В редакции сборника «Пять лет теософии» (Five Years of Theosophy, скачать PDF)[1]
Первое издание: The Theosophist, vol. 4, No. 1 (37), October, 1882, pp. 20-22
Сбоку от текста проставлены страницы в первом английском издании (1885), на которое даются ссылки в ТД.
144Благодаря Теософскому обществу, мир познакомился с целым рядом эзотерических доктрин, и оказалось, что многие из них по своему духу чрезвычайно близки древнейшим религиям Востока – таким, в частности, как ведийская и авестийская. Не трогая первой, мне хотелось бы обратиться ко второй и на примере нескольких доктрин, изложенных в дошедших до нас авестийских текстах, показать их тесную близость с теми учениями, о которых мы узнали в последнее время.
Любой самый обычный парс, ежедневно читающий свои ньяиши, гахи и яшты,[2] – дай он только себе труд полюбопытствовать о смысле того, что произносит, – без особых усилий заметил бы в них присутствие тех же самых идей, разве что по сравнению с этими учениями изложенных в чуть менее понятной и единообразной терминологии. Как показывает описание семеричного состава человека, которое мы обнаруживаем в 54-й главе Ясны – одной из важнейших книг маздеистской религии – содержащиеся в Авесте доктрины ничем не отличаются от доктрин эзотерической философии, и мне как представителю маздеизма, право, неловко за то, что имея перед своими глазами столь неоспоримое и недвусмысленное свидетельство, никто из сегодняшних зороастрийцев так до сих пор и не воспользовался предложенной Теософским обществом возможностью, чтобы с его помощью и под его наблюдением пролить свет на свои же собственные священные писания, которые сегодня уже никто неспособен ни толком понять, ни верно интерпретировать.
145Если бы знатоки и исследователи Авесты взяли на себя труд пуститься в самостоятельные изыскания, они, вероятно, нашли бы себе в помощь и соответствующих людей, располагающих единственно верным ключом к пониманию истинной, эзотерической мудрости. Эти люди всегда с радостью направили бы их по верному пути и помогли бы им докопаться до истинного, сокровенного смысла; они подсказали бы им и те недостающие звенья, из-за которых образовались те мучительные разрывы в течении мысли, те пропуски, что обессмысливают слова и фразы, а в головах вконец запутавшихся учеников порождают сомнения, заставляющие их разувериться в собственной религии и, в глубоком разочаровании, окончательно отвернуться от неё. Как знать, может быть, даже в среде своих же единоверцев они встретили бы людей, которые, удалившись от мирской жизни, ещё и сегодня хранят славные истины когда-то могучей религии? Затерявшись среди отрогов безлюдных гор, скрываясь в неведомых безмолвных пещерах, они, может быть, по сей день владеют – и продолжают пользоваться – могучими способностями, наследием древних магов? Как говорится в наших писаниях, древние мобеды[3] были йогами, которые обладали способностью появляться одновременно в разных местах, отделённых друг от друга сотнями миль, они умели исцелять больных и делать многое другое – одним словом, они, как мы сказали бы сегодня, творили чудеса. Каких-нибудь два-три века тому назад все эти достоверные случаи не вызывали ни у кого ни малейших сомнений – об этом знал каждый, читавший старинные книги (главным образом, персидские), а не верить им a priori[4] мог лишь человек, ум которого безнадёжно скован границами, предписываемыми современным светским образованием. История, связанная, например, с мобедом и императором Акбаром, как и с обращением последнего, представляет собой столь общеизвестный исторический факт, что не нуждается в дополнительных доказательствах.
А начну я с того, что ниже расположу параллельные фрагменты, 146разъясняющие семеричную природу человека, которые я почерпнул из наших собственных писаний и из публикаций журнала The Theosophist:
| 1. Физическое тело, целиком состоящее из материи, представленной в её самой грубой, самой вещественной форме. | 1. Танва – т. е. тело (“я”), состоящее из костей, самой грубой формы материи. |
| 2. Жизненный принцип – (джива) – форма неразрушимой силы; когда у неё обрывается связь с одним набором атомов, она мгновенно связывается с другими. | 2. Уштана – жизненная теплота (сила). |
| 3. Астральное тело (линга шарира), состоящее из чрезвычайно утончённой материи. В своём обычно пассивном состоянии представляет собой совершеннейший (но только призрачно-тонкий) дубликат физического тела. Его функция – придавать конкретную форму, целиком определяемую кама-рупой. | 3. Кехерпа – тонко-воздушная форма, лекало, трафарет (перс. калеб). |
| 4. Астральная форма (кама-рупа, т. е. тело желаний) – принцип, определяющий структуру… | 4. Тевиши – воля; то, где формируется чувствующее сознание, а также способ-ность предвидеть будущее. |
| 5. Животного, т. е. физического рассудка, сознания, или эго. 147Он аналогичен разуму, инстинкту, памяти, воображению и т. д., имеющимся у высших животных, но занимает более высокое место с точки зрения диапазона чувств и места, которое человек занимает в животном мире. | 5. Баодха (на санскр.: буддхи) – тело физического сознания, восприятия посредством чувств или животной души. |
| 6. Наивысший, т. е. духовный, разум, или сознание, духовное эго. Это и есть тот центр, в котором главным образом находится ощущение собственного сознания в совершенном человеке, хотя параллельно с ним в № 5 существует и низшее, более тусклое животное сознание. | 6. Уравани (перс.: раван) – душа; то, что принимает награду или кару после смерти. |
| 7. Дух – эманация несотворённого абсолюта. Он вечен и представляет собой скорее состояние, чем некую сущность. | 7. Фраваши или фравахр – дух (путеводная энергия, пребывающая с каждым человеком. Абсолютно самостоятелен. Не смешиваясь ни с чем мирским, направляет человека к благу. Искра божественности, присутствующая во всём сущем). |
Всё приведённое выше изложено в Авесте в следующих словах:
“Мы объявляем и категорически утверждаем (что) мы препоручаем всё (наше) имущество (а именно:) тело (“я”, включающее в себя) кости (танва), жизненную теплоту (уштана), воздушную форму (кехерпаc), знание (тевиши), сознание (баодха), душу (урван) и дух (фраваши) благим, истинным (и) чистым гатам (молитвам)”.
Существующий сегодня общепринятый перевод на гуджарати[5] отличается от перевода Шпигеля, однако этот последний крайне мало чем отличается от приведённого выше. Тем не менее, этот текст приводится здесь в своей оригинальной авестийской формулировке без каких-либо добавлений или пропусков. Сохранена также и грамматическая конструкция. 148Единственная разница между существующими переводами и приведённым здесь вариантом состоит в том, что наш перевод сделан с учётом правок, внесённых современными специалистами-филологами и делающих текст более понятным, а мысль совершенно ясной читателю.
Слово, которое мы перевели как “воздушная форма” дошло до нас в своём чистейшем изначальном смысле. Эквивалентом его является современное персидское слово калеб, то есть лекало, трафарет, по которому вещи придают ту или иную форму.
Что же касается следующего слова, то в отношении его смысла существует широкий разброс мнений. Одни переводят его как “прочность”, “долговечность”, подразумевая под этим силу, придающую устойчивость нервной системе и питающую её своей энергией. Другие же толкуют его как особое качество облечённого властью и занимающего высокое положение человека, которое позволяет ему воспринимать последствия определённых событий (причин), это качество как бы подготавливает его к ним и помогает реагировать на них. Слово это можно толковать по-разному, но мы переводим его как “знание” и даже как “способность провидеть будущее”, хотя и не настаиваем на своём варианте как на единственно точном.
С восьмым[6] словом всё понятно. Это то внутреннее чувство, которое подсказывает человеку, что он обладает знанием о том или ином предмете, что он совершил или может совершить то или иное действие, – это и есть восприятие или сознание. Это одновременно и внутреннее убеждение, знание и обладание ими.
Девятое слово также целиком сохранило своё изначальное значение и употребляется в живой речи по сей день. Как легко догадается читатель, именно от этого слова и происходит современное слово раван. Это (в фигуральном смысле) “царь” – он-то и выступает у человека в функции некоего “сознательного мотора” или движущей силы. Это нечто такое, что зависит от всех вышеперечисленных атрибутов и может либо выигрывать, либо проигрывать в зависимости от них. Зависит он от них в том смысле, что его собственное продвижение вперёд целиком заключается 149в максимальном развитии тех самых атрибутов. Если они не получают должного внимания, то и он становится всё слабее, деградирует, а затем исчезает вовсе. Однако если те поднимаются всё выше по нравственно-духовной лестнице, то и он становится всё сильнее, всё энергичнее и всё больше смешивается с божественной сущностью – седьмым принципом.
Но каким же образом он притягивается к своей монаде? На этот вопрос отвечает десятое слово.
Это растворённая в человеке божественная сущность. И, тем не менее, это всего лишь ни за что не несущий ответственности министр (если прибегнуть к той же метафоре). Подлинным же хозяином является “царь”, духовная душа. Тот должен иметь и желание, и способность видеть курс, предначертанный ему чистым духом, и неуклонно следовать ему. Задача же визиря – лишь указывать царю точку притяжения, к которой тот должен стремиться. А дальше уже дело самого царя принимать окончательное решение и действовать соответственно ради собственной славы. Министр, то есть дух, не может ни принуждать, ни обязывать. Его задача – вдохновлять и побуждать к действию, а решение, стóит ли воспользоваться предлагаемыми благами или нет, остаётся за “царём”, духовной душой.
Но если Авеста содержит в себе фрагмент, подобный приведённому выше, то это, очевидно, означает, что авторы её были явно знакомы и с учением о духовном человеке. В самом деле, разве можем мы приписать этот коротенький фрагмент древним маздеистам – магам, – не сделав при этом вывод об их глубоком знакомстве и со всей оккультной теорией, касающейся человека? И, право, очень странно, что те самые доктрины, которые маздеисты отлично знали и проповедовали многие тысячи лет тому назад – ведь процитированный отрывок принадлежит одному из древнейших священных текстов – сегодня разъясняют нам теософы. А поскольку они излагают нам 150те самые идеи, смысл которых был почти целиком утерян и забыт даже самыми учёнейшими нашими мобедами, то необходимо признать, что теософы и вправду располагают, по крайней мере, частью того знания, ключ к которому был им поведан, а нами утрачен, но именно он и открывает двери к пониманию смысла тех до сих пор никем не истолкованных фраз и доктрин, что содержатся в наших древнейших писаниях. Нужно признать, что в этих вопросах мы блуждаем и будем продолжать блуждать в потёмках до тех пор, пока не прислушаемся к тому, о чём говорят нам теософы.
Однако приведённый выше фрагмент – это далеко не единственный пример, и та же самая идея встречается в целом ряде других мест Авесты. Чтобы доказать это, я приведу ещё один отрывок, в котором содержится то же самое учение, правда, изложенное более кратко. Пусть наши читатели-парсы откроют 26-ю главу Ясны и прочитают 6-й параграф, который звучит следующим образом:
“Мы воздаём хвалу жизни (ахум), знанию (даэна), сознанию (баодха), душе (урвани) и духу (фраваши) первейших в вероучении, первейших учителей и слушателей (учеников), тех святых мужчин и святых женщин, которые служили блюстителями чистоты здесь (в этом мире)”.
Здесь говорится о человеке как о пятичастном существе, состоящем из того, что именуется следующим образом:
| 1. Ахум – существование, жизнь. Включает в себя: | 1. Физическое тело.
2. Жизненный принцип. 3. Астральное тело. |
| 2. Даэна – знание. | 4. Астральная форма или тело желаний. |
| 3. Баодха – сознание. | 5. Животный или физический разум; физическое сознание; эго. |
| 1514. Урвани – душа. | 6. Наивысший или духовный разум; духовное сознание; духовное эго. |
| 5. Фраваши – дух. | 7. Дух. |
По этой классификации, первая триада – кости (грубая материя), скрепляющая их жизненная сила и эфирообразное тело – включены в единую категорию, именуемую “существованием” или “жизнью”.
Вторая составляющая часть обозначает четвёртый принцип семеричного человека, определяющий характер его знаний и влечений.[7] Затем идут следующие три составные части: сознание (животная душа), (духовная) душа и чистейший дух – по своему смыслу они аналогичны терминам, упомянутым в первом процитированном выше фрагменте. Так почему же каждая из этих четырёх составных частей упоминается отдельно, и все они не объединяются в нечто одно, как это сделано с первой частью?
Как разъясняют нам священные писания, во время смерти первая из этих пяти частей исчезает и рано или поздно гибнет в земной атмосфере. Грубая элементарная материя (оболочка) должна совершать свои кругообороты, оставаясь в пределах зоны притяжения земли – поэтому-то ахум и отделяется от наивысших частей и затем пропадает. Вторая часть (или четвёртая по семеричной классификации) не умирает, но и не соединяется с духовной душой. Она продолжает занимать своё законное место в гигантской кладовой вселенной. И именно она, эта вторая часть, даэна, и предстаёт перед (духовной) душой в образе прекрасной девы или безобразной старухи. 152А заставляет эту даэну предстать лицом к лицу с (духовной) душой как раз третья часть (пятая по семеричной классификации) – баодха. Иными словами, духовная душа сохраняет при себе (или внутри себя) подлинное сознание, которое и помогает ей обозреть весь опыт своего физического бытия. Таким образом, это сознание, эта способность хранить память, всегда находится рядом – иными словами, она составляет неотъемлемую часть самой души. Поэтому-то она и не смешивается ни с одной из остальных составных частей, поэтому-то она и продолжает существовать после физической смерти человека.[8]
Сноски
- ↑ A Parsi F.T.S., Zoroastrianism on the Septenary Constitution of Man (pp. 144-152). Статья под этим названием, включённая в сборник “Пять лет теософии”, представляет собой переработку статьи, впервые опубликованной под заголовком “Теософия и Авеста” (“Theosophy and the Avesta”) в журнале The Theosophist, vol. 4, No. 1 (37), October, 1882, pp. 20-22. – Пер.
- ↑ Ньяиши – молитвы. Гахи – молитвы, посвящённые пяти стражам дня. Яшты – гимны (Авеста, 2005). – Пер.
- ↑ Мобед – жрец. – Пер.
- ↑ Изначально (лат.). – Пер.
- ↑ Один из 23 официальных языков Индии, распространён на западе страны. Официальный язык индийского штата Гуджарат. – Пер.
- ↑ Это слово “сознание” (баодха). В журнальном варианте все слова в приведённом фрагменте были пронумерованы. – Пер.
- ↑ Об этом же говорит и современная наука, отмечая, что особенности некоторых внешних черт человека указывают и на определённые его качества. На этом построена вся физиогномика. По чертам лица можно предсказать и характер человека – то есть черты лица у человека формируются в зависимости от его индивидуальных наклонностей, качеств, пороков, образованности или невежества. – примеч. автора.
- ↑ Если брат наш обратится к древнейшим священным книгам Китая – например, к книге “И-Цзин” или “Книге перемен” (в переводе Джеймса Легга [James Legge]), написанной за 1200 лет до Р. Х., – то обнаружит, что в представленной там системе гадания упоминается то же самое семеричное деление человека. Термин цзин, вполне правильно переведённый как “сущность”, “эссенция”, обозначает наиболее тонкую и чистую часть материи – и самую грубую форму эфира. Ци, “дух”, – это дыхание, ещё материальное, но уже более чистое по сравнению с цзин: он состоит из самой тонкой и наиболее активной формы эфира. Ци доминирует в хунь, то есть в душе (animus), а цзин – в по, т. е. в животной душе. Во время смерти хунь (духовная душа) удаляется прочь, восходя вверх, а по (от этого корня происходит тибетское слово фо-хат) опускается вниз и превращается в тень-призрак (оболочку). Д-р Медхёрст (“Theology of the Chinese,” pp. 10-12) полагает, что “гуй шэнь” представляют собой “расширяющиеся и сокращающиеся принципы человеческой жизни!” Гуй шэнь порождаются растворением человеческого остова и состоят из расширяющейся и восходящей вверх шэнь, которая блуждает по пространству, и из сократившегося и съёжившегося гуй, который возвращается на землю и утрачивает свою сущность. Таким образом, гуй – это физическое тело; шэнь – жизненный принцип; гуй шэнь – это линга-шарира (жизненная душа); цзин – это четвёртый принцип, то есть кама-рупа, эссенция воли; по – это животная душа; ци – это духовная душа; а хунь – это чистейший дух. Итого – все семь принципов нашего оккультного учения! – Ред. Теос. [The Yi King, 1882, p. 355 – перев.].
Информация о произведении
«Зороастризм о семеричном составе человека», октябрь 1882 (анг.: Zoroastrianism on the Septenary Constitution of Man) (см. описание)
Публикации
- The Theosophist, vol. 4, No. 1, October, 1882, pp. 20-22 (Theosophy and the Avesta).
- Five Years of Theosophy, Reeves & Turner, 1885, pp. 144-152.
- Пять лет теософии, Колокол, 2023. Пер. В.В. Базюкина.