Протоколы Ложи Блаватской, 1889.05.02

Встреча «Ложи Блаватской» 2 мая 1889 г.

Председательствует м-р Кингслэнд

Вопросы зачитывает Б. Кийтли

Б. Кийтли: Вы цитировали это высказывание: «И произошла на небе война...» (Откр. XII.7) и т.д. (зачитывает из «Тайной доктрины», с. 194/251).

Вопрос 1

«Михаил и его ангелы воевали против дракона и его ангелов».

Что именно здесь означает «дракон»?

Блаватская: «Дракон» означает столь многое, мои возлюбленные братья, что мой ответ будет зависеть от того, что вы имели в виду этим вопросом. В каком из семи символических смыслов вы хотите, чтобы я объяснила это? Если ответ касается Откровения, тогда я не могу его дать, так как вступила бы на запретную территорию — не потому что я христианка, ведь Откровение Иоанна — не христианский труд, а просто христианизированная форма пророчества, которое всеобще — и я могу вас заверить, — является одной из самых оккультных вещей для всякого, кто его понимает. А астрономически — в одном из смыслов, ибо есть несколько — «Дракон» это Луна, производящая солнечное затмение. Все вы это знаете, а астрологи — лучше, чем кто-либо ещё. Мистически, в общем, это материя или низшее «я».

Его назвали «драконом», над которым солнечный дух, или высшее Я, в испытаниях посвящения одерживает победу. Есть и третье значение, тоже оккультное; оно — в «Тайной доктрине» и связано с аллегорическим «падением». Дракон символизировал тут сынов мудрости, воплотившихся в человечество и так попавших в ад материи, который — наши тела, потому что нет ада вне наших дорогих личностей, которые здесь. Это ­человече­ство, и на этой Земле — ад, и нигде ещё. В-четвёртых, в эзотерической аллегорической истории «Дракон» представляет тайную мудрость, которая была затемнена и изгнана мёртвой буквой догмы и ритуализма; тогда как в-пятых христианское богословие воспользовалась всеми этими языческими легендами для выстраивания догмата о «Сатане» — первейшего столпа христианской религиозной схемы, потому что если не было бы чертей, не было бы и христианской религии. Уберите Дьявола, и что останется? Зачем должен был приходить Христос спасать, и кого? Так что Дьявол в действительности великая опора христианства, так что вы (все из вас, кто разделяет эти чувства) должны иметь к Дьяволу огромное уважение. Это мой совет всем вам; я не полагаю, что кто-нибудь из вас его примет.

Б. Кийтли: Далее вы сравниваете космогонию древних гностиков с космогонией «Тайной доктрины» и говорите о «семи звёздных».

Вопрос 2

«Семь звёздных», будучи продуктом астрального света и слепой материи, должны быть злы (с. 195/252). Является ли тогда влияние семи планет всецело злым в том, что касается человека?

Блаватская: Я так не думаю. Зачем нам оскорблять бедные планеты? Термин «планеты» здесь вовсе не относится к семи священным планетам, а означает, что это просто планетные тела в нашей системе. Если это выражение ошибочно или ведёт к каким-то окольным толкованиям, вам следует сделать отметку и в следующем издании его изменить. А вот что оно значит. Семь злых Звёздных — это потомство Сатурна и Луны. То есть у назореев повреждённость, представляющая в каком-то смысле слепую, неистовую материю, вечно пожирающую собственное потомство, тождественна с Сатурном, тогда как [ ], мать этого [ ], у назореев Луна, в то же время она — низший астральный свет. Некоторые мистики утверждают, что семеро злых Звёздных представлены семью лунами, тогда как их восемь. Есть древняя коптская легенда, рассказывающая, как мать, или Луна, после своего союза и соединения со своим сыном, Сатурном, чтобы не дать ему пожрать его собственных детей, низвергла их на землю, где они стали семью смертными сынами. Это им приписывается построение всего материального на земле. Даже западные астрологи знакомы со зловредными последствиями соединения Сатурна с Луной. Мистер Олд, скажете нам теперь что-­нибудь об этом? В каком отношении это плохо?

Олд: У этого много интерпретаций, и влияния очень разнообразны. Это всецело зависит о коренной склонности принимить какую-то конкретную форму зла, как например, врождённые склонности к испорченности, которые, как вы понимаете, не что иное, как кармический гороскоп. Если склонности были к видам зол, связанных с возбудимостью и воинственностью, болезням воспалительного характера или резкому, порывистому умонастроению, тогда конечно под влиянием Сатурна они не придут в той же степени. Но если вы предрасположены к меланхолии, и так простужаетесь и страдаете от всех этих зол, возникающих от стеснения и сдавливания, от замезания, тогда вы определённо попали под влияние Сатурна в момент соединения и соответственно положению в вашей собственной кармической карте. Тогда вы будете страдать соответственно этому. Так что, вы видите, это полностью зависит от углового расстояния относительно положения рождения, а также от знака зодиака, из которого это проникает.

Блаватская: Я думаю, в астрологии есть много хороших вещей, только вот как-то, так или иначе, они не вычисляют так, как мы. Конечно, она приходит к тем же результатам, но есть разница.

Б. Кийтли: Сатурн считается в астрологии наиболее вредоносной из всех планет.

Олд: Конечно. И в то же время, как вы знаете, сказано, что происхождение этого имени — [ ], чистый огонь. Так что у него есть и противоположный аспект — и в этом смысле где большее зло, там и большее благо.

Блаватская: Как с индусским Шивой. Он разрушителен, потому что он — возрождающая сила, потому что семя не может прорасти, не разрушившись сперва; он разрушает только чтобы возродить.

Олд: Я заметил это, когда вы говорили о драконах — то есть, о [Скорпионе], восьмом знаке зодиака, который соответствует VIII дому (дому смерти), а вы знаете, что 8 — очень плохое число.

Б. Кийтли: Ну, всё это материя, материя, материя.

Олд: И хотя вы сказали это, у меня нет сомнений, что замечено, что они также символ древней мудрости.

Блаватская: Все «драконы», которых я буду давать вам снова и снова, — были эмблемами. Сынами драконов называли посвящённых. В Китае, где драконы также были символом власти и императорской фамилии, драконы считались высокими существами. Это аллегория.

Олд: Полагаю, утверждение в Новом Завете — гностическое? (цитирует).

Блаватская: Определённо, да.

Вопрос 3

«Старшие колёса вращались вниз и вверх...» (с. 199/ 255). Относится ли выражение «вращались вниз и вверх» к «выдоху», занимающему первую половину всякой манвантары, и «вдоху», имеющему место во второй её половине? Или это имеет отношение к вращению, происходящему в лайа-центрах, на которых образуются колёса?

Блаватская: Это не относится ни к тому, ни к другому, а ещё к чему-то, что я сейчас не могу выдавать. Вам придётся этого подождать. Имейте немного терпения.

Вопрос 4

Вы говорите, что человек пробуждает к жизни и деятельности три «сиденья». Вы имеете под этим в виду, что у этих «сидений» нет жизни и деятельности на своих собственных планах, т.е. они не имеют её сами по себе, или же просто что наше человеческое сознание на этом плане должно быть пробуждено, чтобы воспринимать и отражать их деятельность?

Блаватская: Это относится к тому, что сказано в «Тайной доктрине», и весьма ясно; какими бы ни могли быть три высших «сиденья» в космосе, соответствующие три высших «сиденья» в человеке — назовём ли мы их состояниями или «сиденьями» сознания или же принципами — должны быть пробуждены, прежде чем их можно будет настроить на три высших плана космоса. А как только они так настроены, будет достаточно знания об их источниках и началах. Этого знания достаточно. Кроме того, «Тайная доктрина» изобилует этим. А я не собираюсь отвечать о вещах, которые «Тайная доктрина» объясняет. Если вы, задающие эти вопросы, не удосужились прочитать «Тайную доктрину», я не собираюсь повторять это, как попугай, потому что совершенно бесполезно задавать мне вопросы, которые объяснить невозможно. Задавайте мне те вопросы, которые тём­ные, и тогда я вполне готова быть к вашим услугам, но не о том, что гораздо лучше изложено в «Тайной доктрине», чем могу дать я.

Олд: Видите ли, Е.П.Б., я немного приложил руку к формулировке этого вопроса. И в какой-то мере мы тут остаёмся в темноте, потому что, хотя, возможно, о нём и можно где-то справиться и полная информация где-то есть, тем не менее, за вечер, которым мы были ограничены, это не дало мне представления, что была какая-­либо деятельность сама по себе.

Блаватская: Где — в человеческих «сиденьях» или в космических?

Олд: В человеческих, поскольку вы говорите об их пробуждении.

Блаватская: Конечно же, там нет. Но как только они пробуждены, они должны быть настроены на сиденья космических планов, иначе же, я могу вас заверить, это не даст хороших результатов, потому что человек станет Франкенштейном-младшим — всем самым отвратительным. Ведь такие — это те редкие случаи, когда высшие силы пробуждены и им дано плохое применение материей, которая настолько сильнее, что заставляет человека пускаться в худшие из пороков и чёрную магию, а потому он кончает в авичи. Это те самые редкие случаи, о которых говорится в «Эзотерическом буд­дизме».

Б. Кийтли: Это то, что Синнетт называет «злой духовностью»?

Олд: Предшествует ли подъём духовного сознания этому пробуждению или приходит после него? Или он — причина пробуждения?

Блаватская: Причина пробуждения в значительной степени зависит от высшего манаса и от того, как он воспринимает вселенную и способен отличать правильное от неправильного — ибо у человека в самом деле есть способность распознавания того, что в универсальном смысле неправильно (я не имею в виду кодекс чести миссис Гранди). Тогда он сможет настроить свои сиденья на сиденья высшего космического плана. И тогда он станет един с Природой, станет её сотрудником; он будет помогать Природе, и потому Природа будет помогать ему. Но, джентльмены, к сожалению, эти три — кроме как у людей, ведуших очень возвышенную жизнь — определённо не пробуждаются. Есть высший манас, разум в человеке и физический мозг. Мы видим множество интеллектуальных людей, но они — не более, чем высокоинтеллектуальные животные. В них нет духов­ности.

Олд: Не сказали вы бы скорее так, что это люди, индивидуумы, не пробуждаются к существованию этих трёх высших принципов, а не принципы прбуждаются?

Блаватская: Я никогда не говорила, что нужно пробудить космические сиденья. Пожалуй, там плохо сформулировано, но это вина редакторов. Видите ли, у меня нет чувства английского языка, и у меня было 6 или 7 редакторов, и они сделали из этого полную мешанину. По мне-то это было отлично написано. И если мне случилось написать так, что это ведёт к ошибке, правильно было бы отметить это и исправить во втором издании.

Б. Кийтли: Думаю, в некоторой степени это удалось выразить, потому что она здесь говорит: «Ему остаётся настроить три высших состояния в себе, но прежде, чем он сможет это сделать, он должен пробудить «сиденья» к жизни и деятельности» «[SMW» содержит запрещённый символ «[» и, следовательно, отмечено, как недопустимое.т.I, с.199/257].

Блаватская: В космосе-то вовсе нет «сидений». Это всё равно, что сказать, что комар может повлиять на Гималаи.

Олд: Вы имели в виду — нужно пробудить их ­соответ­ствия на этом плане.

Блаватская: Именно.

Кингслэнд: Если бы вы вместо «сиденья» сказали «чувство» или «принципы», путаницы бы не было. Не думаю, что «сиденья» — совсем подходящее слово.

Блаватская: Почему бы вам не отметить это для 2-го или 3-го издания?

Кингслэнд: Даже «чувство» и то было бы лучшим словом, чем «сиденья».

Б. Кийтли: Это оккультные слова.

Блаватская: «Сиденья» означают проводники.

Б. Кийтли: И это дано в кавычках.

Олд: Мы совершенно правы, говоря, что знаем мы это или нет, деятельность этих трёх принципов — атмы, буддхи и манаса — вся проходит на их собственных планах.

Блаватская: Да, но не по отношению к человеку. Они не влияют, так сказать, на низшую четвёрку, которая есть личностный человек. У них определённо есть своя деятельность, но она не влияет, и потому низшая четвёрка остаётся животным, личностью, которая для еды, питья, эгоизма, делания денег, политики и так далее. Желаю им радости.

Вопрос 5

На диаграмме ход и нэцах изображены лежащими сразу на двух планах, что не так для соответствующих «глобусов» в восточной системе. Это намеренно?

Блаватская: Это сделано не намеренно, а в силу неизбежности. Мы живём в трёхмерном пространстве, и нам дан ограниченный набор геометрических фигур. Ход и нэцах не на двух планах сразу, но сферу нельзя хорошо наложить на прямую линию иначе, как создав видимость, что они на двух планах; как иначе я могла сделать? Диаграмму не удавалось сделать по-другому, если вообще сохранять ортодоксальное каббалистическое рас­положение. Имейте в виду, что я взяла 7 нижних сефирот, а не все 10. Другие я оставляю и не упоминаю их здесь. Они составляют полную десятку на четырёх планах: архетипическом мире, интеллектуальном и так далее; я не могла этого сделать, потому что у нас семеричная вещь и я должна была их туда втиснуть. Более того, памятуя, что диаграмма сефирот — на четырёх планах, и состоит в каббале из 10 сефирот, как можно расположить это иначе, когда используются только 7 нижних сефирот? Халдейская каббала, и более того, Книга чисел, находятся в совершенном согласии с восточным расположением и не совпадает с современной ортодоксальной каббалой в её диаграммах. Это не ошибка в «Тайной доктрине». А теперь смотрите сюда. У меня был раввин, у которого была настоящая Книга чисел, и есть ещё одна; я за всю жизнь видела только две, и не думаю, что где-то есть ещё. У него были фрагменты халдейской каббалы. Когда я сделала заметки (у меня были большие книги) и стала сравнивать с переводом Розенрота, то увидела, что они изменили её самым удивительным образом. Как у вас может быть каббала [халдеев], когда каббала была полносьтью утеряна ещё в XIII веке? Моше де Леон, которого обвиняют в подделке (что полная чепуха) взял всё, что смог найти. Что же он сделал? Поскольку столько звеньев отсутствовало и столько вещей было утрачено, он отправился к восточным христианам и халдейским гностикам и попросил их о помощи, поскольку у них была своя собственная каббала. А в результате теперь вы найдёте там больше вечных христианских мотивов — деву Марию, Иосифа и т.д., чем мудрости древних [халдеев]. Таков результат. А в халдейской каббале, в Книге Чисел, мудрость еврейских посвящённых, но вы не извлечёте её оттуда; туда так вмешивались, и что бы ни говорили господа Айзек Маер и Матерс, я скажу, что там больше чепухи, чем истины. Там так, как говорит Маер, слышали ли вы, м-р Кобб, об Айзеке Маере, написавшем «Каббалу»?

Кобб: Не слышал.

Блаватская: Он совершенно верно пишет, что писаная каббала написана в XI веке, будучи записана Бен Иудой. Они думали, что этот человек был арабским философом. Замечательно, он дал эти вещи совершенно. Многие из отрывков у него совершенно каббалистические и точно такие, как халдейская каббала, тогда как вы этого не найдёте, если сравните одно с другим. Я скажу, это больше, чем то.

Мид: Эти халдейские гностики были ли гностиками [ ]?

Блаватская: Да. У них было достаточно догм, чтобы привести всё в путаницу, и вот почему вы обнаруживаете, что этими методами, этими гемарами, вы можете получить всё, что вам угодно; вы можете найти в каббале Вашингтон и президента Соединённых Штатов: вы можете найти в каббале что угодно.

Кингслэнд: Есть ли ещё вопросы по этой диаграмме?

Б. Кийтли: Есть вопрос, относящийся к примечанию к диаграмме.

Вопрос 6

Можете ли вы более ясно определить термин «Космическое сознание»?

Блаватская: Это лёгкий вопрос. «Космическое сознание» было определено в «Тайной доктрине» сотни раз как совокупное или коллективное сознание тех дхьяни, или дхьян-чоханов, которые называются строителями вселенной, физической и духовной, или то, что масоны называют (сделав из единства множество) архитекторами или В.А.В. [Великий Архитектор Вселенной], так что космическое сознание придёт потом.

Кингслэнд: Тут у меня был вопрос.

Кийтли: с. 199/257, последний абзац.

Вопрос 7

Вы сказали об «этих семи планах, соответствующих ­семи состояниям сознания у человека», а во второй сноске к диаграмме вы говорите: «Это четыре низших плана космического сознания; три же высших недоступны ­человеческому интеллекту в его нынешнем развитии. Семь состояний человеческого сознания относятся к совсем другому вопросу». Мне кажется, что две эти цитаты противоречат друг другу. Какова же тогда связь между семью планами, как они даны на диаграмме, и семью состояниями сознания? И каков тот «другой вопрос»?

Блаватская: Ах! Видите, вы хотите, чтобы я дала вам три тома, а я не могу. Запомните только одну вещь, что семь состояний сознания человека — не только состояния сознания, как понимает их Герберт Спенсер, но также и чувство, сознание «я». Например я курю сигарету и навязываю это вам, и т.д. Есть много состояний сознания. Те, о которых я говорю, принадлежат к одному порядку, а другие — к другому. Я не хочу сказать, что они не одни и те же, но во всех них есть бесконечные градации. А есть и более высокие состояния метафизического сознания. Можно ли сравнить их с тем ­со­знанием, в котором я взяла сигарету и курю её?

Кингслэнд: Каков порядок тех состояний сознания, которые относятся к семи планам? Всё это будет видно через аналогию. Если вы прочитаете это потом, вы най­дёте, что всё сходится.

Б. Кийтли: Не знаю, законно ли это, но именно это меня поразило. Семь состояния человеческого сознания — это практически семь состояний сознания на земном плане.

Блаватская: Есть сознание, когда мы спим, во время сна, и сознание, когда мы бодрствуем. Есть сознание, когда мы механически смотрим на что-то. Есть одно со­знание, которое принимает внешние предметы, и другое, которое витает в облаках. Есть много степеней ­со­знания, и вы не можете назвать всё сознание одним.

Б. Кийтли: И всё же давайте займёмся семью планами космического сознания.

Блаватская: Есть сознание того, что я определённо в Индии с этой лампой, а есть, что я на Северном Полюсе.

Б. Кийтли: Я думаю, вот в чём разница — семь человеческих состояний аналогичны семи космическим, но ­охва­тывают гораздо меньший диапазон.

Кингслэнд: Факт в том, что семь состояний сознания есть на каждом из семи планов.

Блаватская: Помните, что сказал на днях Кобб. Он начал приводить нам математический ряд, который никогда не кончается. Это был какой-то седьмой вопрос, который меня взбесил, и который задавали сотни раз. Я сказала, что это было сказано в «Тайной доктрине» очень ясно, а я отказываюсь отвечать на вопросы, которые уже были изложены в предыдущих сочинениях и в «Тайной доктрине», а также на которые я уже отвечала по четвергам. Я отказываюсь тратить время вечеров по четвергам на повторения.

Б. Кийтли: Хорошо, вопрос 8.

Вопрос 8

В оккультизме термины «семя» и «атом» — синонимы? (с. 200/258)

Блаватская: Вот так-то! Разве это не одно и то же?

Б. Кийтли: Вы здесь даёте намёк по поводу вопроса, за [ответом на] который мы долго охотились: истинный смысл слова «атом».

Блаватская: Вы самые дотошные люди, каких я только встречала. Если бы не ваши штаны, вы бы все были матерями Евами, все из вас! Вы самые любопытные люди, которых я только видела в жизни, и вы всюду нахально суёте свои носы. Нельзя приходить и спрашивать одну вещь за другой, во вторник после понедельника, в среду после вторника и так далее. Вы хотите скакать от понедельника к субботе, а от субботы — в Галифакс. Честное слово, у меня уже кончилось терпение.

Вопрос 9

Можете ли дать нам более определённое представление — к примеру, аналогию на физическом плане — о том, что здесь имелось в виду под «космическим желанием», которое «развивается в абсолютный Свет»? (с. 201/258)

Блаватская: Вот теперь вопрос для скромной девушки. Ответ можно найти даже в космогонии Гесиода. Какая польза в попытках изучать оккультизм и восточную эзотерическую философию, не ознакомившись ещё с экзотерической классикой? В «Тайной доктрине» ответ на это есть. А теперь я вас проэкзаменую. Вы читали космогонию Гесиода, Олд?

Олд: Нет.

Блаватская: Будьте добры, отправьтесь в Британский Музей и прочитайте её. Кобб её читал. Если вы её не читали, что я могу поделать? Тем не менее, я попытаюсь опять объяснить это в нескольких словах. Возьмите Гесиода и постарайтесь понять, что он говорит, а ещё лучше — финикийскую космогонию [Филона Библского]. Там вы обнаружите, что то, что [Филон] называет чистой силой, есть творческое начало. Это тождественно с волей Брахмы творить, о которой вы много раз читали в Вишну-пуране. В первоначальных космогониях мира хаос — это не то, чем он стал позже, или то, на чём Дух Божий носился над водами. Это не [хаос] Овидия, материя в своём инертном, перемешанном или хаотическом состоянии. Хаос, согласно Аристотелю, был пространством, зияющим пространством или пустотой — [кеноном].

А после Гесиода хаос стал абсолютно беспредельным, тёмным безбрежным облаком паров, которое дало рождение вселенной. А если вы вспомните, что первым из трёх изначальных элементов при первом трепете дифференциации у Гесиода был Хаос, а без Эроса элементы никогда не были зачаты (потенциально сосуществуя в вечности), вы, возможно, поймёте, что я говорю — Эрос был не более, чем изначальной Венерой, [а не тем], чем они оба стали в более поздние века. Сейчас эрос означает просто человеческую любовь и нечто худшее, но тогда он означал самую торжественно метафизическую и божественную вещь. Эрос вначале не был своенравным богом любви и страсти с крылышками и стрелами, чтобы ранить ими сердца сентиментальных простушек. Да и таких дурочек не было, и ещё даже не было достаточно мужчин; а тот, кто сейчас — бог человеческой любви, был просто абстрактной идеей и образом божественной творческой силы — той вселенской силы притяжения, которая заставляет частицы собираться, комбинироваться и соотноситься и производить триаду. Эта творческая сила — наш фохат, который ни создаёт, ни производит что-либо само по себе и сам, но благодаря действию которого элементы, как и существа, стремятся соединиться полярностями, от чего и происходит жизнь. Помните, что в первой космогонии из хаоса рождаются Эреб и Нюкта, изначальная темнота и темнота уже дифференцированная, делённая на два начала, мужское и женское, из которой эманируют другие двое, Эфир и [Имера], свет высших областей и низшей, или земной, атмосферы. Свет родился из темноты номер два, темноты дифференцированного плана, и эта темнота зарождает свет под влиянием творящей любви или того, что называется «космическим желанием», или опять же фохатом, электрическими творческими принципами, которые делают из всего одно и производят три, соотнесение.

Б. Кийтли: То, что вы здесь сказали, очень хорошо, и это намного больше, чем сказано вами где-либо в «Тайной доктрине».

Блаватская: Но я думала, вы стояли надо мной, когда я писала.

Мид: Эрос всегда был перворождённым среди богов.

Блаватская: Эрос перворождённый, но он не первый родился, он совечен. Хаос, Эрос и Гея совечны, потому ни один из трёх этих элементов не зачинается, они просто сосуществуют в вечности, и только в момент дифференциации себя проявляют. То есть так сказать из субъектного и небытия получается бытиё, а затем они начинают действовать друг на друга и реагировать. Это полярность, электрическая сила, к которой принадлежат наша кровь и жизнь, и всё. Короче, это жизнь. Это космическое желание.

Мид: А Купидон — просто низший аспект.

Блаватская: Возьмите космогонию Гесиода и увидьте огромную разницу между тем, что говорит Гесиод и что позже придумали мифологии. Ещё даже за сто лет до нашей эры это было самой возвышенной вещью и претендовало на то, чтобы относиться к мистериям. А теперь из этого сделали не знаю что.

—: Как Гея может быть совечной?

Блаватская: Спросите Гесиода, взяв его за бороду.

Б. Кийтли: Это значит — абстрактно.

Блаватская: Женская составляющая в хаосе.

Мид: Земля, которой никто не видел.

Олд: Там было то самое слово «абсолют», которого у меня нет, и если бы они его в связи с этим создали, этот абсолют представлялся бы следствием космического желания. И это идея абсолюта, как мы её постулируем...

Блаватская: Почему вы используете слово «абсолют»?

Кийтли: Это развивается в абсолютный свет.

Блаватская: На проявленном плане; если мы возьмём это опять метафизически, скажу, что христиане могут сделать из этого совершенный свет. Когда я говорю «Абсолют», я беру это в кавычки или подчёркиваю. Но когда я беру абсолютное без кавычек, я использую это выражение как совершенное.

Б. Кийтли: Абсолютный свет проявленного плана.

Олд: Но Эрос, или Люцифер, какой-то один аспект, это тот самый свет?

Блаватская: Конечно, он.

Б. Кийтли: Затем вы продолжаете и говорите это: «Свет без всякой тени был бы абсолютным светом...», и т.д. (зачитывает из «Тайной доктрины»).

Вопрос 10.

Идея «Огня» в мистических сочинениях обычно ассоциируется скорее с духом, чем с материей. Можете ли вы нам сказать, почему здесь вы ассоциируете её с последней?

Блаватская: Потому что я не мистический писатель и пытаюсь, чтобы вы поняли вещи чуть менее туманно, чем они. А вы вместо того, чтобы благодарить, меня критикуете. Физическая, или материальная и конечная вселенная — это тень, отброшенная на экран или иллюзию, или майю, вечным светом, или вселенским огнём. У каждой нации он символизирован творящим божеством. Первоначальная материя — это не наша плотная материя, а дух; так что это дух творящего огня, жара или космического желания опять же. Как можно отделить огонь от материи насколько-нибудь больше, чем дух от материи? Как можно сделать это, когда последний дух или материя — это материализованный дух, а дух — потенциально материя? Вот что мы говорим в оккультизме. Если бы мистические сочинения меньше держались поэзии и фантастической образности, а немножко больше держались прямого изложения фактов, они были бы менее туманными, а те, кто их изучает, были бы более позитивно настроены относительно настоящей цели вещей, чем сейчас. Огонь — дух и огонь — материя, и если бы во всей лондонской слякоти можно было найти хоть частичку без этих двух качеств — огня и духа — человечеству лучше было бы сразу принять антропоморфическую идею Отцов Церкви и мёр­твую букву Библии, а не её философию. Нельзя походя говорить, что в те дни могли написать мистические авторы, когда за каждую сказанную истину сразу преследовала инквизиция и было столько кардиналов, желающих поджарить вас на костре. А теперь вы не найдёте мистических писателей, сейчас время излагать сами факты, потому что нет никого, чтобы жечь их — кроме как после смерти.

Б. Кийтли: В небольшой выдержке из комментариев, где говорится о мировых зародышах и т.д., вы пишете: (зачитывает из «Тайной доктрины»).

Вопрос 11

Сказано, что «более старые (тела) притягивают более молодые, тогда как другие их отталкивают». Что это за «другие», о которых тут говорится, и почему более старые должны притягивать?

Блаватская: Полагаю, что они более мудрые и менее зелёные, чем другие. Об этом я могу сказать не больше, чем дано в «Тайной доктрине». Есть такая вещь как притяжение и отталкивание, и в оккультизме она занимает место гравитации, учения науки о которой мы отвергаем. Это относится к оккультной физике, и прежде, чем дойдёт до неё очередь на наших четвергах, должен наступить рассвет XX столетия. Я даю вам всё, что могу дать; не просите у меня большего.

Олд: Тогда, полагаю, оккультизм признаёт притяжение, которое не имеет отношения к массе. Это переворачивает общепринятое западное представление.

Блаватская: Если что прочно осталось в моей памяти, так это 20–30, а может быть и 100 разговоров с мистером Коббом, который сидит здесь. Когда дошло до четырёхмерного пространства, что было смехотворно, потому что такое пространство, взятое просто так, означает падение материи сквозь материю, непроницаемость материи, и у нас было много разговоров, и он прекрасно знает, что в оккультизме никто не верит в эту теорию гравитации. Мы верим в притяжение и отталкивание. Разве не так, мистер Кобб?

Кобб: Думаю, так.

Блаватская: Помните, какие разговоры у нас были в Нью-Йорке? И вы были первым, кто это сказал.

Кобб: Я не знаю об этом, я уверен.

Блаватская: Вы всегда говорили, что есть притяжение и отталкивание.

Кобб: Я вообще не знал, что я был первым.

Блаватская: Ну да, это старая оккультная аксиома.

Вопрос 12

На этих страницах вы определённо утверждаете, что даже на высших планах космической эволюции бушует «борьба за существование». А ведь на этой самой борьбе за существование, которая считается универсальным законом, материалисты и основывают своё оправдание человеческого эгоизма. Потому мы хотели бы спросить: (а) Где прекращается эта «борьба за существование» — (1) применительно к космосу; (2) применительно к человечеству? (б) Как же этот космический закон приостанавливает своё действие в силу закона альтруизма в случае человеческих существ?

Блаватская: Борьба за существование бушует по всей вселенной в небесных, как и в земных пространствах. Это первый фундаментальный закон природы, видимые следствия которого материалистическая наука назвала корреляцией физических сил в материи. Но он приложим только и исключительно к дифференцированной материи и не имеет отношения к индивидуальным или даже личным единицам, которые должны бы быть руководимы, если уже не руководствуются, высшими законами высшей триады, а не инстинктивными импульсами, действующими на уровне низшей четвёрки. Борьба за существование начинается с физических молекул и кончается на тех животных, которые ещё ­совсем неразумны. Потому человеческому эгоизму нет ­оправдания, поскольку человек действует на более высоком плане бытия и сознания, чем животное — даже самый жалкий дикарь. Я отвечаю относительно физического космоса; борьба придёт только с наступлением пралайи. Однако в отношении живых и сознательных существ закон перестаёт действовать на человеческой стадии, когда проявляются совесть и разум. Только в человеке может быть в полном действии высшая божественная триада, а план, на котором она действует, характеризуется единством или однородностью. На четырёх же нижних планах космоса, напротив, верховенство имеет закон разнообразия и разнородности. Потому существа, которые наделены высшей триадой, подпадают под её законы, а не под законы нижней чет­вёрки, действующие лишь на те существа, атомы или вещи, в которых разумность — всё ещё неразвитый потенциал. Потому, поскольку [истинный] закон существа — единство, высшее Я в нём, из этого следует, что человеческая индивидуальность может достичь полного и совершенного развития, лишь действуя в совершенном единстве, то есть в гармонии, со всеми другими людьми.

Теперь б). Борьба за существование, ведущаяся сегодня среди людей, доказывает лишь то, что во-первых человек ещё не полностью вышел из своего дикого животного состояния, в этом нашем четвёртом круге его манас ещё не вполне развит, ибо это будет лишь в пятом; и во-вторых, что люди большой учёности, провозглашающие эгоизм великим законом человеческой жизни, несмотря на весь свой интеллект и учёность, сами ещё не на очень высоком плане. Иначе говоря, эти учёные джентьлмены всё ещё животные. Если кто захочет пойти и сказать им это, давайте. Что же вам остаётся сказать? Собираетесь ли вы взяться за защиту этих учёных мужей — членов Королевского Общества и так далее?

Кингслэнд: У меня есть вопрос, который имеет к этому отношение, можно я его зачитаю?

Блаватская: Пожалуйста.

Кингслэнд: Тот ли это случай, при котором никакой человек, адепт или посвящённый в течение нынешнего круга не может продвинуться более, чем человечество продвинется к завершению седьмой расы, или же дотуда, где человечество будет к завершению седьмого круга? Нет ли какого-то предела, за который они не смогут пройти как индивидуальности, а должны будут ждать развития человечества как целого?

Блаватская: Определённо, тут имеется в виду седьмой круг. Они не могут — даже величайшие адепты. Когда я употребляю слово «адепты» во множественном числе, это слишком самоуверенно. Я слышала лишь об одном или двух, кто в начале каждой эпохи может продви­нуться до состояния, в каком человек будет в седьмом круге, а дальше этого они не могут. Никто не может пройти дальше своей манвантары, даже высочайшие адепты.

Кингслэнд: Тогда это действительно основание каждого помогающего человечеству. Разве это на самом деле не помогать самим себе?

Блаватская: Определённо так. Это самая логичная и очевидная вещь в мире. Люди не понимают, что вредя своим ближним, они вредят себе. Если не сейчас, то это будет в другом воплощении. Конечно, если вы в это не верите, то другое дело. Не если вы в это верите, это будет так, потому что если я пораню палец, то это почувствует все моё тело. Можно этим пренебречь, но это может прийти и через пять лет, потому что никакие даже самые малые вещи не остаются без последствий. Наша вселенная — сцепление причин и следствий. Нет и малейшей вещи, которую мы могли бы причинить нашим братьям и вообще людям, от которой мы бы ни пострадали, и также всё человечество. Это то же самое, как устроить волны в огромном пруду — если вы вызовете волнение только в одном месте, то каждая капля воды в этом пруду почувствует это; будет реакция. И я скажу, что это своекорыстие рас, отдельных людей, рознь в религии и во всём — это великое проклятие не только XIX века, а будет длиться так долго, пока мы не изменимся или не станем хотя бы чуть лучше, чем сейчас. Но это здешнее человечество ни с чем не сравнить. Никакое воображение не может создать чертей в аду такими плохими и злыми, как человечество в целом. Каждая раса ненавидит другую. Одна раса плюёт на другую, другая говорит: «мы единственные». Страшно смотреть. Человек, вместо того, чтобы с каждым днём становиться лучше в духовном отношении, становится всё хуже, хуже и хуже. Этот эгоизм, когда ты думаешь «всё для меня», такая вещь, которая вредит в первую очередь тебе и больше всего, и это доказывается, как 2+2=4, и не может не сработать. Когда ко мне приходят и говорят о борьбе, я говорю про материалистов, которые заявляют: «Борьба за существование — великий закон, а потому давайте пойдём и аннексируем страну, как аннексируют территории русские». Но вы заряжаете ружья и стреляете из них в этих несчастных, как в прошлом году в Бирме, где застрелили около 200. Вот это братская любовь, и они называют себя христианами. О небо! Почему, они же дьяволы, все они. Они не люди — все те, кто устраивает войну, убивает людей и кого-либо ранит.

Олд: Но помимо любых усилий, которые мы совершаем будь то индивидуально или как раса, разве нет в человеческой вселенной закона, который предписывает нам определённое продвижение вперёд? И нет ли закона, который ограничивает наше продвижение в определённую эпоху?

Блаватская: Определённые границы есть; дальше про­йти нельзя. Никто и не ожидает от вас, что вы сразу станете всезнающими богами или ангелами и добрейшими людьми, но есть пределы; а чем больше продвигается цивилизация, тем злее и эгоистичнее становится человек, и тем больше бедные страдают от богатых. На этой Земле никогда не было больше бед и страданий, чем есть в XIX веке, который — самый проклятый век из всех веков.

Холл: Полагаю, наступит реакция?

Блаватская: И эта реакция будет ужасной. Посмотрите на социалистов. Они возвышенно и благородно мыслят, но несмотря на их усилия, получается анархизм. А когда наступит время, когда люди повсюду будут умирать от голода, я вас уверяю, никакой закон не сможет остановить это движение.

Холл: Вы думаете, это когда-нибудь наступит?

Блаватская: Вы очень верите в своих 10000 полицейских. К счастью, это время ещё не пришло. Если они продолжат так, как делают сейчас, будет что-то страшное. Я не имею в виду только Англию. Покажите мне страну, где люди не голодают. С каждым новым сделанным изобретением появляются несколько тех, кто становятся миллионерами и пропорционально столько же тысяч голодающих. Похоже, это закон.

Холл: Я бы не думал, что реакция будет столь жестокой. Её можно предупредить законодательными мерами.

Блаватская: Советую вам прочитать мою редакционную статью в «Люцифере». Я излила там всё своё сердце, и могу вас заверить, что я не говорила им комплиментов. Они могут оскорблять меня столько, сколько им захочется. Для меня и для каждого теософа не должно быть размежевания между расами, цветами кожи, идеями или чем-либо ещё.

Дама: Да, не должно.

Блаватская: Но оно, к сожалению, есть. Посмотрите на индийских англичан, на презрение, какое они демонстрируют в отношении индусов, которые интеллектуально и духовно в тысячу раз выше, чем мы. «Низшая раса». Низшая в чём? Англичан ещё не было даже в состоянии молекул в пространстве, когда Индия была уже стара и мудра, а теперь они пришли и говорят об индусах как о низшей расе. Это та самая гордость, о которой говорится в Библии, и я вам верю, когда вы, англичане, говорите, что вы падшие ангелы. Все вы стали дьяволами из-за своей злобы.

Кингслэнд: Разве невозможно, чтобы одни расы воплощались в других? Не могли ли мы быть индийцами в прошлых воплощениях?

Блаватская: Да, иначе вы не были бы такими, как вы есть. Вы определённо, все вы, кто столь горды, — я говорю Синнетту каждый день, когда его вижу, — что за свои грехи он определённо должен быть парием в Индии. И ему это совсем не нравится.

Вопрос 13

Ядра космической материи после порождения приняли эллиптические и параболические траектории. Первые, из-за своей меньшей скорости, в основном поглощаемы солнцами,... а вторые в силу большей своей скорости избегают поглощения. Можно ли дать какое-нибудь объяснение этой изначальной разнице в скорости, от которой зависит вся будушая эволюция «ядер»? (с. 204/261)

Блаватская: Скорость, с которой ядро начинает свою звёздную карьеру, первым делом зависит от «часа» его рождения. Под часом я имею в виду этап или период цикла жизни вселенной, в который он начинает своё жизненный путь. Этих этапов — семь, и брахманы упоминают их как семь творений, а в книге Бытия они названы шестью днями творения, хотя их должно быть семь. А если вы спросите меня, почему семь, а не шесть, я отвечу, что седьмой день, описанный в «Бытии» как день отдыха, в действительности представляет седьмую стадию творения. Это не полный покой или отсутствие активности, а просто тот период, когда всё гармонизировалось и приходило в равновесие, а эволюционный импульс замедлился до равномерной скорости движения, и всё приняло упорядоченный, регулярный и непрерывный ход, как демонстрирует нам регулярная смена лет, времён года, месяцев, дней и так далее. Все эти хаотические силы, которые в своём импульсе боролись за жизнь, стали спадать и урегулировались, и настал первый день отдыха, когда всё пошло упорядоченным путём. Вот что я имею в виду. А на самом деле седьмой день, если рассматривать его оккультно, означает седьмую манвантару, то есть день, когда всё в этом жизненном цикле развилось и всё придёт к точке, когда каждый будет столь же хорош, как и другой, и не будет больше ни злословия за спиной, ни мордобоя, и мы станем порядочными людьми. Пралайа — это седьмой день. Пралаей обычно называют вечер дня седьмого круга, и тогда она будет длиться так же долго, как целое. Если вы прочтёте старые раввинические книги и все эти вещи из Вавилонии, то обнаружите, что эта идея вполне хорошо там изложена. Почеу саддукеи не верили, как верили фарисеи? Потому что они были учёными оккультистами и каббалистами, они соблюдали шаббат, но понимали, что смысл шаббата был совершенно философским. Потому что посмотрев в этот вавилонский трактат, вы обнаружите, что значит этот седьмой период — это совершенно астрономическая вещь, но это точно то же, что брахманы назвали седьмым творением, поскольку это седьмой день и ничто иное.

Кингслэнд: В «Бытии» сказано, что вечер и утро были седьмым днём.

Блаватская: Это также и рассвет манвантары и пралайа.

Кингслэнд: Это точно так же, как мы считаем день как день и ночь.

Б. Кийтли: Есть ли у вас что-то ещё?

Блаватская: Творческий импульс на время успокоился до тихой семейной жизни. Следовательно, изначальная скорость ядра зависит от места, занимаемого им в ряду нисходящих поколений от изначальной матери, или материи. Матерь и материя — одно и то же, и теперь некоторые тёмные ученики, знающие, что я имею в виду, могут объяснить дальше. Здесь есть один (показывает на Бертрама Кийтли), который изучил уже достаточно, чтобы забыть половину этого, но я хотела бы знать, забыл ли он другую половину.

Б. Кийтли: Это означает следующее: если взять самое начало манвантары, мы получаем от потомков первоначальной материи первые оживлённые космические ядра; после этого они проходят через свою манвантару и становятся сначала кометами, затем солнцами и затем планетами. Потом они умирают, и их принципы переносятся в свежий лайа-центр; они подобны детям первого поколения. Затем они проходят через серию эволюций и возрождаются снова как внуки, и так далее в течение бесчисленных поколений.

Блаватская: Вы бы ещё про тёщу рассказали!

Б. Кийтли: На каждой из этих стадий импульс как бы постепенно уменьшается в определённой степени, так, чтобы скорость, с которой лайа-центр или космическое ядро начинает свой путь, уменьшалась.

Мид: Что тут озадачивало, это эллиптическая и параболическая орбиты.

Б. Кийтли: У многих комет эллиптические орбиты. Это просто вопрос скорости, как тут утвердждается. Всецело вопрос начальной скорости ядра. Есть кометы и с эллиптическими, и с параболическими орбитами.

Блаватская: Вначале всегда импульс, и идёт быстрее.

Б. Кийтли: Есть несколько комет с известным периодом обращения. Их возвращения ожидают в опреде­лён­ное время и высматривают их. У них очень вытянутые эллиптические орбиты с огромным эксцентриситетом. Другие кометы прилетают по параболическим орбитам, и мы уже никогда не будем иметь удовольствия видеть их опять, они ушли. Посмотрите на любую карту Солнечной системы.

Блаватская: Я хотела бы, чтобы они поняли, почему импульс вначале больше, а потом замедляется — потому что он устанавливается в респектабельную форму, и есть законы; периодически он проходит времена года, годы и так далее, чего он раньше не делал. Потому он и замедляется. Движение же есть всегда.

Б. Кийтли: «Сказано — обителей фохата много», и т.д. (зачитывает из «Тайной доктрины», т. I, с. 204/261).

Вопрос 14

«Древние сделали семь полярных кругов вместо двух». Должны ли мы отнести четыре из них к северному полюсу и три к южному, или это семь лок, считаемых от экватора на север и на юг?

Блаватская: Хотела бы я, чтобы вы все пошли и попросились в критики «Сэтрдэй ревью», потому что вы так придирчивы. Скажу, что это не моя вина; пословица гласит, что у семи нянек дитя без глаза, вот так и у меня было семь редакторов. Я писала, писала, а они брали это и правили, так что, если вам так угодно, ошибок там быть не должно. А в результате они пропустили такую чепуху, а что-то хорошо написанное исправили, только чтобы «улучшить английский» и превратили это в чушь. И это одна из таких чушей, потому что это должно было читаться вовсе не так. Предложение должно было быть таким: «Древние насчитывали семь кругов и у каждого полюса» вместо по одному у каждого — вместо двух [всего]; или не говорили, что у каждого полюса есть по одному, но брахманы насчитывали по семь у каждого.

Кингслэнд: Считая от экватора?

Блаватская: Эти семь кругов — семь ступеней Меру, семь преисподних, как они их называют.

Мид: Семь серебряных вниз и семь золотых вверх.

Б. Кийтли: Они делят 28° от полюса до полярного круга на семь частей, по 4° каждая, а не всё пространство от полюса до экватора. На семь кругов поделены первые 28°.

Кингслэнд: Я понял так, что Е.П.Б. говорила — от экватора.

Блаватская: Семь на севере и семь на юге, не у экватора, у полюсов.

Б. Кийтли: Я вам скажу, откуда происходит это выражение. На самом деле она ссылается на умопостроения человека по имени Маккей. О нём говорится в другом месте «Тайной доктрины».

Блаватская: Это написано таким образом, что приводит к совсем другому. Современная наука указывает один круг у полюса, а брахманы давали семь сверху и семь у южного полюса. Южный полюс представлял семь нараков в патале; но их представление об аде было не таким, как у нас. Там это место радости. Когда [Нарада] побывал в аду, он сказал что никогда не проводил время приятнее — это было, как теперь посетить Парижскую выставку, и он научился там всей своей мудрости, своей астрономии, у Шеши — змея вечности, на котором спит Вишну, и этот змей оказал ему гостеприимство и научил его астрономии великолепно. Вот куда вам надо идти и учиться.

Олд: Я хочу кое-что узнать о делении индусами земного шара. Они считают пять наших градусов за один свой, используя 72 градуса вместо 360? А вы считаете от экватора до полюса согласно нашим градусам?

Б. Кийтли: Да. Вы знаете, что нынешний полярный круг находится в 28° [от полюса]. Именно это пространство они подразделяют на части в 4° каждая; так оно согласно Арнолду Маккею.

Блаватская: Но Маккей здесь совсем неправ. Он прав только насчёт семи. Но эти 14 — ерунда, потому что он берёт 14 ману, а ману не имеют к этому никакого отношения. Это семь ступеней Меру.

Б. Кийтли: У Мида была идея, что они считаются от экватора. А они считаются от полюса.

Блаватская: Это страна блаженства — а после этого, когда Азия сформировлась полностью, [были] последние [под]расы третьей расы, которые разделились на мужчин и женщин.

Кингслэнд: В то время это был северный полюс.

Блаватская: Это была просто Меру, страна ­блажен­ства, земля богов, и вы найдёте её упоминания у Гесиода, там, где сказано, что Аполлон отправился в Вечный Свет и Вечный День. Тогда это была тропическая страна. Там, где сейчас Гренландия, росли пальмы, лавры и не знаю что.

Б. Кийтли: Помните это, Кингслэнд, что земная ось относительно Земли фиксирована; у неё есть наклон к эклиптике.

Кингслэнд: Вы думаете, наклон [создал] тропики?

Блаватская: Всё это меняется дважды за каждый тропический год; всё, если вам будет угодно, сдвигается. Это меняется каждые 12500 или 12600 лет.

Мид: Говорите, дважды за каждый тропический год?

Блаватская: Да, сэр. Каждые 12500 или 12600 лет.

Кингслэнд: Эти изменения происходят постепенно?

Блаватская: Постепенно! Чему вы припишете тот факт, что моря всё больше и больше захватывают сушу? Всё это в силу этого действия. Что континенты погружаются, а море поднимается.

Кингслэнд: Так вот почему у нас весна всегда на месяц запаздывает.

Блаватская: Двенадцать тысяч лет назад Земля была не такой как сейчас.

Кингслэнд: Я думаю, и двенадцать лет назад не такой была.

Блаватская: Теперь это идёт очень быстро. А теперь мне время уходить и оставить комнату для чего-то лучшего.

Мид: Насколько изменяется этот угол?

Блаватская: Этого я вам сказать не могу. Я недостаточно учёна.

Б. Кийтли: На 4°, я думаю, в каждый сидеральный год в 25000 лет.

Блаватская: Олд хорошо это изучил.

Олд: Я дал это так хорошо, как смог, в [ ]. Что говорит Маккей, должно совпасть, потому что там 28°, которые нужно делить.

Вопрос 15

«Как только ядро первоначальной субстанции в состоянии лайа наполнится освобождёнными принципами только что умершего небесного тела, оно становится кометой, затем солнцем, затем миром». Здесь термин «небесное тело» используется в общем смысле, прилагаемо ко всем космическим телам, или технически, чтобы отличать его от планетного тела?

Блаватская: Я использую термин «небесное тело» в общем смысле — применительно к телам в космосе в общем. Я не даю ему какого-либо технического или специального значения.

Б. Кийтли: Тогда страница 205/263, где вы делаете очень важное примечание о стадиях эволюции космических тел (зачитывает из «Тайной доктрины»).

Вопрос 16

В порядке эволюции глобусов в отношении к их материальным превращениям соответствует ли состояние лайа (1), кометное — (4), а солнечное — (5)? И если так, то чему соответствуют (2) и (6)?

Блаватская: Посмотрите-ка сюда и ответьте мне теперь на вопрос искренне и честно, как отвечали бы тёще. Вы спрашиваете у меня эти вещи, потому что в «Тайной доктрине» это дано неясно, или вы хотите всё из меня вытянуть?

Б. Кийтли: Это для того, чтобы быть совершенно уверенными, что мы получили правильную основу соответствий и аналогий, от которых отталкиваться. Потому что если она будет у нас неверной, мы продолжим, делая ошибки везде.

Блаватская: Вы подтверждаете это заявление, мистер президент?

Кингслэнд: Я думаю, так.

Б. Кийтли: Раз приобретя неверное представление, мы и дальше неправильно пойдём.

Блаватская: А мне кажется, что вы у меня выпытываете.

Олд: Разве вы не подозреваете нас в том, что мы хотим что-то знать?

Блаватская: Да, подозреваю! Ну ладно, лайа состояние соответствует атомическому или эфирному, а солнечное — зародышевому и огненному.

Б. Кийтли: Раз так, чему соответствуют второе, шестое и седьмое, то есть так сказать воздушное, лучистое или газообразное? — хорошо, сначала это.

Блаватская: Воздушное или газовое превращение не составляет в космической эволюции определённого этапа, а скорее, связующее звено между однородным этапом и туманностным или творогоподобным, переход одного в другое.

Мид: То, что вы называете материей в критическом состоянии.

Блаватская: Да, сэр. Четверичный пар представляет стадии, через которые прошла Земля, чтобы достичь своего нынешнего состояния. Земля — материализованный пар, как лёд — материализованный водяной пар. Седьмое, или зависящее состояние описывает этап, которого Земля достигнет в конце седьмого круга. Тогда люди не будут полагаться ни на какую иную подпитку, кроме как от своих собственных божественных природ. В еде и питье нужды не будет; у них больше не будет клубов, тенниса или чего-то такого. Принципы Земли почти полностью покинут её физическое тело, кроме высшей триады, подобно тому, как сделала и Луна к завершению лунной манвантары; и её принципы будут готовы поочерёдно устремиться в новый лайа-центр, чтобы образовать новый шар, который будет единородным семеричным сыном Земли. Вы хотите знать что-то большее? Вы величайшие выпытыватели, каких я видела в жизни. Мои заметки подошли к концу, я открываю вам свои мозги, и вы можете спрашивать, что хотите.

Холл: Эта новая земля будет построена и сработана по тем же принципам, что и старая?

Блаватская: Ведите себя прилично, Холл! У нас в России был великий философ, некоторые афоризмы которого я переводила для ублажения Берта; его звали [Козьма Прутков]. И у него есть великолепный афоризм, он гласит: «Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану». Это одна из лучших вещей, читанных мною. Интересно, знает ли кто-либо из вас, когда вам затыкать свои фонтаны и давать им немного отдохнуть?

Кингслэнд: Они отдыхают шесть дней, а открыты только по четвергам.

Холл: В другое время они всегда протекают.

Кингслэнд: У меня есть один вопрос, которого ещё не задавали. Из аналогии представляется, что должно быть семь планетных цепей (каждая из семи планет — всего 49), на которых развивается человечество; Лунная цепь это одна, а наша Земная цепь — другая. Так ли это, и наша цепь — четвёртая в ряду, а Лунная цепь была третьей?

Блаватская: Может быть. Я в этом не уверена, но не стану разрушать ваши иллюзии.

Дама: Я думала, разрушать иллюзии — это хорошо.

Блаватская: Да, потому что на этом плане существования всё — иллюзия. Я сама думала об этом.

Кингслэнд: А семь священных планет, планеты, которые соотносятся с нашей Землёй, они — в вышеупомянутых семи цепях?

Блаватская: Нет, не думаю. На самом деле, не знаю. В самом деле, есть лишь очень немного вещей, которые я знаю.

Холл: Каков смысл мифа от Ясоне, который отправляется за золотым руном и должен был засеять [поле Ареса] зубами дракона?

Блаватская: Что он имеет в виду?

Б. Кийтли: Вы знаете миф о Ясоне и аргонавтах. Один из подвигов, которые ему нужно было совершить, это засеять поле зубами дракона. Сначала он должен был вспахать поле на огненных быках, а вспахав, он посеял драконьи зубы, из котороых вырос урожай воору­жён­ных воинов.

Мид: То же самое совершил Кадм.

Б. Кийтли: Холл хочет знать, каково толкование.

Блаватская: Упражняйте своё воображение. Вы знаете, что такое «дракон», я только что вам сказала.

Холл: В связи с этим я и задал вопрос.

Блаватская: Я не знаю. Не смогу вам сказать.

Холл: Это символ посвящения?

Блаватская: Может быть. Я заткнула свой фонтан.

Мид: Вооружённые люди, выросшие из зубов, посеянных Кадмом, все пали в битве между собой.

Холл: Это только потому, что он обманул их.

Мид: Они вступили в битву между собой сразу же.

Б. Кийтли: Он бросил заколдованный шлем, чтобы тот упал среди них.

Блаватская: Я там бывала, и если вы хотите толкования, то есть ещё семь легенд, каждая относящаяся к одному из ключей.

Мид: Саймон дал один в ...

Блаватская: Если вам угодно, примените к экспедиции аргонавтов алхимический. Там есть вся алхимия, если бы вы только смогли понять; в этом путешествии аргонавтов есть философский камень и всё прочее, в золотом руне.

Холл: Хотел бы я понять, почему Ясон оставляет оленя [Медею?].

Блаватская: Если мы начнём разбираться с этими аллегориями, мы никогда не кончим.

Заседание было закрыто.

Сноски

---

______________

Протокол №18 от 9 мая 1889 г., следующий за этим, не сохранился. Публикация будет продолжена протоколом №19 от 16 мая 1889 г.

<<	Оглавление	>>