисус. И это слова Бога? второго лица Троицы, которое тождественно Первому? И если этот Мессия, или Святой Дух гностической или языческой троицы, явился в его лице, что он имел в виду, отличая себя как «сына человеческого» от себя как Святого Духа?
«И всякому, кто скажет слово на Сына Человеческого, прощено будет; а кто скажет хулу на Святого Духа, тому не простится», – говорит он.[4] И как объяснить чудесную тождественность этих самых слов с предписаниями, провозглашёнными за много веков до этого каббалистами и «языческими» посвящёнными? Ниже приведены лишь несколько из множества примеров.
«Ни один из богов, ни человек, ни Господь не могут быть благими, но только один Бог», – говорит Гермес. [5]
[1] Дивы или дьяволы иранцев противоположны дэвам или божествам Индии.
[2] «Бундахиш».
[3] Епископ Эфесский, 218 г. н.э.; Евсевий «Церковная история», III, 31. Ориген упорно утверждал, что учение о вечном наказании ошибочно. Он считал, что при втором пришествии Христа даже проклятые дьяволы будут прощены. Вечное проклятие – это более позднее христианское измышление.
[4] Лк.12:10.
[5] «Гермес Трисмегист», VI, 55.
| 239 | 239 |
«Быть благим человеком невозможно, только Бог обладает этой привилегией», – повторяет Платон с небольшими вариациями [1].
За шесть веков до нашей эры китайский философ Конфуций сказал, что его учение просто и легко для понимания («Лунь Юй», глава 5, § 15). К этому один из его учеников добавил: «Учение нашего Учителя состоит в том, чтобы иметь неизменно праведное сердце и поступать с другими так, как мы хотели бы, чтобы они поступали с нами»[2].
«Иисуса назорея, мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами» [3], – восклицает Пётр спустя много времени после сцены на Голгофе. «Был человек, посланный от Бога, имя ему Иоанн» [4], – говорится в четвёртом Евангелии, таким образом ставя Крестителя в один ряд с Иисусом. Иоанн Креститель во время одного из самых торжественных событий в своей жизни, когда он крестил Христа, не думает, что собирается крестить Бога, но говорит про него «муж». «Сей есть, о котором я сказал: за мною идёт муж».[5] Говоря о себе, Иисус говорит: «А теперь ищете убить меня, человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога» [6]. Даже слепой из Иерусалима, исцелённый великим чудотворцем, исполненный благодарности и восхищения к своему благодетелю, рассказывая о чуде, не называет Иисуса Богом, а только говорит: «Человек, называемый Иисус, сделал брение...»[7].
Мы закрываем список не из-за отсутствия других примеров и доказательств, а просто потому, что то, что мы сейчас говорим, было повторено и продемонстрировано другими, много раз до нас. Но нет более неизлечимого зла, чем слепой и безрассудный фанатизм. Немногие люди, как д-р Пристли, имеют смелость написать: «Мы не находим ничего подобного божественности, приписываемой Христу до Иустина Мученика (141 г. от Р. Х.), который, будучи философом, стал христианином». [8]
Магомет появился почти через шестьсот лет [9] после предполагаемого богоубийства. Греко-римский мир всё ещё был потрясаем религиозными раздорами, несмотря на все прошлые имперские эдикты и насильственную христианизацию. В то время как Тридентский собор спорил о Вульгате, один Бог незаметно вытеснил троицу, и вскоре магометане численно превзошли христиан. Почему? Потому что их пророк никогда не стремился отождествлять себя с Аллахом. В противном случае, можно с уверенностью сказать, он не дожил бы до расцвета своей религии. До сих пор магометанство имело и всё ещё приобретает больше прозелитов, чем христианство. Будда Сиддхартха явился простым смертным за много веков до Рождества Христова. Сейчас установлено, что религиозная этика этой веры намного превосходит
[1] Платон «Протогор» Кори, стр. 274. [2] Пантьер "La Chine", II, 375; «Сод, Сын Человеческий», стр. 97 [3] Деян.2:22 [4] Ин.1:6 [5] Там же, 30 [6] Ин.8:40 [7] Там же, 9:11.
[8] Пристли «История раннего христианства», стр. 2, разд. 2.
[9] Магомет родился в 571 году нашей эры.
| 240 | 240 |
по нравственной красоте всё, о чём когда-либо мечтали тертуллианы и августины.
Истинный дух христианства можно повсюду найти только в буддизме; частично он проявляется в других «языческих» религиях. Будда никогда не делал из себя бога, и его последователи не обожествляли его. Сейчас известно, что буддистов намного больше, чем христиан; их насчитывается почти 500000000. В то время как случаи обращения буддистов, брахманов, магометан и евреев становятся настолько редкими, что показывают, насколько бесплодны попытки наших миссионеров; гангренозные язвы атеизма и материализма с каждым днём всё больше разъедают самое сердце христианства.
Среди языческих народов нет атеистов, а тех немногих буддистов и брахманов, которые заразились материализмом, можно найти только в больших городах, густо населённых европейцами, и только среди образованных классов. Правильно говорит епископ Киддер: «Если бы мудрый человек выбирал себе религию по тем, кто её исповедует, возможно, он выбрал бы христианство в последнюю очередь!»
В талантливой небольшой брошюре, принадлежащей перу популярного лектора Дж. М. Пиблза, доктора медицины, автор цитирует статью из лондонского журнала «Атенеум», в которой описывается благосостояние и цивилизация жителей Яркенда и Кашгара, «которые кажутся добродетельными и счастливыми». «Боже мой! – пылко восклицает честный автор, который сам когда-то был священником-универсалистом – убереги от христианских миссионеров «счастливую» языческую Тартарию!» [1]
С первых дней христианства, когда Павел упрекал коринфскую церковь в преступлении, «какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего», и за то, что они использовали «Вечерю Господню» как предлог для распутства и пьянства (1Кор.5:1), исповедание имени Христа всегда было скорее предлогом, чем свидетельством возвышенных чувств.
Однако весь этот стих звучит так: «Есть верный слух, что у вас появилось блудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего». По-видимому, в этом выражении чувствуется персидское влияние. Этого обычая не было «нигде среди народов», кроме Персии, где он особенно почитался. Отсюда и еврейские истории о том, как Авраам женился на своей сестре, Нахор – на своей племяннице, Амрам – на сестре своего отца, а Иуда – на вдове своего сына, чьи дети, по всей видимости, были законными. Арийские племена высоко ценили эндогамные браки, в то время как тартары и все варварские народы требовали, чтобы все союзы были экзогамными.
[1] Дж. М. Пиблз «Иисус – человек, миф или Бог?»
| 241 | 241 |
Был только один апостол Иисуса, достойный этого имени, и этим апостолом был Павел.
Как бы искажены ни были его послания руками догматиков до того, как они были включены в канон, следы его представления о великой и божественной фигуре философа, умершего за свою идею, всё ещё можно найти в его посланиях к разным языческим народам. Только тот, кто хочет понять его лучше, должен изучить Логос Филона, иногда отражающий индийского Шабда (логос) школы Миманса.
Что касается других апостолов, тех, чьи имена стоят перед Евангелиями, мы не можем поверить в их достоверность, когда находим, что они приписывают своему Учителю чудеса, совершаемые в такой же обстановке, как описано если не в древнейших книгах Индии, то, по крайней мере, в книгах, предшествовавших христианству, и тем же языком, что и предания.
Кто в дни своей простой и слепой веры не удивлялся трогательному повествованию о воскрешении дочери Иаира в Евангелиях от Марка и Луки?
Кто когда-либо сомневался в его самобытности?
И всё же эта история целиком взята из «Хариванши-пураны», где она записана среди чудес, приписываемых Криштне.
Мы переводим её с французского текста:
«Царь Ангашуна устроил помолвку своей дочери, прекрасной Калаватти, с молодым сыном Вамадевы, могущественного царя Антарведи, по имени Говинда, с большой пышностью.
Но когда Калаватти играла в роще со своими подружками, её ужалила змея, и она умерла. Ангашуна разорвал свою одежду, покрыл себя пеплом и проклял тот день, когда родился.
Внезапно по дворцу разнёсся великий слух, и послышались крики, повторяемые тысячу раз: «Пачья питарам; пакья гурум!» «Отец, Учитель!» Затем подошёл Криштна, улыбаясь и опираясь на руку Арджуны… Учитель! – воскликнул Ангашуна, бросившись к его ногам и окропив их слезами. – Взгляни, моя бедная дочь! и он показал ему тело Калаватти, вытянувшееся на циновке.
«Зачем ты плачешь?» – ласковым голосом спросил Криштна. «Разве ты не видишь, что она спит? Прислушайся к звуку её дыхания, подобного дуновению ночного ветра, шелестящего листьями на деревьях. Смотри, щёки её опять розовеют, её глаза, веки которых дрожат, вот-вот откроются, её губы дрожат, как будто собираются что-то сказать, она спит, говорю тебе; и вот! взгляни, она зашевелилась, Калаватти! Встань и ходи!»
Едва Криштна проговорил это, как дыхание, тепло, движение и жизнь понемногу вернулись в труп, и молодая девушка, повинуясь повелению полубога, поднялась со своего ложа
| 242 | 242 |
и пошла к подружкам. А толпа пришла в изумление и закричала: «Это – бог, ведь смерть для него не более чем сон!»[1]
Все подобные притчи навязываются христианам с добавлением догм, которые по своему необычному характеру оставляют далеко позади самые смелые представления о язычестве. Христиане, чтобы поверить в божество, сочли необходимым убить своего Бога, чтобы самим остаться в живых!
И теперь Всевышний, неведомый, Отец милости и милосердия, и его небесная иерархия управляются Церковью, как если бы они были театральными звёздами и статистами, получающими жалование! За шесть веков до христианской эры Ксенофан избавился от такого антропоморфизма с помощью бессмертной сатиры, записанной и сохранённой Климентом Александрийским.
«Есть один лишь единственный Бог и Всевышний, |
Вот, послушайте Вьясу – поэта-пантеиста Индии, который, насколько могут доказать учёные, возможно, жил, как говорит Жаколио, около пятнадцати тысяч лет назад, его рассуждения о майе, иллюзии чувств:
«Все религиозные догмы служат только для того, чтобы омрачить разум человека ... Поклонение божествам, под аллегориями которых скрывается почитание законов природы, отгоняет истину ради самых низменных суеверий» (Вьяса «Майя»).
Христианству было дано изобразить для нас всемогущего Бога по образцу каббалистической абстракции «Древнего днями». Глядящего со старых фресок на потолках соборов, со страниц католических служебников, икон и картин, мы теперь находим его изображённым поэтической кистью Гюстава Доре. Внушающее благоговейный страх, непостижимое величие Его, которого ни один «язычник» не осмеливался воспроизвести в конкретной форме, изображено в нашем столетии в иллюстрированной Библии Доре. Ступающий по плывущим в воздухе облакам на фоне тьмы и хаоса с находящимся под его ногами миром величественный старик левой рукой удерживает развевающиеся одежды, а правую руку поднял в повелительном жесте. Он изрёк Слово, и
[1] Перевод Жаколио из «Хариванши-пураны», «Christna, et le Christ».
[2] Климент Александрийский «Строматы», Т. 14, § 110; перевод дан в «Сверхъестественной религии», Т. I, стр. 77.
| 243 | 243 |
от его возвышающегося надо всем лица струится сияние света – Шехина. Как поэтическое восприятие, эта композиция делает честь художнику, но чтит ли она Бога? Лучше хаос позади Него, чем сама фигура; по крайней мере, в нём у нас есть какая-то величественная тайна. Со своей стороны, мы предпочитаем безмолвие древних язычников. При таком грубом, антропоморфном и, как мы понимаем, кощунственном представлении первопричины, кого может удивить любая иконографическая экстравагантность христианского изображения Христа, апостолов и мнимых святых? У католиков апостол Пётр вполне естественно становится привратником небес, сидящим у врат Царства Небесного – билетёром Троицы!
Во время религиозных беспорядков, которые недавно произошли в одной из испанско-американских провинций, на телах некоторых убитых были найдены паспорта, подписанные епископом епархии и адресованные апостолу Петру; предлагая ему «признать предъявителя истинным сыном Церкви». Впоследствии выяснилось, что эти уникальные документы были выданы католическим прелатом незадолго до того, как обманутые им прихожане вступили в драку по наущению своих священников.
В своём неумеренном желании найти доказательства подлинности Нового Завета лучшие люди, самые эрудированные учёные даже среди протестантских богословов слишком часто попадают в прискорбные ловушки. Мы не можем поверить в то, что такой учёный комментатор, как каноник Уэсткотт, мог оставаться в неведении относительно талмудистских и чисто каббалистических писаний. Как же тогда мы находим, что он цитирует с такой безмятежной уверенностью, как «поразительные аналогии с Евангелием от Иоанна», отрывки из сочинения «Пастор Герма», которые целыми предложениями взяты из каббалистической литературы?
«Взгляд Гермы на природу и деяния Христа совершенно гармоничен с апостольским учением и предлагает поразительные аналогии с Евангелием от Иоанна ... Он (Иисус) есть скала выше всех гор, способная держать весь древний мир, но имеющий новые врата! ... Он был прежде творения, поэтому он советовался с Отцом о творении, которое тот сотворил ... Никто не войдёт к нему иначе, как через его Сына».[1]
А пока, как хорошо показывает автор книги «Сверхъестественная религия»,
[1] Этого сочинения «Пастор Герма» больше не существует; оно появляется только в «Стихометрии» Никифора; теперь оно считается апокрифом. Но во времена Иринея отцы церкви цитировали его как Священное Писание (см. «Сверхъестественная религия», Т. I, стр. 257), считали боговдохновенным и читали в церквях во время службы (Ириней «Против ересей», IV, 20). Когда Тертуллиан стал монтанистом, он отверг это сочинение, хотя ранее утверждал его божественность (Тертуллиан «De oratione» «О молитве», стр. 12).
| 244 | 244 |
в нём нет ничего, что выглядело бы как подтверждение учения, изложенного в четвёртом Евангелии; он опускает заявление о том, что почти всё, что сказано псевдо-Гермой в связи с его иносказательной беседой с «Господом», является просто цитатами с разными вариациями из «Зоара» и других каббалистических книг. Мы также можем сопоставить, чтобы читатель мог легко судить сам.
«Бог, – говорит Герма, – насадил виноградник, то есть создал людей и отдал их Своему Сыну, а Сын ... Сам очистил их грехи и т. д.»; то есть Сын омыл их Своей кровью, в память о чём христиане пьют вино на причастии. В каббале сказано, что «Старейший Старейших» или «Долгий Лик» насадил виноградник, причём последний олицетворяет человечество; а виноградная лоза означает Жизнь. Дух «Царя Мессии», таким образом, показан как омывающий свои одежды в вине свыше от сотворения мира [1]. Адам или А-Дам[52] – это «кровь». Душа (нефеш) тела – в крови, Левит, XVII, 11. А Адам-Кадмон есть Единородный. Ной также сажает виноградник – аллегорически рассадник будущего человечества. Как следствие принятия той же аллегории, мы находим её воспроизведённой в назорейском «Кодексе». Семь виноградных лоз порождены, вырастая из Йухавар[53] Зивы, и Ферхо (или Парка[54]) Раба поливает их.[2] Когда блаженные вознесутся среди созданий Света, они увидят Иавар-Зиво, Владыку ЖИЗНИ, и первую ВИНОГРАДНУЮ ЛОЗУ![3] Таким образом, эти каббалистические метафоры естественным образом повторяются в Евангелии от Иоанна (XV, 1): «Я есть истинная виноградная лоза, и Отец Мой – виноградарь». В Книге Бытия (XLIX) умирающий Иаков говорит: «Не отступит скипетр от Иуды (львёнка), и законодатель от чресл его, пока не придёт Шило[55] (Силом) ... Он привязывает к виноградной лозе ослёнка своего, и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей; моет в вине одежду свою и в крови гроздьев одеяние своё; Шило – это «Царь Мессия», а также Шило[56] в уделе Ефрема, который должен был стать столицей и местом святилища. В Таргуме вавилонянина Онкелоса слова Иакова читаются так: «доколе не придёт Царь Мессия». Пророчество не сбылось как в христианском, так и в еврейско-каббалистическом смысле. Скипетр отошёл от Иудеи, независимо от того, пришёл ли Мессия уже или придёт, если только мы не верим вместе с каббалистами, что Моисей был первым Мессией, который вселил свою душу в Иехошуа – Иисуса.[4]
Герма говорит: «И посреди равнины он показал мне огромную белую скалу, которая возвышалась над равниной, и скала была
[1] «Зоар», XL, п. 10.
[2] Там же, Т. II, п. 281; Т. III, п. 59.
[3] Там же, Т. II, п. 281; Т. III, п. 59.
[4] В этой связи мы должны напомнить читателю, что Иехошуа и Иисус носили одно и то же имя. В славянской Библии имя Иехошуа дано как Иисус Навин.
| 245 | 245 |
выше всех гор, прямоугольной формы, чтобы вместить весь мир; но та скала была старой, и в ней были высечены врата, и высечение ворот показалось мне недавним». В «Зоаре» мы находим: «В 40 000 высших миров распространяется белизна черепа Его Головы (Святого Древнего in absconditus). ..[1] Когда Зеир (первое отражение и образ Отца, Древнего Древних) через таинство семидесяти имён Метатрона снизойдёт в Йециру (третий мир), он откроет новые врата… Spiritus Decisorius[57] разрежет и разделит одеяние (Шехину) на две части [2]... По пришествии Царя Мессии из священного кубического камня Храма в течение сорока дней будет исходить белый свет. Он будет распространяться, пока не закроет весь мир... В это время Царь Мессия позволит раскрыться, и будет видно, как он выходит из врат сада Эдена.
«Он откроется в земле Галиль»[3] ... Когда он «искупит грехи Израиля, он проведёт их через новые врата к седалищу суда».[4] У врат Дома Жизни приготовлен престол для Владыки Сияния». [5]
Далее комментатор приводит следующую цитату: «Эта скала и эти врата суть Сын Божий». «Как же так, Господь, – спросил я, – скала старая, а врата новые? Послушай, – сказал Он, – и пойми, невежественный человек. Сын Божий старше всего своего творения, так что он был Советником у Отца в Его делах творения, и в этом он стар». [6]
Итак, эти два утверждения не только чисто каббалистические, без каких-либо изменений в выражениях, но также брахманские и языческие. «Vidi virum excellentem caeli terraeque conditore natu majorem ... И видел я превосходнейшего (высшего) ЧЕЛОВЕКА, который по рождению старше создателя неба и земли», – говорится в каббалистическом Кодексе [7]. Дионис Элевсина, чьим особенным именем было Иакхо (Iaccho, Iahoh) [8] (Бог, от которого ждали освобождение душ), считался старше Демиурга. В мистериях, называемых Антестерии, на озёрах (Лимны[58]) после обычного крещения посредством очищения водой мисты должны были пройти к другой двери (вратам),
[1] «Идра Рабба», Т. III, § 41; «Зоар».
[2] «Каббала Денудата», Т. II., стр. 230; «Книга вавилонских сотоварищей», стр. 35.
[3] «Отрывки из Зоар», стр. 11.
[4] «Мидраш а-Ширим»; «Рабби Акива»; «Мидраш Кохелет», Т. II, стр. 45.
[5] «Кодекс назореев», т. III, стр. 60.
[6] «О каноне», стр. 178 и далее.
[7] Том II, стр. 57; «Ономастикон» Норберга; «Сод, Сын Человеческий», стр. 103.
[8] Преллер, «Греческая мифология» Т. I, стр. 484; К.О. Мюллер «История греческой литературы», стр. 238; Моверс, Die Phönizier, стр. 553.
| 246 | 246 |
особо предназначенной для этой цели, которую называли «вратами Диониса» или «вратами очищенных».
В «Зоаре» каббалистам сообщают, что создатель Демиург сказал Господу: «Сотворим человека по образу нашему» [1]. В оригинальных текстах первой главы Книги Бытия написано: «И Элохим (переводят как Высший Бог), что переводится высшие боги или силы, сказал: «Сотворим человека по образу нашему (?), по подобию нашему». В Ведах Брахма советуется с Парабрахмом относительно того, как лучше всего действовать при создании мира.
Каноник Уэсткотт, цитируя книгу «Пастырь Герма», приводит слова Гермы: «А почему врата новые, Господь? – спросил я. «Потому что, – ответил он, – он явился в последний из дней Божьего промысла; по этой причине врата были обновлены, чтобы спасённые могли войти через них в Царство Божие».[2] В этом отрывке стоит отметить две особенности. Во-первых, он приписывает «Господу» ложное утверждение того же характера, которое особо подчёркивал апостол Иоанн, и которое поставило в более поздний период всех ортодоксальных христиан, принявших апостольские аллегории за буквальные, в такое затруднительное положение. Иисус, как Мессия, не явился в последний из дней, поскольку последний день ещё впереди, несмотря на ряд боговдохновенных пророчеств, за которыми в результате последовало крушение надежд на его немедленное пришествие. Вера в то, что наступили «последние времена», была естественной, раз признавали это пришествием Царя Мессии. Вторая особенность заключается в том факте, что это пророчество вообще могло быть принято, когда даже его приблизительное толкование прямо противоречит словам Марка, который заставляет Иисуса ясно заявить, что ни ангелы, ни сам Сын не знают о том дне и часе.[3]
Мы могли бы добавить, что, поскольку такое убеждение, несомненно, появилось в связи с Апокалипсисом, то это должно быть явным доказательством того, что оно относился к расчётам, свойственным каббалистам и языческим святилищам. Это было тайное вычисление цикла, который, по их подсчётам, заканчивался к концу первого века. Его также можно рассматривать как подтверждающее доказательство того, что Евангелие от Марка, а также Евангелие, приписываемое Иоанну, и Апокалипсис были написаны людьми, из которых ни один не был достаточно хорошо знаком с другим. Впервые Филон явно назвал Логос петрой (камнем); кроме того, это слово, как мы показали в другом месте, означает в халдейском и финикийском языках «толкователя». Иустин Мученик называет его в своих сочинениях «ангелом» и проводит чёткое различие между Логосом и Богом-Творцом.
[1] «Зоар», Т. I, п. 25.
[2] «Hermas» Т. IX, стр. 12; «Сверхъестественная религия», Т. I, стр. 257.
[3] Мк.13:32.
| 247 | 247 |
«Слово Божье есть Его Сын ... и его также называют Ангелом или Апостолом, потому что он провозглашает то, что мы должны знать (толковать), и послан провозглашать всё, что раскрыто». [1]
«Адон Низший разделён на свои собственные пути, на тридцать две стороны путей, но его не знает никто, кроме Зеира. Но никто не знает ВЫСШЕГО АДОНА и Его пути, кроме этого Долгого Лика» – высшего Бога.[2] Зеир назореев – «гений», которого зовут Авель Зиво, а Габриэль Легат – это «апостол Габриэль»[3]. Назореи вместе с каббалистами считали, что даже Мессия, который должен был прийти, не знал «высшего Адона», скрытого божества, не знал никого, кроме высшего Бога, таким образом показывая, что выше высшего разумного божества есть ещё одно тайное и нераскрытое божество. Зеир-Анпин является третьим Богом, а «логос», согласно Филону Иудею, является вторым логосом[4]. Это ясно показано в «Кодексе назореев». «Лжемессия скажет: « Я – Деус, сын Деуса, мой Отец послал меня сюда… Я – первый легат, я – Авель Зиво, я пришёл свыше! Но не верьте ему, ибо он – не Авель Зиво. Авель Зиво не позволит увидеть себя в этом веке».[5] Отсюда и убеждение некоторых гностиков, что не Авель Зиво (архангел Гавриил) «осенил» Марию, а Илда-Баоф, который создал физическое тело Иисуса; Христос соединился с ним только в момент крещения на Иордане.
Можем ли мы сомневаться в утверждении Норка о том, что «Берешит Рабба, самая древняя часть сборника «Мидраш Раббот», была известна отцам церкви в греческом переводе»?[6]
Но если, с одной стороны, они были достаточно знакомы с различными религиозными системами своих соседей, чтобы позволить им построить новую религию, якобы отличную от всех других, их незнание самого Ветхого Завета, не говоря уже о более сложных вопросах греческой метафизики, как теперь выяснилось, вызывают сожаление. «Так, например, в Евангелии от Матфея, 27:9 и далее, отрывок из Книги пророка Захарии 11:12, 13 приписывается Иеремии», – пишет автор книги «Сверхъестественная религия». «В Евангелии от Марка 1:2 цитата из Книги пророка Малахии 3:1
[1] «Апология», Т. I, стр. 63.
[2] «Идра Рабба», Х, п. 177.
[3] «Кодекс назореев», Т. I, стр. 23.
[4] Филон говорит, что Логос является толкователем высшего Бога, и утверждает, что «он должен быть Богом для нас, несовершенных существ» («Legum Allegoriae» («Аллегории священных законов») III, § 73). Согласно его мнению, человек был сотворён не по подобию Всевышнего Бога, Отца всего, а по образу второго Бога, который есть его слово – Логос» (Филон «Фрагменты», 1; из Евсевия «Приготовление к Евангелию» VII, 13).
[5] «Кодекс назореев», стр. 57; «Сод, Сын Человеческий», стр. 59.
[6] "Hundert und ein Frage" «Сто один вопрос», стр. xvii; Данлеп «Сод, Сын Человеческий», стр. 87; автор, цитируя Норка, говорит, что некоторые части «Мидрашей» и «Таргумов» Онкелоса предшествуют «Новому Завету».
| 248 | 248 |
приписывает Исайе. В Первом Послании к Коринфянам, 2:9, отрывок цитируется как Священное Писание, которого вообще нет в Ветхом Завете, но который по утверждению Оригена и Иеронима взят из апокрифического сочинения «Откровение Илии» (Ориген «Трактат XXXV»), и этот отрывок аналогичным образом цитируется в так называемом Послании Климента к Коринфянам (XXXIV). Насколько достоверны благочестивые отцы в своих объяснениях различных ересей, можно проиллюстрировать на примере Епифания, который принял пифагорейскую священную тетраду, называемую в гносисе Валентина коль-арба[59], за главу еретиков [1]. Все их невольные промахи, преднамеренная фальсификация учений тех, кто расходился с ними во взглядах, канонизация мифологической Ауры Плациды (лёгкий ветерок) в пару христианских мучеников – святую Ауру и святую Плациду;[2] обожествление копья и плаща под именами свв. Лонгина и Амфибола [3], а также святоотеческие цитаты из пророков, о том, чего никогда не было в этих пророках – всё это даёт право с полным изумлением спросить, была ли так называемая религия Христа чем-то иным, кроме бессвязного сна после смерти великого Учителя.
Мы считаем святых отцов столь злонамеренными в их неумолимых преследованиях мнимых «ересей» [4], что мы видим, как они, не задумываясь, рассказывают самые нелепые неправды и придумывают целые рассказы, чтобы лучше убедить невежество своими собственными аргументами, которые в противном случае не имели бы подкрепления. Если ошибка в отношении тетрады сначала возникла как простое следствие непреднамеренной ошибки Ипполита, то объяснения Епифания и других, впавших в ту же абсурдную ошибку,[5] имеют менее невинный вид. Когда Ипполит серьёзно осуждает великую ересь Тетрады, Коль-Арба, и заявляет, что этот воображаемый гностический лидер есть «Коларбас, который пытается объяснить
[1] Автор книги «Сверхъестественная религия» (т. II, стр. 217), описывая Птолемея и Гераклеона, говорит, что «неточность отцов идёт в ногу с отсутствием у них критического суждения», и затем переходит к иллюстрации этой особенно нелепой и грубой ошибки Епифания вкупе с Ипполитом, Тертуллианом и Филостратом. «Ошибочно понимая отрывок из сочинения Иринея «Против ересей», I, стр. 14, относительно священной тетрады (коль-арба), Ипполит предполагает, что Ириней упоминает ещё одного главу еретиков». Он сразу же рассматривает Тетраду как такого лидера по имени «Коларбас», и после рассмотрения (VI, 4) учений Секунда, Птолемея и Гераклеона, он предлагает в § 5 рассмотреть, «взгляды Марка и Коларбаса, «они оба, по его словам, являются преемниками школы Валентина (ср. Бунзен «Hippolytus und seine Zeit» «Ипполит и его время», стр. 54 и далее; Ипполит «Refutatio Omnium Haeresium» «Обличение всех ересей», IV, § 13).
[2] См. Годфри Хиггинс «Анакалипсис».
[3] Инман «Древний языческий и современный христианский символизм», стр. 84.
[4] Значение – отстаивание разных взглядов.
[5] «Эта абсурдная ошибка», – отмечает автор «Сверхъестественной религии», Т. II, стр. 218, «показывает, как мало эти авторы знали о гностиках, о которых они писали, и как один автор невежественно повторяет другого».
| 249 | 249 |
религии с помощью мер и чисел» [1], мы можем просто улыбнуться. Но когда Епифаний, с большим негодованием, развивает тему, «что есть ересь XV», и, делая вид, что хорошо знаком с этим предметом, добавляет: «Некий Гераклеон следует за Коларбасом, и это есть ересь XVI»,[2] тогда он подвергается обвинению в преднамеренной фальсификации.
Если этот ревностный христианин может так беззастенчиво хвастаться тем, что «своими сведениями отправил в изгнание семьдесят женщин, даже высокого положения, из-за соблазнов тех, в числе которых он сам был вовлечён в их секту», то он оставил нам явный критерий, по которому можно судить о нём. К.У. Кинг весьма уместно замечает по этому поводу: «есть основания подозревать, что этот достойный ренегат в данном случае спас себя от участи своих единоверцев, выдвинув против них улики в начале гонений». [3]
Так, один за другим, погибли гностики, единственные наследники, на долю которых выпало несколько упавших крошек подлинной истины раннего христианства. В течение первых веков царила неразбериха и суматоха, пока все эти противоречивые догмы не были, наконец, навязаны христианскому миру, а изучение их было запрещено. В течение долгих веков считалось кощунством, караемым суровыми наказаниями, часто смертью, стремление постичь то, что Церковь так удобно возвысила до уровня божественных таинств. Но с тех пор, как библейские критики взяли на себя задачу «привести дом в порядок», ситуация изменилась. Языческие кредиторы теперь приезжают со всех концов земного шара, чтобы заявить о своих правах, и христианское богословие начинают подозревать в полном банкротстве.
Таков печальный результат фанатизма «ортодоксальных» сект, которые, по выражению автора книги «Закат и падение Римской империи», никогда не были, как гностики, «самыми вежливыми, самыми образованными и самыми достойными христианского имени». И, если не ото всех них «пахло чесноком», как сказал бы Ренан, с другой стороны, ни один из этих христианских святых никогда не уклонялся от пролития крови своего ближнего, если взгляды последнего не совпадали с его собственными.
Итак, все наши философы были сметены невежественными и суеверными массами. Погибли филалеты, любители истины, и их эклектическая школа; там, где юная Гипатия преподавала высшие философские доктрины; и где Аммоний Саккас объяснял, что «всё, что имел в виду Христос, состояло в том, чтобы восстановить до изначальной целостности мудрость древних – сузить
[1] «Refutatio Omnium Haeresium» «Обличение всех ересей», IV, §13.
[2] Епифаний «Ереси», XXXVI, § 1, стр. 262 (цитируется в «Сверхъестественной религии»). См. «Die Colarbasus-gnosis» «Гносис Коларбаса» Фолькмара в журнале «Zeitschrift für historische Theologie» «Историческое богословие» Ниднера.
[3] «Гностики и их реликвии», стр. 182 и далее, сноска 3.
| 250 | 250 |
пределы господствующего повсеместно царства суеверий… и искоренить различные заблуждения, пустившие корни в различных народных религиях» [1] – там, мы говорим, безудержно бесчинствовали (οἱ πολλοί)[60] христиан. И больше никаких заповедей из уст «философа, наученного Богом», но другие заповеди истолковывались посредством самого жестокого, дьявольского суеверия.
«Если твой отец, – писал св. Иероним, – ляжет на твой порог, если твоя мать откроет твоим глазам грудь, которая вскормила тебя, то наступи на безжизненное тело отца твоего, наступи на грудь матери твоей и с глазами без слёз, но сухими, лети к призывающему тебя Господу!»
Этот приговор равен (если не превзойдён) другому приговору, произносимому в том же духе. Он исходит от другого отца ранней церкви, красноречивого Тертуллиана, который надеется увидеть всех «философов» в геенне адского огня. «Какое тогда будет обширное позорище, какое изумление, или, если угодно какой для нас предлог к радости и удовольствию, когда множество знаменитых, неверующих государей, почитавшихся за царей неба и земли, станут тогда наполнять воздух вздохами среди мрачных пропастей ада со своим богом Юпитером и со всеми своими любимцами и приверженцами! Какое внезапное восхищение, когда мы увидим, что ...столько гонителей имени христианского, горят неугасимым огнём, который будет гораздо несноснее огня, пожиравшего мучеников...![61]»[2]
Эти убийственные выражения иллюстрируют дух христианства и по сей день. Но иллюстрируют ли они учение Христа? Ни в коем случае. Как говорит Элифас Леви: «Бога, во имя которого мы попираем лоно нашей матери, мы должны увидеть в будущей жизни, с широко зияющим адом у его ног и с истребляющим мечом в руке ... Молох сжигал детей, но за несколько секунд; этот пример приберегли для учеников бога, который якобы умер, чтобы искупить человечество на кресте, чтобы создать нового Молоха, чей костёр вечен!»[3]
То, что этот дух истинной христианской любви благополучно преодолел девятнадцать веков и бушует сейчас в Америке, полностью подтверждается на примере фанатичного Муди, возрожденца, который восклицает: «У меня есть сын, и никто, кроме Бога, не знает, как я люблю его; но я бы лучше увидел эти прекрасные глаза, вырванные из его головы сегодня ночью, вместо того, чтобы увидеть, как он станет взрослым и сойдёт в могилу без Христа и без надежды!!»
На это американская газета из Чикаго очень справедливо замечает: «Это – дух инквизиции, который, как нам говорят, мёртв. Если Муди в своём рвении «вырвал бы» глаза своему дорогому сыну, насколько вероятно, что он так же поступит с другими сыновьями, которых он любит меньше? Это – дух Лойолы, бормочущий в девятнадцатом веке, которому не позволяет зажечь пламя хвороста и раскалить докрасна орудия пыток только рука закона».
[1] Мосхайм [2] Тертуллиан «De Spectaculis» «О зрелищах», гл. ХХХ.
[3] Мосхайм «Церковная история», стр. v, § 5.
Сноски
- ↑ Лукиан «Любители лжи» перевод И.И. Толстого
- ↑ 236, перевод М.Н. Ботвинника
- ↑ Δίδυμος двойной, близнец
- ↑ ἔννοια мышление, мысль (греч.)
- ↑ Еврейский, греческий текст и перевод Библии короля Иакова, в синодальном переводе: тогда я была при Нём художницею.
- ↑ ראשונה נקדה некуда ришона или קדמאה נקדה некуда кадмаа
- ↑ некуда пешуа נקדה פשוה
- ↑ Exsculpo - вырезывать, высекать, вырубать (лат.)
- ↑ Старейший Всесвятой (лат.)
- ↑ Святое Святых (лат.)
- ↑ Аттик Йомим עתיק יומין (арам.)
- ↑ Тьма (лат.)
- ↑ ישה женщина, ישתו его женщина
- ↑ קין Каин (ивр.)
- ↑ Иш (ивр.)
- ↑ Иегову
- ↑ Вместе с древом греха Бог сотворил серп (секиру).
- ↑ Жизнь (греч.)
- ↑ Айар – верхний воздух, гений Верхнего воздуха в «Кодексе назореев»
- ↑ Великий Особый лихдайа рба ליהדאיא רבא, Словарь леди Дроуер
- ↑ Сокровенная (лат.)
- ↑ Иордан Великий (лат.)
- ↑ «Древний Древних, его сокровенный и старейший мир (одеяние?)»
- ↑ Вышины, гностический термин
- ↑ Жизнь на мандейском языке мужского рода.
- ↑ Сияющий Эфир, см. Словарь леди Дроуер
- ↑ Огонь Живой, Свет, Жизнь, Вода Живая (лат.)
- ↑ Сама Жизнь (лат.)
- ↑ Дан.7:6
- ↑ И тот, кто оставил тварный мир, к своему отцу Автуру спешит (лат.).
- ↑ Пс.79:1
- ↑ «Против ересей» III, ХI, 8
- ↑ Крув – херувим (ивр.), крувим – херувимы.
- ↑ См. Кинг «Гностики и их реликвии», стр. 254 (1887)
- ↑ समुद्र (санскр.)
- ↑ Мн. ч. от эхад – один, единица
- ↑ Мандейские гностики назывались назореями.
- ↑ В «Кодексе назореев» духи подражательные.
- ↑ Дух (ж. р.) Венеры
- ↑ Великое Сияние (манд.)
- ↑ Камни (греч.)
- ↑ «Панчамукха-шива»
- ↑ В еврейском тексте Хашималь חשמל светящееся вещество или янтарь, и греческом тексте ὄψιν ἠλέκτρου цвет янтаря, в синодальном переводе пылающий металл.
- ↑ Θόουτ, θoʊθ (греч.)
- ↑ नन्दिन्
- ↑ См. Кинг «Гностики и их реликвии», стр. 31
- ↑ Еврейский текст כּיוּן, синодальный перевод Ремфана с греческого текста – Рαιφαν.
- ↑ היביל (манд.) см. Словарь леди Дроуер
- ↑ Вышины (лат.), гностический термин
- ↑ Божественные знания, мифология θεομυθία
- ↑ Ксенофан «О природе», перевод Ф. Петровского со слов «Смертные верят»
- ↑ Дам דם (ивр.) кровь
- ↑ Дух света (манд.) יוכבאר, см. Словарь леди Дроуер
- ↑ Парка или парока פּארוקא (манд.) Спаситель, Искупитель, см. Словарь леди Дроуер
- ↑ В синодальном переводе Примиритель
- ↑ В синодальном переводе Силом
- ↑ Дух определяющий или решающий (лат.)
- ↑ Город в древней Памфилии, прибрежной области в южной части Малой Азии, между Киликией и Ликией.
- ↑ Голос четвёрки (ивр.), священная четвёрка в гносисе Валентина.
- ↑ толпы
- ↑ Перевод с оригинала Е. Карнеева