ПМ (аноним), п.136

письма махатм

Письма Махатм А.П. Синнетту

Анонимный перевод под редакцией С. Арутюнова и Н. Ковалёвой

ш

скачать

анг. • рус.

письмо № 136

от кого:	Кут Хуми Лал Сингх	написано из: –
кому:	Синнетт Альфред Перси	получено в: Лондон.

содержание: Нападки на Е.П. Блаватскую и Теософское общество. К.Х. об истинных причинах нападок на Теософское общество. Сложность оккультных законов, невозможность их выдачи непосвященным. Миссия Теософского общества и его роль в духовной эволюции современной расы. Закономерности духовного совершенствования и ученичества. Неизбежность испытаний.

<<   ☰   >>

англ • аноним (136) • Базюкин (65) • Рерих (27) • Самара (130)

[К.Х. — Синнетту] Получено в Лондоне летом 1885 г.

[Нападки на Е.П. Блаватскую и Теософское общество]

Мой друг!

Вы просите меня «пролить свет» на «новое прискорбное событие», возникшее из вздорных обвинений мистера А. Гебхарда? В том-то и дело, что дюжины событий гораздо более прискорбного характера, все рассчитанные на то, чтобы раздавить несчастную женщину, избранную в качестве жертвы, назрели и готовы разразиться над ее головой, задевая настолько же и Общество. Опять же, надо думать, после моей знаменательной неспособности удовлетворить ваших суровых логиков в связи с инцидентами «Биллинг — Мэсси» и «Киддл — «Свет» мои личные мнение и объяснения имеют мало веса на Западе. Однако вы, кажется, думаете, как и Вивэлл, что «каждая неудача есть шаг к успеху», и ваша вера в меня должна серьезно встревожить ваших друзей?

С вашего разрешения я представил объяснение «прискорбного инцидента» самой мадам Блаватской. Однако, так как она написала вам простую правду, то мало шансов, что ей поверят, кроме, может быть, нескольких близких друзей, если хоть один у нее останется к тому моменту, когда это письмо дойдет до вас.

Вы, наверное, поняли к этому времени, что наша попытка раскрыть глаза слепого мира, осуществляющаяся раз в сто лет, близка к неудаче: в Индии — частичной, в Европе — за немногими исключениями — абсолютной. Остался только один шанс спасения для тех, кто еще верит: собраться вместе и встретить бурю храбро. Пусть откроются глаза у наиболее мыслящей части публики, и она увидит грязный заговор, составляющийся среди миссионерских кругов против теософии, и через год вы снова обретете почву под ногами. В Индии это: «Или Христос, или Основатели (!!). Побьем их камнями насмерть!» Они уже почти убили одну, теперь атакуют вторую жертву — Олькотта. Падре заняты, как пчелы. Общество психических исследований дало им прекрасную возможность составить капитал из их посла. Мистер Ходжсон легко пал жертвой ложных показаний, и из-за научной а priori невозможности таких феноменов, которые он был послан исследовать и сделать о них доклад, реальность этих феноменов была совершенно и всецело дискредитирована. Он может приводить в качестве извинения личное разочарование, которое он испытывал и которое заставило его негодовать против установленных авторов «гигантского мошенничества»; но нет сомнения, что, если Общество рухнет, то это из-за него. Мы можем прибавить сюда еще похвальные усилия нашего общего друга в Симле (А.О. Хьюма), который не угомонился, а также усилия мистера Лейна Фокса. Какое общество сможет сохраниться, противостоя двум таким языкам, как у господ Xьюма и Л. Ф[окса]! В то время как первый конфиденциально уверяет каждого видного теософа, что с самого образования Общества ни одно письмо, выдаваемое за присланное от Учителей, не было настоящим, мистер Л. Фокс ходит, проповедуя, что он только выполняет пожелания Учителя (М.), знакомя теософов со всеми недостатками Теософского общества и ошибками его Основателей, чья карма состоит в том, чтобы выдать сокровенные истины, полученные ими от своих Гуру.

После этого, возможно, вы будете меньше обвинять наших учеников за их отвращение к европейцам штаб-квартиры и утверждение, что именно они разрушили Общество.

[К.Х. об истинных причинах нападок на Теософское общество]

Таким образом, мой друг, наступает вынужденный конец намеченным наставлениям по оккультизму. Все было условлено и приготовлено. Закрытый комитет, в задачу которого входило получение от нас писем и наставлений и передача их восточной группе, был готов, когда несколько европейцев (по причинам, о которых я предпочитаю умолчать) взяли на себя смелость переиначить решения всего Совета. Они отклонили (хотя и выставили другую причину этого) получение наших наставлений через Субба Роу и Дамодара (последнего ненавидят господа Л. Фокс и Хартман). Субба Роу отказался от своего поста, а Дамодар уехал в Тибет. Можно ли наших индусов за это упрекать?

А теперь Хьюм и Ходжсон довели Суббу Роу до бешенства, рассказав ему, что он, как друг и оккультный сотрудник мадам Блаватской, подозревается правительством в шпионаже. История графа Сен-Жермена и Калиостро повторяется опять. Но я могу сказать вам, как человеку, который всегда был верен мне, что плодам вашей преданности не будет позволено разлагаться и осыпаться с древа действия. А теперь могу ли я сказать несколько слов, которые могут оказаться полезными?

Это старый трюизм, что никто из вас никогда не составил себе точного представления ни об Учителях, ни о законах оккультизма, которые ими руководят. Например, я – поскольку получил немного западного образования — должен рассматриваться как что-то вроде «джентльмена», который строго согласует свои действия с законами этикета и строит свое общение с европейцами по правилам вашего мира и общества! Ничто не может быть более ошибочным; об абсурдности картины индо-тибетского аскета, играющего в сэра Грандисона, едва ли нужно говорить. Тем не менее, оказавшись не соответствующим этому описанию, я был публично заклеймен и низведен, как сказала бы мадам Блаватская. Что за жалкая пародия! Когда же вы поймете, что я совсем другой? Что, если я до некоторой степени могу быть знакомым с вашими (для меня) своеобразными понятиями о пристойности того или другого и об обязанностях западного джентльмена, то и вы до некоторой степени знакомы с традициями и обычаями Китая и Тибета. Поэтому, как вы отказались бы приспосабливаться к нашим привычкам и жить по нашим обычаям, так и я предпочитаю наш образ жизни вашему и наши идеи идеям Запада. Меня обвиняют в «плагиате». Мы, люди Тибета и Китая, не знаем, какое значение вы придаете этому слову. Я знаю, но это еще не причина, по которой я должен принять ваши литературные законы. Любой писатель имеет право брать целые предложения из словаря «Бай-Вень-Иен-Фу», величайшего в мире, полного цитат из каждого известного писателя и содержащего все фразы, какие когда-либо употреблялись, и применять их для выражения своих мыслей. Это не относится к случаю с Киддлом, произошедшему в точности так, как я вам рассказывал. Но вы, возможно, найдете во всех моих письмах двадцать отдельных предложений, которые могут оказаться уже употребленными в книгах или рукописях. Когда вы пишете на какую-либо тему, вы окружаете себя книгами для справок и т.д.; когда мы пишем о чем-либо, относительно чего мнения Запада нам известны, мы окружаем себя сотнями выдержек по данной теме из дюжин различных сочинений, отпечатавшихся в Акаше. Что же удивительного в том, что не только чела, которому доверена работа и который не виновен в незнании значения плагиата, но даже я сам мог случайно употребить уже существующую фразу, применив ее уже к другой, нашей собственной, идее? Я уже раньше вам об этом рассказывал, и не моя вина, если ваши друзья и враги не удовлетворяются этим объяснением. Если я возьмусь за написание очерка на приз, то я могу быть более осторожным. Ведь дело Киддла — ваша собственная вина. Почему вы напечатали «Оккультный мир», не послав его прежде мне для просмотра? Я бы никогда не пропустил этого отрывка, как и «Лал Сингха», который Джуал К[ул] имел глупость изобрести как полулитературный псевдоним и которому я легкомысленно позволил укорениться, не подумав о последствиях. Мы не являемся безошибочными, все предвидящими «Махатмами» в любой час дня, дорогой друг; никто из вас никогда не учился помнить так много.

[Сложность оккультных законов, невозможность их выдачи непосвященным]

А теперь об оккультизме. От нас ожидали, что мы разрешим обращаться с оккультными силами так же, как обращаются с их оболочкой — физическими силами природы. Нас бранят за то, что мы не выдаем любому образованному человеку, примкнувшему к Теософскому обществу, плодов, добытых поколениями исследователей-оккультистов, которые посвящали этому свою жизнь и нередко ее теряли в великой борьбе, вырывая секреты из сердца Природы. Если бы мы это делали, оккультизма не признали бы; ему придется остаться в оболочке магии и суеверия, спиритуализма — в глазах некоторых, и обмана — по мнению других. Кто задумывался хоть на мгновение, что оккультный закон, будучи раскрыт и передан широкой публике, перестает быть оккультным, если только он не дан оккультисту, который скорее умрет, чем выдаст секрет?

Какое недовольство, какая критика по поводу Дэвачана и родственных ему тем из-за неполноты и кажущихся противоречий! О слепые глупцы! Они забывают или никогда не знали, что тот, кто имеет ключи к тайнам Смерти, обладает и ключами к тайнам Жизни? Что если бы каждый мог стать творящим Богом в этой расе, легко приобретая знание, то не было бы надобности в 6-й и 7-й расах? И что мы тогда извратили бы программу бытия, перетасовали бы счета в Книге Жизни, нарушили бы, одним словом, Вечную Волю!

[Миссия Теософского общества и его роль в духовной эволюции современной расы]

Мне мало что осталось, если вообще осталось, что сказать. Я глубоко сожалею о своей неспособности удовлетворить честные и искренние устремления некоторых избранных среди вашей группы, по крайней мере, в настоящее время. Если бы ваша Лондонская Ложа могла понять или хотя бы подозревать, что нынешний кризис, потрясающий Теософское общество до самого основания, является вопросом или гибели, или спасения тысяч, вопросом прогресса или регресса человеческой расы, ее славы или бесчестья, а для большинства [людей] этой расы — вопросом быть или не быть уничтоженными, возможно, многие из вас заглянули бы в самый корень зла и, вместо того чтобы руководствоваться ложной внешностью и научными заключениями, взялись бы за работу и спасли бы положение, раскрывая позорные деяния вашего миссионерского мира.

Пока что примите мои лучшие пожелания.

К.Х.

[Закономерности духовного совершенствования и ученичества. Неизбежность испытаний]

Полагаю, мне лучше еще раз сказать вам, что я хотел бы, чтобы вы всегда помнили. Я был бы рад, если бы на каждый вопрос можно было так же легко ответить, как на ваш вопрос о «прискорбном событии». Почему сомнения и грязные подозрения, похоже, осаждают каждого, стремящегося к ученичеству? Мой друг, в масонских ложах старого времени неофит подвергался серии устрашающих испытаний [для выявления его] постоянства, отваги и присутствия духа. Психологическими воздействиями, дополненными механикой и химическими препаратами, его доводили до мысли, что он падает в пропасть, раздавливается камнями, идет по мостам, сотканным из паутины и висящим в воздухе, проходит сквозь огонь, тонет в воде и подвергается нападению диких зверей. То было отголоском египетских мистерий и программой, заимствованной из них. Запад, утратив тайны Востока, должен был, как я утверждаю, прибегать к искусственности. Но в наши дни вульгаризация науки сделала подобные пустячные испытания ненужными. Сейчас испытывается исключительно психологическая сторона природы стремящегося. Его курс испытания в Европе и Индии следует системе раджа-йоги, и результатом, как часто объяснялось, является развитие в нем, в его характере каждого зародыша добра и зла. Правило это непоколебимо, и никто не избегнет его, напишет ли он нам письмо или же в тайнике сердца сформулирует сильное желание оккультного знания и общения. Как ливень не может оплодотворить скалу, так и оккультное учение не оказывает влияния на невосприимчивый ум. И как вода развивает жар в негашеной извести, так учение вызывает к ярому действию любую скрытую непредвиденную потенциальность в ученике.

Немногие европейцы выдержали такое испытание. Подозрение, за которым само собой следует убеждение в обмане, по-видимому, сделалось распорядком дня. Я говорю вам: за очень малым исключением, мы провалились в Европе. Отсюда вытекает необходимость для Теософского общества соблюдать абсолютный нейтралитет в оккультных учениях и феноменах: что бы ни сообщалось, должно передаваться одними членами Общества другим сугубо индивидуально. Например, если мадам Блаватская найдет в себе необходимую силу, чтобы жить дальше (а это зависит всецело от ее силы воли и усилий), и захочет под водительством своего Гуру или даже меня служить личным секретарем для вас (Синнетта, не группы), она сможет, если захочет, еженедельно или ежемесячно посылать вам наставления. Мохини мог бы делать то же самое, но с тем обязательством, что ни наши имена, ни имена посылающих никогда не будут опубликованы; также Теософское общество не должно нести ответственности за эти учения. Если Восточная группа выдержит, что-нибудь еще можно будет для нее сделать. Но впредь никогда Обществу в Индии не будет позволено опять компрометировать себя феноменами, которые повсеместно объявлены обманом. Доброе судно тонет, друг мой, ибо его драгоценный груз был предложен широким массам; часть его содержимого была осквернена обращением нечестивцев, и золото его принято за медь. Впредь, я говорю, никакие нечестивые глаза не увидят его сокровищ, а его внешние палубы и оснастка должны быть избавлены от нечистот и мусора, накопившихся на них вследствие неосторожности членов его собственной команды. Старайтесь исправить причиненное зло. Каждый шаг, предпринятый кем-либо в нашем направлении, заставляет нас делать шаг навстречу ему. Но путешествие в Ладак не является средством, приводящим к нам, как мистер Лейн Фокс воображает.

Еще раз примите мое благословение и прощальный привет, если им суждено быть последними.

К.Х.

Сноски

---