ПМ (Базюкин), п.20b

письма махатм

Письма Махатм А.П. Синнетту

Перевод В.В. Базюкина

ш

скачать

анг. • рус.

письмо № 20b; раздел: Раздел 2: Философско-теоретические учения (1881-1883 гг.)

от кого:	Синнетт Альфред Перси	написано 25.7.1882 из: –
кому:	Блаватская Елена Петровна	получено в: Симла, Индия

содержание: Синнетт — Е.П. Блаватской: учение Махатм и Э. Леви об эволюции монад.

<<   ☰   >>

англ • аноним (70b) • Базюкин (20b) • Рерих (–) • Самара (72b)

Письмо № 20b

Получено в августе 1882 г.

Симла, 25 июля.

Любезная моя Старушка!

Я попытался было тут же приступить к ответу на письмо Н.Д.К., и если под словом “следующий” К.Х. действительно имел в виду именно августовский номер “Теософиста”, то я должен был успеть как раз к сроку. Но вскоре я запутался вконец. Мы, конечно же, не получили никаких сведений, ясно освещающих поднятый вопрос, хотя, полагаю, нам вовсе не мешало бы научиться составлять из обрывочных кусочков полную картину. Вся трудность состоит в том, чтобы дать правильное разъяснение загадке Элифаса Леви, о которой Вы пишете в своём комментарии, опубликованном в октябрьском номере “Теософиста”.

Если он [Э.Л. — перев.] имеет в виду судьбу нашей ныне существующей человеческой расы, то его слова о том, что большинство промежуточных эго исторгаются из Природы (иными словами, аннигилируется), в этом случае оказываются в прямом противоречии с учением К.Х. Они не могут умирать, не унося с собой никаких воспоминаний, коль скоро они сохраняют их в девачане и, опять-таки, эти воспоминания возникают перед ними (в том числе даже воспоминания о предыдущих личностях, как страницы из книги) в тот период полного осознания себя как индивидуальности, который предшествует обретению абсолютного сознания в паринирване.

Но тут я подумал: а что если Э.Л. говорит о человечестве вообще, а не об одних только людях четвёртого круга. Как я понимаю, огромное число личностей пятого круга обречено на гибель — так, может быть, это и есть та самая промежуточная, бесполезная часть человечества, которую он и имеет в виду? Но ведь индивидуальные духовные монады, насколько я понимаю этот вопрос, не погибают ни при каких обстоятельствах, и если уж той или иной монаде всё-таки удастся добраться до пятого круга вместе с грузом всех её предыдущих личностей, которые хранятся на страницах её книги, ожидающей внимательного прочтения в будущем, то она вряд ли может быть выброшена и уничтожена просто потому, что какие-то её отдельные страницы пятого круга “не годятся для публикации”. Вот Вам и ещё один пункт, по которому нужно найти точку примирения двух позиций.

X. И, опять-таки, разве можно представить себе, что духовная монада, оставаясь в живых после того, как [из её книги жизни — перев.] вымарываются страницы третьего и четвёртого кругов, не сможет пережить удаление её страниц пятого и шестого кругов? Такая неспособность следовать добродетельному образу жизни в этих кругах означала бы уже уничтожение всего индивида целиком, который теперь уже никогда не сможет достигнуть седьмого круга.

Но, с другой стороны, такое предположение противоречило бы словам Элифаса Леви, поскольку те индивиды, которые вступили в сотрудничество с Природой во имя зла, уже были бы уничтожены задолго до того в ходе обскурации планеты (X) между пятым и шестым кругами — не говоря уже о тех обскурациях, которые должны были произойти между четвёртым и пятым кругами, ведь, как нам объясняли, обскурация происходит перед каждым новым кругом.

X Есть здесь и ещё одна трудность: если уж даже сейчас среди нас присутствуют отдельные представители человечества пятого круга, то неясно, когда же всё-таки наступает обскурация? Должна ли она случиться после появления этих avant couriers человечества пятого круга, поскольку их присутствие ещё вовсе не означает начала пятого круга и та эпоха на самом деле начнётся лишь после полного вымирания ныне существующей расы? Но эта идея не вписывается в общую картину.

Дойдя вчера в своих размышлениях до этого места, я отправился к Хьюму в надежде, что он сможет разобраться во всей этой головоломке и я сумею написать достойный ответ на поступившее в редакцию письмо. Но после того, как мы внимательно вчитались в него, а затем вернулись к октябрьскому номеру “Теософиста”, мы пришли к заключению, что объяснение может быть только одно: в октябрьском комментарии изложены совершенно неверные взгляды, которые полностью противоречат всему, что мы узнали об учении в последнее время. Неужели всё объясняется только этим? Мне так не кажется, ибо зачем в этом случае К.Х. просил бы меня примирить обе позиции?

Но, как Вы видите, при всём моём самом горячем желании я сейчас совершенно не способен справиться с порученной мне работой, и, если дорогой мой Хранитель и Учитель прочтёт эти строки, он поймёт, перед какой сложной дилеммой я оказался. И тогда наименее обременительным для себя способом — либо через Вас, либо напрямую — он, вероятно, сможет дать мне понять, в каком плане должно быть написано это ответное письмо. Уже очевидно, что к августовскому номеру оно не поспеет, но, сдаётся мне, он и сам вряд ли ожидал, что письмо это будет написано в столь сжатые сроки.

Все мы очень переживаем за Вас — как Вы справляетесь с такой нагрузкой, работая там, в жаре и среди полчищ мух? Почему бы Вам, как только покончите с августовским номером, не махнуть к нам — Вы хоть отдохнёте немного. Вы же знаете, как мы всегда рады видеть Вас. Личные же мои планы пока довольно неопределённы. Возможно, мне придётся вернуться в Аллахабад, чтобы освободить Хенсмена от дел и отправить его собственным корреспондентом в Египет. Сражаюсь сейчас с хозяевами не на жизнь, а на смерть, чтобы не допустить этого — но пока неясно, чья возьмёт.

Всегда Ваш,

А.П.С.

На тот случай, если Вы захотите опубликовать письмо в этом номере, я возвращаю его Вам с этим моим письмом, но надеюсь, что на этом всё не закончится и Вы пришлёте мне его назад с тем, чтобы я достойно выполнил это небольшое задание с помощью нескольких напутственных слов насчёт того, какой линии мне следует придерживаться.

Приложение № 1 к Письму № 20b
Наброски мыслей о смерти и сатане

I
СМЕРТЬ

Элифас Леви (публикуется посмертно)

Смерть есть необходимое разрушение всех несовершенных соединений. Это очередное растворение мимолётного абриса индивидуальной жизни в великом труде жизни мировой. Бессмертно только то, что совершенно. Это — купель забвения. Это — родник молодости, куда с одной стороны погружается старость и откуда с другой стороны выходит самая ранняя младость. Смерть есть преображение живого, а остающиеся после смерти тела́ — это просто сухие листочки, опавшие с Дерева Жизни, которое, впрочем, вновь покроется листвой с наступлением весны. Воскресение человека есть вечное напоминание об этих листьях. Тленные формы обусловлены бессмертными прототипами. Все, кто когда-либо жил на земле, продолжают на ней жить и дальше, только в виде новой копии своего прототипа. Если же душа превзошла свой прототип, то она в другом месте получает для себя новую форму, определяющуюся более совершенным прототипом — так они вечно и шествуют по лестнице миров; дурные копии изничтожаются, а материя их возвращается в общую массу.

Наша душа — это как бы музыка, а тело — её инструмент. Музыка может существовать и без всякого инструмента, но без материального посредника её не услышишь. Имматериальное недоступно ни осмыслению, ни осязанию. В своём текущем существовании человек сохраняет лишь определённые предрасположенности, доставшиеся ему от прежних суще-ствований.

Вызывание умерших — не что иное, как процесс овеществления памяти, наделение призраков красками в своём собственном воображении. Вызывать покойных оттуда, где их больше нет, означает не что иное, как извлекать их типы из воображения природы.

Для того чтобы войти в прямой контакт с воображением природы, человек должен либо заснуть, либо принять опьяняющее средство, либо войти в состояние экстаза, каталепсии или безумия.

В вечной памяти хранится одно лишь нетленное. Всё же то, что уходит со временем, справедливо подлежит забвению. Сохранять мёртвое тело значит нарушать законы природы, это означает поругание скромности смерти, которая укрывает дела разрушения столь же целомудренно, как нам должно укрывать тайну дел своих, направленных на продление рода. Хранить непогребёнными тела мёртвых значит творить фантомов в глубинах воображения Земли. Призраки, являющиеся в наших ночных кошмарах, в наших галлюцинациях и страхах, — это не кто иные, как блуждающие фотографии незахороненных мёртвых тел.

Именно эти незахороненные или не до конца разложившиеся мёртвые тела и распространяют среди живых чуму, холеру, другие заразные болезни, а также уныние, скепсис и отвращение к жизни. Смерть своим дыханием может нести одну только смерть. Существующие кладбища отравляют атмосферу городов, а исходящие от трупов миазмы поражают детей ещё во чреве матери.

Неподалёку от Иерусалима существует долина Енномова, в которой поддерживался постоянный огонь для сожжения мусора и трупов животных, и именно этот вечный огонь и имел в виду Иисус, когда говорил, что нечестивые грешники будут брошены в Геенну огненную, и слова его означают, что мёртвые души разделят судьбу обычных трупов.

А согласно Талмуду, не обретут бессмертия и все не верящие в бессмертие. Личное бессмертие достигается только верой, а наука и разум могут только подтвердить верность общей идеи бессмертия.

Совершение смертного греха для души равносильно совершению самоубийства. Такое самоубийство может происходить в тех случаях, когда человек отдаётся злу всей силой своего ума, при полном осознании того, что есть добро и что есть зло, и при полной свободе действий, которая кажется невозможной практически, но которая вполне возможна теоретически, поскольку ничем не обусловленная свобода и составляет самую суть самостоятельной личности. Божество не навязывает человеку ничего — даже существование. Человек имеет полное право вывести себя за пределы пространства даже божественного блага, а догмат вечности ада есть не что иное, как подтверждение вечности свободы воли.

Бог не низвергает в ад никого. Человек отправляется туда по собственной воле, с полным пониманием того, что он делает, и по собственному выбору. Те, кто оказался в аду — то есть в пучине зла и страданий, вызванных неизбежной карой, — не имея на то абсолютной собственной воли, принуждены будут выйти оттуда. Этот ад для них — всего лишь чистилище. Воплощением проклятья полного, абсолютного и бесповоротного является сатана, но он представляет собой не какое-то разумное существо, а необходимую гипотезу.

Сатана есть последнее слово творения. Он есть предел беспредельной свободы. Он хотел быть, как Бог, антитезой которого он выступает. Бог есть гипотеза, необходимая разуму, тогда как сатана есть гипотеза, необходимая полному безумию, утверждающему себя в качестве свободы воли.

Обессмертить себя во благе значит отождествить себя с Богом. Обессмертить себя во зле значит отождествить себя с сатаной. Таковы два полюса мира душ, а пространство между ними занимает бесполезная часть человечества, которая прозябает там и умирает, не оставляя по себе никаких воспоминаний.

От редактора — Всё это может показаться малопонятным рядовому читателю, поскольку здесь изложен один из сложнейших для понимания принципов оккультного учения.

Природа имеет двойственный характер. Наряду с физической и материальной своей стороной она обладает также и стороной духовно-нравственной, и во всём присутствует вопрос добра и зла — последнее выступает необходимой тенью своего светлого антипода, добра. Для того чтобы захватить тот поток, который способен вынести человека к бессмертию, а вернее, чтобы обрести для себя место в бесконечной череде новых и новых рождений в качестве обладающих сознанием индивидов, необходимо — как сказано в книге Гью-де (том XXXI) — стать сподвижником природы во всех её трудах, несущих как добро, так и зло, и направленных как на созидание и воспроизводство, так и на разрушение. И только от бесполезных трутней она избавляется, насильно исторгая их из себя и обрекая на гибель миллионами как существ, наделённых самосознанием.

Итак, если люди добродетельные и чистые душой стремятся достичь нипанга (нирваны, то есть такого состояния абсолютного бытия и абсолютного сознания, которое в мире ограниченных способов восприятия понимается как небытие и отсутствие всякого сознания), то люди бесчестные хотят, наоборот, добиться для себя череды жизней в виде наделённых сознанием и определёнными чертами характера существ, которые готовы принять на себя даже вечные муки как следствие закона справедливого воздаяния, но не позволить своим жизням стать частичками органичного мирового целого.

Отлично сознавая, что им не стоит даже рассчитывать на возможность конечного упокоения в чистом духе (т.е. нирваны), они цепляются за любую форму жизни, лишь бы только сохранить в себе ту “жажду жизни” (т.е. танху), которая вызывает рождение новой агрегации скандх (т.е. нового индивида). Природа как добрая мать относится с той же любовью и к свирепому пернатому хищнику, и к кроткому голубю. Матушка-природа готова и наказать своё дитя, но когда то оказывается её же сподвижником в трудах разрушения, она уже не в силах исторгнуть его из себя. Существуют люди, насквозь проникнутые злобой и пороком, но по своему уму и своим духовным качествам столь же податливые на зло, как и те, кто тянутся к добру. Все эти многочисленные эго могут в течение долгих и долгих веков уходить из-под действия закона конечного разрушения и истребления.

Это, по Элифасу Леви, и означает “обессмертить себя во зле” путём отождествления себя с сатаной. “. . . о, если бы ты был холоден, или горяч!” — говорится в видении Откровения Св. Иоанна (3, 15-16). “Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.” Откровение — абсолютно каббалистическое произведение. Тепло и холод — это два “полюса”, это добро и зло, дух и материя. Природа извергает “тёплых”, то есть “бесполезную часть человечества”, из уст своих, то есть истребляет их.

Представление о том, что у значительной части человечества в конечном счёте может и не оказаться бессмертной души, не является чем-то новым даже для европейского читателя. Уже сам Кольридж поэтически сравнил такое положение дел с дубом, на котором произрастают миллионы желудей, но ни один даже из тысячи этих желудей неспособен при номинальных условиях развиться в дерево. По его мысли, как большинство этих желудей неспособно превратиться в новое живое дерево, так, вероятно, и большинство людей не может развиться в новое живое существо после земной смерти.

II
САТАНА

Сатана — не что иное, как тип, а вовсе не какой-то реальный персонаж.

II. Этот тип выступает антитезой по отношению к божественному типу, он служит последнему неким контрастным фоном в нашем воображении. Это как бы искусственная тень, позволяющая нам лицезреть бесконечный свет Божества.

Будь сатана реальностью, то тогда оказалось бы сразу два Бога, и вероучение манихейства оказалось бы истиной.

Сатана есть воображаемый образ абсолютного зла — образ вполне необходимый для окончательного подтверждения свободы человеческой воли, которая, благодаря этому воображаемому абсолюту, похоже, способна противопоставить себя даже безраздельному могуществу Бога. Это самое дерзостное, но и, пожалуй, самое возвышенное из всего того, что только грезится людской гордыни.

“Вы будете, как боги, знающие добро и зло”, — говорит змей в известной библейской аллегории. Сотворить из зла целую науку значит, воистину, сотворить некоего Бога зла, и, коль скоро какой-то дух оказывается способным противостоять Богу в вечности, то, значит, уже больше нет единого Бога, и Богов два.

Для того чтобы противостоять Беспредельному, требуется и поистине беспредельная сила, а две беспредельных силы в своём противостоянии должны нейтрализовать друг друга. Если противостояние со стороны сатаны возможно, то, значит, могущества Бога больше нет, Бог и дьявол взаимоуничтожаются, и человек остаётся один — один на один с фантомом своих Богов, гибридом-сфинксом, крылатым быком, который возносит своей человеческой рукой меч, в неверных блистаниях которого человеческое воображение бросается из одного заблуждения в другое: от деспотии света к деспотии тьмы.

История всех страданий земных есть не что иное, как повесть о войне этих Богов — о войне, ещё не завершившейся по сей день, поскольку христианский мир до сих пор продолжает поклоняться Богу во дьяволе и дьяволу в Боге.

Противостояние сил есть, по догме, анархия. Так, в ответ на все утверждения церкви о существовании дьявола мир с убийственной логикой говорит: значит, в таком случае не существует Бога. И напрасно было бы закрывать глаза на этот довод, доказывая превосходство Бога, который позволяет дьяволу обрекать человечество на проклятье. Такое позволение оказалось бы просто чудовищным, оно было бы равносильно сговору, а бог, выступающий сообщником дьявола, не может быть Богом.

Дьявол, согласно догматике церкви, есть воплощение безбожия, атеизма. В философии образ дьявола представляет собой доведённую до крайности идею свободы человеческой воли. Реальный же, физический дьявол есть притягательный магнетизм зла.

Пробуждать дьявола значит в своих действиях на минуту становиться самой этой воображаемой личностью. Это значит пробуждать в своём “я” и доводить до крайности, сверх всякой меры, всю извращённость безумия, действуя самыми преступными и безрассудными средствами.

Результатом таких действий становится смерть души через безумие, а зачастую оборачивается и смертью тела, наступающей молниеносно, как будто от кровоизлияния в мозг.

Дьявол вечно что-то от нас требует, ничего не давая взамен.

Св. Иоанн называет его “Зверем” (la Bête), ибо сутью его является людская глупость (la bêtise humaine).

Приложение № 2 к Письму № 20b

Смерть и бессмертие

[В помещённом ниже письме говорится о недоумении, которое, вполне возможно, испытал не один только наш корреспондент, но и другие читатели, натолкнувшись на приведённые в этом письме строки. — Ред.]

Фрагменты оккультизма и книга Гью-де

Редактору журнала “Теософист”

В статье покойного Элифаса Леви, опубликованной в октябрьском номере журнала “Теософист” (том III, с. 13) под названием “Смерть”, автор говорит: “Обессмертить себя во благе значит отождествить себя с Богом. Обессмертить себя во зле значит отождествить себя с сатаной. Таковы два полюса мира душ, а пространство между ними занимает бесполезная часть человечества, которая прозябает там и умирает, не оставляя по себе никаких воспоминаний”. В своём комментарии по поводу этого фрагмента вы приводите слова из книги Гью-де, в которой говорится:

“Для того чтобы захватить тот поток, который способен вынести человека к бессмертию, а вернее, чтобы обрести для себя место в бесконечной череде новых и новых рождений в качестве обладающих сознанием индивидов, необходимо стать сподвижником природы во всех её трудах, несущих как добро, так и зло, и направленных как на созидание и воспроизводство, так и на разрушение. И только от бесполезных трутней она избавляется, насильно исторгая их из себя и обрекая на гибель миллионами как существ, наделённых самосознанием. Итак, если люди добродетельные и чистые душой стремятся достичь нирваны . . , то люди бесчестные хотят, наоборот, добиться для себя череды жизней в виде наделённых сознанием и определёнными чертами характера существ, которые готовы принять на себя даже вечные муки как следствие закона справедливого воздаяния, но не позволить своим жизням стать частичками органичного мирового целого. Отлично сознавая, что им не стоит даже рассчитывать на возможность конечного упокоения в чистом духе (т.е. нирваны), они цепляются за любую форму жизни, лишь бы только сохранить в себе ту “жажду жизни” (т.е. танху), которая вызывает рождение новой агрегации скандх (т.е. нового индивида) . . . .

Существуют люди, насквозь проникнутые злобой и пороком, но по своему уму и своим духовным качествам столь же податливые на зло, как и те, кто тянутся к добру. Все эти многочисленные эго могут в течение долгих и долгих веков уходить из-под действия закона конечного разрушения и истребления . . .

Тепло и холод — это два “полюса”, это добро и зло, дух и материя. Природа извергает “тёплых”, то есть “бесполезную часть человечества”, из уст своих, то есть истребляет их”.

В том же самом номере, где встречаются эти строки, помещены и “Фрагменты оккультной истины”, из которых мы узнаём о существовании семи сущностей или принципов, образующих человеческое существо. Во время смерти первые три принципа (тело, жизненная энергия и астральное тело) рассеиваются. Что же касается остальных четырёх принципов, то с ними “происходит одно из двух”. Если духовное эго (шестой принцип) при жизни проявляло материальные устремления, то во время смерти оно продолжает слепо цепляться за низшие элементы своего уже неживого соединения, а истинный дух отрывается от них и уходит в другое место, и тогда духовное эго также рассеивается и перестаёт существовать. В этом случае остаются только две сущности (четвёртая и пятая, то есть кама-рупа и физическое эго), а оболочки подвергаются распаду, занимающему долгий период времени.

Если же, с другой стороны, устремления у эго были направлены в сторону вещей духовных, то оно, зацепившись за дух, вместе с ним переходит в смежный Мир Следствий, где с помощью духа образует из самого же себя новое эго, которое (спустя короткий период свободы и блаженства) родится вновь в следующем, более высоком, объективном мире причин.

Как сообщается в “Фрагментах”, существуют два состояния (если мы не будем говорить о наивысших Адептах): первое — когда дух должен оборвать свою связь, и второе — когда дух оказывается способным сохранить свою связь с четвёртым, пятым и шестым принципами. Четвёртый и пятый принципы рассеиваются в любом случае, спустя долгий ли или короткий период времени. А вот что касается духовного эго, то у духовно-ориентированных [индивидов — перев.] оно проходит через целую серию рождений во всё более высоких мирах, а у порочных не сохраняется никакого духовного эго, и происходит просто распад четвёртого и пятого принципов в течение гигантского по протяжённости периода времени.

Судя по всему, во “Фрагментах” не предусматривается возможности третьего, промежуточного варианта, который проливал бы свет на посмертное состояние тех, кого Элифас Леви называет “бесполезной частью” человечества. Мне тоже представляется, что здесь могут быть только два варианта: (1) либо дух сохраняет свою связь, (2) либо её обрывает. Что же в этом случае следует понимать под “бесполезной частью человечества”, которая, по Вашим словам, истребляется миллионами? Они что, представляют собой соединения не семи, а меньшего числа принципов? Но этого не может быть, поскольку даже у самых злых и порочных людей должны присутствовать все семь принципов. Что же в этом случае происходит с четвёртым, пятым, шестым и седьмым принципами у этой так называемой “бесполезной части человечества”?

Далее, во “Фрагментах” говорится, что у людей порочных четвёртый и пятый принципы просто-напросто рассыпаются по прошествии многих веков. Однако в процитированном выше месте вы говорите, что “люди бесчестные хотят добиться для себя череды жизней в виде наделённых сознанием и определёнными чертами характера существ”, а поясняя слово “ад”, Вы в своём примечании пишете: “Этот мир, состоящий из почти абсолютной материи, является предпоследним в “круге необходимости”, откуда “нет исхода, ибо это есть царство абсолютной духовной тьмы”. Из этих двух комментариев, судя по всему, следует, что у существ порочных четвёртый и пятый принципы возрождаются в низших мирах, где и обретают целую серию жизней при сохранении сознания.

Авторами “Фрагментов”, по общему признанию, являются “Братья”, однако то, что мне удалось понять из этих “Фрагментов” после самого внимательного их прочтения, похоже, не вполне сочетается с приведённым выше Вашим собственным комментарием. Очевидно, в нём что-то пропущено, а что касается слов об уже упомянутой “бесполезной части человечества”, то для того, чтобы Ваши безусловно компетентные комментарии пришли в соответствие с “Фрагментами”, требуется какое-то более подробное объяснение в свете учения о семи принципах. Замечу также, что слова “материя” и “дух” при каждом их упоминании вызывают недоумение у большинства из Ваших читателей, а посему крайне важно и необходимо, чтобы оба этих термина получили удовлетворительное пояснение, а иначе обычный читатель так и не поймёт, в чём состоит различие между ними, как понимать слова о том, что материя эманирует из духа, и не уменьшается ли в соответствующей степени дух после того, как из него эманирует материя?

Преданный Ваш собрат,

Н. Д. К. —— , член Т.О.

То расхождение между двумя утверждениями, на которое ссылается наш корреспондент, носит лишь мнимый характер и на самом деле не содержит в себе никакого противоречия. Да и в приведённом пояснении ничего не “пропущено”. Недоумение в данном случае возникает вследствие того, что обычные, не привыкшие к образу мыслей оккультистов, люди незнакомы с разницей, существующей между образующими Человека личностной и индивидуальной сущностями. Об этой разнице очень часто говорится в современной оккультной литературе, в том числе и в самой “Исиде”, где ответы на добрую сотню тайн лежат почти на поверхности (тогда как в более ранних трудах по оккультной философии они были глубоко спрятаны), в ожидании того часа, когда в поисках окончательной разгадки читатель обратится к собственному разуму, пусть даже вооружённому крохой оккультных знаний, чтобы наконец явить их миру. Те, от кого исходил толчок к написанию этой книги, понимали, что в период работы над “Исидой” время ещё не приспело для того, чтобы откровенным языком поведать о тех многих истинах, которые сегодня они уже готовы излагать ясными и понятными словами. А поэтому читатели этой книги и могли руководствоваться не методичными пояснениями, а лишь намёками, недомолвками и уклончивыми ссылками на ту философию, о которой шла в ней речь.

Что же касается упомянутого в данном случае вопроса о различии между личностным и индивидуальным “я”, то ответ на него, пусть не исчерпывающе, а в виде намёка, содержится на с. 315 (том I). Там эта идея излагается в виде точки зрения некоторых философов, позиция которых, как легко увидеть, разделяется автором книги:

“Человек и душа должны добиваться бессмертия, восходя к тому Единству, с которым, в случае успеха, в конце концов и соединяются . . . Посмертная индивидуализация человека определяется не его душой или телом, а духом. Хотя слово “личность” в его обычном понимании было бы абсурдно применять к нашей бессмертной сущности буквально, всё же последняя per se представляет собой сущность самостоятельную, бессмертную и вечную”.

А вот что говорится чуть ниже:

“Пусть, обретя себе вечную жизнь, человек и остаётся на протяжении вечности тем же самым внутренним “я”, каким он был на земле. Однако это отнюдь не означает, что он должен оставаться всё тем же м-ром Смитом или м-ром Брауном, которым он был на земле. . .” [p. 316]

Давайте подробно рассмотрим эти идеи и тем самым разрешим сомнения, в которых пребывает наш корреспондент. Дело в том, что Элифас Леви говорит о личностях, а “Фрагменты” — об индивидуальностях.

Итак, эти личности, то есть “бесполезная часть человечества”, о которой упоминается в статье Элифаса Леви, составляют бо́льшую часть людей. Осознание себя как личности на постоянной основе после смерти достигается крайне редко, это удаётся лишь тем, кто умеет силой вырвать у Природы её секреты и управлять ходом собственного надматериального развития. Пользуясь своим излюбленным методом символики, Элифас Леви и обозначает тех, кому удаётся добиться этого, как людей, обессмертивших себя либо в добре путём отождествления себя с Богом, либо во зле, отождествив себя с сатаной. Иными словами, сохранить осознание себя как личности за порогом смерти (а лучше сказать: далеко за порогом смерти, но пока не будем углубляться в обсуждение этой разницы в выражениях) удаётся одним только Адептам и колдунам — благодаря тому, что одни достигают высшего тайного знания, действуя праведными методами и движимые благородными мотивами, а другие, — пользуясь недостойными средствами и во имя низменных целей.

Однако то, что образует внутреннее “я”, то есть наичистейшие частички души у земной личности в соединении с её духовными принципами, что вместе составляет эссенцию индивидуальности, гарантированно обретает увековечение жизни в виде новых рождений, и при этом неважно, обрёл ли человек, находящийся в данных земных условиях и живущий на данной территории, высшее знание или же остаётся самым простым, обычным человеком на протяжении всей своей жизни.

Нельзя сказать, чтобы эта доктрина легко вписывалась в картину мира, складывающуюся у людей, представления о бессмертии у которых извращено примитивным церковным учением наших дней. Далеко не многие экзотерические религии призывают своих последователей подняться в своём воображении над обычными представлениями о том, будто и по ту сторону могилы они получат продолжение той же жизни, которую вели по эту её сторону. Людям настойчиво внушают, будто, если они добродетельны в этой жизни, то они и дальше будут “вечно” жить в каком-то роскошном раю — как будто они просто переезжают в некую далёкую страну, чудесным образом защищённую от болезней и разложения, и будут там жить вечно в качестве всё того же “мистера Смита” или “мистера Брауна”, каковыми они были до отъезда туда. На поверку это представление оказывается столь же абсурдным, как и другая идея, согласно которой за достойные поступки или за грехи, совершённые в этой краткой жизни — мгновении в масштабах вечности — они обретут нескончаемое блаженство или обрекут себя на бесконечные ужасы вечных мук.

Цели и средства, причины и следствия должны разумно соразмеряться друг с другом как в мирах духа, так и в мирах плоти. Со стороны человека, который предварительно не превратил свою личность в нечто совершенно аномальное, было бы нелепо полагать, будто о ней и в самом деле можно разумно говорить как о чём-то, способном сохраняться вечно. Было бы элементарным недомыслием даже желать такого её увековечения, ибо как может человеческое существо, живущее бесстыдной и жалкой жизнью и личность которой состоит из сплошной цепочки гнусных и тошнотворных воспоминаний, испытывать счастье, обнаружив, что их мерзость отпечаталась на все грядущие времена, и всё это на контрастном фоне таких же вековых отпечатков других дел, свершённых возвышенными личностями?

Действительно, память о каждой прожитой личностью жизни неизгладимо запечатлевается и хранится в таинственных скрижалях каждого жившего, и бессмертная индивидуальная духовная сущность в один прекрасный день — который, однако, наступит ещё так не скоро, что сегодня едва ли стоит об этом глубоко и задумываться — окажется в состоянии оглянуться назад, как бы перелистнув страницы объёмистой книги жизней, которую она к тому времени составит.

Но давайте от этих рефлексий о предметах глубоко трансцендентных обратимся к судьбам, более непосредственно касающимся подавляющего большинства из нас — тех, кого Элифас Леви столь нецеремонно назвал “бесполезной частью человечества”. Однако следует иметь в виду, что бесполезна она лишь как клубки конкретных обстоятельств земной жизни, какими мы сегодня и являемся, но не с точки зрения нашего внутреннего “я”, вечный удел которого состоит в том, чтобы активно воспринимать жизнь и опыт — причём зачастую в гораздо более благоприятных условиях грядущих существований как на этой земле, так и на высших планетах.

Большинство людей, однако, скорее всего будут склонны судить обо всём вышесказанном следующим образом: какими бы неблагоприятными ни были те обстоятельства, из которых складываются их нынешние личности, но это в конце концов и есть они сами — “существо на вид невзрачное, сударь, но моё собственное”, тогда как внутренние духовные монады, существование которых они едва-едва осознают, к тому времени, как им удастся соединиться с совершенно иными наборами обстоятельств в своих новых рождениях, будут уже абсолютно другими людьми, к судьбе которых они не могут сейчас проявлять никакого интереса. На самом же деле, пройдёт какое-то время, и они вдруг обнаружат, что судьба тех людей их очень и очень интересует — практически в той же мере, в какой сегодня их интересует собственная их судьба. Но, если не вдаваться слишком глубоко в подробности этой стороны вопроса, существует всё-таки и некоторое утешение для тех слабых наших собратьев по человечеству, которым эта перспектива — то, что нынешнюю свою личность им придётся покинуть в конце своей нынешней жизни — кажется слишком уж мрачной и невыносимой.

Дело в том, что Элифас Леви излагает свои доктрины очень сжато — это касается и процитированного фрагмента, — оставляя недосказанным очень многое из того, что имеет крайне важное значение в свете темы нашего разговора. Говоря о бессмертии, этот великий оккультист мыслит категориями гигантских по своей протяжённости отрезков времени, в рамках которых может быть продлён срок существования личности Адепта или колдуна. Когда же он говорит о посмертной аннигиляции, то обходит вниманием один временной промежуток, на котором, может быть, действительно и не стоило бы особо останавливаться, учитывая его относительно незначительную протяжённость в сравнении с длительностью гигантского целого существования, но, тем не менее, он вполне заслуживает внимания со стороны людей, которые цепляются за тот краткий фрагмент их опыта жизни, который и представляет собой эта самая личность, о которой мы говорим.

Как уже не раз пояснялось в целом ряде статей, опубликованных в этом журнале за последние несколько месяцев, процесс перехода духовной монады к своему следующему рождению начинается не сразу по её выходе из плотского тела, в котором последний раз обитала здесь на земле. В кама-локе (атмосфере этой земли) происходит разделение бесплотных принципов на две группы, и в подавляющем большинстве случаев упокоившаяся личность (пятый принцип) выделяет из себя нечто, способное сохраниться в вечности и соединиться с шестым принципом, духовной монадой, которая, таким образом, сохраняя сознание своей покойной личности в течение какого-то времени, переходит в состояние, которое называется девачан, в котором она в течение чрезвычайно длительного периода времени (в сравнении с периодом её земной жизни) ведёт существование, наполненное чувством самого неподдельного удовлетворения и осознаваемого ею наслаждения. Конечно, это состояние не предполагает ни активной деятельности, ни переживания острых контрастов между болью и блаженством, стремлением к какой-то цели и достижением её, как это происходит в физической жизни, но это такое состояние, в котором та самая личность, о которой мы сейчас говорим, продолжает существовать, а всё, что ощущается ею как связанные с прошлым существованием болезненные воспоминания, в её памяти не закрепляется. Именно из этого состояния духовная монада и возрождается для следующей активной жизни, и в тот момент, когда происходит это новое рождение, с прежней личностью всё покончено. И как бы эта концепция перерождения и возникновения новой личности ни представлялась неудобной в воображении некоторых людей, учение о девачане (а все эти “учения”, нужно заметить, представляют собой констатацию научного факта, засвидетельствованного Адептами как факт, столь же реальный, как и наличие звёзд у нас над головой, как бы те ни были далеки от большинства из нас) способно послужить хотя бы некоторой отдушиной тем людям, которые не могут сразу согласиться с идеей уничтожения воспоминаний об их земной жизни.

Предыдущее письмо № 20a	Оглавление	Следующее письмо № 20c
(предположительная хронологическая последовательность)

Сноски

---