письмо № 139; раздел: Приложения. Приложение № 1
| от кого: | Блаватская Елена Петровна | написано из: Вюрцбург |
|
кому: |
Синнетт Альфред Перси | получено 17 марта 1886 в: Лондон. |
содержание: Е.П. Блаватская о клеветнических измышлениях в ее адрес. Состояние Теософского движения в США и Европе. Причины кризиса в Теософском обществе; ошибки теософов, и Синнетта в частности. Возможная тактика деятельности Теософского общества в кризисный период его существования. Напутствие Е.П. Блаватской Синнетту и теософам.
Письмо № 139[1]
Дорогой мой м-р Синнетт!
В своём письме к Вам я (я, сама) ведь просила: “Ну же, пожалуйста, попробуйте пробудить собственную интуицию”. И Вам это удалось, но лишь частично. Вы почувствовали, что примерно страничка моего письма была мне продиктована, и продиктовал мне её вовсе не лже-К.Х. Но и в этот раз Вы так и не смогли ощутить, в каком беспримесном духе доброты, сочувствия и признательности к Вам Он продиктовал мне эти несколько фраз. А теперь послушайте меня. Кроме смутного воспоминания о том, что я писала под Его диктовку, я сейчас, разумеется, не вспомнила бы отчётливо ни единой строчки, хотя прежде чем запечатать письмо, внимательно его перечитала. Но, могу Вам поклясться, в нём не было и тени критики, направленной против Вас лично, и, когда Махатма передавал мне те строки, у него и в мыслях не было ничего подобного.
Я писала Вам тогда своё собственное письмо и написала уже страницы три-четыре, когда в комнату вошла графиня[3] и зачитала мне из Вашего письма те удручающие строки, где Вы говорите об одолевающих Вас подозрениях в том, что “Высшие Силы” будто бы не хотят, чтобы Общество существовало и дальше, что все Ваши усилия бессмысленны и так далее в том же роде. Не успела я и рта раскрыть, чтобы высказать своё неодобрение, как вдруг увидела над своим письменным столом Его отражение и услышала следующие его слова: “А теперь, прошу тебя, пиши”. Те слова, что Он мне диктовал, я слышала как бы чисто механически, но знаю, что с вниманием и острым интересом наблюдала за Его “огоньками мыслей и чувств” и аурой, если Вы понимаете, о чём я говорю. Полагаю, это входило в намерения и самого Махатмы, так как иначе мысли и вся внутренняя работа Его остались бы для меня непроницаемыми. И я утверждаю, что никогда с тех пор, как Вы узнали Его, никогда не было в Его словах столько доброты, такой подлинной искренности к Вам и полнейшего отсутствия “критики” или обращённого к Вам упрёка, как в этот раз. Не будьте же неблагодарны, постарайтесь понять его правильно. Распахните же целиком навстречу Ему своё внутреннее сердце и внутренние чувства и не судите о Нём, глядя сквозь очки мирской суеты и холодного рассудка. Спросите у графини, которой я прочитала то письмо и сказала то же, что говорю сейчас Вам, а, услышав Его слова, она так порадовалась за Вас, ведь она глубоко сочувствует Вам, понимая, в каком положении Вы сейчас оказались, и так же, как и я, признательна Вам за всё, что Вы уже сделали.
Всё, что Вы говорите, — сущая правда, и, кажется, именно это я и прочитала в ауре Махатмы. Жёлто-сероватые лучики бывали направлены на Олкотта (так было ещё в лондонский период, не сейчас), на Мохини, Финча (более красноватые) и на некоторых других, кого я не стану здесь называть. Ваш же портрет в полный рост — scin-lecca [lǽca][4] — оказался залит целым потоком синего и чистого серебристого света — и тогда всё неприятное, что было связано с Принс-Холлом, с миссис Кингсфорд и даже с Холлоуэй, отошло куда-то очень-очень далеко от Вас, растворившись в тумане. Вот Вам и неопровержимое доказательство того, что причастность Ваша ко всем этим событиям не была обязана какой-то личной вине с Вашей стороны — Вы просто оказались невольно втянуты в них в силу действия общей кармы. И где же здесь “критика” или упрёк? Сделать больше, чем в его силах, неспособен ни один человек в этом мире. Вы были не в силах избежать того собрания в Принс-Холле, ведь Общество ещё раньше уже выбрало для себя путь, на котором это собрание должно было произойти.
Но если бы вы все, и Вы в первую очередь, загодя достойно подготовились к нему, то могли бы спасти положение, выступив с речью — даже просто прочитав её — и этой речью можно было бы достучаться до сознания публики, но, увы, всё получилось так, как получилось. Ваше выступление было единственным, которое не вызвало никаких возражений, но поскольку Вы оказались втянуты во всё это противу собственной воли, то оно и оказалось холодным и настолько лишённым всякого воодушевления и даже убеждённости, что сразу задало тон и всем остальным выступлениям. Олкотт, как истый янки, понёс какую-то чепуху, и речь его оказалась одной из наихудших. У “ангела”-Мохини речь оказалась на редкость глупой со всей её пошлой цветистостью стиля и проч. Но это уже дело прошлого.
Конечно, то был полный провал, но, будь только собрание это загодя хорошо подготовленным, оно могло бы увенчаться успехом, невзирая ни на какие превратности. Предуготовленный путь уже предполагал согласие публики, и собрание должно было завершиться согласием, ибо отсутствие оного грозило бы бедою. Холлоуэй действительно была нам ниспослана — она уже была запрограммирована в череде уготовленных нам испытаний и крушений. Она навредила Вам лично в десять раз больше, чем Обществу, но это уже целиком Ваша вина, и теперь она скачет в боевой пляске вкруг Олкотта, для которого она теперь — лучший друг, не в пример даже Вам. Сейчас между ними установилась переписка, в которой они еженедельно обмениваются нескончаемыми милейшими письмами — просто любо-дорого наблюдать: она теперь его правая рука в Бруклине в оккультных и прочих вопросах. Пусть всё идёт, как идёт.
А вот что касается “чела”,[5] то дело это уже гораздо более серьёзное. Они ведь — что один, что второй — далеко не глупцы. Они-то ведь чувствуют, если и не осознают со всей ясностью, что с каждым днём пропасть между ними и Учителями растёт всё шире и шире. Они чувствуют, что ступили на скользкий левый путь, и, чувствуя это, они непременно свернут именно туда, куда и сворачивают все подобные “неудачники”. Под влиянием Боваджи[6] они, я думаю, сейчас уже не вернулись бы в Индию, даже если бы получили от Учителей приказ об этом. Мохини уже им погублен — в том нет никаких сомнений. Да и у мисс А.,[7] оказавшейся в их компании, дела идут всё хуже и хуже. Вам нужно действовать независимо от них. Не рвите с ними явно, но делайте своё дело так, как будто их вообще не существует.
Смотрите, я хочу, чтобы Вы написали серьёзное письмо Артуру Гебхарду — расскажите ему всё, что Вы знаете о Боваджи. Он сейчас активно переписывается с американцами и обхаживает их так же, как обхаживал Гебхардов. Своё письмо Артуру Гебхарду я уже написала, написала ему и графиня. Но он не поверит нам, пока не получит подтверждения с Вашей стороны. Ему наверняка уже наговорили о том, что графиня якобы целиком находится под моим психологическим воздействием. Франц — несчастный человек — вполне в этом уверен. Если Вы не предупредите Артура, то они оба — или один из “чела” — непременно направятся в Америку. Если бы только Вам удалось заставить эту самую Леонард[8] громко потребовать от него отправиться в Индию в качестве условия полюбовной сделки, то у того не нашлось бы больше отговорок, чтобы задерживаться здесь и далее. Но как это сделать? Если бы только я знала, как мне подобраться к этой шлюхе, я готова была бы пожертвовать собой — я сделала бы всё, что угодно, чтобы только очистить Общество от всех этих ядовитых сорняков. Но Вы можете действовать и независимо от всех них — это уж несомненно.
Уже до 15 апреля мы окажемся совсем рядом с Вами — по Вашу сторону пролива. Графиня едет вместе со мной и попробует остаться до середины мая. Я должна быть рядом с Вами на тот случай, если что-то произойдёт, поскольку, помимо неё, у меня, кажется, нет во всём белом свете ни одного подлинного друга — только Вы да миссис Синнетт. А это “подобие” м-ра Хайда (доктора Джекиля) на теософском поприще уже сделало всё, на что было способно. Я могла бы за один час остановить всё это, если бы мне только удалось обрушиться на них неожиданно. Уж в этом-то я могу поклясться. Но как это сделать? Если бы мне только удалось приехать и остановиться в Лондоне инкогнито на пару дней, я бы отправилась к ним часов в 8 утра. Но сперва мы должны встретиться и обдумать всё сообща. Будь у меня только здоровье — которого у меня нет. Те “два года и не больше”, которые мне отпустили лондонский врач, привезённый сюда м-ром Гебхардом, и мой врач в Адьяре, подходят к концу. Если только в очередной раз не вмешается Учитель, то — прости-прощай.
Вы ничего не говорите о мелких проказах Гладстона.[9] Вы не верите в успех дела?[10] Забавно. А мне говорили, что по этому поводу Вы получили письмо не далее, как вспыхнул скандал, связанный с законопроектом Ильберта. Да, я могла бы Вам порассказать много чего об иезуитах и их делишках. Но, разумеется, всё это без толку. Однако это и вправду всё очень, очень серьёзно.
Что ж, до свидания. Пишите!
Всегда верная Вам
Передайте миссис Синнетт, что я по-прежнему искренне её люблю.
| Предыдущее письмо № 141 | Оглавление | Следующее письмо № 33 |
|---|---|---|
Сноски
- ↑ Сам. № 158, КА № 147 (примеч. перев.).
- ↑ Письмо написано 24 марта 1886 г. в Вюрцбурге (см. ML, TUP, 475) (примеч. перев.).
- ↑ Графиня Констанция Вахтмейстер (Constance Wachtmeister) (примеч. перев.).
- ↑ Scin-lecca, Scin-laeca, Scin-lac (англосаксонск.) . . . — Светящееся тело. Это выражение было использовано Бульвер-Литтоном в его повести “Странная история” для выражения той же идеи, какую несёт в себе санскритский термин майяви-рупа, зачастую обозначающий просто “двойника” (Doppelganger), то есть астральную человеческую форму. Блаватская использует этот термин и в смысле “астрального двойника”, и в смысле “духовного двойника” адепта (IU 2:749, 139). В своих позднейших работах она отказалась от этого термина в пользу санскритской терминологии (G. de Purucker, ETG) (примеч. перев.).
- ↑ Е.П.Б. имеет в виду Мохини М. Чаттерджи и Бабаджи, “тех индийских чела, которые были посланы в Европу и не справились с порученным им делом” (RG, 312) (примеч. перев.).
- ↑ Он же Бабаджи (примеч. перев.).
- ↑ Очевидно, Франческа Арундейл (примеч. перев.).
- ↑ Имеется в виду “мисс Леонард”, член французского Теософского общества, которая пыталась соблазнить Мохини: “та англо-французская мессалина, кто, заманивая Мохини в Барбьянский лес и видя, что её словесные авансы пропали даром, вдруг — сбросила до талии свои просторные одежды, оставшись перед юношей обнажённой” (ПБС, с. 246). В отместку за его отказ она грозила предать гласности некие его личные письма к ней. Более подробно об этом скандале см.: ПБС, письма № 50, 70, 77, 84 (примеч. перев.).
- ↑ Уильям Гладстон (William Ewart Gladstone, 1809-1898) — премьер-министр Англии (примеч. перев.).
- ↑ Речь идёт о проекте “Феникс” (RG, 312) (примеч. перев.).