ПМ (аноним), п.104

письма махатм

Письма Махатм А.П. Синнетту

Анонимный перевод под редакцией С. Арутюнова и Н. Ковалёвой

ш

скачать

анг. • рус.

письмо № 104

от кого:	Кут Хуми Лал Сингх	написано из: –
кому:	Синнетт Альфред Перси	получено 2 февраля 1883 в: Аллахабад, Индия

содержание: Ответы на вопросы. Книга Синнетта; денежные затруднения Теософского общества.

<<   ☰   >>

англ • аноним (104) • Базюкин (25) • Рерих (26) • Самара (106)

1. перенаправление Шаблон:Стиль А-Заголовок

[К.Х. — Синнетту] Пояснения о Дэвачане. Последние добавления. Получено 2 февраля 1883 г.

[Ответы на вопросы]

(1) Зачем предполагать, что Дэвачан однообразен только потому, что какой-либо момент земного ощущения бесконечно продолжен — растянут, так сказать, на эоны? Это не так, такого быть не может. Это было бы против всякой аналогии и противоречило бы закону следствий, согласно которому результаты пропорциональны предыдущим энергиям. Чтобы выяснить это, вы должны иметь в виду: существуют два поля причинных проявлений, а именно объективное и субъективное. Более грубые энергии, те, которые действуют в более тяжелых, или плотных, состояниях материи, проявляются объективно в физической жизни, и их продуктом становится при каждом рождении новая личность, включенная в большой цикл эволюционирующей индивидуальности. Моральные и духовные действия находят свою сферу следствий в Дэвачане. Например: пороки, физические влечения и т.д., скажем, философа могут привести к рождению нового философа, короля, купца, богатого эпикурейца или другой личности, вид которой будет неизбежным следствием преобладающих наклонностей этого существа в предыдущем рождении. Бэкон, например, которого поэт назвал «величайшим, мудрейшим, мелочнейшим из людей», мог бы явиться в своем следующем воплощении как алчный ростовщик с необычайными интеллектуальными способностями. Но моральные и духовные качества прежнего Бэкона тоже должны найти себе поприще, на котором их энергии могли бы развернуться, — Дэвачан и явится таким поприщем. Следовательно, все величайшие планы моральной реформы, умственного и духовного исследования абстрактных принципов природы, все божественные устремления придут в Дэвачане к своему осуществлению. Абстрактная сущность, известная ранее как Великий Канцлер, будет занята в этом внутреннем мире собственного изготовления если и не совсем тем, что называется сознательным существованием, то, по крайней мере, проживанием столь реалистического живого сна, что ничто из реальностей жизни не может с ним сравниться. И этот «сон» будет продолжаться, пока карма не удовлетворится в этом направлении, рябь от действия силы не достигнет краев ее циклического резервуара, и существо не продвинется в следующую зону причин, которую оно может найти в том же мире, как и раньше, или же в другом, согласно своей стадии продвижения через необходимые Кольца и Круги человеческого развития.

Как же тогда вы можете думать, что «только один момент земного ощущения избирается для продолжения»? Совершенно правильно, этот «момент» длится до последнего, но потом продолжается как ключевая нота всей гармонии, определенный тон ощутимого диапазона, вокруг которого группируются и развиваются в последовательных вариациях мелодии и как бесконечные вариации темы все устремления, желания, надежды, мечты, которые в связи с этим особым «моментом» когда-либо проходили через мозг «спящего» в течение его жизни, не найдя своего осуществления на Земле, и которые он находит вполне живыми и осуществленными в Дэвачане, даже не подозревая, что вся эта блаженная действительность — лишь порождение его собственной фантазии, следствия ментальных причин, произведенных им самим. Тот особый момент, который будет наиболее напряженным и преобладающим в мыслях его умирающего мозга во время кончины, будет, конечно, регулировать все остальные «моменты». Все же последние — какими бы малыми и менее живыми они ни были, — тоже будут здесь, имея свое определенное место в этом фантасмагорическом шествии прошлых мечтаний, и должны придать разнообразие всему. Ни один человек на Земле не лишен какого-либо пристрастия, если не преобладающей страсти. Любой человек, как бы ни был он скромен и беден — а часто и благодаря этому, — предается мечтам и желаниям, хотя бы они оставались неудовлетворенными. Разве это однообразие? Назвали бы вы подобные вариации ad infinitum на одну тему, да и эту самую тему — оформляющуюся на основе той группы желаний, которая являлась наиболее интенсивной во время жизни, и берущую от нее свои цвет и очертание, — «полным отсутствием всякого знания в уме обитателя Дэвачана», кажущимся «до некоторой степени постыдным»? Тогда, поистине, или вам не удалось понять смысл, передаваемый мною, или же меня следует порицать. Должно быть, я оказался очень неудачным в передаче истинного смысла и вынужден признать свою неспособность описать неописуемое. Последнее — трудная задача, добрый друг, и пока интуитивные восприятия наставленного челы не придут на помощь, никакие описания, как бы ни были они наглядны, не помогут. Действительно, нет соответствующих слов, чтобы выразить разницу между состоянием ума на Земле и состоянием его вне ее сферы действия; не существует терминов, эквивалентных нашим, нет ничего — кроме неизбежных (обязанных раннему западному воспитанию) предубеждений, следовательно, мыслей, текущих в ложном направлении в уме обучающегося — что могло бы помочь нам в восприятии совершенно новых мыслей! Вы правы, не только «обыкновенные люди», ваши читатели, но даже такие идеалисты и высокоинтеллектуальные индивидуумы, как мистер Ч.К.М., боюсь, не смогут схватить истинную идею, никогда не осознают всей ее глубины. Может быть, со временем вы лучше поймете, нежели сейчас, одну из главных причин нашего нежелания передать наше Знание европейским кандидатам. Только почитайте рассуждения и резкую критику мистера Родена Ноэля в «Свете»! В самом деле, воистину вы должны бы ответить ему, как я вам советовал через Е.П.Б. Ваше молчание является кратким торжеством набожного джентльмена и выглядит дезертирством в отношении бедного мистера Мэсси.

«Человек на пути к познанию тайн природы, похоже, начинает [свое развитие] на Земле в более высоком состоянии существования, чем то, которым природа, по-видимому, наделяет его в награду за его лучшие деяния».

Может быть, выражение «по-видимому» окажется на самом деле неверным, когда modus operandi Природы будет правильно понят. Затем другое заблуждение: «Чем больше заслуг, тем дольше период Дэвачана. Но в Дэвачане любое чувство времени теряется: минута равняется тысячелетию — à quoi bon тогда, и т.д.».

Это замечание и такой взгляд на вещи с таким же основанием можно применить и к целой вечности, к Нирване, пралайе и чему бы то ни было. Скажем, что вся система бытия, существования отдельного и коллективного, объективной и субъективной природы — всего лишь идиотические, бесцельные факты, гигантский обман природы, который, встретив мало сочувствия у западной философии, получил и жестокое неодобрение лучшего «мирского челы». А quoi bon, в таком случае, это проповедывание наших доктрин, постоянная работа восхождения и плавание in adversum flumen? Почему Запад так стремится научиться чемулибо у Востока, если он очевидно не способен переварить то, что никогда не сможет отвечать требованиям особых вкусов его эстетиков? Печальная перспектива для нас, раз даже вы не можете охватить во всем объеме величие нашей философии или хотя бы воспринять малую часть — Дэвачан — высочайших и бесконечных горизонтов, [открывающихся] «после жизни». Я не хочу вас обескураживать, но хочу лишь обратить ваше внимание на ужасающие трудности, встречаемые нами при каждой попытке объяснить нашу метафизику западным умам, даже наиболее интеллектуальным. Увы, друг мой, вы так же не способны усвоить наш способ мышления, как и переварить нашу пищу или же насладиться нашими мелодиями!

Нет ни часов, ни хронометров в Дэвачане, мой уважаемый чела, хотя весь Космос является в известном смысле гигантским хронометром. И мы, смертные — ici bas même — не очень-то считаем время, если вообще это делаем, в периоды счастья и благоденствия, и находим их всегда слишком краткими. Но этот факт нисколько не препятствует нам все равно наслаждаться этим счастьем, когда оно приходит. Приходила ли вам мысль о маленькой возможности того, что, может, именно потому, что чаша блаженства полна до краев, «обитатели Дэвачана» теряют «всякое ощущение времени», чего не происходит с теми, кто пребывает в Авитчи, хотя они в такой же мере, как и обитатели Дэвачана, не имеют осознания времени, то есть нашего земного исчисления периодов времени? Я могу также напомнить вам в связи с этим, что время есть нечто, всецело созданное нами самими. Одна краткая секунда сильной агонии может показаться даже на Земле вечностью одному человеку, а другому, более счастливому, часы, дни и то и целые годы могут представляться пролетающими, подобно краткому мигу. Из всех чувствующих и сознательных существ на Земле человек — единственное животное, сознающее время, хотя это и не делает его ни счастливее, ни мудрее. Как могу я объяснить вам то, что нельзя почувствовать, раз вы не способны понять это? Конечные уподобления не способны выразить абстрактное и бесконечное; также не может объективное отразить субъективное. Чтобы понять блаженство Дэвачана или ужасы Авитчи, вы должны усвоить их так, как это делаем мы. Западный критический идеализм (демонстрируемый нападками мистера Родена Ноэля) должен еще уяснить разницу, существующую между истинным бытием сверхчувственных объектов и призрачной субъективностью идей, к которым он их свел. Время — не утвержденное понятие и потому не может быть ни доказано, ни проанализировано методами поверхностной философии. И пока мы не научимся противодействовать отрицательным результатам этого метода, основанного на выводе заключений согласно так называемой системе чистого разума, и проводить различие между содержанием и формой нашего знания чувствующих объектов, мы никогда не придем к точным, определенным заключениям. Данный случай, защищаемый мною от вашего (очень естественного) ложного представления, — хорошее доказательство узости и даже ошибочности этой «системы чистого (материалистического) разума». Пространство и время могут быть — как писал Кант — не результатами, а регуляторами чувствований, но только наших чувствований на Земле, а не тех, что в Дэвачане. Там мы не находим априорных представлений о «пространстве и времени», влияющих у обитателей Дэвачана на восприятие объектов их чувств; напротив, мы открываем, что сами эти обитатели создают и уничтожают обоих в одно и то же время. Следовательно, так называемые посмертные состояния не могут правильно оцениваться практическим разумом, ибо последний может иметь активное бытие лишь в сфере конечных причин и едва ли может рассматриваться, в соответствии с Кантом (у которого на одной странице он означает разум, а на следующей — волю), как высочайшая духовная мощь в человеке, имеющая своей сферой волю. Вышесказанное предназначено не для дискуссий (пусть и довольно ограниченных), как вы можете подумать, а для будущих «домашних» — как вы выражаетесь — обсуждений с теми, кто изучает и почитает Канта и Платона, ибо вам придется с ними сталкиваться.

Выражаясь яснее, скажу вам следующее, и не моя вина, если вы все-таки не сможете понять всего смысла сказанного. Как у физического существования есть период нарастающей интенсивности от детства до возмужалости, после которого энергия уменьшается и наступают слабоумие и смерть, так же протекает и жизнь-сон в Дэвачане. Следовательно, вы правы, говоря, что душа никогда не откроет своей ошибки и не найдет себя «обманутой природой», тем более что, строго говоря, вся человеческая жизнь с ее хвалеными реальностями ничуть не лучше такого «обмана». Но вы не правы в потворстве предрассудкам и предвзятым мнениям западных читателей (ни один азиат никогда не согласится с вами по этому пункту), когда добавляете, что «во всем этом присутствует чувство нереальности, что болезненно для ума», поскольку вы первый чувствуете, что оно, без сомнения, гораздо больше объясняется «несовершенным пониманием природы существования в Дэвачане», чем каким-либо недостатком нашей системы. Отсюда мои приказания одному челе воспроизвести в Приложении к вашей статье выдержки из настоящего письма, чтобы выводить из заблуждения читателей и сглаживать, насколько возможно, болезненное впечатление, которое будет производить на них ваше признание. Весь этот абзац опасен. Я не чувствую себя вправе его вычеркнуть, так как он, очевидно, является выражением ваших действительных чувств, любезно, хотя и – извините за это выражение — немножко неуклюже выбеленных ради защиты этого, по вашему мнению, слабого пункта [нашей] системы. Но дело обстоит иначе, поверьте мне. Природа обманывает обитателя Дэвачана не более, чем живого, физического человека. Природа предоставляет ему гораздо более реальное блаженство и счастье там, чем здесь, где все состояния зла и шансы против него, и его врожденная беспомощность — как у соломинки, яростно сдуваемой туда и сюда каждым порывом безжалостного ветра — делает неомраченное счастье на Земле совершенно невозможным для человеческого существа, каковы бы ни были его шансы и условия. Скорее назовите эту жизнь безобразным, ужасным кошмаром, и вы будете правы. Назвать существование в Дэвачане «сном» в другом смысле, нежели в качестве условного термина, хорошо подходящего к вашим языкам, полным неверных понятий, значит навсегда отказаться от знания эзотерической доктрины — единственного хранителя истины. Постараюсь еще раз объяснить вам некоторые из многих состояний в Дэвачане и Авитчи.

Как в действительной земной жизни, так и в Дэвачане существует для Эго первый трепет психической жизни, достижение возмужалости, постепенное истощение сил, переходящее в полубессознательность, постепенное забвение и летаргию, затем полное забвение и – не смерть, но рождение: рождение в другую личность и возобновление действия, которое ежедневно, день за днем, порождает новые скопления причин, которые должны быть отработаны в другом периоде Дэвачана и в следующем физическом возрождении как новой личности. Какими будут соответствующие жизни в Дэвачане и на Земле, в каждом случае определяется кармою. И этот тягостный Круг рождения за рождением должен проходиться снова и снова, пока существо не достигнет конца седьмого Круга или не приобретет в промежутке мудрость Архата, затем мудрость Будды и, таким образом, не освободится на Круг или два, научившись разрывать порочные Круги и периодически переходить в Паранирвану.

Но предположим, мы говорим не о Бэконе, Гете, Шелли, Говарде, а о незначительной, бесцветной, лишенной всякой искры персоне, которая никогда не воздействовала на мир, чтобы давать о себе знать, — что тогда? Просто ее состояние в Дэвачане будет таким же бесцветным и слабым, какой была ее личность. А как иначе, раз причина и следствие равны? Теперь представим себе чудовище, скопище зла, чувственности, честолюбия, скупости, гордости, лукавства и т.д., в котором тем не менее есть зародыш или зародыши чего-то лучшего, проблески более божественной Природы, — куда пойдет оно? Упомянутая искра, тлеющая под кучею грязи, будет все же противодействовать притяжению восьмой сферы, куда попадают лишь абсолютные ничтожества, «ошибки природы», чтобы быть совершенно переработанными; их божественная монада отделилась от пяти принципов в течение их жизни (в предыдущем или в нескольких предыдущих воплощениях, ведь подобные случаи тоже вносятся в наши записи), и они жили как бездушные человеческие существа. Это такие люди, которых оставил их шестой принцип (тогда как седьмой, потеряв свою вахану, или проводник, уже не может независимо существовать), а пятый, или животная душа, конечно, падает в «бездонную бездну». Сказанное, может быть, прояснит для вас намеки Элифаса Леви, если вы перечтете им написанное и мои заметки на полях (см. «Теософ» за октябрь 1881 г., статью «Смерть») и поразмыслите над употребленными словами, такими как трутни и т.д. Итак, вышеуказанная сущность не может, несмотря на всю свою порочность, попасть в восьмую сферу, поскольку ее порочность слишком духовна — изысканного свойства. Это существо — не просто бездушное животное. Оно должно быть не просто уничтожено, но наказано, ибо уничтожение, то есть полное забвение и перспектива быть вычеркнутым из сознательного существования, не содержит per se наказания и, как выразился Вольтер, «le néant ne laisse pas d’avoir du bon». Это не свеча, которую может задуть ветерок, а сильная, деятельная, зловредная энергия, вскормленная и развитая обстоятельствами, некоторые из которых могли ею действительно не контролироваться. Должно быть в природе [противоположное] состояние, соответствующее Дэвачану, — и это Авитчи (полная противоположность Дэвачана). Эти понятия были вульгаризованы на Западе и переименованы в Ад и Рай, которые вы совершенно упустили из виду в вашем «Фрагменте». Запомните: «Чтобы стать бессмертным в добре, надо отождествиться с Добром (или Богом); чтобы стать бессмертным во зле — отождествиться со злом (или Сатаною)». Неправильное понимание истинной ценности таких слов, как «дух», «душа», «индивидуальность», «личность» и (особенно) «бессмертие», вызывает словесные войны между многими идеалистическими спорщиками, кроме господ Ч.К.М. и Родена Ноэля. Чтобы завершить ваш «Фрагмент» без риска опять попасть под перемалывающие зубы критики упомянутых почтенных джентльменов, я нахожу необходимым добавить к Дэвачану Авитчи, к которому приложимы те же законы, что и к Дэвачану. С вашего разрешения это сделано в Приложении.

Объяснив достаточно положение дел, я могу ответить на ваши вопросы.

1. Конечно, в Дэвачане существует «смена занятий», постоянная смена, такая же — и гораздо больше, — как и в жизни мужчины или женщины, которым приходится всю жизнь заниматься одним делом, с той только разницей, что обитателю Дэвачана его конкретное занятие всегда приятно и наполняет его жизнь восторгом. Смена должна быть, ибо эта жизнь-сон есть лишь плодоношение, урожай психических семян-зародышей, упавших с дерева физического существования в минуты наших мечтаний и надежд, фантастических проблесков блаженства и счастья, заглушенных в неблагодарной общественной почве и распускающихся в розовой заре Дэвачана, созревающих под его вечно плодотворным небом. Здесь нет неудач, нет разочарований! Если у человека был хотя бы один момент идеального счастья и переживания в течение жизни — даже тогда, если Дэвачан существует, он не мог бы быть, как вы ошибочно предполагаете, бесконечным продлением того «единственного момента», а олицетворяет бесконечное развитие, разнообразные случаи и события, основанные на том «единственном моменте» или моментах — как когда — и проистекающие из них, то есть из всего, что представляется воображению «сновидца». Эта нота, слетевшая с лиры жизни, образует ключевую ноту субъективного состояния существа и превращается в бесконечные гармонические тона и полутона психической фантасмагории. Здесь все неосуществившиеся надежды и мечты полностью реализуются, и мечты объективного существования становятся реальностями субъективного. И там, за покровом Майи, ее пары и обманчивые явления обнаруживаются Адептом, который постиг великую тайну: как проникать в Арканы бытия.

Несомненно, мой вопрос, испытывали ли вы чувство однообразия в течение того, что вы считаете счастливейшим моментом вашей жизни, всецело ввел вас в заблуждение. Настоящее письмо, таким образом, является справедливым наказанием за мою лень расширить объяснение.

2. Что понимается под циклом? «Меньший цикл» есть, конечно, завершение семи Кругов, как было решено и объяснено. Кроме того, в конце каждого из семи Кругов приходит «неполное» воспоминание — только о переживаниях в Дэвачане, имевших место между многочисленными рождениями в конце каждой личной жизни. Полное же воспоминание обо всех жизнях (земных и в Дэвачане) — короче, всеведение — приходит лишь в великом конце всех семи Кругов (если до этого человек не сделался Бодхисаттвой, Архатом), на «пороге» Нирваны, означающей бесконечный период. Конечно, человек седьмого Круга (завершающий свои земные странствования в начале последней расы и Кольца) будет ждать дольше у этого порога, чем человек самого последнего из Кругов. Жизнь Избранных между меньшей пралайей и Нирваной — или, вернее, перед пралайей — есть Великое Вознаграждение, на самом деле самое великое, ибо оно делает Эго (пусть оно и никогда не было Адептом, а было просто достойным нравственным человеком в большинстве своих существований) действительно Богом, всезнающим, сознательным существом, кандидатом — в вечности эонов — на должность Дхиан-Чохана... Довольно, я выдаю тайны посвящения. Но какое отношение имеет Нирвана к воспоминаниям об объективных существованиях? Это состояние еще более высокое, в котором все объективное забывается. Это состояние абсолютного Покоя и ассимиляции с Парабрахманом — это сам Парабрахман. О, прискорбное незнание Западом наших философских истин и неспособность ваших величайших интеллектов понять истинный дух этих учений! Что нам делать, как поступить?

3. Вы предполагаете взаимодействие между сущностями в Дэвачане, соответствующее лишь взаимоотношениям во время физического существования. Обе симпатические души будут каждая вырабатывать в Дэвачане собственные ощущения, делая друг друга участниками своего субъективного блаженства, тем не менее они разделены в том, что касается действительного взаимодействия. Ибо какое товарищество может быть между двумя субъективными сущностями, еще менее материальными, чем эфирное призрачное тело — Майяви-рупа?

4. Дэвачан — это состояние, а не местность. Кама-Лока, Рупа-Лока и Арупа-Лока — три сферы возрастающей духовности, в которых несколько групп субъективных сущностей находят свои влечения. В Кама-Локе (полуфизической сфере) обитают оболочки, жертвы и самоубийцы, и эта сфера разделена на бесконечные области и подобласти, соответствующие ментальным состояниям тех, кто туда приходит в час смерти. Это и есть прекрасная «Страна вечного лета» спиритуалистов, горизонтами которой ограничено видение их лучших ясновидцев — видение несовершенное и обманчивое, ибо не дисциплинированное и не руководимое Алайя Виджняной (скрытым знанием). Кто на Западе что-либо знает об истинном Сахалокадхату, таинственном Chiliocosm, лишь три из многочисленных областей которого могут быть названы внешнему миру: Трибхувана (три мира), а именно Кама-, Рупа- и Арупа-Локи? И все же посмотрите, какую прискорбную путаницу произвело в западных умах упоминание даже этих трех! Читайте «Свет» от 6 января!

Смотрите: ваш друг (М.А. Оксон) сообщает кругу своих читателей, что, по вашему допущению, в вашей «Тайной Доктрине» «не может быть более серьезного обвинения, предъявляемого какому-либо человеку его злейшим врагом», чем то, которое вы выдвигаете против нас — «этих таинственных неизвестных». Не такой резкой критикой добывается больше знаний от нас или «неизвестное» делается более известным. А затем удовольствие учить публику, один из величайших авторитетов которой (Роден Ноэль) несколькими страницами далее пишет, что теософы наделяют «оболочки» симулированным сознанием. Обратите внимание, какую разницу создает одно слово. Будь вместо слова «симулированное» написано слово «ассимилированное», была бы передана правильная идея о том, что сознание оболочки ассимилируется от медиума и присутствующих живых людей, тогда как теперь!.. Но, конечно, соображения не ваших европейских критиков, а наших азиатских чел «кажутся абсолютно Протеевыми в своем вечно меняющемся разнообразии». Этому человеку нужно ответить и поправить его, и сделать это надо вам или мистеру Мэсси. Но, увы, последний знает мало, а вас наши концепции о Дэвачане приводят более чем в «дискомфорт». Но — продолжим.

Из Кама-Локи, в великом Chiliocosm, все новые переведенные души (кроме оболочек), пробудившись после своего посмертного оцепенения, переходят, согласно своим притяжениям, в Дэвачан либо Авитчи. Оба эти состояния снова дифференцируются ad infinitum. Их восходящие степени духовности заимствуют свои наименования от соответствующих лок. Например, чувствования, восприятия и способность к формированию идей обитателей Дэвачана в Рупа-Локе, конечно, будут менее субъективными, чем они были бы в Арупа-Локе; в обеих переживания субъекта-сущности будут варьироваться не только в отношении формы, цвета и субстанции, но и по их формирующим потенциям. Но даже высочайшее переживание монады в наивысшем состоянии Дэвачана в Арупа-Локе (последнем из семи состояний) не сравнится с совершенно субъективным состоянием чистой духовности, из которого монада вышла, чтобы «спуститься» в материю, и в которое при завершении великого цикла она должна вернуться. Да и сама Нирвана не сравнится с Паранирваной.

5. Сознание начинает оживать после борьбы в Кама-Локе у двери Дэвачана, и только после «периода созревания». Пожалуйста, обратитесь к моим ответам по этому вопросу на ваши «Знаменитые Противоречия».

6. Так как ваши выводы относительно бесконечного продолжения в Дэвачане какого-либо момента земного блаженства оказались необоснованными, ваш вопрос в последнем абзаце настоящего списка вопросов не нуждается в разборе. Пребывание в Дэвачане пропорционально незаконченным психическим импульсам, зародившимся в течение земной жизни. Те персоны, чьи влечения были преимущественно материальными, будут скорее втянуты в возрождение силою Танха. Как правильно заметил наш лондонский оппонент, эти темы (метафизические) только частично могут быть поняты. Более высокая способность, принадлежащая к высшей жизни — это способность видеть, и воистину невозможно привлечь ее для лучшего понимания — простыми словами. Нужно видеть духовным оком, слышать ухом Дхармакайи, ощущать чувствами своей Ашта-виджняна (духовного «Я»), прежде чем удастся вполне понять эту доктрину; в противном случае она лишь увеличит «печаль» и очень мало что прибавит к знанию.

7. «Вознаграждение, предусмотренное природою для людей, неизменно и в высшей степени благожелательных», которые не сосредоточили своих привязанностей на одном индивидууме или специальности, следующее: если они чистые, то скорее проходят благодаря этому через Кама — и Рупа-Локи в более высокую сферу Трибхуваны, ибо именно в ней мысли ее обитателей заняты формированием абстрактных идей и рассмотрением общих принципов. Личность есть синоним ограничений, и чем у́же идеи человека, тем сильнее он будет цепляться за низшие сферы бытия, тем дольше задерживаться на плане себялюбивых общественных взаимоотношений. Общественный статус существа, конечно, есть результат кармы, поскольку закон гласит: «Подобное притягивается подобным». Нарождающееся существо втягивается в поток созревания, с которым его ассимилируют преобладающие влечения, оставшиеся после его последнего рождения. Таким образом, тот, кто умер земледельцем, может возродиться королем, а умерший повелителем может увидеть свет в хижине кули. Этот закон притяжения действует в тысячах «случайностей рождения» — нельзя придумать более вопиюще ложного выражения! Когда вы поймете хотя бы следующее: сканды суть элементы ограниченного существования, — тогда уясните и одно из условий Дэвачана, который сейчас имеет для вас такой глубоко неудовлетворяющий аспект. Также ваши заключения (о том, что благосостояние и наслаждения высших классов объясняются лучшей кармой) не вполне правильны в их общем виде. Над ними парит кольцо блаженства, едва ли совместимое с кармическим законом, раз эти «благосостояние и наслаждения» чаще бывают причинами новой, отягощенной кармы, нежели ее продуктом, или следствиями. Даже, как «широкое правило», бедность и скромное положение в жизни реже бывают причиной страдания, нежели богатство и высокое рождение, но об этом после.

[Книга Синнетта; денежные затруднения Теософского общества]

Мои ответы опять принимают вид скорее тома, чем скромного письма. «Писать новую книгу или же писать для «Теософа»? Ну, разве вы не считаете, что (так как у вас есть желание воздействовать не просто на большинство, а на большинство восприимчивых умов) вам лучше писать первую и для последнего? Вы могли бы поместить в «Эзотерическом буддизме» — между прочим, это превосходное название — такой материал, который явился бы продолжением или расширением того, что печаталось в «Теософе», — систематическое толковое изложение того, что было и будет дано в журнале в отдельных коротких фрагментах. Я особенно забочусь — ради М., — чтобы журнал имел по возможности больший успех, чтобы он был более распространен, чем в настоящее время в Англии. Ваша новая книга, привлекая, как это непременно будет, внимание наиболее образованной и мыслящей части публики Запада к органу «Эзотерического буддизма» par excellence, принесет ему очень много пользы, и они будут помогать друг другу.

Не упускайте из виду работу «Будда и ранний буддизм» Лилли, когда будете писать. Несмотря на уйму заблуждений, необоснованных утверждений, искажений фактов и даже санскритских и палийских терминов, этот снобический том, однако, имеет величайший успех у спиритуалистов и даже мистически настроенных христиан. Я хочу, чтобы Субба Роу или Е.П.Б. его слегка прорецензировали, причем заметками для этого снабжу их я сам, но об этом будет больше сказано в следующем письме. У вас вполне достаточно материала для работы в моих заметках и статьях. Вы изложили только некоторые из многих пунктов, которых я касался и неоднократно расширял в грудах писем, как делаю и сейчас. Вы могли бы выбрать из них любое количество новых статей и фрагментов для журнала, и у вас еще останется материала с лихвой для книги. А его, в свою очередь, можно употребить для третьего тома в дальнейшем. Неплохо было бы держать такой план в уме.

Ваша «безумная идея» в отношении Дарджилинга, добрый друг, не безумна, а просто неосуществима. Время еще не настало. Но течение ваших энергий несет вас, пусть медленно, но упорно, в направлении личного общения. Я не скажу, что хочу этого так же сильно, как и вы, ибо, видя вас почти каждый день моей жизни, я очень мало заинтересован в объективном общении; но ради вас хотел бы, если бы мог, ускорить эту встречу. Однако... Пока что будьте счастливы узнать, что вы сделали больше подлинного добра для своего рода в течение двух последних лет, нежели в течение многих предыдущих. И для себя тоже.

Я вполне уверен, что вы не разделяете тех эгоистических чувств, которые вызывают у лондонского Отделения желание лишить Основное Общество даже той небольшой финансовой поддержки — несколько гиней в год, — которую оно оказывало. Кто когда-либо подумал бы отказаться или пытался уклониться от уплаты взносов какому-либо Обществу, клубу или научному объединению, к которому он принадлежит? Следовательно, только безразличие и эгоизм позволяют людям праздно и спокойно стоять в стороне, видя, как эти двое в Индии отдают свои последние рупии (а Упасика даже продает свои драгоценности — ради Общества), хотя многие из британских членов Общества гораздо более способны позволить себе необходимые жертвы, нежели они. Сестра мистера Олькотта сейчас голодает в Америке, а бедняга [Олькотт], так глубоко любящий ее, тем не менее не хотел выделить 100 рупий из средств Общества или, вернее, «Теософа», чтобы помочь ей с шестью детьми, если бы не настояла Е.П.Б., а М. не дал бы небольшой суммы для этого.

Однако я сказал Олькотту, чтобы он предоставил вам нужные официальные полномочия по сбору взносов или заключению любых деловых соглашений в Лондоне, которые вы найдете нужными. Но поймите, мой высоко ценимый брат: если бедные индийские клерки, получающие 20–30 рупий жалованья, должны помогать своими взносами покрывать расходы вашего Общества, то полное освобождение от платежей гораздо более богатых лондонских членов будет вопиющей несправедливостью. Будьте справедливы, «пусть даже упадет небо». Все же, если потребуются уступки местным предрассудкам, то, конечно, вы более сведущи, чем мы, чтобы разобраться и вести необходимые переговоры. Во что бы то ни стало поставьте «денежные дела на более прочное основание», чем в настоящее время, если финансовый ветер должен быть смягчен для остриженного ягненка-пелинга. Я верю в вашу мудрость, мой друг, хотя у вас будет некоторое право начать быстро терять веру в мою, принимая во внимание, насколько трудными оказываются переговоры о средствах для «Феникса». Вы должны понять, что, хоть Чохан и одобрил моего «мирского челу», я все еще нахожусь под прошлогодним ограничением и поэтому не могу направлять на заинтересованные стороны все психические силы, которые при других обстоятельствах мог бы. Кроме того, наши законы и ограничения в отношении денег и любых финансовых операций, как внутри, так и вне нашего Объединения, чрезвычайно суровы, а по некоторым пунктам — неумолимы. Мы должны поступать очень осторожно, а отсюда задержка. Но надеюсь, вы сами думаете о том, чтобы что-то в этом направлении было сделано.

Да, К.Х. действительно полагает, что обзор «мистера Айзекса должен появиться в «Теософе», от автора «Оккультного мира», поэтому пришлите его, прежде чем уедете. И ради старого Сэма Уорда мне хотелось бы, чтобы это было отмечено в «Пионере». Но теперь это не так важно, когда вы его оставляете.

Поэтому — селям и лучшие пожелания. Я чрезвычайно занят приготовлениями к Посвящению. Несколько моих чел, в том числе Джуал Кул, стремятся достичь «другого берега».

Ваш верный К.Х.

Сноски

---