Блаватская Е.П. - Тайная доктрина (пер. ВВБ) т.1 ч.2 отд.1: различия между версиями

{{Стиль А-Эпиграф|"Разве тому, кто имеет глаза, не представляется Символ всегда более или менее ясным откровением Божественного? . . . Сквозь всё это проблёскивает что-то от Божественной Идеи. . . И даже тот наивысший стяг, под которым когда-либо собирались и соединялись люди в едином объятии, сам Крест, не заключал в себе никакого иного смысла, кроме случайного и внешнего".

|{{Стиль С-Капитель|Карлейль}}<ref>Th. Carlyle, Sartor Resartus. Book 3, Ch. III "Symbols". Смысл эпиграфа будет, очевидно, более понятен, если привести его в контексте всего фрагмента: "Разве тому, кто имеет глаза, не представляется Символ всегда более или менее ясным откровением Божественного? Но, замечу я дальше, любой Символ имеет как внешнее, так и внутреннее значение. Чаще всего первое. Что такого особенного, к примеру, было в том знаменитом "башмаке", изображение которого крестьяне несли над головою своей в качестве собственной эмблемы во время Крестьянских войн? А в изображении "кошеля", под знаком которого героически сражались и побеждали нидерландские гёзы, прославив прозвище "нищих" в восстании против самого короля Филиппа? Внутреннего смысла в них не было никакого: один только внешний, ибо то были случайно выбранные штандарты, более-менее скрытно объединяющие под собой огромные массы людей, и в самом этом объединении, как я уже сказал раньше, есть что-то мистическое, что-то божественное. В эту категорию входят или входили также и наиглупейшие геральдические гербы, самые разные военные знамёна да и вообще все эти национальные и сектантские костюмы и обычаи: всем им недостаёт необходимой Божественности и даже ценности. Ценность у всего этого была лишь одна — внешняя. Но, тем не менее, сквозь всё это проблёскивает что-то от Божественной Идеи, как и сквозь все эти военные знамёна пробивается Божественная Идея Долга, героической Доблести, а в некоторых случаях и идея Свободы и Справедливости. И даже тот наивысший стяг, под которым когда-либо собирались и соединялись люди в едином объятии, сам Крест, не заключал в себе никакого иного смысла, кроме случайного и внешнего.

Но совсем другое дело, когда Символ ваш имеет внутренний смысл и сам по себе достоин того, чтобы вокруг него объединялись люди. И стоит только Божественному чуть-чуть проявить себя чувствам, пусть только вечность более или менее ясно проглянет сквозь картину времени! Тогда он оказывается вполне достойным того, чтобы люди объединились вокруг него и молились сообща перед таким Символом, и так, изо дня в день, из века в век, привносили в него новую Божественность.  

{{Стиль С-Капитель|Изучение}} тайного смысла, заключённого в любом, религиозном или светском, предании и принадлежащем любому, великому или малому, народу — а главным образом, это были предания Востока — занимало бóльшую часть жизни автора этих строк. Она относится к числу тех людей, которые убеждены: ни один мифический сюжет, ни одно легендарное событие, сохранившееся в фольклоре любого народа земли, никогда не представляло собой плод чистой фантазии, а наоборот, каждое из подобных сказаний имеет под собой реальную историческую основу. И как бы высока ни была репутация ряда специалистов в области символики, но в этом вопросе автор не разделяет мнения тех из них, кто в любом мифе видит лишь очередное подтверждение склонности ума древнего человека к суевериям и предрассудкам, и полагает, будто все мифологии возникли из ''солнечных мифов'' и строятся исключительно на них. Столь поверхностные оценки были критически проанализированы поэтом и египтологом, м-ром Джеральдом Мэсси, в его замечательной лекции "Лунные культы в древности и в наши дни" ("Luniolatry, Ancient and Modern"). Мы считаем полезным привести в этой части нашей книги его острые критические замечания, поскольку они очень точно соответствуют и нашей точке зрения по этому вопросу, которую мы открыто заявили ещё в 1875 году, когда нами была написана "Разоблачённая Исида".