Перевод с 1-го английского издания: В.В. Базюкин
Все учения тайной доктрины, о которых у нас шла речь выше и которые находят своё подтверждение в мировых традициях, должны были уже показать читателю, что брахманы и пураны, ятхи и другие маздаистские священные писания
| 410 | 410 |
вплоть до египетской, греко-римской и наконец иудейской сокровенной литературы — все они имеют одно и то же происхождение. Ни в одном из этих источников не содержится ни единого бессмысленного или ни на чём не основанного предания, специально придуманного для того, чтобы поймать в свои сети доверчивого профана-простака: все они представляют собой определённые иносказания, задача которых состоит в том, чтобы с помощью более или менее фантастических образов передать те великие истины, которые были собраны в общем поле доисторической традиции.
Объём книги не позволяет нам включить в два этих тома многие подробности, касающиеся тех четырёх рас, что предшествовали нашей собственной. Но прежде чем мы предложим изучающему Тайное учение познакомиться с историей психической и духовной эволюции прямых допотопных предков нашего Пятого (арийского) человечества и прежде чем мы покажем, как влиял ход этой эволюции на все остальные побочные побеги, выросшие из того же самого ствола, мы должны прояснить ещё несколько вопросов.
Опираясь на свидетельства, собранные со всего массива литературы древнего мира, и на интуитивные размышления целого ряда философов и учёных более поздних веков, мы показали, что практически в каждом случае наша эзотерическая доктрина в самых своих основах подтверждается либо косвенными, либо прямыми доказательствами. Таким образом, ни "легендарные" исполины, ни погибшие континенты, ни тем более эволюция предыдущих рас вовсе не являются досужим вымыслом. В "Дополнениях", которыми завершается этот том, мы покажем, что наука всё ещё неспособна дать ответ на эти вопросы. Но мы тешим себя надеждой, что учёные смогут наконец развеять все свои сомнения относительно подлинной роли священного принципа чисел в природе да и всех приведённых нами цифр в целом (см. параграфы, посвящённые разъяснению принципа семеричности).[1]
А пока мы должны покончить с одним не до конца решённым вопросом, составляющим самую вредную из всех богословских догм, — он касается проклятия, которое заставило человечество страдать с того самого момента, как Адам и Ева якобы нарушили правила поведения в своём эдемском будуаре.
Заложенные в человеке способности к творению были даром божественной мудрости, но никак не результатом совершённого ими греха. Это со всей отчётливостью проявляется в парадоксальном поведении Иеговы: вначале он проклинает Адама и Еву (то есть всё человечество) за якобы совершённое ими преступление, а позднее сам же и благословляет свой "избранный народ" со словами: "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю" (Быт. 9,1).
Это проклятье не явилось результатом каких-то неправильных действий со стороны человечества Четвёртой расы, поскольку сравнительно безгрешная Третья раса — раса ещё более огромных допотопных исполинов — погибла точно таким же образом. А значит, потоп — это была никакая не кара, а просто-напросто следствие некоего периодически действующего геологического закона. Точно так же и проклятье кармы обрушилось на человека вовсе не из-за его стремления к }}естественному}} соитию — так поступает весь неразумный животный мир при наступлении соответствующего времени года, — а из-за злоупотребления человеком своей творческой силой, за осквернение божественного дара и за растрату своей жизненной эссенции бесцельно — всего лишь ради удовлетворения личных животных желаний.
При правильном прочтении текста окажется, что третья глава Книги бытия относится к Адамам и Евам конца Третьей и начала Четвёртой рас. В самом начале процесс зачатья у женщины протекал так же безболезненно, как и у всех животных. Природа никогда не стремилась сделать так, чтобы женщина рожала детей своих "в болезни". С тех пор в ходе
| 411 | 411 |
эволюции человечества Четвёртой расы, возникла вражда между семенем — потомством — этой расы и семенем "змея": то есть между семенем-продуктом кармы и божественной мудростью. Ибо семя "жены"— похоть — "поразило в голову" семя плода мудрости и знания, превратив священное таинство размножения в процесс животного наслаждения. А потому закон кармы и "ужалил в пяту"[2] расу атлантов, постепенно преобразив её физиологически, нравственно, физически и умственно — словом, изменив всю природу человечества Четвёртой расы, так что в конце концов из вполне здорового царя животного мира эпохи Третьей расы человек Пятой расы превратился в беспомощное чахлое существо,[1] и в наши дни оказался богатейшим на всей земле наследником разнообразных конституциональных и наследственных заболеваний и первым зверем из всех зверей — при этом обладая наивысшим сознанием и разумом![2]
Вот в чём состоит подлинная суть проклятия с физиологической точки зрения — практически единственной, которая затрагивается в эзотерике каббалы. Если рассматривать его именно в этом ключе, то факт проклятья неопровержим, поскольку совершенно очевиден. Однако и интеллектуальная эволюция, протекавшая рука об руку с физической, обернулась, несомненно, проклятием и не стала никаким благословением — а ведь то был живительный дар "владык мудрости", проливших свежую росу из собственного духа и собственной эссенции на человеческий }}манас}}. А значит, напрасными оказались и страдания того божественного титана, и нам остаётся лишь пожалеть его за попытку облагодетельствовать человечество и грустно вздохнуть, вспоминая те дни, столь ярко описанные Эсхилом в "Прометее прикованном". А тогда, в конце первого века титанов (века, последовавшего за эпохой человечества бестелесного, эфирообразного, к которому принадлежали благочестивые Канду и Прамлоча), только-только нарождавшееся физическое человечество — ещё лишённое ума и не испытывавшее никаких (физиологических) чувств — представляло собой таких вот существ:
"Они глаза имели, но не видели, |
Наши Спасители, агнишватты и другие божественные "сыны пламени мудрости" (персонифицированные греками в образе Прометея[3]), в силу
[1] Как мудры и величественны, как дальновидны и нравственно высоки законы Ману, регулирующие супружеские отношения, в сравнении с той полной свободой действий, негласно предоставляемой мужчине в цивилизованных странах. И то, что эти законы не исполнялись на протяжении последних двух тысячелетий, ничуть не мешает нам восхищаться их глубокой продуманностью. Каждый брамин — до определённого периода своей жизни — оставался грихастой, то есть семейным человеком, но после рождения сына он порывал с супружеской жизнью и становился целомудренным йогом. Но даже и сами отношения между супругами всегда регулировались брамином-астрологом, следившим за их соответствием с природой брамина. А потому в таких регионах, как, например, Пенджаб, где тлетворное влияние моральной распущенности мусульман, а позже и европейцев, лишь едва-едва затронуло касты ариев-ортодоксов, можно ещё и сегодня встретить мужчин, по своему физическому сложению и силе не имеющих себе равных в мире. Однако те богатыри, что жили в древности, сменились в Деккане — и особенно в Бенгалии — поколением людей, с каждым веком (а то и с каждым годом) всё более мельчающим и слабым.
[2] Многочисленные болезни и перенаселённость — это факты, которые невозможно отрицать.
[3] Говоря о "Прометее прикованном" (т. II, сс. 146, 147), Анна Свонвик в своей многотомной книге "Драмы Эсхила" отмечает, что Прометей изображён в ней истинным "поборником и благодетелем человечества, пребывавшим, . . . как описывается в трагедии, в момент крайней слабости и обрушившихся на него бедствий. . . . Зевс, говорится в трагедии, вознамерился истребить этих никчёмных и хлипких существ и насадить вместо них на земле новую расу людей".[4] Но, как мы видим, Владыки Бытия делают то же самое: они уничтожают самый первый продукт творения природы и моря (см. станс V и след.). "Прометей же в трагедии разрушает эти планы и потому подвергается — за помощь смертным — страшнейшим мучениям, к которым его приговаривает жестокий и беспощадный Зевс. Таким образом, этот титан, символ ограниченности разума и свободы воли (то есть символ человечества, наделённого умом, высочайшим аспектом манаса — Е.П.Б.), предстаёт перед нами в возвышенном образе человеколюбца, а Зевс — наивысшее эллинское божество — выведен в образе жестокого самодура-деспота, то есть образа, глубоко противного душе афинянина".[5] Причину этого мы объясним ниже. Дело в том, что в любом древнем пантеоне — в том числе и у иудеев — "Верховное Божество" всегда носит двойственный характер: оно и Свет, и Тень одновременно.
| 412 | 412 |
несправедливости человеческого сердца, вполне могут так и остаться без признания и благодарности человека. В силу нашего незнания истины мы ещё можем как-то косвенно клясть их за этот дар Пандоры. Но когда лукавыми их объявляет и именует духовенство, то это становится уже слишком тяжкой кармой для "него" — того, кто "самовольно спас" от гибели "племя смертное", когда Зевс воспылал желанием истребить весь род людской, или, как об этом говорит сам страдающий титан:
"Истребить людей |
Обращаясь к титану, хор весьма уместно замечает:
"Благодеянье это, и немалое [для смертных] . . ." |
В ответ Прометей говорит:
"Вдобавок я же и огонь доставил им. |
Однако для обучившихся этим искусствам людей получение ими ещё и огня обратилось в тяжкое проклятье: животное начало, присутствующее в человеке и ясно им осознаваемое, превратило периодически вспыхивающий инстинкт в хроническую животность и подневольность чувствам.[1] Этот дар обернулся страшным дамокловым мечом, который висит с тех пор над головой человечества. Отсюда возникает и ответственность за предоставленную человеку свободу воли, а владеющие титанами страсти открывают нам тёмную сторону человеческой природы, ведь титанами движет
"ненасытная жажда низменных страстей и желаний, заставляющих их ради дерзостного самоутверждения бросать вызов любым ограничениям закона".[2]
Прометей, как сказано в "Протагоре" у Платона, наделил людей лишь той "мудростью, которая относится к физическому благополучию",[8] но низший, животный аспект манаса (кама) у человека не изменился,
[1] Мир животных управляется лишь простейшим инстинктом, и для его удовлетворения существует период размножения. В остальное же время половые различия между животными сводятся к минимуму. А потому свободное животное и знает болезнь лишь один раз в жизни — перед смертью.
[2] "Прометей прикованный". Введение, с. 152.
| 413 | 413 |
а потому оказалось, что вместо "незамутнённого ума, дара первейшего небес" (по Эсхилу), был сотворён вечный коршун ничем неутолимого желания, сожаления и отчаяния, и это при том, что был
"слеп и бессилен род человечий, немощью, словно сном, скованный",[9]
и таким оставался вплоть до того самого дня, пока Прометея не освободил от страданий назначенный небесами его избавитель — Геракл.
И вот теперь христиане — католики в особенности — пытаются представить эту драму в виде пророчества о будущем пришествии Христа. Трудно придумать более грубое заблуждение, чем это. Но истинный теософ, последователь божественной мудрости и почитатель совершенства абсолюта — того неведомого божества, которое не является ни Зевсом, ни Иеговой — категорически отвергнет подобную идею. Опираясь на всё наследие древности, он докажет, что никакого первородного греха не существовало и в помине, а случилось лишь злоупотребление физическим рассудком — его психическое начало пошло на поводу у животного, и совместными усилиями они погасили свет его духовного начала.
"Все вы, — скажет он, — умеющие читать между строк, постигайте древнюю мудрость, изложенную в старинных драмах — индийских ли или греческих. Да прочтите внимательно хотя бы ту, о которой мы сейчас говорим, — трагедию, ставившуюся в театрах Афин 2400 лет тому назад, "Прометей прикованный".
Авторами этого мифа не являются ни Гесиод, ни Эсхил. Как отмечает Бунзен, "он старше самих эллинов", поскольку на самом деле он возник ещё на заре человеческого сознания. Распятый титан — это персонифицированный символ коллективного Логоса, "воинства", а также "владык мудрости", то есть того самого небесного человека, который воплотился в человечество. К тому же, само его имя — Про-ме-теус — означает "тот, кто видит перед собой", то есть предвидит будущность. Оно показывает,[1] что в тех искусствах, которые Прометей изобрёл[10] и которым обучил человечество, не последнее место занимает его глубокое знание психологических начал. Вот он сетует, обращаясь к дочерям Океана:
"Я ввёл разнообразные гадания |
[1] От πρό μῆτις, "про метис" "предвидение". "Профессор Кун," — как сказано в уже упомянутой нами книге "Драмы Эсхила", — "полагает, что имя титана происходит от санскритского слова "праманта" — этим словом называют инструмент, при помощи которого разжигают огонь.[11] Корень этого слова, "манд" или "мант", подразумевает вращательное движение. А слово "мантами" (обозначающее сам процесс разжигания огня) приобрело второе значение: "унести", "убрать" что-либо. Отсюда происходит и однокоренное слово "прамата", "кража". . ." В находчивости автору не откажешь, но всё же мысль эта не вполне верна. К тому же всё обстоит гораздо прозаичнее. Несомненно, в физической природе высшие формы могут развиваться из низших, но в мире мысли всё обстоит не совсем так. И если нам говорят, что слово "мантами" перешло в греческий язык и превратилось в "мантано", "учиться", то есть приобретать знания, то отсюда мы получаем и слово "прометея", то есть "знание о будущем" и "предусмотрительность". Но если поискать, то мы сможем найти и более поэтичный источник происхождения для слова "огненосец",[12] чем указанный санскритский. И свастика — священный знак и орудие для разведения священного огня — может объяснить это лучше всего. "Прометей — огненосец, воплощение праманты", — пишет далее автор, — "и прототипом его является арийский Матаришван — божество, . . . тесно связанное с ведийским богом огня Агни . . ." На санскрите слово "мати" означает "понимание" и является синонимом слов "махат" и "манас", а потому оно, несомненно, должно иметь какое-то отношение к происхождению имени титана. А Промати — это сын фохата, но это уже другая история.
| 414 | 414 |
В этом месте мы на время оставим главный предмет нашего повествования и посвятим несколько следующих страниц вопросу о том, какой же скрытый смысл может быть заложен в этой самой древней — и столь же красноречивой — из всех традиционных аллегорий. А поскольку она имеет самое прямое отношение к первым человеческим расам, то мы на самом-то деле и не отступим очень далеко от нашей главной нити.
Главный сюжет драмы Эсхила (а вся трилогия до нас не дошла) хорошо известен любому культурному читателю. Этот полубог похищает у богов (элохимов) их секрет — тайну творящего огня. За такое кощунство Крон[1] его низвергает и отправляет к Зевсу — отцу и творцу человечества, которое, как хотелось ему, должно было пребывать в умственной слепоте и жить чисто животной жизнью. Таким образом, он представляет собой такое божество-личность, которое не желало, чтобы человек стал, "как один из нас". И вот Прометей — "огненосец и светоносец" — приковывается к скале Кавказских гор и, по приговору, должен терпеть муки. Но три Мойры (карма), воле которых, как говорит титан, подчиняется даже Зевс:
"И Зевс от предрешённой не уйдёт судьбы. . . "[13] |
— решают, что эти страдания будут продолжаться лишь до того дня, пока у Зевса не родится сын:
Этот "сын" и должен будет избавить Прометея (страждущее человечество) от его же собственного рокового дара. А имя его: "Тот, кто грядёт . . ."
Итак, на основании этих нескольких строф — которые, как и любую фразу аллегории, можно переиначить по-всякому — а именно: на основании слов Прометея, обращённых к Ио, гонимой Зевсом дочери Инаха, некоторыми авторами-католиками строится целое пророчество. Вот что говорит распятый[16] титан: —
Из всего этого некоторые фанатики — де Муссо и де Мир-
[1] Крон — это "время", и аллегория, таким образом, становится достаточно прозрачной (см. заключительные страницы этого подраздела).
| 415 | 415 |
виль в том числе— выстроили для себя ясное пророчество. Ио — это, как нам говорят, "матерь Божья", а "темнокожий Эпаф" — Христос. Но дело в том, что Христос никогда не свергал своего отца — разве только чисто метафорически, если за этого "Отца" принять Иегову — да и не низвергал никогда христианский Спаситель своего отца в Гадес.
Вот Прометей говорит о будущем унижении Зевса:
. . . При всем своем тщеславье даже Зевс ещё |
"Эпаф темнокожий" — это Дионис-Сабазий, сын Зевса от Деметры в мистериях Сабазия, в ходе которых "отец богов", принимая вид змея, производил на свет от Деметры Диониса, или солнечного Вакха. Ио — это луна и в то же время Ева новой расы, так же как и Деметра — в данном случае.
Миф о Прометее — это действительно пророчество, но вовсе не связанное с циклами Спасителей, которые периодически появлялись в различных странах и у разных народов, переживавших переходные периоды своей эволюции. Он указывает на последнее таинство из тех циклических трансформаций, в ходе которых человечество сначала перешло от бестелесного, эфирообразного к плотному физическому состоянию и от духовного к физиологическому способу размножения, и вот теперь оно уносится дальше, стремясь вступить на противоположную дугу цикла, навстречу той второй фазе его первобытного состояния, когда женщина не знала мужчины, а человеческое потомство появлялось на свет в результате сотворения, а не зачатья.
Человечество и мир в целом ещё вернутся к этому состоянию, но прежде, чем это произойдёт, и человек, и мир должны будут для себя открыть и во всей глубине оценить те истины, на которых построена эта обширная проблема взаимоотношения полов. Эти истины станут подобно "свету, ещё никогда не озарявшему собой ни морские, ни земные просторы", и прийти к людям свет должен через Теософское общество. Этот свет будет звать навстречу к истинно духовной интуиции, будет возвышать до её уровня. И тогда (как сказано в письме одному теософу) "в мире возникнет раса Будд и Христов, ибо мир обнаружит, что в каждом человеке заложена способность рождать на свет детей, подобных Будде, — или демонов. Когда придёт это знание — тогда умрут все догматические религии, а вместе с ними и демоны".[20]
Загадку[21] можно разгадать, если задуматься над всем ходом развития сюжета этой аллегории и над характерами её героев. Крон — это, разумеется, само "время" в его циклическом течении. Он проглатывает своих детей — в том числе и понимаемых как
[1] Разъяснение смысла этого проклятья см. на последней странице этого подраздела.
| 416 | 416 |
личностные боги экзотерических догм. Однако вместо Зевса он проглотил его каменный идол, и символ этот разросся и лишь укрепился в фантазии человечества по мере его циклического движения в сторону одного только физического и интеллектуального — но не духовного — совершенствования. Когда же человечество далеко продвинется на пути своей духовной эволюции, Крона уже больше нельзя будет обмануть. И тогда вместо каменного образа он проглотит и саму эту антропоморфную фикцию. Ибо змей мудрости, который в ходе Сабазийских мистерий изображался в виде антропоморфного Логоса — единства духовных и физических сил — породит во Времени (в Кроне) новое потомство — Диониса-Вакха, или "Эпафа темнокожего", "могучего" — то есть расу тех, кто низвергнет его.
Но где же суждено ему родиться? О его происхождении и месте рождения Прометей сообщает Ио в своём пророчестве. Ио — это лунная богиня деторождения, ибо она — Исида и Ева, великая матерь.[1] Он с максимально возможной ясностью указывает тропы, по которым ей (а вместе с ней и нашей расе) предстоит блуждать. Она должна будет покинуть Европу и уйти в Азиатский континент, где ей предстоит добраться до гор Кавказа (719[22]). Вот что говорит ей титан:
"Поток у кромки двух материков проплыв, |
то есть, идя на восток, она должна переправиться сначала через "киммерийский Босфор",[24] а затем, по всей очевидности, через то, что мы сегодня называем Волгой и городом Астрахань на Каспийском море. После этого ей придётся столкнуться с "яростными северными ветрами" и двигаться дальше в землю "рати аримаспов" (эта земля лежит к востоку от описанной Геродотом Скифии),
". . . у Плутонова |
По верной догадке профессора Ньюмена, под этим описанием скрывается
[1] Как пишет с сожалением автор перевода "Прометея прикованного", в маршруте странствий Ио "нет соответствий с сегодняшними географическими реалиями" (p. 191, Vol. II). Однако на то могут существовать весьма веские причины. Во-первых, речь идёт о странствованиях и блужданиях той расы, из которой должен выйти "десятый" по счёту аватара — так называемый Аватара Калки. Именно её он [Эсхил] и называет "аргосским царским родом" (869). Но этот Аргос не имеет никакого отношения к греческому Аргосу. Это название происходит от слова "арга" или "арка" — женская детородящая сила, символом которой является луна — та самая лодка-арга[26] из мистерий, обозначающая царицу небес. Как отмечает Евстафий [Антиохийский], в диалекте арг-осцев имя Ио обозначает луну. Эзотерически же это божественный андрогин, или мистическая десятка. У иудеев 10 — число совершенства, или Иегова. На санскрите слово "аргья" обозначает чашу для возлияний при жертвоприношениях — сосуд в виде лодки, в котором богам в качестве жертвоприношений подносятся различные цветы и плоды. "Аргьянатхом" называют Маха-Чохана, что значит "владыка жертвенных возлияний", а выражение "Аргьяварша" — то есть "земля жертвенных возлияний" — это тайное наименование территории, простирающейся от горы Кайлас почти до пустыни Шамо [Гоби — перев.], из которой и должен появиться Аватара Калки. В чисто географическом смысле это то же самое, что и зороастрийская Арйана Ваэджа.[27] Сегодня под ней понимают территорию, находящуюся между Аральским морем, Балтистаном[28] и Малым Тибетом. В древние же времена, территория эта была намного шире, и именно она является родиной физического человечества, матерью и символом которого выступает Ио.
| 417 | 417 |
Урал, а те аримаспы, о которых рассказывает Геродот, — это "известные жители указанного золотоносного региона".[29]
И вот здесь, между строфами 806 и 816 возникает загадка для любого толкователя-европейца. Титан произносит следующие слова:
"Ты к ним (к аримаспам и грифам — Е.П.Б.) не приближайся. В дальний край затем |
Там Ио и предстояло поселиться вместе со своими потомками. А теперь давайте посмотрим, как этот фрагмент понимается различными толкователями. Поскольку Ио велено держать путь на восток, пока она не дойдёт до Эфиоп-реки, а дальше она должна прийти к месту впадения реки в Нил, то вот здесь-то и возникает загвоздка. Автор перевода "Прометея прикованного" пишет:
"Исходя из географических представлений древнейших греков, этой конечной целью [Ио] должна была стать река Инд. Арриан (vi. i.)[31] рассказывает о том, как Александр Великий, готовясь плыть вниз по Инду (и увидев в ней крокодилов, которые не водятся больше нигде, кроме Нила . . .), решил, что обнаружил истоки Нила, и предположил, что Нил, начинаясь где-то в Индии, протекает далее через обширные пустынные земли и там теряет своё название Инд, а дальше. . . он проходит через обитаемые территории и проживающие в тех местах эфиопы, а затем и египтяне, называют уже реку Нилом. Эхо этого совершеннейшего заблуждения слышится и у Вергилия[32] в его 4-й Георгике" (p. 197, Vol. II.).[33]
Вполне возможно, что и Александр, и Вергилий могли допускать серьёзные промахи в своих представлениях о географии мира, но пророчество Прометея от этого ничуть не пострадало — по крайней мере, в том, что касается эзотерического духа его пророчества. Когда мы имеем дело с аллегорией, с символическим описанием какой-то расы и рассказом о связанных с её историей событиях, то для описания странствий олицетворяющего эту расу персонажа особой топографической точности и не требуется. И если уж на то пошло, то "Эфиоп-река" — это действительно Инд и в то же самое время — Нил или Нила. Эта река берёт своё начало на горе Кайлас — (небесной) обители богов — на высоте 22 тыс. футов[34] над уровнем моря. Это и есть "Эфиоп-река", и так её действительно называли греки задолго до времени жизни Александра, поскольку по её берегам от Аттока до Синда[35] селились племена, в целом известные как "восточные эфиопы". Индия и Египет — это были две близкородственные страны, а восточные эфиопы — могучие строители — вышли из Индии, что́, как мы надеемся, достаточно убедительно было доказано в "Разоблачённой Исиде" (vol. I, p. 569-570).[36]
Так почему бы Александру, а тем более высокоучёному Вергилию, и не применить это название — "Нил" или "Нейлос" — по отношению к Инду, коль скоро это действительно одно из названий реки? В окрестностях Калабага[37] её и по сей день называют "нил" ("синяя") или "Нила" (что значит "синяя река"). Вода в этом месте имеет такой тёмно-синий цвет, что название это закрепилось за рекой в незапамятные времена, а по имени реки назвали и
| 418 | 418 |
расположенный на её берегу посёлок. Очевидно, что Арриан, живший гораздо позднее Александра, просто не знал о древнем названии Инда и невольно возвёл напраслину на греческого полководца. Но и наши современные историки проявляют не больше знаний в своих сегодняшних суждениях, ибо нередко делают чересчур категоричные заявления, опираясь лишь на то, что лежит на самой поверхности, и не углубляясь в факты. В этом они похожи на своих древних коллег, живших во дни глубокой старины и не имевших ещё в своём распоряжении столько всевозможных энциклопедий, как в наше время.
Раса Ио — "девы с коровьими рогами" — это, следовательно, просто раса пионеров-первопроходцев, раса тех самых эфиопов, которых она когда-то привела с собой с берегов Инда на берега Нила — реки, получившей своё название по имени родной реки этих переселенцев из Индии[1]. Ведь Прометей прямо говорит Ио,[2] что священный Нейлос (не река, а бог)
". . . Тебя он в треугольную и выведет |
Там-то и возникнет некая новая раса (египтян). Однако "сёстры", принадлежащие к "пятому колену" "Эпафа темнокожего",
"Пятьдесят числом, вернутся в Аргос". |
А затем лишь одна из этих пятидесяти дев уступит любви,[39]
"И от неё аргосский царский род пойдёт. |
О том, когда же именно родится этот герой, титан не говорит ни слова. Он лишь замечает:
". . . об этом много времени |
[1] Александр, который был знаком с Аттоком гораздо лучше, чем с Индией (в которой он никогда не бывал), не мог не знать, что река Инд в своих истоках называется "Нил" или "Нила". И даже если он и ошибся, то эта ошибка легко объяснима.
[2] То, что Ио в аллегорическом смысле — то же самое, что и Исида, явствует уже из самого её описания — "волнорогая". Не подлежит никакому сомнению, что эта аллегория пришла в Грецию из Индии, где Вач — "сладкозвучная корова" ("Ригведа"), "прародительница человечества" ("Бхагавата-пурана") изображена в "Айтарея-брахмане" как жертва преследования со стороны её же собственного отца Брахмы, который в приступе порочной страсти обратил её в лань. А потому и Ио, не желающая уступить домогательствам Юпитера, становится "рогатой". В любой стране корова являлась символом пассивного живородящего начала в природе: Исида, Вач, Венера, мать плодовитого бога любви Купидона, но одновременно и мать Логоса, символом которого у египтян и индийцев стал бык, о чём свидетельствуют и Апис, и изображения быков в большинстве древнейших индуистских храмов. В эзотерической философии корова выступает символом творящей природы, а бык (её телёнок) — это оживляющий её дух, то есть "Дух Святой",[42] как показывает Кинили. Отсюда и символика рогов. Они являлись священным символом и у иудеев, которые помещали у своих алтарей рога из дерева ситтим: любой преступник, ухватившись за них, избавлялся от преследования.
| 419 | 419 |
Но ведь Аргос — это же Аргьяварша, та самая земля жертвенных возлияний, о которой говорили древние иерофанты: именно оттуда и должен явиться спаситель человечества. С течением веков это имя стало обозначать и соседнюю с ней страну, Индию — древнюю Арья-варту.
То, что именно эти вопросы отчасти составляли содержание Сабазийских мистерий, стало известно, благодаря нескольким древним авторам: Цицерону ("Тускуланские беседы", I, ii. No. 20) и Клименту Александрийскому ("Строматы", I, ii., oper. tom. 1, p. 467 — Ed. Potter's).[43] И только у этих последних авторов мы и узнаём об истинной причине того, почему Эсхил был обвинён афинянами в кощунстве и приговорён к побиению камнями. По их словам,[44] не будучи посвящённым, Эсхил, тем не менее, осквернил мистерии, раскрыв их таинства в своей трилогии, представленной на театральной сцене на всеобщее обозрение.[1] Будь он посвящённым, он не избег бы наказания. Но, скорее всего, он всё-таки был посвящённым, иначе ему, как и Сократу, понадобился бы некий даймон,[45] который и раскрыл бы ему секрет и священный смысл аллегорической драмы посвящения. Во всяком случае, "отец греческой трагедии" не выдумал пророчество Прометея, а лишь передал в театрализованной форме то, что раскрывалось жрецами в ходе Сабазийских мистерий.[2] А между тем эти мистерии принадлежат к числу древнейших священных торжеств, происхождение которых остаётся неизвестным историкам и по сей день. Мифологи связывают их через Митру (солнце, которое на некоторых древних памятниках именуется Сабазием) с Юпитером и Вакхом. Но эти мистерии никогда не принадлежали исключительно грекам, поскольку ведут своё начало с незапамятных времён.
Переводчики этой трагедии удивляются тому, что Эсхил решился изобразить Зевса в "Прометее прикованном" столь разительно непохожим на тот образ, каким он выводил его в других своих драмах (А. Суонвик). Дело в том, что Эсхил, как и Шекспир, был и навсегда останется интеллектуальным "Сфинксом" всех веков. Между Зевсом — абстрактным божеством греческой мысли — и Зевсом Олимпийским пролегала пропасть. В ходе мистерий последний символизировал начало, не превосходящее низшего аспекта физического рассудка человека — манаса, сопряжённого с камой. Прометей же — это божественный аспект манаса, устремлённый к буддхи и сливающийся с ним. Он символизировал душу божественную. Зевс же олицетворял человеческую душу и ничего более. Он выведен как существо, полностью отдающееся своим низменным страстям, — это бог ревнивый, мстительный и безжалостный в своём эгоизме, то есть в погружённости в собственное "я". Вот почему Зевс и изображается в виде змея[46] — интеллектуального искусителя человека, — который, тем не менее, порождает в ходе
[1] По предположениям Геродота и Павсания, Эсхил был осуждён якобы за то, что, приняв теогонию египтян, он изобразил Диану дочерью Цереры, а не Латоны [см. К. Элиан, "Пёстрые рассказы" (AElian, "Var. Hist.", I, v. c., xviii, tom. 1, p. 433, Edition Gronov)].[47] Эсхил, однако, был посвящённым.
[2] Сабазии представляли собой регулярно проводившиеся торжества, во время которых разыгрывались мистерии в честь тех или иных богов — что-то вроде мистерий Митры. Во время них устраивались представления, изображавшие весь процесс эволюции рас.
| 420 | 420 |
цикличной эволюции "Человека-Спасителя", солнечного Вакха, или "Диониса" — существа, представляющего собой нечто большее, чем просто человек.[48]
Дионис — то же самое, что Осирис, Кришна и Будда (обладатели небесной мудрости), а также он является и грядущим (десятым) аватарой — прославленным духовным Христосом, который должен спасти Хрестоса страждущего (человечество, или Прометея, проходящего свой путь тяжких испытаний). Это, гласят браминские и буддистские легенды — а им вторят зороастрийское, а теперь и христианское учения (последнее трактует эту идею в своём собственном ключе) — должно произойти в конце кали-юги. И только после появления Аватары Калки (или Саошьянта) человек начнёт рождаться от женщины безгрешно. Вот тогда-то и индуистское божество Брахма, и зороастрийский Ахурамазда (Ормазд), и греко-олимпийский Дон-Жуан — Зевс, — и ревнивый, непостоянный, жестокий племенной бог израильтян Иегова и все им подобные представители рождённого человеческой фантазией мирового пантеона богов исчезнут и растают без следа. А вместе с ними исчезнут и их тени — тёмные аспекты всех этих божеств, которые всегда изображаются их "братьями-близнецами" или их собственными творениями, по экзотерическим легендам, и их собственные отражения на земле — согласно эзотерической философии. Все эти ахриманы и тифоны, самаэли и сатаны должны быть низвергнуты в тот день, когда будут обузданы все тёмные и злобные страсти.
В природе действует один вечный закон — тот, который всегда стремится уравновесить противоположности и привести их к окончательной гармонии. Благодаря именно этому закону духовного развития, которое должно прийти на смену физическому и чисто интеллектуальному, человечество и освободится от лжебогов и в конце концов придёт к самоискуплению.
Древний миф о Прометее в той последней форме откровения, в какой он окончательно сложился, — а его первообразы и противообразы обнаруживаются в любой древней теогонии — связан в каждой такой теогонии с первоистоками физического зла, поскольку восходит к самому началу возникновения жизни человечества как физических существ. Крон — это "Время", первым законом которого является сохранение строгой упорядоченности и гармоничности всех фаз эволюции в ходе циклического развития под страхом суровой кары за любые отклонения от нормы со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В программе развития человека вовсе не предусматривалось превращение его — пусть и самого высшего животного — сразу в того полубога, каким он является сегодня на земле, с точки зрения его интеллекта, духовности и психики, тогда как его физическая форма по-прежнему остаётся слабее, беззащитнее и тоньше практически любого крупного млекопитающего. Это противоречие слишком нелепо-уродливо и кричаще. Такая скиния слишком уж недостойна пребывающего в ней бога.
Вот почему дар Прометея и обратился фактически в проклятье — о чём прекрасно знал и что точно предвидел тот сонм существ, который выведен в трагедии в персонифицированном образе её главного героя. Да на это обстоятельство указывает и само его имя.[1] Но в этом-то даре и заключаются одновременно
[1] См выше примечание об этимологии слова προμῆτις, то есть "предумышленность". Прометей в трагедии делает следующее признание:
"О свод небес, о ветры быстрокрылые, . . . |
Под "роком" здесь подразумевается карма, или Немезида.
| 421 | 421 |
и грех человечества, и его искупление. Ибо, воплотившись — пусть и по воле кармы, или Немезиды, — в часть человечества, тот сонм существ сделал свой выбор всё-таки в пользу свободы воли и отказался от рабства бездействия. Он выбрал боль, которую несёт с собой интеллектуальное самосознание, и даже страдание — "муку терпеть тысячи лет, вечную вечность",[50] — отвергнув бессмысленное, тупое блаженство, построенное на одних лишь инстинктах.
Зная, что воплощение это будет слишком преждевременным, что оно не заложено в программе природы, это небесное воинство — "Прометей", — тем не менее, пожертвовало собой во благо человечества — хотя бы для какой-то его части.[1] Однако, спасая человека от мрака невежества, оно одновременно обрекло его и на муки осознания ответственности за собственные действия — неизбежный результат обретения им свободы воли, — не говоря уже обо всех тех бедствиях, которые одновременно с этим получили в своё наследство смертный человек и его плоть. И Прометей добровольно принял на себя все эти муки, поскольку отныне воинство это соединялось со скинией, уже подготовленной для него, пусть пока ещё и далёкой от совершенства на этом этапе её формирования.
В этой самой невозможности для духовной эволюции следовать бок о бок с физической — ибо чистота духовной однородности уже была замутнена примесью — и кроется объяснение того, что полученный дар обратился в главную — если не единственную — причину происхождения зла.[2] Глубокий философский смысл заложен в событиях, о которых повествует эта аллегория — о том, как Зевс был проклят Кроном за низвержение его с престола (произошедшее в те первые дни "золотого века" при правлении Сатурна, когда все люди были полубогами); о том, как была сотворена раса физических людей, немощных и беззащитных в сравнении с первыми, и о том, как в отместку за это Зевсу был послан "смутьян", отнявший у богов их исключительное право творить и тем самым возвысивший человека и интеллектуально, и духовно до их собственного божественного уровня. В этой истории с Прометеем Зевс олицетворяет собой сонм древнейших предков, питар, "Отцов", сотворивших человека, лишённого чувств
[1] Очевидно, что всё человечество разделено на людей боговдохновенных и низших существ человеческого рода. То интеллектуальное различие, которое сохраняется между арийским и другими цивилизованными народами, с одной стороны, и дикарями вроде островитян южных морей, с другой, невозможно объяснить никакими другими причинами. Ни какие бы то ни было попытки оказания на них культурного влияния, ни обучение целого ряда их поколений в среде цивилизации так и не помогли поднять таких представителей человеческого рода, как бушмены, цейлонские ведды или некоторые племена африканских народов до интеллектуального уровня ариев, семитов и так называемых туранцев. Нет у них той самой "священной искры", а потому именно они, единственные низшие народы на земле, к счастью — благодаря мудрому регулированию со стороны природы, неустанно трудящейся в этом направлении — стремительно вымирают. Вот уж действительно — весь род человеческий от "одной крови",[51] но не от одной эссенции. Мы — тепличные растения. Взятые из дикой природы, мы получили ускорение в своём росте искусственным путём, ибо оказались наделены этой искрой, тогда как у них эта искра пребывает в латентном состоянии.
[2] Философия индийских метафизиков усматривает корень зла в дифференциации однородного в разнородное, единицы во множественность.
| 422 | 422 |
и каких бы то ни было признаков ума. Божественный же титан — это символ творцов духовных, тех самых дэв, которые "опустились" до физического размножения. Первые в духовном смысле стоят ниже "прометеев", но зато физически гораздо сильнее их: а потому в аллегории и одерживают верх над последними.
Тот "низший сонм существ, деятельность которых нарушил титан, тем самым сорвав планы Зевса", пребывал на нашей земле в своей собственной сфере, на своём родном плане деятельности. Сонм же высших существ оказался изгнанником с небес, поскольку запутался в сетях материи. Под властью первых (низшего "сонма") находились все космические и низшие титанические силы, а единственное, чем обладали высшие титаны, — это был огонь ума и духа. Эта драма борьбы Прометея с олимпийским тираном и деспотом, чувственным Зевсом, как мы видим, разворачивается каждый день и среди нынешнего человечества: низменные страсти приковывают высокие устремления к скале материи, порождая во многих случаях коршуна мук, боли и раскаяния. И раз за разом мы видим одно и то же:
". . . вот я, скованный, несчастный бог. |
Зевс лишён даже той высокой мысли о самопожертвовании, которая утешала титана —
"меры не знал я, смертных любя. . ."[53] |
Титаном движет альтруизм, смертным же человеком — неизменно себялюбие и эгоизм.
Сегодняшний Прометей больше напоминает Эпи-метея, "крепкого задним умом",[54] ибо та всеобъемлющая любовь, которую испытывал к человеку первый, давно уже выродилась в эгоизм и самолюбование. Человек ещё сможет стать снова тем свободным титаном, каким он был в древности, но не раньше, чем в процессе цикличной эволюции будет восстановлена нарушенная гармония между его двумя природами — земной и божественной. И вот тогда-то он и окажется недоступным для низших титанических сил, неуязвимым как личность и бессмертным как индивидуальность, но это случится лишь после того, как ему удастся изжить в себе всё то животное, что присутствует в его природе. И лишь тогда, когда человек осознает, что "Deus non fecit mortem" (Sap. I., 13)[55] и что человек сотворил её сам[56] — вот тогда-то он и станет вновь тем Прометеем, каким он был когда-то до своего грехопадения.
Полностью о символике образа Прометея и о происхождении этого мифа в Греции читатель узнает в части II этого тома, в главе "Второй ключ к образу Прометея" и т.д.[57] В этой второй части книги — в своего рода приложении к нынешнему разделу — мы представим все дополнительные сведения по тем положениям, которые вызывают больше всего споров и вопросов. Излагаемые в этой книге трактовки настолько резко расходятся со стандартами, общепризнанными в богословии и в современной науке, что нам придётся использовать все возможные свидетельства, чтобы доказать: эти стандарты зачастую занимают незаслуженное место в качестве непререкаемых авторитетов, а потому не заслуживают серьёзного внимания.
Сноски
- ↑ См. том II, часть II, § XXV "Таинства семерицы".
- ↑ См. Быт., 3: "(14) И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; (15) и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту".
- ↑ "Прометей прикованный" (стр. 447-450), с. 188. См.: Эсхил. "Трагедии", М., 1971.
- ↑ См. Anna Swanwick — 2:146 (Introduction) (SDR, TUP).
- ↑ Там же, pp. 146-147.
- ↑ Там же, стр. 232-236.
- ↑ Там же, стр. 251-254.
- ↑ См. Эсхил, "Драмы. Прометей прикованный" в пер. Анны Свонвик (Æschylus, "Dramas, Prometheus Bound," tr. Anna Swanwick, 1873): ". . . В той версии мифа о Прометее, которая изложена Платоном в "Протагоре", . . . проводится различие между той мудростью, которая относится к физическому благополучию, и той политической мудростью, которая позволяет человеку жить в организованных сообществах. Прометей [у Платона] наделяет людей мудростью первого рода, но дать им мудрость второго рода он не способен, поскольку . . . она находилась под особой охраной Зевса" — 2:149 (Introduction) (SDR, TUP). См. также: "Протагор" (321, d-e) — Платон. Собр. соч. в 4-х томах. Том 1. М.: "Мысль", 1990: "В том и состоит дар Прометея человеку. Так люди овладели уменьем поддерживать своё существование, но им ещё не хватало уменья жить обществом — этим владел Зевс, — а войти в обитель Зевса, в его верхний град, Прометею было нельзя, да и страшна была стража Зевса. Прометею удалось проникнуть украдкой только в общую мастерскую Гефеста и Афины, где они предавались своим искусным занятиям. Украв у Гефеста уменье обращаться с огнём, а у Афины — её уменье, Прометей дал их человеку для его благополучия, самого же Прометея после постигло . . . возмездие за кражу".
- ↑ "Прометей прикованный", строфы 548-550.
- ↑ Прометей прямо говорит об изобретении им некоторых ремёсел: "Вот как всё было. А богатства, скрытые\\В подземных недрах, — серебро и золото,\\Железо, медь, — кто скажет, что не я, а он\\Их обнаружил первым и на свет извлёк?" (500-503).
- ↑ "Pramantha (= палка, которую вращали в ступице диска для извлечения огня)" (см. Энц. сл. Брокг. и Ефр.).
- ↑ ". . . [Эсхил] первый увековечил идею Прометеева мифа в своей трилогии, . . . состоявшей из трех драм: "Προμηθεύς Δεσμώτης" (Прикованный П.), " Π. λύοενος" (Освобожденный П.), "Π. πυρφόρος" (П. огненосец). . ." (см. там же).
- ↑ "Прометей прикованный", стр. 518.
- ↑ Там же, стр. 768.
- ↑ Там же, стр. 772.
- ↑ По версии Гесиода, Прометей был прикован не к скале, как у Эсхила, а к "колонне" или столбу: "А Прометея, на выдумки хитрого, к средней колонне\\В тяжких и крепких оковах Кронид привязал Громовержец". Возможно, ещё и поэтому Е.П.Б. употребляет здесь слово "распятый".
- ↑ "Прометей прикованный", стр. 832-835.
- ↑ Там же, стр. 848-851.
- ↑ Там же, стр. 907-912, 915-919.
- ↑ Элифас Леви, "Парадоксы высочайшей науки" (Eliphas Levi, "Paradoxes of the Highest Science"), 1883 (SDR, TUP). В 1883 году во втором номере теософского альманаха "Theosophical Miscellanies" в Мадрасе была опубликована эта книга Элифаса Леви под рубрикой "Неопубликованные работы". Английский перевод этой книги с французского был осуществлён неизвестным переводчиком, скрывающимся под псевдонимом "a Student of Occultism", то есть "исследователь оккультизма". Весь этот абзац текста Е.П.Б. представляет собой частичный пересказ и частичное цитирование последнего абзаца из обширного комментария к этой публикации, принадлежащего Учителю Кут Хуми (p. 115).
- ↑ Мифа о Прометее.
- ↑ По указанному нами изданию: "Вброд не пускайся: брода не найти тебе,\\Покуда до Кавказа, всем горам горы,\\(720) Не доберешься . . ."
- ↑ Стр. 790-791.
- ↑ Древнее название Керченского пролива.
- ↑ Стр. 805-806.
- ↑ То есть "ковчег".
- ↑ В оригинале: "Арйана Варседья", что является явной опиской или опечаткой.
- ↑ Самая северная часть Пакистана.
- ↑ Æschylus, "Dramas, Prometheus Bound", tr. Anna Swanwick — 2:196-197 примеч. (SDR, TUP).
- ↑ Стр. 807-812.
- ↑ Арриан, "Поход Александра", кн. VI, разд. 1.
- ↑ "Около Нила, что степь затопляет в пору разлива, . . . Там, где, чёрным песком удобряя зелёный Египет, . . . Мощная эта река, у индов смуглых начавшись . . ." (см. "Буколики. Георгики. Энеида", М., 1979).
- ↑ Æschylus, tr. Anna Swanwick — 2:197 примеч.
- ↑ 6705 метров.
- ↑ Атток — город в пр. Пенджаб. Синд — одна из четырёх провинций Пакистана.
- ↑ Е.П. Блаватская, "Разоблачённая Изида", АСТ, М., 2003, т. I, гл. XI и XIV, с. 558, 694; т. II, гл. IX, с. 553 и след.
- ↑ Посёлок в пр. Пенджаб, Пакистан.
- ↑ Стр. 813-815.
- ↑ В русском переводе это место изложено следующим образом: "И пять колен пройдёт, и пятьдесят сестёр\\Вернутся в Аргос, не желая с братьями\\Двоюродными, крови той же, в брак вступить. . .\\ Томясь желаньем, лишь одна из девушек\\Растает, мужа не убьёт".
- ↑ Стр. 869, 871-873.
- ↑ Стр. 875-876.
- ↑ The Book of God: The Apocalypse — p. 641 (Index) (SDR, TUP).
- ↑ Климент Александрийский, "Увещевание к язычникам", СПб, 2006, гл. 1, XVI, с. 59: ". . . символом Сабазийских мистерий для посвящаемых является "бог через лоно". Это змей, влекомый по груди приобщающихся к тайнам . . ."
- ↑ Климент Александрийский, "Строматы", СПб, 2003, т. I, кн. II, гл. XIV, 60,1, с. 294: ". . . и такой случай произошёл с Эсхилом, который открыто произнёс со сцены то, что открывается только в мистериях. За это поэт держал ответ перед Ареопагом, но так как он сумел доказать, что не принадлежит к числу посвящённых в мистерии, то был оправдан".
- ↑ Об этом даймоне, или гении, Сократа упоминает и К. Элиан в "Пёстрых рассказах" (кн VIII, гл. I), опираясь на диалог Платона "Феаг" (128d и след.): "Благодаря божественной судьбе с раннего детства мне сопутствует некий гений — это голос, который, когда он мне слышится, всегда, что бы я ни собирался делать, указывает мне отступиться, но никогда ни к чему меня не побуждает" и т.д. "Когда это бывает, голос неизменно предупреждает меня о том, чего не надо делать, но никогда, — говорил он, — ни к чему не побуждает. И опять-таки, если кто из друзей просит моего совета и я слышу этот голос, он тоже только предостерегает. То, что голос советует мне, я передаю тому, кто советовался со мной, и, следуя божественному предупреждению, удерживаю его от поступка, который не надо совершать (см. К. Элиан, "Пёстрые рассказы", М., 1963, кн. 8, гл. I, с. 62).
- ↑ См. Томас Тэйлор, "Элевсинские и вакхические мистерии" (Thomas Taylor, "Eleusinian and Bacchic Mysteries", 1875: "Дионис Загрей был сыном Зевса, которого тот произвёл на свет, приняв вид дракона или змея . . ." — p. xiv (Introduction) (SDR, TUP).
- ↑ К. Элиан в своих "Пёстрых рассказах" (кн. V, гл. XIX) приводит анекдот, связанный с обвинением Эсхила, но история эта имеет мало общего с тем, о чём говорит Е.П.Б. А вот Геродот говорит более конкретно: "По словам египтян, Аполлон и Артемида — дети Диониса и Исиды. Латона же была их кормилицей. . . в одной своей трагедии он [Эсхил, сын Евфориона] изобразил Артемиду дочерью Деметры" (см. Геродот, "История", Л., 1972, кн. II, сс. 129-130). Об этом же рассказывает и Павсаний (см. Павсаний, "Описание Эллады", т. 2, М., 2002, кн. VIII, гл. XXXVII, 3, сс. 139-140).
- ↑ См. Thomas Taylor: ". . . согласно теологии орфиков, божественный ум любой планеты именовался Вакхом, . . . а потому ум солнечного божества называется Вакхом Триетериком ("Трёхлетним") . . . Божество солнца . . . должно одновременно и производить, и содержать в своей эссенции ум земной, или Диониса . . ." — p. 148 (SDR, TUP).
- ↑ Эсхил, стр. 89-105 (перевод С. Апта).
- ↑ Эсхил, стр. 94-95 (перевод С. Апта).
- ↑ Деян. 17,26: "От одной крови Он произвёл весь род человеческий для обитания по всему лицу земли".
- ↑ Эсхил, стр. 119-121 (перевод С. Апта).
- ↑ Там же, стр. 123.
- ↑ См. Decharme, Mythologie: ". . . объясняя имя Прометея, греки подчёркивали в нём тип "вперёд смотрящего", которому для сохранения симметрии они противопоставляли Эпиметея, "крепкого задним умом" — p. 258 (SDR, TUP).
- ↑ "Книга премудрости Соломона" (1,13): "Бог не сотворил смерти . . ."
- ↑ Там же, 2,23: "Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего" (SDR, TUP).
- ↑ § XX "Титан Прометей".