Иисус Христос

Тайная Доктрина, том 1

Эзотерический Христос в Гнозисе, конечно, лишён пола, но в экзотерической Теологии он Двуполый.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 1, ст. 3, шл. 7

несмотря на генеалогию и пророчества, Иисус, Посвящённый (или Jehoshua) – прообраз, с которого «исторический» Иисус был скопирован – не был чисто еврейской крови и потому не признавал Иегову; также он не поклонялся ни одному из планетных Богов, кроме как своему «Отцу», которого он знал и с которым он сообщался, как это делает каждый высокий Посвящённый, «Дух с Духом и Душа с Душою». Это едва ли может быть отрицаемо, если только критик не объяснит к общему удовлетворению странные изречения, вложенные в уста Иисуса, во время его прений с фарисеями, автором четвёртого Евангелия:

«Знаю, что вы семя Авраамово... Я говорю то, что видел у Отца Моего; а вы делаете то, что видели у отца вашего... вы делаете дела отца вашего... ваш отец-дьявол... Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине; ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он лжец и отец лжи».

Этим «отцом» фарисеев был Иегова, ибо он был тождественен Каину, Сатурну, Вулкану и пр. – та планета, под которою они родились, и тот Бог, которому они поклонялись. Очевидно, нужно искать оккультный смысл в этих словах и указаниях, как бы ни были они искажены переводом, раз они произнесены Тем, Кто угрожал огнём ада каждому, назвавшего брата своего «Рака» (безумцем).

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 1, ч. 3, отд. 11

Тайная Доктрина, том 2

Неправильно говорить о Христе, – как это делают некоторые теософы, – как о Буддхи, шестом принципе в человеке. Последний сам по себе является пассивным и латентным принципом, духовным Носителем Атма, неотделимым от проявленной Всемирной Души. Только в объединении и в сочетании с Само-сознанием становится Буддхи Высшим Я и Божественной и распознающей Душой. Христос есть седьмой принцип.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ст. 10

если Отец есть Солнце («Старший Брат» в восточной Сокровенной Философии), то ближайшая к нему планета – Меркурий (Гермес, Будха, Тот), имя Матери которого на Земле было Майа. Так как планета эта получает в семь раз больше света, нежели все другие, факт, который повёл к тому, что гностики назвали своего Христа, а каббалисты своего Гермеса (в астрономическом значении) «Семеричным Светом.» Наконец этот Бог был Бэл – ибо Солнце у галлов называлось Бэл, у греков Гелиос и у финикиян – Баал; Эл по халдейски, отсюда Элохим, Эману-ель и Эл, «Бог» у евреев.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 2, отд. 8

Тайная Доктрина, том 3

Талмудистские записи утверждают, что после того, как он был повешен, он был побит камнями и похоронен под водою на месте слияния двух потоков. «Мишна Санхедрин», том VI, стр. 4; «Талмуд» Вавилона, тот же параграф, 43а, б7а.

< ... >

Христос, совершенный.

Соединившись с Софией (божественной мудростью), спустился через семь планетных областей, принимая в каждой из них аналогичную форму ... (и) вошёл в человека Иисуса в момент его крещения в Иордане. С этого времени Иисус начал творить чудеса: до этого он не знал о своей миссии.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 3, ч. 1, отд. 18

То же самое с Иисусом: с двенадцати- до тринадцати-летнего возраста, когда Его находят произносящим Нагорную проповедь, – ничто о нём неизвестно и ничто не говорится.

< ... >

Шесть веков спустя после ухода человеческого Будды (Готамы), другой Реформатор, такой же благородный и любящий, хотя и менее удачливый, появился в другой части мира, среди другой и менее духовной расы. Существует большое сходство между мнениями, сложившимися впоследствии в мире по поводу этих двух Спасителей – Восточного и Западного. В то время как миллионы людей обратились к учениям этих двух Учителей, враги обоих – сектантские противники, наиболее опасные изо всех – разорвали их в клочки, постепенно вводя злостно искаженные изложения, основанные на оккультных истинах и поэтому вдвойне опасные. В то время как брамины говорят про Будду, что Он действительно являлся Аватаром Вишну, но что Он пришёл, чтобы совратить браминов с их веры и поэтому был злым аспектом Бога, про Иисуса бардезанские гностики и другие утверждали, что Он был Нэбу, ложный Мессия, разрушитель старой ортодоксальной религии. «Он – основатель новой секты Назаров», говорили другие сектанты. На еврейском языке слово «Наба» означает «говорить по вдохновению», (הבָּנָּ и דכּנֶּ есть Нэбо, Бог Мудрости). Но Нэбо также есть Меркурий, который в индийской монограмме планет есть Буддха. И это доказывается тем фактом, что талмудисты верят, что Иисус был вдохновлён Гением (или Правителем) Меркурия, спутанного сэром Вильямом Джонсом с Готамой Буддой. Существует много других странных точек сходства между Готамой и Иисусом, которые не могут быть здесь отмечены.

Если оба эти Посвящённые, сознавая опасность передачи некультурным массам сил, приобретаемых высшим знанием, оставили самый сокровенный угол святилища в глубоком мраке, кто из знающих человеческую натуру может кого-либо из них упрекнуть за это? Всё же, хотя Готама, побуждаемый благоразумием, оставил Эзотерические и наиболее опасные части Тайного Знания нерассказанными и прожил до зрелого возраста восьмидесяти лет – Эзотерическая Доктрина говорит, до ста лет – умирая с сознанием, что Он преподал его основные истины и посеял семена для обращения одной трети мира, – все же Он, возможно, раскрыл больше, чем в самом деле было полезно для потомства. Но Иисус, который обещал Своим ученикам знание, дающее человеку власть совершать «чудеса», намного большие, чем те, которые совершал Он Сам, – умер, оставив после Себя только несколько верных учеников, людей, находящихся только на полпути к знанию. Поэтому им пришлось бороться с миром, которому они могли передать только то, что сами знали лишь наполовину – и не больше. В более поздние века экзотерические последователи обоих изуродовали выданные истины, часто до неузнаваемости. В отношении последователей Западного Учителя доказательство этому кроется в самом том факте, что теперь ни один из них не может сотворить обещанных «чудес». Им приходится выбирать: или признать, что они сами совершали грубые ошибки, или же их Учитель должен быть обвинён в пустых обещаниях и хвастовстве. Почему такое различие в судьбах обоих? Для оккультиста эта загадка неравного расположения Кармы или Провидения объяснена Тайной Доктриной.

«Незаконно» говорить о таких вещах публично, как Св. Павел нам говорит. Только одно объяснение ещё может быть дано по этому поводу. Несколько страниц назад было сказано, что Адепт, который, таким образом, приносит себя в жертву, оставаясь жить, отказавшись от полной Нирваны, хотя и никогда не может утерять знание, приобретённое им в предыдущих существованиях, всё же не способен подняться выше в таких заимствованных телах. Почему? Потому что он становится просто носителем «Сына Света» из ещё более высокой сферы, у Которого, так как Он Арупа, нет Своего собственного астрального тела, годного для этого мира. Такие «Сыны Света» или Дхиани-Будды суть Дхармакаи предшествовавших Манвантар, которые завершили свои циклы воплощений в обычном смысле и которые, будучи, таким образом, без Кармы, уже давно тому назад сбросили свои индивидуальные Рупы и отождествились с первым Принципом. Отсюда вытекает необходимость в жертвенном Нирманакае, готовом пострадать за неправильные поступки и ошибки нового тела в его земном паломничестве без какого-либо вознаграждения в будущем, на плане продвижения и возрождения, так как для него нет никакого возрождения в обычном смысле. Высшее Я или Божественная Монада в таком случае не прикреплена к низшему Эго; его связь только временная и в большинстве случаев оно действует через указы Кармы. Это действительная, настоящая жертва, объяснение которой относится к высочайшему Посвящению в Джнану (Оккультное Знание). Это тесно связано непосредственной эволюцией Духа и инволюцией Материи с первоначальной и великой Жертвой при основании проявленных Миров, с постепенным подавлением и смертью духовного в материальном. Семя «не оживится, если не умрет». Поэтому в Пуруша Шукте «Риг Веды», основы и источника всех последовавших религий, аллегорически рассказано, что «тысячеголовый Пуруша» был убит при основании Мира, чтобы из его останков могла возникнуть Вселенная. Это есть ни более, ни менее, как основа – семя, истинно – более позднего многообразного символа в различных религиях, включая Христианство, символа жертвенного агнца. Ибо это игра слов. «Аджа» (Пуруша), «нерождённое», или вечный Дух, по-санскритски также значит «агнец». Дух исчезает – умирает, метафорически – чем более он становится заключённым в материю, отсюда и жертва «нерождённого», или «агнца».

< ... >

«Прежде чем человек станет Буддой, он должен быть Бодхисаттвой; прежде чем превратиться в Бодхисаттву, он должен быть Дхиани-Буддой ... Бодхисаттва есть путь и Тропа к своему Отцу, и потому к Единой Верховной Сущности» («Снисхождение Будд», стр. IV из Арьясанги). «Я есть Путь, Истина и Жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» («Св. Иоанн», XIV, 6). «Путь» не есть цель. Нигде в «Новом Завете» невозможно найти, чтобы Иисус называл себя Богом или чем-либо выше, как «сыном Божиим» сыном «Отца», синтетически общего всем. Павел никогда не говорил («I Тим.», III, 10), «Бог был проявлен во плоти», но сказал: «Тот, кто был проявлен во плоти» (пересмотренное издание). В то время как массы простых людей среди буддистов, особенно бирманцы, считают Иисуса воплощением Дэвадатты, родственника, который противился учению Будды, – изучающие Эзотерическую Философию видят в Назаретском Мудреце Бодхисаттву с духом Самого Будды в Нём.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 3, ч. 3, отд. 43

Иструкции для учеников

Миф о Христе заимствован из мистерий. Так же, как и жизнь Аполлония Тианского; она замалчивалась отцами церкви из-за её поразительного сходства с жизнью Христа.

Источник: Блаватская Е.П. - Инструкции для учеников внутренней группы, Заседание XVI, Христос

прекрасная басня об искуплении Христом грехов человечества и о Его миссии, как это ныне преподносится, была почерпнута или заимствована некоторыми слишком либеральными посвящёнными из мистической и странной доктрины о земных испытаниях перевоплощающегося эго. Последнее, истинно, есть жертва своей собственной кармы в предыдущих манвантарах, возлагающее на себя – добровольно, хотя и неохотно – обязанность спасать то, что иначе обернулось бы бездушными людьми или личностями. Восточная истина, таким образом, более философична и логична, нежели западный вымысел. Христос (Буддхи-Манас) каждого человека не есть вполне невинный и безгрешный бог, хотя в одном смысле он является «отцом», будучи одного естества со вселенским Духом и в то же время «сыном», ибо Манас всего на две ступени отстоит от «отца». Воплощаясь, божественный сын берёт на себя ответственность за грехи всех личностей, которые он будет одушевлять. Но сделать это он может только через своего заместителя, или отражение, – низший манас. Что, собственно, и происходит, когда он вынужден порвать с личностью. Это единственный случай, когда божественное Эго может избежать индивидуального наказания и ответственности как руководящий принцип, ибо материя, с её психическими и астральными вибрациями, в силу самой интенсивности своих сочетаний находится тогда вне контроля Эго. И так как «Апоп, дракон» стал победителем, перевоплощающийся манас, постепенно разъединяясь со своею обителью, окончательно отрывается от психоживотной души.

Источник: Блаватская Е.П. - Инструкции для учеников внутренней группы, Инструкция III, Философское разумное объяснение доктрины

Разоблачённая Изида

Старейшие назареи, потомки Назаров Священного Писания, чьим последним выдающимся водителем был Иоанн Креститель, хотя и не считались очень правоверными у писцов и фарисеев Иерусалима, всё же уважались и никто им не досаждал. Даже Ирод «боялся масс», так как те считали Иоанна пророком [Матфей, XIV, 5]. Но последователи Иисуса, очевидно, принадлежали к секте, которая стала ещё более причиняющим боль шипом у них в боку. Это выглядело, как одна ересь внутри другой, ибо в то время как назары старины, «Сыны Пророков», были халдейскими каббалистами, адепты новой, держащейся особо секты с самого начала показали себя реформаторами и новаторами. Большое сходство, найденное некоторыми критиками между ритуалами и обычаями ранних христиан и ессеев может быть объяснено без малейшего затруднения. Ессеи, как мы только что отметили, были новообращенные буддийских миссионеров, которые со времен царя Ашоки, усердного пропагандиста, исходили Египет, Грецию и даже Иудею в одно время; и хотя очевидно, что ессеям принадлежит честь иметь назаретского реформатора Иисуса в качестве своего ученика, все же последний, как оказалось, разошёлся со своими прежними учителями по нескольким вопросам формального ритуала. Его нельзя по-настоящему назвать ессеем по причинам, которые мы укажем в дальнейшем; также он не был назаром или назаритом старшей секты. Кем был Иисус, можно узнать в «Кодексе назареев», в несправедливых обвинениях бардезанских гностиков. «Иешу есть Нэбу, ложный Мессия, разрушитель старой правоверной религии», – гласит «Кодекс».

Он основатель секты новых Назаров и, по значению самих слов, – последователь буддийской доктрины. В еврейском языке слово наба אבּנ значит говорить по вдохновению; а וֹבּנ есть нэбо, бог мудрости. Но Нэбо есть также Меркурий, а Меркурий есть Буддха в индусской монограмме планет. Кроме того, мы узнаем, что талмудисты считают, что Иисус был вдохновляем гением Меркурия [455, II, 2].

Назаретский реформатор, несомненно, принадлежал к одной из этих сект, хотя было бы почти невозможно установить, к которой. Но что само по себе очевидно, так это то, что он проповедовал философию Будды Шакьямуни. Осуждённые позднейшими пророками, проклинаемые Синедрионом, назары – их смешали с теми другими назарами, «которые отделились от этого позора» (см. [Осия, IX, 10]) – тайно, если не явно, преследовались ортодоксальной синагогой. Становится ясным, почему с Иисусом сначала обращались так пренебрежительно, и неодобрительно называли его «галилеянином». Нафаниил спрашивает: «Из Назарета может ли быть что доброе?» [Иоанн, I, 46] в самом начале его карьеры; и это только потому, что он знал, что Иисус – назар. Разве здесь нет ясного намёка? на то, что даже старшие назары в действительности не были еврейскими единоверцами, но скорее представляли собою класс халдейских теургов? Кроме того, так как Новый Завет выделяется своими неправильными переводами и явными фальсификациями текстов, мы справедливо можем подозревать, что слово назария или нозар было подменено словом Назарет. Что в оригинале значилось: «Может ли что-либо хорошее прийти от нозара (или назарея)?», то есть, от последователя Иоанна Крестителя, с которым мы его видим связанным с самого начала его появления на сцене действия после того, как почти на двадцать лет потеряли его из виду.

< ... >

Мотив Иисуса, очевидно, был тот же, что и у Гаутамы Будды – облагодетельствовать человечество в целом путём проведения религиозной реформы, которая дала бы ему религию чисто нравственную; истинное познание Бога и природы до тех пор оставалось исключительно в руках эзотерических сект и их адептов. Так как Иисус употреблял масло, а ессеи никогда не употребляли ничего другого, кроме чистой воды, то его нельзя назвать строгим ессеем. С другой стороны, ессеи также были «отделёнными»; они были целителями (ассайя) и обитали в пустыне, как все аскеты.

Но хотя он не отказался от вина, он всё же мог остаться назареем. Так как в шестой главе «Книги Чисел» мы читаем, что после того как священнослужитель завил часть волос назорита для приношения Господу, «после сего назорей может пить вино» [VI, 20]. Самое горькое обвинение людей, которых ничем нельзя удовлетворить, реформатор выразил в следующем восклицании:

«Иоанн пришёл, не ел, не пил, а они говорили: «У него дьявол есть»... Сын Человеческий пришёл, ел и пил, и они говорят: «Вот человек – обжора и винолюб»».

И всё же он был ессеем и назареем, ибо мы находим его не только посылающим послание Ироду, чтобы сказать, что он один из тех, кто выгоняют демонов и совершают исцеления, но и действительно называющим себя пророком и объявляющим себя равным другим пророкам [Лука, XIII, 32].

< ... >

Для того, чтобы убедиться, что Иисус был истинным назареем – хотя и с идеями о новой реформе – мы не должны искать доказательств в переведённых Евангелиях, а в таких подлинных версиях, какие доступны.

< ... >

Данлэп, чьи личные исследования, кажется, были вполне успешны в этом направлении, – установил, что ессеи, назареи, доситеяне и некоторые другие секты, все существовали до Христа:

«Они отвергали удовольствия, презирали богатство, любили один другого и более чем другие секты пренебрегали браком, считая победу над страстями добродетелью», – говорит он [142. II. предисловие, с. XI].

Все эти добродетели проповедовались Иисусом; и если мы должны считать Евангелия содержащими истину, то Христос был верующим в метемпсихоз или перевоплощение – опять как эти же ессеи, которые, как мы видим, были пифагорейцами по всем своим доктринам и привычкам. Ямвлих утверждает, что Самосский философ провёл некоторое время на горе Кармил с ними [75] В своих беседах и проповедях Иисус всегда пользовался притчами и метафорами. Это опять-таки была привычка ессеев и назареев; галилеяне, жившие в городах и деревнях, поскольку известно, никогда не прибегали к таким аллегорическим выражениям. Действительно, некоторые из его учеников, будучи галилеянами, как и он сам, даже удивлялись, обнаружив, что он в беседах с людьми прибегает к такой форме выражения.

«Для чего притчами говоришь им?» – часто спрашивали они [Матфей, XIII. 10]. «Для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано», – был ответ, и это был ответ посвящённого. – «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют».

Кроме того, мы находим Иисуса выражающим свои мысли ещё яснее – и притом в чисто пифагорейских выражениях – когда произнося Нагорную проповедь, он говорит:

«Не давайте святыни псам

И не бросайте жемчуга вашего перед свиньями,

Чтобы они не попрали его ногами своими

И, обратившись, не растерзали вас».

Профессор Уайлдер, редактор «Элевсинских мистерий» Тэйлора, отмечает

«склонность Иисуса и Павла классифицировать свои доктрины на эзотерические и экзотерические, на Тайны Царствия Небесного «для апостолов» и «притчи» для толпы. «Мы говорим мудрость», – говорит Павел, – «среди тех, кто совершенен» (или посвящён)» [4, с.15].

В элевсинских и в других мистериях участники всегда делились на два класса: на неофитов и совершенных. Первых иногда допускали к предварительному посвящению: к драматическому представлению цереры или души, спускающейся в Гадес. Но только «совершенным» было дано наслаждаться и узнать мистерии божественного Элизиума, небесного обиталища благословенных; этот Элизиум, бесспорно, был то же, что и «Царство Небесное».

< ... >

подобно Пифагору и другим иерофантам-реформаторам, Иисус делил свои учения на экзотерические и эзотерические. Преданно следуя пифагоро-ессейским установлениям, он никогда не садился за стол без молитвы перед едой. «Жрец молится перед едой», – говорит Иосиф, описывая ессеев. Иисус также делил своих последователей на «неофитов», «братию» и «совершенных», если мы можем судить по тому, как он их различал. Но его карьера, по крайней мере, в качестве общественного раввина, была слишком кратковременной, чтобы позволить ему учредить свою собственную регулярную школу; и за исключением, может быть, только Иоанна, кажется, что он не посвятил ни одного другого апостола.

< ... >

Против Иисуса было выдвинуто много обвинений в том, что он применяет магию египтян: одно время они были обычны в городах, где его знали. Как сказано в Библии фарисеи были первыми, бросившими ему в лицо это обвинение, хотя раввин Визе считает самого Иисуса фарисеем. «Талмуд» определенно указывает на Якова Праведного, как на одного из этой секты. Но последователи этой секты также известны тем, что всегда забрасывали камнями каждого пророка, который обличал их в греховных повадках, и не на этом факте мы обосновываем наше утверждение. Они обвиняли его в колдовстве и в том, что он выгоняет бесов с помощью их же князя Вельзевула, с такой же справедливостью, с какой впоследствии католическая церковь обвиняла в том же не одного только невинного мученика. Но Юстин Мученик, основываясь на более достоверных данных, сообщает, что люди того времени, которые не были евреями, утверждали, что чудеса Иисуса были совершены посредством магии – μαγική φαντασία – «это было то же самое выражение, которым пользовались скептики, чтобы обозначить феномены творения чудес, совершаемые в языческих храмах. «Они даже отважились называть его магом и обманщиком людей», жалуется этот мученик [466, с. 69]. В «Евангелии от Никодима» (Ada Pilate) евреи выставляют то же обвинение перед Пилатом. «Разве мы не говорили тебе, что он маг»? Цельс говорит о том же обвинении и, как неоплатоник, верит в него [309, 11]. Талмудистская литература полна мельчайшими подробностями, и самым великим их обвинением является то, что «Иисус мог с такой же лёгкостью летать по воздуху, как другие ходить по земле» [472, 51]. Св. Августин утверждал, что вообще верили, что он был посвящён в Египте и что он написал книги о магии, которые он передал Иоанну [309, 11]. Существовал труд под названием «Magia Jesu Christi», который приписывался самому Иисусу. В «Увещеваниях» Климента против Иисуса выдвинуто обвинение, что он не совершал своих чудес как еврейский пророк, но как маг, т. е. посвящённый «языческих» храмов [474, «Recog.», I, 58 cf, с. 40].

В то время было обычным, так же как это и теперь обычно среди нетерпимого духовенства враждующих религий и низших классов общества, а также среди тех патрициев, которые по различным причинам не были допущены в мистерии, – обвинять иногда высших иерофантов и адептов в колдовстве и в чёрной магии. Так Апулей, посвящённый, был подобным же образом обвинён в колдовстве и в том, что он носит при себе фигурку скелета – мощное средство, как уверяли, в деяниях чёрного искусства. Но одно из лучших и наиболее неоспоримых доказательств нашего утверждения может быть найдено в так называемом «Museo Gregoriano». На саркофаге, покрытом барельефами, изображающими чудеса Христа, видна во весь рост фигура Христа, который, в сцене воскрешения Лазаря, явлен безбородым «и снабжен жезлом, в общепринятом облике некроманта (?), тогда как труп Лазаря укутан и забинтован в точности как египетская мумия».

Если бы потомство имело возможность обладать несколькими такими изображениями, выполненными в течение первого века, когда фигура, одеяние и каждодневные привычки Реформатора были ещё свежи в памяти его современников, возможно, что тогда христианский мир был бы более христоподобным; дюжины противоречивых, необоснованных и совершенно бессмысленных спекуляций о «Сыне Человеческом» были бы невозможны, и у человечества была бы теперь единая религия и единый Бог. Именно это отсутствие всяких доказательств, недостаток какого-либо положительного следа в отношении того, кого христианство обожествило, – вызвало нынешнее состояние недоумения. Никакие изображения Христа не могли быть созданы раньше, как только после дней Константина, когда еврейский элемент был почти изъят среди последователей новой религии. Евреи, апостолы и ученики, которым зороастрийцы и парсы привили святой ужас перед какими-либо формами человеческих изображений, – посчитали бы святотатственным кощунством всякую попытку изобразить каким бы то ни было образом их Учителя. Единственным разрешенным изображением Иисуса, даже в дни Тертуллиана, было аллегорическое изображение «Пастыря Доброго», которое не было портретом, но представляло собою фигуру человека с головою шакала, как у Анубиса. На этой гемме, как она представлена в коллекции гностических амулетов, Добрый Пастырь несёт на плечах потерявшуюся овцу. Кажется, что у него на шее человеческая голова: но как Кинг правильно замечает, «так только кажется непосвященному глазу». При более тщательном рассматривании он становится двуголовым Анубисом, имеющим одну человеческую голову, а другую – шакалью, тогда как его опояска принимает форму змея, поднимающего свою украшенную гребнем голову.

«Эта фигура», – добавляет автор «Гностиков», – «имела два значения – одно, очевидное всем непосвящённым; другое – мистическое и понятное только посвящённым. Возможно, что это была печать какого-то верховного учителя или апостола».

Это даёт нам новое доказательство, что гностики и ранние ортодоксальные (?) христиане не так уж сильно различались по своей тайной доктрине. По одной цитате из Епифания Кинг делает вывод, что даже в 400 г. н. э. считалось отвратительным грехом пытаться изобразить телесную внешность Христа. Епифаний [475, XXVXI] преподносит это, как обвинение в идолопоклонстве против карпократийцев, что

«у них были писаные портреты и даже золотые и серебряные изображения, а также из других материалов, которые они выдавали за портреты Иисуса, якобы сделанные Пилатом по подобию Христа… Они держат их в тайне совместно с изображениями Пифагора, Платона и Аристотеля, и поставив их всех вместе, поклоняются им и приносят им жертвы по нееврейскому образу».

Что бы сказал благочестивый Епифаний, если бы он ныне ожил и зашёл бы в собор Святого Петра в Риме! Кажется, Амвросий также приходит в отчаяние при мысли, что некоторые люди полностью поверили сообщению Лампридия, что Александр Север имел в своей частной часовне изображение Христа среди других великих философов.

«Что язычники могли сохранить облик Христа», – восклицает он, – «но его ученики этого не сделали – это вещь, которую ум отказывается принять и еще менее – поверить».

Все это неоспоримо указывает на тот факт, что за исключением горсточки самозваных христиан, которые впоследствии одержали победу, вся цивилизованная часть язычников, которая знала о Иисусе, почитала его как философа, адепта, которого они ставили на ту же высоту, что и Пифагора и Аполлония. Откуда это почитание с их стороны к человеку, если бы он был просто, как изображают его Синоптики, бедным, неизвестным еврейским плотником из Назарета? Как о воплощённом Боге, о нём нет на земле ни единой записи, которая могла бы выдержать критическое исследование науки; но в качестве одного из величайших реформаторов, в качестве неумолимого врага всякого теологического догматизма, преследователя слепого фанатизма, учителя одного из наиболее возвышенных кодексов этики, Иисус представляет собою одну из величайших и наиболее ясно очерченных фигур в панораме истории человечества. Его эпоха может с каждым днём все дальше и дальше отступать в мрак и густую мглу прошлого; и его богословие, опирающееся на человеческие выдумки и поддерживаемое нелепыми догмами, может – нет, должно с каждым днём все больше терять свой незаслуженный престиж; и только великая фигура философа и нравственного реформатора, вместо того, чтобы становиться бледнее, с каждым новым веком станет более выпуклой и яснее очерченной. И она будет царствовать, как верховная и всемирная, только в тот день, когда всё человечество будет признавать только одного отца – НЕПОЗНАВАЕМОГО вверху – и одного брата – всё человечество внизу.

В предполагаемом письме Лентула, сенатора и известного историка, римскому сенату, имеется описание внешности Иисуса. Само письмо, написанное на ужасной латыни, провозглашено явной наглой подделкой; но в нём мы находим одно выражение, которое наводит на многие мысли. Хотя оно – подделка, но видно, что составитель его, кто бы он ни был, тем не менее старался держаться как можно ближе к преданию. Волосы Иисуса описаны, как «волнистые и вьющиеся... спадающие на плечи» и «разделены пробором посредине, как принято у назареев». Это последнее предложение показывает: 1. Что существовало такое предание, основанное на библейском описании Иоанна Крестителя, назария, и на обычае этой секты. 2. Что если бы Лентул был автором этого письма, то трудно поверить, что Павел никогда бы не слышал о нём; а если бы он знал содержание этого письма, он никогда не стал бы объявлять позорным ношение длинных волос для людей [1 Коринф., XI, 14], таким образом позоря своего Господа и Христа-Бога. 3. Если Иисус в самом деле носил длинные волосы, «разделённые посредине пробором, как принято у назареев» (так же, как Иоанн, единственный апостол, который следовал этому), то это даёт нам еще одно основание утверждать, что Иисус должен был принадлежать к секте назареев и должен был называться назарием по этой причине, а вовсе не потому, что он обитатель Назарета, ибо те не носили длинных волос. Для назарий, который отделился для служения Господу, «бритва не должна касаться головы его». «Свят он: должен растить волосы на голове своей», сказано в «Книге Чисел» [VI, 5]. Самсон был назарит, т. е. давший обет служения Богу, и в его волосах была его сила. «Бритва не коснётся головы его, потому что от самого чрева младенец сей будет назорей Божий» [Судей, XIII, 5].

Но конечное и наиболее разумное заключение, какое можно из этого вывести, заключается в том, что Иисус, будучи весьма опозиционно настроенным против всех ортодоксальных еврейских обычаев, не стал бы отращивать своих волос, если бы не принадлежал к этой секте, которая в дни Иоанна Крестителя уже стала ересью в глазах Синедриона. «Талмуд», говоря о назариях или назареях (которые ушли из мира подобно индусским йогам или отшельникам), называет их сектою врачей, скитающихся заклинателей; так же поступает Джервис. «Они ходили по стране, живя на подаяния и совершая исцеления». Епифаний говорит, что по своей ереси они ближе всего были к коринфянам, «существовали ли они раньше или позднее, но независимо от этого – одновременно», и затем добавляет, что «всех христиан в то время одинаково называли назареями» [477, т. I, с. 117]!

В самом первом замечании, сделанном Иисусом по поводу Иоанна Крестителя, мы находим его утверждающим, что он есть «Илия, который должен был прийти раньше». Это утверждение, если оно не является более поздней вставкой, сделанной для того, чтобы иметь исполнившееся пророчество, – опять означает, что Иисус был каббалист, если, действительно, нам не принять доктрину французских спиритистов и не заподозрить, что он верил в реинкарнацию. За исключением каббалистических сект ессеев, назареев, учеников Симеона Бен Иохаи и Хиллела, ни ортодоксальное еврейство, ни галилеяне не верили и не знали ничего о доктрине пермутации, А саддукеи даже не верили в доктрину воскресения из мёртвых.

«Но породителем этого restitutionis был Моса, наш учитель, да будет мир ему! Который был revolutio (трансмиграцией) Сета и Эбеля. чтобы он мог покрыть обнажённость своего Отца Адама – Primus»;– говорит «Каббала».

Таким образом Иисус, намекающий на то, что Иоанн был revolutio или трансмиграцией Илии, тем самым, кажется, несомненно доказывает, к какой школе он принадлежит.

< ... >

В то время как каббалисты называли это таинственное и редкое явление соединения духа с его смертным подопечным лицом, доверенным его заботе – «сошествием ангела Гавриила» (последний является чем-то вроде видового имени для обозначения этого), Вестника Жизни и ангела Метатрона; и в то время как назареи давали ему же название Абел-Зиво [257, 1, 23], Delegatus, посланный Господом Gelsitude, – оно было вообще известно, как «Дух Помазанный».

И именно принятие этой доктрины заставило гностиков утверждать, что Иисус был человеком, осеняемым Христом или Вестником Жизни, и что его крик отчаяние на кресте – «Элои, Элои, Лама Сабахтхани» – вырвался у него в то мгновение, когда он почувствовал, что это вдохновляющее Присутствие наконец покинуло его, ибо – как некоторые утверждали – его вера тоже покинула его на кресте.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.3

Весьма многозначителен тот факт, что в так называемых священных «писаниях» нет ни одного слова, которое указывало бы на то, что ученики Иисуса действительно рассматривали его как Бога. Ни перед, ни после его смерти они не воздавали ему божественных почестей. Их отношение к нему было просто отношением учеников к «учителю», как они его называли, подобно тому, как до них последователи Пифагора и Платона называли своих учителей. Какие бы слова ни вкладывались в уста Иисуса, Петра, Иоанна, Павла и других, ни разу не отмечено ни одного деяния с их стороны, носящего характер обожествления, и также сам Иисус никогда не заявлял о своей тождественности со своим Отцом. Он обвинял фарисеев в забрасывании камнями своих пророков, но не богов. Он называл себя сыном Бога, но неоднократно повторял, что все они являются детьми Бога, который является Небесным Отцом всех. Проповедуя это, он только повторял доктрину, века до него преподанную Гермесом, Платоном и другими философами. Странное противоречие! Иисус, которому нас побуждают поклоняться как единому живому Богу, немедленно после своего Воскресения говорит Марии Магдалине:

«Я еще не восшёл к Отцу Моему, а иди к братьям Моим и скажи им: я восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу моему и Богу вашему» [Иоанн, XX. 17].

Разве это похоже на отождествление себя со своим Отцом? «Мой Отец и ваш Отец, мой Бог и ваш Бог», – подразумевают, с его стороны, желание, чтобы его считали совершенно наравне с его братьями – и ничего больше. Теодорет пишет:

«Еретики согласны с нами в отношении начала всех вещей... Но они говорят, что нет единого Христа (Бога), но один вверху, и другой внизу. И этот последний прежде обитал во многих: но Иисус, говорят они один раз, – от Бога, а другой раз они называют его ДУХОМ» [452, II, VII].

Этот дух есть Христос, вестник жизни, которого иногда называют ангелом Гавриилом (по-еврейски – мощный от Бога), и который занял у гностиков место Логоса, тогда как Святой Дух считался Жизнью.

< ... >

Иисус усиливал и иллюстрировал свои доктрины знаками и чудесами; и если мы отбросим в сторону претензии тех, кто его обожествляют, – он делал лишь то, что делали другие каббалисты, и только они, в ту эпоху, когда в течение двух веков источники пророчеств полностью высохли, и от этого застоя публично совершаемых «чудес» возник скептицизм неверующей секты саддукеев.

< ... >

Еврейская версия рождения Иисуса изложена в «Сефер-Толдос Йешу» в следующих словах:

«Мария стала матерью Сына по имени Йешуа, и когда сын подрос, она поручила его заботам раввина Эланана, и ребёнок делал успехи в познаниях, так как был одарен духом и пониманием.

Раввин Йешуа, сын Парахии, продолжал образование Йешуа (Иисуса) после Эланана, и посвятил его в сокровенное знание;»

но так как Царь, Ианней, приказал истребить всех посвящённых, Йешуа Бен Парахиа бежал в Александрию в Египте, взяв юношу с собой.

Далее в повествовании рассказывается, что в Александрии они были приняты в дом богатой и учёной дамы (олицетворение Египта). Молодой Иисус нашел её прекрасной, несмотря на «недостаток в её глазах» и объявил об этом своему учителю. Выслушав его, последний настолько рассердился за то, что его ученик нашёл что-то хорошее в этой стране рабства, что «проклял и прогнал от себя молодого человека». Затем следует ряд приключений, рассказанных аллегорическим языком, которые показывают, что Иисус дополнил своё посвящение в еврейскую «Каббалу» дополнительными познаниями сокровенной мудрости Египта. Когда преследования прекратились, они оба вернулись в Иудею.

Действительные причины недовольства Иисусом изложены учёным автором «Tela Ignea Satanae» (Огненные стрелы Сатаны) в количестве двух: 1-ое – что, будучи посвящённым в Египте, он раскрыл великие мистерии их Храма; и 2-ое – что он профанировал их тем, что раскрыл их простому народу, который неправильно их понял и исказил. Вот что они говорят:

«В святилище Бога Живого есть кубический камень, на котором высечены священные начертания, комбинация которых даёт объяснение атрибутов и сил несказуемого имени. Это объяснение является ключом ко всем оккультным наукам и силам природы. Это есть то, что евреи называют Шам хамфораш. Этот камень охраняется двумя львами из золота, которые ревут, как только кто-нибудь приближается. Ворота храма всегда охранялись и дверь святилища открывалась только один раз в году, чтобы впускать туда только Первосвященника. Но Иисус, узнавший в Египте при посвящении «великие тайны», сковал себе невидимые ключи и таким образом обрёл возможность проникнуть в святилище назамеченным... Он скопировал начертания на кубическом камне и спрятал их в своем бедре; после этого, выбравшись из храма, он отправился в чужие страны, где начал удивлять людей своими чудесами. Мёртвые по его велению воскресали, прокажённые и одержимые исцелялись. Он заставил камни, веками пролежавшие на дне моря, подниматься на поверхность воды и складываться в гору, с вершины которой он проповедовал».

Далее «Сефер Толдос» сообщает, что не будучи в состоянии сдвинуть кубический камень святилища, Иисус изготовил такой же камень из глины, который потом показывал народам, выдавая его за настоящий кубический камень Израиля.

Эта аллегория, как и остальные в таких книгах, написана «изнутри и снаружи», т. е. она имеет сокровенный смысл и должна читаться двояко. Каббалистические книги объясняют её мистическое значение. Далее тот же талмудист говорит, в основном, следующее: Иисус был брошен в тюрьму, и там его держали сорок дней; затем его пороли как мятежного бунтаря; потом бросали в него камнями, как в кощунствующего, на месте, называемом Луд, и наконец, предоставили ему медленно умирать на кресте.

«Всё это потому», – объясняет Леви, – «что он раскрыл людям истины, которые они (фарисеи) хотели сохранить только для своего собственного пользования. Он овладел оккультной теологией Израиля, сопоставил её с мудростью Египта и нашёл тем причину для всеобщего религиозного синтеза» [158, с. 37].

Как бы ни осторожным следует быть в принятии чего-либо об Иисусе из еврейских источников, надо признать, что в некоторых вещах они кажутся более правдивыми в своём изложении (когда это не касается их прямой заинтересованности в освещении фактов), чем наши добрые, но слишком рьяные отцы. Одно несомненно, Яков, «Брат Господень», сохраняет молчание по поводу воскресения. Он нигде не называет Иисуса «Сыном Божиим» или даже Христом-Богом. Только один раз, говоря о Иисусе, он называет его «Господом Славы», но так поступают и назареи, когда пишут о своём пророке Иоанане бар Захарии или о Иоанне, сыне Захарии (Св. Иоанне Крестителе). Их излюбленными выражениями в отношении своего пророка являются те же самые, которые употребляет Яков, говоря о Иисусе. Человек «от человеческого семени», «Посланец Жизни и Света», «мой Господь-Апостол», «Царь, возникший из Света» и т. д.

«Разве не вера в нашего Господа ИИСУСА Христа, Господа Славы», и т. д., – говорит Яков в своём послании (II, 1), по-видимому, имея в виду Христа как БОГА. «Мир тебе, мой Господь, ИОАНН Або Сабо, Господь Славы!» – говорит «Кодекс назареев» [II, 19], обращаясь только к пророку. «Вы осудили и убили Праведника», – говорит Яков [V, 6]. «Иоанан (Иоанн) – праведник, он идёт путем справедливости», – говорит Матфей (XXI, 32, сирийский текст).

Яков даже не называет Иисуса Мессией в том смысле, какой придают этому титулу христиане, а намекает на каббалистического «Царя Мессию», который есть Господь Саваоф [478, т. 3, с. 61], (V, 4) и повторяет несколько раз, что «Господь» придёт, но нигде не отождествляет последнего с Иисусом.

«Будьте терпеливы, поэтому, братья, до пришествия Господа... будьте терпеливы, ибо пришествие Господа приближается» (V, 7, 8). И добавляет: «Берите, братья, пророка (Иисуса), который говорил от имени Господа, в качестве примера страдания, огорчения и терпения».

Хотя в нынешней версии слово «пророк» стоит во множественном числе, всё же это умышленная фальсификация оригинала, цель которой слишком очевидна. Яков, немедленно, после того как приводил «пророков» в качестве примера, добавляет: «Внимайте... вы слышали о терпении Иова и видели конец Господа», – объединяя примеры этих двух, вызывающих восхищение характеров и ставя их на одном уровне. Но у нас есть ещё что-то в поддержку нашего аргумента. Разве Иисус сам не прославляет пророка Иордана?

«Кого пошли вы смотреть? Пророка? Да, я говорю вам, и больше, чем пророка... Истинно говорю вам, среди тех, кто родились от женщины, не было большего, чем Иоанн Креститель».

И от кого родился тот, кто так говорит? Это только римские католики сделали из Марии, матери Иисуса, богиню. В глазах всех других христиан она была женщиной, независимо от того, было ли его собственное рождение беспорочным или нет. По строгой логике, Иисус тогда признал, что Иоанн превосходит его самого. Заметьте, как этот вопрос полностью разрешается теми словами, какие произносит ангел Гавриил, когда он обращается к Марии: «Благословенна ты среди женщин». Эти слова недвусмысленны. Он не преклоняется перед нею как перед Матерью Бога и не называет её богиней, он даже не употребляет при обращении слова «Дева», но называет её женщиной и лишь отличает её от других женщин тем, что она через свою чистоту удостоилась лучшей судьбы.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.4

Иошуа и Иисус – одно и то же имя. В славянских библиях Иошуа читается Иисус Навин.

< ... >

Отсюда верование некоторых гностиков, что тот, кто «осенил» Марию, не был Эбел-Зиво (архангел Гавриил), а Ильда-Баоф, сформировавший материальное тело Иисуса; тогда как Христос соединился с ним только в момент крещения в Иордане.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.5

Как мало запечатлелась личность Иисуса в его собственной стране, – может поразить исследователя. Ренан показывает, что Филон, который умер, приблизительно к 50 году н. э., а родился на много лет раньше Иисуса, проживая всё время в Палестине, когда, по словам Евангелий, радостная весть проповедовалась по всей стране, – никогда о нем не слыхал! Иосиф Флавий, историк, который родился три-четыре года спустя после смерти Иисуса, упоминает его казнь в короткой фразе, и даже эти несколько слов были переделаны «рукою христианина», говорит автор «Жизни Иисуса». Записывая события в конце первого века, когда Павел, учёный пропагандист, якобы основал столько церквей, и Петр якобы установил апостолическую преемственность, по которой Иринео-Евсевианская хронология насчитала уже трёх римских епископов, – Иосиф, этот тщательный перечислитель и внимательный историк даже самых ничтожных сект, – совершенно игнорирует существование христианской секты. Светоний, секретарь Адриана, писавший в первой четверти второго века, так мало знает о Иисусе или о его жизни, что говорит, что император Клавдий «выслал всех евреев, которые постоянно создавали волнения, будучи подстрекаемы неким Крестусом», должно быть подразумевая Христа [547, 25(4)]. Сам император Адриан, писавший ещё позднее, так мало ощутил учение или значительность новой секты, что в одном письме к Сервиану он показывает, что считает христиан поклонниками Сераписа.

«Во втором веке», – говорит Кинг, – «синкретические секты, возникшие в Александрии, в самом рассаднике гностицизма, обнаружили в Сераписе пророческий образец Христа как Господа и Творца всего и Судьи живых и мёртвых» [410, с. 68].

Таким образом, в то время как «языческие» философы никогда не рассматривали Сераписа или, вернее, ту абстрактную идею, которая была в нём воплощена, – иначе как представление об Anima Mundi, – христиане антропоморфизировали «Сына Божьего» и его «Отца», не найдя для этого лучшего образца, как идола языческого мифа!

«Не может быть никакого сомнения», – говорит тот же самый автор, – «что голова Сераписа, его лицо, отмеченное серьёзным и печальным величием, послужили источником первой идеи для общепринятых изображении Спасителя».

В записках путешественника – чей эпизод у монахов горы Афон мы рассказали в другом месте – мы находим, что в начальном периоде своей жизни Иисус имел частые сношения с ессеями, принадлежащими к пифагорейской школе и известными под названием койноби. Мы полагаем, что со стороны Ренана довольно рискованно утверждать так догматично, как он это делает, что Иисус «игнорировал сами имена Будды, Зороастра, Платона»; что он никогда не читал ни греческих, ни буддийских книг, «хотя в нём был не один только элемент, который, неожиданно для него самого, исходил из буддизма, парсизма и греческой мудрости» [530, с. 405]. Это – признание наполовину чуда, наполовину приписывание этого случайности или совпадению. Это – злоупотребление привилегией, когда автор, претендующий на описание исторических фактов, выводит удобные заключения из предполагаемых предпосылок и затем называет это биографией – Жизнью Иисуса. Не более, чем какой-либо другой компилятор легенд, касающихся проблематичной истории Пророка назареев, Ренан обладает хотя бы дюймом верной точки опоры, на которой он мог бы укрепиться; также и никто другой не может утвердить обратное, за исключением только доказательств, покоящихся на выводах. И всё же, в то время как у Ренана нет ни одного факта, чтобы доказать, что Иисус никогда не изучал метафизических учений буддизма и парсизма, или ничего не слыхал о философии Платона, – у его оппонентов имеются самые веские причины в мире, чтобы предполагать противоположное. Когда они находят, что – 1) все его поговорки в пифагорейском духе, если не являются повторениями слово в слово; 2) его этический кодекс чисто буддийский; 3) его образ действия и поведение в жизни – ессейские; 4) его мистический образ выражений, его притчи, его образы действия являются образами действия посвящённого – греческого ли, халдейского или магианского (ибо «Совершенные», которые говорили сокровенную мудрость – все были одной и той же школы архаической учёности по всему миру), так что трудно увернуться от логического заключения, что он принадлежал к тому же обществу посвящённых.

< ... >

В то время как мифическое рождение и жизнь Иисуса являются верными копиями рождения и жизни брахманистского Кришны, его исторический характер, как религиозного реформатора Палестины, представляет точный образ Будды в Индии. В более чем в одном отношении их огромное сходство по филантропическим и духовным устремлениям, так же как и по внешним обстоятельствам, в самом деле, поразительное. Хотя и сын царя, тогда как Иисус был только плотник, Будда по рождению не принадлежал к высокой касте брахманов. Подобно Иисусу он чувствовал неудовлетворённость догматическим духом религии своей страны, нетерпимостью и лицемерием духовенства, их показною внешностью поклонения и их бесполезными церемониалами и молитвами. Как Будда силою прорвался через традиционные законы и правила брахманов, так же и Иисус объявил войну против фарисеев и гордых саддукеев. То, что назареянин делал вследствие скромного происхождения и общественного положения, – то Будда делал как добровольно наложенное на себя покаяние. Он совершал путешествия, как нищий; и – опять подобно Иисусу – позднее в жизни предпочитал находиться в обществе мытарей и грешников. Каждый имел своею целью как социальную, так и религиозную реформу; и, нанося смертельный удар старой религии своей страны, каждый стал основателем новой религии.

«Реформа Будды», – говорит Макс Мюллер, – «первоначально больше имела социальный, нежели религиозный характер. Наиболее значительным элементом буддийской реформы всегда был её общественный и моральный кодекс, а не её метафизические теории. Этот моральный кодекс является одним из самых совершенных, какие мир когда-либо знавал... и тот, чьи размышления всегда были о том, как освободить душу человека от страданий и страха смерти, – освободил народ Индии от унизительного рабства и от жреческой тирании». Далее лектор добавляет, что если бы было по-другому, то «Будда мог бы учить какую угодно философию, и мы едва ли услышали бы его имя. Народу и дела до него не было бы, и его система стала бы только каплей в океане философских умозрений, которыми Индия была наводнена во все времена» [109, с. 217].

То же самое было с Иисусом. В то время как Филон, которого Ренан называет старшим братом Иисуса, Хиллел, Шаммай и Гамалиил едва упоминаются, – Иисус стал Богом! И всё же как бы ни чист и божественен ни был моральный кодекс, проповедуемый Христом, он никогда не выдержал бы сравнения с моральным кодексом Будды, если бы не трагедия Распятия. То, что помогло обожествлению Иисуса, была его драматическая смерть, добровольное пожертвование своею жизнью, якобы совершённое ради человечества, и более поздняя удобная догма искупления, изобретённая христианами. В Индии, где жизнь ни во что не ценится, распятие навряд ли произвело какое-либо впечатление. В стране, где – как хорошо известно всем индологам – религиозные фанатики предают себя смерти дюйм за дюймом, растягивая мучение на годы; где факиры сами себя подвергают наиболее страшным изнурениям; где молодые и нежные вдовы, понуждаемые духом бравады против правительства и столько же религиозным фанатизмом, восходят на погребальный костёр с улыбкою на лице; где, говоря словами великого лектора, «люди во цвете лет бросаются под колесницу Джаггернаута чтобы быть раздавленными насмерть идолом, в которого они верят; где истец, который не мог добиться справедливости, замаривает себя голодом у дверей судьи; где философ, который думает, что он узнал всё, чему этот мир может его научить, и который томится желанием быть поглощённым божеством, спокойно вступает в воды Ганга, чтобы достичь другого берега существования», – в такой стране даже добровольное распятие на кресте прошло бы незамеченным. В Иудее, и даже среди более храбрых народов, чем евреи – римлян и греков – где каждый цепляется более или менее за жизнь и где большинство стали бы отчаянно бороться за неё, – было рассчитано, что трагический конец великого Реформатора произведёт глубокое впечатление.

< ... >

Мы не можем придумать, что привело Ренана к такой ошибочной обрисовке характера. Мало будет таких из тех, кто, отрицая божественность назаретского пророка, всё же верят, что он не миф, – смогут читать этот труд, не испытывая при этом неудобного и даже гневного чувства за такое психологическое увечье. Он делает из Иисуса какого-то сентиментального простофилю, театрализованного простака, влюблённого в свои собственные поэтические рассуждения и речи, хотящего, чтобы все его обожали и, наконец, пойманного в сети своих врагов. Не таков был Иисус, еврейский филантроп, адепт и мистик школы, забытой теперь христианами и церковью – если последняя когда-либо знала о ней; герой, который скорее предпочёл пойти на смертельный риск, чем удерживать некоторые истины, которые, по его мнению, могли облагодетельствовать человечество. Мы предпочитаем Штрауса, который открыто называет его самозванцем и притворщиком, временами даже ставя под сомнение само его существование, но который, по крайней мере, не облекает его в этот смешной налёт сентиментализма, каким его изображает Ренан.

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.7

Поэтому обряды и символы масонства, которые хотя и являются «языческими» по своему происхождению, – все применимы к христианству и все пахнут христианством. Масон должен заявить о своей вере в личного Бога, Иегову, а в лагерных степенях – также о вере в Христа, прежде чем он может быть принят в ложу, тогда как Иоановские тамплиеры верили в непознаваемый и неизмеримый Принцип, от которого произошли Творческие Силы, неверно названные богами, и придерживались назарейской версии о том, что Бен-Пантер был грешным отцом Иисуса, который поэтому провозгласил себя «сыном бога и человечества».*

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.8

Другие труды

Часто в теософической литературе встречаются противоречивые утверждения о принципе Христа в человеке. Некоторые называют таковым шестой принцип (буддхи), а другие — седьмой (атман). Если теософы-христиане хотят пользоваться этими выражениями, то пусть делают это философски корректно, следуя аналогии с символами древней Религии Мудрости. Мы говорим, что Христос — не только один из трёх высших принципов, но все три, рассматриваемые как Троица. Эта Троица представляет Святого Духа, Отца и Сына, что соответствует духу абстрактному, дифференцированному и воплощённому. Философски Кришна и Христос — это тот же принцип в его тройственном аспекте проявления. В Бхагавад-гите мы обнаруживаем, что Кришна называет себя и атманом, и абстрактным духом, и кшетраджней, Высшим или перевоплощающимся Я, и Вселенским Я. Все эти названия, будучи перенесены со Вселенной на человека соответствуют атме, буддхи и манасу. Анугита полна тех же доктрин.

Источник: Блаватская Е.П. - Ключ к теософии, V

В системе Керинфа ("Философумены", VII, 33) мы читаем:

Керинф, который практиковался в египетских методах тренировки, говорил, что мир был создан не первым Богом, но определённой силой, которая обособилась от власти, царившей над вселенной, и она не знала божества, которое возвышалось надо всем. Кроме того, он утверждал, что Иисус не был рождён Девой, но что Иосифом и Марией был рожден сын подобно тому, как и у всех остальных людей, однако он был более праведный и мудрый (чем остальные). И после его крещения на него снизошёл Христос из принципа, абсолютного для всего, в виде голубя, и затем он проповедовал непостижимого отца и совершенствовал его силы; но в конце Христос покинул Иисуса, и Иисус страдал и восстал вновь, в то время как Христос оставался незатронутым страданием, ибо имел по своей сути духовную природу.

Христос - это прославленная индивидуальность, то есть, манас-тайджаси, или высший манас с ореолом буддхи вокруг него, в то время как Иисус - это тленная персональность низшего манаса.

1. перенаправление Шаблон:Стиль А-Подпись

Сноски

---

См. также

• Христос и Хрестос
• статью Блаватская Е.П. - Беседа с теософами