Письмо III[1]
В тот же день вечером в театре Эльфинстона давалось в честь "американской миссии" (как нас здесь величают) необычайное представление. Туземные актёры играли на гуджератском языке древнюю волшебную драму Сита-Рама, переделанную из Рамаяны, известной эпической поэмы Вальмики. Драма состояла из 14 актов и несчётного множества картин с превращениями. Все женские роли игрались по обыкновению мальчиками и, верные историческому и национальному костюму, все актёры были полунагие и босые. Зато богатство костюмов – какие требовались – декорации, машины, превращения были поистине изумительны. Трудно было бы даже на сцене больших столичных театров представить лучше и вернее природе, например, армию союзников Рамы – обезьян, под предводительством их знаменитого в истории (Индии, s.v.p.[2]) полководца Ханумана: воина, государственного мужа, бога, поэта и драматурга. Древнейшая и лучшая изо всех санскритских драм Хануман-наттек (наттек [натака] – драма) приписывается этому нашему талантливому праотцу... Увы! прошли те времена, когда гордые сознанием своей белой, быть может, apres tout[3] только вылинявшей под северным небом кожи, мы взирали на индусов и других черномазых народов с подобающим нашему величию презрением! Крепко огорчался мягкосердечный сэр Уильям Джонс, переводя с санскритского такие, например, унизительные для европейского самолюбия речи, что "Хануман был-де нашим прародителем". Коли верить легенде, то за оказанное храброю обезьяньею армией пособие Рама, герой и полубог, даровал в супружество каждому из холостяков этой армии одну из дочерей великанов острова Ланки (Цейлона), бакшазасов,[4] назначив этим "дравидским" красавицам в приданое все западные части света... Тогда, после величайшего в мире торжества бракосочетания, обезьяны-воины, соорудив из собственных хвостов висячий мост, перекинули его из Ланки в Европу и, благополучно перебравшись с супругами на другой берег, зажили счастливо и наплодили кучу детей. Эти дети – мы, европейцы. Найденные в языках Западной Европы (как в наречии басков[5], например) чисто дравидские слова привели браминов в восторг; в благодарность за это важное открытие, так неожиданно подтверждающее их древнее сказание, они чуть было не возвели филологов в сан богов. Дарвин увенчал дело. С распространением в Индии западного образования и её научной литературы, в народе более чем когда-либо утвердилось убеждение, что мы потомки их Ханумана и что притом каждый европеец (если только поискать) украшен хвостом: узкие панталоны и длинные юбки пришельцев с Запада много способствуют к укоренению этого крайне нелестного для нас мнения... что ж? уж если раз наука в лице Дарвина поддерживает в этом мудрость древних ариев, то нам остаётся лишь покориться. И право, в таком случае гораздо приятнее иметь Ханумана – поэта, героя и бога – праотцом, чем какую-либо другую "макашку", хотя бы даже и бесхвостую...
Но Сита-Рама – пьеса представленная в тот вечер – принадлежит к мифологическим драмам-мистериям вроде Эсхиловых. Глядя на это классическое произведение отдалённейшей древности, зритель невольно переносится в те времена, когда боги, сходя на землю, принимали живое участие во вседневной жизни смертных: ничто не напоминало нам современную драму, хотя внешняя форма сохранилась почти та же. "От великого до смешного (и наоборот) всего один шаг": от козла (τράγος ὐδή)[6], выбираемого в жертвоприношении Бахусу, мир получил трагедию; предсмертное блеяние и бодание четвероногой жертвы древности вышлифованы рукой времени и цивилизации: в итоге является предсмертный шёпот Рашели[7] в образе Адриенны Лекуврёр[8] и ужас наводящее реалистическое "брыкание" современной Круазет[9] в сцене отравления в "Сфинксе"... Но в то время как потомки Фемистокла[10], в продолжение многих лет рабства, как и независимости, принимали и продолжают с восторгом принимать все изменения, а по современным воззрениям и "улучшения" Запада, как вновь исправленное и дополненное издание гения Эсхила, – индусы, к счастью археологов и любителей древностей (вероятнее всего со времён нашего незабвенного прародителя Ханумана), так и застыли на одном месте...
С живым любопытством готовились мы следить за представлением Сита-Рамы. Кроме здания самого театра, да разве нас самих, всё было здесь туземное и ничто не напоминало нам нашу западную обстановку. Об оркестре не было и помину: вся наличная музыка должна была раздаваться за кулисами или же на самой сцене. Наконец взвился занавес... Тишина, заметная даже в антрактах при таком наплыве зрителей обоего пола, стала ещё заметнее. Видно было, что в глазах публики, по большей части поклонников Вишну[11], шла не обыкновенная пьеса, а религиозная мистерия, представляющая жизнь и приключения их любимых и самых уважаемых богов.
Пролог. Эпоха (ранее которой ещё ни один драматург не рискнул выбрать для своего сюжета) пред сотворением, или скорее пред последним появлением мира[12]: в то время как пралайа приходит к концу, Парабрахма просыпается; вместе с его пробуждением вся вселенная, покоящаяся в божестве, то есть бесследно исчезнувшая с предыдущего разрушения мира в субъективной эссенции его, отделяется вновь от божественного принципа и делается видимой. Все боги, умершие вместе со вселенною, начинают медленно возвращаться к жизни. Один "Невидимый" дух – "вечный, безжизненный", ибо он есть безусловная самобытная жизнь, – парит, окружённый безбрежным хаосом. Священное "присутствие" невидимо: оно проявляется лишь в правильном периодическом колыхании хаоса, представляемого тёмною массой вод, затягивающею всю сцену. Эти воды ещё не отделены от суши, ибо Брахма, творческий дух Нараяна, ещё сам не отделился от Вечного. Но вот колыхнулась вся масса, и воды начинают светлеть: от золотого яйца, лежащего под водами хаоса, пробиваются лучи; оживотворённое духом Нараяны яйцо лопается, и проснувшийся Брахма поднимается над поверхностью вод под видом огромного лотоса. Являются лёгкие облачка; сперва прозрачные и белые, как паутина, они сплачиваются и мало-помалу превращаются в "праджапати" – десять олицетворённых творческих сил Брахмы, владыки всех тварей, поющих хвалебный гимн Творцу. Веяло чем-то наивно поэтическим от этой непривычной нашему уху странной мелодии, без оркестра, в унисон. Пробил час общего пробуждения; конец пралайе: всё ликует, возвращаясь к жизни. На отдалившемся от вод небе являются асуры и гандхарвы[13]. Индра, Яма, Варуна и Кубера, – духи, заведующие четырьмя сторонами света. Из четырёх стихий: воды, огня, воздуха и земли брызжут дождём атомы и зарождают змия Ананду. Чудовище всплывает на поверхность воды и, согнув лебединую шею дугой, является лодкой, на которой покоится Вишну; в ногах бога сидит Лакшми – богиня красоты,[14] его супруга. "Сватха! Сватха! Сватха!"[15] – восклицают хором небесные певцы, приветствуя божество. Вишну в одном из своих будущих воплощений (аватар) будет Рамою, сыном великого царя, а Лакшми воплотится в Сите. Вся поэма Рамаяны вкратце пропета небесными хористами. Кама, бог любви, осеняет божественную чету, и от этого вмиг загоревшегося в их сердцах пламени плодится и размножается весь мир...[16]
Далее идут 14 действий хорошо всем известной поэмы, в которой принимают участие несколько сот лиц. Под конец пролога собравшиеся боги, по примеру лиц древних драм, подходят к рампе и знакомят вкратце публику с сюжетом и развязкой предстоящей пьесы, прося снисхождения зрителей. Словно оставив свои ниши в храмах, сошли с них знакомые нам божества из раскрашенного гранита и мрамора, чтобы напомнить смертным о делах...
Зала была битком набита туземцами. Кроме нас четырёх, не было ни одного европейца. В креслах расстилалась, как огромный цветник, масса женщин в ярких цветных покрывалах. Между прекрасными бронзовыми лицами выглядывали красивые, иногда матово-белые личики парсийских женщин, очень напоминающих красотой грузинок. Все первые ряды были заняты женщинами. От огнепоклонниц с их чистыми лицами и волосами, покрытыми белою косынкой под цветным покрывалом, их сёстры индианки отличались непокрытою головой, роскошью своих блестящих чёрных кос, закрученных греческим шиньоном на затылке, расписанным красками лбом[17] и кольцами в одной ноздре. В этом состоит вся разница их костюма.[18] Как те, так и другие страстно любят яркие, но однообразные материи, покрывают голые руки до локтей браслетами и носят одинаковые сари (покрывала). За ними, в партере, волновалось целое море самых оригинальных, нигде кроме Индии не встречающихся тюрбанов. Тут были и длинноволосые раджпуты с их прямыми, чисто греческими чертами лица, с разделённою на подбородке бородой, концы которой закручиваются за уши, в пaгри, тюрбане, состоящем из двадцати аршин [14,2 м] белой тонкой кисеи, обкрученной верёвкой вокруг головы, в серьгах и ожерельях; тут были маратские брамины, с гладко выбритою (кроме центральной длинной космы волос) головой, прикрытой громадным блюдообразным тюрбаном ослепительно красного цвета с золотым, выгибающимся вперёд, словно рог изобилия, украшением наверху оного... Затем баньи[19] в трёхконечных с золотом шлемах и с красным петушиным гребешком; качхи[20] в головных уборах наподобие римских шлемов; бхилли с границ Раджастхана, в белых пирамидальных тюрбанах, концы которых троекратно обматывают им подбородок и щёки, заставляя невинного туриста предполагать, что все они вечно страдают зубною болью; бенгальцы и калькуттские бабу, простоволосые во все времена года, на улице, как и дома, носящие волосы как древние афиняне на статуях и картинах и гордо драпирующиеся в белое покрывало, совершенное подобие римских сенаторских тог. Парсы – в чёрных (архиерейских) митрах. Сикхи – последователи Нанаки[21], монотеисты и мистики в белых, как и бхилли, тюрбанах, но с длинными до пояса волосами, и сотни других племён.
Задавшись было долгом сосчитать, сколько разных форм тюрбанов в одном Бомбее, мы уже через две недели объявили себя побеждёнными: легче сосчитать звёзды на небе. Каждая каста, ремесло, секта, каждое из тысячи подразделений общественной иерархии имеет свой отличительный, блестящий пурпуром и золотом головной убор; золото снимается только в случае траура. Но зато все, даже богачи, советники муниципалитета, купцы, брамины, рао бахадуры[22] и пожалованные правительством баронеты – все до одного ходят босые, голые до колен и в белоснежных балахонах: этой полурубашки-полукафтана нельзя сравнить ни с чем другим. Сидит министр, либо раджа какой на слоне[23] – видали мы их в Бароде даже на жирафах из конюшни зверинца гаеквада[24] в торжественные дни их праздников – сидит и жуёт пансопари (бетель). Голова у него так и клонится вниз под тяжестью драгоценных камней на тюрбане; все пальцы на руках и на ногах украшены перстнями, а ноги браслетами. В тот вечер в зале не было ни слонов, ни жирафов, но зато были и раджи, и министры. С нами приехал красавец-посол и бывший воспитатель юного махараны Удaйпурского (Oodeypore [Udaipur]), раджа-пандит, Мохунлал-Вишнулал-Пандиа, в бледно-розовом маленьком тюрбане с бриллиантами, в розовых же барежевых[25] панталонах и белой газовой кофте. Длинные, чёрные, как вороново крыло, волосы падали на янтарную шею, украшенную ожерельем, способным свести с ума парижанку. Бедному раджпуту ужасно хотелось спать; но он геройски выдерживал роль и, задумчиво пощипывая бородку, водил нас по безысходному лабиринту метафизических запутанностей Рамаяны.
В антрактах нас потчевали кофе, щербетами и папиросами, которые мы и курили во всё время представления, сидя напротив сцены, в первом ярусе. Нас, как идолов, обвешали длинными гирляндами из жасмина, а сам директор, дебелый индус в рогообразном малиновом тюрбане и белой прозрачной кисее на смуглом теле, несколько раз окроплял нас розовою водой.
Представление, начавшееся в 8 часов вечера, дошло до 9-го акта только в два с половиной часа пополуночи. Невзирая на стоявшего позади каждого из нас сипая с гигантскою пaнкой (веером), жара была нестерпимая. Чувствуя себя не в силах выдержать долее, мы отпросились домой. Вследствие этого произошёл большой переполох на сцене, как и в самой зале: воздушная колесница, на которой злой царь Равана увозил Ситу, остановилась на воздухе и застряла над скалами; царь нагов (змей) перестал изрыгать пламя; обезьяны-воины как были, так и повисли на ветвях, а бог Рама в голубом покрове и миниатюрною остроконечною пагодой на голове, вышел на сцену и произнёс нам на чистом английском языке благодарственный спич за сделанную нашим посещением честь. Опять букеты, пансопари и окропление розовою водой, и мы наконец добрались домой в четыре часа пополуночи... На другой день мы узнали, что представление окончилось в половине седьмого утра.
Радда-Бай
Сноски
- ↑ Московские ведомости, № 315, 11.12.1879, сс. 3-4; Русский Вестник, январь 1883, Приложение, том 163, сс. 35-44.
- ↑ Если позволите (фр. s.v.p. = s'il vous plaît). – Ред.
- ↑ Впрочем (фр.). – Ред.
- ↑ Возможно, опечатка и должно быть «ракшасов». – Ред.
- ↑ Баски – народ, населяющий северную Испанию и юго-западную Францию, язык которых считается изолированным. – Ред.
- ↑ Синоним слову ᾠδή, что значит «песнь», τράγος – «козёл»; всё выражение [τράγος ὐδή] переводится "козло-песнь" (Евреинов Н. Н., «Происхождение драмы: Первобытная трагедия и роль козла в истории её возникновения», 1921). – Ред.
- ↑ Элиза Рашель Феликс (1821-1858) – талантливая французская актриса, больше известная как мадемуазель Рашель. – Ред.
- ↑ Адриенна Лекуврёр (1692-1730) – французская актриса, ставшая героиней одноимённой пьесы, посвящённой ей в 1849 году. – Ред.
- ↑ Софи Круазетт (1847-1901) – французская актриса. – Ред.
- ↑ Фемистокл (524-459) – афинский государственный деятель, один из «отцов-основателей» афинской демократии, полководец, одержавший несколько значительных побед над персами на море, его реформы значительно укрепили вес Афин в античном мире. В 471 году до н. э. в результате происков афинской аристократии Фемистокл был подвергнут остракизму и в конце концов выгнан из города. После долгих скитаний он бежал к персидскому царю, который, признавая его таланты, передал ему в управление ряд городов Малой Азии. Очевидно, Е.П. Блаватская использует эту отсылку к великому, но отверженному своими соотечественниками греку, как упрёк современному ей греческому театру. – Ред.
- ↑ Рама – одно из воплощений Вишну.
- ↑ По единодушному соглашению философских систем всех сект Индии (кроме мусульман), вселенная существовала всегда. Индусы разделяют эти периодические проявления и исчезновения мира на дни и ночи Брахмы. Ночи или отсутствие объективного мира называются пралайа, а эпохи нового пробуждения к жизни и свету зовутся манвантарами и югами или "веками богов". Эти периоды также называются "вдыханиями" и "выдыханиями Брахмы".
- ↑ Небесные музыканты и певцы – херувимы.
- ↑ Ла́кшми считается богиней благополучия, изобилия и счастья в индуизме. – Ред.
- ↑ "Свят, Свят, Свят!" или "Един из всех святых". [2-й вариант отсутствует в «Русском вестнике». – Ред.]
- ↑ Вишну – одно из трёх лиц Тримурти (буквально: три лика; мурти означает священный лик или идол), троицы индусов, сохранитель всего живущего, как Брахма – творец, а Шива – разрушитель его.
- ↑ В Индии всегда легко различить как исповедуемую веру, так и секту и даже касту, к которой кто-либо принадлежит, по знакам, расписанным на лбах сектантов обоего пола, а также девушку от замужней и вдовы.
- ↑ По истреблении Александром Македонским священных книг гебров, их секта была постоянно притесняема идолопоклонниками. Царь Ардшир-Бабeхан восстановил огнепоклонничество в 229-243 годах по Р. Х. После этого их опять преследовали до царствования одного из трёх царей Шахпуров, II, IX и XI из Сассанидов, но до которого именно – неизвестно, хотя один из них сильно покровительствовал учению Заратушты. Вследствие поражения Йездегерда, огнепоклонники эмигрировали на остров Оромазд, а 15 лет позднее, отыскав древнюю книгу пророчеств Зороастра, много столетий было затерянную, вследствие одного из пророчеств они бежали массой в Индостан. После долгих странствований, от 1000 до 1200 лет тому назад, они появились на территории махараны* Джаядевы, принца, подвластного раджпутскому царю Чампанира, который и дозволил им поселиться на его землях с условием, чтоб они сложили оружие, заменили персидский язык языком хинди, а их женщины свой национальный костюм – костюмом женщин Индии и приняли бы все обычаи страны, дозволив им, впрочем, ходить обутыми, так как это строго приказано Зороастром. С тех пор произошли изменения, но весьма незначительные. * Махарана означает то же, что и махараджа – «великий царь». – Ред.
- ↑ Банья – наиболее влиятельная торгово-финансовая каста на севере Индии. – Ред.
- ↑ Качхи – каста садовников. – Ред.
- ↑ Гуру Нанак Дэв (1469-1539) – основатель религии сикхизма и первый из десяти сикхских гуру. – Ред.
- ↑ Рао бахадур – почётный титул, которым английские колониальные власти наделяли индийцев за особые заслуги. – Ред.
- ↑ Слоны в Бомбее, под предлогом, что они пугают лошадей англичан, теперь запрещены, но во всех других городах провинции их очень много.
- ↑ Гайквар [гаеквад] – общее имя или титул владетельных принцев Бароды.
- ↑ Бареж – лёгкая шёлковая, шерстяная или бумажная ткань. – Ред.