Перевод с 1-го английского издания: В.В. Базюкин
| 675 | 675 |
ИСКОПАЕМЫЕ ОСТАНКИ ЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕКООБРАЗНОЙ ОБЕЗЬЯНЫ
ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ, КАСАЮЩИЕСЯ СВЯЗИ МЕЖДУ НИМИ
Те данные, что были получены в ходе научных исследований, касающихся "первобытного человека" и человекообразной обезьяны, не дают никаких подтверждений теориям, выводящим первого из второй. "Где же тогда нам искать первобытного человека," — продолжает задаваться вопросом м-р Гексли после того, как он предпринял тщетные попытки отыскать его в глубинах четвертичных отложений.
"Когда жил древнейший Homo sapiens: в эпоху плиоцена или миоцена, а может быть, и ещё раньше? Что ожидает будущего палеонтолога в ещё более древних отложениях: окаменелые кости обезьяны, которая — по сравнению с всем, что нам известно на сегодняшний день — скорее похожа на человека, или человека, скорее похожего на обезьяну? Время покажет . . . " (см. "Место человека в природе", с. 159).[1]
Время, вне всякого сомнения, покажет и тем самым подтвердит правоту антропологии оккультистов. А между тем, м-р Бойд Докинз, рвущийся обосновать дарвиновское "Происхождения человека", полагает, будто ему чуть ли не удалось наконец найти это "недостающее звено" — чисто теоретически.
В результате усилий скорее теологов, чем геологов, примерно до 1860 года считалось, что человеческий род не старше Адама — то есть его возраст составляют те самые 6 тысяч лет, о которых говорит Писание. Но карма распорядилась по-иному, и именно французскому священнослужителю — аббату Буржуа — выпало нанести по этой столь удобной теории удар, оказавшийся даже посильнее результатов открытий Буше де Перта. Как всем известно, именно этот аббат обнаружил и обнародовал яркие свидетельства того, что человек существовал уже в эпоху миоцена — об этом говорили каменные орудия, явно обработанные человеком, которые он обнаружил в миоценовых отложениях. Как пишет автор "Современной науки и современного мышления",
"Они, должно быть, были обиты либо человеком, либо, как полагает Бойд Докинз, дриопитеком или какой-то другой человекообразной обезьяной, обладавшей настолько высоким разумом, что в отличие от гориллы и шимпанзе, была способна изготовлять орудия. В этом случае проблема бы легко разрешилась, и недостающее звено было бы найдено, поскольку такая обезьяна вполне могла бы оказаться предком человека палеолита".[2]
Или — потомком человеком эоцена как вариант, предлагаемый для обсуждения теоретикам. Что же касается дриопитека, то науке ещё пока ничего не известно об обезьянах со столь тонкими умственными дарованиями. С другой стороны, поскольку сегодня уже ни у кого не осталось ни малейших сомнений в существовании человека неолита и даже палеолита, и, коль скоро тот же автор совершенно справедливо отмечает:
"Если исходить из того, что
| 676 | 676 |
с момента затвердения земли, достаточного для того, чтобы на ней могла возникнуть растительная и животная жизнь, прошло уже 100 миллионов лет, то третичный период мог продолжаться в течение 5 миллионов лет или же 10 миллионов лет — в том случае, если благоприятный для жизни порядок вещей продолжался бы, как полагает Лайель, не менее чем в течение 200 тысяч лет" —
то почему бы не попробовать построить другую теорию?
Давайте — чисто гипотетически — отнесём появление человека к концу мезозоя и примем в порядке рабочего предположения, что тогда уже существовали какие-то (возникшие в более поздние времена) высшие приматы! В этом случае человек и современные обезьяны получили бы достаточно длительный период времени, в течение которого они могли бы дивергировать от мифической "скорее похожей на человека обезьяны", и даже последняя в этом случае успела бы выродиться в тех самых существ, которые, подражая человеку, используют "в качестве дубинок ветки деревьев и раскалывают кокосовые орехи, применяя камни в качестве молотка".[3][1]
В Индии существуют дикие племена горцев, которые строят свои жилища на деревьях — точно так же, как обустраивают свои логова гориллы. И здесь возникает вопрос: кто подражал кому, зверь человеку или человек зверю? И вопрос этот вовсе не является дискуссионным, даже если исходить из теории Бойда Докинза. Впрочем, фантастичность его гипотезы стала уже общепризнанным фактом.
Утверждается, что если самые настоящие обезьяны и бабуины существовали уже в эпохи плиоцена и миоцена,[4] а человек, вне всяких сомнений, существовал в одно время с первыми — хотя, как мы видим, ортодоксальная антропология всё ещё не решается поместить его, вопреки всем имеющимся фактам, в одну эпоху с дриопитеком, который, "по мнению некоторых анатомов, стоял в некоторых отношениях выше шимпанзе и гориллы"[5] — то в эоценовых отложениях не было обнаружено никаких других окаменелостей приматов и обезьяноподобных форм, кроме останков некоторых вымерших лемурообразных. Кроме того, мы встречаем намёки на то, что дриопитек как раз и мог быть этим "недостающим звеном",[6] хотя мозг этого существа так же мало вписывается в эту теорию, как и мозг современной гориллы (см. также рассуждения Годри на эту тему).
А теперь мы хотели бы спросить у учёных, кто из них готов доказать, что человек не мог существовать уже в начале третичного периода? Что могло бы помешать его существованию на Земле? Каких-нибудь тридцать лет тому назад с негодованием отметалась любая возможность его существования более 6-7 тысяч лет назад. Сегодня ему отказывают в существовании в эпоху эоцена. В следующем веке вполне может возникнуть вопрос, а не существовал ли человек одновременно с "летающими драконами", птеродактилями, плезиозаврами и игуанодонами? Послушаем, однако, мнение науки на этот счёт.
[1] И нам следует полагать, будто первобытный человек мог действительно так себя вести? Нам неизвестно, чтобы человек, даже нынешний дикарь, мог когда-нибудь подражать обезьянам, живущим с ним бок о бок в лесах Америки и островов. Нам известно лишь то, что ручные и живущие в домах у людей крупные человекообразные обезьяны могут настолько подражать людям, что надевают на себя шляпу и пальто. У самой писательницы этой книги жил в доме шимпанзе, который сам научился разворачивать газету и делал вид, будто читает её. Только потомки, дети, могут подражать своим родителям — но не наоборот.
| 677 | 677 |
"Очевидно, что, где бы ни обитали человекообразные обезьяны, там вполне мог бы жить и человек или некое существо, являвшееся предком человека, и этому не противоречат ни его анатомическое строение, ни климатические факторы или условия окружающей среды. С анатомической точки зрения, как человекообразные, так и нечеловекообразные обезьяны представляют собой такие же особые вариации типа млекопитающих, как и человек, кого они напоминают каждой своей костью, каждой своей мышцей. А физический животный человек — это лишь пример специализации типа quadrumani[7] вследствие его прямохождения и наличия у него значительного объёма головного мозга[1] . . . Если, как мы знаем, он сумел пережить даже суровые условия и жестокие превратности ледникового периода, то почему же он не мог бы жить и в условиях субтропического климата миоцена, когда область мягкого климата простиралась вплоть до Гренландии и Шпицбергена?" ("Современная наука и современное мышление", с. 152).[8]
Когда большинство учёных — совершенно бескомпромиссно настроенных в своей убеждённости, что человек произошёл именно от "вымершего человекообразного млекопитающего" — и слышать не желает о том, что, быть может, не лишена смысла и любая другая теория, согласно которой не было никакого общего для человека и дриопитека предка, особенно приятно встретить в подлинно научном труде столь широкое поле для компромисса. В самом деле, поле это настолько широко, насколько позволяют нынешние обстоятельства, то есть когда учёному не грозит утерять твёрдую почву под ногами в приступе "заискивания перед точной наукой". Полагая, что объяснить "развитие интеллекта и нравственности путём эволюции гораздо легче, чем понять причины такого различия в физическом строении '[2]' человека и наивысшего животного", автор говорит:
"Однако не так просто понять, как возникло это различие в физическом строении и как могло появиться такое существо с таким мозгом и такой рукой, и при этом у него были ещё совсем неразвиты его нынешние способности к почти безграничному совершенствованию. Трудность здесь заключается в следующем: то различие в строении, которое наблюдается сегодня между представителями самой низшей из существующих человеческих рас и самой высшей из существующих обезьян, столь велико, что не позволяет допустить и возможности прямого происхождения одних от других. Чуть ближе к типу simia стоят кое в чём негроиды. По сравнению с обычным европейцем у них череп у́же, объём мозга меньше, челюсти больше выдвинуты вперёд, а руки длиннее.
[1] Спрашивается, изменятся ли хоть на йоту научная истина и факт, описанный в указанном предложении, если изложить его в следующем виде: "человекообразная обезьяна — это лишь пример специализации типа двуногих вследствие их передвижения, как правило, на четырёх лапах и в силу уменьшения у них объёма головного мозга". С эзотерической точки зрения, именно такое описание наиболее соответствует истине, а не наоборот.
[2] Здесь мы не можем согласиться с м-ром Лэнгом. Если уж даже отъявленные дарвинисты вроде Гексли указывают на "огромную пропасть, разделяющую в интеллектуальном отношении низших обезьян и наивысшего человека", на "гигантскую пропасть . . . между ними", на "неизмеримую и практически бесконечную дивергенцию типа homo от simia" (см. "Место человека в природе", сс. 102-103); если даже физическая основа [человеческого] ума — мозг — столь резко превышает по своему объёму мозг наивысших из ныне существующих обезьян; если даже такие люди, как Уоллес, вынуждены вспоминать о внеземных разумах в попытке объяснить, как это существо вроде pithecanthropus alalus[9] или геккелевского безъязыкого дикаря смогло развиться до уровня сегодняшнего человека, обладающего большим мозгом и понятием нравственности — то становится понятно, что разрешить загадки, перед которыми стоят эволюционисты, так легко не получится. Если даже свидетельства различий в физическом строении не могут убедить дарвинизм и встречаются им, как правило, весьма враждебно, то объяснить, как могла проходить эволюция человеческого ума посредством естественного отбора, вдесятеро сложней.
| 678 | 678 |
Тем не менее, по самой сущности своей негроид является человеком, и между ним и шимпанзе или гориллой пролегает целая пропасть. Даже если мы говорим о страдающем идиотией или кретинизмом, у которого объём мозга не больше, а интеллект не выше, чем у шимпанзе, то мы говорим всё-таки о человеке с остановившимся развитием, но никак не об обезьяне.
А поэтому если дарвиновская теория распространяется на вопрос о человеке и обезьяне, то мы должны отыскать в прошлом какого-то общего предка, от которого могли произойти как один, так и другая. . . Но чтобы установить это фактически, а не теоретически, мы должны найти эту родительскую форму или, по крайней мере, какие-то промежуточные формы, тяготеющие к ней, . . . иными словами . . . недостающее звено!
И здесь необходимо признать, что на сегодняшний день не только не обнаружено никаких недостающих звеньев такого рода, но и даже самые древние из известных нам человеческих черепов и скелетов, которые датируются ледниковым периодом и которым не менее 100 тысяч лет, не показывают никакого отчётливого приближения к этому дочеловеческому типу.
Напротив, один из древнейших типов — человеческий тип, обнаруженный в захоронении в пещере Кро-Маньон,'[1]' принадлежит расе с тонкими чертами лица, высоким ростом, большим объёмом мозга и в целом стоящей выше даже многих ныне существующих человеческих рас. Разумеется, в оправдание можно сказать, что ещё прошло недостаточно времени, и если у человека и обезьяны на самом деле был общий предок в виде высокоразвитой человекообразной обезьяны и человек действительно мог существовать в эпоху миоцена, то в поисках этого предка мы должны углубиться в историю на такое расстояние, перед которым обращается в ничто даже весь четвертичный период . . .
Нелегко согласиться вот так прямо с тем, . . . что человек уникален и исключителен. . . В это тем более трудно поверить, поскольку семейство обезьяньих, на которых так похож человек (? — Е.П.Б.), . . . . включает в себя множество ответвлений, которые постепенно переходят одно в другое и при этом их крайние типы различаются между собой сильнее, чем человек отличается от наивысшего типа из всех обезьяньих. Но если допустить, что человек создавался в процессе особого творения, то разве не должны мы тогда допустить того, что и шимпанзе, и горилла, и орангутан, и, по меньшей мере, 100 различных видов человекообразных и нечеловекообразных обезьян, физическое строение которых следует одному и тому же принципу, также создавались в процессе особого творения?" (с. 182, "Совр. наука")[10]
Человек действительно создавался "в процессе особого творения" ровно так же, как "в процессе особого творения" появились и его потомки, обезьяны — только всё это протекало совсем не так, как ожидает наука.
Альбер Годри и некоторые другие учёные приводят веские доводы против того, чтобы считать человека венцом развития обезьяньих. Когда мы обнаруживаем, что во времена миоцена не только действительно существовал "первобытный дикарь" (? — Е.П.Б.), но и, как показывает де Мортилье, уже в ту далёкую эпоху кремнёвые орудия, судя по дошедшим до нас образцам, производились путём откалывания от породы с применением огня;[11] когда мы узнаём о том, что в этих слоях обнаруживаются останки только одного вида человекообразных обезьян, дриопитека, то какой отсюда следует вывод? А вывод такой: дарвинисты оказались в трудном положении.
Если взять очень похожего на человека гиббона, то окажется, что он и сегодня всё ещё находится на том же низком уровне развития, на каком он находился в конце ледникового периода, когда он существовал уже одновременно с человеком. Он ни в чём существенно не изменился с времён плиоцена. Предоставленный же нам выбор невелик — это мог быть либо дриопитек, либо какая-то из ныне живущих обезьян: гиббон, горилла и так далее. Но если дарвиновская теория действительно содержит в себе ответы на все вопросы, то как нам тогда "объяснить" эволюцию этой
[1] Де Катрфаж и Ами считают эту расу ветвью того же самого ствола, из которого возникли и гуанчи Канарских островов, — одним словом, потомками атлантов.[12]
| 679 | 679 |
обезьяны и превращение её в человека в течение одной лишь первой половины миоцена? Ведь времени на подобное гипотетическое превращение явно бы не хватило. Чрезвычайная неторопливость, с какой происходит вариация вида, делает весь процесс совершенно непостижимым — особенно в свете гипотезы о естественном отборе. Та гигантская пропасть в сознании и физическом строении, которая пролегла между дикарём, уже знакомым с огнём и способом его добывания, и человекообразным животным слишком велика, чтобы её можно было преодолеть — даже теоретически — за столь короткий период времени.
Пусть эволюционисты, коли им так хочется, отодвигают весь этот процесс в предшествующий эоцен; пусть они даже возводят и человека, и дриопитека к единому общему предку, но вот только им никуда не деться от одного неприятного для них обстоятельства: в эоценовых отложениях наблюдается одно и то же блистательное отсутствие окаменелых останков как человекообразной обезьяны, как и сказочного pithecanthropus Геккеля. Смогут ли они найти выход из этого тупика, апеллируя к "неизвестной", а, по Дарвину, "несовершенной геологической летописи"? Мы желаем им успеха, но заметим, что точно такое же право на апелляцию должно быть предоставлено и оккультистам, а у зашедших в тупик материалистов не должно быть никакой монополии на такое право.
Физический человек, утверждаем мы, существовал ещё до того, как успело сформироваться первое отложение меловых пород. Уже в начале третичного периода расцвела самая блестящая цивилизация, какую когда-либо знал мир, — то есть в тот самый период, когда, следуя Геккелю, по первобытным лесам бродил обезьяночеловек, и меж ветвей деревьев раскачивался придуманный Грантом Алленом предок со своими волосатыми жёнами — этими выродившимися Лилит Адама Третьей расы.
Однако в самые блестящие дни цивилизации Четвёртой расы не было никаких человекообразных обезьян. Впрочем, карма — закон таинственный, и к человеку он относится без чрезмерного пиетета. А потому и по сей день сбивают с толку и склоняют к заблуждениям спекулятивных антропологов европейской науки те чудовища, что были зачаты во грехе и позоре исполинами-атлантами, те чудовища, в которых угадываются "смутные черты" их животных предков — а стало быть, (по Гексли) и предков современного человека.
Но где же жили самые первые люди? Одни дарвинисты говорят, что в Западной Африке, другие — что в Южной Азии, а третьи убеждены в том, что человеческие ветви произошли независимо друг от друга в Азии и Америке от обезьяньих предков (Фогт).
Но тут азартно бросается в атаку Геккель. Он начинает со своих "prosimiae",[13] "общего предка всех других узконосых обезьян, включая человека", — то есть того самого "звена", от которого, однако, навсегда отказался учёный мир в свете новейших анатомических открытий — и находит-таки ареал для первобытного обезьяночеловека, pithecanthropus alalus.
"По всей вероятности, оно (превращение животного в человека — Е.П.Б.) произошло в Южной Азии, где нас ждут свидетельства того, что именно там находится родина различных видов человека. Древнейшей колыбелью человеческого рода, вероятно, была не сама Южная Азия, а Лемурия — континент, лежавший южнее Азии и позднее погрузившийся на дно Индийского океана (см. ниже § "Научные и геологические доказательства существования в прошлом нескольких
| 680 | 680 |
континентов, позднее погрузившихся на дно океанов"). Тот отрезок времени, в течение которого состоялась эволюция человекообразных обезьян в обезьяноподобных людей, возможно, относится к концу третичного периода, к эпохе плиоцена, а может быть, и к предшествующей эпохе миоцена" ("Родословная человека", с. 73).
Единственное, что достойно внимания в вышеприведённых рассуждениях, это упоминание о Лемурии, которая действительно стала колыбелью человечества — тех физических половых существ, которые возникли из бесплотных эфирообразных гермафродитов в ходе материализации, протекавшей в течение долгих эонов. Вот только — если будет доказано, что остров Пасхи действительно является остатком Лемурии, — нам придётся поверить и в то, что гигантские портреты-статуи, часть которых сегодня хранится в Британском музее, и вправду были возведены теми самыми, как утверждает Геккель, "безъязыкими обезьянолюдьми", едва-едва успевшими выделиться из звероподобного чудовищного млекопитающего. Критики ошибаются, называя доктрины Геккеля "отвратительными, революционными, аморальными"[14] — хотя материализм закономерно и следует из этого мифа об обезьяноподобном предке человека. На самом же деле, доктрины эти столь нелепы, что даже недостойны опровержения.
Сноски
- ↑ Thomas H. Huxley, "Evidence as to Man’s Place in Nature", 1863 — p. 184 (SDR, TUP).
- ↑ Laing, "Modern Science and Modern Thought" — p. 157 (SDR, TUP).
- ↑ Там же: "Если бы леса, ныне населяемые гориллами и шимпанзе, погрузились под воду, а затем снова вышли на поверхность, то там не осталось бы и следа существования таких животных, которые когда-то умели строить грубые гнёзда, использовать в качестве дубинок сучья деревьев и раскалывать кокосовые орехи, применяя камни в качестве молотка" — p. 160 (SDR, TUP).
- ↑ См. там же: "Но, когда мы обращаемся к периодам миоцена и плиоцена, мы видим, . . . что тогда существовали уже самые настоящие обезьяны и бабуины и даже два вида человекообразных обезьян . . . А значит, где бы ни существовали человекообразные обезьяны, . . . там же могло . . . жить и существо, являвшееся предком человека" — p. 151 (SDR, TUP).
- ↑ Там же.
- ↑ Там же— p. 150 (SDR, TUP).
- ↑ Четвероруких (лат.).
- ↑ Указ соч., pp. 151-152.
- ↑ Обезьяночеловека (лат.).
- ↑ Указ. соч., pp. 181-182 (SDR, TUP).
- ↑ См. Николя Жоли, "Человек до появления металлов" (Nicolas Joly, "Man Before Metals", 1883): ". . . де Мортилье пишет: "Кремни, найденные в Тене, несут на себе несомненные следы обработки человеком. Средства, использовавшиеся для их получения, бывали различными. До сих пор мы были знакомы лишь с одним способом: оббивкой краёв ударами. Орудия же, найденные в Тене, изготовлялись путём отщепа с помощью огня" — p. 178 (SDR, TUP).
- ↑ См. Джеймс Гики, "Доисторическая Европа" (James Geikie, "Prehistoric Europe", 1881): " . . . в пещере, расположенной в Сорде, . . . был найден человеческий череп и кости, . . . которые Ами — и здесь де Катрфаж с ним совершенно согласен — отнёс к той же самой расе людей, . . . которую они назвали "кроманьонской расой" . . . Однако именно с черепами такого типа Ами сталкивался на Канарских островах, на острове Тенерифе . . ." — pp. 552-553; см. Nicolas Joly: "В ту же самую эпоху, говорится далее, . . . вся юго-западная часть Европы могла быть заселена гуанчами, так как их черепа несут на себе те же самые признаки, что и черепа кроманьонцев . . ." — p. 299 (SDR, TUP).
- ↑ Полуобезьян, лемуровых (лат.).
- ↑ Haeckel, Pedigree — p. 75 (SDR, TUP).