Антропология

АНТРОПОЛОГИЯ Наука о человеке; среди других подразделений она включает: - Физиологию или ту отрасль естественной науки, которая раскрывает в людях, животных и растениях тайны органов и их функций; а также, и особенно, - Психологию или великую и в наше время слишком пренебрегаемую науку о душе, как о сущности, отличной от духа, и об ее связи с духом и телом. В современной науке психология занимается лишь - или в основном - состояниями нервной системы и почти полностью игнорирует психическую сущность и природу. Врачи психологией называют науку о сумасшествии, и этим словом именуют кафедру лунатизма в медицинских колледжах. Раз. Изида.)

Источник: Блаватская Е.П. - Теософский словарь

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.1 гл.Словарь

В первом томе недавно опубликованного труда «Введение к изучению Человеческих Рас» Катрефаж'а, доказывается, что начиная с После-Третичного Периода и даже раньше – ибо многие расы были уже рассеяны во время этой Эпохи по поверхности Земли – человек не изменился ни на йоту в своем физическом строении. И если человек на протяжении веков был окружен фауною, изменявшейся от одного периода или цикла до другого, которая вымирала и перерождалась в другие формы, – так, что теперь не существует ни одного животного на Земле, большого или малого, современного человеку того периода – итак, если все животные изменились, исключая самого человека, то этот факт лишь служит доказательством не только его древности, но что он является представителем особого Царства. Почему же только один он должен был избежать изменения? Потому, говорит Катрефаж, что оружие, употребляемое им в его борьбе с природой и с постоянно изменявшимися геологическими условиями, так же как и со стихиями, была «его психическая сила», не его физическая сила или тело, как мы видим это в случае животных. Дайте людям лишь ту долю понимания и рассудка, которой одарены прочие млекопитающие, и при его настоящей телесной организации он окажется самым беспомощным существом на Земле. И так как все решительно доказывает нам, что человеческий организм, со всеми его характерными свойствами, особенностями и идиосинкразиями, существовал уже на нашей планете в те отдаленнейшие геологические периоды, когда не было еще ни одного вида из ныне существующих форм млекопитающих, то каково же будет неизбежное заключение? А именно – раз все человеческие расы происходят от одного и того же вида, то, следовательно, этот вид есть наиболее древний из всех ныне живущих видов млекопитающих. Потому он является наиболее устойчивым и постоянным из всех и уже был столь же вполне развитым, каким он является в настоящее время, когда все прочие, известные сейчас млекопитающие, не были еще готовы к первому появлению на этой Земле. Таково мнение великого французского натуралиста, который этим самым наносит страшный удар Дарвинизму.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ст. 2, шл. 6

Тем не менее, даже великаны не остались без своих свидетелей и потому следует рассмотреть обе стороны этого вопроса. Три науки – геология и науки Светил и Письмен, последняя в своей универсальности – могут доставить нам необходимые доказательства. Начнем с геологии: уже было признано, чем древнее были выкопанные скелеты, тем больше и выше и мощнее было их построение. Это уже некоторое очевидное доказательство. Фредерик де Ружемонт, хотя и слишком набожно верующий в Библию и Ноев Ковчег, все же является просвещенным свидетелем, так он пишет:

«Все кости, найденные в округах Гарда в Австрии, в Льежэ и т. д.; все эти черепа, напоминающие негритянский тип… и, которые в силу своего типа, могут быть приняты за черепа животных, все они принадлежали людям высокого роста».

То же самое повторяет и Лартэ, авторитетное мнение которого приписывает «высокий рост» тем, кто погиб при Потопе – нет необходимости, чтобы это был непременно Ноев Потоп – и меньший рост расам, жившим позднее.

Что же касается до свидетельств древних писателей, то нет нужды заботиться об утверждении Тертуллиана, уверяющего нас, что в его время несколько великанов были найдены в Карфагене, – ибо, прежде чем его свидетельство будет принято, его собственная личность, если и не действительное существование, должна быть доказана. Мы можем, однако, вернуться к газетам 1858 года, говорящим о «гробнице великанов», найденной в этом году в местности этого самого города. Что же касается до древних языческих писателей, то мы имеем свидетельство Филострата, который говорит о скелете великана в 22 локтя длиною, так же как и о другом в 12 локтей, виденных им самим на Сигейском Мысе. Может быть, скелет этот и не принадлежал, как верил этому Протезилий, великану, убитому Аполлоном при осаде Трои, тем не менее, он был скелетом великана, так же точно как и другой, открытый Мессекратом из Стира на Лемносе – «страшного видом», по утверждению Филострата. Неужели же предрассудок окажется настолько сильным, что заставит науку признать всех этих людей безумцами или же лжецами?

Плиний говорит о великане, в котором он думал признать Ориона или Отуса, брата Эфиалта. Плутарх заявляет, что Серторий видел могилу Великана Антея; а Павзаний клянется в действительном существовании могил Астерия и Гериона или же Гиллуса, сына Геркулеса, – все они были великанами, титанами и мощными людьми. Наконец, аббат Pegues утверждает в своем любопытном труде «Вулканы Греции», что:

«По соседству с вулканами острова Тера, были найдены великаны с огромными черепами, погребенные под колоссальными камнями, сооружение которых, во всяком случае, должно было потребовать титанических сил и, что предания во всех странах соединяют их с представлениями о великанах, вулканах и магии».

< ... >

Далее, как мы видим, существуют антропологи, проследившие человека вглубь эпохи, которая уже уничтожает кажущиеся преграды, существующие между хронологиями современной науки и Древнейшего Учения. Правда, английские ученые, вообще, уклонились от допущения даже гипотезы о Третичном человеке. Все они, и каждый в отдельности, измеряют древность Homo Primigenius'a в свете своих предрассудков. Гексли, правда, отваживается обсуждать возможность Плиоценского и Миоценского человека. Проф. Зиман и Грант Аллэн отнесли его появление к Эоценскому периоду, но говоря общо, английские ученые считают, что мы не можем идти безопасно за пределы Четвертичного Периода. К сожалению факты не согласуются с слишком осторожными утверждениями этих ученых. Французская школа антропологии, основывая свои взгляды на открытиях аббата Буржуа, Капеллини и других, признала, почти без исключения, доктрину, что следы наших предков без сомнения должны встречаться в Миоценском веке, тогда как де Катрефаж склоняется к допущению существования человека во Вторичном Веке.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ст. 10

Факт, признанный наукою, что «грубые орудия, точно схожие с теми, которые находятся в употреблении среди существующих дикарей», встречаются в речных песках и пещерах, геологически «предпосылая огромную древность». И так велико это сходство, говорит автор «The Modern Zoroastrian», что:

«Если бы, находящаяся сейчас на Колониальной Выставке, коллекция топориков и наконечников стрел, употребляемых бушменами Южной Африки, была положена бок о бок с коллекцией подобных же предметов из Пещер Кента или Пещер Дордонских из Британского Музея, то никто кроме эксперта не мог бы отличить их».

И если поныне, в наш век высшей цивилизации, существуют бушмены, которые умственно не выше расы людей, обитавших Девоншир и Южную Францию во время Палеолита, то почему последние не могли жить одновременно и быть современниками других рас, настолько же высоко цивилизованных для своего Времени, как и мы для нашей эпохи. Тот факт, что сумма знания ежедневно увеличивается в человечестве, «но что умственная способность не увеличивается вместе с нею», становится очевидным при сопоставлении интеллекта, если и не физического знания, Евклида, Пифагора, Панини, Капилы, Платона и Сократа с интеллектом Ньютона, Канта и современных Гёксли и Геккеля. Сравнивая результаты, полученные д-ром Барнард Дэвисом, антропологом, что касается до внутренней вместимости черепа – объем которого был взят за стандарт и основание для суждения об умственных способностях, – д-р Пфафф находит, что вместимость черепа среди французов стоящих в ряду высших представителей человечества равняется 88,4 кубическим дюймам, будучи, таким образом, «заметно меньшей, нежели объем черепа полинезийцев вообще, который, даже среди многих папуасов и алфуров низшей степени, достигает до 89 и 89,7 куб. дюймов»; что показывает, что именно качество, а не количество мозга является причиной умственных способностей. Ввиду того, что средний размер черепов среди многих рас признан сейчас «наиболее характерным указателем на разницу, существующую среди различных рас», следующее сравнение является весьма показательным:

«Средняя ширина среди скандинавов равняется 75; среди англичан – 76; среди жителей Гольштинии – 77; в Брезгау – 80; череп Шиллера показывает ширину даже в 82... и жители Мадуры также имеют – 82!»

Наконец, то же сравнение, между древнейшими известными нам черепами и европейскими, выявляет поражающий факт, что:

«Большинство из этих черепов, принадлежащих к каменному веку, по своему объему скорее больше, нежели меньше среднего объема мозга, ныне живущего человека».

Если мы вычислим в дюймах вышину, ширину и длину нескольких средних черепов, взятых для этого, мы получим следующие результаты:

1.	Древние Северные черепа каменного века	18'877	дюймов.
2.	Средние 48 черепов того же периода из Англии	18'858	дюймов.
3.	Средние из 7 черепов того же периода из Уэльса	18'649	дюймов.
4.	Средние из 36 черепов каменного века из Франции	18'220	дюймов.

Средний объем черепа ныне живущих европейцев равняется 18'579 дюймам; у готтентотов – 17'795 дюймам!

Эти цифры ясно показывают, что:

«Размеры мозга, известных нам, древнейших народов не таковы, чтобы помещать их на более низком уровне, нежели тот, на котором находятся ныне живущие обитатели Земли».

Кроме того, они являются причиной того, что «недостающее звено» растворилось в воздухе.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 2, отд. 6

Мир по сей день разделен и колеблется между Божественными Прародителями – будь они Адам и Ева или же Лунные Питри – и Bathybius Haeckelli, студенистым отшельником морских глубин. Объяснив Оккультную теорию, мы можем теперь сравнить ее с теорией современного материализма. Читателю предлагается избрать между этими двумя, после оценки их соответственных достоинств.

Мы можем найти некоторое утешение тому, что наши Божественные Предки отвергнуты, убедившись, что теории Геккеля не лучше приняты, нежели наши, в кругах строго точной науки. Филогенезис Геккеля высмеивается врагами его фантастической эволюции, другими и большими учеными, не менее, нежели наши Первичные Расы. Мы легко можем поверить дю Буа-Рэймонду, когда он говорит, что –

«Древа Предков нашей Расы, описанные в «Истории Творения», имеют в глазах критика истории приблизительно ту же ценность, как и генеалогии Гомеровских героев».

Раз это установлено, то каждому станет ясно, что наша гипотеза имеет столько же основания, как и другая. И так как мы видим, что сам Геккель признается, что ни геология в своей истории прошлого, ни история предков организмов никогда не «достигнет положения точных наук», то этим самым Оккультной Науке открывается широкое поле делать свои замечания и помещать свои возражения. Миру предоставляется избрать между учениями Парацельса, «отца современной химии», и учениями Геккеля, «отца мифической Созуры». Мы большего не просим.

Не претендуя на участие в споре таких ученых натуралистов, как дю Буа-Рэймонд и Геккель, о нашем кровном родстве с

«Теми [нашими] предками, которые поднялись из разряда одноклеточных, червеобразных, бесчерепных, рыб, амфибий, пресмыкающихся до птиц», –

мы можем поставить один или два кратких вопроса для осведомления наших читателей. Пользуясь случаем и, имея в виду теорию Естественного Подбора Дарвина и т. д., мы спросим науку – относительно происхождения человеческих и животных видов, – которая из двух, здесь описанных, теорий Эволюции, является более научной или, если предпочитают, более ненаучной.

1. Будет ли эта теория Эволюции, которая от начала совершается через половое размножение?
2. Или же Учение, показывающее постепенное развитие органов; их уплотнение и размножение каждого вида, сначала путем простого легкого деления одного на два или даже на нескольких индивидов; затем, новое развитие – первый шаг к виду, заключающему два отдельных и определенных пола – к состоянию гермафродитному; затем снова род парфеногенезиса, «девственного воспроизведения», когда клеточки яйца образуются внутри тела, исходя из него в виде атомических эманаций и достигая зрелости вне его; пока, наконец, после окончательного полового разъединения, человеческие существа не начинают размножаться через половое сочетание?

Из этих двух первая «теория» – или вернее – «факт откровения», возвещается всеми экзотерическими Библиями, исключая Пуран, и в особенности еврейской Космогонией. Вторая есть та, которая преподается Оккультной Философией, как это было объяснено.

< ... >

Но вернемся к прямому ответу, ожидаемому нами от науки, на наш прямой вопрос. Ответ дан тем же самым автором, когда, следуя течению своей мысли о ненаучном обожествлении сил Природы в древних верованиях, он произносит им обвинительный приговор в следующих словах:

«Наука, однако, совершает печальную ошибку, полагая, что половое зарождение является первоначальным и единственным способом размножения, ибо микроскоп и скальпель натуралиста вводят нас в новые, и ранее не подозреваемые [?] миры жизни».

Действительно, настолько «мало подозреваемые», что первоначальные а-сексуальные «способы размножения», во всяком случае, должны были быть известны древним индусам – вопреки утверждению обратного С. Лэнгом. Ввиду заявления в Вишну Пуране, приведенного нами раньше, что Дакша установил половое сношение, как «способ размножения», лишь после целого ряда иных «способов», которые все там перечислены, становится трудным отрицать этот факт. Кроме того, обратите внимание, что утверждение это встречается в экзотерическом труде. Далее С. Лэнг продолжает утверждать, что

«Большинство живых форм, во всяком случае, в численном отношении, если и не размерами, возникли к существованию без помощи полового размножения».

Затем он приводит в пример монеру Геккеля, «размножающуюся посредством самоделения». Следующую стадию автор показывает нам в клеточке ядра, «которая действует таким же точный образом». Дальнейшая стадия состоит в том, что

«Организм не делится на две равные части, но лишь малая часть его вспухает.... и, наконец, отделяется и начинает самостоятельное существование, которое растет до размера своего родителя, благодаря врожденной способности вырабатывать новую протоплазму из окружающих, неорганических материалов».

За этим следует многоклеточный организм, который образуется посредством

«Зародышных почек, низведенных до состояния спор или одиночных клеточек, исходящих от родителя... Теперь мы стоим на пороге той системы полового размножения, которая, в настоящее время, стала правилом во всех высших семействах животных.... Этот организм, имея преимущества в борьбе за жизнь, установился как постоянный.... и, чтобы приспособиться к измененным условиям, в нем развились особые органы. Таким образом, с течением времени прочно установилось различие между женским органом или яичником, содержащим яйцо или первичную клеточку, из которой новое существо должно было развиваться, и мужским органом, снабжающим оплодотворяющей спорой или клеточкой.... Это подтверждается изучением эмбриологии, показывающей, что в человеческих и высших животных видах различие пола не развито, пока не достигнуто значительное продвижение в росте эмбриона.... В огромном большинстве растений и в некоторых более низких семействах животных.... мужские и женские органы развиты в том же существе, и они являются тем, что мы называем гермафродитами. Иная преходящая форма есть парфеногенезис или же девственное воспроизведение, при котором зародышные клеточки, по-видимому, тождественные во всех отношениях с яичными клеточками, сами развиваются в новых индивидуумах без всякого оплодотворяющего элемента».

Все это нам прекрасно известно так же, как и что все вышесказанное никогда не было применено весьма ученым английским популяризатором Гёксли-Геккелианских теорий к genus homo. Он применяет это лишь к крапинкам протоплазмы, растениям, пчелам, улиткам и так далее. Но если бы он хотел остаться верным теории происхождения, то он бы должен был выказать себя таким же и по отношению к онтогенезису, в котором, как нам говорят, основной биогенетический закон гласит:

«Развитие эмбриона (ontogeny) есть уплотненное и сокращенное повторение эволюции расы (phylogeny). Это повторение является тем полнее, чем более был сохранен истинный первоначальный порядок эволюции (palingenesis) через непрерывную наследственность. С другой стороны, это повторение будет тем менее совершенно, чем больше происходило незаконных развитий (caenogenesis), вследствие различных приспособляемостей».

Это показывает нам, что каждая живая тварь и вещь на Земле, включая человека, развилась от одной общей первичной формы. Физический человек должен был пройти через те же стадии эволюционного процесса различных способов размножения, как прошли их и прочие животные; он должен был делиться; затем гермафродит дал рождение своему потомству парфеногенерически (по беспорочному принципу); следующая стадия должна была быть яйцеродной – сначала, без всякого оплодотворяющего элемента, затем «при помощи оплодотворяющей споры»; и лишь после конечной и определенной эволюции двух полов стал человек определенным «мужчиной и женщиной», когда размножение посредством полового сочетания стало всеобщим законом. До сих пор все это научно доказано. Остается лишь одна вещь, для утверждения – именно простой и ясно описанный процесс такого до-сексуального размножения. Это приведено в Оккультных книгах; попытка дать краткое изложение этого процесса была сделана автором в первой части этого тома.

Оно должно быть так или – человек является существом особым. Оккультная Философия может назвать его таким, вследствие его определенно двойственной природы. Наука не может сделать этого, раз она отвергает, всякое вмешательство, за исключением механических законов, и не признает никакого иного принципа вне Материи. Первая – Архаическая Наука – допускает, что человеческое физическое сложение должно было пройти через все формы, от самой низшей до самой высокой его настоящей формы, или от простейшей до сложнейшей – выражаясь принятыми терминами. Но она утверждает, что в этом Цикле, Четвертом, форма эта, как уже существовавшая среди типов и образцов Природы в предшествовавших Кругах, – была совершенно готова для человека в самом начале этого Круга. Монада должна была лишь вступить в астральное тело Прародителей, чтобы работа физического уплотнения началась вокруг туманного прообраза.

Что скажет на это наука? Конечно, она ответит, что, раз человек появился на Земле, как самый последний из млекопитающихся, то он, так же как и эти млекопитающиеся, не нуждается в прохождении через вышеописанные первичные стадии размножения. Когда он появился, то способ его размножения уже был установлен на Земле. В таком случае, мы можем возразить. Если до настоящего времени не было еще найдено ни малейшего признака звена между человеком и животным, то, следовательно, (раз Оккультная Доктрина должна быть отвергнута) он должен был появиться в Природе чудесным образом, подобно Минерве из головы Юпитера в ее полном вооружении; и в таком случае, Библия права вместе со всеми прочими народными «Откровениями». Потому презрение со стороны науки, столь щедро выказываемое автором «A Modern Zoroastrian» в отношении древних философий и экзотерических верований, является преждевременным и ничем не вызванным. Также и неожиданное открытие окаменелости, похожей на недостающее звено, ничего не изменит. Ибо подобный единичный образец, так же как и научные заключения, выведенные на его основании, не смогли бы утвердить его, как давно искомую реликвию, то есть, как останки неразвитого, все же, однажды, одаренного речью человека. Нечто более потребовалось бы для окончательного доказательства. Кроме того, даже Книга Бытия упоминает о человеке, своем Адаме из праха, только начиная от той точки, где Тайная Доктрина оставляет своих «Сынов Бога и Мудрости», и начинает заниматься физическим человеком Третьей Расы. Ева не «рождена», но выявлена из Адама по способу «Амёбы А», через сокращение в центре и выделение Амёбы В – посредством деления.

Также и речь человеческая не развилась из различных животных звуков. Теория Геккеля, по которой «речь возникла постепенно из нескольких простых животных звуков, ввиду того, что подобная речь еще посейчас существует среди немногих рас самого низшего типа, совершенно ошибочна, как заявляет это в числе других и профессор Макс Мюллер. Он утверждает, что никто еще не представил вполне основательного объяснения, каким образом появились «корни» языка. Человеческий мозг необходим для человеческой речи. И цифры, относящиеся к размеру соответственных мозгов человека и человекообразной обезьяны, показывают, как глубока пропасть, разделяющая их. Фогт говорит, что мозг самой большой обезьяны, гориллы, измеряется не более, нежели в 30'51 куб. дюймов, тогда как средний мозг плоскоголовых австралийских туземцев – сейчас самой низкой расы – достигает до 99'35 дюймов! Цифры являются опасными свидетелями и не могут лгать. Потому, как справедливо замечает доктор Ф. Пфафф, предпосылки которого настолько же правильны и точны, насколько его библейские заключения неразумны:

«Мозг обезьян, наиболее схожих с человеком, не достигает и трети мозга низших рас человека. Он даже не достигает половины размера мозга новорожденного».

Таким образом, из предыдущего легко усмотреть, что для того, чтобы доказать теории Гёксли и Геккеля о происхождении человека, требуется не одно звено, но большое число «недостающих звеньев» – настоящая лестница прогрессирующих, эволюционных ступеней – которые должны быть сначала найдены, а затем представлены наукою мыслящему и рассуждающему человечеству, прежде чем оно откажется от веры в Богов и в бессмертную Душу в пользу культа четвероруких предков.

< ... >

Между прочим, Геккель часто оказывается в непосредственном конфликте с лингвистической «наукою». В своих нападках на Эволюционизм проф. Макс Мюллер заклеймил теорию Дарвина, как «уязвимую от начала и до конца». На самом деле лишь частичная истина многих второстепенных «законов» Дарвинизма находится вне оспоримости, – по-видимому, де Катрефаж не принимает естественный подбор, борьбу за существование и изменение видов, как доказанные окончательно и раз навсегда, но лишь pro tempore. Но, может быть, не худо было бы углубить лингвистическую теорию против теории «обезьяньего предка».

см. Речь

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 2

ОТДЕЛ III ОКАМЕНЕЛЫЕ ОСТАНКИ ЧЕЛОВЕКА И АНТРОПОИДНОЙ ОБЕЗЬЯНЫ А. ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К ВОПРОСУ СВЯЗИ МЕЖДУ НИМИ

< ... >

Бойд Даукинс, в своем рвении оправдать «Происхождение Человека» Дарвина, полагает, что он открыл ни более и ни менее, нежели «недостающее звено» – в теории. Скорее благодаря теологам, нежели геологам, человек почти до 1860 года рассматривался как реликвия, древность которой не превышает 6000 лет ортодоксального Адамического периода. Карма, однако, судила, чтобы именно, французский аббат – Буржуа – нанес этой удобной теории даже худший удар, нежели тот, который был нанесен ей открытиями Бушэ де Перт'а. Каждому известно, что аббат открыл и вынес на свет основательное доказательство того, что человек существовал уже во время Миоценского периода, ибо кремни, носящие несомненные признаки обработки человеком, были выкопаны из слоя Миоценского периода. Приводим слова автора «Современная Наука и Современная Мысль».

«Они должны были быть обработаны человеком или, как предполагает это Бойд Даукинс, дриопитекус'ом, или же какой-либо иной антропоидной обезьяной, одаренной разумностью, настолько превышающей разумность гориллы или шимпанзе, что она могла сделать эти инструменты. Но, в таком случае, проблема была бы разрешена, и недостающее звено открыто, ибо подобная обезьяна легко могла бы быть предком человека Палеолита».

Или – потомком человека Эоценского периода, что является вариантом, противопоставленным этой теории. А пока что дриопитекус, одаренный столь прекрасными умственными способностями, должен быть еще открыт. С другой стороны, раз существование человека Неолита и Палеолита стало абсолютной достоверностью, и тот же самый автор справедливо замечает:

«Если 100,000,000 лет прошли с тех пор, как земля стала достаточно отвердевшей, чтобы поддерживать растительную и животную жизнь, то Третичный период мог длиться 5,000,000 лет; или 10,000,000 лет, если порядок, способствующий жизнеспособности, продолжался, как думает это Лайэлль, по крайней мере, на протяжении 200,000,000 лет», –

то почему бы не испробовать другую теорию? Как гипотезу отнесем человека к концу Мезозойских времен – допустив argumenti causa, что тогда существовали (гораздо более поздние) обезьяны высшего типа! Это дало бы совершенно достаточно времени человеку и современным обезьянам уклониться от мифической «более антропоидной обезьяны», и даже последняя могла бы выродиться в тех, которых мы видим подражающими человеку, употребляя «сучья деревьев в виде дубинки и разбивая кокосовые орехи молотами из камней». Некоторые дикие горные племена в Индии строили свои жилища на деревьях точно так же, как гориллы строят свои берлоги. Вопрос, который из двух, зверь или человек, стал подражателем другого, едва ли подлежит обсуждению, даже допуская теорию Бойда Даукинса. Впрочем, фантастичность этой теории вообще признана. Но имеется возражение, что тогда как в Плиоценском и Миоценском периоде существовали настоящие человекообразные обезьяны и бабуны, и человек, несомненно, был в те времена современником первых – хотя, как мы видим, правоверная антропология все еще не решается, даже при наличии фактов, поместить его в эру дриопитекуса, который позднее

«рассматривался некоторыми анатомистами, как тип более высокий в некоторых отношениях, чем шимпанзе или горилла», –

тем не менее, в Эоценский период не было найдено других окаменелостей, относящихся к раскопанным приматам или к останкам питекоидных видов, исключая нескольких вымерших видов лемуроидов. Также мы находим намеки на то, что дриопитекус мог быть «недостающим звеном», хотя мозг этой твари подтверждает эту теорию так же мало, как и мозг современной гориллы. (См. также заключения Годри).

Теперь мы хотели бы спросить – кто из ученых готов доказать, что человек не существовал в начале Третичного периода? Что именно могло помешать его присутствию? Едва тридцать лет тому назад с негодованием отрицалась возможность его существования раньше, нежели шесть или семь тысяч назад. Ныне отказывают допустить его в Эоценский период. В следующем столетии, вероятно, будет выдвинут вопрос – не был ли человек современником «летающего дракона», птеродактиля, плезиозавра и игуанодона, и т. д. Но прислушаемся к отголоску науки:

«Теперь ясно, что, как по анатомическому сложению, так и в силу климата и окружающих условий везде, где жили антропоидные обезьяны, мог жить также и человек или другая тварь, которая явилась предком человека. С анатомической точки зрения, человекообразные обезьяны и простые обезьяны являются такими же особыми видоизменениями типа млекопитающегося, как и человек, на которого они походят костяком и мускулатурой; и физический животный человек есть просто пример четверорукого типа, выработавшего способность стоять на ногах, так же как и более объемистый мозг»....... Если он мог выжить, как мы это знаем, в жестоких условиях и чрезвычайных превратностях Ледникового периода, то нет основания думать, что он не мог жить в полу-тропическом климате Миоценского периода, когда благотворный климат простирался даже до Гренландии и Шпицбергена».

Тогда как большинство ученых, непримиримых в своем убеждении в происхождении человека от «вымершего антропоидного млекопитающегося», не хотят допустить даже простую основательность какой-либо иной теории, нежели теории об общем предке для человека и дриопитекуса, приятно увидеть в труде настоящего научного значения, такое поле для соглашения. Действительно, поле это настолько широко, насколько оно может быть при этих обстоятельствах, то есть, не подвергаясь немедленной опасности быть сбитым с ног волною прилива научной лести. Будучи убежденным, что трудность объяснить –

«Развитие интеллекта и моральности путем эволюции не так велико, как трудность, представляющаяся в разнице физического сложения между человеком и животным высшего типа», –

тот же автор говорит:

«Но не так легко усмотреть, как возникла эта разница в физическом строений и как народилось существо, которое имело такой мозг и руку, и такие неразвитые способности для почти безграничного прогресса. Трудность в следующем: разница в строении, между низшей, существующей расой человека и высшей существующей обезьяной, слишком велика, чтобы допустить возможность, чтобы один был прямым потомком другой. Негр, в некоторых отношениях, слегка приближается к обезьяньему типу. Череп его более узкий и мозг менее объемист, челюсти более выдающиеся и руки его длиннее, чем руки среднего европейца, все же, он по существу человек, и широкая пропасть отделяет его от шимпанзе или гориллы. Даже идиот или кретин, мозг которого не больше и понимание не выше, чем у шимпанзе, является, однако, человеком, остановившимся в своем развитии, но не обезьяной.

Потому, если придерживаться теории Дарвина в случае человека и обезьяны, то мы должны исследовать вглубь и найти какого-либо общего предка, от которого они оба произошли.... Но чтобы установить это, как факт, а не теорию, мы должны найти форму этого предка или, во всяком случае, какие-либо промежуточные формы, приближающиеся к ней..... другими словами.... «недостающее звено». Так мы должны признать, что до сих пор, не только не были открыты эти недостающие звенья, но и древнейшее человеческие черепа и скелеты, известные нам, относящиеся ко времени Ледникового периода и, по всей вероятности, древность которых насчитывает по крайней мере 100,000 лет, не обнаруживают явно определенного приближения к такому до-человеческому типу. Напротив, один из наиболее древних типов, тип человека, найденный в погребальной пещере Кро-Маньон, представляет собою образец прекрасной расы, высокого роста, обладающей большим мозгом и в общем превосходящей многие существующие человеческие расы. Конечно, нам отвечают, что время это недостаточно и, если человек и обезьяна имели общего предка, и раз высокоразвитая антропоидная обезьяна, несомненно, существовала уже в Миоценский период, по всей вероятности, также и человек, то такого предка следует искать еще дальше назад, на таком расстоянии, по сравнению с которым весь Четвертичный период становится незначительным..... Все это истина, и мы можем выказать некоторую осторожность, прежде чем допустить, что человек.... является единственным исключением в общем законе вселенной и есть создание особого творения. В это особенно трудно поверить, ибо обезьянье семейство, с которым у человека такое близкое [?] сходство в физическом строении, имеет многочисленные ветви, которые переходят одна в другую, но крайние виды которых разнятся между собою больше, нежели человек разнится от самого высокого вида обезьян. Если для человека требуется особое творение, то не было ли особого творения для шимпанзе, гориллы, орангутанга и, по крайней мере, для сотни различных видов человекообразных и простых обезьян, сложение которых построено по тем же линиям?».

Особое творение имело место для человека и «особое творение» для антропоидной обезьяны, его порождения, только по другим линиям, вне линий, когда-либо предложенных наукою. Альберт Годри и другие приводят несколько веских причин, почему человек не может рассматриваться, как венец обезьяньего семейства. Когда убеждаешься, что «первичный дикарь» (?) не только существовал в Миоценский период, но, как доказывает это Мортийе, кремневые реликвии, оставленные им в эту отдаленную эпоху, носят следы разбития камня на куски посредством огня; когда мы узнаем, что дриопитекус является единственным среди антропоидов, следы которого встречаются в тех слоях, то каков будет естественный вывод из этого? Именно, что дарвинисты зашли в тупик. Гиббон, наиболее схожий с человеком, все еще находится на том же низком уровне развития, на котором он стоял, когда он сосуществовал с человеком в конце Ледникового периода. Он не изменился сколько-нибудь заметно со времени Плиоценского периода. Итак, мало разницы между дриопитекусом и существующими антропоидами – гиббонами, гориллами и прочими. Следовательно, если теория Дарвина является всевмещающей, то чем должны мы «объяснить» эволюцию этой обезьяны в человека, в течение первой половины Миоценского периода? Время это слишком кратко для такого теоретического превращения. Чрезвычайная медлительность, с которой производятся изменения в видах, делает такое явление немыслимым – особенно же, базируясь на гипотезе «естественного подбора». Огромная умственная пропасть, так же как и пропасть в сложении между дикарем, ознакомленным с огнем и способом его зажигания, и зверем-антропоидом, слишком велика, чтобы даже предположить подобную возможность в течение такого краткого периода. Пусть эволюционисты отнесут назад этот процесс в предшествующий Эоценский период, если они предпочитают это; пусть они даже проследят происхождение человека и дриопитекуса от общего предка; но, тем не менее, они окажутся перед неприятным соображением, что в слоях Эоценского периода антропоидные окаменелости настолько же явно отсутствуют, как и баснословный питекантропус Геккеля. Можно ли найти выход из этого тупика через апелляцию к «неизвестному» и через ссылку, вместе с Дарвином, на «несовершенство геологических рекордов?» Пусть будет так; но тогда то же право апелляции должно быть одинаково предоставлено и оккультистам, вместо того, чтобы оставаться монополией недоумевающего материализма. Мы утверждаем, что физический человек существовал раньше, чем образовался первый пласт меловых гряд. В начале Третичной эпохи процветала наиболее блестящая цивилизация, которую когда-либо знавал мир; в период, когда человек обезьяна, по представлению Геккеля, блуждал в первобытных лесах, а спорный предок Грант Аллэна качался и прыгал с ветки на ветку в сообществе своих волосатых самок, выродившихся Лилит Адама Третьей Расы. Тем не менее, антропоидные обезьяны не существовали в более блестящие дни цивилизации Четвертой Расы; но Карма есть таинственный закон и не уважает никого. Чудовища, порожденные в грехе и позоре гигантами Атлантиды, «жалкие копии» своих породителей, исполненных животных страстей, следовательно, по Гёксли, и современного человека, ныне сбивают с толку и погружают в заблуждение глубокомысленных антропологов европейской науки.

Где жили первые люди? Некоторые дарвинисты утверждают, что в Западной Африке, некоторые относят их к Южной Азии, другие верят в независимое происхождение человеческого семейства в Азии и Америке от обезьяньих предков. Однако, Геккель весело взваливает на себя это бремя. Исходя от своего prosimia, «общего предка всех прочих катаррхинов, включая человека» – «звено», которое, теперь, однако, отброшено, вследствие недавних анатомических открытий, – он пытается найти местожительство для первичного питекантропуса алалуса.

«По всей вероятности, это [превращение животного в человека] произошло в Южной Азии, на пространстве которой находят много доказательств, указывающих на то, что здесь было первоначальное местопребывание различных человеческих семейств. Возможно, что сама Южная Азия и не была самой ранней колыбелью человеческой расы, но именно Лемурия, материк, лежавший к югу от Азии и позднее опустившийся на дно Индийского Океана. Период, в течение которого совершалась эволюция антропоидных обезьян в обезьянообразных людей, должен быть, по всему вероятию, отнесен к последней части Третичного периода, к Плиоценской эпохе и, может быть, к предшествовавшей ей Миоценской».

Из вышеприведенных предположений, единственное, достойное некоторого внимания, есть то, которое относится к Лемурии, которая была колыбелью человечества – физических существ обоих полов, материализовавшихся на протяжении долгих эонов из эфирообразных гермафродитов. Но, если будет доказано, что остров Пасхи является, действительно, реликвией Лемурии, мы должны будем поверить, что, согласно Геккелю, «немые обезьянообразные люди», едва лишь продвинувшиеся в своем развитии от грубого млекопитающегося чудовища, соорудили гигантские статуи-портреты, две из которых находятся сейчас в Британском Музее. Критики ошибаются, называя доктрины Геккеля «отвратительными, революционными и антиморальными» – хотя материализм есть законный плод мифа об обезьяньем предке – они просто слишком нелепы, чтобы нуждаться в опровержении.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 3A

В. ЗАПАДНЫЙ ЭВОЛЮЦИОНИЗМ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕКА И АНТРОПОИДА НИ В ЧЕМ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТ ТЕОРИЮ ДАРВИНА

Нам говорят, что если любая ересь против современной науки может быть оставлена без внимания, то наше отрицание Дарвиновской теории в ее приложении к человеку будет рассматриваться, как «неискупимый грех». Эволюционисты тверды, как скала, настаивая на очевидной тождественности в сложении между человеком и обезьяной. Анатомические доказательства, возражают они, в данном случае совершенно вне оспоримости; они схожи между собою кость с костью, мускул с мускулом, даже строение мозга почти одинаково.

Но что же из того? Все это было известно до царя Ирода; и писатели Рамаяны, поэты, воспевавшие доблесть и мужество Ханумана – Бога-Обезьяны, «подвиги которого были велики, а мудрость осталась не превзойденной», должны были знать столько же об его анатомии и мозге, как и любой Геккель или Гёксли наших дней. Многочисленные тома написаны были по поводу этого сходства, как в древности, так и в более современные времена. Потому нет ничего нового для мира или философии в таких томах, как «Человек и Обезьяны» Миварта, или же в защите Дарвинизма г. г. Фиске и Гёксли. Каковы же эти неопровержимые доказательства происхождения человека от питекоидного предка? Если теория Дарвина, говорят нам, не верна, если человек и обезьяна не происходят от одного общего родоначальника, то мы должны объяснить причину –

1. сходства строения между этими двумя; тот факт, что высший животный мир – человек и зверь – физически представляют лишь один тип или образец.
2. Наличность рудиментарных органов в человеке, т. е., следы прежних органов, в настоящее время атрофированных, как оставшихся без употребления. Некоторые из этих органов, как утверждается, не могли иметь никакого применения, исключая в случае полуживотного и полу-лесного чудовища. Почему же находим мы в человеке эти «рудиментарные» органы – такие же бесполезные, как рудиментарные крылья у австралийского аптерикса, именно червеобразный отросток, аппендикс слепой кишки, мускулы ушей, «рудиментарный хвост», с которым иногда еще рождаются младенцы, и т. д.?

< ... >

преувеличения, касающиеся этого приписываемого сходства в строении между человеком и антропоморфусной обезьяной, за последнее время, сделались настолько бросающимися в глаза и нелепыми, что даже Гёксли увидел себя вынужденным протестовать против слишком пылких ожиданий. Именно, сам великий анатом лично призвал «меньшую братию» к порядку заявлением в одной из своих статей, что разница между строением человеческого тела и строением высшего антропоморфусного питекоида не только далеко не пустяшна и не незначительна, но напротив того, весьма велика и показательна.

«Каждая кость гориллы носит признаки, по которым она может быть отличена от соответствующей кости человека».

Между ныне живущими тварями не существует ни одной промежуточной формы, которая могла бы заполнить пробел между человеком и обезьяной. Игнорирование этого пробела, добавляет он, было бы «столь же ошибочно, как и нелепо».

Наконец, нелепость такого неестественного происхождения человека настолько осязаема при наличии всех доказательств и очевидности при сравнении черепа питекоида с черепом человека, что Катрефаж бессознательно прибег к нашей Эзотерической теории, говоря, что скорее обезьяны могут претендовать на происхождение от человека, нежели обратно. Как это доказано Гратьолэ в отношении полостей мозга у антропоидов – среди которых этот орган развивается обратно пропорционально тому, что имело бы место, если бы соответствующие органы человека были результатом развития тех же органов в обезьяне, – объем человеческого черепа и его мозг, так же как и полости, увеличиваются при индивидуальном развитии человека. Его рассудок развивается и растет с годами, и тогда как его лицевые кости и челюсти уменьшаются и выпрямляются, становясь все более и более одухотворенными, у обезьяны происходит как раз обратное. В своей молодости антропоид гораздо более смышлен и добронравен, но с годами он становится тупее; и так как его череп отступает назад и, по-видимому, уменьшается по мере его роста, то его лицевые кости и челюсти развиваются, и мозг, наконец, придавливается и отбрасывается совершенно назад, с каждым днем все более и более подчеркивая животный тип. Орган мысли – мозг – отступает и уменьшается, будучи совершенно побежденным, и заменяется мозгом дикого зверя – челюстным аппаратом.

Таким образом, как остроумно отмечено во французском научном труде, горилла могла бы с совершенной справедливостью обратиться к эволюционисту, настаивая на своем праве происхождения от него. Горилла сказала бы ему: мы, антропоидные обезьяны, представляем собою ретроградное отклонение от человеческого типа и потому наше развитие и эволюция выражены переходом от человекообразного строения к животнообразному строению организма; но каким образом могли бы вы, люди, произойти от нас – как можете вы быть продолжением нашего рода? Ибо, чтобы это стало возможным, ваша организация должна была бы разниться еще больше от человеческого строения нежели наша, она должна была бы еще больше приблизиться к строению животного, нежели наша; и, в таком случае, справедливость требует, чтобы вы уступили нам свое место в природе. Вы ниже, чем мы, раз вы настаиваете на установлении своей генеалогии от нашего вида; ибо строение нашего организма и его развитие, таковы, что мы не в состоянии порождать формы высшей организации, нежели наша собственная.

< ... >

Так же обстоит дело и в важном вопросе о «рудиментарных органах», открытых анатомами в человеческом организме. Без сомнения, эта линия возражения, направленная Дарвином и Геккелем против их европейских противников, оказалась весьма веской. Антропологи, отважившиеся оспаривать происхождение человека от животного предка, были в чрезвычайном недоумении, как объяснить наличность жаберных щелей и как быть с проблемой «хвоста» и так далее. Здесь снова Оккультизм приходит нам на помощь с необходимыми данными.

Факт тот, что, как уже ранее сказано, человеческий тип является хранилищем всех потенциальных органических форм и центральным пунктом, из которого все последние излучаются.

< ... >

Критикуя выводы Дарвина на основании «рудиментов», один талантливый писатель пишет:

«Почему предположение, что человек был создан сначала с этими рудиментарными намеками в своем организме и что они стали полезными добавлениями в низших животных, в которых человек выродился, было бы менее правдоподобной и справедливой гипотезой, нежели предположение, что эти части существовали в полном развитии, действии и практическом пользовании у низших животных, от которых произошел человек?».

Вместо слов: «в которых человек выродился», прочтите – «прообразы, которые человек сбрасывал в течение своего астрального развития», и аспект истинного эзотерического решения – налицо.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 3B

Мы сознаемся в том, что не видим основательных причин для оправдания положительного утверждения г-на Клодда в журнале «Knowledge». Говоря о людях Неолитного периода, ярко и точно описанных Грант Аллэн... и которые являются «прямыми предками народов, останки которых еще захоронены в малопосещаемых углах Европы, куда они были вытеснены или загнаны», он добавляет: «но люди времен Палеолита не могут быть отождествлены ни с одной существующей расой; они были дикарями самого низкого типа, какой только существует; высокого роста, но с трудом стоявшие на ногах, с короткими ногами и узловатыми, кривыми коленами, с выдающимися обезьяноподобными челюстями и малым мозгом. Откуда пришли они, мы не можем сказать, и по настоящее время могила их неизвестна».

Кроме возможности, что могут быть люди, которые знают, откуда они пришли и как они погибли – неправильно говорить, что люди Палеолита или их ископаемые останки все свидетельствуют о «малом мозге». Древнейший череп, из до сих пор найденных, «череп Неандертальский» имеет среднюю вместимость, и Гёксли был принужден сознаться, что череп этот, ни в коем случае, не приближался к черепу «недостающего звена». В Индии существуют туземные племена, мозги которых гораздо меньше и ближе к мозгам обезьян, нежели какие-либо из до сих пор открытых черепов людей Палеолита.

< ... >

Ученые избегают связывать себя каким-либо определенным утверждением, относящимся к давности человека, ибо, воистину, они едва ли в состоянии что-либо утверждать по этому вопросу, и тем самым они оставляют огромное поле для более смелых теорий. Тем не менее, если большинство антропологов относят существование человека лишь к периоду после ледниковых наносов или к тому, что называется Четвертичным периодом, то те из них, которые, как эволюционисты, приписывают человеку и обезьяне одно общее происхождение, не выказывают большой последовательности в своих суждениях. Гипотеза Дарвина, в действительности, требует гораздо большей древности для человека, нежели это даже смутно подозревается поверхностными мыслителями. Это доказывается величайшими авторитетами по этому вопросу, например, Гёксли. Потому те, кто принимают дарвиновскую эволюцию, ipso facto придерживаются весьма упорно большой давности человека, настолько большой, что, в действительности, она не слишком расходится с вычислениями оккультистов. Скромные тысячелетия, приводимые в «Британской Энциклопедии» и 100,000 лет, которыми антропология вообще ограничивает давность человека, кажутся совершенно микроскопическими по сравнению с цифрами, приводимыми в смелых суждениях Гёксли. Правда, что он делает из первоначальной расы человека обезьяноподобных пещерных жителей. Великий, английский биолог, в своем желании доказать обезьянье происхождение человека, настаивает, что превращение первоначальной обезьяны в человеческое существо должно было произойти миллионы лет назад. Ибо, критикуя превосходные размеры Неандертальского черепа, несмотря на его заявление, что он обременен «питекоидными костными стенками», поддержанное уверениями Гранта Аллэна, что этот череп:

«Имеет большие лобные шишки, поразительно [?] напоминающие те, которые придают горилле его особо свирепую видимость».

все же, Гёксли принужден признать, что в упомянутом черепе, теория его еще раз разбита в силу –

«Совершенно человеческих пропорций остальных костей конечностей вместе с прекрасным развитием черепа из Аноки (Engis)».

Как следствие всего этого, нам говорят, что эти черепа –

«Ясно указывают, что первые следы изначальной группы, от которой произошел человек, не должны быть разыскиваемы теми, кто придерживаются какой-либо доктрины прогрессивного развития в последних периодах Третичной эпохи; но что следы эти нужно искать в эпохе, более отдаленной от века elephas primigenius, нежели последняя от нашего времени».

Таким образом, несказуемая давность человека является sine gua non ученых в вопросе дарвиновской Эволюции, ибо древнейший человек Палеолита не обнаруживает еще ощутимой разницы с его современным потомком. И только недавно современная наука начала с каждым годом расширять пропасть, которая теперь отделяет ее от древней науки, например, науки Плиния и Гиппократа: ни один из древних писателей не осмеял бы Архаических Учений о человеческих расах и животных видах, как это несомненно сделают современные ученые – геологи и антропологи.

Для тех, кто придерживается нашего убеждения, что тип млекопитающегося был продуктом Четвертого Круга, явившемся после человека, нижеследующая диаграмма – в понимании писательницы этого труда – может пояснить этот процесс.

Противоестественное совокупление неизменно давало потомство, потому, что типы млекопитающихся того периода были недостаточно отдалены от их основного типа – Первичного Астрального Человека, – чтобы развить необходимую преграду. Медицина отмечает такие случаи чудовищ, порожденных от человеческих и животных родителей, даже в наши дни. Потому возможность эта есть лишь вопрос степени, но не факта. Таким образом, Оккультизм разрешает одну из самых странных проблем, предложенных вниманию антрополога.

Маятник мысли качается между двумя крайностями. Наука, освободившись, наконец, от оков теологии, вдалась в противоположное заблуждение; и в попытке объяснить Природу вдоль чисто материалистических линий, она построила эту наиболее экстравагантную теорию всех веков – происхождение человека от свирепой и грубейшей антропоидной обезьяны. И настолько эта доктрина вкоренилась сейчас в той или иной форме, что, действительно, потребуются геркулесовые усилия, чтобы добиться ее окончательного опровержения. Дарвиновская антропология есть кошмар этнолога, грубое порождение современного материализма, которое выросло и приобрело увеличивающуюся мощь по мере того, как бессилие теологической легенды о «создании» человека становилось все более и более очевидным. Она расцвела в силу странной иллюзии, что – как это описывает один известный ученый:

«Все гипотезы и теории относительно возникновения человека могут быть сведены к двум [эволюционному и к библейскому объяснению] ...... Никакая иная гипотеза не может быть мыслима [!!]».

Тем не менее, антропология Сокровенных Книг является наилучшим ответом на такое неосновательное утверждение.

Анатомическое сходство между человеком и высшим видом обезьяны, так часто приводимое дарвинистами, как доказывающее существование какого-то, общего обоим, предка, представляет интересную проблему, надлежащее решение которой следует искать в Эзотерическом объяснении генезиса питекоидной группы. Мы изложили ее насколько это было полезно, объяснив, что звероподобие первоначальных ума-лишенных рас проявилось в порождении огромных человекообразных чудовищ – потомства человеческих и животных родителей. По мере прохождения времени и когда все еще полу-астральные формы уплотнились до физических, потомство этих тварей изменилось, вследствие внешних условий, пока, наконец, порождения эти, уменьшившись в своих размерах, не кульминировали в низших обезьянах Миоценского периода. С этими позднейшие атланты возобновили грех «ума-лишенных» – на этот раз с полною ответственностью. Результатом их преступления явились обезьяны, известные сейчас, как антропоиды.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 3C

Мнения ученых о Происхождении Человека, с точки зрения практических целей, также являются лишь обольщением и западнею. В Британской Ассоциации имеются многие противники дарвинистов, и Естественный Подбор начинает терять почву. Несмотря на то, что теория эта одно время явилась спасительной и, казалось, удержала ученых теоретиков от окончательного интеллектуального падения в бездну бесплодных гипотез, сейчас она начинает внушать сомнения. Даже Гёксли начинает обнаруживать признаки шатания и думает, что «естественный подбор не является единственным фактором».

«Мы сильно подозреваем, что она [Природа] совершает от времени до времени значительные скачки, с точки зрения изменений, и что прыжки эти порождают некоторые пробелы, по-видимому, существующие в сериях известных форм».

Также и Ч. Р. Бри, обсуждая роковые проблемы в теории Дарвина, возражает следующим образом:

«Также следует снова напомнить, что промежуточные формы должны были быть очень многочисленны... Ст. Дж. Миварт думает, что изменения в эволюции могут происходить быстрее, чем это обычно предполагается; но Дарвин мужественно держится своего мнения и снова говорит нам «natura non facit saltum».

В этом оккультисты за одно с Дарвином.

Эзотерическое учение вполне подтверждает представление о медлительности Природы и ее величавом продвижении. «Планетарные импульсы» все периодичны. Однако, эта дарвиновская теория, несмотря на правильность ее в меньших подробностях, не больше согласуется с Оккультизмом, нежели с Уоллесом, который в своей книге «Contributions to the Theory of Natural Selection», доказывает довольно убедительно, что требуется нечто большее, чем естественный подбор, чтобы создать физического человека.

Пока что исследуем научные возражения на эту научную теорию и посмотрим, что они представляют из себя:

Мы видим, что Ст. Дж. Миварт утверждает, что:

«Было бы скромным вычислением уделить 25,000,000 лет на отложение слоев вплоть до включения верхнего Силурийского слоя. Следовательно, если, вся эволюционная работа, совершенная в течение этого периода отложений, представляет лишь сотую часть всей работы, то придется отсчитать 2,500,000,000 лет (два миллиарда пятьсот миллионов) на полное развитие всего животного царства вплоть до его настоящего состояния. Тем не менее даже одна четверть этого времени далеко превысила бы время, которое физика и астрономия в состоянии уделить для завершения этого процесса.

В конце концов, возникает трудность объяснить причину отсутствия богатых окаменелых осадков в древнейших слоях – если жизнь тогда была такою же изобильною и разнообразною, какою она должна была быть по теории Дарвина. Сам Дарвин признает, что в настоящее время «этот случай должен остаться необъясненным»; и это, истинно, может послужить основательным доводом против воззрений, изложенных в его книге.

Таким образом, мы находим замечательное (но совершенно необъяснимое на основе принципов Дарвина) отсутствие переходных форм в их малейшей постепенности. Все группы, наиболее определившиеся – летучие мыши, птеродактили, черепахи, ихтиозавры, бесхвостые и др. – появляются на сцене одновременно. Даже лошадь, животное, генеалогия которого, вероятно, лучше всего сохранилась, не представляет убедительных доказательств об особом происхождении, в силу значительных и случайных разновидностей; тогда как в некоторых других формах, как лабиринтодонты и трилобиты, которые, казалось бы, выявляли постепенное изменение, по дальнейшим исследованиям было установлено, что ничего подобного не имело места.... Все эти трудности будут избегнуты, если мы признаем, что новые формы животной жизни, всех степеней сложности, появляются от времени до времени с сравнительной внезапностью, при чем они развиваются согласно законам, частью зависящим от окружающих условий и частью от внутренних – подобно тому, как кристаллы [и, может быть, на основании недавних исследований и низшие формы жизни] слагаются согласно внутренним законам их составного вещества и в гармонии и соответствии со всеми окружающими воздействиями и условиями».

«Внутренние законы их составного вещества». Это мудрые слова и допущение возможности есть проявление осторожности. Но каким образом могут эти внутренние законы быть когда-либо признаны, если Оккультное Учение будет отвергнуто? Как пишет один друг, в то же время, обращая наше внимание на вышеприведенные теории:

«Другими словами доктрина Планетарного Жизненного Импульса должна быть признана. Иначе, почему все виды сейчас стереотипны и почему даже домашние выводки голубей и многих других животных возвращаются к своему основному типу, как только они снова предоставлены самим себе?»

Но учение о планетарных Жизненных Импульсах должно быть ясно изложено и также ясно понято, если мы хотим, чтобы настоящая путаница не стала бы еще более сложной. Все трудности эти исчезли бы подобно тому, как ночные тени исчезают в свете восходящего Солнца, если следующие Эзотерические Аксиомы будут признаны:

a) Существование и огромная древность нашей Планетарной Цепи.

b) Существование Семи Кругов.

c) Подразделение человеческих Рас (вне чисто антропологического подразделения) на семь определенных Коренных Рас, из которых наше настоящее Европейское человечество является Пятой.

d) Древность человека в этом (Четвертом) Круге и, наконец,

e) так как эти Расы развиваются из эфирообразности в материальность и от последней снова обратно в относительную физическую плотность ткани, точно так же все живые (так называемые) органические виды животных, включая всю растительность, изменяются с каждой новой Коренной Расой.

Если бы это было допущено, хотя бы даже вместе с другими предположениями, которые, несомненно, по зрелому обсуждению были бы признаны не менее нелепыми – если только Оккультные теории должны рассматриваться в настоящее время как «нелепые», – тогда все трудности исчезли бы сами собою. Конечно, наука должна попытаться и стать более логичной, нежели сейчас, ибо едва ли может она поддерживать теорию о происхождении человека от антропоидного предка и, одновременно, отказывать такому человеку в разумной древности! Так как Гёксли говорит об «огромной интеллектуальной пропасти, лежащей между обезьяной и человеком» и «о настоящей огромной пропасти между ними», и признает необходимость расширить пределы, уделенные наукою для давности человека на Земле для такого медленного и прогрессивного развития, то все эти ученые, разделяющие его образ мышления, во всяком случае, должны бы прийти хотя бы к каким-либо приблизительным цифрам и согласиться на вероятную длительность Плиоценских, Миоценских и Эоценских периодов, о которых столько сказано и, все же, ничего определенного неизвестно, – даже, если они не отваживаются заглянуть за пределы их. Но, по-видимому, не существует двух ученых, которые были бы согласны между собою. Каждый период, по-видимому, является тайной, что касается до его длительности, и тернием в боку геологов; и, как это было только что показано, они не в состоянии согласовать своих заключений даже, что касается до сравнительно недавних геологических формаций. Таким образом, нельзя доверять их цифрам, когда они дают их, ибо они исчисляют их либо в миллионах, либо просто в тысячелетиях!

< ... >

Как утверждают древнейшие ученые, все такие катаклизмы – начиная с вздымания океанов, потопов и смещения материков и до циклонов и ураганов, землетрясений и вулканических извержений, волн приливов и даже до необычайности погоды и кажущегося перемещения времен года, которые приводят в недоумение всех европейских и американских метеорологов – все они происходят и зависят от Луны и Планет; и что даже скромные и пренебрегаемые созвездия имеют огромнейшее влияние на метеорологические и космические изменения на нашей и в нашей Земле – уделим минуту внимания нашим сидеральным деспотам, правителям нашего земного шара и его людей. Современная наука отвергает подобное воздействие; Архаическая Наука утверждает его.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 4A

«В то время как мы можем проследить скелеты млекопитающихся Эоценского периода в нескольких направлениях обособляемости в последующих Третичных временах, человек представляет феномен неизменного вида (unspecialized) скелета, который по справедливости не может быть соединен с какой-либо из этих ветвей».

Тайна эта могла бы скоро быть открытой не только с Эзотерической точки зрения, но даже с точки зрения всех религий мира, уже не говоря об Оккультистах. «Обособленный скелет» ищут там, где он никогда не может быть найден. Ученые полагают открыть его в физических останках человека в каком-то питекоидном «недостающем звене» с черепом, размерами превышающим

ОЛЕНЬ, ВЫРЕЗАННЫЙ НА КОСТИ ЧЕЛОВЕКОМ ПАЛЕОЛИТА - (См. Гейки).

череп обезьяны и с мозгом меньшим, нежели у человека, вместо того, чтобы искать эту обособленность в сверх-физической сущности его внутреннего астрального строения, которое едва ли может быть выкопано из какого-либо геологического слоя! Такая упорная привязанность, полная надежд, к самоунижающей теории, есть наиболее изумительная черта нашего времени.

А пока что вышеприведенный рисунок есть образец резьбы, сделанный Палеолитным «дикарем»; Палеолитный означает – человек «раннего Каменного века», которого считают таким же диким и зверским, как и звери, среди которых он жил. Оставляя в стороне современных островитян Южного Моря или даже любую Азиатскую расу, мы бросаем вызов любому взрослому школьнику или даже европейскому юноше, который никогда не учился рисовать, выполнить так же умело подобную резьбу или даже хотя бы сделать набросок карандашом такого же достоинства. Здесь мы имеем истинный художественный ракурс и правильные света и тени без всякой готовой модели перед артистом, который срисовал прямо с натуры, выказав, таким образом, знание анатомии и пропорции. Художник, который начертал этого оленя, принадлежал, как нас уверяют, к примитивным «полу-животным» дикарям (современникам мамонта и мохнатого носорога), которых слишком ревнивые эволюционисты пытались однажды представить, как определенно приближающихся к типу их проблематического «питекоидного человека»!

Эта резьба на оленьем роге доказывает столь же красноречиво, как и любой факт, что эволюция Рас всегда следовала сериям подъемов и падений, что человек, может быть, так же древен, как и отверделая Земля, и – если мы можем называть его божественного предка «человеком» – то он еще гораздо древнее.

Даже сам Мортийе, по-видимому, испытывает смутное недоверие к заключениям современных археологов, когда он пишет:

«До-историческое прошлое есть новая наука, которая далеко, очень далеко, не сказала еще своего последнего слова».

По мнению Лайэлля, одного из высших авторитетов по этому вопросу и «отца» геологии:

«Постоянное ожидание встретить человеческий череп, типом тем ниже, чем древнее будут формации, в которых он будет найден, основано на теории прогрессивного развития, и возможно, что она окажется разумной; тем не менее, мы должны помнить, что пока что мы не имеем определенных. геологических доказательств, что появление того, что мы называем низшими расами человечества, всегда предшествовало в хронологическом порядке появлению высших рас».

Такое доказательство не было найдено и по сие время. Таким образом, наука старается продать шкуру медведя, которого никогда еще не видел ни один глаз смертного!

Это признание Ч. Лайэлля звучит весьма показательно, если присоединить к нему и заявление проф. Макса Мюллера, нападки которого на дарвиновскую антропологию, с точки зрения языка, никогда, между прочим, не были удовлетворительно отбиты.

«Что знаем мы о диких племенах за пределами последней главы их истории? [сравните это с Эзотерической точкой зрения на австралийцев, бушменов, так же как и на Палеолитного человека в Европе, рассматривающей их, как отпрысков Атлантов, сохранивших остатки погибшей культуры, процветавшей, когда основная Коренная Раса находилась в своей силе]. Смогли ли мы заглянуть в их прежнее существование? Поймем ли мы когда-либо то, что, в конце концов, везде является наиболее важным и наиболее поучительным уроком, – именно, каким образом стали они тем, чем они являются сейчас? ..... Их язык действительно доказывает, что эти, так называемые, язычники с их сложными системами мифологии, их искусственными обычаями, их непонятными нам настроениями и дикостями, не являются созданиями дня сегодняшнего, либо вчерашнего. Если только мы не допустим особого творения для этих дикарей, то они должны быть столь же древними, как и индусы, греки и римляне [гораздо древнее] .... Они могли быть жертвами многочисленных бедствий, и то, что мы считаем как бы примитивным, может оказаться лишь возвратом к дикому состоянию или же вырождением чего-то, что было гораздо разумнее и понятнее в своих прежних стадиях».

Проф. Георг Раулинсон замечает:

«Первобытный дикарь» есть знакомый термин в современной литературе, но нет доказательств тому, что первобытный дикарь когда-либо существовал. Вся очевидность, скорее, свидетельствует об обратном».

В своей книге «Происхождение Народов» он справедливо добавляет:

Мифические предания почти всех народов помещают в начале человеческой истории эпоху счастья и совершенства, «золотой век», в котором не было никаких признаков дикости или варварства, но много признаков цивилизации и утонченности».

Каково будет отношение современного эволюциониста при наличии такой совокупности доказательств? Мы повторяем вопрос, заданный в «Разоблаченной Изиде»:

«Доказывает ли открытие останков в Девонской пещере, что в ту эпоху не существовали современные им расы, более высокой цивилизации? Когда теперешнее население Земли исчезнет, и какой-либо археолог, принадлежащий к «грядущей расе» далекого будущего, раскопает домашнюю утварь одного из наших племен в Индии или на Адаманских островах, будет ли он оправдан, сделав заключение, что человечество в девятнадцатом столетии «едва лишь выходило из Каменного Века»?

Другая любопытная непоследовательность в научных теориях заключается в том, что человек Неолита показан гораздо более диким, чем человек Палеолита. Или Люббок заблуждается в своем сочинении «До-Исторический Человек», или Эванс в своем труде «Древние Каменные Орудия», – или же оба. Ибо вот, что мы узнаем из этих и других книг:

1. Когда мы переходим от человека Неолита к человеку Палеолита, орудия становятся грубыми и тяжелыми образцами, вместо тонко оформленных и полированных инструментов. Гончарство и другие полезные искусства исчезают, по мере продвижения по нисходящей скале. И тем не менее, последний мог начертать такого Оленя!
2. Человек Палеолита жил в пещерах, которые он разделял с гиенами и львами, тогда как человек Неолита сооружал свайные постройки.

Каждый, кто даже только поверхностно следил за геологическими открытиями настоящего времени, знает, что установлено постепенное улучшение в мастерстве, начиная от неуклюжих осколков и грубо обитых ранних Палеолитных топориков до относительно утонченных топоров той части Неолитного периода, которая непосредственно предшествовала употреблению металлов. Но это происходило в Европе, лишь некоторые части которой едва подымались из воды в дни высшей Атлантической цивилизации. Тогда существовали грубые дикари и высоко цивилизованные люди, как и сейчас. Если 50,000 лет после нашего времени, бушмены-пигмеи будут выкопаны из какой-либо африканской пещеры, вместе с гораздо более ранними пигмеями слонами, такими, как они были найдены Милн Эдвардсом в отложениях пещеры на Мальте, то будет ли это поводом для утверждения, что в наш век все люди и все слоны были пигмеями? Или же, если на Цейлоне будет найдено оружие племени Веддха, будет ли наше потомство оправдано, поместив всех нас в разряд дикарей Палеолита? Все предметы, раскапываемые сейчас геологами в Европе, конечно, никогда не могут быть отнесены к эпохе более отдаленной, нежели конец Эоценского периода, ибо до этого времени земли Европы еще даже не поднялись над водою. Также то, что сказано нами, ни в коем случае, не может быть умалено теоретиками, если они скажут, что эти любопытные наброски животных и людей, сделанные человеком Палеолита, относятся лишь к концу Оленьего периода, – ибо такое объяснение было бы весьма слабым, ввиду невежества геологов, даже относительно приблизительной длительности этих периодов.

Эзотерическая Доктрина определенно учит догме о подъемах и падениях цивилизации; и теперь мы узнаем, что:

«Замечателен тот факт, что каннибализм, по-видимому, становится более частым явлением по мере продвижения человека в цивилизации и, тогда как следы его часто встречаются во времена Неолита, они становятся весьма редкими или же совершенно исчезают в эпоху мамонта и северного оленя..... ».

– еще одно доказательство циклического закона и истины наших учений. Эзотерическая история утверждает, что идолы и почитание их исчезли с Четвертой Расой, до тех пор, пока оставшиеся в живых смешанные расы последней (китайцы, африканские негры и пр.), не восстановили постепенно этого почитания. Веды не поощряют никаких идолов; но во всех современных писаниях индусов можно найти это почитание.

«В ранних египетских гробницах и в развалинах до-исторических городов, раскопанных д-ром Шлиманном, найдены в изобилии изображения богинь с совиной и бычачьей головой и другие символические фигуры или идолы. Но когда мы восходим ко временам Неолита, то подобные идолы более не встречаются или, если и находят их, то столь редко, что археологи до сих пор оспаривают их существование.... единственные, которые могут рассматриваться с некоторой достоверностью, как служившие идолами, это одна или две фигуры, открытые де Брейем в какой-то искусственной пещере Неолитического периода.... которые, по-видимому, должны были изображать женские фигуры в человеческий рост».

И эти фигуры могли быть простыми статуями. Во всяком случае, здесь мы имеем одно из многих доказательств циклического подъема и падения цивилизации и религии. Тот факт, что до сих пор не найдены следы человеческих останков или скелетов за пределами После-Третичной или Четвертичной эпохи – хотя кремни аббата Буржуа могут служить предостережением, – по-видимому, указывает на справедливость другого эзотерического утверждения, которое гласит:

«Ищи останки твоих праотцев на высоких местах. Долины выросли в горы и горы обрушились на дно морей».

Человечество Четвертой Расы, уменьшенное после последнего катаклизма на две трети своего населения, вместо того, чтобы осесть на новых материках и островах, которые вновь поднялись – тогда как предшествовавшие им образовали днища новых океанов, – покинули то, что сейчас представляет из себя Европу и части Азии и Африки, и ушли на вершины гигантских гор; моря, окружавшие некоторые из них, с того времени «отступили» и дали место плоскогорьям Центральной Азии.

Самый интересный пример этого поступательного продвижения может быть явлен знаменитою пещерою Кента в Торкуэй. В этой странной впадине, вырытой водою из Девонского известняка, мы находим весьма любопытный рекорд, сохраненный для нас в геологических летописях Земли. Под глыбами известняка, нагроможденных на дне пещеры, были открыты врезанными в отложениях черной земли многие орудия Неолитического периода, прекрасной работы с несколькими черепками, – возможно, что они относились и к эпохе римской колонизации. Здесь нет ни следов человека Палеолита, ни кремней или следов вымерших животных Четвертичного периода. Если же мы проникнем еще, глубже, сквозь плотный слой сталагмитов, под черный слой, в красную землю, которая когда-то, конечно, сама составляла настилку в этой впадине, то вещи приобретают совершенно иной аспект. Ни одно орудие, годное для сравнения с тонко отбитыми орудиями, находимыми в верхних слоях, не встречается здесь: лишь масса грубых и тяжелых топориков (с помощью которых, как нас хотят убедить, гиганты животного царства покорялись и убивались маленьким человеком!) и скребков Палеолита, смешанных в беспорядке с костями видов, ныне или вымерших или переселившихся, гонимых переменою в климате. И неужели автор этих уродливых топориков вырезал на отростке рога изображение северного оленя над ручьем, на вышеприведенном нами рисунке! Во всех случаях мы встречаемся с тою же очевидностью, что от рудиментов цивилизации до самого отвратительного варварства – от исторического до Неолитного и от Неолитного до Палеолитного человека все спускается по наклонному плану – опять-таки в Европе. Также мы встречаемся с «Эпохою Мамонта» – крайним или самым ранним подразделением века Палеолита, – в которой чрезвычайная грубость орудий достигла своего максимума, и зверообразная (?) видимость современных ей черепов, подобных Неандертальскому, указывает на очень низкий тип человечества. Но иногда они могут тоже указать на что-то иное, на расу людей, совершенно отличную от нашего (Пятой Расы) Человечества!

Как сказано одним антропологом в «Современной Мысли»:

«Теория Пейрер'а, обоснованная научно или нет, может считаться эквивалентной той, которая поделила человека на два типа. Брока, Вирей и целый ряд французских антропологов признали, что низшая раса людей, включая австралийскую, тасманскую и негритянскую расу, исключая каффров и северных африканцев, должна быть помещена отдельно. Тот факт, что в этих семействах или, вернее, суб-семействах третьи, нижние коренные зубы обычно больше вторых, а височные и лобные кости обычно соединены швом, помещает Homo afer на уровень существа особого вида, с таким же основанием, как и большое количество видов зябликов. В данном случае, я воздержусь от упоминания фактов смешения, которые столь исчерпывающе комментированы покойным проф. Брока. История этой расы в прошлые века мира очень любопытная. Они никогда не создали своей собственной системы архитектуры или же религии».

Это, действительно, любопытно, как мы показали на примере тасманцев. Однако, что бы то ни было, но окаменелые останки человека в Европе не могут явиться доказательством ни в пользу, ни против древности человека на этой Земле, или же времени его ранних цивилизаций.

< ... >

Сэр Уилльям Даусон, чл. К. Общ., говорит:

«Еще более знаменательно, что проф. Гёксли в своих лекциях в Нью-Йорке, основывая свои данные относительно низших животных, главным образом, на предполагаемой генеалогии лошади, часто признаваемой, как не имеющей достаточного доказательства, в то же время, совершенно избегая обсуждать теорию о происхождении человека от обезьяны, теорию, которая сейчас настолько очевидно усложнилась возникшими многочисленными трудностями, что как Уоллэс, так и Миварт начали колебаться в своем мнении. Проф. Томас в его недавних лекциях («Природа», 1876) признает, что более низкий тип человека, нежели тип австралийца, неизвестен и, тем не менее, не существует никакого звена, соединяющего его с обезьянами, и Геккель вынужден допустить, что предпоследнее звено в его филогенезисе, обезьянообразный человек, совершенно неизвестен («История Творения»).... Так называемые «зарубки» (fallies), найденные с костями Палеокосмических людей в пещерах Европы и описанные в прекрасных трудах Кристи и Лартэ, показывают, что даже древнейшие расы людей, известные археологии и геологии, обладали уже рудиментами письма.

Затем в «Fallacies of Darwinism», д-ра Ч. Р. Бри, мы читаем:

«Дарвин справедливо говорит, что физическая разница и особенно умственная, между низшей формою человека и высшей человекообразной обезьяной, огромна. Потому время, которое в дарвиновской эволюции должно быть почти непостижимой медлительности – должно было быть также огромной длительности и в течение развития человека из обезьяны. Потому и возможности открытия некоторых разновидностей в различных гравиях или пресноводных образованьях, находящихся над третичными напластованиями, должны быть весьма велики. И, тем не менее, никогда не была найдена ни одна разновидность, ни один образец промежуточного существа между обезьяной и человеком! Ни в песках, ни в лёссе, ни в пресноводных руслах, ни в гравии и наносах, ни в третичных слоях ниже их, никогда не были найдены останки ни одного из членов недостающих семейств между обезьянами и человеком, которые должны были бы существовать, по мнению Дарвина. Эти останки не были ли они унесены с опусканием земной поверхности и не покрыты ли они теперь морем? Если так, то более, чем вероятно, что они были бы открыты в тех руслах современных геологических слоев, которые не опустились на дно моря, и еще менее вероятно, что некоторые части не были бы выкопаны со дна океана подобно останкам мамонтов и носорогов, также встречающихся в руслах пресных вод и наносных песков.... Знаменитый Неандертальский череп, о котором столько говорилось, принадлежит, как это признано, к этому отдаленному периоду [бронзовому и каменному веку] и, тем не менее, несмотря на то, что он мог быть черепом идиота, существует огромная разница между ним и черепом самого высокого вида из известных нам человекообразных обезьян».

Так как наш земной шар подвергается содроганиям каждый раз, как он пробуждается к новому периоду деятельности, подобно полю, которое должно быть вспахано и возделано, прежде чем свежее зерно для нового урожая может быть брошено в него, – то казалось бы совершенно безнадежно, чтобы окаменелости, принадлежавшие к его предыдущим Кругам, могли быть найдены в руслах его древнейших или же позднейших геологических слоев.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 4C

Художественное мастерство, выказанное древними пещерными жителями, делает гипотезу, рассматривающую их, как приближающихся к питекантропному алалусу, – этому мифическому чудовищу Геккеля, – нелепостью, не нуждающейся ни в Гёксли, ни в Шмидте для опровержения ее. Мы видим в мастерстве их резьбы и рисунка проблеск атлантической культуры, проявляющейся в силу атавизма. Следует запомнить, что Доннелли рассматривает современную европейскую цивилизацию, как возрождение цивилизации Атлантиды. («Атлантида», стр. 237–264).

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 5B

Разве испанцы, входившие в состав экспедиции Сибола, не встретили белых главарей среди диких племен; и разве теперь не была подтверждена наличность негритянского типа в Европе в доисторические времена? Именно, это присутствие чуждого типа, близкого к негритянскому, также и к монгольскому и является камнем преткновения антропологии. Индивидуум, живший в отдаленную эпоху, неподдающуюся вычислению, в Бельгии, в Ла Нолетт, является этому примером. Один антрополог выражается так:

«Пещеры у берегов реки Лесс в юго-восточной Бельгии дают нам доказательства того, что может быть определено, как самый низкий тип человека на основании челюсти, найденной в Ла Нолетт. Тем не менее, такой человек имел на себе каменные амулеты, обработанные с целью украшения; они сделаны из песчаника, ныне находимого в бассейне Жиронды».

Итак, бельгийский человек был чрезвычайно древним. Человек, который предшествовал великому наводнению – покрывшему нагорья Бельгии осадками лёсса или нагорным гравием на тридцать метров над уровнем рек настоящего времени, – должен был соединять в себе черты туранца и негра. Человек Канстадта или Ла Нолетт мог быть черным, и он не имел ничего общего с арийским типом, остатки которого современны с пещерным медведем в Engis (в Бельгии). В Аквитании, жители пещер, наполненных костями, принадлежат к гораздо более позднему периоду истории и могут не быть столь древними, как предыдущие.

Если утверждение это будет оспариваемо на том основании, что наука не отрицает, что присутствие человека на Земле относится к огромной давности, хотя давность эта не может быть определена, ибо такое существование обусловлено продолжительностью геологических периодов, древность которых не установлена; если скажут, что ученые весьма определенно возражают против утверждения, что человек предшествовал животным, например; или же, что цивилизация относится к самому началу Эоценского периода, или, опять-таки, что никогда не существовали великаны, люди о трех глазах и о четырех руках и четырех ногах, андрогины и так далее, – то мы, в свою очередь, спросим этих возражателей – «как можете вы это знать? Какие доказательства имеете вы этому, помимо ваших личных гипотез, из которых каждая, в любое время, может быть взорвана новыми открытиями?» И эти будущие открытия, несомненно, докажут, что каков бы ни был цвет кожи этого раннего типа человека, известного антропологам, тип этот ни в одном отношении не был обезьяньим. Человек из Канстадта и человек из Engis, оба обладают основными человеческими атрибутами. Человечество искало недостающего звена не с того конца цепи; и Неандертальский человек уже давно отправлен в «чистилище всех слишком поспешных ошибок». Дизраэлли делил людей на союзников обезьян и ангелов. Здесь приводятся причины в пользу «ангельской теории» – как назвали бы это христиане, и как приложимой, по крайней мере, к некоторым человеческим расам. Во всяком случае, если даже допустить, что человек существует лишь со времени Миоценского периода, то даже тогда все человечество целиком не могло состоять из отсталых дикарей эпохи Палеолита, какими они изображаются сейчас учеными. Все, что они говорят, есть лишь просто произвольные догадки, измышленные ими, чтобы поддержать и ответить их собственным фантастическим теориям.

Мы говорим о событиях, относящихся к давности многих тысячелетий, даже миллионов лет – если человек современен периодам геологическим, но не к какому-либо из тех событий, которые произошли в течение нескольких тысячелетий доисторического времени, допускаемых боязливой и всегда осторожной историей. Тем не менее, существуют ученые, которые почти приближаются к нашему образу мышления. Начиная от смелого признания аббата Брассер де Бурбург, который говорит, что:

«Предания, следы которых встречаются в Мексике, в Центральной Америке, в Перу и в Боливии подсказывают мысль, что человек существовал в этих различных странах в эпоху гигантского подъема Андов и что он сохранял память о нем».

Именно в пользу такой древности высказываются большинство ученых, до позднейших палеонтологов и антропологов включительно. Что же касается до Перу, то была ли сделана удовлетворительная попытка определить этнологическое средство, и также характерные черты, расы, воздвигшей те циклонические сооружения, развалины которых свидетельствуют о великой цивилизации?

< ... >

Разве более философично или логично, и научно не верить вместе с Альбертом Годри в существование человека в Миоценскую эпоху и, в то же время, верить, что знаменитые кремни из Тэней «были выточены обезьяной дриопитекусом»; или же признать вместе с оккультистами, что антропоидная обезьяна появилась на многие века позднее человека? Ибо раз будет допущено и даже научно доказано, что

«В середине Миоценской Эпохи не существовало ни одного вида среди млекопитающихся, тождественного с встречающимися в настоящее время».

– и что человек был тогда таким же именно, как и сейчас; лишь выше ростом и более атлетичным, нежели мы, – где же тогда затруднение? С другой стороны, несколько известных натуралистов удостоверяют, что человек едва ли мог быть потомком обезьян, следы которых не встречаются раньше Миоценской эпохи.

«Таким образом, у этого дикаря Четвертичного периода, который должен был бороться против мамонта каменными орудиями, мы находим все эти черепные особенности, которые обычно рассматриваются, как признаки большого интеллектуального развития».

Если только человек не появился внезапно, уже одаренным всем своим интеллектом и мудростью, то он не мог приобрести такой мозг в пределах времени Миоценского периода, от своего безмозглого каттархинского предка, если верить ученому аббату Буржуа.

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 2, ч. 3, отд. 6

Сноски

---