Блаватская Е.П. - Мадам Блаватская о взглядах теософов

Позвольте скромной теософке впервые появиться на ваших страницах, чтобы сказать несколько слов в защиту наших убеждений. В номере от 21 декабря сего года я вижу, что один из ваших корреспондентов, господин Краучер, излагает следующие, весьма дерзкие, утверждения:

«Если бы теософы как следует понимали природу души и духа и их отношений с телом, они знали бы, что если душа однажды покинула тело, она не может возвратиться. Дух может уходить (и приходить), но когда уходит душа, она уходит навсегда».

291 Всё это настолько двусмысленно, что, если только он не использует термин «душа» для обозначения одного лишь жизненного принципа, я могу только предположить, что он впадает в распространённую ошибку, называя астральное тело духом, а бессмертную сущность – «душой». Мы, теософы, как говорил вам полковник Олкотт, делаем всё наоборот.

Помимо необоснованного обвинения нас в невежестве, г-н Краучер лелеет мысль (свою собственную), что задача, которая до сего дня подвергала испытанию способности метафизиков всех времён, в наше время была решена. Едва ли можно предположить, что теософы или любые другие люди «полностью» понимают природу души и духа и их взаимоотношений с телом. Такое достижение – удел Всезнающего; а мы, теософы, идя по тропе, протоптанной стопами древних мудрецов в движущихся песках эзотерической философии, можем лишь надеяться на некоторое приближение к абсолютной истине. Поистине, более чем сомнительно, что г-н Краучер может справиться с этим лучше нас, даже если он – «вдохновлённый медиум», набиравшийся опыта «через постоянное присутствие рядом с одним из лучших трансовых медиумов» вашей страны. Я вполне могла бы предоставить времени и духовной философии полностью оправдать нас в далёком будущем. Когда какой-нибудь Эдип нынешнего или будущего столетия разрешит эту вечную загадку человека-сфинкса, всякая современная догма – не исключая и некоторые любимые догмы спиритуалистов – будет сметена с лица земли, подобно фиванскому чудовищу, которое, по легенде, прыгнуло со своего утёса в море, после чего его больше никто никогда не видел.

Уже 18 февраля 1876 г. ваш учёный корреспондент «M. A. (Oxon.)»^[2]; воспользовался случаем, чтобы в статье, озаглавленной «Душа и дух», указать на частую путаницу в терминах, возникающую у других авторов. Поскольку положение ничуть не изменилось, я воспользуюсь возможностью показать, насколько сильно г-н Краучер – и многие другие спиритуалисты, рупором которых его можно считать, – недопонимает то, что имел в виду полковник Олкотт, равно как и взгляды нью-йоркских теософов. Полковник Олкотт никогда не утверждал и даже не думал намекать, будто бы бессмертный дух покидает тело, чтобы порождать медиумические явления. И всё же г-н Краучер явно полагает, что он это сделал, ибо слово «дух» для него означает внутреннего астрального 292человека, или двойника. А вот что на самом деле писал полковник Олкотт, с сохранением его собственных кавычек и прочего:

«Эти медиумические физические феномены производятся не чистыми духами, но “душами”, воплощёнными или развоплощёнными, и обычно – при помощи элементалов».

Любой вдумчивый читатель должен понимать, что, помещая слово «душами» в кавычки, автор указывает на то, что использует это слово не в собственном его смысле. Как теософ он мог бы более точно и философически назвать их «астральными духами» или «астральными людьми», или двойниками. Следовательно, такая критика лишена даже подобия убедительных оснований. Интересно, можно ли найти другого человека, который на столь шатком фундаменте попытался бы выдвинуть столь огульные обвинения. На самом деле, наш президент всего лишь постулировал идею о триединстве человека, подобно древним и восточным философам и их достойному последователю св. Павлу, который утверждал, что физическая телесность, плоть и кровь пронизаны и поддерживаются в живом состоянии психеей, душой или астральным телом. Эту доктрину о том, что человек есть триединство – дух, или нус, душа и тело – апостолы язычников преподавали шире и яснее, чем любые их христианские последователи (см. 1-е послание фессалоникийцам, 5:23). Но, очевидно, забыв или не сочтя нужным «тщательно» изучить трансцендентные мнения древних философов и христианских апостолов на эту тему, г-н Краучер рассматривает душу (психе) как дух (нус), и наоборот.

Буддисты, которые разделяют три сущности человека (хотя рассматривают их как единое целое на пути к нирване), дополнительно подразделяют душу на несколько частей и имеют названия для каждой из них и их функций. Таким образом, подобной путаницы у них не бывает. Древние греки делали то же самое, утверждая, что психея – это биос, или физическая жизнь, и тумос, или природа страстей, причём животным присваивалась лишь низшая способность души – инстинкт. Душа, или психе, сама по себе является сочетанием, консенсусом или единством биоса, или физической жизненной силы, эпитумии, или страстной природы, и френа, менса, или ума. Вероятно, в этот союз следует включить ещё и анимус. Она состоит 293из эфирного вещества, которое пронизывает всю вселенную, и черпается целиком из души мира – Анима Мунди (Anima Mundi) или буддистской Свабхават – которая не есть дух; пусть неощутимая и неосязаемая, она всё же является – по сравнению с духом или чистой абстракцией – объективной материей. В силу своей сложной природы душа может низойти и объединиться с телесной природой настолько тесно, чтобы исключить какое бы то ни было нравственное влияние высшей жизни. С другой стороны, она способна столь тесно связать себя с нусом или духом – разделяя его мощь – что в этом случае её проводник, физический человек, будет казаться богом даже во время своей земной жизни. Если такой союз души и духа не осуществляется, во время этой жизни или после физической смерти, то индивидуальный человек не является бессмертным как сущность. Психе рано или поздно разрушается. Хотя бы даже человек заполучил себе «весь мир», свою «душу» он утратил. Павел, уча об анастасисе, или продолжении индивидуальной духовной жизни после смерти, утверждал, что это физическое тело возвышается до состояния неразрушимой субстанции. Духовное тело совершенно точно не является одним из тел, или видимых и осязаемых личинок, формирующихся в спиритических кругах и столь неподобающим образом именуемых «материализованными духами». Стоит только метанойе, полному развитию духовной жизни, возвысить духовное тело, подняв его из физической сферы (над развоплощённым, подверженным порче астральным человеком, которого полковник Олкотт именует «душой»), оно становится, в строгом соотношении с его развитием, всё большей и большей абстракцией для телесных чувств. Оно может влиять, вдохновлять, даже общаться с людьми субъективно; оно может сделать себя ощутимым, и даже – в тех редких случаях, когда ясновидящий абсолютно чист и сохраняет совершенно ясный ум – видимым внутренним зрением (которое есть око очищенной психе – души). Но как же оно может проявлять себя объективно?

Следовательно, отсюда явствует, что применять термин «дух» к материализовавшимся эйдолонам^[3] ваших «форм-манифестаций» – грубая ошибка, и необходимо что-то сделать, чтобы изменить эту практику, поскольку учёные уже начали обсуждать данный предмет. В лучшем случае, если эти проявления и не являются тем, что греки называли фантазмами, они суть всего лишь фазмы, или привидения.

У учёных, мыслителей, и в особенности у наших современных знатоков физический принцип в большей или меньшей степени пронизан 294телесным, и «они не принимают того, что от духа, потому что почитают это безумием; и не могут уразуметь, потому что о сём надобно судить духовно» (1-е коринфянам, 2:14). Следовательно, Платон на свой лад был прав, презирая землемерие, арифметику и геометрию, ибо они упускали из виду все высокие идеи. Плутарх учил, что в момент смерти Прозерпина разделяла душу и тело полностью, после чего последнее становилось свободным независимым даймоном (daimon). После этого материал претерпевал второй распад: Деметра отделяла психе от нуса или пневмы. Спустя некоторое время первая из них распадалась на эфирные частицы, отсюда следовало неизбежное рассеяние и последующее уничтожение человека, который в момент смерти является чисто физическим; последний же, нус, восходил к своей высшей Божественной силе и постепенно становился чистым Божественным духом. Капила, заодно со всеми восточными философами, презирал чисто физическую природу. Именно это скопление более плотных частиц души, месмерические выдохи человеческой природы, пропитанные всеми её земными желаниями и пристрастиями, её пороками, несовершенствами и слабостями, формируют астральное тело – оно может стать объективным при определённых обстоятельствах, которые буддисты называют скандхами (группами), и для которых полковник Олкотт использовал ради удобства термин «душа». Буддисты и брахманисты учат, что человеческая реальность не будет в безопасности, пока не пройдёт через последние из этих групп и не освободится от них, от последних остатков земных пятен. Отсюда и их доктрина о метемпсихозе, столь высмеиваемая и столь неверно понимаемая нашими величайшими востоковедами. Даже физики учат нас тому, что частицы, составляющие физического человека, в ходе эволюции перерабатываются природой во всевозможные низшие физические формы. Почему же, в таком случае, мы считаем буддистов нефилософичными или даже ненаучными, если они утверждают, что полуматериальные скандхи или астральный человек (самое его эго вплоть до момента окончательного очищения) приспосабливаются эволюцией для меньших астральных форм (которые, разумеется, входят в чисто физические тела животных), как только он сбрасывает их в своём продвижении к нирване? Следовательно, мы можем справедливо сказать, что до тех пор, пока развоплощённый человек ещё сбрасывает хотя бы единственную частицу этих скандх, часть его проходит реинкарнацию в телах растений и животных. И если он, 295этот развоплощённый астральный человек, оказывается настолько материальным, что «Деметра» не может найти ни единой искры пневмы, чтобы вознести её к «божественным силам», тогда индивидуум, так сказать, растворяется, частица за частицей, в тигле эволюции – или, как индусы аллегорически это иллюстрируют, проводит тысячи лет в телах нечистых животных. Здесь мы видим, насколько дружно древние греки и индусские философы, современные восточные школы и теософы выстроились на одной стороне в совершенном согласии; а пёстрая толпа «вдохновлённых медиумов» и «духов-проводников» стоит, в полном разброде, на другой. Хотя любые двое из последних, увы, не могут прийти к согласию относительно того, что есть истина и что ею не является, они всё же единодушно согласны противостоять всему, что бы ни повторяли мы из учений философов!

Однако давайте не будем из всего этого делать вывод, что я или любой другой истинный теософ недооцениваем истинные духовные феномены или философию, или что мы не верим в сообщение между чистыми смертными и чистыми духами, или в сообщение между скверными людьми и скверными духами, или даже в сообщение между хорошими людьми и скверными духами при скверных условиях. Оккультизм – это самая сущность спиритуализма, в то время как современный или популярный спиритуализм я не могу характеризовать иначе как испорченную, бессознательную магию. Мы даже заходим настолько далеко, что говорим, что все великие и благородные личности, все величайшие гении – поэты, художники, скульпторы, музыканты – все те, которые в любое время трудились ради осуществления своих высших идеалов, вне зависимости от эгоистичных целей, были духовно вдохновлены; они не медиумы, как многие спиритуалисты их называют – не пассивные инструменты в руках контролирующих проводников – но воплощённые, просвещённые души, сознательно трудящиеся в сотрудничестве с чистыми развоплощёнными человеческими и вновь воплощёнными высшими Планетарными Духами ради возвышения и одухотворения рода человеческого. Мы верим, что всё в материальной жизни крайне тесно связано с действием духовных сил. Что же касается физических феноменов и медиумизма, мы полагаем, что лишь тогда, когда пассивный медиум уступит место сознательному посреднику – или, скорее, дорастёт до него – сможет он проводить различие между духами благими и скверными. И мы действительно верим – а также знаем – что хотя воплощённый человек (пусть даже высший 296адепт) не может сравняться в мощи с чистыми развоплощёнными духами, которые, освобождённые от всех своих скандх, становятся субъективными для физических чувств, он может сделаться совершенно равным – и намного превзойти – в отношении феноменов, ментальных или физических, среднего «духа» современного медиумизма. Поверив в это, вы увидите, что мы – лучшие спиритуалисты, в истинном смысле этого слова, чем так называемые спиритуалисты, которые, вместо того чтобы оказывать то же уважение, что и мы, истинным духам – богам – унижают имя духа, применяя его к нечистым или, в лучшем случае, несовершенным существам, порождающим большинство феноменов.

Два возражения, высказанные г-ном Краучером против утверждения теософов о том, что ребёнок при рождении является всего лишь двойственностью «и, вероятно, остаётся ею вплоть до шестого или седьмого года жизни», и что некоторые развращённые люди полностью разрушаются через какое-то время после смерти, состоят в том: (1) что медиумы описывали ему его троих детей, «которые умерли соответственно в возрасте двух, четырёх и шести лет»; и (2) что он лично знавал людей, «весьма развращённых» на земле, которым удавалось вернуться. Он пишет:

«Эти утверждения были впоследствии подтверждены чудесными существами, которые приходили после и которые доказали своей властью над законами, повелевающими вселенной, что они достойны всяческого доверия».

Я искренне счастлива слышать, что г-н Краучер достаточно компетентен, чтобы судить об этих «чудесных существах» и отдавать им пальму первенства перед Капилой, Ману, Платоном и даже святым Павлом. Оказывается, быть «вдохновлённым медиумом» всё же чего-то стоит. У нас в Теософском обществе нет таких «чудесных существ», чтобы учиться у них; но очевидно, что в то время как г-н Краучер видит и судит вещи с точки зрения своей эмоциональной природы, философы, у которых учимся мы, не брали от любого чудесного существа ничего такого, что не согласовалось бы полностью со вселенской гармонией, справедливостью и равновесием проявленного плана вселенной. Герметическая аксиома «что внизу, то и вверху» – вот единственная норма доказательного права, принятая теософами. Веря в духовную и невидимую вселенную, мы не можем представить её никаким иным способом, нежели полностью дублирующей и соответствующей материальной, 297объективной вселенной; ибо логика и наблюдения одинаково учат нас тому, что последняя есть результат и видимая манифестация первой, и что законы, управляющие ими обеими, неизменяемы.

В своём письме от 7 декабря полковник Олкотт весьма удачно иллюстрирует свою тему – потенциальное бессмертие – цитируя общепринятый физический закон выживания самого приспособленного. Это правило равно применяется к величайшим и к малейшим вещам – к планете так же, как к растению. Он применяется и к человеку. И несовершенно развитый человек-ребёнок не в большей степени способен существовать при условиях, подготовленных для совершенных особей своего вида, чем несовершенное растение или животное. В жизни младенца высшие способности ещё не развиты, но, как всем известно, находятся лишь в зародыше или являются рудиментарными. Младенец – это животное, каким бы «ангельским» он ни казался – что вполне естественно – своим родителям. Но, каким бы прекрасным ни было сотворено тело младенца, оно – всего лишь драгоценный ларец, готовящийся для жемчужины. Это тело животное, эгоистичное и, пока младенчество не кончится, ничего сверх того. Даже душа, психе, просматривается в нём слишком мало, за исключением тех моментов, которые касаются жизненной силы; голод, ужас, боль и удовольствие – вот главные из его представлений. Даже котёнок во всём превосходит его, кроме возможностей. Серое вещество его мозга столь же неразвито. Через некоторое время начинают появляться ментальные качества, но они связаны главным образом с внешними материями. Воспитание разума ребёнка учителями может воздействовать только на эту часть природы – которую Павел называет естественной или физической, а Иаков и Иуда – чувственной или психической. Отсюда и слова Иуды (стих 19) : «физический, не имеющий духа», и Павла:

«Душевный человек не принимает того, что от духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сём надобно судить духовно» (1-е коринфянам, 2:14).

Только человека, вошедшего в полный возраст, со способностями, развитыми для различения добра и зла, можем мы определить как человека духовного, ноэтического, интуитивного. Дети же, развитые в таком отношении, были бы «скороспелками», нарушением нормы – отбракованным материалом.

Почему же, в таком случае, должен ребёнок, который никогда не жил никакой жизнью, кроме животной; который никогда не отличал добро от зла; которому было всё равно, жив он или мёртв – поскольку он не мог 298понять ни жизни, ни смерти – почему он должен стать индивидуально бессмертным? Цикл человека не завершён, пока он не прошёл через земную жизнь. Ни одна стадия испытаний и опыта не может быть пропущена. Он должен быть человеком, прежде чем сможет стать духом. Мёртвый ребёнок – это ошибка природы; он должен начать жить заново; и та же самая психе вновь входит в физический план путём другого рождения. Такие случаи, наряду со случаями врождённой идиотии, являются, как установлено в «Разоблачённой Изиде»^[4], единственными примерами человеческой реинкарнации. Если бы дуальность каждого ребёнка была бессмертной, почему тогда следует отказывать в таком же индивидуальном бессмертии дуальности животного? Те, кто верят в тройственность человека, знают, что младенец – всего лишь дуальность, тело и душа; а индивидуальность, которая обитает исключительно в физичности, как мы видим это доказанным философами, бренна. Выживает только завершённая тройственность. Тройственность, говорю я, ибо в момент смерти астральная форма становится внешним телом, и внутри её возникает ещё более тонкое тело, которое занимает место земной психе, и всё целое в большей или меньшей степени осеняется нусом. Ограниченность печатного пространства не дала полковнику Олкотту развить эту доктрину полнее, иначе он должен был бы добавить, что даже не все элементарии (человеческие) разрушаются. У некоторых всё же остаётся шанс. Путём выдающихся усилий они могут сохранить свой третий и наивысший принцип – и таким образом, хотя медленно и болезненно, всё же восходить, сфера за сферой, сбрасывая при каждом переходе прежние, более тяжёлые одеяния, и облачаясь в более сияющие духовные оболочки, пока, избавившись от последней конечной частицы, эта тройственность не сольётся с окончательной нирваной и не станет единством – Богом.

Целого тома едва ли хватило бы, чтобы перечислить все разновидности элементариев и элементалов; первых так называют некоторые каббалисты (Генрих Кунрат, например), чтобы указать на их связь с земными стихиями, которые держат их в плену, а последних называют их именем, чтобы избежать путаницы, и оно равно применимо к тем, которые входят в формирование астрального тела младенца, и к настоящим 299неизменным природным духам. Элифас Леви, однако, без различия зовёт их всех «элементариями» и «душами». Я снова повторю: только полностью физический, развоплощённый астральный человек в конечном счёте исчезает как индивидуальная сущность. Что касается составляющих частей его психе, они столь же неразрушимы, как и атомы любого иного тела, состоящего из материи.

Воистину должен быть настоящим животным тот человек, у которого после смерти не найдётся даже искры божественного руаха или нуса, которая дала бы ему шанс на спасение себя. Однако есть и такие прискорбные исключения; и не только среди людей развращённых, но и среди тех, кто в течение жизни, душа всякую идею о существовании после смерти, убивал в себе последнее желание достичь бессмертия. Именно воля человека, его всемогущая воля ткёт его судьбу, и если человек определился в своём представлении о том, что смерть означает полное разрушение – такой он её и найдёт. Наш самый тривиальнейший опыт говорит, что решимость продолжать физическую жизнь или умереть зависит от воли. Некоторые люди выхватывают самих себя силой такой решимости из самых челюстей смерти; в то время как другие поддаются незначительным болезням. То, что человек делает со своим телом, он способен делать и со своей развоплощённой психе.

Ничто из этого никоим образом не противоречит тому, что дети г-на Краучера были видимы в астральном свете для медиума, поскольку эти образы были либо действительно оставлены самими детьми, либо их образы в подросшем состоянии представились воображению отца. В последнем случае это впечатление было бы всего лишь фазмой, в то время как в первом – фантазмом, или явлением неразрушимого отпечатка того, что однажды существовало.

В давние времена «посредниками» человечества были такие люди как Кришна, Гаутама Будда, Иисус, Павел, Аполлоний Тианский, Плотин, Порфирий и им подобные. Они были адептами, философами – людьми, которые, проведя всю свою жизнь в чистоте, учении и самопожертвовании, путём испытаний, лишений и самодисциплины достигли божественного просветления и кажущихся сверхчеловеческими способностей. Они могли не только вызывать все феномены, какие мы видим в наше время, но считали своим священным долгом изгонять «злых духов» или демонов из тех несчастных, которые были одержимы. Иными 300словами, избавлять медиумов своего времени от «элементариев».

Но в наше время усовершенствованной психологии каждый истерический сенситив расцветает в ясновидящего – и глядите-ка! количество медиумов исчисляется тысячами! Без всякого предварительного обучения, без самоотречения и без малейшего ограничения своей физической природы они, имея лишь способность быть рупором неопределённых и неопределимых разумов, претендуют на то, чтобы превзойти Сократа в мудрости, Павла – в красноречии, а самого Тертуллиана – в пламенной и авторитетной догматике. Теософы в последнюю очередь стали бы допускать собственную непогрешимость или признавать её в других; как они судят других, так желают и быть судимыми.

Итак, во имя логики и здравого смысла, прежде чем бросаться эпитетами, давайте представим свои различия на суд разума. Давайте сравним всё со всем, и, отставив в сторону эмоции и предубеждения как качества недостойные логика и экспериментатора, будем крепко держаться лишь за то, что пройдёт через испытание элементарным анализом.

Е.П. Блаватская Нью-Йорк, 14 января 1878 г.

–––––––

[В связи с приведённой выше статьёй может представлять интерес одно предложение из письма Учителя К.Х. к А.П. Синнетту осенью 1882 г. («Письма Махатм», стр. 289):

«Это Е.П.Б., действуя по приказам Атрия (того, кого вы не знаете), первая объяснила в Spiritualist разницу между психе и нусом, нефеш и руахом – Душой и Духом. Ей пришлось принести с собою весь арсенал доказательств, цитаты из Павла и Платона, из Плутарха и Иакова и т.д., прежде чем спиритуалисты признали, что теософы были правы...» – Прим. сост.]

Сноски

↑ [В своём альбоме (том III, стр. 197) Е.П.Б. синим карандашом сделала следующие пометки, отдавая должное У.Г. Харрисону, редактору The Spiritualist: «Очень верно. Лучшая, самая научная и беспристрастная из всех спиритуалистических газет». – Прим. сост.]
↑ Это сокращение-псевдоним обозначает магистра (Master of Arts), выпускника Оксфорда (Oxon.)
↑ Призракам (от греч.)
↑ [Том. I, стр. 351]

[1] [В своём альбоме (том III, стр. 197) Е.П.Б. синим карандашом сделала следующие пометки, отдавая должное У.Г. Харрисону, редактору The Spiritualist: «Очень верно. Лучшая, самая научная и беспристрастная из всех спиритуалистических газет». – Прим. сост.]

[2] Это сокращение-псевдоним обозначает магистра (Master of Arts), выпускника Оксфорда (Oxon.)

[3] Призракам (от греч.)

[4] [Том. I, стр. 351]

[1]

[2]

[3]

[4]