Алхимия
Джадж У.К.
Исследователь. – К чему тогда все попытки создать золото, подобно алхимикам? С таким огромным количеством спрятанных в земле сокровищ, которые легко найти, когда вы управляете его стражем, изучение превращения металлов может показаться пустой тратой времени и денег.
Мудрец. – Превращение, о котором говорили истинные алхимики, заключалось в изменении низменного состава в природе человека. В то же время возможно и настоящее превращение свинца в золото. Но многие последователи алхимиков, в том числе и Якоб Бёме с его чистой душой, страстно пытались добиться материальных превращений, будучи ослеплены блеском богатства. Но адепт не нуждается в каких-либо превращениях, как я вам уже говорил. Истории же, рассказанные о неких людях, которые якобы добывали золото из недрагоценных металлов для разных королей Европы, являются неверным толкованием. Кое-где появлялись адепты под разными именами, и в определённых чрезвычайных ситуациях они доставляли или использовали большие суммы денег. Но вместо того, чтобы быть продуктом алхимического искусства, это было просто древнее сокровище, принесённое элементалами в их служении адептам и Ложе. Раймунд Луллий или Роберт Фладд, возможно, принадлежали именно к такому роду людей, но я воздержусь от комментариев, поскольку не претендую на знакомство с этими людьми.
Источник: Джадж У.К. – Беседы об оккультизме
Уайлдер А.
Самой заветной мечтой всякого истинного алхимика было заполучить три славных агента: во-первых, философский камень, с помощью которого, по рассказам, можно было осуществлять превращение металлов; во-вторых, универсальный растворитель, алкагест, и, в-третьих, эликсир жизни (elixir vitae), с помощью которого можно было бесконечно продлевать свою жизнь.
Мысль о возможности сведения элементов к их первоначальной форме, в которой они пребывали, находясь в той огненной массе, из которой, как полагают, образовалась земная кора, физиками считается не столь уж вздорной, как об этом принято полагать. Между различными металлами существует столь близкое родство, что оно указывает на их происхождение из одного и того же источника. Это обстоятельство, вероятно, и заставляло людей, называвших себя алхимиками, отдавать все свои силы на исследование предметов, которые Лавуазье, Дэйви,[1] Фарадей, как и наши учёные современники, называют таинствами химии.
Однако алхимия, как мы понимаем, была делом совсем иного свойства; её учителя и адепты исключительно изъяснялись на особом языке, непонятном “жаргоне”, состоявшем из особых фигур речи и скрывавшем под собою некий эзотерический смысл чего-то совсем-совсем иного. И философский камень, и алкагест, и эликсир — всё это были наименования чего-то одного и того же, способного совершать одну и ту же операцию. В своём трактате “Натуральная магия” Баптиста Порта[2] позволяет себе сделать следующие откровения:
“Я не сулю вам ни золотых гор, ни философского камня, о котором грезит мир и обретением которого многие похвалялись в разные времена, но который, однако, счастливо достался лишь горстке людей. Не обещаю я здесь и золотого эликсира, выпив который человек способен обрести бессмертие. Всё это — одна лишь грёза,[3] ибо мы живём в переменчивом мире, в котором всё подвержено изменению, а значит, и всё, рождённое в этом мире, подлежит разрушению”.[4]
Во всё это свято верил каждый истинный алхимик.
Что же касается того странного мистического языка, на котором они предпочитали изъясняться, то на это были свои веские причины, поскольку всякому не согласному с учением церкви грозила немалая опасность. Просвещённые люди, как правило, не проявляли особую осторожность, высказывая свои убеждения, за что в Средние века и подвергались различным наказаниям: судьба Галилео, Коперника и многих-многих других тому яркий пример. Всех их без разбору невежественная толпа причисляла к “чернокнижникам”, общающимся с духами и бесами, а потому и выбор был у них не велик: отправиться на костёр, на дыбу или на плаху из-за разногласий с официальным вероучением и за попытки просвещать простонародье. Подобно эдемскому змею, нахашу, показавшему человеку, как можно стать одним из “Элохимов”, они были “прокляты перед всеми скотами” и обречены “есть прах” — т.е. терпеть бесславие — “во все дни жизни своей”.[5] Как писал Гёте,
Вот и Ириней Филалет Космополит, английский алхимик, то есть герметик, в своей книге, вышедшей в свет в 1659 году,[6] также намекает на преследования:
“Незнакомые с этим искусством часто полагают, что, если бы они занимались им, то делали бы то-то и то-то; так прежде полагали и мы сами, но, став более осторожными из-за опасностей, которым подверглись, избрали более тайный метод. Ибо всякий, избежавший неминуемой угрозы своей жизни, становится мудрее в будущем”.
Когда из-за разногласий с принятым вероучением человек получал клеймо еретика и подвергался наказанию как преступник, когда научное знание приравнивалось к отвратительному колдовству, было вполне естественным, что люди, культивировавшие идеи, которые выбивались из ряда официально признанных, придумывали особый, состоявший из символов и паролей, язык для общения между собой, чтобы оставаться при этом не узнанными своими кровожадными противниками. Однако, помимо этого, была и ещё одна причина, по которой, выражаясь словами псалмопевца, они “открывали уста свои в притче и произносили гадания из древности”.[7] Так поступал и Иисус, так поступал и Гебер “Араб”[8], выразивший эту мысль в следующих словах:
“Если мы что-то и сокрыли, о сыны учёности, не дивитесь тому, ибо сокрыли мы сие не от вас, а лишь изложили словами, тёмными для людей недобрых, и да не распознают сего неправедные и невежды. Вы же, сыны истины, ищите и обрящете этот самый восхитительный дар Божий, который припас Он лишь для вас одних. Вы же, сыны безумия, бесчестия и скверны, держитесь подальше от знания сего, ибо оно губительно для вас и ввергнет вас в позор и нищету”.[9]
Алхимия, таким образом, полагаем мы, представляла собой не некую физическую науку, а духовную философию. Чудесное обращение обычных металлов в золото являлось лишь метафорой преобразования человека, который должен был очиститься от своего природного зла и слабостей, дабы перейти в возрождённое состояние, причастное природе божественной. А что такое философский камень, Аристотель очень внятно объяснил в своём письме Александру:
“Это не камень. Это имеется у любого человека и в любом месте и в любое время и именуется конечной целью любого философа”.[10]
Алкагест — это не что иное, как al-geist, то есть божественный дух, который счищает любую грубую природу, чтобы на её место заступили более высокие принципы. Соответственно и elixir vitae — это “живая вода”, которую Годвин определяет как
“. . . универсальное целительное средство, обладающее способностью возвращать человеку молодость и позволяющее ему жить вечно”.[11]
Д-р Копп из Германии, опубликовавший четверть века тому назад свою “Историю химии” (“A History of Chemistry”), в которой упоминает алхимию в качестве своеобразной предтечи этой науки, высказывает важную мысль, которую мгновенно поймёт любой пифагореец и платоник:
“Если под словом “мир” понимать тот микрокосм, который представляет собою человек, то сочинения алхимиков станут сразу легче для понимания”.
Источник: Уайлдер А. – Неоплатонизм и алхимия
Сноски
- ↑ Сэр Гемфри Дэви (Хэмфри Дэви, Humphry Davy, 1778-1829) — британский химик, агрохимик, физик и геолог, изобретатель, один из основателей электрохимии (примеч. перев.).
- ↑ Джамбаттиста делла Порта (Giambattista della Porta, 1535-1615) — итальянский врач, философ, алхимик и драматург (примеч. перев.).
- ↑ В “Исторических мемуарах”, увидевших свет в 1687 году, содержится следующий рассказ:
“В 1681 году в Венеции поселился некий чужестранец, именовавший себя синьором Гаульди. Молва приписывала ему какие-то необыкновенно обширные познания и обладание прекрасной и ценной коллекцией картин, и тем он привлёк к себе всеобщее внимание. Но было ещё одно обстоятельство, возбуждавшее к его особе острое любопытство: он никогда не обращался с прошениями о кредите и не получал в ответ ни одного письменного подтверждением о сём. Никогда не пользовался он и банкнотами своей страны для обмена денег. Однако он неизменно расплачивался за всё наличными средствами и жил на самую широкую ногу. Некий дворянин, замечательный знаток живописи, однажды обратился к синьору Гаульди с просьбой осмотреть его коллекцию, и просьба его была тотчас удовлетворена. Переступив порог, первое, что он заметил, был портрет самого Гаульди.
— Но это же ваш собственный портрет, — заметил дворянин хозяину.
Вместо ответа Гаульди лишь склонился перед ним в безмолвном поклоне.
— Сударь, по виду вам должно быть не более пятидесяти лет от роду. Но, насколько я понимаю, картина эта принадлежит кисти Тициана, а он умер вот уже сто тридцать лет тому назад. Как это возможно объяснить?
— Нелегко познать всё возможное, — ответил Гаульди, — но ведь нет ничего преступного в том, чтобы походить на персонажа, изображённого на портрете тициановой работы?
Дворянин ничего не сказал на эти слова, но впоследствии упомянул об этом обстоятельстве нескольким своим приятелям, и те решили проверить сами на следующий же день. Однако прежде, чем им удалось осуществить задуманное, они узнали о том, что синьор Гаульди отбыл в Вену” (примеч. А.У.).
- ↑ Porta, 1658. P. 160 (примеч. перев.).
- ↑ Быт. 3, 14 (примеч. перев.).
- ↑ Предполагается, что двумя уважаемыми в мире алхимиков псевдонимами — Филалет (греч. “Любящий истину”) и Космополит — воспользовался, добавив себе имя Ириней (“Мирный”, тогда как другой Филалет . . . носил имя Евгений, т. е. “Благородный”), врач из Бостона в колонии Массачусетс в Америке, переехавший в Англию между 1646 и 1650 гг., Джордж Старки (он же Сторки и Старк; ум. 1665), неплохой химик, слывший при этом среди алхимиков шарлатаном. Псевдонимом “Космополит” пользовался шотландец Александр Сетон (ум. 1604), считавшийся одним из тех, кто открыл тайну философского камня. Другим истинным адептом, достигшим цели Великого Деяния, алхимики называли Евгения Филалета (по всей видимости, так именовал себя англичанин Томас Воген; 1621-1666), который, якобы побывав в Америке, передал некоторое количество философского камня семье Старки. Другие алхимики, в том числе и современные, в XX в., отрицали принадлежность вышеназванных книг Старки и заявляли, что их автор — истинный Филалет (не тождественный Вогану), родившийся в 1622 г., открывший философский камень в 1645 г., обретший благодаря этому бессмертие и скрывающийся до сего дня. (Элиаде М., 1998. С. 531-532) (примеч. перев.).
- ↑ Ср. Пс. 77, 2. Слово “гадания”, присутствующее в русском синодальном переводе, в английском тексте Библии короля Якова, выражено словами “utter dark sayings”, что можно перевести как “более уже не доступные никакому пониманию, тёмные высказывания”, дошедшие “из древних времён” (примеч. перев.).
- ↑ Гебер (Абу-Мусса-Джафар-аль-Софи, 780 – 840) — алхимик, геометр и астроном, которого Роджер Бэкон называл учителем учителей, а Кардан причислял к величайшим гениям мира. Собрание сочинений его по химии было напечатано в Лейдене под заглавием: “Gebri Arabis chimia”. (ЭСБЕ, 1892. Гебер. С. 213) (примеч. перев.).
- ↑ Geber, 1686. P. 215 (примеч. перев.).
- ↑ Цитируемый источник не установлен (примеч. перев.).
- ↑ Godwin, op. cit. P. 43 (примеч. перев.).