ЕПБ-Альбомы-3-219

ш э

Альбомы с вырезками Е.П. Блаватской

в Адъярской штаб-квартире международного Теософского общества

том 3 (1875-1878)

<< ☰ >>

eng • рус

< Ещё один выдающийся новообращённый (продолжение со стр. 3-217) >

Часть III. Завершение из № 14.

Способ завязки быль нами заранее тщательно обдуман. Для этой цели мы употребили тесьму, шириной в 1^1/2 цент. Предварительно мы обвязали этой тесьмой кисти рук Бредифа, сделав на каждой руке тесемочкой браслет, настолько плотно обхватывающий руку, что он никаким образом не мог быть снять, и вместе с тем настолько свободно завязанный, что он не мешал кровообращению. Каждый из этих браслетов был завязан четырьмя узлами. Сквозь эти браслеты мы продернули тесьму и затем посадили Бредифа на низенький покойный стул, с высокой спинкой, и пропустив конец этой тесьмы под стул, продернули его сквозь каточек задней его ножки и завязали его здесь крепким узлом. Затем пропустили этот конец сквозь каточек другой задней ножки, и закрепили его также узлом. Далее, этот конец мы подняли кверху и, натянув, обвязали им левую руку Бредифа повыше локтя. Потом, протянули его поперек груди и обвязали правую руку. За этим, обвернув его около спинки стула, привязали к левой руке и отсюда провели опять под стул наперед к браслетам, где и закрепили несколькими узлами. Затем, особой тесьмой были связаны ноги медиума. Привязанный, таким образом, плотно к стулу, на котором он сидел, он быль перенесен, вместе со стулом, и поставлен в амбразуру двери. Наложенные завязки были так прилажены, что Бредиф не мог отодвинуть своих рук одну от другой далее, как на полвершка. В то же время эти руки, хотя свободно лежали на коленях, но не могли быть отняты от них, потому что тесьма привязывала их к стулу. Точно также нельзя было отодвинуть торс от стула, потому что тесьма обходила кругом его и спинки стула. Не было никакой физической возможности допустить, чтобы Бредиф мог сам себя развязать. При том, на развязку пятнадцати крепких узлов, которыми он быль завязан, потребовалось бы более часу, а весь сеанс продолжался час с небольшим. В следующие сеансы мы разнообразили эти завязки и для полноты убеждения остановились на следующей системе. На руки Бредифа надеваются небольшие мешочки из тюля и пришиваются к обшлагам его сюртука. На концах оба мешочка сшиваются вместе и к ним пришивается тесьма, которая продевается под стул и привязывается на его спинке к особенному, нарочно ввернутому колечку. Затем, каждая рука его, повыше локтя, также привязывается отдельной тесьмой к колечку, ввернутому для этой цели в спинку стула. Ноги также привязываются отдельными тесьмами к передним ножкам стула. Осмотры после сеансов каждый раз убеждают нас, что завязки остаются нетронутыми и тюлевые мешочки неизмятыми.

За занавеской, напротив Бредифа, был поставлен маленький столик, на котором лежало несколько чистых лоскутков бумаги и карандаш. Устроивши все это, мы опустили занавеску, поставили перед нею в середине небольшой столик, на котором положили тамбурин, колокольчик и несколько карандашей. Около этого стола подле самой занавески справа поместился Бутлеров, доктор А. и г-жа Аксакова; слева сидел Аксаков и я. Вскоре мы переменились с ним местами. Довольно большой ящик с музыкой, поставленный на другом столе, играл во все продолжение сеанса.

Спустя несколько минуть после того, как мы сели, Бредиф сказал: О, ça vient! Je sens l’oppression... — Затем за занавеской все смолкло. Через три минуты после этого мы услыхали резкие стуки в косяк двери, и вся занавеска заколыхалась, как будто кто-нибудь в различных местах трогал ее руками. Вскоре в середине, в разрезе, несколько выше стола, за которым мы сидели, появилась рука. Хотя эта дрожащая рука оставалась несколько мгновений и в комнате был полусвет, но тем не менее мы все очень ясно видели форму этой руки, небольшой, узкой, женской руки, которая вовсе не походила на руку Бредифа. Вслед затем как она исчезла, я тихонько раздвинул портьеру и сквозь отверстие ясно видел руки медиума, спокойно лежащие на его коленях. Затем мы услыхали, как двигался маленький столик, который был за занавеской, услыхали, как сильно шелестели бумажки, которые лежали на столике и как двигался по ним карандаш. <Продолжение на стр. 3-220>

Источники

Spiritual Scientist, v. 2, No. 15, June 17, 1875, pp. 169-71