Редакция 21-го века (в работе)
| 76 | 76 |
Старое вино в новых бутылках
Более чем вероятно, что протестанты в дни реформации ничего не знали об истинном происхождении христианства или, выражаясь яснее и вернее, о церковных обрядах и практиках Латинской Церкви. Также маловероятно, что греческая церковь знала много об этом, так как разделение между этими двумя церквями происходило в то время, когда в борьбе за политическую власть латинская церковь старалась обеспечить любою ценою союз с высокообразованными честолюбивыми и влиятельными язычниками, пока у тех была охота принимать внешнюю видимость нового культа, лишь бы самим удержаться у власти. Нет надобности напоминать читателю подробно о той борьбе, хорошо известной каждому образованному человеку. Несомненно, что высококультурные гностики и их вожди – такие люди, как Сатурнил, бескомпромиссный аскет, как Маркион, Валентин, Василид, Менандр, и Керинф – не были заклеймены позором (сегодняшнею) латинскою церковью за то, что они были еретиками, или за то, что их учения и деяния были действительно «ob turpitudinem portentosam nimium et horribilem» («чудовищной и чрезмерно ужасной непристойности»), как Бароний высказывается об учении Карпократа, но просто потому, что они знали слишком много фактов и правды. Кеннет Р.X. Маккензи правильно замечает:
«Они были заклеймены позднейшей римской церковью, потому что пришли в столкновение с более чистой церковью христианства, владения которой было незаконно захвачено епископами Рима, но источник которой хранит преданность основателю в первоначальной православной греческой церкви»[1].
Не желая принимать на себя ответственность за необоснованные предположения, пишущая эти строки считает самым разумным доказать этот вывод неоднократными личными и вызывающими признаниями ярого римско-католического писателя; очевидно это деликатное задание было поручено ему Ватиканом. Маркиз де Мирвилль
| 77 | 77 |
совершает отчаянные усилия, чтобы в интересах католицизма объяснить определённые замечательные открытия в археологии и палеографии, хотя церковь разумно оставлена в стороне от этого спора и защиты. Это не отрицаемо доказывается его полновесными томами, адресованными Французской академии между 1803 и 1865 гг. Ухватившись за предлог, что нужно обратить внимание материалистически настроенных «бессмертных» на «эпидемию спиритуализма», вторжение в Европу и Америку бесчисленных полчищ сатанинских сил, он направляет свои усилия к тому, чтобы доказать то же самое путём приведения полных родословных и теогонии христианских и языческих божеств и проведением между ними параллелей. Все такие удивительные сходства и тождественности только «кажущиеся и поверхностные», уверяет он читателя. Христианские символы и даже действующие лица, Христос, Святая Дева, ангелы и святые, он говорит им, были олицетворены бесами ада за сотни лет до того, чтобы дискредитировать вечную истину своими безбожными копиями. Посредством своего знания будущего, дьяволы предвидели события, «открыв секреты ангелов». Языческие божества, все эти солнечные боги, называемые сотэрами (спасителями) родившиеся от беспорочных матерей и умирающие насильственной смертью, были только феруэрами[2] – как их называли зороастрийцы – демоническими предварительными копиями (copies anticipées) грядущего Мессии.
Опасность узнавания таких точных копий (facsimiles), действительно, в последнее время угрожающе возросла. Она грозно витает в воздухе, нависая, как Дамоклов меч, над церковью со дней Вольтера, Дюпюи и других писателей по той же части. Открытия
| 78 | 78 |
египтологов, нахождения ассирийских и вавилонских домоисеевых реликвий с легендой о Моисее,[3] и в особенности многие рационалистические труды, опубликованные в Англии, например, «Сверхестественная религия», сделали узнавания неизбежными. Отсюда и появление протестантских и римско-католических писателей, назначенных объяснить необъяснимое, примирить факт божественного откровения с той тайной, что божественные персонажи, обряды, догмы и символы христианства были так часто тождественны с персонажами, обрядами, символами и догмами нескольких великих языческих религий. Первые (протестантские защитники) пытались объяснить это на основании «пророческих предвещающих идей»; латинисты же, такие как Де Мирвилль – путём изобретения двойного комплекта ангелов и богов; один – божественный и истинный, другой же, более ранний («копии, опередившие оригиналы»), – результат ловкого плагиата Лукавого. Протестантская стратегия стара, но стратегия же католиков так стара, что о ней забыли и потому она как новая. «Монументальное христианство» и «Чудо в камне» д-ра Лунди относятся к попыткам первых. «Пневматология» Де Мирвилля – ко вторым. В Индии и Китае каждая такая попытка со стороны шотландских и других миссионеров оканчивается хохотом и не приносит вреда; но план, придуманный иезуитами, более серьёзный. Поэтому тома Де Мирвилля имеют большое значение, так как они исходят из источника, который бесспорно имеет в своём распоряжении величайшую учёность века, усиленную всею хитростью и казуистикой, на какую только способны сыны Лойолы. Маркизу Де Мирвиллю, по-видимому, помогали проницательнейшие умы, находящиеся на услужении Рима.
Он начинает не только с признания справедливости всего вменяемого в вину латинской церкви в отношении оригинальности её догм, но как бы радуется в предвкушении заранее таких обвинений, ибо он указывает на все догмы христианства, как уже существовавшие в языческих ритуалах древности. Он пропускает целый пантеон языческих божеств и показывает в каждом что-нибудь, что придаёт ему сходство с лицами троицы и Марией. Едва ли найдётся тайна, догма или ритуал латинской церкви, которые не были бы показаны, как «пародированные Курвати»[4] – «кривыми», дьяволами. И когда всё это признано и объяснено – символоги должны бы замолчать. И так оно и произошло бы, если бы не было материалистических критиков, которые отрицают такое всемогущество Дьявола в этом мире. Ибо, если Рим признаёт эти подобия, то тем же он претендует на право суждения о том, где
| 79 | 79 |
истинная и где ложная аватара, где настоящий и где ненастоящий Бог, где оригинал и где копия, хотя копия предшествовала оригиналу на многие тысячелетия.
Наш автор продолжает доказывать, что каждый раз, когда миссионеры пытаются обратить в свою веру идолопоклонника, им неизменно отвечают:
«Мы имели своего Распятого раньше вас. Что вы хотите нам доказать?[5] Опять-таки, какая нам польза отрицать таинственную сторону этой копии под предлогом, что согласно Веберу все нынешние «Пураны» являются переделками более старых, так как здесь мы имеем в персонажах того же порядка положительное предшествование, которое никто никогда и не подумает оспаривать»[6].
И автор приводит примеры Будды, Кришны, Аполлона и т. д. Признав всё это, автор избегает затруднения вот как:
«Однако, отцы церкви, которые узнавали своё собственное имущество под всеми такими овечьими шкурами... зная с помощью Евангелия... все уловки мнимых духов света; эти отцы, мы говорим, размысливши над решительными словами «все, кто когда-либо приходили до Меня, суть грабители» (Иоанн, 10:8), не усомнились в опознании оккультной силы за работой, заранее заданного и сверхчеловеческого направления ко лжи, этого общего атрибута в окружении всех этих ложных Богов народов, «omnes dii gentium daemonia (elilim)» (Псалом XCV)»[7].
Пользуясь такой политикой, всё становится легко. Нет ни одного яркого сходства, нет ни одной полностью доказанной тождественности, с которой нельзя бы разделаться подобным образом. Вышеприведённые, жестокие, эгоистичные, самого себя прославляющие слова, вложенные Иоанном в уста того, кто сам был олицетворением кротости и милосердия, никогда не могли быть произнесены Иисусом. Оккультисты возмущённо отвергают это обвинение и готовы защитить этого человека, хотя бы перед Богом, узнав, откуда взяты слова, заимствованные автором четвёртого Евангелия. Они взяты целиком из «Пророчеств» в Книге Еноха. Чтобы доказать этот факт, можно привести свидетельство учёного библейского исследователя архиепископа Лауренса, и автора книги «Эволюция христианства», который редактировал перевод. На последней странице введения к Книге Еноха мы находим следующий абзац:
«Притча об овце, вызволенной добрым пастырем от наёмных охранителей и свирепых волков очевидно заимствована четвёртым евангелистом из
| 80 | 80 |
«Книги Еноха», LXXXIX, в которой автор описывает пастухов, которые убивают и истребляют овец перед приходом их Господина, и таким образом раскрывает истинное значение непонятного до сих пор места в притче Иоанна [Ин.10:8]: "Все, кто когда-либо приходили до Меня, суть воры и грабители" – это слова, в которых мы теперь усматриваем явное указание на аллегорических пастухов Еноха».
Поистине «явное», и кроме того ещё что-то. Ибо если Иисус произнёс эти слова в смысле ему приписываемом, то, должно быть, он читал Книгу Еноха – чисто каббалистический, оккультный труд и, следовательно, признавал достоинство и ценность этого трактата, который его церкви теперь объявили апокрифическим. Более того, он не мог не знать, что эти слова принадлежали древнейшему ритуалу посвящения[8]. А если он не читал его, и это выражение принадлежит Иоанну или кому бы то ни было другому, который написал четвёртое Евангелие, тогда как можно положиться на подлинность других изречений и притч, приписываемых христианскому Спасителю?
Поэтому объяснение Де Мирвилля неудачно. Все другие доказательства, выдвигаемые церковью, чтобы показать адскую сущность дохристианских и антихристианских подражателей, могут быть опровергнуты столь же легко. Может быть это неудачно, но тем не менее, это факт – Magna est veritas et prevalebit («Велика истина и она возобладает» (2-я Ездры 3:12)).
Вышеизложенное является ответом оккультистов двум партиям, которые беспрестанно обвиняют их: одна – в «суеверии», другая – в «колдовстве». Тем из наших братьев, которые являются христианами и попрекают нас за обязательство сохранять тайну, налагаемое на восточных чела, с непременным при этом упоминанием, что их собственная «Книга Бога» является «открытой книгой» для всех, чтобы они могли «читать, понимать и быть спасёнными», – тем мы ответим просьбой изучить то, что мы только что изложили в этом разделе и затем опровергнуть, если могут. В наши дни мало осталось таких, кто всё ещё готовы уверять своих читателей, что Библия имела
| 81 | 81 |
«Бога своим автором, спасение своей целью, и истину без всяких примесей ошибок в качестве материала».
Если бы теперь Локку задали этот вопрос, он возможно, не захотел бы повторить опять, что Библия
«вся чиста, вся искренна, ничего в ней нет лишнего, ничего нет недостающего».
Библия, чтобы не показать, что она представляет собою как раз полную противоположность всего этого, чрезвычайно нуждается в истолкователе, знакомом с учениями Востока в таком виде, как они изложены в его сокровенных томах: также теперь, после перевода архиепископом Лауренсом «Книги Еноха», небезопасно цитировать Купера и уверять нас, что Библия
«Всем векам он свет даёт, |
Ибо она заимствует, и притом очень значительно, особенно по мнению тех, кто, будучи неосведомлёнными о её символическом значении и всеобъемлемости истин, лежащих в её основе и сокрытых в ней, – способны судить о ней только по внешности её мёртвой буквы. Она – великая книга, шедевр, состоящий из искусных остроумных мифов, содержащих в себе великие истины; но она раскрывает эти истины только перед теми, кто подобно посвящённым обладает ключом к её внутреннему значению; это сказание, высокое по своей нравственности и поучительности, и всё же сказание и аллегория; это сборник выдуманных персонажей в своих более старых еврейских частях, и сборник затемнённых изречений и притч в позднейших добавлениях, и поэтому совершенно вводящий в заблуждение каждого, кто не знает его эзотеризма. Кроме того, это ничто иное, как астролатрия и сабеизм, которые обнаруживаются в Пятикнижии при эзотерическом чтении его, и – архаическая наука и астрономия в весьма убедительной степени при истолковании эзотерическом.
Сноски
- ↑ «Королевская масонская энциклопедия», статья «Гностицизм».
- ↑ В статьях словаря Якоби «феруэры» и «дивы» (на буквы Ф и Д) слово «феруэр» объяснено следующим образом: Феруэр есть часть живого существа (человека или животного), образом которого он является и которого он переживает. Это нус греков и потому божественен и бессмертен, следовательно, едва ли он может быть Дьяволом или сатанинской копией, каким его хочет представить Де Мирвилль (см. «Записки Академии надписей», том XXXVII, с. 623, и гл. XXXIX, с. 749). Фуше опровергает его целиком. Феруэр никогда не был «началом чувствований», но всегда относился к наиболее божественной и чистой части человеческого эго – к духовному началу. Анкетиль говорит, что феруэр есть чистейшая часть человеческой души. Персидский див есть антитеза феруэра, так как див был преображён Зороастром в гения зла (отсюда христианский Дьявол), но даже див лишь конечен, ибо овладев человеческой душой путём незаконного захвата, ему придётся оставить её в великий день воздаяния. Див становится одержателем души покойника в течение трёх дней, когда душа считается около того места, где она насильно была отделена от тела; феруэр же поднимается в царство вечного света. Это была неудачная идея, которая заставила благородного маркиза Де Мирвилля вообразить, что феруэр есть «сатанинская копия» с божественного оригинала. Называя всех богов язычников – Аполлона, Озириса, Брахму, Ормазда, Бэла и т. д. «феруэрами Христа и главных ангелов», он только выставляет Бога и ангелов, которых он хотел бы почтить, ниже языческих богов, как человек по отношению к своей душе и духу ниже их; ведь феруэр есть бессмертная часть смертного существа, образом которого он является и которого он переживает. А может быть этот бедный автор несознательно пророчествует, и Аполлон, Брахма, Ормазд, Озирис и т. д. – будучи вечными космическими истинами – предназначены пережить и заменить собою мимолётные выдумки о Боге, Христе и ангелах латинской церкви!
- ↑ См. «Вавилон» Джорджа Смита и другие труды.
- ↑ Curvati (лат.) – согнутые, изогнутые. – Прим. ред.
- ↑ Это настолько же фантастично, насколько произвольно. Где же те индусы и буддисты, которые говорят о своём «Распятом»?
- ↑ Там же, IV, 237.
- ↑ Там же, с. 250.
- ↑
«В.: Кто стучит в дверь?
О.: Добрый коровий пастух.
В.: Кто предшествовал тебе?
О.: Три грабителя.
В.: Кто следует за тобою?
О.: Трое убийц», и т. д. и т. д.
Вышеприведённое представляет беседу, которая происходила между жрецами-посвятителями и кандидатами на посвящение в течение мистерий разыгрываемых в древнейших святилищах Гималайских твердынь. Эта церемония и доныне всё ещё совершается в одном из древнейших храмов в уединённом месте Непала. Она ведёт своё начало из мистерий первого Кришны, перешла к первому Тиртханкару, и закончилась у Будды; её называют ритуалом Курукшетры, так как она разыгрывается в память великой битвы и смерти божественного адепта. Это не масонство, но посвящение в оккультные учения этого героя – чистый оккультизм.