Христианство

Тайная Доктрина, том 1

Еще один важный пункт должен быть отмечен, стоящий в первых рядах доказательств, данных о существовании единой первоначальной, всемирной Мудрости, – пункт, во всяком случае, очень важный для изучающих христианскую каббалу. Учения были частично известны, по крайней мере, нескольким Отцам Церкви. На чисто историческом основании утверждается, что Ориген, Синезий и даже Климент Александрийский были посвящены в Мистерии до присоединения их к Нео-Платонизму Александрийской Школы Гностиков под маскою Христианства. Больше того, некоторые из доктрин тайных школ, хотя ни в коем случае не все, были сохранены в Ватикане и с тех пор сделались неотъемлемой частью Мистерий в Латинской Церкви, в форме искаженных добавлений к первоначальной программе Христианства. Такова, ныне материализованная, догма Непорочного Зачатия. Этим объясняются жестокие преследования, начатые Римско-католической Церковью против Оккультизма, Масонства и вообще всякого иноверческого Мистицизма.

Дни Константина были последним поворотным пунктом в истории, периодом чрезвычайной борьбы, закончившейся в Западном Мире удушением древних религий во славу новой, созданной на их трупах. С тех пор началось насильственное и неукоснительное, всеми правыми и неправыми мерами проводимое, сокрытие от любопытства потомства перспектив в далекое прошлое, за пределы Потопа и Сада Эдема. Каждый вход был заделан, каждый рекорд, на который можно было наложить руки, был уничтожен.

< ... >

Несмотря на сверхчеловеческие усилия ранних Христианских Отцов вычеркнуть Тайную Доктрину из памяти человечества, они потерпели неудачу. Истина не может быть убита; отсюда и не успешность полного стирания с лица Земли всякого следа Древней Мудрости, так же как заточение и зажимание рта каждому, присягающему ей свидетелю. Пусть читатель подумает о тысячах, может быть, миллионах манускриптов, преданных сожжению, о монументах, с их слишком неосторожными надписями и начертанными символами, обращенных в пыль; о бандах ранних отшельников и аскетов, бродивших среди разрушенных городов Верхнего и Нижнего Египта, в пустынях и горах, долинах и нагорьях, искавших и жаждавших уничтожить каждый обелиск, колонну, свиток и папирус, на которые они могли бы наложить руки, если только они носили символ Тау или какой-либо другой знак, заимствованный и присвоенный новою религиею – и тогда он ясно увидит, почему так мало осталось от рекордов прошлого. Истинно, враждебный дух фанатизма, раннего и средневекового Христианства и Ислама, предпочитал пребывать во тьме и невежестве и обе религии

И Солнце кровью обагрянили; в могилу Землю, И в ад могилу обратили; и сам ад сумрачнее мрака стал.

Обе религии приобрели своих приверженцев на конце меча; обе настроили свои церкви на достигающих неба гекатомбах человеческих жертв. На Вратах первого столетия нашей Эры губительно пылали зловещие слова – «КАРМА ИЗРАИЛЯ».

< ... >

Еще один важный пункт должен быть отмечен, стоящий в первых рядах доказательств, данных о существовании единой первоначальной, всемирной Мудрости, – пункт, во всяком случае, очень важный для изучающих христианскую каббалу. Учения были частично известны, по крайней мере, нескольким Отцам Церкви. На чисто историческом основании утверждается, что Ориген, Синезий и даже Климент Александрийский были посвящены в Мистерии до присоединения их к Нео-Платонизму Александрийской Школы Гностиков под маскою Христианства. Больше того, некоторые из доктрин тайных школ, хотя ни в коем случае не все, были сохранены в Ватикане и с тех пор сделались неотъемлемой частью Мистерий в Латинской Церкви, в форме искаженных добавлений к первоначальной программе Христианства. Такова, ныне материализованная, догма Непорочного Зачатия. Этим объясняются жестокие преследования, начатые Римско-католической Церковью против Оккультизма, Масонства и вообще всякого иноверческого Мистицизма.

Дни Константина были последним поворотным пунктом в истории, периодом чрезвычайной борьбы, закончившейся в Западном Мире удушением древних религий во славу новой, созданной на их трупах. С тех пор началось насильственное и неукоснительное, всеми правыми и неправыми мерами проводимое, сокрытие от любопытства потомства перспектив в далекое прошлое, за пределы Потопа и Сада Эдема. Каждый вход был заделан, каждый рекорд, на который можно было наложить руки, был уничтожен.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, гл.Введение

Христианин, утверждающий – «Бог есть Живой Огонь» и говорящий об «Огненных Языках» в День Св. Духа и о «Горящей Купине» Моисея, является таким же огне-поклонником, как и любой «язычник».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ст.5, шл.4,

Верование в Четырех Махарадж – Правителей четырех стран Света – было общим и теперь находимо среди христиан, которые, следуя Св. Августину, именуют их «Ангельскими Силами» и «Духами», когда они сами взывают к ним, но «Дьяволами», когда им молятся язычники. Но где же разница, в данном случае, между язычниками и христианами?

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ст.5, шл.5,

«И когда молишься, не будь как лицемеры... войди в комнату и затвори дверь твою, помолись Отцу твоему, который втайнe». Наш Отец внутри нас и есть наш Седьмой Принцип в «храмине нашей», нашего душевного познавания души. «Царство Божие» и Небо внутри нас, сказал Иисус, а не вне нас. Почему христиане так абсолютно слепы к самоочевидному смыслу слов мудрости, которые они так любят механически повторять?

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.1, гл.Итог

Евреи не приняли Яйцо как символ, но они заменили его «Двойными Небесами», ибо, если правильно перевести фразу – «Бог сотворил Небо и Землю», то мы прочтем: «И внутри, и во вне, из своего собственного Естества, подобного Чреву (Мировому Яйцу) Бог сотворил Два Неба». Христиане, однако, избрали голубя, птицу, а не яйцо, как символ своего Святого Духа.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.5,

Христиане – особенно греческая и латинская церкви – вполне приняли этот символ и видят в нем упоминание жизни вечной, спасения и воскресения. Свидетельство и подтверждение этому находим в освященном веками обычае обмениваться «Пасхальными Яйцами».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.6,

Многогранность Сокровенного Языка привела к принятию самых разнообразных догм и обрядов в экзотерических церковных ритуалах. Именно, они лежат в основании большинства догм христианской церкви: например, семи Таинств, Св. Троицы, Воскресения, семи смертных грехов и семи добродетелей. Но Семь Ключей к Сокровенному Языку всегда хранились у высочайших посвященных, Иерофантов древности, и лишь в силу предательства некоторых отцов церкви первых времен христианства, бывших Посвященных храмов, частичное владение некоторыми из семи перешло в руки новой секты назареев. Некоторые из первых пап принадлежали к числу посвященных, но последние отрывки их знаний попали сейчас в руки иезуитов, обративших их в систему колдовства.

< ... >

Так, в главе из Книги Мертвых, упомянутой Масперо, мы находим:

1. Озириса, говорящего, что он Тум – созидательная сила Природы, дающая форму всем существам, как духам, так и людям, самозарождающаяся и самосущая – исшедшая из небесной реки Нун, именуемой Отец-Мать Богов, первоначальное Божество, которое есть Хаос или Бездна, оплодотворенная невидимым Духом.
2. Он нашел Шу, солнечную силу, на ступенях, ведущих в Город Восьми (два квадрата Добра и Зла), и уничтожил Сынов Противления, начала Зла в Нун (Хаосе).
3. Он – Огонь и Вода, Нун, Изначальный Родитель, и он создал Богов из своих Членов – четырнадцать Богов (дважды семь), семь темных и семь светлых Богов – Семь Духов Великого Присутствия по верованию христиан и семь темных духов Зла.
4. Он – закон Существования и Бытия, Бэнну или Феникс, Птица Воскресения в Вечности, в которой Ночь сменяется Днем, и День следует за Ночью – намек на периодические циклы космического воскресения и человеческого перевоплощения. Ибо что другое может это означать? «Странник, проходящий миллионы лет, есть наименование одного, и Великое Зеленое (Изначальная Вода или Хаос) имя другого», один порождает миллионы лет, сменяющихся в последовательности, другое поглощает их, чтобы снова восстановить их.
5. Он говорит о «Семи Лучезарных», следующих за своим Владыкою Озирисом, творящим Суд в Аменти.

В настоящее время доказано, что все вышеприведенное послужило источником и началом христианских догм. Все, что евреи заимствовали из Египта через Моисея и других Посвященных, было достаточно запутано и искажено в позднейшие времена; но то, что получила от тех и других наша церковь, еще более искажено и ложно истолковано.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.2,

Тем не менее, даже христиане до сего дня имеют священных птиц, например Голубь, символ Святого Духа. Также не обошли они и священных животных; и евангельская символика с ее Тельцом, Орлом, Львом и Ангелом – в действительности Херувимом или Серафимом, огнекрылым Змием – столь же языческая, как и египетская или халдейская. Эти четыре животных, на самом деле, суть символы четырех Элементов и четырех низших начал в человеке. Тем не менее, они соответствуют, физически и материально, четырем созвездиям, которые образуют, так сказать, свиту или кортеж Солнечного Бога, и которые, во время зимнего солнцестояния, занимают четыре страны Света в поясе Зодиака. Эти четыре «животных» могут быть встречаемы во многих римско-католических Новых Заветах, в которых даны «портреты» Евангелистов. Это также животные Иезекииловой Меркабы (Mercabah).

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.6,

У браминов, которые никогда не соединяли естественные производительные функции человека с элементом «первородного греха», – иметь сына есть священная обязанность. Брамин, в былые времена, окончив свою миссию человеческого создателя, удалялся в джунгли и проводил остаток дней своих в религиозном созерцании. Он исполнил свой долг перед природой, как смертный и как ее сотрудник, и отныне отдавал все свои помыслы духовной и бессмертной части себя самого, рассматривая все земное, как простую иллюзию, преходящий сон – что оно, в действительности, и есть. У семита было иначе. Он придумал искушение плоти в райском саду и явил своего Бога, – эзотерически Искусителя и Правителя Природы – проклинающим на веки действо, логически входившее в программу этой Природы. Все это выступает экзотерически, если придерживаться замаскирования и мертвой буквы Книги Бытия и всего остального. В то же время, эзотерически, он смотрел на предполагаемый грех и падение, как на действо, настолько священное, что избрал орган виновника первородного греха, как наиболее подходящий и наиболее священный символ для изображения того же Бога, который клеймил выполнение им своей функции, как ослушание и вечный грех!

Кто сможет измерить парадоксальные глубины семитического ума! И этот парадоксальный элемент, лишенный своего сокровеннейшего значения, ныне целиком перешел в христианскую теологию и догму!

Знали ли первые отцы церкви эзотерическое значение еврейского Завета или только некоторые из них понимали его, тогда как другие оставались в неведении тайны, это решит потомство. Одно, во всяком случае несомненно: так как эзотеризм Нового Завета совершенно согласуется с эзотеризмом еврейских книг Моисея; и раз в то же время, ряд чисто египетских символов и языческих догм вообще – например, Троица – были списаны и включены в Новый Завет Синоптиками и св. Иоанном, то становится очевидным, что тождественность этих символов была известна писавшим Новый Завет, кто бы они ни были. Они также должны были знать о первенстве египетского эзотеризма, раз они приняли несколько символов, изображающих чисто египетские понятия и верования, в их внешнем и внутреннем значении и которые не встречаются в еврейском каноне. Один из таковых – лилия в руке Архангела на древних изображениях его появления Деве Марии; и эти символические изображения сохраняются до сего дня в иконографии греческой и римской церкви. Так Вода, Огонь и Крест, так же как и Голубь, Агнец и другие Священные Животные во всех их сочетаниях, эзотерически имеют тождественный смысл, и, вероятно, были приняты, как улучшение простого и чистого иудаизма.

Ибо Лотос и Вода встречаются среди древнейших символов и происхождение их чисто арийское, хотя они стали общим достоянием во время разветвления Пятой Расы.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.8,

Она является преимущественно Божеством христиан, благодаря евреям, последователям Моисея и Каббалы, хотя цивилизованный мир и мог пребывать в неведении этого факта в течение многих веков; в действительности же, со времени смерти последнего из посвященных отцов церкви, унесшего с собою в могилу тайны языческих храмов. Ибо для таких отцов, как Ориген или Климент Александрийский, Луна была живым символом Иеговы; Дательницей Жизни и Дательницей Смерти, Владычицей Бытия – в нашем Мире.

< ... >

Хотя парсийцы, истинные почитатели Солнца, немногочисленны, тем не менее, не только большая часть индусской мифологии и истории основана и тесно переплетена с этими двумя культами, но даже сама христианская религия. От самого их возникновения до наших дней обе теологии, как римско-католическая, так и протестантская, окрашены ими. Действительно, разница между арийско-индусской и арийско-европейской верою очень мала, если только основные идеи обеих будут приняты в соображение. Индусы гордятся, называя себя Сурьяванша и Чандраванша, Солнечной и Лунной Династией. Христиане, считая это идолопоклонством, в то же время, примыкают к религии, всецело основанной на Солнечном и Лунном Культе. Тщетно и бесполезно возмущаются протестанты против католиков за их культ «Марии Девы», основанный на древнем культе Лунных Богинь, когда сами они почитают Иегову, являющегося, прежде всего, Лунным Богом; и когда обе церкви включили в свои теологии Солнечного Христа и Лунную Троицу.

< ... >

Солнечный и Лунный Культ, так же как и культ Звезд и Стихий, могут быть найдены в христианской теологии. Они нашли себе защиту среди папистов и могут быть отвергаемыми протестантами лишь на их собственный риск и погибель. Два примера могут быть приведены:

Аммиан Марцеллин утверждает, что древние прорицания совершались всегда при содействии Стихийных Духов (Spiritus Elementorum и по-гречески πνεύματα των στοιχείων). Но теперь открыли, что Планеты, Стихии и Зодиак были представлены двенадцатью камнями, называемыми «Тайнами Стихий» (Elementorum Arcana), не только в Гелиополе, но также и в Храме Соломона и, как это указывается различными писателями, во многих старых итальянских церквах и даже в Notre Dame de Paris, где их можно видеть и по сей день.

< ... >

Говоря о своей мощи, Луна повторно называет себя: «Светом, сияющим во Тьме», «Женским Светом». Потому Луна стала принятым символом всех Богинь Дев-Матерей. Как в давние времена «злые» духи воевали против Луны, так же предполагается, что они воюют и сейчас, не будучи, однако, в состоянии осилить настоящую Небесную Царицу, Mary, Луну. Потому Луна была тесно связана во всех языческих Теогониях с Драконом, ее вечным врагом. Пресвятая Дева или Мадонна стоит на мифическом Сатане, изображенном лежащим, придавленным и бессильным под ее ногами. Это потому, что голова и хвост Дракона, которые до сего дня в восточной астрономии представляют восходящие и нисходящие узлы Луны, изображались в древней Греции также двумя Змеями. Геркулес убивает их при своем рождении, так же поступает и младенец на руках своей Девы-Матери. Джеральд Мэсси очень удачно замечает, что:

«С самого начала все подобные символы изображали присущие им факты и не предвосхищали других, совершенно иного порядка. Иконография (также и догмы) в Риме явилась пережитком периода, гораздо более отдаленного, нежели христианская эра. Не было ни подделок, ни умышленных искажений образов, ничего, кроме последовательного продолжения представлений с искажением их смысла».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.9,

Первые христиане, так же как и гностики-офиты, имели своего двойственного Логоса; Змия добра и зла, Агатодемона и Какодемона. На это указано в писаниях Марка, Валентина и многих других и особенно в «Pistis Sophia» – документе, несомненно относящемся к первым векам христианства. На мраморном саркофаге могилы, открытой в 1852 году около Порта Пиа, можно видеть сцену поклонения волхвов «или же», замечает покойный Ч. В. Кинг в своем труде «The Gnostics and their Remains», прототип этой сцены – «Рождение Нового Солнца». Мозаичный пол обнаружил любопытный рисунок, который мог изображать либо Изиду, кормящую младенца Гарпократа, либо Мадонну с младенцем Иисусом. В маленьких саркофагах, окружавших больший, было найдено много свинцовых пластинок, свернутых как свитки, из которых одиннадцать еще могут быть расшифрованы. Содержание их следовало бы рассматривать, как окончательное решение сильно смущавшего вопроса, ибо они доказывают, что первые христиане до шестого столетия были либо «bona fide» язычниками, либо, что догматическое христианство было всецело заимствовано и перешло полностью в христианскую церковь с Солнцем, Древом, Змием, Крокодилом и всем остальным.

< ... >

Если вполне вероятно, что Гибборимы или Великаны Библии тождественны с Ракшасами индусов, то еще более несомненно, что и те и другие являются Атлантами и принадлежат к потопленным расам. Как бы то ни было, но никакой Сатана не мог бы быть столь упорным в оклеветании своего врага или же более злобным в своей ненависти, нежели христианские теологи, проклинающие его, как Отца всякого зла. Сравните их хулы и их мнения о Дьяволе с философскими воззрениями и христо-подобным великодушием пуранических мудрецов. Когда Парашара, отец которого был пожран одним из Ракшасов, готовился посредством магических искусств уничтожить всю расу, дед его Васишта, после того как он показал раздраженному мудрецу, согласно его собственному признанию, что существует Зло и Карма, но не «злые Духи», произнес следующие замечательные слова:

«Пусть гнев твой будет укрощен; Ракшаса не виновны; смерть твоего отца была действием Судьбы (Кармы). Гнев есть страсть глупцов; он не приличествует мудрому. Кем же, может быть спрошено, бывает кто убит? Каждый человек пожинает последствия своих деяний. Гнев, сын мой, есть разрушение всего, что достигнуто человеком… и препятствует достижению… освобождения. Мудрецы презирают гнев, но не ты, дитя мое, подверженное его воздействию. Пусть эти безобидные духи тьмы не будут более истребляться; пусть эта твоя жертва прекратится. Милосердие есть мощь Праведного».

Таким образом, каждая подобная «жертва» или молитва к Богу о помощи не лучше, нежели действо Черной Магии. То, о чем просил Парашара, было уничтожение Духов Тьмы для его личного отмщения. Его называют язычником, и христиане осудили его на вечные муки в Аду. Но чем же лучше молитва монархов и генералов, молящихся перед каждой битвой об уничтожении своего врага? Подобная молитва, во всяком случае, есть черная магия худшего вида, скрытая, подобно демону «М-ру Хайду», под видом святоши «Д-ра Джекилла».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.10,

Бык, Орел и Лев, и иногда Голубь, суть «священные животные» в Западной Библии. Первые три группируются около Евангелистов; четвертый, присоединенный к ним человеческий Лик, представляет Серафима, то есть, «Огненного Змия», вероятно, Агатодемона гностиков.

Подбор этот любопытен и показывает, насколько парадоксальны были первые христиане в своем выборе символов. Ибо почему избрали они эти символы египетского язычества, когда Орел упоминается в Новом Завете лишь один раз, когда Иисус говорит о нем, как о пожирателе падали, а в Ветхом Завете он назван нечистым; когда Лев сравнивается с Сатаною и оба представлены рыкающими, ища кого бы пожрать; а волы изгоняются из храма? С другой стороны, Змий, выдвинутый, как пример мудрости, считается теперь символом Дьявола. По истине, можно сказать, что эзотерическая жемчужина религии Христа, униженная христианской теологией, избрала странную и неподходящую раковину, чтобы родиться в ней и развиться из нее.

Как уже объяснено, Священные Животные и Пламена или Искры, внутри Священной Четверицы, относятся к Прообразам всего, что содержится во Вселенной и в Божественной Мысли, в Корне, являющем совершенный Куб или основание Космоса, коллективно и индивидуально. Все они имеют оккультное отношение к первичным Космическим Формам и первым конкретностям, к работе и эволюции Космоса.

< ... >

К тому, что было написано Томасом Тэйлором в 1797-ом году, можно было бы добавить еще нечто, а именно, что «евреи, очевидно, не поднялись выше... непосредственного Строителя Вселенной», так как «Моисей вводит Тьму над поверхностью бездны, даже не намекая на причину и источник ее бытия». Никогда евреи в своей Библии – чисто эзотерической, символической книге – так глубоко не унизили свое метафорическое божество, как это сделали христиане, признав Иегову своим единым, живым и, в то же время, личным Богом.

< ... >

ни одна Космогония в мире, за исключением христианской, не приписывала Единой Высшей Причине, Всемирному Божественному Началу, непосредственное сотворение нашей Земли или человека, или чего либо, связанного с ними. Это утверждение так же относится к еврейской или халдейской Каббале, как и к Книге Бытия, если бы последняя была когда-нибудь вполне понята, и что еще важнее, правильно переведена. Всюду имеется или Логос – «Свет, сияющий во Тьме», воистину, – или же Зодчий Миров, который эзотерически множественен. Латинская церковь, как всегда парадоксальна, прилагая эпитет Создателя одному лишь Иегове, она одновременно принимает целый свод имен для творческих Сил Его, причем имена эти и выдают тайну. Ибо если названные Силы не имеют ничего общего с так называемым «Сотворением», то зачем называть их Элохимами (Алхим) множественным словом; Божественными Работниками и Энергиями (Ένέργειαι), пламенными небесными камнями (lapides igniti coelorum) и в особенности Держателями Мира (Κοσμοχράτορες), Владыками или Правителями Мира (Rectores Mundi), Колесами Мира (Rotae), Офанимами, Пламенами и Силами, Сынами Бога (Б' не Алхим), Бдительными Советниками и пр.?

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.12,

Во всяком случае, добрые христиане и, особенно, протестанты должны бы выказать больше почитания Четырем Элементам (стихиям), если они хотят сохранить его в отношении Моисея. Ибо на каждой странице Пятикнижия Библия свидетельствует то уважение и мистическое значение, которое выказывал им Законодатель евреев. Шатер, вмещавший Святая Святых, был Космическим Символом, посвященным в одном из его значений Стихиям, четырем частям света и Эфиру. Иосиф Флавий описывает его белым, цвета Эфира. Этим также объясняется, почему в египетских и еврейских храмах, согласно Клименту Александрийскому, гигантская завеса, поддерживаемая пятью столбами, отделяла «Sanctum Sanctorum», – ныне представленное алтарем в христианских церквах – куда могли входить только священники, от части, доступной для всех непосвященных. Своими четырьмя цветами эта завеса символизировала четыре главных Элемента (стихии) и с пятью столбами означала знание божественного, которое становилось доступным человеку через пять чувств его с помощью четырех Элементов.

< ... >

Каковы же были некоторые из этих приписываемых «суеверий»? Например, Гезиод верил, что «ветры были сынами Великана Тифона», которых Эол сковывал и расковывал по желанию, и политеистические греки разделяли это верование с Гезиодом. И почему бы нет, если монотеистические евреи имели те же верования, но с другими именами для своих драматических персонажей, и раз христиане сохранили это верование до наших дней? Эол Гезиода, Борей и пр., назывались Кедем, Тзафон, Даром и Руах Хаим «избранным» народом Израиля. В чем же основная разница? Тогда как эллинов учили, что Эол связывает и развязывает ветры, евреи также ревностно верили в своего Господа Бога и что поднялся «дым» от гнева Его, и из уст Его огонь… воссел на херувимов; и полетел, понесся на крыльях ветра». Оба выражения, употребляемые этими двумя народами, являются или образными или же суеверием. Мы считаем их ни тем, ни другим, и что они возникли лишь в силу тонкого чувства единства с Природою и проникновения в таинственное и разумное начало позади каждого естественного феномена, которыми наши современники больше не обладают. Также не было «суеверием» со стороны греческих язычников послушаться дельфийского оракула, когда при приближении флота Ксеркса, оракул посоветовал им «принести жертву ветрам», если то же самое действие должно рассматриваться, как божественный культ со стороны израильтян, которые также часто приносили жертву ветру и особенно огню. Не говорят ли они, что их «Бог есть огонь поядающий»?, который обычно являлся, как Огонь и был «окружен огнем»? И не искал ли Илья «Господа» в «великом урагане и в землетрясении?» Не повторяют ли за ними то же самое христиане? Кроме того, не приносят ли они жертву и поныне тому же «Богу Ветра и Воды»? Они делают это; ибо особые молитвы о дожде, сухой погоде, попутных ветрах и успокоении бурь на морях и посейчас существуют в молитвенниках трех христианских церквей; и несколько сотен протестантских сект возносят их своему Богу при каждой угрозе бедствия. И тот факт, что они не чаще получают ответ от Иеговы, нежели, вероятно, в свое время получался таковой от Юпитера Pluvius, не изменяет ни того, что эти молитвы обращены к Мощи или Силам, которые, как предполагается, управляют Стихиями, ни что эти Силы тождественны в язычестве и христианстве. Или должны мы считать, что подобные молитвы есть грубое идолопоклонство и нелепое «суеверие», только когда они обращены язычником к его «идолу», и что то же суеверие внезапно обращается в «достойное похвалы благочестие» и «религию», как только изменено имя небесного адресата? Но древо познается по его плоду. И если плод христианского древа не лучше древа язычества, то почему первое должно внушать больше уважения, нежели последнее?

Потому, когда шевалье Драх, обращенный еврей, и маркиз де Мирвилль, фанатик-католик и французский аристократ, говорят нам, что по еврейски «молния» синоним «ярости» и всегда является орудием «злого Духа»; и что Юпитер Fulgur или Fulgurans (Громовержец) также именуется христианами Elicius и он же возвещается, как «душа молнии», ее Демон; мы должны, или приложить такое же объяснение и определение к «Господу Богу Израиля» при таких же обстоятельствах, или отказаться от нашего права оскорблять Богов и верования других народов.

Предыдущее утверждение, исходящее от двух ревностных и ученых католиков, прежде всего, опасны при наличии Библии и ее пророков. Действительно, если Юпитер, «главный Демон языческих греков», метал свои убийственные громовые стрелы и молнии на тех, кто вызывали его гнев, то так же поступал и Господь Бог Авраама и Иакова, ибо мы читаем:

«Возгремел с небес Господь и Всевышний дал глас Свой; пустил стрелы (молнии) и рассеял их (воинство Саула); блеснул молниею и истребил их».

Афинян обвиняют в жертвоприношениях Борею, и «этот Демон» обвиняется в потоплении и крушении 400 кораблей персидского флота на скалах Горы Пелиона и в том, что он проявил такую ярость, что все маги Ксеркса едва смогли укротить его принесением в свою очередь жертв Тетису. По счастью, не имеется достоверных примеров в рекордах христианских войн, показывающих подобную же катастрофу, случившуюся в тех же размерах с каким-либо христианским флотом, благодаря «молитвам» его врага, другой христианской национальности. Но это не по их вине, ибо каждый так же ревностно молится Иегове об уничтожении другого, как и афиняне молились Борею. И те и другие прибегали con amore к маленькому, красивенькому действию черной магии. Такое воздержание от божественного вмешательства вряд ли обязано отсутствию молитв, посланных к общему Всемогущему Богу для взаимного уничтожения, где же тогда должны мы провести черту между язычеством и христианством? И кто может сомневаться, что вся протестантская Англия не будет радоваться и возносить благодарность Господу, если в течение какой-либо будущей войны 400 кораблей вражеского флота будут разрушены, благодаря подобным святым молитвам? Какова же, спрашиваем мы опять, разница между Юпитером, Бореем и Иеговою? Не более, нежели в следующем: преступление близкого родственника, скажем собственного отца, всегда извиняется и часто восхваляется, тогда как преступление родственника нашего соседа всегда с удовольствием наказуется виселицей. Тем не менее, преступление одинаково.

Пока что «благословения христианства», по-видимому, не способствовали заметному улучшению нравственности среди обращенных язычников.

Вышесказанное не есть защита языческих Богов, не есть выпад против христианского Божества, также оно не означает веру в то или другое. Автор совершенно беспристрастен и отвергает свидетельства в пользу как того, так и другого, не возносит молитв, не верит и не страшится никакого подобного «личного» и антропоморфического Бога. Параллели приведены просто, как еще одно любопытное показание нелогичного и слепого фанатизма цивилизованного богослова. Ибо, пока что, нет большой разницы между двумя верованиями и никакой в их соответственных воздействиях на нравственность или духовную природу; «Свет Христа» светит ныне на такие же отвратительные облики животного человека, как светил и «свет Люцифера» во дни прошлого. Миссионер Лавуазье в «Journal des Colonies» пишет:

«Эти несчастные язычники в своем суеверии рассматривают даже Стихии, как нечто имеющее понимание!.. Они все еще верят в своего идола Вайю – Бога, или, вернее, Демона Ветра и Воздуха… Они твердо верят в действенность своих молитв и в силы своих браминов над ветрами и бурями».

В ответ на это, мы можем процитировать из Евангелия от Луки: «Но Он (Иисус), встав, запретил ветру и волнению воды; и перестали, и сделалась тишина». Вот еще другое извлечение из одного молитвенника: «О Дева Моря, благословенная Матерь и Владычица Вод, утишь твои волны». Эта молитва неаполитанских и провансальских моряков, заимствована дословно с молитвы финикийских мореходов к их Девственной Богине Астарте. Логическое и неукротимое заключение, вытекающее из выдвинутых параллелей и обвинения миссионера, состоит в том, что приказы браминов их стихийным Богам, не оставаясь «безуспешными», ставятся, таким образом, в уровень с приказом Иисуса. Кроме того, Астарта в своей мощи является нисколько не слабее, нежели «Дева Моря» христианских моряков. Недостаточно дать собаке плохую кличку и затем повесить ее; собака должна быть доказана виновной. Борей и Астарта могут быть «Дьяволами» в воображении богословов, но, как только что указано, древо должно быть судимо по своим плодам. И раз христиане явлены такими же безнравственными и злыми, какими (если только) были и язычники, то какую пользу получило человечество от смены своих Богов и Идолов?

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.2, отд.14,

Если нас обвинят за веру в действующих Богов и Духов, при отрицании Личного Бога, мы ответим теистам и монотеистам: допустите, что ваш Иегова один из Элохимов и мы готовы признать Его. Сделайте из него, что вы и делаете, Беспредельного, Единого и Вечного Бога, и мы никогда не примем его под этим аспектом. Племенных Богов было много; Единое, Всемирное Божество есть принцип, абстрактная, основная Идея, не имеющая ничего общего с нечистой работой конечной формы. Мы не идолопоклончествуем перед Богами, мы только почитаем Их, как Существ, превосходящих нас; в этом мы следуем завету Моисея, тогда как христиане не следуют своей Библии и, прежде всего, миссионеры. «Ты не оскорбишь Богов»... говорит один из них – Иегова – в Книге Исход, XXII, 28; но в то же время в стихе 20-ом указано: «Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен». Но в оригинальном тексте сказано не «Бог», но Элохим – и мы готовы принять вызов противоречия – и Иегова есть один из Элохимов, как это доказывается его собственными словами в Книге Бытия, III, 22, и «Господь Бог сказал: вот Адам стал как один из Нас». Следовательно все те, кто поклоняются и приносят жертвы Элохиму, Ангелам и Иегове и те, кто оскорбляют Богов своих ближних, гораздо больше грешники, нежели оккультисты или даже любой теософ. Пока что многие из последних предпочитают верить в того или иного «Господа», и они вполне свободны поступать, как они того желают.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.3, отд.3,

Кроме того, даже в римско-католической теологии говорится о «семидесяти планетах, которые управляют судьбами народов нашей планеты»; и, за исключением ложного применения, в этой традиции более правды, нежели в современной, точной астрономии. Семьдесят планет находятся в связи с семидесятью старейшинами народа израильского, и здесь подразумеваются Правители этих планет, а не сами планеты. Слово семьдесят есть ига и ширма, за которой скрываются 7x7 подразделений. Каждый народ, каждая нация, как мы уже говорили, имеет своего непосредственного Держателя и Хранителя, Отца на Небесах – Планетарного Духа. Мы охотно оставляем потомкам Израиля, поклонникам Саваофа или Сатурна, их собственного национального Бога, Иегову; ибо, истинно, монады народа, избранного им, являются его собственными, и Библия никогда не скрывала этого... Только, по обыкновению, текст протестантской Библии расходится с текстами Семидесяти Толковников и Вульгаты (латинским переводом Библии). Так, в то время, как мы читаем в первом:

«Когда Всевышний (не Иегова) давал уделы народам... Он поставил пределы народов по числу сынов Израилевых...».

В переводе Семидесяти Толковников сказано – «по числу Ангелов», планетарных Ангелов, и это толкование более отвечает истине и факту. Больше того, все тексты согласны в том, что «часть Господа (Иеговы) народ Его; Иаков есть удел Его»; и это разрешает вопрос. «Господь» Иегова взял Израиля, как свою часть; какое же отношение имеют другие народы к этому особому национальному Божеству? Потому, пусть «Архангел Гавриил» стоит на страже Ирана, и «Иегова» на страже евреев. Они не являются Богами других народов, и трудно понять, почему христиане избрали Бога, против велений которого Иисус первый восстал.

< ... >

Теперь, когда издана просмотренная версия Евангелий и наиболее бросающиеся в глаза ошибки перевода старых толкований исправлены, можно лучше понять слова в первом Послании от Иоанна – гл. 5, стих 6: «Дух свидетельствует о Нем, потому что Дух есть истина». Слова, следующие за этими в искаженном переводе и касающиеся «трех свидетелей», до сих пор принимавшиеся, как означающие – «Отец, Слово и Святой Дух», очень ясно указывают на истинную мысль автора и, таким образом, еще с большею убедительностью отождествляя его учение в этом отношении с учением Шанкарачарья. Ибо, что может означать фраза: «три свидетельствуют....... Дух, и Вода, и Кровь», если это не имеет ни отношения, ни связи с более философским утверждением великого Учителя Веданты, который, говоря о покровах – принципах в человеке – Дживы, Виджнанамайи и пр., которые, в своих физических проявлениях, суть «Вода и Кровь» или Жизнь, добавляет, что Атма-Дух один остается после скидывания Покровов и что он есть Единый Свидетель или же синтезированное единство. Менее духовная и менее философская школа, принимающая лишь Троицу, сделала трех свидетелей из «одного», соединив его, таким образом, более с Землею, нежели с Небом. В Эзотерической Философии Дух называется «Единым 624] Свидетелем» и, в то же время, пока он покоится в Дэвачане, о нем говорится, как о «Трех Свидетелях Кармы».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.3, отд.10,

Не желая бросать ни малейшего бесчестия на верования, освященные временем, мы вынуждены провести определенную черту между слепою верою, выработанной теологиями, и знанием, результатом независимых исследований долгих поколений Адептов; короче говоря, между верою и философией. Несомненно, во все века встречались сведущие и хорошие люди, которые, будучи воспитаны в сектантских верованиях, умирали в своих выкристаллизованных убеждениях. Для протестантов сад Эдема является первою отправною точкою в драме Человечества, а великая трагедия на вершине Голгофы прелюдией к Ожидаемому на протяжении тысячелетий. Для римско-католиков Сатана находится в основании Космоса, Христос в его центре и Антихрист на его вершине. Для тех и других Иерархия Бытия начинается и кончается в пределах узких рамок их соответствующих теологий: единый, самосотворенный, личный Бог и горнее песнопение Аллелуйа сотворенных Ангелов; все остальное – ложные Боги, Сатана и враги.

< ... >

В греческой и латинской церквах, рассматривающих обряд венчания, как одно из таинств, священник во время обряда венчания представляет собою вершину треугольника; невеста его левую сторону и жених правую, тогда как линия основания символизируется рядом свидетелей, подругами невесты и дружками жениха. Но позади священника находится Святая Святых, с ее таинственным содержанием и символическим значением, внутрь которой никто, кроме рукоположенных священнослужителей, не должен входить. Во дни раннего христианства, обряд венчания был таинством и истинным символом. Теперь, однако, даже церкви утеряли истинное значение этого символа.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.1, ч.3, отд.14,

Сноски

---

Тайная Доктрина, том 2

Диаметр, когда он встречается в круге один, обозначает женственную Природу; первый идеальный Мир саморожденный и самозачатый вселенским всепроникающим Духом Жизни – таким образом, это так же относится и к первоначальной Коренной Расе. Он становится андрогинным по мере того, как Расы и все прочие на Земле развиваются в свои физические формы, и символ превращается в круг с диаметром, от которого идет вертикальная линия, изображающая мужское и женское начало, еще неразделенные – первое и самое раннее египетское Тау: , после чего оно становится +, что означает, что мужской и женский пол разъединились, и совершилось падение в зарождение.

< ... >

Атеней утверждает, что первая буква имени Сатаны в древние дни изображалась в виде дуги или полумесяца; и некоторые католики, добрые, хорошие люди, хотят убедить общество, что именно в честь рогов Люцифера, напоминающих полумесяц, мусульмане избрали полумесяц для своего национального герба. Венера, с самого начала установления догматизма римско-католической церкви, была отождествлена с Сатаною и Люцифером или Великим Драконом, вопреки всякой логике и основанию. Как это указано символистами и астрономами:

«Ассоциация между змием и представлением тьмы имело астрономическое основание. Положение, которое однажды занимало Созвездие Дракона, показывает, что Великий Дракон был Владыкою Ночи. Это созвездие вначале находилось в самом центре Небосклона и, благодаря своим размерам, получило наименование Великого Дракона. Тело его распространяется на семь знаков Зодиака; и Дюпьи, который видит в Драконе Апокалипсиса намек на небесного змия, говорит: «Неудивительно, что такое протяженное созвездие представлено автором этой книги, как великий дракон о семи головах, который притянул третью часть всех звезд с неба и низвергнул их на землю». (Станилэнд Уэк), «Великая Пирамида», стр. 79, Дюпьи, III, 255).

Только Дюпьи никогда не узнал, почему Дракон, однажды бывший Полярной Звездой – символом Руководителя, Учителя и Направляющего – был так унижен последующими поколениями. «Боги наших отцов – наши дьяволы», гласит азиатская пословица. Когда Дракон перестал быть «Полярной Звездой», ведущим звездным божеством, он разделил судьбу всех падших Богов.

< ... >

Христианское богословие, отбросив доктрину Эманаций и заменив их непосредственными и сознательными Творениями Ангелов и всего остального из ничего, видит сейчас себя безнадежно стоящим между сверх-натурализмом или чудом и материализмом. Вне-космический Бог является роковым для философии; интра-космическое Божество – т. е., Дух и Материя, неделимые друг от друга – является философской необходимостью. Разъедините их, и то, что остается, есть грубое суеверие под личиною эмоциональности.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.1, шл.2,

Ангелология христиан, непосредственно и исключительно, заимствована от фарисеев, принесших свои догмы из Вавилона.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.2, шл.7,

В своем желании, однако, отождествить пророчески Пэмандр, «Уста тайны», со Св. Иоанном Крестителем, христианские символисты отождествили, таким образом, и семь Кабир'ов и ассирийских Быков с еврейскими Херувимами и Апостолами. Больше того, будучи вынуждены провести границу между четырьмя и тремя – ибо последние были Падшими Ангелами; и кроме того, «чтобы избежать необходимость связать их с «Семью Духами Лика», Архангелами, они бесцеремонно выбросили все, что им не хотелось признать. Отсюда искажение в порядке Стихий, для того, чтобы они соответствовали порядку Евангелий и чтобы отождествить Человека-Ангела с Христом. У халдеев и египтян – от которых Моисей заимствовал Chrub (Керубы в их животной форме) – и у офитов, у всех этих народов Ангелы, Планеты и Стихии изображались мистически и алхимически в символах созвездий: созвездие Льва (Михаил); Тельца (Уриэль); Дракона (Рафаил); Орла (Гавриил); Медведицы (Тот-Саваоф); Пса (Эратаоф); Мула (Уриэль или Тантабаоф), все они имеют качественное значение.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.5,

Первые христиане – захватившие у евреев их Библию – настолько мало поняли Эзотерический смысл первых четырех глав Книги Бытия, что они не смогли усмотреть, что ослушание не только не содержало в себе греха, но что «Змий» был, в действительности, Сам «Господь Бог», который так же как Офис, Логос или носитель божественной, творческой мудрости, учил человечество в свою очередь стать создателями. Они никогда не отдавали себе отчета в том, что Крест был эволюцией Древа и Змия и, таким образом, стал спасением человечества. В силу этого он уже становился самым первым и основным символом Творческой Причины, приложимым к геометрии, к числам, к астрономии, к измерениям и к животному воспроизведению. Согласно Каббале проклятие постигло человека с созданием женщины.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.9,

Вообще так называемые ортодоксальные христианские представления о «падших». Ангелах или Сатане настолько же замечательны, как и нелепы Около дюжины их можно было бы привести, и самого разнообразного характера, что касается до подробностей, и все они вышли из-под пера образованных, светских авторов, «окончивших университет» в последней четверти нашего столетия (IX). Так автор «Earth's Earliest Ages», G. H. Pember, M. А., посвящает объемистый том на то, чтобы доказать, что теософы, спиритуалисты, агностики, мистики, метафизики, поэты и все современные авторы по восточным теориям являются преданными слугами «Князя Воздуха» и потому они безвозвратно осуждены. Он описывает Сатану и его Антихриста следующим образом:

«Сатана есть «Херувим Помазанник» древних времен… Бог создал Сатану, наипрекраснейшего и наимудрейшего из всех своих Созданий в этой части своей Вселенной и сделал его Князем Мира и Мощи Воздуха… Он был помещен в Эдеме, гораздо более древнем, нежели Эдем Книги Бытия… и совершенно иного и более субстанциального характера, походившем на Новый Иерусалим. Таким образом, Сатана совершенен в Мудрости и красоте, и его обширное царство есть наша Земля, если и не вся солнечная система…. Несомненно, никакая иная ангельская мощь, большей степени или даже одинакового достоинства, не была нам явлена. Даже сам Архангел Михаил явлен Иудою, как сохраняющий уважение по отношению к Князю Тьмы, как к высшему, несмотря на всю его злобность, до тех пор, пока Бог не повелит его низложение». Далее нам сообщают, что «Сатана с момента его создания, был уже окружен царскими знаками» (!!), что он пробудился к сознанию, чтобы услышать, что воздух был наполнен радостной музыкой тех, кого Бог для этого назначил». Затем Дьявол «переходит от царского достоинства к достоинству священнослужителя» (!!). «Сатана также был Священнослужителем Превышнего» и. т. д., и т. д.. И теперь «Антихрист будет воплощенным Сатаною» (Глава 3, ст. 56–59). Предшественники Пришествия Аполлиона уже появились – они суть теософы, оккультисты, авторы «Perfect Way», «Разоблаченной Изиды», «Тайны Веков» и даже «Света Азии»! Автор отмечает «признанное происхождение» Теософии от «низвергнутых ангелов» от «Нефилим'ов» или Ангелов из Книги Бытия (VI) и Великанов. Ему следовало бы также отметить и свое собственное происхождение от них, как старается доказать это наша Тайная Доктрина – если только он не отказывается принадлежать к настоящему человечеству.

< ... >

«Небесный Человек», снова прошу заметить это слово, есть «Логос» или эзотерически «Сын». Потому, раз этот титул был дан Христу, который был объявлен Богом, именно самим Богом, то христианской теологии не оставалось выбора. Чтобы поддержать свою догму о личной Троице, она вынуждена была объявить, что она делает и посейчас, что Логос христианства является единственным истинным, а все Логосы остальных религий ложны и представляют собою лишь замаскированный Принцип Зла, Сатану. Обратите внимание, куда это привело западную теологию!

< ... >

Аллегория об Огне Прометея есть еще одна версия восстания гордого Люцифера, который был низвергнут «в бездну» или просто на нашу Землю, чтобы жить как человек. Люцифер индусов Махасура, как говорится, также начал завидовать Блистающему Свету Создателя и во главе низших Асура (не Богов, но Духов) восстал против Брамы, за что Шива низверг его в Патала. Но так как в индусских мифах философия идет рука об руку с аллегорическим вымыслом, то «дьявол» в них показан раскаивающимся, и ему дана возможность усовершенствоваться; эзотерически он грешный человек и может, благодаря Йоге, благочестию и адептству еще раз достичь своего прежнего состояния «единения с божеством». Геркулес, Солнечный Бог, спускается в Гадес (Пещеру Посвящения), чтобы освободить жертвы от их мучений и т. д.. Лишь христианская церковь создает вечные мучения для дьявола и осужденных, которых она изобрела.

< ... >

С тех пор, как церковь, в своей борьбе с манихейством, изобрела дьявола и поместила теологического тушителя на блистающую божественную Звезду-Люцифера, «Сына Утра», создав, таким образом, самый гигантский из всех ее парадоксов, черный и мрачный Свет, миф этот пустил свои корни слишком глубоко в почву слепой веры, чтобы позволить в наш век даже тем, кто не согласен с ее догмами и смеется над ее наделенным рогами и копытами Сатаною, выступить смело и признать древность наиболее старого из всех преданий.

< ... >

Люцифериане были сектой в четвертом столетии, им приписывалось учение, что душа была чувственным телом, передаваемым ребенку его отцом, люциане же составили другую и более раннюю секту в третьем столетии по Р. Хр., они учили тому же самому и, кроме того, что животная душа не была бессмертна, и основывали свои рассуждения на истинных каббалистических и оккультных учениях.

< ... >

христианская теология – утверждающая свое основание на скале божественной любви, милосердия и справедливости того, к кому она взывает, как к своему Спасителю – желая парадоксально придать силу этому утверждению, изобрела мрачную догму об Аде, этом Архимедовом рычаге римско-католической философии.

< ... >

Св. Павел, также Посвященный, назвал наш Мир «загадочным зеркалом чистой истины», а Св. Григорий Назианский подтвердил сказанное Гермесом, заявив, что:

«Видимые вещи есть лишь тень и очертания вещей, которых мы не можем видеть».

Это есть постоянное сочетание, и образы повторяются от высшей ступени лестницы Бытия до самой низшей. «Падение Ангелов» и «Война в Небесах» повторяются на каждом плане, причем низшее «зеркало» искажает отображение высшего «зеркала», и каждый повторяет это по-своему. Следовательно, христианские догмы являются лишь воспоминаниями парадигм Платона, высказывавшегося чрезвычайно осторожно об этих вещах, как поступил бы каждый Посвященный

< ... >

И это, несмотря на формальное запрещение, вынесенное на великом Церковном Соборе в Элирии в 303 г. после Р. Хр., когда было объявлено, что «образ Бога, который невещественен и невидим, не должен быть ограничен формою или образом». В 692 г. Константинопольский Собор точно так же запретил верным «писать или изображать Иисуса в виде ягненка», и также «преклонять колена в молитве, ибо это есть действие идолопоклонническое». Но Собор Никейский (787) вернулся к этому идолопоклонничеству, тогда как Собор в Риме (883) отлучил Иоанна, Патриарха Константинопольского, за то, что он выказал себя противником иконопочитания.

< ... >

Св. Августин говорит об Иисусе: «Он есть рыба, которая живет в водах». Христиане в своих священных Мистериях называли себя «малыми рыбами» – Pisciculi. «Такое множество рыб в воде, и все они спасены одной великой рыбой», говорит Тертуллиан о христианах и Христе, и церкви.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.10,

Единственное расхождение, существующее между «откровениями» и свидетельствованиями, оставленными нам Геродотом, Диодором Сикулом, Гомером, Плинием, Плутархом, Филостратом и т. д., заключается в том, что тогда как язычники упоминают лишь скелеты великанов, умерших в баснословные времена, останки которых некоторые из них видели лично, толковники Библии, не краснея, требуют, чтобы геология и археология верили, что во времена Моисея несколько стран были населены такими великанами; великанами, перед которыми евреи были как кузнечики, и будто бы все они жили еще во дни Иошуа и Давида. К несчастью их собственная хронология противоречит этому. Им придется выбирать между последней и великанами.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.11,

Наши теологи и некоторые набожные символисты неизменно рассматривали Титанов и Кабиров, как неразрывно связанных с грубо-забавною личностью, называемой «Дьяволом», и каждое доказательство, идущее вразрез с их теорией, до сих пор неизменно отбрасывалось и не принималось во внимание. Потому оккультисты не должны ничем пренебрегать, что может привести к поражению этого заговора клеветы.

< ... >

Разве аллегория о Драконе и его предполагаемом победителе в Небесах получила начало лишь в Откровении Св. Иоанна? Мы категорически отвечаем – нет. «Дракон» Св. Иоанна есть Нептун, символ магии Атлантиды.

< ... >

Фабер и епископ Кумберлэндский видят в них все позднейшие языческие олицетворения, связанные с «Ковчегом Ноя и… именно никого другого как патриарха (Ноя) и его семьи (!)», как утверждает это Фабер в своем сочинении «Кабиры» (т. I, 136), ибо, как говорят нам, весьма вероятно, что после Потопа, благочестивые потомки Ноя для увековечения этого события установили религиозный праздник, который позднее был извращен их нечестивым потомством, сделавшим из «Ноя и его семьи» демонов или божественных-героев; и, «наконец, бесстыдная непристойность узурпировала имя и все обличие религии» (там же, I, стр. 10). Воистину, подобное заявление равносильно попытке погасить человеческую способность мышления и не только в древности, но даже и в современных поколениях. Опрокиньте утверждение и после слов – «Ной и его семья» объясните, что то, что подразумевалось, есть просто еврейское изложение Самофракийских Мистерий Сатурна или Кроноса – Сидика и его Сыновей, и тогда мы сможем сказать Аминь.

< ... >

Все народы древности, за одним исключением, уважали этот символ; таким исключением являются христиане, которые решили забыть «медного змия» Моисея, и даже признание самим Иисусом полного значения великой мудрости и осторожности «змия»: «будьте мудры, как змии и кротки, как голуби».

< ... >

латинская церковь, нетерпимая, полная ханжества и жестокости ко всем, кто не избирает удела стать ее рабом, церковь, называющая себя «невестою» Христа и, в то же время наместницей Петра, справедливо заслужившего порицание Учителя – «Отойди от меня, Сатана»; так же как и протестантская церковь, которая, в то время как она называет себя христианской, парадоксально заменяет Новый Завет древним законом Моисея, открыто отвергнутым Христом, – обе эти Церкви борются против божественной Истины, когда они отвергают и клевещут на Дракона Эзотерической и Божественной Мудрости. Когда они изрекают анафему гностического Солнечного Кнуфа, Agathodaemon Christos, или Теософического Змия Вечности или даже против Змия из Книги Бытия, они движимы тем же духом темного фанатизма, который побуждал фарисеев, проклявших Иисуса в следующих словах: «Разве несправедливо говорим мы, что ты одержим дьяволом?»

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ст.12,

Лучшее доказательство, которое может быть предложено христианскими теологами, что Эзотерические утверждения в Библии – в обоих Заветах – являются утверждением той же идеи, что и в наших Архаических Учениях, например, что «Падение Ангелов» относилось просто к Воплощению Ангелов, «которые пробились через Семь Кругов», – находится в Зохаре. Так Каббала Симеона Бен Иохай есть душа и сущность аллегорического повествования, тогда как позднейшая «Христианская Каббала» является «затемненным» Пятикнижием Моисея. Сказано там (в Манускриптах Агриппы):

«Мудрость Каббалы основана на науке Равновесия и Гармонии.

Силы. которые проявляются, не будучи сначала уравновешенными, погибают в Пространстве [«уравновешенными» здесь означает «дифференцированными].

Так погибли первые Цари [Божественные Династии] Древнего Мира, саморожденные Цари Гигантов. Они пали подобно деревьям, лишенным корней, и больше их никто не видел; ибо они были Тенями Теней [именно Чхая призрачных Питри].

Но те, кто пришли после них, которые устремились вниз подобно падшим звездам, были заключены в Тени – и пребывают до сего дня [Дхиани, которые, воплотившись в эти «пустые Тени», положили начало эре Человечества]».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ч.2, отд.4,

На оснований туманных метафор, разбросанных во всех писаниях пророков и в Откровении Св. Иоанна, в этом величественном, но переложенном изложений Книги Еноха, именно, на этой зыбкой почве христианская теология построила свой догматический эпос Битвы в Небесах. Она сделала еще больше: она воспользовалась символическими видениями, понятными лишь Посвященным, как устоями, для поддержки всего громоздкого здания своей религии. Ныне же оказалось, что устои эти лишь слабые тростинки, и хитроумное построение сокрушается. Вся схема христианства основа на этом Яхин'е и Боаз'е, на двух противоположных Силах До6pa и Зла, Христа и Сатане, αί άγαθαί χαί αί χαχαί δυνάμεις.

Если изъять из христианства его главный устой в Падших Ангелах, то убежище Эдема с его Адамом и Евою растворится в воздухе; и Христос, в его исключительном образе Единого Бога и Спасителя, и Жертвы Искупления за грехи животного-человека, становится тотчас же ненужным и бессмысленным мифом.

< ... >

Итак, читатель может сам убедиться, как многообразны значения «Войны в Небесах», и «Великого Дракона». Таким образом, наиболее торжественная и устрашающая из церковных догм, Альфа и Омега христианской веры, и столб, на котором покоится ее Падение и Искупление, сводится к языческому символу во множестве аллегорий этих доисторических битв.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ч.2, отд.4C,

Как сказано [«Война на Небе» («Theosophist», III, 24, 36, 67) написана Годольфином Митфордом]:

«Христиане – будучи гораздо менее прозорливыми, нежели великий Мистик и Освободитель, имя которого они приняли, доктрины которого они не поняли и замаскировали, и чью память они зачернили своими деяниями – приняли еврейского Иегову, каким он был, и, конечно, тщетно пытались примирить Евангелие Света и Свободы с Божеством Тьмы и Порабощения».

< ... >

Так, эзотерическая Философия доказывает, что человек, воистину, есть проявленное божество в его двух аспектах – добра и зла, но теология не может признать эту философскую истину. Уча, как делает это она, догме о Падших Ангелах в ее мертвой букве и сделав из Сатаны краеугольный камень и столб догмы искупления, – такое признание было бы для нее равносильно самоубийству. Раз она явила восставших Ангелов, как отличных от Бога и Логоса, в их личностях, то признать, что падение непокорных Духов означает просто их падение в зарождение и материю, было бы равносильно тому, что сказать, что Бог и Сатана были тождественны. Ибо раз Логос или Бог есть совокупность этого однажды божественного Воинства, которое обвинено в падении, то естественно из этого следовало бы, что Логос и Сатана едины.

Между тем, таково было философское воззрение древности на эту, ныне искаженную догму.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ч.2, отд.5,

Но даже Бог каббалистов исчез при искусности раввинов и, теперь, нужно обратиться к самому скрытому метафизическому смыслу Зохара, чтобы найти в нем нечто подобное Эйн-Софу, Безымянному Божеству и Абсолюту, столь авторитетно и громогласно утверждаемому христианами. Но, конечно, его не найти в книгах Моисея, во всяком случае, тем, кто пытаются читать их, не имея ключа к ним. С того времени, как ключ этот был утерян, евреи и христиане изо всех сил старались слить эти два понятия, но тщетно. Им лишь удалось окончательно ограбить даже Всемирное Божество и лишить Его Величественного образа и изначального значения.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ч.2, отд.8,

Среди Апостолов западной религии, один лишь Павел, по-видимому, понял – если и не открыл на самом деле – архаическую тайну креста. Что же касается до остальных, которые, путем объединения и индивидуализирования Всемирного Присутствия, синтезировали его одним символом – центральной точки в кресте, – показали этим самым, что они никогда не понимали истинный дух учения Христа, но скорее унизили его во многих отношениях своими ошибочными толкованиями. Они забыли дух этого всемирного символа и эгоистически монополизировали его – точно бы Беспредельное и Бесконечное могло быть когда-либо ограниченным и обусловленным одним проявлением, индивидуализированным в одном человеке или даже в одном народе.

< ... >

«Тау и астрономический крест Египта бросаются в глаза в нескольких галлереях, уцелевших среди развалин в Паленке. На одном барельефе во дворце в Паленке, на западной стороне можно видеть Тау, высеченное, как иероглиф, прямо под сидящей фигурой. Стоящая фигура, которая наклоняется над первой, изображена как накрывающая ее голову левою рукою покрывалом посвящения, тогда как правая рука фигуры поднята, а указательный и средний палец указывают на небо. Положение это есть, именно, точное положение христианского епископа, дающего свое благословение, или то, в котором часто изображается Иисус во время Тайной Вечери».

Египетский Иерофант имел квадратный головной убор, который он должен был всегда носить во время исполнения своих обязанностей. Армянские священники и по настоящее время носят квадратные шапки. Совершенный Тау – образованный из перпендикуляра (нисходящий мужской луч) и горизонтальной линии (Материя, женское начало) – и мировой круг были атрибутами Изиды, и лишь после смерти египетский крест полагался на грудь мумии. Утверждение, что крест есть чисто христианский символ, введенный после нашей эры, действительно странно, когда мы видим Иезекиила, клеймящего лбы людей Иудеи, которые страшились Господа signum Thau, как это указано в переводе Вульгаты. В древние времена у евреев этот знак обозначался так , но на подлинных египетских иероглифах, как точный христианский крест (Тат – эмблема устойчивости). В Откровении «Альфа и Омега» – Дух и Материя – первый и последний, накладывает печать имени своего Отца на лбы избранных. Моисей повелевает своему народу отмечать свои дверные косяки и притолоки кровью, чтобы «Господь Бог» не ошибся и не поразил кого-либо из избранного им народа, вместо осужденных египтян. И этот знак есть Тау!

< ... >

Евреи, – чей пророк, Моисей, был так сведущ в эзотерической Мудрости Египта, и который воспринял их систему чисел, заимствованную ими от финикиян и позднее от других язычников, которым они теперь обязаны большею частью своего каббалистического мистицизма, – весьма искусно применили космические и антропологические символы «языческих» народов к своим особым тайнам-рекордам. Если христианское священство утеряло в настоящее время ключ к этому, то ранние составители христианских Мистерий были хорошо ознакомлены с Эзотерической философией и с еврейской оккультной метрологией и искусно пользовались ею. Таким образом, они взяли слово Эйш, одно из еврейских обозначений для понятия человек, и употребили его в сочетании со словом Шана или лунным годом, столь мистически связанным с именем Иегова, предполагаемым «Отцом» Иисуса, и воплотили мистическое представление в астрономическую величину и формулу.

< ... >

Как мы уже сказали в ином месте, задолго до того, когда крест или его знак были приняты, как символы христианства, знак креста употреблялся, как знак, по которому Адепты и неофиты узнавали друг друга, при чем последние назывались Chrests – от Chrestos, человека скорби и горя. Элифас Леви говорит:

«Знак креста, принятый христианами, не принадлежит исключительно им. Он также каббалистичен и представляет собою противодействие и четверичное уравновесие элементов. Мы видим из оккультной версии Paternostei ... что первоначально было два способа выполнения его или, по крайней мере две, очень различные формулы для выражения его смысла: одна для священнослужителей и посвященных, другая, дававшаяся неофитам и профанам. Так например, посвященный, поднося руку к своему лбу, говорит: Тебе; затем он добавляет – принадлежит; и, неся руку к своей груди, добавлял – царство; затем к левому плечу – справедливость; и к правому плечу – и милосердие. После чего он соединял обе руки, добавляя – во всех зарождающих циклах – Tibi sunt Malchut et Geburah et Chesed per Æonas – это есть абсолютно и высоко-каббалистический знак креста, смысл которого, вследствие профанации гностицизма, был совершенно утрачен воинствующей и официальной церковью».

«Воинствующая и официальная церковь» сделала больше: овладев тем, что никогда не принадлежало ей, она взяла лишь то, что имел «профан» – каббалистический смысл мужского и женского Сефирота. Она не утеряла внутреннего или высшего смысла, ибо она никогда не имела его – несмотря на все прислуживание Элифаса Леви перед Римом. Знак креста, принятый латинской церковью, был от начала фалличным, тогда как греческий крест был крестом неофитов, Chrestoi.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ч.2, отд.8B,

мы можем напомнить времена, когда ярое рвение первобытной церкви противостало доктрине о шарообразности Земли на том основании, что народы, находящиеся на противоположной стороне, оказались бы вне возможности спасения. И еще раз мы можем вспомнить, какое долгое время потребовалось для нарождающейся науки, чтобы разбить представление о плотном небосклоне, вдоль борозд которого двигались звезды для особого назидания земного человечества.

Теория о вращении Земли была встречена с такою же оппозицией – даже вплоть до предания мученичеству лиц, открывших ее – потому что, кроме того, что теория эта лишала нашу планету ее важного центрального положения в пространстве, но она еще произвела потрясающее смущение в представлениях, что касается до Вознесения – ввиду того, что термины «вверх» и «вниз» становились совершенно относительными и, таким образом, не мало усложнился вопрос о точном местонахождении Неба!.

< ... >

Эгоцентрическое представление Иеговы, как особого хранителя небольшого и скромного полу-номадического племени, может быть приемлемым рядом с представлением, ограничивающим сознательное существование нашею микроскопическою планетою. Первоначальные причины для такого представления без сомнения были: (a) незнание астрономии ранними христианами, вместе с преувеличенной оценкой значения человека – примитивная форма себялюбия; и (b) опасение, что если гипотеза о миллионах других населенных Планетах будет принята, то последовало бы подавляющее возражение: «в таком случае, должно было быть особое Откровение для каждого Мира?» – что вызвало бы представление Сына Божьего, вечно совершающего «как бы обход». По счастью, сейчас нет необходимости затрачивать время и энергию, доказывая возможность существования таких Миров. Все разумные люди признают это.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.2, ч.3, отд.4B,

Тайная Доктрина, том 3

Более поздние набатеяне придерживались той же веры, что и назареи и сабеяне, почитатели Иоанна Крестителя и применяли Крещение. (См. «Isis Unveiled», II, 127, Munck «Palestine», 525, Dunlap «Sod, the Son of Man». etc.)

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.2,

если так же судить по следствиям собственной Климента религии и по поведению в жизни некоторых ее исповедующих, после смерти их Учителя, – оккультисты имели бы право делать почти такие же выводы, какие сделал Климент. Они имели бы право сказать, что в то время как Христос, Учитель всех истинных христиан, был во всех отношениях божественным, те, кто прибегали к ужасам Инквизиции, к унижению и пыткам еретиков, евреев и алхимиков, протестант Кальвин, который сжег Сервета, и его наследники протестанты-преследователи, вплоть до бичевателей и сжигателей ведьм в Америке, должно быть, имели своим Учителем Дьявола. Но оккультисты, не верующие в дьявола, предотвращены от отплачивания таким образом.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.3,

Как вскоре будет показано, это был «Иегова», который подсказал необходимость завуалирования и заслонения этой заменой непроизносимого имени и который привел ко всем этим «тайнам, притчам, затемненным высказываниям и маскировке». Моисей, во всяком случае, посвятил своих семьдесят Старейшин в сокровенные истины, и таким образом писатели «Ветхого Завета» в какой-то степени оправданы. Писатели же «Нового Завета» даже и столько не сделали. Они исказили величественную центральную фигуру Христа своими догматами и завели людей с тех пор в миллион ошибок и темнейших преступлений – Его святым именем.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.4,

Более чем вероятно, что протестанты в дни Реформации ничего не знали об истинном происхождении Христианства или, выражаясь яснее и вернее, о Латинской Церковности. Также маловероятно, что Греческая Церковь знала много об этом, так как разделение между этими двумя Церквями происходило в то время, когда в борьбе за политическую власть Латинская Церковь старалась обеспечить любою ценою союз с высокообразованными честолюбивыми и влиятельными язычниками, пока у тех была охота принять внешнюю видимость новой веры, лишь бы самим удержаться у власти. Нет надобности напоминать читателю подробно о той борьбе, хорошо известной каждому образованному человеку. Несомненно, что высококультурные гностики и их вожди – такие люди, как Сатурнил, бескомпромиссный аскет, как Маркион, Валентин, Василид, Менандр, и Церинт – не были заклеймены позором (сегодняшнею) Латинскою Церковью за то, что они были еретиками, или за то, что их учения и деяния были действительно «ob turpitudinem portentosam nimium et horribilem», «чудовищными и отвратительными», как Бароний высказывается об учении Карпократа, но просто потому, что они знали слишком много фактов и правды. Кеннет Р. X. Маккензи правильно замечает:

Они были заклеймены позднейшей Римской Церковью, потому что пришли в столкновение с более чистой Церковью Христианства, владение которой было незаконно захвачено епископами Рима, но источник которой хранит преданность к основателю в первоначальной Православной Греческой Церкви.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.7,

Ранние назареи и хрестиане, как их называет Юстин Мученик, были последователями Иисуса, истинного Хрестоса и Христоса Посвящения; тогда как современные христиане, в особенности западные, могут быть папистами, греками, кальвинистами, или лютеранами, но едва ли их можно назвать христианами, т. е. последователями Иисуса Христа.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.8,

Громы Церкви были направлены только против тех, кто отступали от формул и приписывали самим себе сотворение чудодейственных следствий, вместо того, чтобы приписывать их авторство личному Богу; и так, в то время, как те Адепты Магического Искусства, которые действовали по ее прямым инструкциям и под ее покровительством были провозглашены для потомства и истории святыми и друзьями Бога, все другие с криком выгонялись из Церкви и обрекались на вечное оклеветание и проклятия с их времени и доныне. Догма и власть всегда были проклятием человечества, великими гасителями света и истины.

Вероятно, это было опознание зародыша того, что впоследствии в тогда только что зародившейся Церкви выросло в вирус ненасытной власти и честолюбия, дошедшего в своей кульминации до догмы непогрешимости, что заставило Симона и многих других отколоться от нее при самом ее зарождении. Секты и отступничества начались с первого века. В то время как Павел открыто упрекает Петра, Иоанн клевещет, прикрываясь видением, на николаитов и заставляет Иисуса заявить, что он ненавидит их. Поэтому мы мало обращаем внимание на обвинения против Симона, имеющиеся в рукописи, найденной в Греции.

Она озаглавлена «Philosophumena». Ее автор, которым греческая Церковь считает святого Ипполита, назван папистами «неизвестным еретиком» – только потому, что в ней не «очень клеветнически» отзывается о папе Каллисте, тоже святом. Тем не менее и греки, и латиняне согласно заявляют; что «Philosophumena» является необычным и весьма эрудированным трудом. За его древность и подлинность поручились лучшие авторитеты Тюбингена.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.14,

СВ. ПАВЕЛ – ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ОСНОВАТЕЛЬ НЫНЕШНЕГО ХРИСТИАНСТВА

Мы можем повторить вместе с автором «Фаллицизма»:

Мы все стоим за построение – даже за христианское, хотя, разумеется, за философское построение. Мы не имеем никакого отношения к реальности в человеческом ограниченном, механическом, научном смысле, или к реализму. Мы беремся доказать, что мистицизм – сама жизнь и душа религий; ...что «Библия только неправильно читается и неправильно представляется, когда ее отвергают, как преподносящую басни и противоречивые утверждения; что Моисей не ошибался, но говорил с «детьми людей» на единственном языке, на котором можно обратиться к детям в их младенчестве; что этот мир представляет собою нечто совсем другое, нежели то, чем его считают; что то, что высмеивается как суеверие, есть только истинное и единственное научное знание и, кроме того, что современное знание и современная наука является в большей мере не только суеверием, но суеверием очень разрушительным и смертоносным.

Все это совершенно правдиво и верно. Но также верно и то, что «Новый Завет», «Деяния» и «Послания» – как бы ни была исторически правдива фигура Иисуса – все представляют собою символические и аллегорические высказывания, и что «то был не Иисус, но Павел, кто являлся настоящим основателем Христианства»; но, во всяком случае, это не было официальное церковное Христианство. «Ученики впервые были названы христианами в Антиохии», говорится в «Деяниях Апостолов», и они так не назывались ни до этого, ни долго после этого, а просто – назареями.

Такой взгляд мы находим не только у одного писателя, как настоящего, так и прошлых столетий. Но до сих пор он всегда откладывался, как недоказанная гипотеза, как кощунственное предположение, хотя, как автор труда «Павел – Основатель Христианства» правильно говорит:

Такие люди, как Ириней, Епифаний и Евсевий оставили потомству репутацию о такой бесчестной и полной лжи деятельности, что тошнит при повествованиях об преступлениях того периода.

Это тем более так, потому что вся христианская система обоснована на их высказываниях. Но у нас теперь имеется другое подтверждение, и на этот раз обоснованное на совершенном чтении библейских глифов: В «Источнике Мер» мы читаем следующее:

Следует помнить, что наше нынешнее Христианство есть Христианство Павла, а не Иисуса. В своей жизни Иисус был еврей, подчиняющийся закону: даже более того. Он говорит: «Книжники и фарисеи сидят на сидалище Моисея; поэтому, что бы они ни повелели вам делать, вы это соблюдайте и делайте». И опять: «Я пришел не для того, чтобы нарушать закон, но чтобы исполнить его». Поэтому Он находился под властью закона до дня своей смерти и, пока жив, не мог отменить ни йоты из него. Он был обрезан и велел совершать обрезание. Но Павел сказал, что обрезание ничего не дает, он (Павел) отменил этот закон. Савл и Павел – то есть Савл под властью закона, и Павел, освобожденный от обязательств закона – были в одном человеке, только параллелизмами во плоти, Иисуса, человека, находящегося под властью закона и соблюдающего его, который таким образом умер в Chrestos и поднялся освобожденным от своих обязательств в духовном мире как Christos, или восторжествовавший Христос. Это был Христос, который был освобожден, но Христос был в Духе. Савл во плоти был функцией и параллелью Хрестоса. Павел во плоти был функцией и параллелью Иисуса, ставшего Христом в духе, как первоначальная реальность, чтобы соответствовать и действовать для апофеоза: и так облеченный всею властью во плоти; чтобы отменить человеческий закон.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.15,

ПЕТР – ЕВРЕЙСКИЙ КАББАЛИСТ, А НЕ ПОСВЯЩЕННЫЙ

Что касается Петра, критика «Библии» показала, что, по всей вероятности, он не имел никакого другого отношения к основанию Латинской Церкви в Риме, как только то, что он дал этой Церкви предлог, за который так охотно ухватился коварный Ириней – предлог наделения этой Церкви новым именем для этого апостола – Петра или Киффа – именем, которое путем легкой игры словами могло удачно быть связано с «Петрома». Петрома – это была пара каменных дощечек, употребляемых Иерофантами при Посвящениях во время завершающей Мистерии. В этом кроется секрет претендования Ватикана на трон Петра. Как уже было процитировано в «Isis Unveiled», II, 92:

В восточных странах название Петер (на финикийском и халдейском языках – истолкователь), очевидно, было титулом этого персонажа.

Поскольку, и как «истолкователи» Нео-христианства, папы римские совершенно бесспорно обладают правом называться наследниками титула Петер, но они едва ли имеют право называться наследниками и, менее всего, истолкователями доктрин Иисуса Христа, ибо существует Восточная Церковь, более старая и намного более чистая, нежели римская иерархия, которая всегда преданно придерживалась первоначальных учений апостолов и, как известно из истории, отказалась следовать за латинскими отступниками от первоначальной Апостолической Церкви; однако, довольно любопытно, что ее римская сестра до сих пор именует ее «Раскольнической» Церковью.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.16,

Хорошо известно, что самыми ранними христианскими эмблемами – прежде чем были совершены попытки изобразить телесный вид Иисуса – были Агнец, Добрый Пастырь и Рыба. Происхождение последней эмблемы, которая так смущала археологов, становится таким образом понятным. Весь секрет заключается в том легко улавливаемом факте, что, несмотря на то, что в «Каббале» Царь Мессия называется «Толкователем», или Раскрывателем Тайны, и указан, как пятая эманация, в «Талмуде» – по причинам, которые мы сейчас объясним – Мессия очень часто обозначается как «ДАГ», или Рыба. Это есть наследство от халдеев и относится – как показывает само имя – к вавилонскому Дагону, человеку-рыбе, который был наставником и толкователем для людей, которым он показывался. Абарбанель объясняет это имя, утверждая, что знаком его (Мессии) прихода является соединение Сатурна и Юпитера в знаке Рыб. Поэтому, так как христиане намеревались отождествить своего Христоса с Мессией «Ветхого Завета», они приняли его столь охотно, что забыли, что истинное происхождение его может быть прослежено еще дальше назад, чем вавилонский Дагон. С каким пылом и подробностями ранние христиане объединяли идеал Иисуса с каким только можно каббалистическим и языческим учением, можно заключить из слов Климента Александрийского, обращенных к его единоверцам.

Когда они обсуждали выбор наиболее подходящего символа, который напоминал бы им об Иисусе, Климент посоветовал им следующими словами: «Пусть резьба на гемме вашего кольца изобразит или голубя или лодку, бегущую от ветра (аргха), или рыбу». Находился ли добрый отец, когда он писал это предложение, под впечатлением воспоминания об Иошуа, сыне Навина (названном Иисусом в греческой и славянской версиях); или же он забыл действительное толкование этих языческих символов?

А теперь с помощью всех этих отрывков, разбросанных то тут, то там по «Изиде» и другим такого рода трудам, читатель увидит и сможет судить сам, которое из двух объяснений – христианское или объяснение оккультистов – ближе к истине. Если бы Иисус не был Посвященным, почему тогда были бы даны эти аллегорические события его жизни? Почему принимать на себя столько хлопот и тратить столько времени, стараясь подвести вышесказанное, чтобы оно: а) отвечало и совпадало с преднамеренно подобранными изречениями в «Ветхом Завете», чтобы продемонстрировать их, как пророчества; и б) чтобы сохранить в них посвятительные символы, эмблемы, так насыщенные оккультным значением, причем все они принадлежат мистической Философии язычников? Автор «Источника Мер» выдает это таинственное намерение, но только еще раз и опять в его одностороннем, числовом и каббалистическом значении, не обращая никакого внимания и не касаясь его первичного и более духовного происхождения; и он занимается им постольку, поскольку оно имеет отношение к «Ветхому Завету». Он приписывает намеренное изменение в изречении «Eli, Eli, lama sabachthani» уже упомянутому принципу скрещенных костей и черепа в Лабаруме.

Как эмблеме смерти – помещенной над дверью смерти и означающей рождение – или взаимовмещения двух противоположных принципов в одном, точно так же, как, мистически Спаситель считался муже-женщиной.

Идея автора заключается в том, чтобы показать, как евангельские писатели мистически сливают Иегову, Каина, Авеля и т. д. с Иисусом (соответственно еврейскому каббалистическому исчислению); чем более он в этом успевает, тем более ясно он демонстрирует, что это было навязанное слияние, и что у нас нет записей о действительных событиях жизни Иисуса, рассказанных очевидцами или апостолами. Все повествование обосновано на знаках Зодиака:

Каждый был двойной знак или муже-женский (в древней астрологической Магии) – а именно: это был Телец-Ева, и Скорпион был Марс-Луна, или Марс с волчицей (в отношении Ромула). Поэтому, так как эти знаки были противоположениями друг друга, все же встречались в центре, они были соединены; и так, фактически, это и было, и в двойном смысле, зачатие года было в Тельце, также как зачатие Евы Марсом, ее противоположением, в Скорпионе. Рождение было бы во время зимнего солнцестояния, или на Рождество. Наоборот, зачатием в Скорпионе – а именно, Луны Тельцом – рождение было бы во Льве. Скорпион был Хрестос в унижении, тогда как Лев был Христос в торжестве. В то время как Телец-Ева выполнял астрономические функции, Марс-Луна выполнял духовные функции по своему типу.

Автор обосновывает все это на египетских соотношениях и значениях Богов и Богинь, но игнорирует арийских, которые гораздо древнее.

< ... >

Это каббалистическое чтение повествований из евангелий, которые до сих пор рассматривались, как записи наиболее значительных, наиболее мистически величественных, все же наиболее действительных событий жизни Иисуса, должно страшной тяжестью обрушиться на некоторых христиан. Каждому честному, искреннему верующему, который проливал слезы благоговейных чувств над событиями краткой общественной жизни Иисуса из Назарета, предстоит выбрать один из двух путей, открывшихся перед ним после прочтения вышеизложенного: или его вера должна сделать его совершенно непроницаемым для любого света, проливаемого человеческими рассуждениями и очевидными фактами; или же он должен признаться, что потерял своего Спасителя. Тот Единый, которого он до сих пор считал единственным воплощением на этой земле Единого Живого Бога в небесах, растаял в воздухе на основании правильно прочитанных и соответственно истолкованных утверждений самой «Библии». Кроме того, так как по авторитетному заявлению самого Иеронима и по его принятому и достоверному признанию, книга, написанная рукою Матфея, «выявляет материал не для назидания, но для разрушения» (Церкви и человеческого Христианства, и только), то какую истину можно ожидать от его знаменитой «Вульгаты»? Человеческие тайны, состряпанные поколениями церковных отцов, склонных выработать религию их собственного изобретения, видны вместо божественного Откровения; и что это было именно так, подтверждено прелатом Латинской Церкви. Святой Григорий Назианзен написал своему другу и наперснику Святому Иерониму следующее:

Ничто не производит на людей такого сильного впечатления, как многословие, чем меньше они понимают, тем больше они восхищаются... Наши отцы и доктора часто говорили не то, что они думали, но то, что обстоятельства и необходимость принуждали их говорить.

Кто же тогда из этих двух – духовенство или оккультисты и теософы – являются более кощунственными и опасными? Те ли, кто хотят навязать миру принятие Спасителя, ими самими смоделированного. Бога с человеческими недостатками, который поэтому, конечно не есть совершенное божественное Существо; или же другие, которые говорят: Иисус из Назарета был Посвященный, святая, великая и благородная личность, но все же человеческая, хотя истинно – «Сын Божий»?

Если уж Человечеству надо принимать так называемую сверхъестественную Религию, то гораздо логичнее оккультисту и психологу кажется прозрачная аллегория, данная об Иисусе гностиками. Они, как оккультисты, во главе которых стояли Посвященные, отличались только в своем изложении этого повествования и в своих символах, а вовсе не по существу. Что говорят офиты, назареи и другие «еретики»? София, «Небесная Дева», была убеждена в необходимости послать Христоса, свою эманацию, на помощь гибнущему человечеству, которому Ильда-Баоф (Иегова евреев) и его шесть Сыновей Материи (низшие земные Ангелы) загораживают божественный свет. Поэтому Христос, совершенный.

Соединившись с Софией (божественной мудростью), спустился через семь планетных областей, принимая в каждой из них аналогичную форму ... (и) вошел в человека Иисуса в момент его крещения в Иордане. С этого времени Иисус начал творить чудеса: до этого он не знал о своей миссии.

Ильда-Баоф, обнаружив, что Христос готовит конец его царству Материи, возмутил против Христа Евреев, свой собственный народ, и Иисус был казнен. Когда Иисус находился на Кресте, Христос и София оставили Его тело и вернулись в Свою сферу. Материальное тело Иисуса было предано земле, но Он Сам, Внутренний Человек, был облечен в тело из эфира.

С тех пор как он состоял из души и духа... В течение своего восемнадцатимесячного пребывания на земле после того, как он воскрес, он получил от Софии то совершенное знание, тот истинный Гнозис, который он сообщил той малой части Апостолов, которые были способны воспринять то же самое.

Вышеприведенное – явно восточного, индусского происхождения: это чисто Эзотерическая Доктрина, за исключением имен и аллегории. Это более или менее история каждого Адепта, который получает Посвящение. Крещение в Иордане есть Обряд Посвящения, окончательное очищение, то ли в священной пагоде, водоеме, реке, то ли в храмовом озере в Египте или Мексике. Совершенный Христос и София – божественная Мудрость и Разум – входят в Посвящаемого в момент мистического обряда посредством передачи от Гуру к Челе, и оставляют физическое тело в момент смерти последнего, чтобы вновь войти в Нирманакая, или астральное Эго Адепта.

Дух Будды (коллективно) осеняет Бодхисаттв своей Церкви, говорит буддийский ритуал Арьясангха.

Гностическое учение гласит:

Когда он (дух Христоса) соберет все Духовное, весь Свет (который существует в материи) из империи Ильда-Баофа, Искупление будет завершено и настанет конец мира.

Буддисты говорят:

Когда Будда (Дух Церкви) услышит, что час пробил, он пошлет Майтрейю Будду – после которого старый мир будет разрушен.

То, что сказано Кингом о Василиде, может быть приложено так же правильно к каждому так называемому новатору, будь он от буддийской или христианской Церкви. По мнению Климента Александрийского, он говорит, гностики учили очень мало такого, что было упрекаемо в их мистических трансцендентальных взглядах.

В его глазах последний (Василид) не был еретиком, то есть новатором в отношении принятых доктрин Католической Церкви, а только теософическим мыслителем, который стремился выразить старые истины новыми формулами.

Была Тайная Доктрина, проповедоваемая Иисусом; а «секретность» в те дни означала Секреты, или Тайны Посвящения – все они были или отвергнуты или искалечены Церковью. В «Homilies» Климента мы читаем:

И Петр сказал: «Мы помним, как наш Господь и Учитель, повелевая нам, сказал: "Охраняйте тайны для меня и сыновей моего дома". Поэтому также, он объяснял Своим ученикам лично Тайны Царства Небесного».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.1, отд.18,

И дело теперь обстоит так: так как старые алхимики не оставили ключей к своим писаниям, то последние стали тайной внутри еще более старой тайны. «Каббала» теперь истолковывается и проверяется только посредством того света, который на нее пролили средневековые мистики, а они, в силу навязанной им Христологии, были вынуждены накладывать богословско-догматическую маску на каждое древнее учение; в результате получилось, что каждый мистик среди наших европейских и американских каббалистов толкует древние символы только свойственным ему образом, и каждый отсылает своих оппонентов к розенкрейцерам и алхимикам три-четыре века тому назад. Мистическая христианская догма является тем центральным Мальстремом, который поглощает каждый старинный языческий символ, и Христианство – Анти-Гностическое Христианство, современная реторта, которая заменила перегонный куб алхимиков – передистиллировала до неузнаваемости «Каббалу», т. е. еврейский «Зохар» и другие раввинистические мистические труды. И теперь это дошло до следующего: исследователь, интересующийся Сокровенными Науками, должен поверить, что весь цикл символического «Ветхого Деньми», каждый волос в великолепной бороде Макропросопуса относится только к истории земной жизни Иисуса из Назарета!

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.20,

Однако, евреи, хотя и заимствовали от более старых народов основу, на которой построить свое откровение, никогда не имели более трех ключей из семи в своем уме, когда создавали свои национальные аллегории – астрономический, числовой (метрология), и более всего чисто антропологический или, скорее, физиологический ключ. Это имело своим результатом создание наиболее фаллической религии изо всех и это вошло, как неотъемлемая часть, в христианское богословие, как это доказано подробными цитатами, приведенными из лекции талантливого египтолога, который не нашел там ничего другого, кроме астрономических мифов и фаллизма, как показано в его объяснениях «отцовства» в аллегориях.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.21,

Св. Дионисий Арропагит, предполагаемый современник Св. Павла и его соученик, и первый епископ церкви Св. Дионисия, около Парижа, учит, что основная часть «труда творения» была выполнена «Семью Духами Присутствия» – Божьими сотрудниками, вследствие участия божественности в них. («Hierarch», стр. 196.) И Святой Августин тоже думает, что «вещи скорее создавались в умах ангелов, чем в Природе, то есть, что ангелы представляли себе и знали их (все вещи) в своих мыслях, прежде чем они получили действительное существование». («Vid. De Genesis ad Litteram», стр. 11) (Суммировано из Де Мирвилля, том II, стр. 337–338.) Таким образом, ранние отцы Христианства, даже не будучи посвященными, как Св. Августин, приписывали творение видимого мира Ангелам или второстепенным Силам, тогда как Св. Дионисий не только уточняет их как «Семь Духов Присутствия», но и указывает, что за источник своей силы они обязаны божественной энергии – Фохату Тайной Доктрины.

< ... >

Тем, что христианская Церковь сделала Иегову – одного из этих же самых Элохимов – Высочайшим Богом, она внесла безнадежную путаницу в небесную иерархию, несмотря на целые тома, написанные Фомой Аквинским и его школой по этому поводу. Единственное объяснение, которое можно найти во всех их трактатах о природе и сущности бесчисленных классов небесных существ, упоминаемых в «Библии» – Архангелов, Тронов, Серафимов, Херувимов, Вестников и т. п. – заключается в том, что «сонм ангелов» – это милиция Бога. Они суть «Боги-твари», тогда как он – «Бог Творец», но об их истинных функциях – о их действительном месте в структуре Природы – не сказано ни одного слова.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.22,

Ввиду великого сходства между многими основными «истинами» Христианства и «мифами» Браманизма, в последнее время предпринимались серьезные попытки доказать, что «Бхагавад Гита» и большинство «Брахман» и «Пуран» появилось значительно позднее, нежели Моисеевы Книги и даже «Евангелия». Но если бы было возможно достичь насильственного успеха в этом направлении, то все равно такие доказательства не могут достичь своей цели, потому что остается «Риг Веда». Будучи приближенной к наиболее современным границам приписываемой ей эпохи, она все равно перекрывает по давности «Пятикнижие», которое по общему признанию более позднее.

Востоковеды хорошо знают, что они не могут отделаться от вех, по которым проследовали все последующие религии, установленных в той «Библии Человечества», называемой «Риг Ведой». Именно здесь на самой заре разумного человечества были заложены камни основания всех вероучений и религий, всех храмов и церквей, построенных от первого до последнего; и они все еще тут. Общемировые «мифы», олицетворения божественных и космических Сил, первичных и вторичных, и исторические персонажи всех – как ныне существующих так и угасших – религий, находимы в семи главных Божествах и в их 330 000 000 соотношениях «Риг Веды», и те Семеро, с добавочными миллионами, суть Лучи единой беспредельной Единицы.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.25,

во всех веках существовали добрые духи так же, как злые, благодетельные и враждебные «Боги». Вся беда была и все еще заключается в том, чтобы узнать кто есть кто. И мы утверждаем, что об этом христианская Церковь знает не более, чем ее непосвященная паства. Если что-то доказывает это, то, несомненно, бесчисленные грубейшие богословские ошибки, совершенные в этом направлении. Неосновательно называть Богов язычников «дьяволами» и затем копировать их символы в такой рабской манере, навязывая различие между хорошим и плохим с помощью не более веских доказательств, как соответственная принадлежность Христианству или Язычеству.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.26,

Если выражения, которые употреблялись в иератических писаниях и глифах за тысячу лет до нашей эры, теперь встречаются в хвалебных гимнах и молитвах христианских церквей, то это просто потому, что они были нагло присвоены латинскими христианами в полной надежде, что потомство об этом никогда не узнает. Все, что можно было сделать, было сделано, чтобы уничтожить подлинные языческие рукописи, и Церковь могла чувствовать себя в безопасности. Христианство, бесспорно, имело своих великих Провидцев и Пророков, как каждая религия, но их достоинство не становится сильнее от отрицания их предшественников.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.30,

Иисус запрещал ходить в храм или церковь, «как делают фарисеи», но велел, чтобы человек удалялся для молитвы (общения со своим Богом) в свое личное помещение. Разве Иисус, видя миллионы голодающих людей, одобрил бы строение пышных церквей?

< ... >

Автор «Неоплатонизма» говорит:

Тем, кем Платон был по отношению к Сократу и апостол Иоанн по отношению к главе христианского вероисповедания, – тем стал Плотин по отношению к Богом-наученному Аммонию. Плотину, Оригену и Лонгину мы обязаны за то, что известно о Филалетеянской системе. Они были должным образом наставлены, посвящены, и им были доверены внутренние доктрины.

Это наилучшим образом объясняет, почему Ориген назвал «идиотами» людей, верящих в Сад Эдема и в басни про Адама и Еву, а также и тот факт, что из писаний этого отца Церкви так мало дошло до потомства.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.34,

Пусть читатель обратится к трудам Де Мирвилля, римско-католического писателя, или к «Monumental Christianity» д-ра Ланди, протестантского богослова, если он хочет оценить до какой-то степени тонкость и казуистику их рассуждений. Не найдется такого человека, кто не зная оккультных версий, не будет поражен приведенными доказательствами о том, как искусно и упорно «работал Сатана в течение долгих тысячелетий, чтобы соблазнить человечество», не имеющий благословения непогрешимой Церкви, чтобы его самого признали «Единым живым Богом», а его бесов святыми Ангелами. При этом читатель должен быть терпеливым и внимательно изучать то, что автор говорит в пользу своей Церкви. Для того, чтобы по возможности лучше сравнить это с версией оккультистов, можно здесь дословно привести несколько пунктов.

Св. Петр говорит нам: «Пусть божественный Люцифер взойдет в сердцах ваших» (Теперь Солнце есть Христос). ... «Я пошлю своего Сына с Солнца», – сказал Вечный голосом пророческого предания, и после того, как пророчество стало историей, евангелисты в свою очередь повторили: Солнце восходящее свысока сошло к нам.

Итак, Бог говорит через Малахию, что Солнце взойдет для тех, кто боится его имени. Что Малахия подразумевал под «Солнцем Праведности» только одни каббалисты могут сказать; но что под этим термином подразумевали греки и даже протестанты, то это, несомненно, Христос, понимаемый метафорически. Только так как фраза «Я пошлю своего Сына с Солнца» заимствована дословно из Сивиллиной Книги, то становится очень трудно понять, как ее можно считать относящейся к христианскому Спасителю или рассматривать, как пророчество, имеющее в виду Его, если только на самом деле не отождествить последнего с Аполлоном. Опять-таки Виргилий говорит: «Вот наступает царствование Девы и Аполлона», а Аполлон или Аполлион до сегодняшнего дня рассматривается, как форма Сатаны, и считается, что он Антихрист. Если Сивиллинское обещание: «Он пошлет своего Сына с Солнца» относится к Христу, то и Христос и Аполлон есть одно – и в таком случае почему называть последнего демоном? – или же это пророчество не имеет никакого отношения к христианскому Спасителю, и в таком случае – зачем вообще присваивать это?

Но Де Мирвилль идет дальше. Он показывает нам, что Св. Дионисий Ареопагит подтверждает, что

Солнце является специальным обозначением и статуей Бога! Именно по восточной двери слава Господня проникала в храмы (у евреев и христиан; – эта божественная слава есть Солнечный свет), ... «Мы строим наши церкви обращенными к востоку», – в свою очередь говорит Св. Амброзий, – «так как мы начинаем Мистерии тем, что отрекаемся от того, кто пребывает на Западе».

«Тот, кто пребывает на Западе» есть Тифон, египетский бог тьмы: Запад считался ими «Тифоновыми Вратами Смерти». Таким образом, позаимствовав Озириса от египтян, церковные отцы решили не церемониться с его братом Тифоном. Затем опять:

Пророк Барух говорит о звездах, которые радуются в своих сосудах и твердынях (гл. III); и «Екклесиаст» применяет те же термины к солнцу, про которое сказано, что оно «прекрасный сосуд Всевышнего», и «твердыня Господа» φυλαχή

Во всяком случае, нет сомнений в одном, ибо святой писатель говорит: Дух управляет ходом солнца. Слушайте, что он говорит (в «Екклесиасте», I, 6), «Солнце также поднимается – и его дух, освещая все в своем круговом пути (большом обороте), возвращается соответственно своим кругооборотам».

Кажется, что Де Мирвилль приводит цитаты из текстов, которые были или отвергнуты протестантами или неизвестны им, в библии которых нет сорок третьей главы «Екклесиаста»; также в последней не солнце идет «кругооборотами», но ветер. Это вопрос, который должны разрешить римская и протестантская Церкви между собою. Мы же указываем на присутствие в Христианстве сильного элемента Сабеизма или Гелиолатрии.

После того, как один вселенский собор властно прекратил христианскую Астролатрию заявлением, что не существует никаких звездных Душ ни в солнце, ни в луне, ни в планетах, Св. Фома взял на себя задачу выяснить суть этого дела в диспуте. «Ангельский доктор» объявил, что такие выражения не подразумевают «душу», а только Разум, не пребывающий в солнце или в звездах, но разум, который помогает им, «руководящий и направляющий разум».

После этого автор, утешившись объяснением, цитирует Климента Александрийского и напоминает читателю о мнении этого философа про взаимосвязь, которая существует «между семью ветвями подсвечника – семью звездами Откровения» и солнцем:

Шестеро ветвей (говорит Климент), прикрепленные к центральному подсвечнику, имеют лампы, но солнце, помещенное в середине этих странников (πλανητων) изливает свои лучи на всех их; этот золотой подсвечник скрывает в себе еще одну тайну: он есть знак Христа, не только по форме, но потому, что он проливает свой свет через служение семи духов первозданных, которые являются Семью Оками Господа. Поэтому главные планеты являются для семи первозданных духов, согласно Св. Климентию, тем, чем является подсвечник – солнце для Самого Христа, а именно – их сосудами, их φυλαχαί.

Довольно ясно, чтобы быть несомненным; хотя остается непонятным, чему помогло такое объяснение. Канделябр с семью ветвями израильтян, также как «странники» греков, имел гораздо большее натуральное значение, во-первых, уже чисто астрологическое. В сущности, каждый астрологический труд, начиная с магов и халдеев, и кончая многократно осмеянным Задкиэлем, расскажет своему читателю, что Солнце, помещенное среди других планет с Сатурном, Юпитером и Марсом по одну сторону, и Венерой, Меркурием и Луной по другую, причем линия планет проходит через всю Землю, – всегда означало то, что нам говорит Гермес, а именно, нить судьбы или то, чье действие (влияние) называется судьбою. Но что касается символов, то мы предпочитаем солнце по отношению к подсвечнику.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.35,

Христиане-протестанты не находят в Пятикнижии каких-либо упоминаний об ангелах, и поэтому мы можем не касаться их. Римские католики и каббалисты обнаруживают такие упоминания; первые потому, что они приняли еврейскую ангелологию, не подозревая, что эти «цабеанские Воинства» были колонистами и поселенцами из нееврейских стран на территории Иудеи; последние же потому, что они восприняли основы Тайной Доктрины, удерживая сердцевину для себя и предоставляя неосведомленным только шелуху.

Корнелий а Лапид указывает и доказывает значение слова «цаба» в первом стихе второй главы «Книги Бытия»; и делает это правильно, будучи, вероятно, руководим учеными каббалистами. Протестанты определенно не правы в своем противоречии, так как ангелы упоминаются в Пятикнижии под словом «цаба», которое означает «воинства» ангелов. В Вульгате это слово переведено как ornatus, что означает «звездная армия», а также ornament неба – каббалистически. Ученые знатоки Библии Протестантской Церкви, а также ученые среди материалистов, которые не сумели обнаружить упомянутых Моисеем ангелов, допустили, таким образом, серьезную ошибку. Ибо в этом стихе сказано:

Таким образом небеса и земля были закончены со всем их воинством,

причем «воинство» означает «армию звезд и ангелов» – последние два слова, кажется, являются обратимыми терминами в церковной фразеологии. В качестве авторитета приводят цитаты из а Лапида; он говорит, что

Цаба не означает отдельно одного или другого, но «то и другое», или обоих, siderum ас angelorum.

Если по этому пункту римские католики правы, то также правы оккультисты, когда они заявляют, что ангелы, которым поклоняется Римская Церковь, есть ничто иное, как их «Семь Планет», Дхиан-Коганы Буддийской Эзотерической Философии или Кумары, «разумом-рожденные сыны Брамы», известные под родовым именем Вайдхатра. Тождественность между Кумарами, Строителями, или космическими Дхиан-Коганами, и Семью Ангелами Звезд будет обнаружена без единого изъяна, если будут изучаться их соответственные биографии, а в особенности – характерные черты их глав, Санат Кумары (Санат Суджаты) и Архангела Михаила. Вместе с Кабирами (Планетами) – что было их именем в Халдее – все они были «божественными Силами». Фуэро говорит, что название Кабиры употреблялось для обозначения семи сыновей , подразумевая Патер Садика, Каина или Юпитера, или опять Иегову.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.36,

Никто, как бы ни был он фанатичен, не обладает в такой степени наглостью, чтобы утверждать, что христианская эра возвратила людям Золотой Век, – с того времени Дева на самом деле вступила в Весы. Давайте проследим, по возможности короче, христианские традиции до их подлинного источника.

Прежде всего, они открывают в нескольких строчках Виргилия прямое пророчество о рождении Христа. Однако, в этом пророчестве невозможно обнаружить каких-либо черт нынешнего века. В знаменитой четвертой эклоге, полстолетия до нашей эры. Поллио просит муз Сицилии спеть ему о великих событиях.

Настала теперь последняя эра песни Кумеанской, и великий ряд веков (тот ряд, который снова и снова повторяется в ходе нашего мирового вращения), начинается снова. Возвращается Дева Звезд и царство Сатурна снова возобновляется. Теперь новое потомство спускается с небесных сфер. Целомудренная Люцина, улыбнись же благосклонно мальчику-младенцу, который доведет до конца нынешний Век Железа и установит по всему миру Век Золота. ... Он разделит жизнь Богов и увидит героев, вращающихся в обществе Богов, и сам будет виден ими и всем миролюбивым миром. ... Затем стадам больше не надо будет страшиться огромного льва, змей также умрет, и обманчивое растение яда погибнет. Приходи же, дорогое дитя Богов, великий потомок Юпитера! ... Это время близко. Смотри – земля трясется, своим шаром приветствуя тебя – и суша, и моря, и величественные небеса.

Именно в этих нескольких строчках, названных «Сивиллиным пророчеством о пришествии Христа» его последователи теперь усматривают прямое предсказание этого события. А теперь – кто осмелится утверждать, что со времени рождения Христа или со времени установления так называемой христианской религии какую-либо часть вышеприведенной цитаты можно представить пророческой? «Последний век» – Век Железа, или Кали Юга – закончился ли с тех пор? Как раз наоборот, ибо он проявляется в полной силе именно теперь – не потому только, что индусы употребляют это название, но по всеобщему личному опыту. Где та «новая раса, которая спустилась с небесных сфер»? Была ли это та раса, которая вышла из Язычества и перешла в Христианство? Или же это наша нынешняя раса с народами, всегда докрасна накаленными, чтобы сражаться, ревнивыми и завистливыми, готовыми ринуться один на другого, проявляя такую взаимную ненависть, от которой покраснели бы со стыда собаки и кошки, – народами, всегда лгущими и обманывающими друг друга? Разве наш век является тем обещанным «Золотым Веком», в котором ни яд змеи, ни какое-либо растение больше не смертоносны, и где все мы живем в безопасности под ласковой властью Богом избранных правителей? Самая дикая фантазия глотателя опиума едва ли способна создать более несоответствующее описание, если его надо прилагать к нашему или даже к любому веку с первого года нашей эры. Как насчет взаимной резни между сектами, христиан – язычниками, и язычников и еретиков – христианами; ужасов Средних Веков и Инквизиции; Наполеона и с его времени «вооруженного мира» в лучшем случае, а в худшем – потоков крови, пролитой за верховенство над акрами земли и горсточкой язычников; миллионов солдат под ружьем, готовых к битве; дипломатического корпуса, играющего в Каина и в Иуду; и вместо «ласковой власти божественного правителя», всеобщей, хотя и непризнанной власти Цезаризма, «силы» вместо «права», и вследствие этого – появления анархистов, социалистов, поджигателей и всякого рода разрушителей?

Как мы видим, Сивиллинское пророчество и вдохновительная поэзия Виргилия остаются по всем пунктам не исполнившимися.

Спелыми хлебными колосьями желтеют поля;

но таковыми они были и до нашей эры:

И краснеющие гроздья винограда будут свисать с грудой ежевики, и медовая роса будет (или может) сочиться из шероховатого дуба;

но до сих пор этого не было. Нам следует искать другого истолкования. Каково оно? Сивиллинская Пророчица говорила, как говорили тысячи других пророков и провидцев, хотя даже те немногие записи, которые уцелели, отвергаются христианами и неверующими, и их толкования допускаются и принимаются только среди Посвященных. Сивилла намекала на циклы вообще и на великий цикл в особенности.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.2, отд.39,

Откуда пришли некоторые гностические идеи? Керинф учил, что после того, как мир и Иегова отпали от добродетели и первоначальной чистоты, Всевышний разрешил одному из блистательных Эонов, чье имя было «Помазанный» (Христос) воплотиться в человеке Иисусе. Василид отрицал реальности тела Иисуса и, называя его «иллюзией», считал, что вместо его на Кресте страдал Симон из Кирены. Все такие учения суть отголоски Доктрин Востока.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т.3, ч.3, отд.41,

Сноски

---

Разоблачённая Изида, т.1

Теософское общество, которому автор посвящает этот том в знак сердечной признательности, было основано в Нью-Йорке в 1875 году. Целью его основателей были практические опыты в области оккультных сил природы и сбор, и распространение среди христиан сведений о восточных религиозных философиях. Впоследствии это общество решило распространять среди «бедных, погруженных во мрак» язычников такие доказательства, которые касаются практических результатов христианства, дать, по крайней мере, освещение обеих его сторон среди тех слоев общества, где работают миссионеры. С этой целью оно установило связи с обществами и отдельными лицами, которым оно доставляет подлинные материалы о преступлениях духовенства, проступках, схизмах, ересях, спорах и тяжбах, расхождениях по учению, критике Библии и пересмотрах, которыми полна пресса христианской Европы и Америки. Христианство продолжительное время и с мельчайшими подробностями информировало общество об упадке и скотстве, в которые буддизм, брахманизм и конфуцианство ввергли своих обманутых последователей, и много миллионов денег щедро посыпалось на иностранные миссии вследствие такого ложного осведомления. Теософское общество, каждый день получающее примеры такого положения вещей, создавшегося вследствие христианского учения и примера, считает, что простая справедливость требует, чтобы такие факты стали известны в Палестине, Индии, Цейлоне, Кашмире, Татарии, Тибете, Китае и Японии – во всех странах, где оно имеет влиятельных корреспондентов. Со временем Теософское общество сможет многое рассказать о поведении миссионеров тем, кто на них жертвуют.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.Словарь

Духовенство трех наиболее выдающихся христианских церквей – греческой, римско-католической и протестантской – неодобрительно относится к каждому духовному феномену, проявляющемуся через так называемых «медиумов». Действительно, только очень короткий период времени истек с тех пор, как две первые из трех названных христианских организаций жгли, вешали или иначе умерщвляли каждую беспомощную жертву, через организм которой духи, а иногда слепые и еще неопознанные силы природы проявляли себя. Во главе этих трех церквей особо стоит Римская церковь. Ее руки алы от безвинной крови бесчисленных жертв, которую она проливала во имя Молохо-подобного божества, возглавляющего ее веру. Она готова с жаром снова взяться за это. Но она связана по рукам и ногам духом прогресса и религиозной свободы девятнадцатого века, которого она ругает и поносит каждый день. Греко-русская церковь наиболее добродушная и христоподобная в своей примитивной и простой, хотя и в слепой вере. Несмотря на тот факт, что никакого практического объединения между греческой и латинской церквями не было, и они разделились много веков тому назад – римские папы, кажется, совершенно игнорируют этот факт. Они самым наглым образом высокомерно претендуют на юрисдикцию не только над верующими общинами греко-православных стран, но и над всеми протестантами.

«[Католическая] церковь настаивает», – говорит профессор Дрейпер, – «что государство не имеет никаких прав над чем-либо, что церковь объявила находящимся в ее власти, и что у протестантизма который представляет собою только мятеж, – нет никаких прав; и что даже в протестантских приходах единственный законным пастором является католический епископ» [48, с. 329].

Декреты (папские), оставленные без внимания, энциклические письма без прочтения, приглашения на экуменические (вселенские) соборы, оставленные незамеченными и высмеянные отлучения от церкви – все это для католической церкви ничто. Их упорство можно сравнять только с их наглостью. И кульминация абсурдности была достигнута в 1864 году, когда папа римский Пий IX отлучил от церкви и предал публичной анафеме российского императора, как «схизматика, выброшенного из лона святой матери – церкви».1 Ни он, ни его предки, ни Россия с тех пор, как они стали христианскими тысячу лет тому назад, не соглашались присоединиться к католической церкви. Почему же тогда не претендовать на церковную юрисдикцию над буддистами Тибета или над тенями древних гиксосов?

1 См. «Gazette du Midi» и «Le Monde», 3 мая, 1864 г.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.1

Где бы ни фигурировала мистическая водяная лилия (лотос), – она символизирует эманацию объективного из сокровенного, или переход вечной мысли всегда незримого божества из абстрактности в конкретные или зримые формы. Ибо, как только тьма рассеялась и «был свет», понимание Брахмы раскрылось, и он увидел идеальный мир (который до тех пор лежал в вечности скрытый в божественной мысли), архетипные формы бесконечного множества будущих вещей, которые будут вызваны к существованию и, следовательно, станут видимы. В этой первой стадии действия Брахма еще не стал архитектором, строителем вселенной, ибо ему надо было, как архитектору, ознакомиться с планом и представить себе идеальные формы, которые покоились в лоне Вечного Единого так же, как будущие листья лотоса скрыты в семени этого растения. И вот это и есть та идея, в которой мы должны искать происхождения и объяснения стиха в еврейской космогонии, где сказано:

«И сказал Бог, пусть земля производит плодовые деревья, приносящие плоды своего рода, чьи семена в них заключены».

Во всех примитивных религиях «Сын Отца» есть творящий Бог, т. е. Его мысль, ставшая видимой; и в дохристианской эре, от индийской Тримурти до трех каббалистически объясняемых голов еврейских священных писаний триединое божество каждой нации полностью определяется и обосновывается в своих аллегориях. В христианском вероисповедании мы видим только искусственную прививку новой ветки на старый ствол; и принятие греческой и римской церквями символической лилии, которую держит архангел в момент благовещания, показывает мысль в точности того же самого метафизического значения.

< ... >

Бог Брахма является вторым лицом Троицы, каковыми являются Иегова (Адам-Кадмон) и Озирис или скорее Пэмандр, или сила божественной мысли Гермеса, ибо Пэмандр представляет собою корень всех египетских солнечных богов. Вечный есть Дух Огня, который возбуждает и оплодотворяет и развивает в конкретную форму все, что порождено из воды или изначальной земли, вышедшей из Брахмы. Но вселенная сама есть Брахма, и он есть вселенная. Это философия Спинозы, которую он выводит из учения Пифагора; и она та же самая философия, за которую Бруно принял мученическую смерть. Насколько христианское богословие заблудилось, ушло в сторону от своей отправной точки, показано в этом историческом факте. Бруно был казнен за толкование символа, принятого первоначальными христианами и разъясненного апостолами! Ветка водяной лилии бодхисаттвы, а позднее ангела Гавриила, представляющая символ огня и воды или идею творения и порождения, разработана в самом раннем догмате таинства крещения.

< ... >

предполагаемая статуя Св. Петра по обследовании нечестивыми археологами оказалась Юпитером Капитолия, и тождественность Будды с католическим Св. Иосифом оказалась очевидной.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.2

Эмефт, верховный, первый принцип, создал яйцо; размышляя над ним и насыщая его субстанцию своею животворною сущностью, он развил содержащийся в субстанции зародыш; из него вышел Пта, действенный творческий принцип, и начал свою работу. Из беспредельного протяжения космической материи, которая образовалась от его дыхания или воли, эта космическая материя – астральный свет, эфир, огненный туман, жизненный принцип – не имеет значения, как мы назовем ее, этот творящий принцип или, как наша современная философия называет ее, закон эволюции, посредством приведения в движение сил, которые были в ней латентны, образовал солнца и звезды и сателлиты; управлял их размещением по нерушимому закону гармонии и населил их «всякими формами и качествами жизни». В древних восточных мифологиях космогонические мифы повествуют, что была вода (отец) и плодотворная слизь (мать, Илус или Хилэ), откуда выползла земная змея – причина. Это был бог Фанес, проявленный, Слово или логос. Насколько охотно этот миф был принят даже христианами, которые составляли Новый Завет, можно легко судить по следующему факту: Фанес, проявленный бог, представлен в этом символическом змее как протогонос, существо, снабженное головами человека, ястреба или орла, быка – тельца и льва с крыльями по бокам. Головы имеют отношение к зодиаку и представляют четыре времени года, ибо земной змей есть земной год, тогда как змей сам по себе есть символ Нефа, сокрытого, сокровенного божества – Бога Отца. Время крылато, поэтому змей изображен с крыльями. Если мы вспомним, что каждый из четырех евангелистов изображается имеющим около себя одного из описанных животных – сгруппированных вместе в Соломоновом треугольнике пентакля Иезекииля, они же в четырех херувимах и сфинксах священной арки – мы, может быть, поймем сокровенное значение, так же, как и причину, почему первые христиане приняли этот символ, и почему нынешние римские католики и греки восточной церкви все еще изображают этих животных на картинах вместе с евангелистами. Мы также поймем, почему Ириней, епископ Лионский, настаивал на необходимости иметь именно четыре евангелия; выдвигая причину, что менее четырех нельзя, так как в мире существуют четыре зоны, четыре главных ветра, дующих с четырех стран света и т. д. [162, книга III, гл. XI, 8]

< ... >

В «Евангелии от Матвея» Иисус говорит: «Вы соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?» И вслед за притчей добавляет: «Вы свет мира». Это больше, чем аллегория; эти слова указывают на прямое и недвусмысленное значение в связи с духовным и физическим организмом человека с его двойной природой и показывает, кроме того знание «тайной доктрины», непосредственные следы которой мы обнаруживаем равно как в самых старых древних, так и в позднейших популярных преданиях как Ветхого, так и Нового Завета, а также в писаниях древних и средневековых мистиков и философов.

< ... >

Гигант Имир засыпает и обильно потеет. Этот выступивший пот служит причиною того, что из впадины его левой руки рождается мужчина и женщина, тогда как его нога производит им сына. Таким образом, в то время, как мифическая «корова» дала потомство в виде расы людей возвышенной духовности, гигант Имир порождает расу злобных порочных людей «хримтэрсен» или «великанов‑инея». Сравнивая эти записи с индийскими Ведами, мы находим с малыми лишь изменениями ту же самую космогоническую легенду и в ее сущности и в ее подробностях. Брахма, как только Бхагават, верховный Бог, наделяет его творческой силой, производит живых существ, сперва совершенно духовных. Деджоты, обитатели областей Сварги (небесных областей) не приспособлены для жизни на земле, поэтому Брахма создает дайтьев (великанов, которые становятся обитателями Паталы, низших областей пространства), которые тоже не годятся для жизни в Миртлоке (на земле). Чтобы справиться со злом, творческая сила выводит из своего рта первого брахмана, который и становится основоположником нашей расы; из своей правой руки Брахма создает Раэтриса, воина, а из левой – Шатэрани, жену Раэтриса. Затем их сын Бейс выпрыгивает из правой ноги творца, а его жена Басани – из левой. В то время, как в скандинавской легенде Бэр (сын коровы Аудумла), высшее существо, берет в жены Беслу, дочь порочной расы великанов, – в индийском предании первый брахман женится на Дэйнтэри, также дочери расы великанов; и в «Книге Бытия» мы видим, что сыновья Божии берут в жены дочерей людей и также производят могучих людей старины. Все эти приведенные примеры устанавливают бесспорное тождество происхождения между боговдохновенной христианской священной книгой и языческими «баснями» Скандинавии и Индии. Предания почти всех других народов, если их исследовать, приведут к таким же результатам.

< ... >

халдейские каббалисты говорят нам, что первичный человек, вопреки теории Дарвина, был чище, умнее и значительно больше духовен, чем сказано в мифах о скандинавском Бэре, индийских Деджотах и Моисеевых «сынах Божиих», – короче говоря, по своей природе он был значительно выше, духовнее, чем человек нынешней адамической расы, и он стал терять свою чистую духовность по мере того, как запятнался материей и затем в первый раз облекся в физическое тело, что отображено в «Книге Бытия» стихом глубокого значения: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их» [Бытие, III, 21]. И если комментатор не хочет сделать из Первопричины небесного портного, то что же другое могут означать эти абсурдные слова, как не то, что духовный человек на своем пути в инволюцию достиг той точки, где материя начинает преобладать над духом, подчиняет его, и таким образом духовный человек преображается в физического человека или во второго Адама второй главы «Бытия»?

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.5

Все эти Логосы старались наделить человека бессмертным духом, потерпели неудачу, и всех их изображают, как понесших наказание за свою попытку, причем наказания суровые. Те из ранних христианских отцов церкви, которые, подобно Оригену и Клименту Александрийскому, хорошо разбирались в языческом символизме, так как начали свою карьеру в качестве философов, чувствовали себя в большом затруднении. Они не могли отрицать в старейших мифах предвосхищения их собственного учения. Последний Логос (Христос), по их учению, также появился, чтобы показать людям путь к бессмертию; и в своем желании наделить мир вечной жизнью через огонь Святого Духа, поплатился жизнью в соответствии с традиционной программой. Таким образом, создалось очень неуклюжее объяснение, которым свободно пользуется духовенство наших дней, говоря, что все эти мифические типы свидетельствуют о пророческом духе, которым Господь по своей милости наградил даже языческих идолопоклонников! Язычники, они утверждали, предвосхитили в своем воображении великую драму Голгофы – оттуда и подобие. С другой стороны, философы с непобедимой логикой утверждали, что благочестивые отцы, просто воспользовались уже готовой основой, находя, что это легче, чем самим придумывать новую, или же они сделали это ради привлечения большего количества прозелитов, которым будет приятно сходство нового учения с их мифологией, по крайней мере, поскольку это касалось внешней формы основных положений.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.9

Но ни великая Первопричина, ни ее эманация – человеческий бессмертный дух – не остались «без свидетельств». Месмеризм и спиритуализм в наличии, чтобы засвидетельствовать великие истины. В течение более чем 15 веков, благодаря проводимым со слепою яростью зверским преследованиям великих вандалов раннехристианской истории, – Константина и Юстиниана, – древняя мудрость медленно дегенерировала, пока, наконец, постепенно потонула в глубочайшей трясине монашеского суеверия и невежества. Пифагорово «познание вещей, как они есть»; глубокая эрудиция гностиков; освященные временем всеохватывающие учения великих философов; все отвергалось, как учения Антихриста и языческие, и предавалось пламени. Вместе с последними семью мудрецами Востока, оставшейся группой неоплатоников: Гермиасом, Присцианом, Диогеном, Евлалием, Дамасцием, Симплицием и Исидором, которые бежали в Персию от фанатического преследования Юстиниана, царствование мудрости закончилось. Книги Тота (или Гермеса Трисмегиста), которые на своих священных страницах содержали духовную и физическую историю творения и эволюции нашего мира, были на века предоставлены плесневению в забвении и в презрении. В христианской Европе им не нашлось толкователей; не было больше филалетийцев, «любителей истины»; они были заменены светом ненавистников, монахами папского Рима, с тонзурами и капюшонами, которые страшатся истины, в каком бы виде и откуда она ни появилась бы, если только она противоречит хотя бы малейшей из их догм.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.12

Разоблачённая Изида, т.2

Будет только справедливо сказать сразу, что последний из истинных христиан умер вместе с последним из непосредственных апостолов. Макс Мюллер задает веский вопрос:

“Как может миссионер при таких обстоятельствах удовлетворять удивление и вопросы своих учеников, если он не может указать на это семя и рассказать им, каким было задумано христианство? Если он не может показать, что, подобно всем другим религиям, Христианство тоже имело свою историю; что христианство девятнадцатого века не есть христианство средних веков, и что христианство средних веков не было христианством первых Соборов; что христианство первых Соборов не было христианством апостолов, и что только то, что было сказано Христом, было хорошо сказано?” [47, т. I, с. 26, Предисловие]

< ... >

Соревнуясь со свирепыми почитателями Марии четвертого века, современные церковные преследователи либерализма и «ереси» охотно заперли бы всех еретиков вместе с их книгами в какой-нибудь современный Серапион и сожгли бы их живьем. Причина этой ненависти естественна. Новейшие исследования более чем когда-либо раскрыли этот секрет.

«Не есть ли нынешнее поклонение святым и ангелам во всех отношениях то же самое, чем поклонение демонам было в прежние времена?» – сказал епископ Ньютон годы тому назад. – «Только название стало другим, сущность та же самая... те же самые храмы, те же самые изображения, которые когда-то посвящались Юпитеру и другим демонам, теперь посвящаются Деве Марии и другим святым... Язычество целиком переделано и применено к папству».

Почему не быть беспристрастными и не добавить, что «значительная часть того же применена также в протестантских религиях?»

< ... >

Кто из святых столпов церкви когда-либо возвысился до уровня веротерпимости и благородной простоты характера некоторых язычников? Сравните, для примера, индийского Ашоку, который жил за 300 лет до Р. X., и карфагенского Св. Августина, процветавшего 300 лет после Р. X. Согласно Максу Мюллеру, вот что высечено на скалах Джирнара, Дхаулы и Капурдигиры:

«Пиядаси, возлюбленный богами царь, желает, чтобы аскеты всех вероисповеданий могли жить везде. Все эти аскеты одинаково проповедуют заповеди, которые людям следовало бы применить на себе, а также чистоту души. Но у людей мнения различны и различны склонности».

А вот что написал Августин после своего крещения:

«Дивна глубина твоих слов! их внешность, гляди! перед нами, приглашая к малым; и все же в них дивная глубина, о Боже мой, дивная глубина! Страшно заглядывать в нее; да... благоговейный ужас почитания и дрожь любви. Врагов твоих [читайте – язычников] поэтому ненавижу неистово; о, если бы ты убил их своим обоюдоострым мечом, чтобы они больше не могли быть врагами ему; ибо я так бы хотел, чтобы были они убиты»

Удивительный дух христианства; и это дух одного манихейца, обращенного в религию того, кто даже на кресте молился за своих врагов!

< ... >

Разумеется, христианское духовенство никогда не сможет примириться с доктриной, основанной на применении строгой логики к последовательно построенному логическому рассуждению. Количество тех, которые вследствие этого покинули богословие, никогда не было оглашено. Они задавали вопросы, и им запрещали их задавать; от этого происходил раскол, разочарование и часто отчаянный скачок в бездну атеизма. Взгляды орфиков на эфир как главный посредник между Богом и сотворенной материей точно так же осуждались. Эфир орфиков слишком живо напоминал архея, душу мира, а последняя была по своему метафизическому смыслу столь же близко связана с эманациями, являясь первой манифестацией – Сефирой или божественным Светом. И когда же можно было больше бояться последней, как не в тот критический момент?

< ... >

«Каждый знает», – писал великий манихеец третьего столетия Фост, – «что Евангелии не были написаны ни Иисусом Христом, ни его апостолами, но долго после их времен какими‑то неизвестными личностями, которые, хорошо рассудив, что едва ли им поверят, если они будут повествовать о делах, которых сами не видели, озаглавили свои повествования именами апостолов или последователей, живших одновременно с последними».

Комментируя этот вопрос, А. Франк, еврейский ученый из Института и переводчик «Каббалы», выражает ту же самую идею.

«Разве у нас нет оснований», – спрашивает он, – «рассматривать «Каббалу» как драгоценные остатки религиозной философии Востока, которая, будучи перенесенной в Александрию, смешалась с учением Платона и под незаконно присвоенным именем Дионисия Ареопагита, епископа Афинского, обращенного и посвященного Св. Павлом, получила возможность проникнуть в мистицизм средних веков?» [256]

Говорит Жаколио:

«Что же это за религиозная философия Востока, которая проникла в мистический символизм христианства? Мы отвечаем: Эта философия – следы которой мы находим у магов, халдеев, египтян, еврейских каббалистов и христиан – есть ничто другое, как философия брахманов Индии, сектантов веры в питри, или духов невидимых миров, которые окружают нас» [378].

Но если гностики были уничтожены, то гнозис, основанный на тайной науке наук, продолжает жить.

< ... >

Когда Кирил, епископ Александрийский открыто ухватился за идею Изиды, египетской богини, и антропоморфизировал ее в Марии, Божьей матери, и когда начались споры о триединстве, – с этого момента египетская доктрина об эманировании творящего Бога из Эмефта подвергалась искажениям на разные лады, пока наконец Соборы пришли к соглашению принять ее в таком виде, как она выглядит теперь – обезображенной Триады каббалистического Соломона и Филона! Но так как ее происхождение все еще было слишком очевидно, то Слово больше не называлось «Небесным человеком», первичным Адамом Кадмоном, но стало Логосом – Христом, и было сделано таким же старым, как «Старейший из Старейших», его отец. Сокрытая МУДРОСТЬ стала идентичной со своей эманацией БОЖЕСТВЕННОЮ МЫСЛЬЮ, и ее заставили рассматривать соравной и совечной со своей первой манифестацией.

Если мы здесь остановимся, чтобы рассмотреть другую из основных догм христианства – доктрину об искуплении, то мы легко можем проследить ее назад до язычества. Этот краеугольный камень церкви, которая, по ее собственному мнению, покоилась незыблемо на прочной скале в течение долгих веков, теперь выкопан наукою и доказано, что он произошел от гностиков. Профессор Дрейпер представляет ее, как едва ли известную в дни Тертуллиана, и как «возникшую среди еретиков гностиков». Мы не позволим себе возражать такому ученому авторитету больше, как только заявить, что она возникла среди них не более, как это было c их «помазанным» Христом и Софией. Первого они создали по образу «Царя Мессии», мужского принципа мудрости, а последнюю по третьему сефироту, из халдейской «Каббалы» и даже по индусскому Брахме и Сарасвати и языческому Дионису и Деметре. И здесь у нас твердая почва под ногами, хотя бы уже потому, что теперь доказано, что Новый Завет совсем не появлялся в своей завершенной форме, каким мы его находим теперь, пока не прошло 300 лет со времени апостолов, а в отношении «Зогара» и других каббалистических книг установлено, что они появились в первом веке до нашей эры, если не намного раньше.

< ... >

Прослеживая христианские догматы пункт за пунктом, если мы сосредоточим наше внимание на одном из них, который вызвал самые яростные столкновения, пока его не признали, а именно – догмате о Троице – что мы находим? Мы встречаем его, как мы уже показали, на северо-востоке Инда; и прослеживая до Малой Азии и Европы, узнаем его у каждого народа, имеющего что-нибудь похожее на установленную религию. Этот догмат преподавали в старейших халдейских, египетских и митраических школах. Халдейский Солнечный бог, Митра, назывался «Тройственным», и халдейская идея тройственности была учением аккадийцев, которые сами принадлежали к расе, которая была первой, породившей метафизическую тройственность.

< ... >

Мягко говоря, это очень странно, что христиане претендуют на то, что их религия обоснована на пророчестве Библии, в которой такого пророчества нигде нет. В какой же главе или стихе Иегова, «Господь Бог», обещает Адаму и Еве послать им Искупителя, который спасет человечество?

«Я положу вражду между тобой и женщиной», – говорит Господь Бог змию, – «и между твоим семенем и ее семенем; и оно поранит твою голову, и ты поранишь его пятку».

В этих словах нет ни малейшего намека на Искупителя, и изощреннейший ум не в состоянии извлечь из них, как они стоят в третьей главе «Книги Бытия», ничего похожего на то, что христиане ухитрились там найти. С другой стороны, в традициях и в «Ману» Брахма прямо обещает первой паре людей послать им Спасителя, который будет учить их пути к спасению.

«Из уст посланца Брахмы, который родится в Курукшетра, Матсья и земли Панчола, также называемой Канья-Кубья (гора Девы), все люди на земле узнают свой долг», – гласит «Ману» [кн. II, шл. 19, 20].

< ... >

Мексиканцы зовут Отца своей Троицы Изона, Сына – Бакаб, а Святого Духа – Эхвах, и «говорят, что получили это (учение) от своих предков» [428, с. 165]. Среди семитических народов мы можем проследить троицу до доисторических дней баснословного Сезостриса, которого более чем один критик отождествляет с Нимрудом, «могучим охотником». Мането влагает в уста оракула упрек царю, когда последний задал вопрос:

«Скажи мне, ты, сильный в огне, кто до меня был в состоянии подчинить себе все вещи? И кто сможет после меня?» – И оракул ответил ему: – «Сперва Бог, затем Слово, и затем «Дух»» [429, кн. I, гл. IV].

В вышеизложенном заключается основание лютой ненависти христиан к «язычникам» и теургам. Слишком много было заимствовано; древние религии и неоплатоники преследовались ими с достаточной яростью, чтобы приводить в недоумение мир в течение нескольких тысячелетий. Если древние религии не были бы с такой быстротой изглажены из памяти людской, то невозможно было бы проповедовать христианскую религию как Новый Завет или непосредственное Откровение от Бога Отца, данное через Бога Сына под влиянием Бога Святого Духа. В качестве острой политической необходимости, отцам церкви приходилось – чтобы удовлетворять желания своих богатых новообращенных – даже учреждать празднества Пана. Они пошли так далеко, что приняли церемонии, которые до тех пор совершал языческий мир в честь Бога садов, во всей их примитивной искренности [430]. Настала пора пресечь эту связь. Или языческое поклонение и неоплатоническая теургия со всем церемониалом магии должны были быть раздавлены навсегда, или же христианам надо было стать неоплатониками.

Яростная полемика и битвы в одиночку между Иринеем и гностиками достаточно известны и поэтому не нуждаются в повторении. Они велись более двух столетий после того, как неразборчивый в средствах епископ из Лиона произнес свой последний религиозный парадокс. Цельс, неоплатоник и ученик школы Аммония Саккаса, привел христиан в замешательство и даже на время задержал прогресс прозелитизма тем, что весьма успешно доказал, что первоначальные и более чистые формы наиболее важных догм христианства следует искать только в учениях Платона. Цельс обвинил их в принятии от язычества его наихудших суеверий и в использовании отрывков из Книги Сивилл без надлежащего понимания их значения. Обвинение было настолько правдоподобно и факты настолько очевидны, что долго ни один христианский писатель не отважился ответить на вызов. Ориген, по горячей просьбе своего друга Амброзия, был первым кто взялся за защиту, так как он раньше принадлежал к той же платонической школе Аммония и считался наиболее компетентным человеком, чтобы отразить хорошо обоснованные обвинения. Но его красноречие не помогло, и единственным средством, какое только можно было найти, явилось уничтожение самих писаний Цельса. Это могло быть осуществлено только в пятом веке, когда с этого труда были сняты копии, и многие прочли и изучили его. Если ни одна из этих копий не дошла до поколения нынешних ученых, то это не потому, что ни одной больше не существует в нынешнее время, но по той простой причине, что монахи одной Восточной церкви на Афонской горе и не покажут и не признаются, что у них есть один экземпляр.

< ... >

Разрушение эклектической школы стало самой желанной мечтой христиан. Искали к этому пути, над этим задумывались с напряженной озабоченностью. И наконец это было достигнуто. Члены этой школы были рассеяны руками чудовищ Теофила, епископа Александрийского и его племянника Кирила – убийцы юной, ученой и невинной Ипатии!

После смерти замученной дочери математика Феона неоплатоникам невозможно было продолжать деятельность своей школы в Александрии. Пока была жива юная Ипатия, ее дружба и влияние на Ореста, правителя города, обеспечивало философам безопасность и защиту от их идущих на убийства врагов. С ее смертью они потеряли своего самого сильного друга. Насколько ее почитали все, знавшие ее, за ее эрудицию, благородство, добродетели и характер, – можно заключить из писем, адресованных ей Синезием, епископом Птолемеи, отрывки из которых дошли до нас.

«Мое сердце томится по присутствию вашего божественного духа», – писал он в 413 г. н. э., – «которое более чем что-либо другое могло бы смягчить горечь моей судьбы».

В другом месте он говорит:

«О, моя мать, моя сестра, мой учитель, мой благодетель! Моя душа очень опечалена. Воспоминания о моих детях, которых я потерял, убивают меня... Когда я слышу вести о вас и узнаю, как я надеялся, что вы более счастливы, чем я сам, тогда я, по меньшей мере, только наполовину несчастен».

Каковы были бы чувства этого наиболее благородного и достойного из христианских епископов, который оставил семью и детей и счастье ради веры, к которой его влекло, если бы пророческое видение раскрыло ему, что его единственный друг, оставшийся у него, его «мать, сестра и благодетель» – вскоре превратится в неузнаваемое месиво мяса и крови, расколоченного, как студень, под ударами дубины Петра Чтеца – что ее юное невинное тело будет разрезано на куски, что «плоть будет соскребываться с костей» устричными раковинами, а остальное будет брошено в костер по приказу того же самого епископа Кирила, которого он так хорошо знал – Кирила, КАНОНИЗИРОВАННОГО Святого!!

В летописях мира никогда не было религии, которая вписала туда такие кровавые страницы, как христианство. Все остальные, включая и традиционные яростные сражения «избранного народа» со своими родственными, идоло-поклоняющимися племенами Израиля, бледнеют перед кровожадным фанатизмом самозваных последователей Христа! Даже быстрое распространение магометанства перед побеждающим мечом пророка ислама является прямым следствием кровавого разгула и сражений между христианами. Междоусобная война несториан и кириловцев явилась тем, что зародило исламизм; и в монастыре Бозрах было посеяно то плодовитое семя Бахирою, несторианским монахом. Свободно обводняемое реками крови дерево Мекки разрослось так, что в нынешнем веке под его тенью ютится более двухсот миллионов людей. Недавние зверства в Болгарии ничто иное, как естественные последствия восторжествования Кирила и Марио-поклонников.

Жестокий, коварный политикан, интриган-монах, прославленный церковной историей, окруженный ореолом святого мученика. Ограбленные философы, неоплатоники и гностики, ежедневно предаваемые анафеме церковью по всему миру в течение долгих мрачных веков. Проклятие бесстрастного божества, ежечасно вызываемое церковью на магические церемонии и применение теургии, тогда как христианское духовенство само веками пользуется колдовством. Ипатия, чудесная девушка-философ, разорванная на куски беснующейся толпою христиан. И такие, как Катерина Медичи, Лукреция Борджиа, Жанна Неапольская и Испанская Изабелла, преподнесены миру, как верные дочери церкви – некоторые их них даже награждены папою орденом «Беспорочной Розы», высочайшим символом женской чистоты и добродетели, символом посвященным Беспорочной матери Божией! Таковы примеры человеческой справедливости!

< ... >

Навряд ли нас можно убедить, что нравственность язычников хоть сколько-нибудь улучшилась бы, если им была бы дана возможность свободно ознакомиться с жизнью, скажем, царя-псалмопевца, автора тех благозвучных «Псалмов», которые так восторженно повторяются христианами. Разница между Давидом, исполняющим фаллический танец перед святым ковчегом – эмблемой женского начала – и индусским вишнуистом, носящим ту же эмблему на лбу, – говорит в пользу первого только в глазах тех, кто не изучили ни древней веры, ни своей собственной. Когда религия, которая вынудила Давида отрезать и предъявить двести крайних плотей своих врагов, прежде чем он мог стать царским зятем [«1 Самуила», XVIII, 27], принята за образец христианами, то они поступили бы разумно, не бросая упреков в лицо язычникам, что их вера бесстыдная. Помня многозначительное изречение Иисуса, им следовало бы прежде вытащить бревно из собственного глаза, чем указывать на пылинку в чужом глазу. Сексуальный элемент настолько же заметен в христианстве, насколько он заметен в любой из «языческих религий». Несомненно, нигде в Ведах невозможно найти такой грубости и нескромности в выражениях, какую теперь исследователи обнаруживают по всей Моисеевой Библии.

< ... >

Никогда не было и никогда не будет истинно философского ума ни языческого, ни иудейского, ни христианского, который не пошел бы одним и тем же путем мышления. Гаутама Будда отображен в наставлениях Христа; Павел и Филон Иудей суть верные отголоски Платона; и Аммоний Саккас и Плотин приобрели бессмертную славу объединением учений всех этих великих учителей истинной философии. «Испытывай все, и крепко удерживай то, что хорошо» – должно бы быть девизом всех братьев на земле. Но не так обстоит дело с толкователями Библии. Семя Реформации было посеяно в тот день, когда вторая глава «Соборного Послания Иакова» пришла в столкновение с одиннадцатой главой «Послания Евреям» в том же самом Новом Завете. Тот, кто верит в Павла, не может верить в Иакова, Петра и Иоанна. Последователи Павла, чтобы оставаться христианами вместе со своим апостолом, должны «открыто» выступать против Петра; и если Петр «был виноват» и был неправ, тогда, значит, он не был непогрешимым. И как же тогда его наследник (?) может хвалиться непогрешимостью? Каждое царство, разделившееся против себя, приходит к разрушению; каждый дом, разделившийся против себя, должен пасть. Множество хозяев оказалось настолько же губительным в религии, насколько и в политике. То, что проповедовал Павел, проповедовали все мистические философы.

«Поэтому стойко держитесь за свободу, которую Христос нам дал, чтобы не быть опять вовлеченными в рабство! – восклицает честный апостол-философ; и добавляет как бы в пророческом вдохновении: «Но если вы будете кусать и пожирать один другого, то берегитесь, как бы вы совсем не пожрали один другого».

Что неоплатоников не всегда презирали и обвиняли в поклонении демонам, свидетельствует то, что Римская церковь заимствовала даже самые их обряды и теургию. Идентичные вызывания и заклинания языческих и еврейских каббалистов теперь повторяются христианскими изгонителями бесов, а теургия Ямвлиха принята слово в слово.

«Хотя платоники и христиане-последователи Павла в первых веках отличались друг от друга», – пишет профессор А. Уайлдер, – «многие из выдающихся учителей новой веры были глубоко проникнуты философским духом. Синезий, епископ Сирены, был учеником Ипатии. Св. Антоний повторял теургию Ямвлиха. Логос или слово «Евангелия от Иоанна» было гностической персонификацией. Климент Александрийский, Ориген и другие отцы много пили из источников философии. Идея аскетизма, увлекшая церковь, была той идеей, которую осуществлял Плотин... в течение всех средних веков выделялись люди, воспринявшие внутренние доктрины, которые провозглашались прославленным учителем Академии».

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.1

Если бы мы захотели отыскать модель папской тиары, то нам следует искать ее в летописях древнеассирийских табличек. Мы приглашаем читателя обратить внимание на иллюстрированный труд д-ра Инмана «Языческий и христианский символизм». На шестьдесят четвертой странице он легко в головном уборе наследника Св. Петра опознает прическу, носимую богами и ангелами в древней Ассирии,

«где она появляется увенчанной эмблемой мужской троицы» (христианским Крестом). «Мы можем упомянуть мимоходом», – добавляет д-р Инман, – «что как представители Римской церкви взяли себе митру и тиару от «проклятых потомков Хама», также они взяли епископский посох от авгуров Этрурии и художественную форму, в которую они облекают своих ангелов,– от живописцев и делателей урн Magna Grecia и Центральной Италии».

Будем ли мы продолжать наши исследования дальше, чтобы отыскать такого же рода подтверждения в отношении нимбов и тонзур католических священников и монахов? Мы найдем неопровержимые доказательства, что они являются солнечными эмблемами. Найт в своем «Old England Pictorially Illustrated» приводит рисунок Св. Августина, изображающий древнего христианского епископа в одеянии, вероятно, носимом самим этим великим «святым». Pallium или древняя епитрахиль епископа, является женским знаком, когда его носит жрец во время богослужения. На картине Св. Августина эта епитрахиль украшена буддийскими крестами и всею своею внешностью она представляет египетское Т (тау), слегка принявшее вид буквы Y.

«Ее нижний конец яадяется знаком мужской триады», – говорит Инман, – «указательный палец правой руки (фигуры) протянут подобно ассирийскому жрецу, воздающему почести роще... Когда мужчина носит pallium во время богослужения, он становится представителем троичности в единстве, арба или мистическими четырьмя».

«Беспорочна наша Владычица Изида», – гласит надпись вокруг выгравированных Сераписа и Изиды, описанная Кингом в книге «Гностики и то, что от них осталось», «Н KYPIA ICIC АΓΝΗ»... – те же самые выражения, впоследствии приложенные к тому персонажу (к Деве Марии), которая унаследовала от нее форму, титулы, символы, ритуалы и церемонии... Таким образом ее последователи перенесли в новое духовенство прежние знаки своей профессии, обязательство соблюдения целомудрия, тонзуру, стихарь, упустив при этом к сожалению, частые омовения, предписанные древним верованием». ««Черные Девы», пользующиеся таким почитанием в некоторых французских соборах... оказались, когда их, наконец, критически обследовали, базальтовыми статуями Изиды!» [410. с. 71]

Перед местом поклонения Юпитеру Аммону были подвешены звенящие колокольчики, по звуку которых жрецы составляли предсказания; «золотой колокольчик и гранат... кругом по кайме одеяния», – нашло свое выражение у евреев Моисея. Но в буддийской системе, во время религиозных служении, богов из Дэва-Локи всегда вызывают и приглашают спуститься на алтари посредством звона колоколов, подвешенных в пагодах. Колокол священной скрижали Шивы в Кухаме описан в Кайласе, и каждая буддийская вихара и монастырь имеют свои колокола.

Таким образом мы видим, что употребляемые христианами колокола пришли к ним непосредственно от буддистов Тибета и Китая. Бусы и четки имеют то же самое происхождение; буддийские монахи пользуются ими уже больше 2300 лет. В определенные дни Лингамы в индусских храмах украшаются большими ягодами с дерева, посвященного Махадеве, которые нанизываются, как четки. Титул «монахиня» [«пит»] является египетским словом того же значения; христиане даже не потрудились перевести слово Nonna. Ореол святых изображался допотопными художниками Вавилона каждый раз, когда они хотели почтить или обожествить голову смертного. На одной знаменитой картине в «Индусском пантеоне» Мура, под названием «Дэваки нянчит младенца – Кришну», индусская Дева изображена сидящей на диване с младенцем Кришной. Ее волосы зачесаны назад; длинная вуаль и золотистый ореол вокруг головы Девы, также как вокруг головы Индусского Спасителя – поразительны. Никакой католик, как бы он ни был сведущ в тайном символизме иконологии – ни на мгновение не поколебался бы почтить в этой святыне Деву Марию, матерь его Бога! В Индур Суба, южном входе пещер Эллоры, до сегодняшнего дня можно видеть фигуру жены Индры, Индрани, сидящую со своим сыном-богом – она указывает пальцем на небо таким же точно жестом, как итальянская Мадонна с младенцем. В книге «Языческий и христианский символизм» автор поместил фигуру средневековой деревянной резьбы – подобную тем, какие мы видели дюжинами в старых псалтырях – в которых Дева Мария со своим младенцем изображена как Царица Небесная, на лунном серпе, эмблеме девственности. «Находясь перед солнцем, она почти затмевает его свет. Ничто более этого не может полнее отождествить христианскую матерь с ребенком с Изидой и Гором, Иштар, Венерой, Юноной и целой армией других языческих богинь, которых называли «царицами небесными», «царицами вселенной», «божьими матерями», «супругами бога», «небесными девами», «небесными миротворцами» и т. д.».

Такие картины не являются чисто астрономическими. Они представляют мужского бога и женскую богиню, как солнце и луну в соединении, «соединение триады с единицей». Рога коровы на голове Изиды имеют то же самое значение.

И так выше, ниже, во вне и внутри христианской церкви, в одеяниях священнослужителей и в религиозных обрядах мы узнаем отпечаток экзотерического язычества. Ни по какому другому предмету, находящемуся в пределах широкого круга человеческих познаний, мир не бывал настолько ослеплен или обманываем упорными лжетолкованиями, как по вопросу древности. Ее седое прошлое и религиозные верования были ложно истолкованы и попраны ее наследниками. Ее иерофанты и пророки, мисты и эпопты когда-то сокровенных святилищ храма, выставлены как одержимые бесами и как поклонники дьявола. Нарядившись в одеяния, взятые у жертвы, христианский священнослужитель теперь предает ее анафеме, пользуясь при этом ритуалами и церемониями, которым он научился от этих самых теургов. Моисеева Библия употребляется в качестве оружия против того народа, который ее дал. Языческого философа проклинают под тою же самою крышею, которая была свидетельницей его посвящения; и «обезьяна Бога» (т. е. дьявол Тертуллиана), «породитель и основатель магической теургии, науки иллюзий и лжи, чей отец и породитель есть демон», изгоняется при помощи освященной воды рукою, которая держит настоящий lituus которым древний авгур после торжественной молитвы намечал области неба и именем ВЫСОЧАЙШЕГО бога вызывал меньшего бога (теперь называемого Дьяволом), который раскрывал перед его взором будущее и делал его способным пророчествовать! Со стороны христиан и духовенства это есть ничто другое как позорное невежество, предубеждение и презрительная гордость

< ... >

Все это дает нам верный ключ к действительной причине ненависти, испытываемой ранними и средневековыми христианами по отношению к своим языческим братьям и опасным соперникам. Мы ненавидим то, чего мы боимся. Христианский чудотворец, порвавший все связи с мистериями храмов и с «теми школами, которые так прославились своей магией», описанной Св. Иларионом [448, т. II, с. 283], – не имел почти никакой надежды, чтобы состязаться с языческими чудотворцами. Ни один апостол, может быть, за исключением лечения месмерической силой, – никогда не мог сравняться с Аполлонием Тианским; и скандал, произведенный среди апостолов творящим чудеса Симоном Волхвом, слишком хорошо известен, чтобы повторять его здесь снова.

«Почему это так», – спрашивает Юстин Мученик с явным унынием, – «почему это так, что талисманы Аполлония (τελεσματα) обладают властью в некоторых частях творения, ибо они предохраняют, как мы видим, от ярости волн, от буйства ветров и от нападения диких зверей; и в то время как чудеса нашего Господа сохранились только в преданиях, чудеса Аполлония весьма многочисленны и действительно проявляются в нынешних фактах, чем сбивают с пути всех видевших?» [449, XXIV]

Этот поставленный в тупик мученик очень правильно разрешает эту проблему, приписав эффективность и могущество применяемых Аполлонием чар его глубокому знанию симпатий и антипатий (или несовместимостей) природы.

Не будучи в состоянии отрицать очевидное превосходство сил своих врагов, отцы прибегли к старому, но всегда успешному способу – к клевете. Они почтили теургов той же самой грязной клеветой, к которой прибегали фарисеи по отношению к Иисусу. «У тебя есть демон», – сказали Иисусу старшие еврейские синагоги. «У тебя есть Дьявол», – повторили коварные отцы, с одинаковой правдивостью обращаясь к языческому чудотворцу; и это широко распространяемое обвинение, впоследствии возведенное в догмат веры, одержало победу.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.2

Сказано в «Кодексе»:

«Иоанн, сын Аба Саба-Захария, зачатый его матерью Анасабет в ее сотом году отроду, крестил уже в течение сорока двух лет, когда Иисус Мессия пришел на Иордан, чтобы быть крещенным крещением Иоанна... Но он исказит учение Иоанна, изменив крещение Иордана и исказив изречения справедливости».

Крещение было изменено от крещения водою на крещение Святым Духом, несомненно, вследствие всегда преобладавшей у отцов идеи провести реформу, и сделать христиан отличными от назареев Св. Иоанна, набатеян и эбионитов, чтобы очистить место для новых догм. Не только в Синоптиках говорится, что Иисус крестил так же, как и Иоанн, но собственные Иоанновы ученики жаловались на это, хотя, наверно, Иисуса нельзя обвинять, что он придерживался чисто вакхического ритуала. Вводное предложение в стихе 2, гл. IV, «Иоанна», «...хотя Сам Иисус не крестил», настолько неуклюже, что сразу видно, что это позднейшая вставка. Матфей заставляет Иоанна сказать, что тот, кто придет после него, не будет их крестить водой, «но Святым Духом и Огнем». Марк, Лука и Иоанн подтверждают эти слова. Вода, огонь и дух или Святой Дух ведут свое начало из Индии, как мы это покажем.

Но в отношении этого изречения имеется одна странность. Оно категорически отрицается в «Деяниях Апостолов», XIX, 2-5. Аполлос, александрийский еврей, принадлежал к секте учеников Св. Иоанна Крестителя; он был крещен и наставлял других по учениям Крестителя. И все же, когда Павел, разумно используя свое отсутствие в Коринфе, встречается с некими учениками Аполлоса в Эфессе и задает им вопрос, восприняли ли они Святого Духа, – последовал наивный ответ:

«Мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый!» «Во что же вы крестились?» – вопрошает он далее. – «Во Иоанново крещение», – отвечают они.

Затем Павла заставляют повторить слова, приписанные Синоптиками Иоанну; и эти люди «крестились во имя Господа Иисуса» и сразу проявили обычный дар говорения на многих языках, которым сопровождается снисхождение Святого Духа.

Что же это такое? Св. Иоанн Креститель, которого называют «предтечей» во «исполнение пророчества», великий пророк и мученик, чьим словам должно придаваться такое огромное значение его учениками, провозглашает «Святого Духа» своим слушателям, вызывает стечение толп людей на берегах Иордана, где при великой церемонии крещения Христа обещанный «Святой Дух» появляется среди раскрывающихся небес, и толпа слышит голос, и тут вдруг находятся ученики Св. Иоанна, которые «даже и не слыхали, что существует какой-то Святой Дух!»

Истинно, те ученики, которые написали «Кодекс назареев», были правы. Только это был не сам Иисус, но те, кто пришли после него, и кто состряпали Библию так, чтобы она подошла им, которые «исказили учение Иоанна, изменили крещение в Иордане и исказили изречения справедливости».

Бесполезно возражать, что нынешний «Кодекс» был написан спустя века после того, как проповедовали непосредственные ученики Иоанна. Точно так же были написаны наши Евангелия. Когда эта поразительная беседа Павла с «крещенцами» имела место, бардезанцы между ними еще не появились, и эта секта не считалась «ересью». Кроме того, мы в состоянии судить, как мало Иоанново обещание «Святого Духа» и появление самого «Духа» оказало влияния на его учеников, по тому неудовольствию, какое они проявили в отношении учеников Иисуса и чем-то вроде конкуренции, проявленной с самого начала. Мало того, у самого Иоанна настолько мало уверенности в тождественности Иисуса с ожидаемым Мессией, что после знаменитой сцены крещения в Иордане и устного уверения Самого Святого Духа, что «сей есть Сын Мой возлюбленный» [Матфей, III, 17], – мы вдруг находим, что «Предтеча» [«Матфей», XI] посылает из тюрьмы двух учеников, чтобы осведомиться у Христа: «Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого»!!

Уже это одно вопиющее противоречие давно уже должно было убедить разумные сознания в мнимости боговдохновенности Нового Завета. Но мы можем задать другой вопрос: если крещение является знаком возрождения и таинством, установленным Христом, то почему теперь христиане не крестят так, как это приписывается Иисусу – «Святым Духом и огнем», вместо следования обычаю назареев? Делая эти осязаемые вставки, какие цели мог преследовать Ириней, за исключением того, чтобы заставить людей поверить, что название назарей, которое Иисус носил, произошло только оттого, что отец его проживал в Назарете, а вовсе не от его связи с сектой назариа – целителей?

Эта уловка Иринея была весьма неудачна, так как с незапамятных времен пророки старины выступали против крещения огнем, как оно практиковалось их соседями, которое сообщало «дух пророчества или Святой Дух». Но положение было отчаянное; христиан повсюду называли назареями или иессеями (согласно Епифанию), и Христа считали просто еврейским пророком и целителем – каким он себя называл, каким он был принят своими учениками и каким его рассматривали последователи. При таком положении вещей тут не было места ни для новой иерархии, ни для нового божества; а так как Ириней взялся за это дело, чтобы создать и то и другое, то ему пришлось пользоваться тем материалом, какой был под рукой, и заполнить пробелы своими плодоносными выдумками.

< ... >

Если бы христиане не обременили себя «Откровениями» маленького народа и не приняли бы Иегову Моисея, – гностические идеи никогда не назвали бы ересями, будучи избавлен от своих догматических преувеличений, мир имел бы религиозную систему, основанную на чисто платоновской философии, и, наверняка, что-то от этого выиграл бы.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.3

Первые группы христиан, численность которых, по данным Ренана, не превышала от семи до двенадцати человек на каждую церковь, бесспорно принадлежали к беднейшим и наиболее невежественным классам. У них не было и не могло быть каких-либо понятий о высоко философских доктринах платоников и гностиков и, очевидно, так же мало они знали о своей собственной только что созданной религии. Для них, кто, если евреи, были раздавлены под тиранической властью «закона» в том виде, как он был навязан старейшинами синагог, и, если язычники, то всегда исключались, как до нынешнего времени это происходит с низшими классами в Индии, из религиозных мистерий, – Бог евреев и «Отец», проповедуемый Иисусом, были одним и тем же. Распря, которая воцарилась в первые годы вслед за смертью Иисуса между двумя партиями – Павловой и Петровой – была прискорбна. Что один воздвигал, другой считал священным долгом разрушить. Если «Homilies» считаются апокрифическими и не могут быть полностью приняты в качестве непогрешимого мерила, которым можно измерить враждебность, бушевавшую между этими двумя апостолами, то в нашем распоряжении имеется Библия, и доказательств, доставляемых ею – множество.

< ... >

А теперь мы снова зададим вопрос: кто были первые христиане? Это были люди, которые легко были обращены красноречивой простотой Павла, который именем Иисуса обещал им свободу от тесных пут церковности. Они поняли только одно – что они «дети обетования» [Галатам, IV, 28]. «Аллегория» Моисеевой Библии была для них разоблачена; завет «горы Синайской, рождающий в рабство» был Агарью [там же, 24], старой еврейской синагогой, и она была «в рабстве вместе со своими детьми» у Иерусалима, нового и свободного, «матери нас всех». С одной стороны синагога и закон, преследовавший каждого, кто осмеливался переступить узкую тропу фанатизма и догматизма; с другой стороны, язычество* с его величественными философскими истинами, скрытыми от взоров, – раскрывающимися только для немногих, и оставляющими широкие массы в безнадежных поисках знания, кто же бог среди переполненного пантеона божеств и помощников божеств.

< ... >

Другим же, апостол обрезания, поддержанный всеми своими последователями, обещал, если они будут соблюдать «закон», жизнь после смерти и воскресение, о котором они не имели ни малейшего представления. В то же самое время он никогда не упускал случая противоречить Павлу, не называя его имени, но указывая на него так ясно, что почти невозможно сомневаться, кого Петр имел в виду. Хотя он может быть и обратил некоторых людей, которые, верили ли они в Моисеево воскресение, обещаемое фарисеями, или увлекались нигилистическими доктринами саддукеев, или принадлежали к многобожному язычеству языческой черни, не имели никакого будущего после смерти, ничего, кроме тусклой пустоты, – мы не думаем, что труд по взаимоопровержениям, так систематично проводившийся обоими апостолами, мог много способствовать их работе по прозелитизму. У образованных мыслящих классов, как ясно показывает история церкви, они имели мало успеха. Где была истина; где было вдохновенное слово Бога? С одной стороны, как мы видели, они слышали апостола Павла, объясняющего, что из двух заветов, «которые являются аллегориями», старый завет с горы Синая, «который порождает рабство», есть Агарь, рабыня; и сама гора Синай соответствует «Иерусалиму», который теперь «в рабстве» вместе со своими обрезанными детьми; и что новый завет означает Иисуса Христа – «Иерусалим, который вверху и свободен»; и с другой стороны – Петра, который противоречил ему и даже оскорблял его. Павел с жаром восклицает:

«Изгони рабу и сына ее» (т.е. старый закон и синагогу). «Сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной». «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос; и не подвергайтесь опять игу рабства. Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа!» [Галатам. V. 1-2].

Что же пишет Петр? Кого он подразумевает, говоря:

«Те, кто произносят напыщенные тщеславные слова... В то время как они обещают им свободу, они сами являются слугами разложения, ибо чем человек обуян, тем самым он и порабощен... Ибо если они избегли скверны мира через познание Господа и Спасителя, то они опять попали в путы и обуяны... было бы лучше для них не узнавать пути праведности, чем после того, как узнали, отвернуться от святых заповедей, данных им» («2 Послание Петра»).

Вне сомнения, Петр не мог иметь в виду гностиков, так как те никогда не видели «святых заповедей, данных им»;

Павел же видел. Они никогда никому не обещали «свободы» от пут, но Павел обещал это неоднократно. Кроме того, последний отвергает «старый завет», рабыню Агарь, а Петр крепко за него держится. Павел предостерегает людей против сил и властей (низших ангелов каббалистов), а Петр, как будет видно из дальнейшего, уважает их и поносит тех, кто не уважает. Петр проповедует обрезание, Павел запрещает его.

Позднее, когда все эти чрезвычайно грубые ошибки, противоречия, расхождения и выдумки были насильно втиснуты в систему, тщательно выработанную кастой епископов новой религии, и названы христианством; когда сама эта хаотическая картина была коварно сохранена от слишком близкого с нею знакомства целым строем грозных церковных епитимий и анафем, которыми любопытные удерживались на почтительном расстоянии под фальшивым предлогом недопущения святотатственной профанации божественных тайн; и миллионы людей были умерщвлены во имя Бога милосердия, – тогда пришла Реформация. Она, несомненно, заслуживает свое название в полнейшем парадоксальном значении. Она оставила Петра и утверждала, что выбрала Павла своим единственным вождем. И апостол, который метал громы и молнии против старого закона рабства, который предоставил полную свободу христианам соблюдать субботу или не соблюдать, который отверг все, что предшествовало Иоанну Крестителю, – является теперь провозглашенным знаменосцем Протестантизма, который придерживается старого закона больше, чем евреи, бросает в тюрьму тех, кто рассматривает субботу так, как рассматривали это Иисус и Павел, и превосходит синагогу первого века по догматической веронетерпимости!

Но кто же тогда были первые христиане, можно все-таки спросить? Несомненно – эбиониты! и в этом мы следуем утверждениям лучших критиков.

«Почти нет сомнений, что автор книги «Clementine Homilies» был представителем эбионитского гностицизма, который когда-то представлял чистейшую форму примитивного христианства...» [259, т. II, с. 5]

Но кто же были эбиониты? Ученики и последователи ранних назареев, каббалистических гностиков. В предисловии к «Кодексу назареев» переводчик говорит:

«Что также назареи не отвергали эонов – это естественно. Ибо они были наставниками эбионитов, которые признавали их (эонов)».

Кроме того, Епифаний, этот христианский Гомер «Ересей», говорит, что

«у Эбиона взгляды назареев, форма керинтян (которые воображают, что мир был построен ангелами), и название христиан» [476].

Это название, несомненно, с большим правом было применено к ним, нежели к ортодоксальным (так называемым) христианам школы Иринея и позднее – Ватикана. Ренан показывает, что среди секты эбионитов числились все, оставшиеся в живых родственники Иисуса. Иоанн Креститель, его двоюродный брат и предтеча, был принятым Спасителем назареев и их пророком. Его ученики обитали по ту сторону Иордана, и автором книги «Сод, сын человеческий» ясно и вне сомнения доказано, что то место, где происходила сцена крещения, было местом поклонения Адонису.

«По ту сторону Иордана и за озером обитали назареи, секта, про которую говорили, что она существовала уже в то время, когда родился Иисус, и он принадлежал к ней. Они, должно быть, были распространены по восточной части Иордана и на юго-восток среди арабов [Галатам. I, 17, 21; II, 11] и сабеян по направлению к Босре; и также они, должно быть, проникли далеко на север через Ливан до Антиохии, и также на северо-восток до поселения назареев в Берое, где их нашел Св. Иероним. В пустыне все еще могли преобладать мистерии Адониса; на горах все еще кричали – Айай Адонай» [142, с. 7, Предисловие].

Так как они были соединены (conjunctus) с назареями, каждый (эбионит) заражал других своей нечестивостью, и они решили, что Христос был порождением человеческого семени», – пишет Епифаний.

Но если они так решили, то мы должны думать, что они знали больше о своем современном пророке, чем знал Епифаний 400 лет спустя. Теодорет, как будет показано в другом месте, описывает назареев как евреев, которые «чтут Помазанника, как праведного человека» и пользуются евангелием, называемым «Евангелие от Петра». Иероним нашел достоверное и подлинное Евангелие, написанное по-еврейски Матфеем Мытарем; он нашел его в библиотеке, собранной в Кесарев мучеником Памфилием.

«Я получил разрешение от назареев, которые в Берое, в Сирии, пользуются этим (евангелием), на его перевод», – пишет Иероним к концу четвертого века. – «В евангелии, которое назареи и эбиониты употребляют», – говорит он, – «которое недавно я переводил с еврейского на греческий и которое многими людьми называется подлинным «Евангелием от Матфея», и т. д.

Что апостолы получали «сокровенное учение» от Иисуса и что он сам преподавал таковое, очевидно из дальнейших слов Иеронима, который признался в этом в момент неосторожности. В письмах к епископам Хроматию и Хелиодору он жалуется, что ему

«достался тяжелый труд с тех пор, как ваши преподобия приказали мне (перевести) то, что Св. Матфей сам, апостол и евангелист, не захотел открыто писать. Ибо, если бы оно не было сокровенным, он (Матфей) добавил бы к этому евангелию, что то, что он выдал, было его; но он составил эту книгу запечатанной в еврейские буквы, которые он расположил даже таким образом, чтобы этою книгою, написанной еврейскими буквами и рукою его самого, могли бы владеть наиболее религиозные люди, каковые также, с течением времени, получили ее от тех, кто предшествовали им. Но самую эту книгу они никогда не давали кому-либо переписывать, а ее текст они передавали одни по-одному, другие – по-другому». И далее он на этой же странице добавляет: «И случилось, что эта книга, будучи опубликованной одним последователем Манихея, по имени Селевк, который также фальшиво написал «Деяния Апостолов», выявила материал не для назидания, но для разрушения; и что эта книга была одобрена на синоде, к которому уши церкви правильно отказались прислушиваться».

Иероним сам допускает, что книга, подлинность которой он свидетельствует, как написанной «рукою Матфея», тем не менее была книгой, которая, несмотря на тот факт, что он переводил ее дважды, была почти непонятна для него, ибо она была сокровенной или – тайной. Тем не менее Иероним хладнокровно относит все комментарии на нее, кроме своих собственных, к еретическим. Более того, Иероним знал, что это подлинное «Евангелие от Матфея» было излагателем единственного истинного учения Христа, и что это был труд евангелиста, который был другом и товарищем Иисуса. Он знал, что если из этих двух евангелий – еврейского, о котором идет речь и греческого, вошедшего в наше нынешнее священное писание, – одно было поддельным и, следовательно, еретическим, то это было не евангелие назареев; и все же, зная все это, Иероним становится более ярым, чем когда-либо в своем преследовании «еретиков». Почему? Потому что принятие его было равносильно прочтению смертного приговора установленной церкви. Уж слишком хорошо было известно, что «Евангелие от евреев» было единственным евангелием, признаваемым в течение четырех веков еврейскими христианами, назареями и эбионитами. И никто из последних не признавал божественности Христа.

< ... >

В то время как Симон Волхв аргументирует в «Homilies» с точки зрения всех гностиков (включая назареев и эбионитов), Петр, как истинный апостол обрезания, придерживается старого Закона и, само собой разумеется, старается слить свою веру в божественность Христа со своей старой Верой в «Господа Бога», бывшего покровителя «избранного народа». Так как автор «Сверхъестественной религии» показывает, что Эпитома «есть смесь двух других частей и, вероятно, предназначена для очистки их от еретических доктрин» [259, т. II, с. 2]; и вместе с преобладающим большинством критиков приписывает «Homilies» дату написания не ранее конца третьего века, – то мы можем заключить, что они должны весьма отличаться от своего оригинала, если таковой когда-либо существовал. Симон Волхв на протяжении всего этого сочинения доказывает, что Демиург, Архитектор этого Мира, не является высочайшим божеством; и он обосновывает свои утверждения на словах самого Иисуса, который неоднократно заявляет, что «ни один человек на знает Отца». В «Homines» Петра заставляют с большим возмущением отвергать утверждение, что патриархи не были сочтены достойными знать Отца, на что Симон опять возражает, приводя слова Иисуса, который благодарит «Владыку Неба и земли за то, что сокрытое от мудрых», он «открывал детям», весьма логично доказывая, что, согласно этим же словам, патриархи не могли знать «Отца». Затем Петр в свою очередь аргументирует, что выражение «сокрытое от мудрых» и т. д., относилось к сокровенным тайнам творения [474, «Homilies», XVIII, 1-15].

Эта аргументация Петра, поэтому, даже если бы она исходила из самого апостола, а не являлась бы «религиозной выдумкой», как ее называет автор «Сверхъестественной религии», ничего не может доказать в пользу тождественности Бога евреев с «Отцом» Иисуса. В лучшем случае она только продемонстрировала бы, что Петр остался с начала до конца «апостолом обрезания», евреем, верным своему старому закону, и защитником Ветхого Завета. Эта беседа, кроме того, доказывает слабость того положения, которое он защищает, так как в этом апостоле мы видим человека, который, несмотря на то, что находился в наиболее близких отношениях с Иисусом, не может нам дать ничего, что послужило бы прямым доказательством, что он когда-либо думал учить, что этот всемудрый и бесконечно добрый Отец, о котором он проповедовал, является мрачным мстителем-громовержцем горы Синай. Но что эти «Homilies», в самом деле, доказывают, так это опять-таки наше утверждение, что существовала тайная доктрина, которую Иисус давал тем немногим, которые считались достойными стать ее восприемниками и хранителями.

«И сказал Петр: «Мы помним, как наш Господь и Учитель сказал нам, как бы приказывая, сохранять тайны для меня и сыновей моего дома. Затем он также объяснил своим ученикам, секретно, тайны царствия небесного».

Если мы теперь припомним тот факт, что часть мистерий «язычников» состояла из απορρήτα, апорреты, или тайных бесед; что тайные Logia, или беседы Иисуса, содержавшиеся в подлинном «Евангелии от Матфея», значение и истолкование которого Св. Иероним признал «тяжелой задачей» для себя, было того же рода; и если далее мы еще припомним, что к некоторым внутренним или конечным мистериям допускалось только очень небольшое число избранных; и что, в конце концов, именно из этого небольшого числа выбирались священнослужители святых «языческих» ритуалов, – то мы ясно поймем приведенное Петром выражение Иисуса: «Сохраните Тайны для меня и сыновей моего дома», т. е. моей доктрины. И, если мы правильно понимаем, мы не можем избегнуть мысли, что эта «Тайная» доктрина Иисуса, даже особая терминология, которая является ничем иным как дубликатом гностической и неоплатонической мистической фразеологии – что эта доктрина, мы говорим, была основана на той же самой трансцендентальной философии Восточного гнозиса, как и остальные религии тех и еще более ранних времен. Что ни одна из позднейших христианских сект, несмотря на их хвастовство, не унаследовала этой Тайной доктрины, видно из тех противоречий, грубых ошибок и неуклюжего перелатывания ошибок каждого предшествующего века открытиями последующего.

< ... >

Первые христиане после смерти Иисуса все объединились на некоторое время, независимо от того, были ли они эбионитами, назареями, гностиками или еще другими. В те дни у них не было христианских догматов и их христианство состояло из веры в то, что Иисус был пророк, с тем только различием, что некоторые видели в нем просто «праведного человека», а другие – святого вдохновенного пророка – сосуд, использованный Христосом и Софией, чтобы через него проявиться. Они объединились в оппозицию против синагоги и тиранических обрядов фарисеев – до тех пор, пока первоначальная группа не раздвоилась на две отдельные ветви, которые мы можем правильно назвать: христианскими каббалистами еврейской танаимской школы и христианскими каббалистами платонического Гнозиса. Первые были представлены партией последователей Петра и Иоанна, автора «Апокалипсиса»; вторые же входили в ряды христианства Павла, которое в конце второго века слилось с платонической философией и поглотило еще позднее гностические секты, чьи символы и неправильно понятый мистицизм наводнили Римскую церковь.

< ... >

Единственным наполовину подлинным документом, дошедшим с первоначальных апостолических дней до наших времен, является «Logia» Матфея. Действительная, подлинная доктрина осталась в руках назареев, в этом «Евангелии от Матфея», содержащем тайную доктрину, «Афоризмы Иисуса», упомянутые Папиасом. Эти афоризмы, несомненно, были того же рода, что и небольшие рукописи, выдаваемые на руки неофитам, которые являлись кандидатами на посвящение в мистериях, и в которых содержалась «Апоррета», раскрытие каких-либо важных ритуалов и символов. Ибо зачем было Матфею прибегать к таким предосторожностям, чтобы сделать их «тайными», если было бы иначе?

Первоначальное христианство имело свои особые рукопожатия, пароли и степени посвящения. Бесчисленные гностические геммы и амулеты являются вескими доказательствами этому. Это есть целая наука символики. Каббалисты были первыми, украшавшими вселенского Логоса такими названиями как «Свет Света», Посланец ЖИЗНИ и СВЕТА, и мы находим, что христиане in toto приняли эти выражения и вдобавок почти все гностические термины, например, плерома (полнота), архоны, эоны и т. д. Что же касается «Первородного», Первого и «Единородного», то они так же стары, как мир. Ориген показывает, что слово «Логос» существовало у брахманов.

«Брахманы говорят, что Бог есть Свет, не такой, какой мы видим, так же и не такой, как солнце и огонь, но у них есть Бог ЛОГОС, непроизносимый, Логос Гнозиса, через которого мудрые видят высочайшие ТАЙНЫ Гнозиса» [310, XXIV].

«Деяния» и четвертое Евангелие кишат гностическими выражениями. Каббалистическое: «Первородный Бога эманировал из Высочайшего», вместе с тем, что есть «Дух помазания», и опять «они назвали его помазанником Высочайшего», – воспроизводится и по духу и но сути автором «Евангелия от Иоанна». «То был истинный свет», и «свет светил во тьме». «И СЛОВО стало плотью». «И от полноты [плеромы] его все мы приняли», и т. д. [«Иоанн», I, 16 и далее].

Так, «Христос» и «Логос» существовали за века до христианства; Восточный Гнозис изучался задолго до дней Моисея, и начало их нам следует искать в архаических периодах первичной азиатской философии. «Второе Послание Петра» и отрывок «Послания Иуды», сохранившийся в Новом Завете, своей фразеологией показывают, что они принадлежат к каббалистическому восточному Гнозису, так как они употребляют те же самые выражения что и христианские гностики, которые построили часть своей системы по Восточной «Каббале». «[Они (офиты)] презирают начальство, дерзки, своевольны и не страшатся злословить ВЫСШИХ», – говорит Петр [2 Посл. Петра, II, 10], – образец для более поздних ругателей, Тертуллиана и Иринея. «Точно так же (как в Содоме и Гоморре) эти грязные мечтатели оскверняют плоть, презирают ЦАРСТВО и дурно говорят о ВЛАСТЯХ», – говорит Иуда, повторяя те же слова Петра, то есть выражения, освященные в «Каббале». Царство есть «Империя», десятый из каббалистических сефиротов. Силы и Власти суть гении, подчиненные архангелам и ангелам «Зогара». Эти эманации являются самой жизнью и душою «Каббалы» и Зороастризма; и сам «Талмуд» в его нынешнем состоянии весь заимствован из «Зенд-Авесты». Поэтому, вследствие принятия взглядов Петра, Иуды и других еврейских апостолов христиане стали только раскольничьей сектой персов, ибо они даже не расшифровывают смысл всех этих Сил, как это делают истинные каббалисты. Предостережение Павла своим последователям против поклонения ангелам показывает, как хорошо он понял уже в то время опасность, заключавшуюся в заимствовании метафизической доктрины, философию которой могли правильно истолковать только ее ученые приверженцы, маги и еврейские танаимы. «Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским свои умом» [Колоссянам, II, 18], – это высказывание, прямо направленное в адрес Петра и его последователей. В «Талмуде» Михаил является Князем Воды; он имеет семь подчиненных ему низших духов. Он покровитель и ангел-хранитель евреев, как об этом сообщает нам «Даниил» [V, 21], и греческие офиты, которые отождествляли его со своим Офиоморфосом, олицетворенным сотворением зависти и злобы Ильда-Баофа, Демиурга (Творца материального мира), и пытались доказать, что он также был Самаэль, еврейский князь злых духов или персидских дэвов, – естественно считались евреями кощунниками. Но разве Иисус когда-либо одобрял эту веру в ангелов, за исключением только намеков, что они являются посланцами и подчиненными Бога? И здесь происхождение позднейших расколов между христианскими верованиями можно непосредственно проследить до этих двух ранних противоположных взглядов.

< ... >

С того времени эта эпидемия в иерархии священства достигла кульминации. С того дня, когда основатель христианства произнес предостережение, что тот, кто скажет своему брату – «ты дурак – тому угрожает адское пламя», – все те, кто стали вождями христианства, начиная с одетого в лохмотья галилейского рыбака и кончая усеянными драгоценностями понтифами, кажется, только и старались превзойти один другого в изобретении оскорбительных эпитетов для своих противников. Так мы находим Лютера, произносящим окончательный приговор католикам и восклицающим: «Паписты все ослы, в каком бы виде они ни были; вареные ли, жареные ли, со снятой ли кожей, тушеные ли – они всегда останутся теми же ослами». Кальвин обзывал жертв, которых он преследовал и иногда сжигал «злобными лающими собаками, полными скотства и наглости, подлыми исказителями священного писания», и т. д. Д-р Ворбартен называет папскую религию «нечестивым фарсом», а мосье Дюпело утверждает, что протестантская субботняя служба представляет «Дьяволову мессу», а все духовенство – «воры и служители Дьявола».

< ... >

В то время как доктрины, этический кодекс и обрядность христианской религии были заимствованы и присвоены из брахманизма и буддизма, его церемониалы, облачения, пышность и великолепие были целиком взяты из ламаизма. Римские мужские и женские монастыри являются почти раболепными копиями подобных же религиозных учреждений в Тибете и Монголии, и заинтересованные исследователи буддийских стран, когда им приходилось упоминать этот нелицеприятный факт, не видели перед собой иного выхода, как только повторять анахронизм, непревзойденный по своей опрометчивости, а именно возведении обвинения в плагиате на ту религиозную систему, которую их собственная родная церковь ограбила.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.4

Не касаясь богословских споров христианства, которое пытается слить воедино еврейского творца из первой главы «Бытия» с «Отцом» из Нового Завета, укажем, что Иисус неоднократно повторяет о своем Отце, что «Он пребывает в тайне». Наверняка, он не говорил бы так о всегда присутствующем «Господе Боге» Книг Моисея, который показался Моисею и патриархам и, наконец, позволил смотреть на Себя всем старейшинам Израиля. Когда Иисус говорит о храме в Иерусалиме как о «доме своего Отца», он не подразумевает физическое здание, которое он берется разрушить и затем снова построить в три дня, а имеет в виду храм Соломона, мудрого каббалиста, который в своих «Притчах» указывает, что каждый человек есть храм Бога или собственного божественного духа.

< ... >

Мы можем проследить это название «тайный» Бог еще дальше назад. В «Каббале» «Сын» сокрытого Отца, обитающего в свете и славе, есть «Помазанник», Сеир-Анпин, объединяющий в себе всех сефиротов; он есть Христос или Небесный человек. Именно посредством Христа Пневма или Святой Дух «создает все» [Ефесянам, III, 9], и производит четыре элемента – воздух, воду, огонь и землю. Это утверждение бесспорное, ибо мы находим, что Ириней обосновывает на этом факте свой лучший аргумент о необходимости иметь четыре Евангелия. Их может быть ни больше, ни меньше, как четыре, – он аргументирует.

«Ибо, так как существуют четыре страны света и четыре главных ветра (καθολικά πνεύματα) ... правильно, что она (церковь) должна иметь четыре колонны. Из чего явствует, что Слово, творец всего, тот кто восседает на херувимах... как Давид говорит, прося о его приходе: «Ты, который сидишь между херувимов, яви свое сияние!» Ибо херувимы также четверолики, и лики их суть символы трудов Сына Божия» [162, кн. III, II, 18].

Мы не будем останавливаться, чтобы во всех подробностях обсуждать особую святость четвероликих херувимов, хотя мы могли бы, быть может, показать их первоистоки во всех древних пагодах Индии, в ваханах (или носителях) своих возглавляющих богов; также мы легко могли бы приписать оказываемое им почитание каббалистической мудрости, которую, несмотря на это, церковь с великим ужасом отвергает. Но мы не можем устоять против соблазна напомнить читателю, что путем чтения «Каббалы» он может легко удостовериться в нескольких значениях, приписываемых этим херувимам.

«Когда душам надо покидать их обитель», – говорит «Зогар», придерживаясь доктрины предсуществования душ в мире эманаций, – «каждая душа отдельно является перед Святым Царем, облеченная в тонкую форму, обладающую теми чертами, с какими ей предстоит явиться в этот мир. Именно из этой тонкой формы происходит образ [«Зогар», III, с. 104ab].

Затем в нем говорится, что типов или форм этих лиц всего числом четыре, а именно – ангела или человека, льва, быка и орла». Кроме того, мы могли бы выразить наше удивление, почему Ириней не подкреплял своего аргумента в пользу четырех Евангелий ссылками на весь пантеон четвероруких индусских богов?

Иезекиилю, при описании своих четверых животных, теперь называемых херувимами, как типов четырех символических существ, которые в его видениях поддерживают трон Иеговы, – не пришлось далеко ходить за образцами. Халдейско-вавилонские гении покровители были ему знакомы; Сед, Алап или Кируб (херувим), бык с человеческим лицом; Ниргал, лев с человечьей головой; Устур, сфинкс-человек, и Натхга с головой орла. Религия хозяев – идолопоклонников вавилонян и ассирийцев – почти целиком была перенесена в данное как откровение Священное Писание Пленников, а оттуда перешла в христианство.

< ... >

«Почему ты называешь меня благим? Никто не благ, кроме одного, то есть Бога», – говорит Иисус. Разве это речь Бога, второго лица Троицы, которое тождественно с Первым? И если этот Мессия или Святой Дух гностической и языческой Троиц пришел собственной персоной, то что он подразумевал, делая различие между собой, «сыном человеческим», и Святым Духом? «И кто бы ни сказал слово против Сына человеческого – тому простится, но кто будет кощунствовать против Святого Духа, – тому не простится», он говорит [Лука, XII, 10]. И как объяснить эту поразительную тождественность сказанного им со сказанным за века до него каббалистами и «языческими» посвященными? Нижеследующее представляет только несколько примеров из множества.

«Ни один из богов, ни человек, ни Владыка, не может быть благим, а только один бог», – говорит Гермес [501, VI,

«Быть благим человеком невозможно, только Бог один обладает этой привилегией», – повторяет Платон с небольшой разницей.

За шесть веков до Христа китайский философ Конфуций сказал, что его учение просто и легко доступно пониманию [«Лунь-ю», гл. 5, § 15]. К этому один из его учеников добавил: «Учение нашего Учителя состоит в том, что нужно иметь постоянную сердечную чистоту и делать другим то, чего желаем, чтобы другие делали нам».

«Иисуса Назарея – Мужа, засвидетельствованный вами от Бога силами и чудесами» [Деяния, II, 22], – восклицает Петр, спустя значительное время после Распятия. «Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн» [Иоанн, I, 6], – говорит четвертое Евангелие, приравнивая, таким образом, Иоанна Крестителя к Иисусу. Иоанн Креститель в одном из наиболее торжественных моментов своей жизни, а именно в момент крещения Христа, не думает, что он собирается крестить Бога, но пользуется словом мужчина: «Сей есть, о котором я сказал: за мной идет муж» [Иоанн, I, 30]. Говоря о себе Иисус сказал: «А теперь ищете убить меня, человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога» [Иоанн, VIII, 40]. Даже слепой в Иерусалиме, будучи исцелен великим чудотворцем, полный благодарности и восхищения своим благодетелем, рассказывая об этом чуде, не называет Иисуса Богом, но просто говорит – «человек, называемый Иисус, сделал зрение» [Иоанн, IX, 11].

Мы кончаем этот список примеров не из-за недостатка других примеров и доказательств, но просто потому, что то, что мы теперь говорим, было уже сказано и доказано другими много раз до нас. Но нет более неисцелимого порока, как слепой и нерассуждающий фанатизм. Мало людей, которые, подобно д-ру Пристли, осмелятся писать:

«Мы не находим ничего похожего на божественность, приписываемую Христу, до времени Юстина Мученика (141 г. н. э.), который из философа превратился в христианина» [512, c. 2, раз. 2].

< ... >

Истинный дух христианства может быть полностью найден только в буддизме; частично он проявляется и в других «языческих» религиях. Будда никогда не делал из себя Бога, также он не был обожествлен своими последователями. Известно, что в настоящее время буддисты по численности намного превосходят христиан – их число доходит до 500.000.000. В то время как случаи обращения в христианство буддистов, брахманов, магометан и евреев стали настолько редки, что показывают бесплодность усилий наших миссионеров, – атеизм и материализм гангренозными язвами все глубже вгрызается в самое сердце христианства. Среди языческого населения нет атеистов, и те немногие среди буддистов и брахманов, которые заразились материализмом, обычно попадаются лишь в больших городах, набитых европейцами, и то только среди образованных классов. Правильно сказал епископ Кидер:

«Если бы умному человеку пришлось выбирать для себя религию по тем людям, кто ее исповедуют, то, вероятно, христианство было бы последним, что он бы выбрал!»

В талантливо написанной небольшой брошюре, принадлежащей перу популярного лектора Дж. М. Пибла, доктора медицины, автор цитирует статью из лондонского «Athenaeum», в которой описано благосостояние и цивилизация обитателей Яркенда и Кашгара, «которые кажутся добродетельными и счастливыми». «Милосердные небеса!» – восклицает с жаром честный автор, который сам когда-то был священником универсалистом, – «не допустите миссионеров в «счастливую» и языческую Татарию!» [513]

С самых ранних дней христианства, когда Павел укорял Коринфскую церковь за преступление, «какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего»; и за то, что они превращают «Святую Вечерю» в предлог для разврата и пьянства [1 Коринф., V, 1], – вероисповедание имени Христа всегда было более предлогом, чем свидетельством возвышенных чувств. Однако, правильное изложение этого абзаца следующее: «Везде среди вас слышно о непристойных деяниях, таких непристойных, как нигде среди языческих народов – даже об овладении или женитьбе на жене отца». Кажется, что в этих речах налицо персидское влияние. Такие деяния «нигде среди народов» не происходили, за исключением Персии, где они рассматривались особо похвальными. Отсюда и возникновение еврейских повествований об Аврааме, женившемся на своей сестре, о Нахоре – на племяннице, об Амраме – на сестре своего отца, и о Иуде, женившемся на вдове своего сына, чьи дети, кажется, были законными. Арийские племена ценили эндогамные браки, тогда как татарские и все варварские народы требовали, чтобы все брачные союзы были эксогамными.

< ... >

Филон говорит, то Логос есть истолкователь высочайшего Бога и утверждает, “что он должен быть Богом для нас, несовершенных существ” [462, III, § 73]. По его мнению человек не был создан по образу Высочайшего Бога, Отца всего, но по образу второго Бога, который является его словом – Логосом” [517, VII, 13].

< ... >

И таким образом один за другим погибали гностики, единственные наследники, на чью долю выпало несколько случайных крох от неизвращенной истины первоначального христианства. Все было в смятении и бурлении в течение этих первых веков до того момента, когда все эти противоречивые догмы были наконец силой навязаны христианскому миру, и их обсуждение – запрещено. В течение долгих веков стремление к пониманию того, что церковь с таким удобством возвысила в степень божественной тайны, считалось святотатством, сурово наказуемым, очень часто смертной казнью. Но с тех пор как критики Библии взялись «приводить дом в порядок», дела приняли другой оборот. Языческие кредиторы теперь являются со всех уголков планеты, чтобы потребовать обратно свое, и христианское богословие начинают подозревать в полном банкротстве. Таков грустный результат фанатизма «правоверных» сект, которые, по выражению автора «Заката и падения Римской империи», никогда не были подобны гностикам – «самым любезным, самым ученым и наиболее заслуживающим имя христианина».

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.5

В начале четвертого века толпы начали собираться у дверей академии, где ученая и несчастная Ипатия излагала доктрины божественного Платона и Плотина и тем препятствовала прогрессу христианского прозелитизма. Она слишком успешно рассеивала туман, нависший над религиозными «тайнами», выдуманными отцами, чтобы не посчитать ее опасной. Уже этого одного было бы достаточно, чтобы подвергнуть опасности ее и ее последователей. Именно учения этого языческого философа были так свободно заимствованы христианами, чтобы дать завершающий мазок своей иначе непонятной схеме, что соблазнило многих на присоединение к этой новой религии; и теперь свет Платона начал так неудобно светло сиять над набожным штопанием, что каждому стало видно, откуда произошли доктрины «откровения». Но существовала еще большая опасность. Ипатия училась у Плутарха, главы Афинской школы, и научилась там всем тайнам теургии. Пока она была жива и учила множество людей, нельзя было творить никаких божественных чудес в присутствии того, кто мог бы раскрыть их естественные причины. Ее судьбу решил Кирил, красноречие которого она затмевала и чей авторитет, построенный на вырождающихся суевериях, должен был уступить ее авторитету, воздвигнутому на скале нерушимого закона природы. Более чем любопытно, что Кейв, автор «Жизни отцов», находит невероятным, что Кирил санкционировал ее убийство – вследствие его «общего характера». Святого, кто продает золотые и серебряные сосуды своей церкви и затем, когда деньги растрачены, лжет на суде, как поступил он, – можно подозревать в чем угодно. Кроме того, в этом случае церкви пришлось сражаться за свою жизнь, уже не говоря о своем главенстве в будущем. Только ненавистные и эрудированные языческие ученые и не менее ученые гностики держали в своих доктринах до сих пор скрытые нити от всех этих богословских марионеток. Как только завеса будет поднята, связь между древней языческой и новой христианской религиями обнажится, и что тогда станет с Тайнами, проникать в которые считается грехом и кощунством? При таком совпадении астрономических аллегорий различных языческих мифов с датами, принятыми христианством для рождения, распятия и воскресения, и при такой тождественности обрядов и церемоний, какова будет судьба новой религии, если церковь, под предлогом служения Христу, не избавится от чересчур хорошо осведомленных философов? Догадаться, какова могла бы быть главенствующая религия в нашем веке, если бы этот coup d'etat не удался, – поистине трудная задача. Но, по всей вероятности, последующее состояние дел, которое превратило средние века в период интеллектуального мрака, деградировавшего народы Запада и снизившего европейцев тех дней почти до уровня папуасских дикарей – не состоялось бы.

Опасения христиан были уже слишком обоснованными, и их набожное рвение и пророческая проницательность в самом начале были вознаграждены. При разрушении Серапеума, после того как кровавая схватка между христианской чернью и приверженцами язычества закончилась вмешательством императора, на одной гранитной плите стены внутреннего святилища был обнаружен «латинский крест» совершенно христианской формы. Это, действительно, было удачное открытие, и монахи не преминули заявить, что этот крест был высечен язычниками «в духе пророчества». По крайней мере, Созомен с торжествующим видом отмечает этот факт. Но археология и символика, эти неутомимые и непримиримые враги лживых претензий церковников, нашли в иероглифах надписи, обрамляющей этот знак, по меньшей мере частичное объяснение его значения.

< ... >

Хорошо известно, что самыми ранними христианскими эмблемами – прежде чем были совершены попытки изобразить телесный вид Иисуса – были Агнец, Добрый Пастырь и Рыба.

< ... >

Как языческая философия, так и христианство, однако, обязаны своими возвышенными идеями о душе и духе человека и непознаваемом Боге буддизму и индусскому Ману. Нет ничего удивительного в том, что манихейцы утверждали, что Иисус был пермутацией Гаутамы; что Будда, Христос и Ману были одним и тем же лицом [528, т. I, с. 817], так как учения первых двух были тождественны. Это была доктрина старой Индии, которой придерживался Иисус, когда проповедовал полный отказ от мира и его тщеты, чтобы достичь Царствия Небесного, нирваны, где «люди не женятся и не выходят замуж, но живут подобно ангелам».

< ... >

Мы видели буддиста, как он придерживается веры своих отцов и в теории и на практике; и как бы ни была слепа его вера и как бы абсурдны ни были его понятия по некоторым особым пунктам доктрины, позднейшим поправкам, внесенным честолюбивым духовенством, – все же в практической жизни его буддизм намного больше христоподобен на деле и по духу, чем, в среднем, жизнь наших христианских священнослужителей. Уже достаточно одного того факта, что его религия повелевает ему «почитать свою собственную веру, но никогда не поносить веру других». Это ставит буддийского ламу неизмеримо выше любого священника, который считает своим священным долгом проклинать открыто «язычника» и приговаривать его и его религию «на вечные муки». Христианство с каждым днем все более становится религией чистого эмоционализма. Доктрина Будды всецело обоснована на практике деятельности. Ее ядром является любовь ко всем живым существам, человеческим и животным. Человек, который знает, что если он не будет трудиться для себя, – ему придется голодать, и понимает, что у него нет козла отпущения, который понес бы за него его прегрешения, – по всей вероятности, имеет шансы в десять раз стать лучшим человеком, чем тот, кого научили, что убийство, кража, распутство могут быть в мгновение ока смыты с него, и он станет белый как снег, если он только верит в Бога, который, по выражению Волнея, «когда-то принимал пищу на земле, а теперь сам стал пищею своих людей».

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.6

Увы! увы! Как мало божественного семени, широко разбросанного рукою кроткого иудейского философа, выросло и принесло плоды! Он, кто сам так остерегался лицемерия, предостерегал от публичных молитв, выказывая такое презрение к каждому показному выявлению этого, если бы он мог бросить печальный взор на землю из областей вечного блаженства, – он увидел бы, что это семя не упало ни на бесплодный камень, ни на обочину дороги. Нет, оно пустило глубокий корень в наиболее плодоносную почву – в почву, удобренную изобильно ложью и запекшейся человеческой кровью!

< ... >

Хотя и предполагаемого основателя христианской религии теперь, по истечении девятнадцати столетий, проповедуют – более или менее успешно – во всех уголках планеты, однако, мы вправе думать, что приписываемые ему доктрины удивили бы и ужаснули бы его больше, чем кого-либо другого. Система умышленных фальсификаций была принята с самого начала. Насколько решителен был Ириней в своем намерении сокрушить истину и построить свою собственную церковь на искромсанных остатках семи первичных церквей, упомянутых в «Откровении», – можно судить по его ссоре с Птоломеем. И это опять является свидетельством, против которого никакая слепая вера не может устоять. Церковная история уверяет нас, что служение Христа длилось всего три года. По этому пункту существует решительное расхождение между первыми тремя синоптиками и четвертым Евангелием; но на долю Иринея выпало показать христианским потомкам, что уже около 180 г. н. э. – предполагаемое время, когда этот отец писал свои труды против ересей – даже такие столпы церкви, как он сам, или не знали об этом ничего определенного, или же умышленно лгали и фальсифицировали даты в поддержку своих собственных взглядов. Настолько этот достойный отец стремился опровергнуть какое бы то ни было возражение против его планов, что не останавливался ни перед какой ложью и софистикой. Как мы должны понимать нижеследующее, и кто в данном случае является фальсификатором? Птоломей аргументировал тем, что Иисус был слишком молод, чтобы научить чему-либо большой значительности, добавляя, что «Христос проповедовал только один год и затем страдал в двенадцатом месяце». В этом Птоломей очень мало расходится с Евангелиями. Но Ириней, далеко перешагнув границы благоразумия, в преследовании своей цели, с небольшого расхождения между одним и тремя годами доводит его до десяти и даже двадцати лет!

«Разрушение всего его (Христова) труда и лишение его того возраста, который и необходим и более почетен, чем какой-либо другой; под этим я подразумеваю более пожилой возраст, в течение которого так же, как учитель, он превосходил всех других».

А затем, не будучи в состоянии подтвердить сказанное определенными датами, он обращается к преданию и заявляет, что Христос проповедовал свое учение БОЛЕЕ ДЕСЯТИ ЛЕТ! (книга II, гл. 22, с. 4, 5). В другом месте он делает Иисуса пятидесятилетним.

< ... >

Когда буддийский монах становится (что, возможно, не раз происходит в столетие) виновным в прелюбодеянии, у него нет ни сборища мягкосердечных членов, которых он может тронуть до слез красноречивым признанием своей вины, ни Иисуса, на чью перегруженную, многострадальную грудь бросаются, словно в какой-то общехристианский мусорный ящик, все нечистоты расы. Никакой буддийский грешник не может утешать себя мечтою о Ватикане, внутри тонущих в грехах стен которого черное превращается в белое, убийцы – в безгрешных святых, и золотые и серебряные обмывания могут быть куплены у исповедника, чтобы очистить запоздалого кающегося от больших или меньших прегрешений против Бога и человека.

< ... >

Чтобы удержать свои позиции, Иринею и его школе пришлось упорно бороться с гностиками. Такова же была судьба Евсевия, который очутился в тяжелом положении, не зная, как разделаться с ессеями. Образ поведения и обычаи Иисуса и его апостолов доказывали слишком близкое сходство с этой сектой, чтобы обойти этот факт без объяснений. Евсевий старался убедить людей, что ессеи были первыми христианами. Его усилиям мешал Филон Иудей, который написал свой исторический обзор ессеев и описал их с мельчайшими подробностями задолго до того, как появился в Палестине первый христианин. Но если в то время не было ни одного христианина, то, задолго до эры христианства там были хрестиане, и к ним принадлежали ессеи, так же как и ко всем другим посвященным братствам, даже не упоминая кришнаитов Индии. Лепсий доказывает, что слово Нофре означает Хрестос, «добрый», и что один из титулов Озириса, «Оннофре», должен переводиться как «проявленная доброта Бога».

«Поклонение Христу не было всеобщим в то раннее время», – объясняет Маккензи, – «этим я хочу сказать, что христолатрия еще не была введена, но поклонение Хрестосу – Принципу Добра – предшествовало ей на многие века и даже пережило общее принятие христианства, как это видно на все еще существующих памятниках... Опять-таки у нас имеется надпись, являющаяся дохристианской, на надгробной плите (Spor. «Misc. Erud.», Ant., X, XVIII, 2) Υαχινθε Λαρισαιων Δημοσιε Ηρως Χρηστε Χαιρε и де Росси («Roma Sotterana», т. I, tav. XXI) даст нам другой пример из катакомб – «Aelia Chreste, in Pace»» [526, с. 207].

А Крис, как доказывает Жаколио, по-санскритски означает «священный».

Таким образом, неплохие уловки «правдивого» Евсевия пропали даром. Он был победно разоблачен Баснаджем, который, по словам Гиббона, «исследовал с величайшей критической точностью любопытный трактат Филона, где описываются терапевты», и обнаружил, что «доказав, что это было написано еще во время Августа, он доказал, вопреки Евсевию и целой толпе современных католиков, что терапевты не были ни христианами, ни монахами».

В качестве последнего слова, добавим, что христианские гностики начали свое существование к началу второго века, и как раз в то время, когда ессеи весьма таинственно исчезли, что указывает, что они были те же самые ессеи, и кроме того, были чистыми христианами, т. е. они верили и были теми, кто лучше всего понимали то, что один из их же братьев проповедовал. В настойчивом утверждении, что буква йота, упоминаемая Иисусом в «Евангелии от Матфея» [V, 18], указывала на тайную доктрину в связи с десятью зонами, уже достаточно доказательств для каббалиста, что Иисус принадлежал к франкмасонству тех дней, ибо буква I, которая становится йотой на греческом языке, имеет другие названия на других языках, и она служит, как это было у гностиков в те дни, паролем со значением СКИПЕТР ОТЦА в восточных братствах, которые существуют по сей день.

Но в первые века эти факты, если были известны, то умышленно игнорировались и не только скрывались насколько возможно от внимания публики, но и яростно отрицались каждый раз, когда этот вопрос подымался на обсуждение. Чем больше истины заключалось в том, что отцы церкви старались опровергнуть, тем яростнее становились их нападки.

«Доходит до того», – пишет Ириней, жалуясь на гностиков, – «что они не соглашаются ни со Священным Писанием, ни с традициями» [162, кн. III, II, 2].

А почему нам этому удивляться, когда даже комментаторы девятнадцатого века, имея в своем распоряжении лишь отрывки гностических рукописей, чтобы сопоставлять с многотомными писаниями их клеветников, были в состоянии обнаруживать подделки почти на каждой странице? Насколько же больше должны были изысканные и ученые гностики, обладая всеми преимуществами личных наблюдений и знания фактов, – отдавать себе отчет о том огромном замысле обмана, который проводился в жизнь перед самыми их глазами! Зачем им обвинять Цельса за утверждение, что их религия целиком обоснована на умозрениях Платона, с тою лишь разницей, что его доктрины намного чище и логичнее, чем их, когда мы видим, что Шпренгель семнадцатью столетиями позднее написал следующее:

«Они (христиане) не только думали открыть догмы Платона в Книгах Моисея, но, кроме того, думали, что введением платонизма в христианство они поднимут достоинство этой религии и сделают ее более популярной среди народов» [294].

Они ввели его настолько, что платоническая философия не только была избрана в качестве основы для троицы, но даже легенды и мифические сказания, бывшие в ходу среди почитателей великого философа – так как освященный временем обычай требовал в глазах его потомства подобное аллегорическое поклонение каждому герою, достойному обожествления – были переделаны и использованы христианами. Не отправляясь так далеко, как Индия – разве у них не было готовой модели для «чудесного зачатия» в легенде о Периктионе, матери Платона? Популярная традиция утверждала, что это было «беспорочное зачатие» и что его отцом был бог Аполлон. Даже благовещение ангела Иосифу «во сне» христиане скопировали от сообщения Аполлона Аристону, мужу Периктионы, что ребенок, который родится от нее – отпрыск этого бога. Точно также про Ромула говорили, что он сын Марса от девы Реи Сильвии.

< ... >

Первой и наиболее незначительной сектой, о которой мы слышали, является секта николаитов, о которой Иоанн в «Апокалипсисе» велит голосу, в своем видении сказать, что их доктрина ему ненавистна [Откровение, I и II]. Однако, эти николаиты были последователями Николая Антиохийского, одного из «семи», избранных «двенадцатью», чтобы они распределяли помощь из общего фонда прозелитам в Иерусалиме [Деяния, II, 44, 45, IV, 1-5], едва ли более как несколько недель или, может быть, месяцев после Распятия; кроме того, он был человеком, «славящимся честностью, полным Святого Духа и мудрости» (стих 3).

< ... >

Из всего этого можно сделать вывод, что сконструированное и догматическое христианство Константиновского периода есть просто отпрыск многочисленных враждующих друг с другом сект, которые сами были полукровками, родившимися от языческих родителей. Каждая из них могла претендовать на представителей, примкнувших к так называемой ортодоксальной части христиан. И так как каждая новорожденная догма должна была быть принята большинством голосов, то каждая секта окрашивала главное содержание своим собственным оттенком, и это продолжалось до того момента, когда император навязал эту боговдохновленную olla-podrida, в которой он сам, очевидно, не понимал ни одного слова, в качестве религии Христа, не расположенному к ней миру. Утомившись в напрасных попытках прощупать неизмеримую трясину международных спекуляций, не будучи в состоянии по достоинству оценить религию, основанную на чистой духовности идеальной концепции, – христианский мир предался поклонению грубой силе, какую представляла собою церковь, поддерживаемая Константином. С тех пор среди тысяч обрядов, догм и церемоний, скопированных с язычества, церковь может претендовать только на одно изобретение, как целиком собственное, а именно – на доктрину вечного проклятия; и на один обычай – анафему. Язычники с ужасом отвергали и то и другое.

«Проклятие – страшная и прискорбная вещь», – говорит Плутарх, – «По этой причине жрицу в Афинах хвалили за то, что она отказалась проклясть Алкивиада (за осквернение мистерий»), когда люди от нее этого требовали; ибо, она сказала, что она жрица молитв, а не проклятий» [546, c. 44].

«Глубокие исследования показали бы», – говорит Ренан, – «что почти все в христианстве есть только багаж, принесенный из языческих мистерий. Первоначальный христианский культ есть ничто другое как мистерия. Вся внутренняя линия поведения церкви, степени посвящения, приказ молчания, множество фраз на языке духовенства не имеют другого происхождения... Революция, которая свергла Язычество, кажется на первый взгляд... абсолютным разрывом с прошлым... но народная вера спасла большинство его привычных символов от крушения. Христианство сначала внесло так мало перемен в личную и общественную жизнь, что про большие количества людей в течение четвертого и пятого веков трудно было сказать, кто они – христиане или язычники; многие, кажется, придерживались неопределенной позиции между этими двумя культами». Далее, говоря об искусстве, которое составляло существенную часть древней религии, он говорит, что «искусству едва ли пришлось нарушить какую-либо из своих традиций. Первоначальное христианское искусство в самом деле есть ни что иное, как языческое искусство в своем упадке или в своих низших разделах. Добрый Пастырь римских катакомб представляет собою копию с Аристея или с Аполлона Норния, который фигурирует в той же самой позе на языческом саркофаге и все еще носит флейту Пана среди четырех полуобнаженных олицетворении времен года. На христианских гробницах Кладбища Св. Калликста Орфей очаровывает животных. В другом месте Христос, как Юпитер-Плутон, и Мария, как Прозерпина, принимают души, которые Меркурий, носящий широкополую шляпу и держащий в руке жезл водителя духов (психопомпос), – приводит к ним в присутствии трех парк. Пегас – символ апофеоза; Психея – символ бессмертной души; Небеса, олицетворяемые стариком, – река Иордан; и Победа, – фигурируют на целом сонме христианских памятников».

Как мы уже сказали в другом месте, первоначальное христианское общество состояло из малых групп, разбросанных по разным местам и организованных в тайные общества с паролями, условными рукопожатиями и знаками. Чтобы избежать беспрестанного преследования со стороны своих врагов, они были вынуждены искать укрытия и устраивать собрания в покинутых катакомбах, в горной глуши и в других безопасных укрытиях. При своем зарождении каждая религиозная реформа, естественно, встречается с такою неправоспособностью. С самого первого появления Иисуса и его двенадцати учеников мы видим их собирающимися где-то в стороне, имея надежные убежища в пустыне, среди друзей в Вифании и в других местах. Если бы христианство не состояло с самого начала из «тайных обществ», – история имела бы в своем распоряжении больше фактов, касающихся его основателя и учеников.

< ... >

Если из действительно благочестивых, хороших и честных людей все еще найдется много среди католического, православного и протестантского духовенства таких, у кого вера берет верх над способностью рассуждать и кто, никогда не побывав среди языческих народов, судят несправедливо только вследствие своего незнания, то с миссионерами дело обстоит не так. Неизменной уверткой последних является приписывание демонопоклонству поистине христоподобные жизни индусских и буддийских аскетов и многих лам. Годы пребывания среди «языческих» народов в Китае, Татарии, Тибете и в Индустане снабдили их обильными свидетельствами, как несправедливо были оклеветаны так называемые идолопоклонники. Перед миром, который они вводят в заблуждение, миссионеры не могут оправдаться даже искренностью собственной веры, и, за немногими исключениями, можно смело перефразировать замечание Гарибальди и сказать, что:

«Священнослужитель сам сознает, что он обманщик, если только он не глупец или если его не учили лгать с самого детства».

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.7

Криклива претензия девятнадцатого века на преимущество по цивилизации над древними, и еще более шумна претензия церквей на то, что христианство освободило мир от варварства и идолопоклонства. Как мало оснований для обеих – мы постарались доказать в этих двух томах. Свет христианства послужил только для того, чтобы показать, насколько больше лицемерия и порока его учения породили в мире со времени его прихода и насколько неизмеримо выше были древние по сравнению с нами по всему, что касается чести. Духовенство путем учения о беспомощности человека, о его полной зависимости от Провидения, а также учения об искуплении сокрушило в своих верных последователях каждый атом уверенности в своих силах и собственного достоинства. Настолько это правдиво, что теперь становится аксиомой, что наиболее благородных людей следует искать среди атеистов и так называемых «неверных».

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.8

Сноски

---

Ключ к Теософии

Наконец, разве мы не находим того же даже в раннем христианстве, среди гностиков, и учении самого Христа? Разве он не говорил с массами притчами, имеющими двойной смысл, и не объяснял скрытого смысла лишь своим ученикам? "Вам, — говорит он, — дано знать тайны царствия Божия, а тем внешним всё бывает в притчах" (от Марка, IV, 11).

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, I

Первая и главнейшая [причина, делающая Всеобщее Братство в настоящее время невозможным] — это естественный эгоизм человеческой натуры. Вместо того, чтобы искореняться, он повседневно стимулируется и укрепляется религиозным образованием, превращаясь в яростное и непреодолимое чувство, и образование это склонно не только способствовать ему, но и решительно его оправдывать. Представления людей о правильном и неправильном были полностью извращены буквальным принятием еврейской Библии. Всё бескорыстие альтруистических учений Иисуса стало просто теоретическим предметом ораторских упражнений с кафедры, тогда как принципы практического эгоизма, которым учит Моисеева Библия, и против которых Христос столь тщетно проповедовал, прочно укоренились в самой жизни западных наций. "Око за око, зуб за зуб" стало первой заповедью вашего закона. И я заявляю, открыто и бесстрашно, что извращённость этой доктрины, как и многих других, может искоренить только теософия.

< ... >

Считается, что Христос сказал: "любите друг друга" и "любите врагов ваших", "ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так ли поступают и язычники?" Это слова Христа. Но в Книге Бытия (гл. 9, ст. 25) говорится: "Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих". Но, тем не менее, библейские христиане предпочитают Моисеев закон Христову Закону Любви. Они опираются на Ветхий Завет, который потворствует всем их страстям, с его законом порабощения, захвата и тирании всех рас, которые они называют низшими. Какие преступления совершались силой этого дьявольского (если оно понято буквально) высказывания Книги Бытия, может поведать нам только история, хотя представление это будет и неполным.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, III

Станете ли вы издеваться и насмехаться над "Нагорной проповедью" только потому, что вашим социальным, политическим и даже религиозным законам не удавалось проводить в жизнь её заповеди не только по духу, но даже по мёртвой букве? Отмените клятву в суде, парламенте, армии и повсюду, и поступайте, как квакеры, если вы хотите называть себя христианами. Отмените сами суды, ибо если бы вы следовали заповедям Христа, то вы должны были бы отдать свою одежду тому, кто вас раздевает, и подставить левую щеку хулигану, который ударит по правой. "Не противьтесь злому, любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас", ибо "кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в царстве небесном", "а кто скажет: `безумный', подлежит геенне огненной". Да и зачем вам судить, если и вы, в свою очередь, не хотите быть судимы? Настаивать на том, что между теософией и Теософическим Обществом нет различия, значит сделать систему христианства и саму её суть уязвимой для тех же обвинений, только в более серьёзной форме.

Спрашивающий. Почему в более серьёзной?

Теософ. Потому что в то время как лидеры теософического движения, полностью признавая его недостатки, стараются сделать всё, что могут, чтобы исправиться и искоренить зло, имеющееся в Обществе; и в то время как их уставы и постановления составляются в духе теософии, законодатели государств, национальных церквей и отдельных наций, называющих себя христианскими, делают наоборот. Члены нашего Общества, даже худшие среди них, не хуже среднего христианина. Более того, если западные теософы испытывают так много трудностей в ведении истинно теософской жизни, то всё это только потому, что они являются детьми своего поколения. Каждый из них был христианином, вскормленным и воспитанным на софистике своей церкви, своих социальных обычаях и своих парадоксальных законах. Он был таким, прежде чем стать теософом, а вернее, членом Общества, которое носит это название, так как не будет слишком частым напоминание, что между абстрактным идеалом и его носителем есть в высшей степени важная разница.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, IV

Спрашивающий. Давид молился Господу Саваофу, чтобы тот помог ему разбить филистимлян и сразить сириян и моавитян. "И хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил." В этом мы лишь следуем тому, что находим в Библии.

Теософ. Конечно. Но раз уж вам нравится называть себя христианами, а не израильтянами или иудеями, насколько нам известно, то почему бы вам лучше не следовать тому, что говорит Христос? А он ясно велит вам не следовать законам, "сказанным древним", то есть Моисеем, но призывает делать так, как он говорит, и предостерегает, что все, взявшие меч, от меча и погибнут. Христос дал вам одну молитву, из которой вы сделали скороговорку и предмет хвастовства, и которой не понимает никто, кроме истинных оккультистов. В ней вы говорите, утратившую для вас смысл и ставшей мёртвой фразу "и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим", чего вы никогда не делаете. Далее, он учил вас любить врагов ваших и благотворить ненавидящим вас. И уж точно, что не "кроткий проповедник из Назарета" учил вас молиться вашему "Отцу" об убийстве и даровании победы над врагами! Вот почему мы отвергаем то, что вы называете "молитвами".

< ... >

Мы [теософы] отказываемся молиться тварным конечным существам — т.е. богам, святым, ангелам, и тому подобным, так как считаем это идолопоклонством. Мы не можем молиться АБСОЛЮТУ по причинам, разъяснённым выше; потому мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву достойными и плодотворными делами.

Спрашивающий. Христиане назвали бы это гордыней и богохульством. Они неправы?

Теософ. Совершенно. Это они, напротив, проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолютное или Беспредельное, даже если бы существовала возможность каких-то отношений между обусловленным и необусловленным, снизойдет до того, чтобы прислушиваться к каждой глупой или эгоистичной молитве. И, опять же, именно они на самом деле богохульствуют, уча, что всезнающий и всемогущий Бог нуждается в изречённых молитвах, чтобы знать, что ему делать! И наша позиция подтверждается и Буддой, и Иисусом, если понимать их эзотерически. Первый говорит: "Ничего не просите от беспомощных богов — не молитесь, но лучше действуйте, ибо тьма сама не рассеется. Не просите ни о чём безмолвие, ибо оно не может ни говорить, ни слушать". А другой — Иисус — советует: "И если чего попросите во имя мое, то сделаю". Конечно, эта цитата, взятая в буквальном смысле, противоречит нашим утверждениям. Но если понимать её эзотерически, с полным знанием смысла слова "Христос", которое представляет атма-буддхи-манас, Высшее Я, то она сведется к следующему: единственный Бог, которого мы должны признавать и которому мы должны молиться (а точнее, действовать в согласии с ним) — это тот Дух Божий, храмом которого является наше тело, где он и пребывает.

< ... >

Спрашивающий. Может быть и так, но именно вера в личностного Спасителя, который поможет и поддержит в жизненной битве, является основополагающей идеей современного христианства. И нет сомнения в том, что субъективно такая вера действенна, то есть верующие действительно чувствуют поддержку и облегчение.

Теософ. Также не в меньшей степени нет сомнения, что некоторые пациенты "христианской науки" и "ментальных учёных" — великих "отрицателей" — также иногда излечиваются; а так же и в том, что гипнотизм и внушение, психология и даже медиумизм столь же часто дают такие же результаты, если не чаще. Вы принимаете во внимание и нанизываете на нить вашей аргументации только успехи. А как насчёт в десять раз большего числа неудач? Вы ведь не решитесь утверждать, что неудачи неизвестны, даже при достатке слепой веры среди фанатичных христиан?

Спрашивающий. Но как же вы объясните случаи, увенчавшиеся полным успехом? Где ищет теософ силу для обуздания своих страстей и эгоизма?

Теософ. В своём Высшем Я, божественном духе, или Боге в нём, и в своей карме. Как долго нам придётся снова и снова повторять, что дерево познаётся по своему плоду, а природа причины — по её следствиям? Вы говорите о подчинении страстей, о том, чтобы стать хорошим через Христа и с его помощью. Но где, спрашиваем мы, вы находите больше добродетельных и безупречных людей, воздерживающихся от греха и преступлений, в христианском мире или буддийском — в христианских странах или в "языческих" землях? Есть статистика, отвечающая на этот вопрос и подтверждающая наши заявления. Согласно последней переписи на Шри Ланке и в Индии в сравнительной таблице преступлений, совершенных христианами, мусульманами, индусами, евразийцами, буддистами и т.д., на два миллиона жителей, взятых наугад из приверженцев каждого вероисповедания, и включающей преступления нескольких лет, количество преступлений, совершенных христианами находятся в отношении 15 на 4 к количеству преступлений, совершенных буддийским населением. (Смотри "Lucifer", апрель 1888, статья "Христианские лекции о буддизме"). Никакой востоковед, историк, или путешественник по буддийским странам от епископа Биганде и аббата Хука, до сэра Уильяма Хантера и любого непредвзято мыслящего чиновника не может не отдать пальму первенства добродетели именно буддистам, а не христианам. Однако первые (кроме последователей сиамской секты, во всяком случае) не верят ни в Бога, ни в будущее вознаграждение вне этой земли. Они не молятся — ни жрецы, ни миряне. "Молиться!" — воскликнут они в удивлении, — "кому или чему?"

< ... >

Спрашивающий. Тогда как вы объясните то, что человек наделён духом или душой? Откуда они?

Теософ. От Мировой Души. Конечно, они не дарованы личностным Богом. Откуда у медузы водный элемент? Из окружающего её океана, в котором она живет, дышит и существует и куда она вернется, когда растворится.

Спрашивающий. Так вы отрицаете учение, что душа дана или вдохнута в человека Богом?

Теософ. Мы обязаны это сделать. Душа, о которой говорится в главе II "Бытия" (стих 7), — это, как там сказано, "душа живая" или нэфеш (то есть жизненная или животная душа), которой Бог (мы говорим "природа" или непреложный закон) наделяет человека, так же, как и всякого животного. Это вовсе не мыслящая душа или ум, и менее всего это бессмертный дух.

Спрашивающий. Хорошо, давайте сформулируем иначе: это Бог ли наделяет человека человеческой разумной душой и бессмертным духом?

Теософ. При такой постановке вопроса мы снова должны отрицать это. Раз мы не верим в личностного Бога, как можем мы верить, что он чем-то наделяет человека? Но допуская, ради аргументации, существование Бога, который берёт на себя риск создавать новую душу для каждого вновь рожденного младенца, то всё, что можно сказать — так это то, что такого Бога вряд ли можно считать наделенным хоть какой-либо мудростью или предвидением. А некоторые другие трудности и невозможность примирить это с заявлениями о милосердии, справедливости, беспристрастии и всеведении такого Бога, уж точно являют собой смертоносные рифы, на которых эта богословская догма разбивается ежедневно и ежечасно.

Спрашивающий. Что вы имеете в виду? Какие трудности?

Теософ. Я имею в виду неопровержимый аргумент, однажды предложенный в моём присутствии знаменитым сингальским буддийским проповедником христианскому миссионеру, которого вовсе нельзя было назвать невежественным или неподготовленным к той публичной дискуссии, на которой этот аргумент был выдвинут. Это было недалеко от Коломбо, и миссионер попросил старейшину Мегаттивати привести свои доводы, почему христианский Бог не может быть принят "язычниками". Ну и миссионер занял в этой достопамятной дискуссии почётное второе место, впрочем, как обычно.

Спрашивающий. Хотел бы я знать, каким образом.

Теософ. Очень просто. Буддийский проповедник начал с вопроса к падре, давал ли Бог Моисею заповеди, которых должны были придерживаться только люди, а сам Бог нарушал бы. Миссионер с негодованием отверг это предположение. "Хорошо, — сказал оппонент, — вы говорите, что Бог не делает исключений из этого правила, и что ни одна душа не может родиться без его воли. Но среди прочего Бог запрещает и прелюбодеяние, и всё же вы говорите, что это он создает каждого рождающегося младенца, и он наделяет его душой. Должны ли мы понимать это так, что миллионы детей, рожденных в преступлении и прелюбодеянии, являются делом Бога? И что ваш Бог, запрещая и карая нарушение своих законов, тем не менее, ежедневно и ежечасно творит души как раз для таких детей? Согласно простейшей логике, ваш Бог — соучастник преступления, поскольку без его помощи и вмешательства такие "дети греха" родиться бы не могли. Где же справедливость, когда не только виновные родители, но и невинный младенец караются за то, что сделано самим Богом, чью полную невинность вы оправдываете?" Миссионер посмотрел на свои часы и вдруг нашёл, что уже слишком поздно для продолжения дискуссии.

< ... >

В те времена, к которым относят евангельские повествования, во всём цивилизованном мире имело место похожее интеллектуальное брожение, но на Востоке и на Западе оно дало противоположные результаты. Старые боги умирали. В то время, как в Палестине цивилизованные классы дрейфовали за неверующими саддукеями к материалистическому отрицанию и мёртвой букве закона Моисея, а в Риме — к моральному разложению, низшие и беднейшие классы бросились в колдовство и устремились за чужими богами, или становились лицемерами и фарисеями. Снова пришло время для духовной реформы. Жестокий, антропоморфный, и ревнивый Бог иудеев со своими кровавыми законами типа "око за око, зуб за зуб", с кровопролитиями и жертвоприношениями животных, должен был быть отодвинут на второе место и заменен милосердным "Отцом, который в тайне". Последнего нужно было показать не как внекосмического Бога, но как божественного Спасителя обычного, плотского человека, скрытого в его собственном сердце и душе — у бедного, как и у богатого. Здесь тайны посвящения могли быть разглашены не более, чем в Индии, дабы не бросать святыни псам и не метать бисер перед свиньями, ибо и Открывающий, и его откровения неизбежно будут попраны ногами. Таким образом, сдержанность Будды и Иисуса — вне зависимости от того, жил последний в приписываемый ему исторический период, или нет — которые равно воздерживались от раскрытия Таинств Жизни и Смерти — привела в одном случае к полному отрицанию в южном буддизме, а в другом — к трём ссорящимся конфессиям христианской церкви и 300 сектам в одной только протестантской Англии.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, V

Как уже говорилось, мы отвергаем ту идею, что для каждого новорожденного создаётся новая душа. Мы считаем каждое человеческое существо носителем или проводником Я, совечного всякому другому Я, потому что у всех их одна сущность и все они принадлежат к первобытной эманации одного мирового и бесконечного Я. Платон называет его логосом (или вторым проявленным Богом); а мы — проявленным божественным принципом, единым с мировым разумом или душой, но не антропоморфным, внекосмическим и личностным Богом, в которого верят столь многие теисты. Пожалуйста, не путайте.

Спрашивающий. Но раз вы принимаете проявленный принцип, почему бы не поверить, что душа каждого смертного сотворяется этим принципом, как и были созданы все души до этого — в чём тут трудность?

Теософ. В том, что безличное едва ли может творить, планировать и думать, как ему заблагорассудится. Будучи универсальным Законом, непреложным в своих периодических проявлениях, при которых, с началом каждого нового цикла жизни, его сущность периодически излучается и проявляется, вряд ли оно будет создавать человека только для того, чтобы через несколько лет пожалеть об этом. Если уж вообще верить в божественный Принцип, то он должен быть абсолютной гармонией, логикой и справедливостью, равно как и абсолютной любовью, мудростью и беспристрастностью; а Бог, создающий каждую душу на один лишь краткий срок жизни, вне зависимости от того, послал ли он её оживлять тело здорового, счастливого человека или страдающего бедняги, несчастного от рождения до смерти, хотя тот и не сделал ничего, чтобы заслужить такую жестокую судьбу — будет скорее бесчувственным дьяволом, чем Богом

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, VII

Спрашивающий. Но христианство учит тому же самому. Оно также проповедует совершенствование.

Теософ. Да, только добавляя кое-что ещё. Оно говорит нам о невозможности достичь спасения без помощи чудотворного спасителя и потому осуждает на вечную смерть всех тех, кто не примет эту догму. Именно в этом и состоит различие между теологией христианства и теософией. Первая акцентирует веру в нисхождение духовного Я в низшее я; вторая же внушает необходимость усилий для того, чтобы подняться к Христу, или в состояние буддхи.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, IX

Теология именует "Я" [буддхи-манас] ангелом, которого Бог даёт нам в момент рождения с тем, чтобы он позаботился о нашей душе. Но богословская логика, вместо того, чтобы возложить на этого "ангела" ответственность за проступки нашей бедной, беспомощной "души", объявляет последнюю заслуживающей наказания за все прегрешения ума и плоти! Душа, нематериальное дыхание Бога, осуждена гореть, не сгорая, в материальном аду, в то время как "ангел", сложив свои белые крылышки и оросив их несколькими слезинками, остаётся безнаказанным. И это "духи, присланные нам в помощь", "послы милосердия"

< ... >

Спрашивающий. На это приверженцы этого вероучения могли бы ответить, что даже если ортодоксальная догма обещает нераскаявшимся грешникам и материалистам плохие времена в даже слишком реалистичном аду, она, с другой стороны, до последней минуты даёт им шанс раскаяться. Не учит она и уничтожению, или потере личности, что одно и то же.

Теософ. Если Церковь ничему подобному не учит, то напротив, этому учит Христос; а это что-нибудь да значит, по крайней мере, для тех, кто Христа ставит выше христианства.

Спрашивающий. Разве Христос учит чему-либо подобному?

Теософ. Да, и каждый хорошо осведомленный оккультист и даже каббалист вам это подтвердит. Христос, или, во всяком случае, четвертое Евангелие, учит как реинкарнации, так и уничтожению личности, если только вы позабудете его мертвую букву и будете придерживаться эзотерического духа. Вспомните 1-й и 2-й стихи XV главы Евангелия от Иоанна.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, X

Она [карма] в самом строгом смысле "не взирает на лица", и её нельзя умилостивить или отвратить с помощью молитвы. Таково представление, общее и для индуистов, и для буддистов, которые все верят в карму.

Спрашивающий. В этом христианские догмы противоречат и тем и другим, и я сомневаюсь, что кто-либо из христиан примет это учение.

Теософ. Конечно, не примет, и Инмэн дал объяснение этому уже много лет назад. По его словам, "Христиане поверят в любую чепуху, которую Церковь провозгласит предметом веры... буддисты же считают, что что-либо противоречащее здравому смыслу не может быть истинным учением Будды". Буддисты не верят ни в какое прощение грехов, разве что после соответственного и справедливого наказания за каждое злое дело или мысль в каком-нибудь будущем воплощении и после соразмерной компенсации пострадавшим сторонам.

Спрашивающий. Где же об этом говорится?

Теософ. В большинстве их священных книг. В "Колесе Закона" вы можете найти следующее утверждение теософии: "Буддисты верят, что каждое действие, слово и мысль имеют свои последствия, которые рано или поздно проявятся в настоящем или в будущем состоянии. Злые дела породят дурные последствия, добрые дела породят хорошие последствия, процветание в этом мире или рождение на небесах (дэвачан) ... в грядущем состоянии."

Спрашивающий. Разве христиане не верят в то же самое?

Теософ. О, нет — они верят в прощение и отпущение всех грехов. Им обещано, что если только они будут верить в кровь Христа — невинной жертвы! — кровь, пролитую им во искупление грехов всего человечества, то это загладит всякую вину и смертный грех. Мы же не верим ни в искупление чужой вины, ни в возможность прощения хотя бы и малейшего греха любым богом, даже "личностным Абсолютом" или "Бесконечным", если такое вообще может существовать. Во что мы верим — так это в строгую и беспристрастную справедливость. Неизвестное Вселенское Божество, представителем которого является карма, мы представляем себе как силу, которая не может ошибиться и не знает, таким образом, ни гнева, ни милости — ничего, кроме абсолютной справедливости, которая предоставляет всякой причине, большой или малой, производить свои неизбежные следствия. Слова Иисуса: "Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить" (Мф. VII, 2) ни буквально, ни иносказательно не содержат никакого указания на возможность будущего прощения или спасения за счёт какого-либо избавителя. Вот почему, признавая справедливость этого заявления, что мы и делаем в своей философии, мы считаем невозможным преувеличить важность прощения, милосердия и забвения взаимных обид. "Не противься злому" и "воздавай добром за зло" — это буддийские заповеди, и впервые они были проповеданы как раз с учётом неумолимости закона кармы, ибо для человека брать на себя его исполнение было бы в любом случае кощунственной самонадеянностью.

< ... >

Спрашивающий. Разве вера христианина, который в своей христианской беспомощности и смирении верит, что есть милосердный Отец Небесный, который убережёт его от искушения, поможет ему в жизни и простит ему проступки, не лучше, чем холодная и гордая, почти фаталистическая вера буддистов, ведантистов и теософов?

Теософ. Называйте наши убеждения "верой", если хотите. Но раз уж мы вернулись к этому вечно повторяющемуся вопросу, я, в свою очередь, тоже спрошу: не лучше ли вера, основанная на строгой логике и разуме, чем та, что основана просто на человеческом авторитете или поклонении героям? Наша "вера" имеет всю логическую силу арифметического трюизма, что 2 плюс 2 равняется 4. Ваша вера похожа на логику некоторых эмоциональных женщин, о которых Тургенев сказал, что для них 2 плюс 2 обычно 5 и стеариновая свечка в придачу. Вдобавок к этому, ваша вера противоречит не только с любыми мыслимыми представлениями о справедливости и логике, но и, если проанализировать, ведет человека к нравственной погибели, препятствует прогрессу человечества, и положительно утверждает принцип "кто сильнее — тот прав", превращая каждого второго в Каина для своего брата Авеля.

Спрашивающий. На что это вы намекаете?

ЕСТЬ ЛИ У БОГА ПРАВО ПРОЩАТЬ?

Теософ. На доктрину искупления — на ту опасную догму, в которую вы верите и которая учит, что, как бы ни были велики наши преступления перед законом божьим и человеческим, мы должны лишь верить в самопожертвование Иисуса для спасения всего человечества, и его кровь смоет с нас все грехи. Вот уже двадцать лет как я выступаю против неё, и сейчас я хотела бы привлечь ваше внимание к абзацу из "Разоблаченной Изиды", написанному в 1875 году. Вот что провозглашает христианство и вот против чего мы восстаём:

"Милость Божья безгранична и неизмерима. Невозможно представить себе такой страшный человеческий грех, которого цена, уплаченная вперёд за спасение грешника, не изгладила бы, будь он в тысячу раз ужасней. И, более того, никогда не поздно раскаяться. Пусть даже преступник ожидал последней минуты последнего часа последнего дня своей земной жизни, чтобы побелевшими губами прочесть исповедание веры — он всё равно может попасть в рай: умирающий разбойник сделал это, и его примеру могут последовать все, кто столь же порочен. Таково учение Церкви и духовенства, самонадеянно вбиваемое в головы ваших соотечественников самыми популярными проповедниками Англии, прямо в "свете XIX столетия", этого наиболее парадоксального из всех веков. Ну, и к чему же это ведет?

Спрашивающий. Разве это не делает христиан счастливее, чем буддистов и индуистов?

Теософ. Нет; во всяком случае, не людей образованных, поскольку большинство из них уже давно фактически разуверилось в этой жестокой догме. Но тех, кто до сих пор в неё верит, она может привести к любому мыслимому преступлению легче, чем кого-либо другого. Позвольте мне привести вам ещё одну цитату из "Изиды":

"Если мы выйдем за пределы узкого кружка вероисповедания и будем рассматривать вселенную, как целое, уравновешенное изысканным приспособлением частей, — как вся здравая логика, как самое малое, чуть брезжащее чувство справедливости восстаёт против такого искупления чужой вины! Если бы преступник согрешил лишь против самого себя и не причинил бы зла никому другому, как только себе; если бы искренним раскаянием он мог стереть прошлые деяния — не только из памяти людей, но и из тех неразрушимых записей, которые ни одно божество — даже высочайшее из высочайших — не может заставить исчезнуть, тогда эту догму можно было бы понять. Но утверждать, что можно причинять зло своему собрату, убивать, нарушать равновесие общества и естественный порядок вещей, и затем — из трусости, надежды или по принуждению, не имеет значения — получить прощение через веру, что пролитие одной крови смывает другую пролитую кровь, — это нелепость! Могут ли результаты преступления быть удалены, если бы даже само преступление было прощено? Следствия причины никогда не бывают ограничены пределами этой причины; и результаты преступления не могут быть ограничены лишь тем, что касается только преступника и его жертвы. Каждое доброе, как и каждое злое деяние имеет свои последствия, столь же осязаемые, как при падении камня в спокойную воду. Это уподобление избито, но оно самое лучшее, какое только можно придумать, поэтому будем им пользоваться. Расходящиеся по воде круги бывают больше или меньше, в зависимости от размеров камня, но даже мельчайший камешек, даже малейшая пылинка, вызывает в ней рябь. И нарушение это — не только видимое и на поверхности. Внизу, невидимо, по всем направлениям — вовне и вниз — капля толкает каплю, пока эта сила не коснется краёв и дна. Более того, воздух над водой приводится в движение, и это нарушение переходит, как говорят нам физики, от слоя к слою в пространство на веки вечные; материи был дан импульс, и он никогда не теряется, никогда не может быть отозван!...

Как с преступлением, так же и с его противоположностью. Действие может быть мгновенным, последствия же его вечны. Когда, после того как камень был брошен в пруд, мы сможем вернуть его в руку, откатить обратно круги, уничтожить потраченную силу, привести эфирные волны обратно в их прежнее состояние небытия и настолько смести всякий след бросания этого предмета, что даже летописи Времени не покажут, что это когда-либо совершалось, — вот тогда мы можем терпеливо выслушать доводы христиан о действенности такого искупления." И перестать верить в закон кармы. Но покамест мы призываем весь мир решить, какое из двух учений в большей степени ценит божественную справедливость, и какое более разумно — хотя бы согласно простой человеческой очевидности и логике.

Спрашивающий. И все же миллионы верят в христианские догмы — и счастливы.

Теософ. Благодаря тому, что простой сентиментализм парализует их умственные способности, на что ни один истинный альтруист и филантроп никогда бы не согласился. Это даже не мечтательное эгоистическое сновидение, а кошмар человеческого интеллекта. Подумайте, куда он может привести, и назовите мне такую языческую страну, в которой преступления так легко совершаются и столь многочисленны, как в христианских государствах. Взгляните на длинные и ужасные ежегодные отчеты о преступлениях в Европе; посмотрите на протестантскую и библейскую Америку. Там случаи обращения в тюрьмах куда более многочисленны, чем на религиозных вечерах и проповедях. "Взгляните, каков бухгалтерский баланс христианской справедливости (!). С одной стороны — убийцы с руками по локоть в крови, подстрекаемые демонами похоти, мщения, алчности, фанатизма или же просто звериной кровожадностью, которые в большинстве случаев не дают своим жертвам даже времени раскаяться перед смертью или призвать Христа. С другой — эти жертвы, которые, конечно, умерли грешными и — если уж следовать до конца теологической логике — получили по заслугам за свои большие или меньшие проступки. Ну, а убийца, попавший в руки людского правосудия, заключён в тюрьму, оплакан сентиментальными людьми, и в то время как они молятся с ним и за него, он произносит волшебные слова обращения и отправляется на виселицу искупленным сыном Иисуса! Если бы он никого не убил, то за него бы не молились, он не был бы искуплен и прощён. Славно же он поступил, совершив убийство, раз такой ценой обрел для себя вечное блаженство! Ну, а как же жертва, её (или его) семья, родственники, иждивенцы, социальные связи — им справедливость ничем не воздаст? Должны ли они страдать на том и этом свете, в то время как убийца сидит возле "святого разбойника" с Голгофы и благословен навечно? По этому вопросу духовенство хранит благоразумное молчание". И теперь вы знаете, почему теософы — чьим основным убеждением и надеждой является всеобщая справедливость, как в раю, так и на земле, а также существование кармы — отвергают эту догму.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, XI

То, что вы называете "долгом христианина", прививалось каждым великим религиозным и нравственным реформатором за века до христианской эры. < ... > Этика христианства, вне всяких сомнений, возвышенна; но также несомненно и то, что она не нова и берёт своё начало от "долга языческого".

< ... >

Теософия — это квинтэссенция долга.

Спрашивающий. Таково и христианство, когда оно правильно понято и проводится на практике.

Теософ. Вне всякого сомнения; но не практикуйся оно лишь на словах, теософии почти нечего было бы делать среди христиан. К несчастью, это этика лишь на словах. Тех, кто исполняет свой долг по отношению ко всем людям, и исполняет его исключительно ради самого долга, — единицы; еще меньше тех, кто исполняет свой долг, довольствуясь радостью своего собственного тайного сознания.

Публичный глас похвал,Что добродетель чтит и награждает, —

вот что ставят превыше всего "всемирно известные" филантропы. Современная этика прекрасна, когда читаешь и слышишь разговоры о ней, но что такое слова, если они не становятся делами?

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, XII

Сноски

---

Протоколы ложи Блаватской

В Христианской доктрине Непорочного Зачатия, материализующей метафизическую и духовную концепцию, мать оплодотворяется Святым Духом, и из нее, а не через нее рождается Сын. "Из" подразумевает наличие ограниченного и обусловленного источника, из которого что-то проистекает в Пространстве и Времени. "Посредством" применимо к Вечности и Беспредельности так же, как и к чему-то конечному. Великое Дыхание пульсирует сквозь Пространство, которое беспредельно и которое пребывает в Вечности, а не исходит из нее.

Источник: Протоколы ложи Блаватской, встреча V

Инструкции для учеников

романтический эпизод искупления чужих грехов и миссия Иисуса, в таком виде, как он теперь преподносится, был извлечен или заимствован некоторыми слишком свободомыслящими Посвященными из таинственного учения о земных испытаниях воплощающегося Эго. Последнее, действительно, является жертвой своей собственной Кармы с предыдущих Манвантар, которое добровольно принимает на себя обязанность спасать тех, кто иначе остались бы бездушными людьми или личностями. Восточная истина, таким образом, оказывается более философской и логичной, нежели западная выдумка. Христос, или Буддхи-Манас, каждого человека не есть вполне невинный и безгрешный Бог, хотя в одном смысле он есть «Отец», будучи из той же самой сущности, что и Вселенский Дух, но в то же время он есть и «Сын», ибо Манас есть вторая степень от «Отца».

Своим воплощением Божественный Сын принимает на себя ответственность за грехи всех тех личностей, которые он будет одушевлять. Это он может осуществить только через своего уполномоченного или отражение, низший Манас. Единственным случаем, когда Божественное Эго может избегнуть индивидуального наказания и ответственности, как руководящий Принцип, является тот случай, когда ему приходится оторваться от личности, по той причине, что материя со своими психическими и астральными вибрациями в силу интенсивности своих комбинаций находится тогда вне пределов контроля Эго. Апофис, Дракон, стал победителем; перевоплощающийся Манас, постепенно отделяясь от своего временного жилья, окончательно отрывается прочь от психоживотной Души.

Источник: Блаватская Е.П. - Инструкции для учеников внутренней группы, Инструкция 3

Низший Манас таков же в своей сущности, как Высший, и он может стать единым с ним, отвергая Камические импульсы. Распятие Христоса символизирует самопожертвование Высшего Манаса, Отца, который посылает своего единородного Сына в мир взять на себя наши грехи: миф о Христе произошел из Мистерий. Так же произошло и жизнеописание Аполлония Тианского; последнее замалчивалось отцами Церкви вследствие поразительного сходства с жизнью Христа.

Источник: Блаватская Е.П. - Инструкции для учеников внутренней группы, Заметки по поводу статей I. II. III

Статьи

Со времен философов огня они никогда не объединялись в общества и были известны как теософы лишь немногим равным, ибо христианские священники выслеживали их как диких зверей, и смерть им была определена заранее. Статистика показывает, что за период в 150 лет, по обвинению в колдовстве, в Европе было сожжено более 90000 мужчин и женщин. Только в Великобритании с 1640 по 1660, за двадцать лет, за договор с "Дьяволом" было предано смерти 3000 человек.

Источник: Блаватская Е.П., «Что такое теософия»

Никто не может быть признан христианином, если он не исповедует, или не считается исповедующим веру в Иисуса, крещение и искупление "кровью Христовой". Чтобы вас считали добрым христианином, надо как conditio sine qua non [необходимое условие] показать веру в догмы, излагаемые церковью, и исповедовать их; после этого человек свободен вести частную и общественную жизнь, основанную на принципах, диаметрально противоположных изложенным в Нагорной проповеди. Главное, что требуется от него - это чтобы он имел (или делал вид что имеет) слепую веру и благоговение к церковным учениям своей церкви.

"Вера - это ключ к Зданию, воздвигнутому Христом", - говорил Чосер, и наказание за ее отсутствие в человеке столь ясно, насколько это можно сделать при помощи слов, показано в Евангелии от Марка (гл. XVI, стих 16):

Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет.

Церковь не сильно обеспокоена тем, что даже самые тщательные поиски этих слов в древнейших текстах в течение последних веков оказались бесплодными; или, что последний пересмотр текста Библии привел всех ищущих и любящих истину ученых, занятых этой задачей, к признанию того факта, что не следует искать такой не похожей на Христа фразы нигде, кроме некоторых позднейших, поддельных текстов. Добрые христианские народы усвоили эти слова утешения, и они стали самой сердцевиной и сущностью их милосердных душ. Отнять у этих избранных сосудов Бога Израиля надежду на вечное проклятие для всех, кроме них самих, - это равносильно тому, чтобы отнять у них саму жизнь. Любящие истину и боящиеся Бога корректоры перепугались; они оставили поддельный пассаж (интерполяцию одиннадцатого стиха, от 9-го до 20-го), и удовлетворили свою совесть примечанием весьма соглашательского свойства, которое украсило бы сочинение и сделало бы честь дипломатическим способностям самых хитрых иезуитов. В нем "верующему" сообщается, что:

Два древнейших греческих манускрипта и некоторые другие авторитетные источники не содержат часть текста от 9-го стиха и до конца. Некоторые авторитетные тексты имеют иные завершающие части Евангелия, -

и далее ничего больше не объясняют.

Но эти два "древнейших греческих манускрипта" не содержат этих стихов nolens volens [волей-неволей], так как они никогда не существовали. И ученые, и любящие истину корректоры знают это лучше, чем любой из нас; и все же эту злостную ложь печатают в самом центре протестантского богословия, и позволяют этому продолжаться, перед лицом грядущих поколений студентов-теологов и, следовательно, их будущих прихожан. Они не могут ни верить, ни заблуждаться в этом, и тем не менее они делают вид, что верят в подлинность этих жестоких слов, достойных богословского Сатаны. И этот Сатана-Молох - это их собственный Бог бесконечного милосердия и справедливости на Небесах, и воплощенный символ любви и сострадания - смешанный воедино!

Воистину странны ваши парадоксальные пути - о, церкви Христовы!

Я не имею намерения повторять здесь избитые аргументы и логические exposes [доводы] о всей теологической системе; ибо все это было сделано много раз и наилучшим образом самыми талантливыми "атеистами" Англии и Америки. Но я могу лишь вкратце повторить одно пророчество, которое является самоочевидным результатом нынешнего состояния умов в христианстве. Буквальная вера в Библию и вера в воплощенного Христа не продлится еще и четверти века. Церкви должны будут расстаться со своими излюбленными догмами, или двадцатый век станет свидетелем падения и разрушения христианства, и вместе с ним даже самой веры в Христа, как в чистого Духа. Даже само это имя ныне становится неприятным, и теологическое христианство должно отмереть, и никогда более не воскреснет в своем прежнем виде. Это было бы само по себе наиболее счастливым решением всех проблем, если бы не опасность естественной реакции, которая безусловно последует: результатом и следствием столетий слепой веры будет грубый материализм, до тех пор, пока утрата старых идеалов не будет восполнена новыми идеалами, - неопровержимыми, потому что универсальными и воздвигнутыми на скале вечных истин, а не на зыбучих песках человеческой фантазии. Чистая нематериальность должна в конце концов заместить ужасный антропоморфизм такого рода идеалов в концепциях наших современных догматиков. Иначе, почему христианские догмы - абсолютные двойники догм, принадлежащих иным экзотерическим и языческим религиям - должны претендовать на какое-либо превосходство?

< ... >

христианское применение сложного имени Иисус-Христос полностью основано на гностическом и восточном мистицизме. И совершенно правомерно и естественно, что летописцы, подобно посвященным гностикам, давшим клятву сохранения тайны, должны были скрывать и маскировать окончательный смысл своих древнейших и в высшей степени священных учений. Много более сомнительным кажется право отцов церкви покрывать все это толстым слоем своей эвгемеристической фантазии. Гностический писатель и летописец не обманывал никого. Каждый посвященный в древний гнозис - как в до-, так и в после-христианский период - хорошо знал значение любого слова "языка мистерий". Ибо эти гностики - вдохновители первоначального христианства - были "наиболее культурными, наиболее учеными и наиболее богатыми из христиан", - как пишет Гиббон. Ни они, ни их бедные последователи, не подвергались опасности принять буквально свои собственные тексты. Но иначе было с жертвами создателей того, что ныне называется ортодоксальным и историческим христианством. Все их последователи были ввергнуты в заблуждения "неразумных Галатов", укоряемых Павлом, кто, как он называет их (К Галатам, III, 1-5), начав (с веры) в Духа (Христоса), "закончили верой в плоть", - то есть, в воплощенного Христа. Ибо таково подлинное значение греческой фразы: "εναρξαμενοι Πνευματι νυν σαρκι επιτελειοφε". То, что Павел был гностиком, основателем новой секты гнозиса, который признавал, как и все остальные гностические секты, "Христа-Духа", хотя и выступал против своих оппонентов, соперничающих сект, - это совершенно ясно всем, кроме догматиков и теологов. Не менее ясно и то, что первоначальные наставления Иисуса, когда бы он ни жил, могут быть открыты только в гностических учениях; против этого открытия приняли все меры предосторожности те фальсификаторы, которые низвели Дух до материи, вызывая таким образом деградацию первоначальной Религии Мудрости. Все сочинения одного только Василида - "философа, посвятившего себя созерцанию божественных вещей", как называет его Клемент, - 24 тома его толкований к Евангелиям, - были сожжены по распоряжению церкви, как сообщает нам Евсевий ("История церкви", IV. 7).

Источник: Блаватская Е.П., «Эзотерический характер евангелий»

От Гуру Востока, которые учат открыто или тайно, и до немногих каббалистов в западных странах, которые отваживаются преподавать своим ученикам элементы Священной Науки, - причем эти западные иерофанты сами не ведают той опасности, которой они подвергаются,- все такие "Учителя"до единого, подчинены одному и тому же непреложному закону. С момента, когда он начинает обучение, с того мгновения, как он наделяет своего ученика любой силой - психической, ментальной или физической,- он берет на себя все грехи этого ученика, связанные с оккультными науками, будь то действие или бездействие, вплоть до того момента, когда посвящение превращает ученика в Учителя и делает его ответственным в свою очередь. Существует непонятное и загадочное религиозное правило, глубоко чтимое и соблюдаемое в греческой церкви, полузабытое и полностью исчезнувшее в протестантской церкви. Его происхождение относится к временам раннего христианства, и он имеет свою основу в только что изложенном законе, символом и выражением которого оно явилось. Это - догмат абсолютной святости отношений между крестными родителями (отцом и матерью) новорожденного. (В греческой церкви такой союз считается настолько священным, что брак между крестными родителями одного и того же ребенка рассматривается как наихудший вид кровосмешения, считается незаконным и расторгается законом; и этот абсолютный запрет распространяется даже на детей одного из поручителей по отношению к детям другого поручителя). Они молчаливо берут на себя все грехи новорожденного дитя (помазанного как при посвящении - таинство воистину!) - до того дня, когда ребенок становится ответственным существом, знающим, что есть добро и зло.

Источник: Блаватская Е.П., «Практическое Сокровенное Учение»

Более того, для подтверждения истинности своих выводов они [христианские теологи (ред.)] пользуются двумя методиками и двумя хронологиями — римско-католической и протестантской. Первая опирается на вычисления Кеплера и доктора Зеппа; вторая — на Клинтона, датирующего Рождество 4138 г. от сотворения мира (тогда как первые придерживаются старых расчетов — 4320 г. по лунному и 4004 г. по солнечному календарю).

Источник: Блаватская Е.П., «О циклах и нынешних заблуждениях»

Год Света. Теософам, знакомым с учением о циклах манвантар и пралаий, и о днях и ночах Брахмы, нетрудно будет найти ключ к тайне, которая озадачивала так называемую христианскую церковь с того времени, когда ее низшие принципы полностью отделили себя от своего высшего света, божественного Гнозиса. Абсурдные взгляды хилиастов, миллениумистов и миллинарианистов - это замечательное доказательство материализма патристической теологии, которая была заново отредактирована и сохраняется вплоть до нашего времени. Это абсурдное в разных аспектах представление о тысяче физических лет, а главным образом - идея физического возвращения и царства Христа на земле, поддерживались величайшими светилами церкви. Мы обнаруживаем среди ее сторонников такие имена, как Папий, соученик Поликарпа и слушатель Иоанна, Иреней, Юстин Мученик (который воображал, что тысяча лет будет проведена в Иерусалиме, "восстановленном, украшенном и увеличенном"), Тертуллиан, Викторин, Апполинарий, Лактанций, Север и Августин. Сколь отличной была близкая традиция гностиков от более поздних и ложных представлений и искажений, можно увидеть из нашего текста

Источник: «Пистис София в комментариях ЕПБ»

Сноски

---

Письма

мои книги не против религии, не против Христа, но против трусливого лицемерия тех, кто мучает, сжигает на кострах, убивает во имя Всемогущего Сына Божиего уже с самого первого момента после того, как он умер на кресте за все человечество, за грешников, особенно за падших, за язычников, за падших женщин и заблудших, — и все это творится во имя Его! Где же Истина? Где ее найти? Среди трех основных так называемых христианских церквей — в Англии, Германии и других протестантских странах — существует 232 секты, в Америке их 176; каждая из них притязает на то, что­бы ее почитали, желает, чтобы ее собственные догматы люди признавали верными, а догматы других сект — неправильными.

«Где истина — что есть истина?» — вопрошал Христа Пилат, и это еще 1877 лет назад. Где же она? Я, бедная грешница, также вопрошала, но так ни­где и не смогла найти ответа. Кругом сплошь обман, вероломство, жестокость — и наследие иудейской Биб­лии, которая тяжким бременем лежит на плечах христиан и при помощи которой половина христианского мира задушила даже учение самого Христа.

Поймите меня правильно: это не относится к нашему православию. В книге о нем не упоминается. Я раз и навсегда отказалась его анализировать, ибо хочу сохранить хоть один укромный уголок в своем сердце, куда не прокралось бы сомнение, — чувство, которое я изо всех сил гоню от себя прочь. Простой народ искренен в своей вере; она может быть слепой, неразумной, но эта вера ведет народ к добру. И хотя наши попы нередко пьяницы и воры, а подчас и просто идиоты, их вера все же чиста и может вести лишь ко благу. Учитель это признает и говорит, что единственный народ в мире, чья религия не умозрительна, — это православные. Что же касается наших привилегированных классов, то пусть они ка­тятся ко всем чертям. Они такие же лицемеры, как и везде. Они не верят ни в бога, ни в черта, преисполнившись нигилистических идей и сводя все сущее к одной лишь материи. Речь не о них, а о мировых религиях. Так в чем же суть всякой религии? «Возлюби ближнего своего, как самого себя, а Господа превыше всего».

Разве не эти слова говорил Иисус? Разве Он оставил хоть одну-единственную догму, разве Он учил хотя бы одному из многих тысяч символов веры, которые впоследствии придумали отцы церкви? Ни одному. Умирая на кресте, Он молился за врагов Сво­их, а во имя Его, точно так же как и во имя Молоха, пятьдесят-шестьдесят миллионов людей заживо сожгли на кострах. Христос выступал против саббата — иудейской субботы, а здесь, в Америке, несоблюдение саббата, именуемого субботним днем, карается штрафами и тюремным заключением. Пусть субботний день поменяли на воскресный (день Воскресения) — ну и что? «Сатурн» заменили на «Солн­це», Dies Solis — день Солнца и Юпитера*.

По крайней мере, у нас, русских, слово «воскресенье» служит напоминанием о дне Воскресения Хрис­­това, а у этих язычников, протестантов и католиков, это всего лишь «день Солнца» (Sun-day). У Св. Павла ясно сказано, что каждый волен поступать по-свое­му: для одного человека это день, приносящий удовольствие, для другого — нечто иное. Св. Юсти­ниан-мученик категорически против соблюдения воскресного дня, потому что этот день язычники посвящали Юпитеру, а здесь за несоблюдение воскресенья людей сажают в тюрьму. Если мы веруем в Новый Завет, то в Ветхий Завет верить невозможно. Иисус и Ветхий Завет со всеми этими древними книгами полностью противоречат друг другу. В Нагорной про­поведи Христа (см. Евангелие от Марка) изложено учение, диаметрально противоположное десяти заповедям, данным на Синае. На горе Синай, как написано в книге Моисея, было сказано: «Зуб за зуб» и т. п., а также: «Но я говорю вам…» и т. д.

Разве это не бунт против древних обычаев синагоги? Против меня могут ополчиться все церкви, меня может проклясть все человечество, но Бог, великий незримый Бог видит, почему я восстаю против учения церкви. Я никогда не поверю, что крис­тально чистый душою Христос как земная личность был сыном еврейского Иеговы — этого злобного, жестокого Иеговы, который нарочно возбуждает безжалостность в сердце фараона, за что впоследствии на него же и обрушивает удар; Иеговы, который искушает еврейский народ, искушает его сам, а затем из-за облаков швыряет в него камнями, подобно какому-нибудь испанскому разбойнику; Иеговы, который материализуется в расщелине скалы. Христа бы не распяли, если бы Он верил в Иегову. Разве Иисус хоть когда-нибудь, хотя бы один раз произнес это имя?

Источник: Блаватская Е.П. - Письмо Фадеевой №1