Перевод с 1-го английского издания: Российское ТО
Откуда этотъ вселенскій символъ? Яйцо, какъ священный знакъ, входило въ составъ космогоніи каждаго народа на землѣ и почиталось, какъ въ отношеніи его формы, такъ и въ отношеніи заключенной въ немъ тайны. Со времени самыхъ раннихъ ментальныхъ концепцій человѣка, оно было извѣстно какъ наиболѣе удачно представляющее начало и тайну Бытія. Постепенное развитіе невидимаго зародыша внутри замкнутой скорлупы; внутренній процессъ, безъ сколько бы то ни было замѣтнаго внѣшняго вмѣшательства силы, который изъ скрытаго ничто производитъ активное нѣчто, не нуждаясь, при этомъ, ни въ чемъ, кромѣ тепла; и постепенное развитіе этого зародыша въ конкретное живое существо, которое разбиваетъ свою скорлупу и является для нашихъ внѣшнихъ чувствъ какъ само себя породившее и само себя сотворившее существо; все это съ самаго начала должно было казаться постояннымъ чудомъ.
Сокровенное ученіе видитъ причину такого благоговѣйнаго отношенія въ символизмѣ доисторическихъ расъ. Вначалѣ „Первопричина“ не имѣла названія. Позже она отпечатлѣлась въ воображенiи мыслителей, какъ всегда невидимая таинственная Птица, роняющая Яйцо въ Хаосъ, и это Яйцо становится Вселенной. Отсюда Брахма былъ названъ Kalahans’ой, „Лебедемъ въ Пространствѣ и Времени“. Ставши Лебедемъ Вѣчности, Брахма, при началѣ каждой Махаманвантары, кладетъ Золотое Яйцо, выражаемое великимъ Кругомъ, или ⵔ, что само по себѣ является символомъ Вселенной и ея сферическихъ тѣлъ.
Вторая причина избранія Яйца символомъ Вселенной и нашей Земли, заключалась въ его формѣ. Оно было Кругомъ и Сферою, а овальная форма нашего шара должна была быть извѣстна отъ начала символики, разъ этотъ символъ былъ повсемѣстно принятъ. Первое проявленіе Космоса въ видѣ Яйца было наиболѣе широко распространеннымъ вѣрованіемъ древности. Какъ доказываетъ Бріанъ [1], это былъ символъ, принятый у грековъ, сирійцевъ, персовъ и египтянъ. Въ египетскомъ Ратуалѣ говорится, что Себъ, Богъ Времени и Земли, положилъ Яйцо или Вселенную, „Яйцо, зачатое въ часъ Великаго Единаго, обладающаго Двойной Силою“ [2].
Ра представленъ подобно Брахмѣ развивающимся въ Яйцѣ Вселенной. Умершій „блистаетъ въ Яйцѣ Страны Мистерій“ [3], ибо это „Яйцо“, которому дана Жизнь среди Боговъ [4]. „Это Яйцо Большой кудахтающей Курицы, Яйцо Себа, который исходитъ изъ него, подобно ястребу“ [5].
У грековъ Орфическое Яйцо было описано Аристофаномъ и составляло часть Діонисовыхъ и другихъ Мистерій, въ которыхъ Міровое Яйцо было священнымъ и значеніе его объяснялось; Порфирiй также объяснялъ его, какъ симолъ Мiра: „Ερμηνεύει δἐ τò ώὀν τòν χόσμον“. Фаберъ и Бріанъ старались показать, что Яйцо изображало Ноевъ ковчегъ—дикое мнѣніе, если только не смотрѣть на него, какъ на чисто аллегорическое и символическое. Оно могло изображать ковчегъ только какъ синонимъ Луны, какъ Argha, который несетъ вселенское сѣмя жизни; но ужъ конечно оно ничего не имѣло общаго съ библейскимъ ковчегомъ. Во всякомъ случаѣ, воззрѣніе, что Вселенная существовала вначалѣ подъ видомъ Яйца, было всеобщимъ. Вильсонъ говоритъ:
Подобный же разсказъ о первомъ соединеніи элементовъ въ формѣ Яйца приводится во всѣхъ Пуранахъ, съ обычнымъ эпитетомъ Haima или Hiranya, „золотой“, какъ наприм. въ Ману, I. 9. [6].
Hiranya, означаетъ скорѣе „блистающій“, „сіяющій“, чѣмъ „золотой“, какъ доказано великимъ индусскимъ ученымъ, покойнымъ Svami Dayanand Sarasvatî, въ его ненапечатанной полемикѣ съ профессоромъ Максомъ Мюллеромъ. Въ Вишну Пурана говорится:
Интеллектъ (Mahat)... включая (непроявленные) грубые элементы, образовалъ Яйцо... И Владыка Вселенной Самъ пребывалъ въ немъ, въ качествѣ Брахмы. Въ этомъ Яйцѣ, о Браманы, были континенты, и моря, и горы, планеты и подраздѣленія планетъ, боги, демоны и человѣчество [7].
Какъ въ Греціи, такъ и въ Индіи, первое видимое мужское Существо, которое соединяло въ себѣ природу того и другого пола, находилось въ Яйцѣ и изошло изъ него. Этотъ „Перворожденный Міра“ по мнѣнію нѣкоторыхъ грековъ былъ Діонисъ, Богъ, который появился изъ Мірового Яйца и отъ котораго произошли всѣ Смертные и Безсмертные. Богъ Ра представленъ въ Книгѣ Мертвыхъ, сіяющимъ внутри своего Яйца (Солнце); звѣзды исходятъ изъ него, какъ только Богъ Шу (Солнечная Энергія) просыпается и даетъ ему толчекъ [8]. „Онъ въ Солнечномъ Яйцѣ, Яйцѣ, которому дана жизнь среди Боговъ“ [9]. Солнечный Богъ восклицаетъ: „Я—Творящая Душа Небесной Бездны. Никто не видитъ моего Гнѣзда, никто не можетъ разбить моего Яйца. Я есмь Господь!“ [10].
Въ виду этой кругообразной формы, причемъ „|“ исходитъ изъ „ⵔ“ или Яйца, или мужское изъ женскаго въ андрогинѣ, странно, что находится ученый, утверждающій, что древніе арійцы не знали десятичнаго счисленія на томъ основаніи, что о немъ не упоминается въ древнѣйшихъ индусскихъ рукописяхъ. Число 10, будучи священнымъ числомъ Вселенной, было тайнымъ и эзотеричнымъ, какъ въ отношеніи къ единицѣ, такъ и въ отношеніи, къ нулю или кругу. Кромѣ того, профессоръ Максъ Мюллеръ говоритъ, что „оба слова, цифра и нуль, составляя одно, достаточно доказываютъ намъ, что наши цифровые знаки заимствованы у арабовъ“ [11]. Цифра есть арабское cifron и значитъ „пустой“ переводъ санскритскаго sunyan или „ничто“, говоритъ профессоръ [12]. Арабы получили свои знаки изъ Индостана и никогда не претендовали на то, что они ихъ открыли сами. Что касается пиѳагорейцовъ, намъ нужно только обратиться къ древнимъ рукописямъ трактата Боэція „De arithmetica“, составленнаго въ шестомъ столѣтіи, чтобы найти среди пиѳагоровыхъ чиселъ „|“ и „ⵔ“, какъ первый и послѣдній знакъ [13]. А Порфирій, который дѣлаетъ извлеченіе изъ Пиѳагорова Moderatus [14] говоритъ, что числа Пиѳагора были „іероглифическими символами, посредствомъ которыхъ онъ пояснялъ идеи, касающіяся природы вещей“, или происхождения Вселенной.
Теперь, если съ одной стороны въ наиболѣе древнихъ индусскихъ рукописяхъ еще не видно и слѣда десятичнаго счисленія и Максъ Мюллеръ высказываетъ весьма ясно, что до сихъ поръ онъ нашелъ всего лишь девять начальныхъ буквъ санскритскихъ чиселъ,—съ другой стороны, мы имѣемъ столь же древнія свидѣтельства, которыя могутъ представить требуемыя доказательства. Мы говоримъ объ изваяніяхъ и о священныхъ изображеніяхъ въ древнѣйшихъ храмахъ дальняго востока. Пиѳагоръ заимствовалъ свое знаніе изъ Индіи; и мы видимъ, что профессоръ Максъ Мюллеръ подтверждаетъ это положеніе или, по меньшей мѣрѣ, допускаетъ, что нео-пиѳагорейцы были первыми учителями „цифрового“ счисленія среди грековъ и римлянъ; что они „въ Александрiи или въ Сиріи познакомились съ индусскими знаками и примѣнили ихъ къ пиѳагоровой Абакѣ“. Въ этомъ осторожномъ признаніи заключается мысль, что самъ Пиѳагоръ былъ знакомъ лишь съ девятью знаками. Такимъ образомъ, мы могли бы съ полнымъ основаніемъ отвѣтить, что хотя у насъ и нѣтъ экзотерически достовѣрныхъ доказательствъ въ пользу того, что десятичное счисленіе было извѣстно Пиѳагору, который жилъ въ самомъ концѣ архаическихъ временъ [15], все же у насъ достаточно основанія, чтобы принять, что всѣ числа цѣликомъ, какъ они даны Боэціемъ, были извѣстны пиѳагорейцамъ даже раньше того, какъ была построена Александрія [16]. Объ этомъ свидѣтельствуетъ Аристотель, который говоритъ [17], что „нѣкоторые философы утверждаютъ, что идеи и числа тождественны по своей природѣ и въ цѣломъ исчисляются числомъ десять“. Этого, намъ думается, будетъ достаточно, чтобы показать, что десятичное счисленіе было извѣстно уже за четыре столѣтія до Р. X., ибо Аристотель, повидимому, трактуетъ объ этомъ не такъ, какъ если бы это было нововведеніемъ нео-пиѳагорейцевъ.
Но мы знаемъ больше этого, мы знаемъ, что десятичная система должна была примѣняться человѣчествомъ древнѣйшихъ временъ, разъ вся астрономическая и геометрическая часть тайнаго жреческаго языка была построена на числѣ 10 или на комбинаціи мужского и женскаго начала и разъ такъ называемая „пирамида Хеопса“ зиждется на мѣрахъ этого десятичнаго счисленія или вѣрнѣе на единицахъ и ихъ сочетаніяхъ съ нулемъ. Объ этомъ однако достаточно сказано въ Isis Unveiled и повторять это безполезно.
Символизмъ Лунныхъ и Солнечныхъ Божествъ такъ тѣсно переплетается, что почти невозможно отдѣлить другъ отъ друга такіе глифы, какъ Яйцо, Лотосъ и „Священный“ Животныя. Ибисъ, напримѣръ, вызывалъ въ Египтѣ глубочайшее благоговѣніе. Онъ былъ посвященъ Изидѣ, которая часто изображается съ головою этой птицы, и также посвященъ Меркурію или Тоту, который принялъ его форму, спасаясь отъ Тифона. Въ Египтѣ было два рода ибисовъ, какъ говоритъ Геродотъ [18]; одинъ—совершенно черный, другой—черный съ бѣлымъ. Первый, какъ думали, сражался и истреблялъ крылатыхъ змѣевъ, которые являлись каждую весну изъ Аравіи и были бѣдствіемъ страны. Другой былъ посвященъ Лунѣ вслѣдствіе того, что внѣшняя сторона этой планеты бѣла и блестяща, а другая, которую она никогда не обращаетъ къ землѣ, темна и черна. Кромѣ того, Ибисъ убиваетъ мѣстныхъ змѣй и пожираетъ яйца крокодила, спасая такимъ образомъ Египетъ отъ страшныхъ ящерныхъ, въ большомъ количествѣ живущихъ въ Нилѣ. Думали, что птица это дѣлаетъ при лунномъ свѣтѣ и что ей помогаетъ Изида, звѣзднымъ символомъ которой была Луна. Но болѣе точная эзотерическая истина, лежащая въ основаніи этихъ народныхъ миѳовъ, заключается въ томъ, что Гермесъ, какъ это показалъ Абенефій [19], охранялъ египтянъ подъ видомъ этой птицы и училъ ихъ оккультнымъ наукамъ и искусствамъ. Это попросту означаетъ, что ibis religiosa обладалъ и обладаетъ магическими способностями, какъ и многія другія птицы, въ особенности альбатросъ и миѳическій бѣлый лебедь, Лебедь Вѣчности или Времени, Kalahansa.
Если бы было иначе, почему бы въ самомъ дѣлѣ всѣ древніе народы, которые были не глупѣе насъ, смотрѣли съ такимъ суевѣрнымъ ужасомъ на убійство нѣкоторыхъ птицъ? Въ Египтѣ тотъ, кто убивалъ Ибиса или Золотого Ястреба, символъ Солнца и Озириса, рисковалъ смертью и съ трудомъ могъ отъ нея спастись. Почитаніе птицъ у нѣкоторыхъ народовъ было такъ велико, что Зороастръ въ своихъ законахъ запрещаетъ убійство ихъ, какъ особенно низкое, страшное преступленіе. Въ нашъ вѣкъ мы смѣемся надъ всякаго рода гаданіемъ. Однако, почему же столько поколѣній вѣрило въ гаданіе по птицамъ и даже въ овомантію, которая, какъ говоритъ Свида, была преподана Орфеемъ, учившимъ, что при извѣстныхъ условіяхъ можно разглядѣть въ желткѣ и бѣлкѣ яйца то, что рожденная изъ него птица увидѣла бы вокругъ себя въ теченіе своей краткой жизни. Это оккультное искусство, требовавшее 3000 лѣтъ назадъ величайшаго знанія и сложнѣйшихъ математическихъ расчетовъ, пало теперь до полнаго вырожденія; и въ настоящее время лишь старыя кухарки и предсказатели судьбы читаютъ служанкамъ, ищущимъ мужей, будущее по яичному бѣлку въ стаканѣ.
Тѣмъ не менѣе, даже у христіанъ имѣются до сего дня священныя птицы, напр. Голубь, символъ Святого Духа. Также не пренебрегали они и священными животными; и евангельская символика съ ея Быкомъ, Орломъ, Львомъ и Ангеломъ, въ дѣйствительности Херувимомъ или Серафимомъ, огнекрылымъ Змѣемъ — столь же языческая, какъ и египетская или халдейская. Эти животныя суть въ сущности символы четырехъ Элементовъ и четырехъ низшихъ Началъ въ человѣкѣ. Тѣмъ не менѣе, они соотвѣтствуютъ, физически и матеріально, четыремъ созвѣздіямъ, которыя образуютъ такъ сказать свиту или кортежъ Солнечнаго Бога и которыя во время зимняго солнцестоянія занимаютъ четыре страны свѣта Зодіакальнаго круга. Этихъ четырехъ „животныхъ“ можно видѣть во многихъ римско-католическихъ Новыхъ Завѣтахъ, въ которыхъ даны „портреты“ Евангелистовъ. Это суть животныя Іезекіилевой Меркабы.
Рагонъ вѣрно замѣтилъ:
Древніе іерофанты настолько умно комбинировали догматы и символы своихъ религіозныхъ философій, что эти символы могутъ быть вполнѣ объяснены только въ томъ случаѣ, если принимаются во вниманіе и извѣстны всѣ ключи.
Они могутъ быть истолкованы только приблизительно, даже если будутъ открыты три системы изъ числа этихъ семи, т. е., антропологическая, психическая и астрономическая. Два наиболѣе важныхъ истолкованія, высшее и низшее, духовное и физіологическое, сохранялись въ величайшей тайнѣ до тѣхъ поръ, пока послѣднее не сдѣлалось достояніемъ профановъ. У до-историческихъ іерофантовъ то, что теперь сдѣлалось чисто (или нечисто!) фаллическимъ, было наукою, такою же глубокою и таинственной, какъ теперь біологія и физіологія. Это было ихъ исключительное достояніе, плодъ ихъ изученій и открытій. Остальные два толкованія имѣли дѣло съ Творящими Богами или Теогоніей и съ творящимъ человѣкомъ, слѣдовательно, съ идеальными и практическими мистеріями. Эти толкованія были такъ тонко скрыты и скомбинированы, что многіе, сумѣвшіе раскрыть одно значеніе, были совершенно не въ состояніи понять остальныя и никогда не могли разгадать ихъ настолько, чтобы сдѣлать опасныя разоблаченія. Самыя высшія, первое и четвертое—Теогонія, въ связи съ Антропогоніей—были почти недоступны для изученія. Мы находимъ тому свидѣтельства въ еврейскомъ „Священномъ Писаніи“.
Благодаря тому, что змѣя яйцеродна, она и стала Символомъ Мудрости и эмблемою Логосовъ или Саморожденныхъ. Въ храмѣ Филэ, въ Верхнемъ Египтѣ, искусственно приготовлялось яйцо изъ глины, смѣшанной съ различными веществами для куреній. Искусственнымъ процессомъ оно порождало цераста или рогатую гадюку. То же происходило въ древности и въ индусскихъ храмахъ съ коброй. Творящій Богъ возникаетъ изъ Яйца, которое выходитъ изъ устъ Kneph’a, какъ крылатый Змѣй, ибо Змѣй есть символъ Все-Премудрости. У евреевъ это же самое Божество изображалось летучими или „Огненными Змѣями“ Моисея въ Пустыни, а у александрійскихъ мистиковъ оно становится Орфео-Христомъ, Логосомъ гностиковъ. Протестанты стараются показать, что аллегорія Мѣднаго Змѣя и Огненныхъ Змѣевъ имѣетъ прямое отношеніе къ таинству Христа и Распятія, тогда какъ на самомъ дѣлѣ она гораздо ближе связана съ таинствомъ рожденія, когда она отдѣлена отъ Яйца съ Центральнымъ Зародышемъ или отъ Круга съ его Центральной Точкой. Протестантскіе Теологи хотѣли бы, чтобы мы приняли ихъ толкованіе только потому, что Мѣдный Змѣй былъ воздѣтъ на шестъ; тогда какъ въ дѣйствительности оно имѣетъ скорѣе отношеніе къ Египетскому Яйцу, которое поддерживается въ вертикальномъ положеніи посредствомъ священнаго Тау; Яйцо и Змѣй нераздѣльны въ древнемъ почитаніи и символикѣ Египта и „мѣдные“, равно какъ и „огненные“ Змѣи были Серафимами, горящими, „огненными“ Вѣстниками,—тоже, что Боги Змѣй, Nagas’ы Индіи. Безъ Яйца это былъ чисто фаллическій символъ, въ связи же съ нимъ это имѣло отношеніе къ космическому творенію. Мѣдный Змѣй не имѣлъ того священнаго значенія, какое хотѣли бы ему приписать протестанты; и въ дѣйствительности, его не прославляли больше, чѣмъ Огненныхъ Змѣевъ, противъ чьихъ укусовъ онъ былъ только естественнымъ лекарствомъ; причемъ символическое значеніе слова „мѣдный“ было женскимъ началомъ, тогда какъ „огненный“ или „золотой“ было началомъ мужскимъ.
Мѣдь была тѣмъ металломъ, который символизировалъ низшій міръ. . . . Міръ чрева, въ которомъ должна быть дана жизнь. . . . Слово, означавшее по-еврейски змѣю, было Nachash, но это же было названіемъ и мѣди.
Въ Числахъ сказано, что евреи роптали, въ пустынѣ, гдѣ не было воды [20], послѣ чего „Господь наслалъ огненныхъ змѣевъ“, чтобы жалить ихъ, а потомъ, снисходя на просьбу Моисея, далъ ему, какъ врачующее средство, Мѣднаго Змѣя на шестѣ, чтобы они смотрѣли на него, послѣ чего „всякій человѣкъ, если взиралъ на мѣднаго змѣя... оставался живъ“ (?). Затѣмъ „Господь“, собравши вмѣстѣ народъ у колодца Бееръ, далъ имъ воды, и благодарный Израиль воспѣлъ сію пѣснь: „Родись Источникъ“. Когда, послѣ изученія символики, читатель-христіанинъ начнетъ понимать внутренній смыслъ этихъ трехъ символовъ Воды, Мѣди и Змѣя и нѣсколькихъ другихъ, въ томъ смыслѣ, какой они имѣютъ въ Священной Библіи, онъ едва ли захочетъ ставить въ связь свѣтлое имя своего Спасителя съ тѣмъ, что говорится о Мѣдномъ Змѣѣ. Серафимы (שרפים), или Огненные Крылатые Змѣи, безъ сомнѣнія, находятся въ связи, и притомъ нераздѣльной, съ идеей „Змѣя Вѣчности — Бога“, какъ это объясняется въ Апокалапсисѣ Kenealy; но слово Херувимъ тоже означаетъ Змѣй въ одномъ смыслѣ, тогда какъ полное его значеніе другое, ибо Херувимы и персидскіе Крылатые Грифоны (Γρὺπες), стражи Золотой Горы, означаютъ одно и то же, и составное имя первыхъ выдаетъ ихъ смыслъ, такъ какъ оно составлено изъ kr (כר) круга и aub или ob (אוב), Змѣя, а потому означаетъ „Змѣй въ кругѣ“. Это устанавливаетъ фаллическій характеръ Мѣднаго Змѣя и оправдываетъ Іезекіиля въ томъ, что онъ разбилъ его [21]. Verbum satis sapienti.
Въ Книгѣ Мертвыхъ, какъ только что было показано [22], дѣлаются часто ссылки на Яйцо. Ра, Могущественный, Единый остается въ своемъ Яйцѣ, пока идетъ борьба между „Дѣтьми Возмущенія“ и Шу, Солнечной Энергіей и Дракономъ тьмы. Умершій сверкаетъ въ своемъ Яйцѣ, когда онъ переходитъ въ Страну Мистерій. Онъ—Яйцо Себа. Яйцо было символомъ Жизни въ Безсмертіи и Вѣчности; а также глифомъ рождающей матки, тогда какъ Тау, находившійся въ связи съ нимъ, былъ только символомъ жизни и рожденія въ актѣ рожденія. Міровое Яйцо помѣщалось въ Khoom’ѣ, въ Водѣ Пространства или женскомъ абстрактномъ Началѣ; причемъ Khoom становился послѣ того, какъ человѣчество „упало“ до необходимости воспроизведенія и фаллизма, Аммономъ, Творящимъ Богомъ. Когда Пта, „Огненный Богъ“, несетъ Міровое Яйцо въ своей рукѣ, символизмъ становится вполнѣ земнымъ и конкретнымъ по своему значенію. Въ соединеніи съ ястребомъ, символомъ Озириса-Солнца, символъ двойственъ и относится къ той и къ другой жизни—смертной и безсмертной. Изображеніе на одномъ изъ папирусовъ, въ Edipus Egiptiacus Кирхера [23], представляетъ Яйцо, висящее надъ муміей. Это символъ надежды и обѣщаніе Вторичнаго Рожденія для ставшаго озирисовымъ умершаго; его Душа, послѣ надлежащаго очищенія въ Аменти, будетъ вынашиваться въ этомъ Яйцѣ Безсмертія, чтобы возродиться для новой жизни на землѣ. Ибо это Яйцо, по Сокровенному Ученію, есть Деваканъ, Обитель Блаженства; Крылатый Скарабей (Жукъ) есть другой его символъ. Окрыленный Шаръ есть только другая форма Яйца, и значеніе его то же, что и Скарабея, Khopiroo—отъ корня khoproo, становиться, вновь рождаться, что имѣетъ отношеніе къ новому рожденію человѣка, также какъ и къ духовному его возрожденію.
Въ Теогоніи Мохуса мы сперва находимъ Эфиръ, потомъ Воздухъ, два начала, которые породили Ulom, Познаваемое (Νοητός) Божество, видимую матерьяльную вселенную, изъ Мірового Яйца [24].
Въ Орфическихъ Гимнахъ Eros Phanes развивается изъ Божественнаго Яйца, которое оплодотворяется Эфирными вѣтрами, причемъ Вѣтеръ является здѣсь „Духомъ Божіимъ“ или вѣрнѣе „Духомъ Невѣдомой тьмы“—Божественной идеи Платона—двигающимся, какъ сказано, въ Эфирѣ [25]. Въ индусской Kathopanishad Пуруша, Божественный Духъ, уже стоитъ передъ Первоначальной Матеріей, и „отъ ихъ союза возникаетъ Великая Душа Міра“, Mahâ-Âtmâ, Брама, Духъ Жизни [26] и т. д., причемъ, всѣ послѣднія наименованія тождественны съ Anima Mundi или Вселенской Душой, Астральнымъ Свѣтомъ каббалиста и оккультиста или „Яйцомъ Тьмы“. Кромѣ того, есть много другихъ восхитительныхъ аллегорій, относящихся къ тому же самому, разбросанныхъ въ священныхъ книгахъ брамановъ. Въ одномъ мѣстѣ творецъ женскаго рода является въ началѣ зародышемъ, потомъ каплей небесной росы, жемчужиной и наконецъ Яйцомъ. Въ такихъ случаяхъ, которыхъ слишкомъ много, чтобы ихъ перечислять отдѣльно, Яйцо порождаетъ четыре Элемента внутри пятаго, Эфира, и оно покрыто семью оболочками, который становятся впослѣдствіи семью верхними и семью низшими мірами, разбиваясь на-двое, скорлупа становится Небесами, а содержимое Землей, причемъ бѣлокъ образуетъ Земныя Воды. Затѣмъ уже Вишну возникаетъ изъ Яйца, съ Лотосомъ въ рукѣ. Вината, дочь Дакши и жена Кашуапы, Само-рожденнаго, возникшаго отъ „Времени“, одного изъ семи „Творцовъ“ нашего міра, положила Яйцо, изъ котораго родилась Гаруда, Проводникъ Вишну; послѣдняя аллегорія имѣетъ отношеніе къ нашей Землѣ, такъ какъ Гаруда есть „Великій Циклъ“.
Яйцо было посвящено Изидѣ; и поэтому жрецы въ Египтѣ никогда не ѣли яицъ.
Изида почти всегда изображается держащей Лотосъ въ одной рукѣ, а въ другой Кругъ и Крестъ (crux ansata).
Діодоръ Сикулъ говоритъ, что Озирисъ родился изъ Яйца, какъ и Брама.
Изъ Яйца Леды родились Аполлонъ и Латона, а также Касторъ и Поллуксъ, свѣтлые Близнецы. И хотя Буддисты и не приписываютъ такого же происхожденія своему Основателю, тѣмъ не менѣе, также какъ и древніе египтяне или современные брамины, они не ѣдятъ яицъ изъ боязни уничтожить зародышъ жизни и тѣмъ совершить грѣхъ. Китайцы вѣрятъ, что ихъ Первый Человѣкъ родился изъ Яйца, которое Тіенъ уронилъ въ Воды [27] съ Небесъ на Землю. Этотъ символъ Яйца до сихъ поръ разсматривается нѣкоторыми, какъ выраженіе идеи начала жизни, что представляетъ собою научную истину, хотя человѣческое ovum и невидимо для невооруженнаго глаза. Поэтому мы видимъ, что къ нему съ древнѣйшихъ временъ относятся съ почтеніемъ греки, финикійцы, римляне, японцы и сіамцы, племена Сѣверной и Южной Америки и даже дикари самыхъ далекихъ острововъ.
У египтянъ Сокровеннымъ Богомъ былъ Аммонъ или Монъ, „Скрытый“, Высшій Духъ. Всѣ ихъ Боги были двойственны: научная Реальность для святилища, а ея двойникъ—сказочное и миѳическое Существо—для массъ. Напримѣръ, какъ было указано въ отдѣлѣ „Хаосъ, Теосъ, Космосъ“, Старшій Горусъ былъ Идеей Міра, остающейся въ умѣ Деміурга, „рожденной во Тьмѣ прежде Созданія Міра“; Второй Горусъ былъ той же самой Идеей, исходящей изъ Логоса, облекающейся въ матерію и начинающей реальное существованіе [28]. Горусъ, „Старшій“ или Haroiri есть древній видъ Солнечнаго Бога, современный Ра и Шу; Haroiri часто смѣшивается съ Горомъ (Horsusi), сыномъ Озириса и Изиды. Египтяне очень часто представляли восходящее Солнце подъ видомъ Гора Старшаго, поднимающагося изъ вполнѣ распустившагося Лотоса Вселенной, причемъ всегда солнечный дискъ находился на ястребиной головѣ этого Бога. Haroiri есть Khnoom. Тоже, что Khnoom и Аммонъ, оба они представлены съ бараньими головами и обоихъ часто смѣшиваютъ, хотя они и различны по функціямъ. Khnoom есть „формовщикъ людей“, изготовляющій людей и вещи изъ Мірового Яйца на колесѣ горшечника; Аммонъ-Ра, Зарождатель, есть вторичный аспектъ Сокровеннаго Божества. Khnoom почитался въ Элефантинѣ и въ Филе [29], Аммонъ въ Ѳивахъ. Но это Емефтъ, Единое Высшее Планетное Начало, который выдуваетъ Яйцо изо рта и который есть поэтому Брама. Тѣнь Божества, Космическаго и Вселенскаго, того, кто согрѣваетъ Яйцо и проникаетъ его своимъ животворнымъ Духомъ, пока не созрѣетъ заключенный въ немъ зародышъ, было тѣмъ таинственнымъ Богомъ, имя котораго не произносилось. Это—Пта, „тотъ, кто открываетъ“, открывающей Жизнь и Смерть [30], выходящій изъ Мірового Яйца для того, чтобы начать свою двойственную работу [31].
Согласно грекамъ, призрачная форма Хэмиса (Хэми—древній Египетъ), плавающая на Эфирныхъ Волнахъ Эмпирейской Сферы, была призвана къ жизни Горусомъ - Аполлономъ, Солнечнымъ Богомъ, который былъ причиной ея эволюціи изъ Мірового Яйца.
Въ Брамандѣ Пуранѣ содержится цѣликомъ тайна Золотого Яйца Брамы, и вотъ почему она, быть можетъ, недоступна оріенталистамъ, которые говорятъ, что эту Пурану,также какъ и Сканду, „ нельзя больше получить въ цѣломъ видѣ“, но что она, представлена собраніемъ Кхандъ и Махатмій, которыя вѣроятно произошли отъ нея.
„Брамандѣ Пуранѣ приписываютъ, что она возвѣщаетъ въ 12.200 стихахъ великолѣпіе Яйца Брамы, и что въ ней содержится отчетъ о грядущихъ Кальпахъ, какъ это было открыто Брамой“ [32]. Не только это вѣрно, но ея содержаніе еще гораздо болѣе глубоко.
Въ скандинавской космогоніи, которую пр. Максъ Мюллеръ считаетъ „гораздо древнѣе Ведъ“, въ поэмѣ Волюспа, въ Пѣснѣ Пророчицы, Міровое Яйцо открывается вновь въ Призракѣ-Зародышѣ Вселенной, который представленъ лежащимъ въ Джинунгагапѣ, Чашѣ Иллюзіи, Майѣ, Безграничной и Пустой Безднѣ. Въ эту міровую матку, бывшую первоначально страною мрака и запустѣнія, Нефельгеймъ, Страною Тумана, небулезой, какъ называютъ ее теперь, въ этотъ Астральный Свѣтъ палъ Лучъ Холоднаго Свѣта, который переполнилъ эту чашу и замерзъ. Тогда Невидимый наслалъ жгучій Вѣтеръ, растопившій Замерзшія Воды и разогнавшій Туманъ. Эти Воды (Хаосъ), извѣстныя подъ именемъ Потокъ Эливагара, упали внизъ живительными каплями и сотворили Землю и гиганта Имира, который имѣлъ только „подобіе человѣка“ (Небесный Человѣкъ), и Корову Аудумлу („Мать“, Астральный Свѣтъ или Космическая Душа), изъ сосковъ которой потекли четыре потока молока—четыре страны свѣта; четыре истока четырехъ райскихъ рѣкъ и т. д.,—каковые „четыре“ символизированы Кубомъ во всѣхъ его различныхъ и мистическихъ значеніяхъ.
Христіане—въ особенности греческая и латинская Церкви— вполнѣ приняли этотъ символъ и видятъ въ немъ память вѣчной жизни, спасенія и воскресенія. Свидѣтельство и подтвержденіе тому имѣется въ освященномъ вѣками обычаѣ дарить другъ другу „Пасхальныя Яйца“. Отъ Ангуина, „Яйца“ языческаго Друида, одно имя котораго заставляло Римъ дрожать отъ страха, и до краснаго яичка славянскаго мужика протекъ цѣлый циклъ. Всюду, и въ цивилизованной Европѣ, и среди отверженныхъ дикарей Центральной Америки, мы найдемъ ту же архаическую первобытную мысль, если только станемъ искать ее и не будемъ—гордясь нашимъ воображаемымъ духовнымъ и физическимъ превосходствомъ—искажать первоначальную идею Символа.
Сноски
- ↑ III. 165.
- ↑ Гл. IV кн., 3.
- ↑ Гл. XXII. 1.
- ↑ Гл. XIII. 13.
- ↑ Гл., кн., 1. 2; гл. XXVII. 1.
- ↑ Вишну Пурана, I. 39.
- ↑ Op. cit., ibid.
- ↑ Bryant, Гл. XVII. 50. 51.
- ↑ Гл. XIII. 13.
- ↑ Гл. XXX. 9.
- ↑ См. Мах Мüller, „Our Figures“.
- ↑ Каббалистъ скорѣе склонился бы къ тому, что какъ арабское cifron было заимствовано отъ индійскаго sunyan, ничто, такъ точно и еврейскіе, каббалистическіе Сефироты (Sephrim) произошли отъ слова cipher, но не въ смыслѣ пустоты, а въ смыслѣ сотворенія посредствомъ числа и по ступенямъ эволюціи. И Сефиротовъ 10 или ⵀ.
- ↑ См. King. Gnostics and their Remains, 370 (2-ое изд.).
- ↑ De Vita Pithag.
- ↑ Годомъ его рожденія считается 608 годъ до Р. X.
- ↑ Другими словами, до 332 года до Р. X.
- ↑ Метафизика, VII. F.
- ↑ Evterpe. 75. 76.
- ↑ Dе Cultu Egypt.
- ↑ XXI, 5 и слѣд.
- ↑ 2 кн. Царей, XVIII. 4.
- ↑ См. выше, стр. 74.
- ↑ III. 124.
- ↑ Movers, Phönizier, 282.
- ↑ См. „Isis Unveiled“, I. 56.
- ↑ Weber, Акад.-Vorles, 213 и слѣд.
- ↑ Китайцы, такимъ образомъ, какъ будто предварили теорію Вильяма Томсона относительно того, что первый живой зародышъ упалъ на землю съ какой нибудь встрѣчной кометы. Вопросъ: почему называть это научнымъ, а китайскую идею суевѣрной и глупой теоріей?
- ↑ Сравни Movers, Phoinizer, 268.
- ↑ Его троичныя богини были Sati и Anouki.
- ↑ Пта былъ первоначально богомъ Смерти, разрушенія, подобно Шивѣ. Онъ Солнечный Богъ только въ силу того, что солнечный огонь убиваетъ, равно какъ и оживляетъ. Это былъ національный Богъ Мемфиса, Богъ, лучезарный и съ „лицомъ прекраснымъ“.
- ↑ Книга Чиселъ.
- ↑ Vilson, Vishnu Purâna, I. Pref. XXXIV—V.