Блаватская Е.П. - Дух и душа

Наследие Е.П.Б.: Труды • Письма • Альбомы • Произведения с участием • Изображения • Биография • Цитаты | дополнения – вопросы – исправления – доделать

Информация о произведении

Большой теософский словарь Понятия (+) • Личности (+) • Литература (+) • Иноязычные выражения (+) • Источники Ш K П Л И A Б В Г Д E Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ч Ш Щ Э Ю Я A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z • 1 2 3 4 5 6 7 8 9 «Дух» и «душа» Елена Петровна Блаватская (английский: Helena Petrovna Blavatsky, Madame Blavatsky on the Views of the Theosophists) (8 февраля 1878) Публикации: The Spiritualist, London, February 8, 1878, pp. 68-69 BCW 1:290 Блаватская Е.П. - Новый Панарион, М., ТОО Дюна, 1994 (опубликовано под заголовком «Взгляды теософов») Блаватская Е.П. - В поисках оккультизма, M., Сфера, 1996. С. 152-164. Пер. В.И. Мызникова (опубликовано под заголовком «“Дух” и “душа”») Блаватская Е.П. - Феномен человека, M., Сфера, 2006 Читать оригинал: BCW 1:290 Внешние ссылки: Скачать оригинал: Теопедия ДАННЫЕ Название для ссылок: Блаватская Е.П. - Дух и душа Кратко: Доделать: Добавить Ё

Елена Петровна Блаватская

«Дух» и «душа»

Перевод на русский: В.И. Мызников

[Редактору "Spiritualist"]

Сэр! Позвольте скромному теософу впервые выступить на страницах вашей газеты и сказать несколько слов в защиту наших убеждений. В номере за 21 декабря прошлого месяца один из ваших корреспондентов, мистер Кроушер, делает следующие смелые утверждения:

«Если бы теософы до конца постигли природу души и духа и их взаимосвязь с телом, они бы поняли, что если душа покидает тело, то вернуться уже не может. Дух может отойти, но, если однажды отходит душа, она отходит навеки».

Это заявление столь туманно и двусмысленно, что если под термином "душа" он подразумевает не жизненный принцип, то я могу только предположить, что он впадает в распространенную ошибку, называя астральное тело духом и бессмертную сущность – "душой". Мы же, теософы, поступаем vice versa, как об этом уже говорил полковник Олькотт.

Кроме необоснованного обвинения нас в невежестве, мистер Кроушер выражает идею (для него характерную), что проблема, занимавшая умы метафизиков всех веков, в наше время уже решена. Трудно представить, чтобы теософы или кто-нибудь еще "до конца" проникли в природу души и духа и в их взаимосвязь с телом. Такое достижение свойственно лишь Всезнанию; мы же, теософы, следуя путем, проложенным стопами древних мудрецов в зыбучих песках экзотерической философии, можем лишь надеяться на приближение к абсолютной истине. Очень сомнительно, что мистер Кроушер достигнет большего, пусть даже он и "вдохновленный медиум", приобретший опыт "во время постоянных сеансов с одним из лучших медиумов" вашей страны. Предоставим времени и спиритуалистической философии решить наш спор. Когда какой-нибудь Эдип нашего или следующего столетия разрешит вечную загадку сфинкса-человека, все современные догмы, даже любимые спиритуалистами, исчезнут, как чудовище Фив, согласно легенде, бросившееся в море с утеса, исчезнув навсегда.

Не далее как 18 февраля 1876 года, ваш ученый корреспондент "М.А.(Оксон)", в статье "Душа и дух" указывал на путаницу в этих терминах, часто встречаемую у других авторов. Поскольку и сегодня дела обстоят не лучше, то я, пользуясь удобным случаем, хочу показать м-ру Кроушеру и другим спиритуалистам, чьим представителем его можно считать, как превратно они поняли полковника Олькотта и взгляды нью-йоркских теософов. Полковник Олькотт не утверждал и никак не подразумевал, что бессмертный дух покидает тело для медиумических проявлений. И все же м-р Кроушер уверен, что это так, ибо слово "дух" для него означает внутреннего, астрального человека, или двойника. Олькотт же сказал следующее:

Медиумические физические феномены производят не чистые духи, но "души" – воплощенные или развоплощенные, и обычно с помощью элементалов.

Любой думающий читатель понимает, что, заключая слово "души" в кавычки, автор тем самым подчеркивает понимание его в необычном смысле. Как теософ он мог бы выразиться более точно и более философски: "астральный дух", "астральный человек", или двойник. Следовательно, критика здесь совершенно неуместна. Я поражаюсь столь огульному охаиванию на столь шатких основаниях. В конце концов, наш президент лишь выдвигает на рассмотрение идею о триаде человека, как это делали античные и восточные философы и их достойный ученик Павел, полагавший, что телесная субстанция, плоть и кровь, насыщена психе (psyche) – душой, или астральным телом, благодаря которой в ней поддерживается жизнь. Эта доктрина – что человек есть триада: дух, или ноус (nous), душа и тело – преподавалась апостолом язычников гораздо шире и яснее, нежели его христианскими последователями (см. 1 Фес, 5, 23). Но, явно забыв или не удосужившись "досконально" изучить трансцендентные взгляды древних философов и христианских апостолов по данному вопросу, мистер Кроушер рассматривает душу (психе) как дух (ноус) и vice versa.

Буддисты, разграничивая в человеке три сущности (которые рассматриваются как единое целое на пути к нирване), подразделяют еще и душу на несколько частей, давая каждой из них и их функциям особое наименование. Таким образом они избегают путаницы. Так же поступали и древние греки, полагая, что психе является биосом – физической жизнью и одновременно тумосом – натурой страстей и желаний; при этом животные обладают лишь низшей способностью души – инстинктом. Душа-психе сама по себе является соединением, консенсусом, или союзом bios – физических жизненных сил, epithumia – естественных влечений и phrenos, mens – то есть ума. Возможно, сюда следует включить и animus. Последняя состоит из эфирной субстанции, которая наполняет собою всю вселенную и исходит от души мира – Анима Мунди, или буддийского Свабхават, который не дух; хотя неосязаем и неощутим, но все же, по сравнению с духом, или чистой абстракцией, является объективной материей. Вследствие своей сложной природы душа может опуститься и настолько тесно слиться с физической сущностью, что всякое моральное воздействие на нее высшей жизни прекращается. С другой стороны, она может настолько тесно соединиться с ноусом, или духом, что начинает разделять его мощь; в таком случае ее "носитель", физический человек, становится богом даже во время своей земной жизни. До тех пор пока душа не сольется с духом – либо во время земной жизни, либо после физической смерти – индивидуальный человек не станет бессмертным как сущность. Психе рано или поздно распадается. Человек может обрести "весь мир", но "душу" свою потерять.

Павел, проповедовавший анастазис – непрерывное существование индивидуальной духовной жизни после смерти, говорил, что тленное облекается в нетленное. Духовное тело, конечно же, не является одним из тех тел, видимых и ощутимых лярв, которые появляются на спиритических сеансах и ошибочно называются "материализованными духами". Когда metanoia, полное развитие духовной жизни, поднимает духовное тело из физического (развоплощенного, тленного астрального человека, которого Олькотт и называет "душой"), оно становится, в строгом согласии с достигнутым прогрессом, все большей и большей абстракцией для телесных чувств. Оно может воздействовать, вдохновлять и даже сообщаться с людьми субъективно; его можно ощутить, а в тех редких случаях, когда ясновидец абсолютно чист и сознание его ясно, даже увидеть духовным глазом (это глаз очищенной психе – души). Но разве может оно проявиться объективно?

Вы вскоре убедитесь, что применять термин "дух" к материализованным эйдолам ваших "формопроявлений" совершенно недопустимо, и непременно нужно что-то сделать, чтобы изменить ситуацию, ибо эту тему уже начали обсуждать ученые. В лучшем случае эти феномены являются если и не тем, что греки называли phantasma, то phasma, то есть призраками.

У ученых, мыслителей и особенно у наших современных savants физический принцип более или менее пронизан материальным, и то, что от духа, "они почитают безумием и не могут разуметь" (1 Кор., 2, 14). Выходит, Платон был по-своему прав, презирая землемерство, геометрию и арифметику, ибо все они игнорировали высшие идеи. Плутарх учил, что в момент смерти Прозерпина разделяет тело и совершенную душу, и тогда душа становится свободным и независимым демоном (даймоном). После этого праведные подвергаются второму разложению: Деметра отделяет психе от ноуса, или пневмы. Первая со временем распадается на эфирные частицы, отсюда неизбежное растворение и последующее уничтожение человека, являющегося по смерти сущностью чисто психической. Последний, ноус, возносится к своей высшей божественной мощи и постепенно становится чистейшим, божественным Духом. Калила, как и все восточные философы, презирал чисто психическую природу души. Именно это скопление грубейших частиц души, месмерических выделений человеческой натуры, насыщенной всеми земными желаниями и пристрастиями, пороками, недостатками и слабостями, образующими астральное тело (которое может стать объективным при определенных обстоятельствах), буддисты именуют скандхами (группами), а полковник Олькотт для удобства окрестил "душой".

Буддисты и брахманы учат, что человек не может достигнуть индивидуальности, пока не освободится от последней из этих скандх – конечной частицы земного порока. Отсюда их доктрина метемпсихоза, столь осмеянная и совершенно непонятая нашими величайшими востоковедами. Даже физики учат, что частицы, составляющие физическое тело, в процессе эволюции преобразуются природой во множество различных низших физических форм. Почему же тогда считают нефилософским и ненаучным утверждение буддистов, что полуматериальные скандхи астрального человека (его эго, вплоть до окончательного очищения) идут на эволюцию малых астральных форм (которые, конечно, входят в состав чисто физических тел животных), как только он сбрасывает их в своем продвижении к нирване? Следовательно, мы можем сказать, что, пока развоплощенный человек сбрасывает частицу этих скандх, часть его воплощается в телах растений и животных. И если он, развоплощенный астральный человек, настолько материален, что Деметра не может найти ни малейшей искры пневмы, чтобы вознести ее к "божественной мощи", то личность, если можно так выразиться, постепенно распадается и идет в эволюционную переработку, или, как это аллегорически поясняют индусы, проводит тысячелетия в телах нечистых животных. Здесь мы видим, как в совершенном согласии друг с другом по одну сторону выстраиваются в ряд древние греки и индусские философы, современные восточные школы и теософы; по другую же в совершенном беспорядке стоит блестящая армия "вдохновленных медиумов" и "духовных водителей". И хотя среди последних не найдется и двух, согласных между собой в том, что является истиной, а что нет, все они единодушно отрицают любое из философских учений, какое бы мы ни приводили!

Все это не означает, что я или кто-либо из настоящих теософов недооцениваем истинные спиритические феномены и философию, что мы меньше верим в возможность общения между чистыми смертными и чистыми духами, нежели между порочными людьми и порочными духами или же между добродетельными людьми и порочными духами при неблагоприятных условиях. Оккультизм – квинтэссенция спиритуализма, в то время как современный, популярный спиритуализм я не могу охарактеризовать иначе как фальсифицированную, неосознанную магию. Мы даже скажем, что все известные и замечательные личности, все величайшие гении: поэты, художники, скульпторы, музыканты, бескорыстно трудившиеся когда-либо над воплощением своих высших идеалов, – все они были спиритически вдохновляемы; не медиумы (как называют их многие спиритуалисты), эти пассивные орудия в руках управляющих ими водителей, но воплощенные, просветленные души, сознательно работающие в сотрудничестве с чистыми развоплощенными человеческими и воплощенными высшими планетарными Духами ради совершенствования и одухотворения человечества. Мы верим, что все в материальной жизни теснейшим образом связано с духовными факторами. Что касается психических феноменов и медиумизма, то мы полагаем, что только когда пассивный медиум изменится, вернее, перерастет в сознательного медиатора, только тогда он сможет различать хороших и дурных духов. Мы действительно верим, а также знаем, что пока человек воплощен (не считая высочайших Адептов), он не может состязаться в могуществе с чистыми развоплощенными духами, которые, освободившись от всех своих скандх, становятся субъективными для физических чувств; тем не менее он может не уступать и даже намного превзойти в области феноменов как ментальных, так и физических, среднего "духа" современного медиумизма. Следуя этому, вы увидите, что мы более спиритуалисты, в истинном смысле этого слова, нежели так называемые спиритуалисты, которые вместо того чтобы почитать, как мы, истинных духов – богов, унижают само понятие духа, применяя его к нечистым или, в лучшем случае, несовершенным сущностям, производящим большинство феноменов.

М-р Кроушер, протестуя против следующих двух утверждений теософов: что ребенок при рождении является дуадой "и остается таковым, возможно, до шести или семи лет" и что некоторые порочные личности уничтожаются по истечении какого-то времени после своей смерти, выдвигает два возражения, заключающиеся в том: 1) что медиумы ему описывали трех его детей, "умерших в возрасте двух, четырех и шести лет", и 2) что он знает людей, которые были "очень безнравственны", но все же возвращались на землю. Он говорит:

Эти утверждения впоследствии подтвердили прекрасные сущности, которые возвращались и своим владением законами, управляющими вселенной, доказали, что достойны доверия.

Я поистине счастлива узнать, что м-р Кроушер достаточно компетентен, чтобы оценить этих "прекрасных сущностей" и отдать им пальму первенства над Капилой, Ману, Платоном и даже Павлом. Ради этого стоит быть "вдохновленным медиумом". В Теософском Обществе нет таких "прекрасных сущностей", у которых можно поучиться; но очевидно, что в то время как м-р Кроушер смотрит на вещи и оценивает их сквозь призму собственных эмоций, философы, которых мы изучаем, не принимали от каких бы то ни было "прекрасных сущностей" ничего, что совершенно не соответствует всеобщей гармонии, справедливости и равновесию на проявленном плане вселенной. Герметическая аксиома "как внизу, так и наверху" – единственное правило, признаваемое теософами. Веря в существование духовной и невидимой вселенной, мы не можем себе представить ее иначе как посредством соответствий и сопоставлений с материальной, объективной вселенной; ибо и логика, и наблюдения показывают, что последняя является следствием и видимым проявлением первой и что законы, управляющие обеими, – непреложны.

В своем письме от 7 декабря полковник Олькотт удачно иллюстрирует вопрос о потенциальном бессмертии ссылкой на общепризнанный физический закон выживания сильнейших. Этот закон приложим как к большому, так и к малому – от планеты до растения. Он применим также и к человеку. Недоразвитый младенец мужского пола проживет в условиях, предназначенных для более развитых представителей его пола, не дольше, чем несовершенное растение или животное. В младенческом возрасте высшие способности еще не развиты, но, как известно, находятся в зачаточном, рудиментарном состоянии. Младенец – лишь животное, каким бы "ангелочком" он ни казался своим родителям, что вполне естественно. Даже самое прекрасное тельце младенца – всего лишь ларец, готовящийся принять сокровище. Младенец – животное, эгоистичное создание, и больше ничего. В нем нет ничего даже от души, психе, за исключением жизненного принципа; голод, страх, боль и удовольствие, похоже, составляют основу всех его понятий. Котенок и тот превосходит его во всем, кроме возможностей. Серое вещество мозга также еще не развито. Со временем он начинает проявлять ментальные способности, но они имеют отношение в основном лишь к внешним предметам. Развитие ума ребенка может затронуть только ту часть души, которую Павел называет душевной, а Иаков и Иуда – чувственной или душевной. Отсюда слова Иуды (Иуд., 19): "душевные, не имеющие духа", и Павла:

Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. (1 Кор., 2, 14).

Только взрослого человека, научившегося различать добро и зло, мы можем назвать духовным, разумным, обладающим интуицией. Дети же, развитые до такого уровня, были бы явлением преждевременным, ненормальным – ошибкой природы.

Почему же тогда ребенок, никогда не живший иной жизнью, кроме как животной, никогда не различавший правду от лжи, которому все равно, жив он или умер, ибо он не может понять ни жизни, ни смерти, должен стать индивидуально бессмертным? Человеческий цикл не завершается, пока человек не пройдет через земную жизнь. Ни одну ступень испытания и опыта нельзя проскочить. Необходимо быть человеком, прежде чем стать духом. Мертвый ребенок есть ошибка природы – он должен жить снова; и та же самая психе вновь возвращается на физический план через другое рождение. Подобные случаи, наряду с врожденными идиотами, как сказано в "Разоблаченной Изиде", – единственные примеры человеческого перевоплощения. Если каждый ребенок-дуада бессмертен, то почему мы должны отказывать в подобном индивидуальном бессмертии дуаде животного? Тот, кто верит в триаду человека, знает, что младенец это всего лишь дуада – душа и тело; и личность, присущая только душе, как нас убедили в этом философы, бренна. Переживает смерть лишь совершенная триада. Я говорю "триада", ибо по смерти астральная форма становится внешним телом, внутри которого, подобно психе на земле, раскрывается еще более тонкое – и их, в большей или меньшей степени, осеняет ноус. Из-за недостатка места полковник Олькотт не смог изложить эту доктрину более подробно, иначе он бы добавил, что даже не все элементарии (человеческие) уничтожаются. У некоторых из них все же есть шанс на спасение. Невероятным усилием они могут удержать свой третий, высший, принцип и благодаря этому хотя и медленно и болезненно, но все же восходить, сфера за сферой, сбрасывая при каждом переходе отягощающие прежние покровы и облачаясь во все более сияющие духовные оболочки – до тех пор, пока триада, освободившись от всех временных частиц, не погрузится в нирвану и не станет единой – Богом.

Воистину тот, в ком после смерти не осталось ни единой искры божественного руаха, или ноуса, дающей последний шанс на спасение, – настоящее животное. И все же такие прискорбные исключения имеются – и не только среди порочных людей, но и среди тех, кто всю свою жизнь, заглушая мысли о посмертном существовании, убивал в себе последнее желание достигнуть бессмертия. Только воля человека, его всемогущая воля, сплетает судьбу, и если человек твердо убежден, что смерть – это разрушение, то он его и получит. Наш опыт показывает, что выбор физической жизни или смерти зависит от воли. Некоторые люди силою выбора вырывают себя из челюстей смерти, в то время как другие уступают малейшей болезни. Что человек делает со своим телом, он может сделать и со своей разво-площенной психе.

Ничто из сказанного не противоречит тому, что медиум видел в астральном свете образы детей м-ра Кроушера, которые были оставлены либо самими детьми, либо вызваны отцом, представившим своих детей взрослыми. Впечатление в последнем случае есть лишь phasma, в то время как в первом – phantasma, призрак неразрушимого отпечатка того, что некогда существовало реально.

В давние времена "посредниками" человечества были такие люди, как Кришна, Гаутама Будда, Иисус, Павел, Аполлоний Тианский, Плотин, Порфирий и им подобные. Все они были адептами, философами – людьми, которые, проведя всю свою жизнь в чистоте, познании и самопожертвовании, через испытания, лишения и самодисциплину достигли божественного озарения и сверхчеловеческих способностей. Они могли не только производить феномены, наблюдаемые и в наши дни, но изгоняли "бесов", или демонов, из несчастных одержимых, почитая это своим священным долгом. Другими словами, избавляли медиума их дней от "элементариев".

Но в наше время более развитой психики каждый истеричный сенситив мнит себя пророком – и смотрите: медиумов уже тысячи! Без всякого предварительного обучения, самоотречения или хотя бы ограничения своей физической природы они полагают, выступая в качестве глашатаев неопознанных и неопознаваемых разумов, что превзойдут Сократа в мудрости, Павла – в красноречии, а самого Тертуллиана – в пламенном и авторитетном догматизме. Теософы не из тех, кто присваивает себе непогрешимость или признает ее в других; судя других, они хотели бы, чтобы и их судили так же.

Итак, во имя логики и здравого смысла, прежде чем обмениваться эпитетами, давайте представим наши разногласия на суд разума. Давайте будем все сопоставлять и, отбрасывая эмоции и предрассудки как недостойные логиков и экспериментаторов, придерживаться только того, что выдержало испытание беспощадным анализом.

Сноски

---