ЕПБ-Альбомы-3-273

ш э

том 3, стр. 273

Альбомы с вырезками Е.П. Блаватской

в Адъярской штаб-квартире международного Теософского общества

том 3 (1875-1878)

 

Обозначения В оформлении текста использованы вспомогательные стили.<br> Наведите мышь на обозначение, чтобы получить дополнительную информацию

• Дописано ЕПБ
• Подчёркнуто ЕПБ
• Зачёркнуто ЕПБ
• <Пометка редактора>
• <Пометка архивариуса>
• Утеряно

<<   ☰   >>

eng • рус

< Послание из Луксора (продолжение со стр. 3-272) >

...

Спиритуалистическая материализация

Подробнее о замечательных демонстрациях в Вермонте

Корреспондент, подписавшийся “P.W.E.”, посетивший семью Эдди в Читтендене, штат Вирджиния, пишет в "Хартфорд Таймс" следующее:

«В шкафу лежала пара мокасин, подаренных каким-то посетителем Хонто. Кажется, их никогда не носили, так как они были совершенно новыми внутри и снаружи, в то время как Хонто достаточно потанцевала за одну ночь, чтобы произвести на них очень сильное давление, если она их надевала. Она приходит в своей собственной одежде, которая при тусклом освещении выглядит очень красиво, и, казалось, могла бы быть красивой, если бы было и достаточно света. Иногда, однако, она надевает щёгольскую шапочку для курения (smoking-cap). “Браун”, так называемый управляющий “дух”, очевидно, очень высокий, он выше верхней части двери и наклоняется, чтобы выглянуть наружу; если это сам Эдди, то он, должно быть, стоит в кресле-качалке; но поскольку Уильям выходит в своей обычной одежде сразу после того, как Браун уходит, то вряд ли у него было время для какой-либо смены одежды. Если таковое и происходит, то это должно быть до выступления Брауна, которым заседания обычно заканчиваются. Следует отметить, что сам Браун никогда не выходит на сцену, а прячется за занавесом и показывает только голову. Он, конечно, должен быть высотой в шесть футов [182,9 см] от пола. Ещё одним аргументом в пользу Эдди является то, что Хонто была гибкой, как хлыст, и проворной, как олень, стремительно двигаясь взад и вперёд с ловкостью и грацией. Она также показалась мне значительно более узкой в плечах, чем Уильям. Руки были небольшими и очень сильно отличались от того, что мы могли бы ожидать от мистера Эдди. Опять же, было большое разнообразие в одежде; например, одна крупная фигура индейца следовала за другой с интервалом в пять-десять минут, одетая по-разному; за ними последовала Хонто в совершенно ином одеянии, а за ней последовали ещё шесть человек, мужчины и женщины, в чёрной, белой и серой одежде, разного покроя и фасона. Лица иногда были явно чёрными, а иногда слегка белыми. Возникает вопрос: где были получены эти предметы одежды? Парики, бороды, сандалии, браслеты и т. д.? Я не заглядывал в шкаф (который был открыт) перед собранием, и было высказано предположение, что они могли быть положены туда после ужина и перед сеансом. Поскольку дверь была открыта, я с трудом могу поверить, что это правда. Но допуская, что они были размещены таким образом, я вошёл в кабинет через несколько мгновений после того, как Эдди покинул его, одетый так же, как и когда вошёл и как он был одет весь день. Там не осталось абсолютно ничего, кроме нескольких предметов, упомянутых как находящиеся там весь день, и ни одна из которых не была тронута за исключением, возможно, шапки Хонто. И более того; странно, что Эдди выбрал в качестве главного героя персонаж женского пола, настолько непохожего на него самого, насколько это возможно, и для которого его размер, закостенелость, ... и форма делали его особенно непригодным. Во время этих сеансов каждый вечер надевалось пять или шесть очень разных костюмов; и на каждом вечере частично вводились разные персонажи. Некоторые из этих одеяний были длинными, ниспадающими до пят, другие – скудными и разного цвета – от белого до чёрного. Теперь все эти предметы одежды, даже если они из тонкой ткани (а Хонто за один вечер выткала по крайней мере сорок ярдов [36,58 м] ткани и притом разного цвета), составили бы очень значительную кучу, даже если бы их можно было использовать на разных персонажах. Кроме того, должны были быть маски или краска для лица; если говорить о первых, то что с ними стало? если о последних, то откуда должна была взяться вода, чтобы смыть это? Эдди выходит с чистым лицом. Предположения о фальшивом поле или о входе в отверстие дымохода могут быть сразу же отвергнуты как просто невозможные. В тёмном круге музыка на некоторых инструментах была превосходной; музыка на том, что я принял за аккордеон, была очаровательной. Это, так же как и чревовещание, потребовало бы от исполнителей большого, разнообразного художественного мастерства и достижений, которые, несомненно, отразились бы на их манерах и чертах лица.»

Доктор Натан Майер пишет в ту же газету:

«После радушного завтрака из баранины с картофелем мы вышли полюбоваться окрестными горами, окутанными туманом и полумраком, как будто они тоже были духами гор, материализовавшимися у Эдди. Мы поднялись к “Пещере Хонто”, скалистому отверстию с петлёй, через которое пробивался неглубокий ручей. Вода, пенясь, стекала по оврагу из серовато-зелёных камней и спускалась к ферме, снабжая дом водой. Выше, по обе стороны, поднимались крутые холмы, на которые мы взбирались пружинящим шагом, и что-то внутри нас повторяло старую мелодию “Я сын горы!”. Позже в тот же день мы вернулись в дом, и меня выбрали для публичного чтения перед собравшейся там компанией энергичные опровержения д-ра Биэрда в «Дэйли график». Правоверные дамы пришли в ярость, одна из них заявила, что “уничтожит его чёртовы старые чётки”, но джентльмены лишь едва улыбнулись насмешливо. Горацио Эдди, который сидел, покуривая трубку, время от времени вынимал её изо рта, чтобы посмеяться, когда» <Продолжение на стр. 3-274>