глава: Первое письмо от К.Х. к А.О. Хьюму
| от кого: | Кут Хуми Лал Синг | написано 1.11.1880 из: Амритсар, Индия |
|
кому: |
Хьюм Алан Октавиан | получено в: – |
содержание: Причины социального упадка Индии. Причины отказа Махатм от руководства ТО. Специфика методики обучения оккультным наукам. Отличия европейского и восточного методов обучения.
Первое письмо от К.Х. к А.О.Хьюму
Амритсар, 1 ноября [1880 г.]
Уважаемый господин!
Пользуясь первыми свободными минутами, чтобы по всей форме ответить на Ваше письмо от 17-го числа истёкшего месяца, сообщаю о результатах обмена мнениями с нашими Главами относительно изложенного в Вашем письме предложения, и вместе с тем постараюсь ответить на все Ваши вопросы.
Прежде всего, хочу поблагодарить Вас от имени всей группы нашего Братства, особо заинтересованной в благоденствии Индии, за предложение помощи, в значении и искренности которого никто не может усомниться. Прослеживая нашу родословную через превратности индийской цивилизации до отдалённого прошлого, мы испытываем к нашей родине столь глубокую и горячую любовь, что смогли сохранить её даже в условиях всё возрастающего и космополитического (извините, если это не английское слово) воздействия, оказываемое на наши исследования скрытых законов природы. И поэтому я, как и любой другой патриот Индии, испытываю глубокую благодарность за каждое сказанное доброе слово или совершенный в её интересах добрый поступок.
И теперь представьте, что поскольку мы убеждены, что упадок Индии в значительной степени обусловлен удушением её древней духовности и что всё, помогающее восстановить высокий уровень мышления и нравственности, должно стать возрождающей силой для индийской нации, то любой из нас, естественным образом, безо всякого понукания, был бы расположен к тому, чтобы способствовать созданию общества, чьё предполагаемое создание находится на стадии обсуждения, особенно если оно действительно предназначено для того, чтобы стать обществом чуждым всяким эгоистическим побуждениям и имеющим своею целью возродить древнюю науку и восстановить в мире уважение к нашей стране. Примите это как должное, без дальнейших торжественных заявлений. Но вы, как любой человек, сведущий в истории, знаете, что патриоты могут напрасно рвать свои сердца на части, если обстоятельства оборачиваются против них. Иногда случалось, что никакая человеческая власть и даже яростная сила высочайшего патриотизма не могли отклонить неумолимую судьбу от своего предназначенного курса, и тогда народы угасали, погрузившись в гибельную тьму, словно факелы, опущенные в воду.
Поэтому мы, ощущающие упадок нашей страны, но не имеющие сил немедленно возвысить её, не можем поступать, как хотели бы поступать в обычных делах или в этом конкретном деле. Мы не имеем права идти на уступки относительно ваших попыток к сближению, хотя внутренне ощущаем готовность к этому, и потому вынуждены сказать, что идея, которую лелеете Вы с м-ром Синнеттом, осуществима лишь частично. Одним словом, ни меня, ни какого-либо другого брата, ни даже продвинутого неофита нельзя специально назначить руководящим духом[1] или главой Англо-индийского отделения. Мы понимаем, что было бы неплохо иметь возможность регулярно наставлять Вас и нескольких Ваших коллег, демонстрируя вам феномены и сопровождая их разумным объяснением. Хотя никого кроме Вашей немногочисленной группы нельзя убедить, тем не менее, было бы бесспорно полезно привлечь к изучению азиатской психологии хотя бы нескольких англичан, одарённых первоклассными способностями. Нам известно всё это, а также гораздо большее; поэтому мы не отказываемся от переписки с Вами и от того, чтобы разными способами оказывать Вам ту или иную помощь. Но мы отказываемся брать на себя любую другую ответственность, помимо периодической переписки и помощи советами, а также в случае благоприятных обстоятельств мы можем предоставлять Вам вещественные, по возможности, зримые доказательства нашего присутствия, способные удовлетворить Ваш интерес. «Руководить» вами мы не согласны. Как бы велики ни были наши возможности, мы можем лишь обещать, что в полной мере воздадим вам по заслугам. Если вы заслужите многого – мы окажемся честными должниками; заслужите немного – и рассчитывайте только на компенсацию. Это не просто отрывок какого-то текста из школьной тетрадки, хотя так может показаться; это всего лишь нескладное изложение закона нашего Ордена, и мы не можем преступить его. Если бы нам, совершенно не знакомым с западным, и особенно с английским, образом мышления и действия, пришлось вмешаться в деятельность организации такого рода, то вы бы обнаружили, что ваши установившиеся привычки и традиции непрерывно вступают в противоречие если не с новыми устремлениями, самими по себе, то, по крайней мере, с предложенными нами способами их реализации. Вы не смогли бы получить от нас единодушного согласия даже на то, что вы могли бы сделать сами. Я попросил г-на Синнетта составить план, включающий ваши совместные идеи, дабы представить его нашим главам, что, по-видимому, является кратчайшим путём к взаимному согласию. Ваше отделение не могло бы существовать под нашим «руководством»; вы вообще не те люди, которыми можно руководить в подобном смысле. Следовательно, общество родилось бы преждевременно и потерпело бы неудачу, выглядя столь же нелепо, как парижская daumont[2], состоящая из индийских яков или верблюдов.
Вы просите, чтобы мы обучали вас истинной науке – оккультному аспекту известной стороны природы; и вы полагаете, что сделать это так же легко, как и попросить об этом. Похоже, вы не осознаете огромных трудностей, существующих на пути передачи даже элементарных основ нашей науки тем, кого обучали с помощью привычных для вас методов. Вы не понимаете, что чем больше в вас одного, тем менее вы способны инстинктивно понять другое, поскольку мысль человека обычно следует по привычной колее, и если у него не хватит смелости засыпать её и проложить себе новые колеи, он вынужден волей-неволей странствовать по проторенным путям. Позвольте привести вам несколько примеров.
В соответствии с точной современной наукой вы бы определили только одну космическую энергию и не увидели бы никакой разницы между энергией, затрачиваемой путешественником, чтобы отодвинуть куст, преграждающий ему дорогу, и учёным-экспериментатором, который тратит равное количество энергии на то, чтобы привести в движение маятник. А мы видим, поскольку знаем, что между этими двумя случаями существует огромная разница. Один бесполезно рассеивает и распыляет свою силу, другой концентрирует и сохраняет её. Пожалуйста, поймите меня правильно; я не имею в виду относительную полезность в обоих случаях, как может показаться, но только тот факт, что в одном случае существует лишь грубая сила, без какого-либо превращения этой грубой энергии в более высокую потенциальную форму духовной динамики, а в другом – только такое превращение. Прошу Вас, не думайте, что я пускаюсь в туманные метафизические рассуждения. Мысль, которую я хочу донести до Вас, заключается в том, что результатом высшей деятельности ума, занятого научной работой, является эволюция сублимированной формы духовной энергии, которая в своём космическом действии приводит к неограниченным результатам, в то время как автоматически действующий мозг сохраняет или накапливает в себе только определенную квоту грубой силы, которая не приносит пользы ни самому человеку, ни человечеству. Человеческий мозг – это неиссякаемый генератор космической энергии самого утонченного качества, преобразованной из низкой грубой энергии природы; и высший адепт делает себя центром, излучающим потенциальные возможности, которые на протяжении эонов порождают все новые и новые взаимосвязи. Это является ключом к загадке его способности проецировать и реализовывать в видимом мире формы, которые его воображение построило из инертной космической материи в невидимом мире. Адепт не создает ничего нового, он только пользуется и манипулирует накопленными материалами, которые природа хранит вокруг него, теми материалами, которые прошли через все формы в течение бесконечных веков. Ему остаётся лишь выбрать по желанию какую-то форму и призвать её к объективному существованию. Разве это не покажется бредом сумасшедшего любому из ваших «учёных» биологов?
Вы говорите, что существует ряд отраслей науки, с которыми вы совершенно не знакомы, и что, по Вашему мнению, Вы сможете сделать немало добра, имея возможность ознакомиться с ними, посвятив их изучению долгие годы. Несомненно, так оно и есть. Но позвольте мне описать Вам более ясно в общих чертах разницу между методами естественных наук, называемых точными, часто из простой вежливости, и метафизических наук. Г-н Тиндаль ставит метафизические науки, которые, как вы знаете, не доступны подтверждению со стороны разнородной публики, в один ряд с поэтическим домыслом. С другой стороны, реалистическая наука, основанная на фактах, совершенно прозаична. Но для нас, бедных безвестных альтруистов, ни одна из этих наук не представляет интереса, за исключением степени её потенциального результата в отношении нравственности и коэффициента полезности для человечества. А что может быть более безразличным ко всем и вся в своем гордом одиночестве и привязанным исключительно к эгоистическим потребностям для своего распространения, нежели материалистическая и реалистическая наука фактов? Позвольте мне спросить, не подвергаясь обвинению в пустом «выставлении науки напоказ», какое отношение имеют законы Фарадея, Тиндаля и прочих учёных к альтруизму, в их абстрактных отношениях к человечеству, рассматриваемому как единое целое? В какой степени они интересуются человеком, как отдельным атомом этого великого и гармоничного целого, даже если и могут порою приносить этому атому практическую пользу? Космическая энергия есть нечто вечное и непрерывное; и материя – неразрушима, и это подтверждают научные факты. Усомнитесь в них – и вы невежда; отрицайте их – и вы опасный безумец, фанатик; притворитесь, что вы делаете успехи на основании этих теорий – и вы наглый шарлатан.
Но даже эти научные факты никогда не предлагали обществу экспериментаторов никаких доказательств того, природа сознательно предпочитает, чтобы материя была неразрушимой в органических, а не в неорганических формах; и что она медленно, но непрерывно работает над реализацией этой цели, а именно, эволюцией сознательной жизни из инертного материала. Отсюда невежество учёных в вопросах распыления и сгущения космической энергии в её метафизическом аспекте, отсюда их разногласия по поводу теории Дарвина, неуверенность относительно того, какова степень сознательной жизни в отдельных элементах, и, как неизбежное следствие, презрительное неприятие любого феномена, который не вписывается в ими же установленные условия, равно как и неприятие самой мысли о мирах полуразумных, если не разумных сил, действующих в укромных уголках природы.
Вот вам ещё одна практическая иллюстрация; мы видим огромную разницу между качеством двух одинаковых количеств энергии, затрачиваемых двумя людьми, один из которых, предположим, идёт на свою скромную ежедневную работу, а другой – в полицейский участок доносить на приятеля; в то время как люди науки не видят в этом никакой разницы. Не они, а мы видим определённую разницу между энергией ветра и энергией вращающегося колеса. А почему? Потому что любая мысль человека, развиваясь, переходит во внутренний мир и становится активной сущностью, соединяясь (можно сказать, сливаясь) с одним из элементалов, то есть с одной из полуразумных сил соответствующего царства. Она продолжает жить в качестве активного разумного существа, порождения человеческого сознания, и период её жизни определяется изначальной интенсивностью деятельности мозга, которая породила эту мысль. Так, благая мысль сохраняется как деятельная, благотворная сила, а злая – как злой демон. Вот так человек непрерывно населяет космический энергетический поток своим собственным миром, состоящим из отпрысков своих фантазий, желаний, побуждений и страстей; такой поток влияет на любой организм, вступающий с ним в контакт и наделённый нервной системой или просто чувствительностью, пропорционально своей динамической интенсивности. Буддисты называют его скандхами, индусы – кармой. Адепт сознательно развивает эти формы, а другие люди бессознательно отбрасывают их.
Чтобы достичь успеха и сохранить свою силу, адепт должен жить в одиночестве, более или менее погружённым в созерцание своей души. Точные науки ещё меньше способны осознать, что муравей, сооружающий муравейник, трудящаяся пчела и вьющая гнездо птица накапливают, каждый своим нехитрым способом, столько же космической энергии в её потенциальной форме, сколько Гайдн, Платон или пахарь, проводящий борозду плугом, – своими собственными способами; напротив, охотник, убивающий дичь ради удовольствия или выгоды, или позитивист, напрягающий свой интеллект, дабы доказать, что плюс, умноженный на плюс, дает минус, тратят или рассеивают не меньше энергии, чем тигр, набрасывающийся на жертву. Все они обкрадывают природу, вместо того чтобы обогащать её, и всем им придется держать за это ответ в зависимости от степени их разумности.
Точная экспериментальная наука, не имеет ничего общего с нравственностью, добродетелью и альтруизмом; следовательно, она не может претендовать на нашу помощь, пока не придёт в гармонию с метафизикой. Будучи всего лишь холодной классификацией фактов вне человека, – фактов, которые существовали до него, и будут существовать после него, её область полезности прекращается для нас на внешней границе этих фактов; поскольку её мало волнует какими окажутся для человечества выводы и результаты для данных, полученных её методами. Следовательно, коль скоро наша сфера лежит так же далеко за пределами сферы точной науки, как орбита Урана – за пределами орбиты Земли, мы определенно отказываемся быть колесованными на любой из её конструкций. Для точной науки теплота – всего лишь вид движения, а движение порождает теплоту, но почему механическое движение вращающегося колеса должно иметь на метафизическом плане гораздо большую величину, нежели теплота, в которую это движение постепенно преобразуется, – это ещё ей предстоит открыть. Для людей науки немыслимо философское и трансцендентное (а потому нелепое) представление средневековых теософов о том, что окончательный прогресс человеческого труда, которому способствуют непрекращающиеся совершаемые человеком открытиями, должен однажды завершиться процессом, который в подражании энергии солнца (его способности быть постоянным двигателем) приведет к превращению неорганической материи в пищевые продукты. Если бы солнцу, великому питающему отцу нашей планетной системы, пришлось бы завтра «в условиях эксперимента» высиживать гранитных цыплят из каменной глыбы, то они (люди науки) приняли бы это как научный факт, не размениваясь на сожаления по поводу того, что каменные цыплята – не живая птица, и ими нельзя накормить голодающих и умирающих от голода людей. Но если бы какой-нибудь шаберон[3] в голодное время перешел через Гималаи и своим способом воспроизвел в большом количестве мешки с рисом, чтобы спасти множество людей, умирающих от голода, – ваши судьи и сборщики налогов наверняка засадили бы его в тюрьму, чтобы заставить признаться, чьи амбары он ограбил. Такова точная наука и ваш прагматичный мир. И хотя, как вы говорите, на Вас производит большое впечатление огромная степень невежества мира по любому вопросу, которую Вы метко называете, как «несколько очевидных фактов, собранных и грубо обобщённых, и специальный жаргон, изобретённый для того, чтобы скрыть людское невежество во всем, что лежит за этими фактами»; хотя Вы говорите о своей вере в бесконечные возможности природы, Вы, тем не менее, согласны потратить свою жизнь на работу, которая идёт на пользу лишь все той же точной науке. Вы тоннами тратите космическую энергию, чтобы собрать, образно говоря, едва ли несколько унций в своих ёмкостях. Несмотря на ваше интуитивное восприятие безграничного радиуса действия природы, Вы придерживаетесь той позиции, что пока искусный в тайном знании человек не потратит на ваше зародышевое общество энергии, которую он, не сходя с места, сможет с пользой распределить среди миллионов, Вы (со своими хорошими природными способностями) не захотите протянуть руку помощи человечеству и самостоятельно взяться за работу, предоставив времени и великому закону вознаградить Вас за труд.
Что касается ряда заданных Вами вопросов, то сначала давайте обсудим, если позволите, вопрос, касающийся предполагаемой неспособности «Братства» «оставить какой-либо след в мировой истории». Вы полагаете, что братьям, при их исключительных преимуществах, следовало бы «собрать в своих школах значительную часть наиболее просвещенных умов из каждой нации». Но откуда Вы знаете, что они не оставили в истории следа? Знакомы ли Вы с их стремлениями, успехами, неудачами? Есть ли у Вас основания предъявлять им обвинения? Да и как ваше общество могло бы собрать доказательства поступков, совершенных людьми, которые перекрыли все возможные подступы для назойливых и любопытных людей, чтобы не позволить им за собою шпионить? Основная предпосылка их успеха заключалась в том, чтобы за ними никто не следил и им никто не мешал. Они сами знают, что уже сделали, но все, кто находился вне их круга, могли бы видеть лишь результаты, причины же были скрыты от посторонних глаз. Чтобы как-то объяснить эти результаты, людям в разные эпохи приходилось изобретать теории о вмешательстве «богов», об особом провидении, о судьбе, о благоприятном или враждебном влиянии звёзд. Не было такого времени в так называемом историческом периоде или до него, когда наши предшественники не изобретали бы событий и не «творили бы историю», чьи факты «историки» впоследствии неизменно искажали бы в угоду современным предрассудкам. Вы абсолютно уверены в том, что видные героические личности последовательных драм не были зачастую лишь их марионетками? Мы никогда не претендовали на способность ввергать целые народы в тот или иной кризис вопреки основным тенденциям космических процессов вселенной.
Циклы должны проходить свои круги. Периоды умственного и нравственного света и тьмы сменяют друг друга, как день сменяет ночь. Великие и малые юги должны совершаться согласно установленному порядку вещей. А мы, несомые мощным потоком, можем лишь изменять и направлять некоторые из его малых потоков. Если бы мы обладали властью воображаемого личностного Бога, а неизменные универсальные законы были бы нашей игрушкой, тогда, конечно, мы смогли бы создавать такие условия, что эта земля превратилась бы в Аркадию для возвышенных душ. Но поскольку мы вынуждены иметь дело с неизменным законом, будучи сами его созданиями, нам пришлось делать то, на что мы были способны, и оставаться благодарными.
Бывали периоды, когда «значительная часть просвещенных умов» обучалась в наших школах. Такие времена знали Индия, Персия, Египет, Греция и Рим. Но, как я отмечал в одном из писем к г-ну Синнетту, адепт – это кульминация своей эпохи, и за целое столетие появляется сравнительно немного таких людей. Земля является полем битвы нравственных сил не менее чем физических; а неистовые животные страсти под воздействием грубых энергий низшей группы эфирных посредников всегда стремятся подавить духовность.
Что ещё можно ожидать от людей, столь тесно связанных с низшим царством, из которого они вышли в процессе эволюции? Верно и то, что именно сейчас наши ряды редеют, но это потому, что, как я уже говорил, мы принадлежим к роду человеческому, подвластны его циклическому импульсу и бессильны обратить его вспять. Можно ли повернуть Ганг и Брахмапутру обратно к истокам? Можно ли хотя бы перегородить их плотинами так, чтобы накопившиеся воды не вышли из берегов? Нет, но можно частично направить эти воды в каналы и использовать их гидравлическую энергию на благо человечества. Так и мы, хотя и не в силах помешать двигаться этому миру в предопределённом ему направлении, мы всё же можем направлять часть его энергии в полезные каналы. Если вы считаете нас полубогами, то моё объяснение Вас не удовлетворит; если смотрите на нас, как на простых людей, возможно, немного мудрее в результате специального обучения, то это должно послужить ответом на Ваше возражение.
«Что хорошего может быть для моих товарищей и для меня (мы неотделимы друг от друга) от применения оккультных наук?» – спрашиваете Вы. Когда местное население увидит, что англичане и даже некоторые высшие чиновники британской администрации в Индии проявляют интерес к науке и философии их предков, они и сами открыто возьмутся за их изучение. А если они придут к пониманию того, что древние «божественные» феномены были не чудесами, а научными эффектами, то суеверия ослабнут. Таким образом, со временем исчезнет величайшее зло, угнетающее индийскую цивилизацию и препятствующее её возрождению. Нынешняя тенденция в образовании ставит своей целью сделать индийцев материалистами и искоренить духовность. При правильном понимании того, что хотели передать наши предки с помощью своих писаний и учений, образование стало бы благословением, тогда как сейчас оно зачастую является проклятием. В настоящее время как необразованные, так и образованные индийцы считают англичан слишком предвзятыми из-за христианской веры и современной науки, чтобы захотеть понять индийцев и их традиции. Англичане и индийцы охвачены взаимной ненавистью и недоверием. Под влиянием изменившегося отношения к древней философии индийские принцы и состоятельные люди стали бы жертвовать на обычные школы для обучения пандитов; снова вышли бы на свет старинные рукописи, до сих пор захороненные в недоступных для европейцев местах, а вместе с ними – ключ ко многому из того, что было веками сокрыто от народных масс, и того, что не интересует ваших скептически настроенных санскритологов, и что ваши религиозные миссионеры не дерзают понять. Наука приобрела бы при этом многое, а человечество – всё. Благодаря стимулирующему влиянию англо-индийского Теософского Общества мы со временем смогли бы стать свидетелями нового золотого века санскритской литературы. Такое движение могло бы пользоваться полной поддержкой местного правительства, поскольку действовало бы как предупредительная мера против недовольства, а также испытывать симпатию со стороны европейских санскритологов, которые, придерживаясь разных мнений, нуждаются в помощи местных пандитов, ныне им недоступной ввиду взаимного непонимания. Уже сейчас они просят такой помощи. В данный момент два образованных индийца из Бомбея помогают Максу Мюллеру, а молодой пандит из Гуджарата, член Теософского Общества, помогает проф. Монье Уильямсу в Оксфорде и живёт у него дома. Первые два – материалисты и причиняют вред, последний мало что может сделать один, потому что человек, которому он служит, – исполненный предрассудков христианин.
Обратив свои взоры к Цейлону, мы видим, как наиболее просвещенные священнослужители объединяются под руководством теософского общества, придя к новому толкованию буддийской философии; а в Галле 15 сентября открылась светская теософская школа для обучения сингальской молодежи, рассчитанная на 300 учащихся, этому примеру на острове собираются последовать ещё в трех местах. Если Т.О. «в своем теперешнем состоянии» и в самом деле не обладает «подлинной жизнеспособностью», но при этом его скромные усилия, тем не менее, приносят столько практической пользы, то насколько бόльших результатов следует ожидать от организации, устроенной согласно лучшему, предложенному Вами проекту!
Те же причины, которые внедряют материализм в сознание индусов, в равной степени воздействуют и на всё мышление Запада. Образование возводит на престол скептицизм, но закрепощает духовность. Вы могли бы принести огромную пользу, помогая народам Запада обрести надёжную основу для восстановления их гибнущей веры. Им нужны доказательства, которые может дать только азиатская психология. Дайте их, и Вы даруете счастье умам тысяч людей. Эра слепой веры миновала, воцарилась эпоха исследования. Исследования, разоблачающие лишь заблуждения, но не обнаруживающие ничего, на чем могла бы душа созидать, создают только борцов с предрассудками. Такого рода борьба из-за своей разрушительной деятельности ничего не может дать; она способна лишь разрушать. Но человека не может удовлетворить одно голое отрицание. Агностицизм – всего лишь временная остановка.
Сейчас наступил подходящий момент для того, чтобы задать направление периодически возвращающемуся импульсу, который уже на подходе и который либо заставит нашу эпоху двигаться в сторону крайнего атеизма, либо потащит её назад, к крайней власти духовенства, если его не обратить к изначальной удовлетворяющей душу философии арийцев. Тот увидит эти тенденции, кто наблюдает за тем, что происходит в наши дни, с одной стороны, среди католиков, которые плодят чудеса с такою же легкостью, как термиты свое потомство, а с другой стороны, среди вольнодумцев, которые в массовом порядке превращаются в агностиков. Наш век кутит на пирушке феноменов. Те же чудеса, на которые спиритуалисты ссылаются в противовес догмам о вечной погибели и искуплении, католики кучами приводят, как самые веские доказательства их веры в чудеса. А скептики высмеивают и тех, и других. Все слепы, и некому их вести! Вы и Ваши коллеги можете помочь в предоставлении материала столь необходимого для универсальной религиозной философии – философии, неуязвимой для нападок со стороны учёных, поскольку она сама по себе является завершением абсолютной науки, и религии, воистину достойной этого названия, поскольку она будет включать в себя отношения человека физического с человеком психическим, а их обоих – с тем, что выше и ниже их. Разве ради этого не стоит принести небольшую жертву?
И если после размышлений Вы решитесь предаться этой новой деятельности, то Вам следует знать, что ваше общество – это не лавка чудес, не клуб, устраивающий званые обеды, и оно не предназначено для изучения феноменов. Его главная задача заключается в том, чтобы искоренять современные предрассудки и скептицизм, извлекать из древних источников, давно пребывающих под спудом, доказательства того, что человек может творить свою будущую судьбу, зная наверняка, что при желании он способен жить в потустороннем мире, что все «феномены» являются лишь проявлением естественного закона, и долг каждого разумного существа – постичь этот закон. Вы лично посвятили много лет труду, добровольно начатому и добросовестно исполнявшемуся. Уделяйте своим ближним половину того внимания, которое Вы уделяете своим «птичкам», и вы завершите с пользой свою жизнь великой благородной работой.
С уважением, Ваш друг
О письме
Оригинал этого письма не сохранился, хотя основная его часть появилась в книге «Оккультный мир». Неизвестно, почему оно было опущено в «Письмах Махатм» А. П. Синнетту. Мы можем только предполагать, что копия, которую сделала Пейшенс Синнетт, не была передана Тревору Баркеру, когда он переписывал письма махатм, иначе он, несомненно, включил бы это письмо в своё издание. Оно следует за письмом К.Х. от 29 октября (1880 г.) г-ну Синнетту (ПМ № 4).
Мы воспроизводим письмо целиком, сверив его с рукописной копией г-жи Синнетт из Британского музея (Mahatma Papers, том VII, дополнительная рукопись 45289 B). В копии много пометок синим карандашом, что указывает на редактирование А.П.С. перед публикацией, и в трех местах удалено несколько предложений – соответственно, в то время. Как было сказано, использованный здесь текст, приведён дословно с копии Пейшенс Синнетт.
Следует отметить, что, несмотря на более поздние осложнения, которые закончились разрывом г-на Хьюма с Братьями, это «первое письмо было настолько искренним, его дух был таким многообещающим, и возможности, которые он открывал для общего блага, казались такими грандиозными, что... я отнес его нашему почтенному Главе» (К.Х. к А.О.Х., ПМ № 28).
Г.Ф.К. (Грейс Ф. Кнохе)[4]
Сноски
- ↑ Термин, употребляемый в спиритуализме. – Прим. пер.
- ↑ Фр. упряжка цугом. – Прим. пер.
- ↑ Тиб. zhabs drung ཞབས་དྲུང་ Шабдрунг. Шабдрунг Ринпоче — линия реинкарнаций, тянущаяся с Тибета ещё до основателя Бутана Шабдрунга Нгаванг Намгьяла (1594-1651) по настоящее время. – Прим. пер.
- ↑ Английский текст взят с сайта theosociety.org.