Блаватская Е.П. - ТД (ред.21в) т.2 ч.3 отд.1

Елена Петровна Блаватская

Тайная доктрина

Синтез науки, религии и философии

Редакция 21-го века (в работе)

ш

том 2 Антропогенез, часть 3 Добавление. Сопоставление науки с тайным учением, отдел 1 Архаичная или современная антропология?

<<   ☰   >>

анг1 • РТО • ЕИР • ВВБ • 21в (испр.)

643

643

Часть III

Добавление

Сопоставление науки с тайным учением

Познанье мира нижнего сего, То истина иль ложь, о, друг, скажи. Какое дело смертному до лжи? А истина ль открыта для него?[доп]

644

Содержание

644

645

Новые мастера протестантизма

645

Отдел I.
Архаичная или современная антропология?

Каждый раз, когда вопрос о происхождении человека задан непредубеждённому, честному и серьёзному учёному, неизменно получается ответ: «Мы не знаем». Де Катрфаж, при его агностическом отношении, принадлежит к таким антропологам.

Конечно, это не значит, что все остальные учёные не являются честными или же ясно мыслящими, ибо разумность подобного замечания была бы под вопросом. Но принято считать, что 75 процентов европейских учёных принадлежат к эволюционистам. Неужели все эти представители современной мысли повинны в очевидном искажении фактов? Никто этого не утверждает – но имеются несколько весьма исключительных случаев. Всё же, учёные, в своём антиклерикальном энтузиазме и, отчаиваясь найти какую-либо иную теорию для противопоставления дарвинизму, исключая теории «особого творения», становятся бессознательно для себя неискренними, «навязывая» на гипотезу, гибкость которой недостаточна и потому подвергающейся сейчас сильным нападкам. Однако, отсутствие искренности при обсуждении этой темы весьма очевидно в церковных кругах. Епископ Темпл в своём труде «Религия и наука» выступил как ярый защитник дарвинизма. Этот клерикальный писатель заходит так далеко, что рассматривает материю, – после того, как она получила «свой изначальный отпечаток» – как эволюирующую все космические явления без всякого содействия. Это воззрение отличается от воззрения Геккеля лишь предпосылкою гипотетического божества «позади и за пределами», божества, стоящего совершенно в стороне от взаимодействий сил. Такая метафизическая сущность не представляет собою ни богословского Бога, ни Бога Канта. Союз епископа Темпла с материалистической наукой, по нашему мнению, является неразумным – не говоря уже о том факте, что это влечёт за собою полное отрицание библейской космогонии. При наличности такого проявления раболепства перед материализмом нашей «учёной» эпохи, мы, оккультисты, можем лишь улыбаться. Но что сказать о преданности Учителю, которому подобные праздные богословы претендуют служить – именно Христу и христианству вообще?

Впрочем, в настоящее время, мы не имеем ни малейшего желания бросать священству перчатку вызова, ибо сейчас мы имеем дело лишь с материалистической наукой. Последняя, в лице своих лучших представителей, отвечает на наш вопрос: «Мы не знаем». Тем не менее, большинство из них поступают, как если бы всеведение было их наследственным достоянием, и они знали бы всё существующее.

Ибо, на самом деле, этот отрицательный ответ не воспрепятствовал большинству учёных обсуждать этот вопрос, при чём каждый старался, чтобы его

646

646

личная, специальная теория была принята преимущественно перед остальными. Таким образом, начиная от Майэ в 1748 г. до Геккеля в 1870, теории о происхождении человеческой расы настолько же отличались друг от друга, как и сами личности их изобретателей. Бюффон, Бори де Сен-Венсан, Ламарк, Э. Жоффруа Сент-Илэр, Годри, Ноден, Уоллэс, Дарвин, Оуэн, Геккель, Филиппи, Фогт, Гексли, Агассис и т. д., каждый из них развил более или менее научную гипотезу генезиса. Де Катрфаж распределяет эти теории на две главные группы – одна, основанная на быстрой, и другая на очень постепенной трансмутации; при этом первая поддерживает новый тип (человека), порождённый существом, совершенно отличным, последняя учит эволюции человека путём поступательных дифференциаций.

Любопытно, что именно от наиболее учёных, среди этих авторитетов, произошли самые ненаучные из всех теорий о происхождении человека. Теперь это настолько очевидно, что быстро приближается время, когда современное учение о происхождении человека от обезьяноподобного млекопитающего будет рассматриваться с меньшим уважением, нежели создание Адама из глины, и Евы из ребра Адама. Ибо:

«Совершенно очевидно, особенно же, на основании самих фундаментальных принципов дарвинизма, что организованное существо не может быть потомком другого, развитие которого следовало путём обратного порядка, нежели его собственное. Следовательно, согласно этим принципам, человек не может рассматриваться, как потомок какого-либо обезьяноподобного типа».

Доводы Лукэ против обезьяньей теории, основанной на различии костных дуг, составляющих эпистрофей у человека и антропоидов, прекрасно обследованы Шмидтом. Он признаёт, что:

«по мере того, как антропоидная обезьяна растёт, она становится более зверообразной; человек... более человечным» – и на миг он как бы колеблется, прежде чем продолжить: «Потому такая дуга эпистрофея, все же, может рассматриваться, как составляющая основную черту человека в противопоставление обезьянам; особый, отличительный признак какого-либо подкласса едва ли может быть выведен из этого; в особенности же в отношении учения происхождения это обстоятельство, ни в коем случае, не является решающим».

Писатель, по-видимому, несколько обеспокоен своим собственным рассуждением. Он уверяет нас, что этот довод уничтожает всякую возможность, чтобы настоящие антропоиды являлись когда-либо предками человечества. Но разве это не опровергает также всякую возможность общего предка для человека и антропоида, – хотя, пока что и совершенно теоретического?

647

Заблуждения современных учёных

647

Даже сам «естественный отбор» с каждым днём становится всё более и более угрожаемым. Дезертиры из стана Дарвина многочисленны, и те, кто одно время были его самыми ярыми учениками, благодаря новым открытиям, медленно, но верно готовятся повернуть новую страницу. В журнале «Королевское общество микроскопии» за октябрь 1886 года мы можем прочесть следующее:

«ФИЗИОЛОГИЧЕСКИЙ ОТБОР: – Г-н Дж. Дж. Роменс встречает некоторые трудности в принятии естественного отбора, как теорию для происхождения видов, ибо это скорее теория, объясняющая происхождение адаптивных структур. Он предлагает заменить её тем, что он называет физиологическим отбором или отделением приспособленного. Его точка зрения основана на чрезвычайной чувствительности системы размножения к малым изменениям в условиях жизни, и он думает, что отклонения в сторону большего или меньшего бесплодия должны часто происходить среди диких видов. Если уклонение таково, что система размножения, хотя и показывает некоторую степень бесплодия сравнительно с первоначальной формой, но продолжает быть плодоносной в пределах изменённой формы, то изменение не исчезает от скрещивания и не вымирает от бесплодия. Когда происходит такого рода изменение, то физиологическая преграда должна разделить виды на два разряда. В конце концов, автор рассматривает взаимное бесплодие, не как одно из следствий особой дифференциации, но как причину её».

Делается попытка доказать вышеприведённое, как добавление и продолжение теории Дарвина. Попытка эта, в лучшем случае, очень не удачна. Скоро общественному мнению будет предложено поверить, что «Эволюция без естественного отбора» С. Диксона также является дарвинизмом – но расширенным, как это, несомненно, утверждается самим автором!

Но это равносильно тому, что после рассечения человеческого тела на три куска, утверждать, что каждый кусок является тем же человеком, что и раньше, только – разложенным. Тем не менее автор заявляет:

«Следует ясно понять, что ни единой буквы на предыдущих страницах не было написано против теории Дарвина об естественном отборе. Я лишь ограничился объяснением некоторых явлений... чем больше изучаешь труды Дарвина, тем более убеждаешься в истине его гипотез [!!]».

А до этого он намекает на:

«Подавляющее количество фактов, приведённых Дарвином в подтверждение своей гипотезы и которые победоносно пронесли теорию «Естественного отбора» через все препятствия и возражения».

Впрочем это нисколько не препятствует просвещённому автору столь же «победоносно» развенчать эту теорию и даже открыто назвать свой труд

648

648

«Эволюция без естественного отбора» или же, другими словами, разбить в нём на атомы основную идею Дарвина.

Что же касается до самого естественного отбора, то крайнее заблуждение превалирует среди многих современных мыслителей, молча принимающих заключения дарвинизма. Так например – приписывать естественному отбору силу зарождения видов есть лишь просто способ выражения. Естественный отбор не является сущностью: это есть лишь удобное выражение для описания способа, посредством которого устанавливается выживание приспособленного и уничтожение неприспособленного в борьбе организмов за существование. Каждая группа организмов стремится к размножению сверх меры средств к существованию; постоянная борьба за жизнь («борьба, чтобы получить достаточно пищи и избежать быть пожранным» в добавление к окружающим условиям) требует постоянного уничтожения неприспособленного. Избранные из любой группы, будучи отобранными таким образом, размножают свои виды и передают свои органические свойства своему потомству. Таким образом, все полезные изменения увековечиваются, и совершается последовательное улучшение. Но естественный отбор – по скромному мнению автора, «отбор, как мощь», на самом деле, есть просто миф; особенно же, когда к нему прибегают для объяснения происхождения видов. Это есть просто изобразительный термин, выражающий способ, которым «полезные изменения» следуют шаблонам, когда они происходят. Сам по себе, «он» ничего не может произвести и лишь оперирует над сырым материалом, предоставленным «ему». Истинный вопрос, интересующий нас, заключается в следующем: какая причина – соединённая с другими второстепенными причинами – производит «изменения» в самих организмах? Многие из этих второстепенных причин просто физические, зависящие от климата и пищевого режима и пр. Правильно, но поверх второстепенных аспектов органической эволюции, нужно искать более глубокий принцип. Материалистические, «самопроизвольные изменения» и «случайные отклонения» являются самопротиворечащими терминами во вселенной «Материи, Силы и Необходимости». Простое изменение типа, без наличности и наблюдения за этим процессом квази-разумного импульса, не в состоянии объяснить поражающие сложности и чудеса, например, человеческого тела. Несостоятельность механической теории Дарвина была изложена пространно д-ром фон Гартманном среди других, вполне отрицательно настроенных, мыслителей. Писать, как это делает Геккель, о слепых индифферентных клеточках, «самоорганизующихся в органы», значит унижать разум читателя. Эзотерическое решение о происхождении животных видов приведено в другом месте.

Эти, чисто второстепенные, причины дифференциации, сгруппированные под главенствующим началом полового отбора, естественного отбора, климата, изоляции и т. д., вводят в заблуждение западного эволюциониста и не предлагают никакого объяснения, «откуда» произошли «типы предков», послужившие отправным началом для физического развития. Истина в том, что

649

Оккультные и современные учения

649

дифференцирующие «причины», известные современной науке, вступают в действие только после того, как произошло уплотнение первичных, животных коренных типов из астрального состояния до физического. Дарвинизм встречается с эволюцией лишь на полпути – то есть, когда астральная эволюция уступает место действию обычных физических сил, с которыми знакомят нас наши настоящие чувства. Но даже здесь дарвиновская теория, даже с недавними поползновениями на «расширения» – недостаточна, чтобы объяснить эти факты. Причина, лежащая в основании физиологического изменения видов – по отношению к которой все остальные законы являются подчинёнными и второстепенными – есть подсознательный разум, проникающий материю и, в конечном итоге, являющийся отражением Божественной мудрости и мудрости дхьян чоханов. К заключению, мало отличающемуся от этого, пришёл и такой известный мыслитель, как Эд. фон Гартман, когда, отчаявшись в действительной силе естественного отбора, лишённого помощи, он стал рассматривать эволюцию, как разумно направляемую Бессознательным (космическим логосом оккультизма). Но последний действует лишь посредством фохата или энергии дхьян чоханической и не совсем тем непосредственным способом, как его описывает великий пессимист.

Именно это разногласие среди учёных, их обоюдные и часто их само-противоречия дают автору настоящих томов смелость выявить на свет иные и более древние учения, хотя бы даже только как гипотезы для будущего научного признания. Научные заблуждения и пробелы настолько очевидны для скромного летописца этого архаического учения, что хотя и, будучи не слишком сведущей в современных науках, она решила коснуться всех их, чтобы установить параллель между двумя учениями. Для оккультизма это является лишь вопросом самозащиты и ничего более.

До сих пор «Тайная доктрина» занималась лишь чистой метафизикой. Теперь же она спустилась на Землю и оказалась в пределах физической науки и практической антропологии, или тех ветвей изучения, которые материалисты-естественники считают своей законной областью, хладнокровно утверждая, кроме того, что чем выше и совершеннее действует душа, тем легче поддаётся она анализу и объяснению одних только зоологов и физиологов. Эта поражающая претензия исходит от того, кто, чтобы доказать своё происхождение от антропоидов, не усомнился включить лемуровых среди предков человека; при чём они были возведены им в разряд млекопитающих или «полуобезьяны» (prosimiae inciduate), которых он весьма неправильно награждает отпадающей оболочкой (decidua).

650

650

и дискообразным последом (плацентой). За это Геккель подвергся сильным нападкам со стороны де Катрфажа и критике своих собратьев материалистов и агностиков – Вирхова и Дюбуа-Рэймона, таких же крупных авторитетов, если и не больших, нежели он сам.

Несмотря на такие оппозиции, дикие теории Геккеля и посейчас ещё называются некоторыми лицами научными и логичными. Ввиду того, что таинственная природа сознания, души, духа в человеке ныне объяснена, как простой прогресс в функциях протоплазмических молекул живой протисты, а постепенная эволюция и рост человеческого ума и «общественных инстинктов» в направлении цивилизации должны быть прослежены назад, к их началу в цивилизации муравьёв, пчёл и прочих тварей, – то шансы возможности, оставленные для беспристрастного выслушивания учений архаической мудрости, действительно, малочисленны. Образованным невеждам говорится, и по-видимому, они верят этому, что:

«Общественные инстинкты среди низших животных рассматривались недавно, в силу различных причин, как ясно указывавшие на начало нравственности, даже нравственности человека [?]...» –

и что наше божественное сознание, наша душа, ум и устремления «проложили себе дорогу, начиная от низших стадий простой клеточки-души» студенистого батибия. На таких людей метафизика оккультизма должна производить то же впечатление, что и наши грандиозные оркестровые и вокальные оратории производят на китайца – звуки которых потрясают его нервы.}}

Тем не менее, разве наши эзотерические учения об «ангелах», о трёх первых до-животных человеческих расах и о падении четвёртой стоят на низшей степени вымысла и самообольщения, нежели «Пластидулар» Геккеля или же неорганические, «молекулярные души протиста»? Между эволюцией духовной природы человека от вышеуказанных амёбных душ и предполагаемым развитием его физического строения из протоплазмического обитателя в океанском иле, существует пропасть, через которую нелегко перешагнуть человеку, вполне владеющему своими умственными способностями. Физическая эволюция, как учит этому современная наука, является темой для открытой полемики; духовное и нравственное развитие, помещённые в тот же разряд, есть безумный сон грубого материализма.

Кроме того, как прошлый так и настоящий ежедневный опыт учит, что ни одна истина никогда не была воспринята учёными организациями, если только она не совпадала вполне

651

Взаимный обмен любезностями

651

с привычными, предубеждёнными представлениями их профессоров. «Венец инноватора есть венец терновый», – сказал Жоффруа Сент-Илер. Как общее правило, лишь то, что отвечает популярным идеям и принятым понятиям, получает право на существование. Отсюда торжество идей Геккеля, несмотря на то, что они объявлены Вирховым и Дюбуа-Рэймоном и другими, как свидетельство о несостоятельности (testimonium paupertatis) естественной науки.

Как бы ни был материализм германских эволюционистов диаметрально противоположен духовным представлениям эзотерической философии и как бы ни была радикально несостоятельна, принятая ими, антропологическая система по отношению к фактам природы, – всё же, псевдо-идеалистическое предубеждение, ныне окрашивающее английскую мысль, почти что ещё губительнее. Чистая материалистическое учение признаёт прямое опровержение и воззвание к логике фактов. Идеализм настоящего времени не только замышляет, с одной стороны, воспринять основные отрицания атеизма, но заводит своих приверженцев в путаницу нереальности, кульминирующую в настоящем нигилизме. Возражать подобным писателям почти невозможно. Потому идеалисты будут ещё больше восставать против ныне даваемых оккультных учений, нежели даже материалисты. Но так как толкователи эзотерического антропогенезиса не могут подвергнуться со стороны своих врагов худшей судьбе, нежели получить, от них обычные и освящённые временем прозвища «сумасшедших» и «невежд», то обсуждаемые древние теории могут быть безопасно добавлены к многочисленным, современным теориям и выждать время их полного или хотя бы даже частичного признания. Но так как само существование этих архаических теорий, вероятно, будет отрицаться, то мы должны привести наши лучшие доказательства и придерживаться их до самого конца.

В нашей расе и поколении «единственный храм во вселенной» лишь в редких случаях – внутри нас самих; наше тело и ум были слишком осквернены, как грехом, так и наукой, чтобы в настоящее время представлять из себя нечто лучшее, нежели святилище беззакония и заблуждения. И здесь наше обоюдное положение (положение оккультизма и современной науки) должно быть раз и навсегда определено.

Мы, теософы, охотно поклонимся перед такими просвещёнными людьми, как покойный проф. Бальфур Стюарт, Крукс, де Катрфаж, Уоллес, Агассис, Бутлеров и другие, хотя, с оккультной точки зрения, мы можем и не соглашаться со всем тем, что они утверждают. Но ничто не заставит нас согласиться оказать уважение мнению даже таких учёных, как Геккель, Карл Фогт, или Людвиг Бюхнер в Германии, или даже, как г-н Гексли и его материалистические единомышленники в Англии, – несмотря на всю колоссальную эрудицию первых поименованных. Подобные люди являются просто умственными и нравственными убийцами будущих поколений, в особенности же, Геккель, грубый материализм которого часто подымается в своих рассуждениях до высот идиотических наивностей. Достаточно лишь прочесть его «"Происхождение человека" и другие эссе» (в переводе Авелинга), дабы ощутить желание, говоря словами Иова, «чтобы

652

652

память о нём исчезла с лица Земли» и «чтобы имя его не красовалось на улицах». Послушайте создателя мифической «созуры», высмеивающего идею начала человеческой расы, «как сверхъестественное (?) явление»,

«...который не мог явиться результатом простых механических причин, физических и химических, но требует непосредственного вмешательства творческой личности... Теперь, главный пункт дарвиновского учения... заключается в том, что он доказывает, что простейшие механические причины, чисто физико-химические явления, вполне достаточны, чтобы объяснить наивысшие и наитруднейшие проблемы. Дарвин заменяет сознательную творящую силу, построение и устроение органических животных и растений по намеченному плану, целым рядом природных сил, работающих в слепую (как говорим мы), без цели и плана. Вместо произвольного действа мы имеем неизбежный закон эволюции... (Также признавали его и Ману и Капила, но, в то же время, они признавали и направляющие сознательные и разумные силы). Дарвин весьма мудро... отставил вопрос о первом появлении жизни. Но весьма скоро это последствие, столь полное значения и столь далеко простирающееся, стало открыто обсуждаться талантливыми и смелыми людьми науки, подобно Гексли, Карлу Фогту, Людвигу Бюхнеру. Механическое происхождение самых первых форм жизни стало рассматриваться, как неизбежное следствие учения Дарвина... в настоящее время, нас интересует лишь единственное следствие этой теории, именно, естественное происхождение человеческой расы, в силу всемогущей эволюции».

На это оккультизм, нисколько не смущаясь подобной научной мешаниной, возражает: На протяжении эволюции, когда физическая эволюция восторжествовала над духовной и умственной и почти что раздавила её под своею тяжестью, великий дар крияшакти остался наследием лишь немногих избранных людей в каждой эпохе. Дух тщетно стремился проявиться в своей полноте в чисто органических формах (как это было объяснено в первой части этого тома), и способность, бывшая естественным свойством в раннем человечестве третьей расы, была отнесена к разряду, рассматриваемому спиритуалистами и оккультистами, как нечто просто проявленное, материалистами же, как научно невозможное.

В наши современные дни простое утверждение, что существует сила, которая может создавать человеческие формы (готовые оболочки, в которые могут воплощаться сознательные монады или же нирманакая прошлых манвантар) конечно, является нелепой, смешной! С другой стороны, то, что рассматривается, как вполне естественное, есть создание чудовища Франкенштейна, с добавлением нравственного сознания, религиозных устремлений, гения и чувства своей собственной бессмертной природы – посредством «физико-химических сил», направляемых слепой «Всемогущей Эволюцией».

653

Наука хранит молчание по каждой проблеме

653

Что же касается до происхождения такого человека не из ничего (ex nihilo), скреплённого горсточкой красной глины, но от живой божественной сущности, посредством уплотнения астрального тела из окружающих материалов – такое представление, по мнению материалистов, является слишком нелепым, чтобы даже быть упомянутым. Тем не менее, оккультисты и теософы готовы на то, чтобы их утверждения и теории были сопоставлены, что касается до внутреннего значения и вероятия с утверждениями современных эволюционистов – как бы ни казались эти теории ненаучными и суеверными на первый взгляд. Потому эзотерическое учение совершенно противоположно дарвиновской эволюции в её приложении к человеку и отчасти также и в отношении других видов.

Было бы интересно заглянуть в учёный мозг материалиста и уловить в нём умственное представление эволюции. Что есть эволюция? Если мы попросим определить полное и точное значение этого термина, то ни Гексли, ни Геккель не будут в состоянии сделать это лучше, нежели Вебстер:

«Действие развёртывания; процесс роста, развития; как эволюция цветка из бутона или же животного из яйца».

Тем не менее, бутон должен быть прослежен через растение, его породившее, до семени, а яйцо до животного или птицы, положившей его; или, во всяком случае, до крупинки протоплазмы, из которой оно вышло и выросло. И как семя, так и крупинка должны иметь в себе спящие потенциальности для размножения и постепенного развития, развёртывания тысяча и одной формы или фазы эволюции, через которые они должны пройти, прежде чем цветок или же животное вполне разовьётся, следовательно, будущий план (если не предначертание) должен уже существовать. Кроме того, семя должно быть прослежено до его истоков и природа его установлена. Удалось ли это дарвинистам? Или же монера будет брошена нам в лицо? Но этот атом Водных Бездн не является однородною материей; и должен быть некто или нечто, что оформило и дало ему бытие.

Здесь наука ещё раз хранит молчание. Но так как, по мнению материалистов и психологов современной школы, нет ещё самоосознания в крупинке, семени или зародыше, – на этот раз оккультисты согласны с их естественными врагами, – то, что же это такое, что направляет силу или силы столь безошибочно в этом процессе эволюции? Слепая сила? Тогда с таким же основанием можно назвать «слепым» мозг, который эволюировал в Геккеле его «Происхождении человека» и прочие плоды усердных ночных бдений. Мы легко можем представить себе, что этот мозг лишён одного или двух важных центров; ибо тот, кто знает нечто об анатомии человеческого или даже любого животного тела и, всё же, остаётся атеистом и материалистом, должен быть «безнадёжно сумасшедшим», по словам лорда Герберта, который правильно видит в строении человеческого тела и в соответствии его частей нечто, столь удивительное и парадоксальное, что он считает его «величайшим чудом природы». Слепые силы и «отсутствие плана» в чём-либо существующем под Солнцем! Когда ни один разумный учёный не поколеблется сказать, что даже из того малого, что он знает и что до сих пор он открыл о силах, работающих в космосе, он видит весьма ясно,

654

654

что каждая часть, каждая крупинка и атом находятся в гармонии со своими спутниками атомами, а эти, в свою очередь, со всем целым, при чём каждый имеет своё определённое назначение на протяжении жизненного цикла. Но, по счастью, величайшие и наиболее выдающиеся мыслители и учёные настоящего времени начинают восставать против такой «генеалогии человека» и даже против дарвиновской теории «естественного отбора», хотя автор её, по всей вероятности, никогда не предполагал подобное, далеко заходящее, заключение. Русский учёный Н.Т. Данилевский в своём замечательном труде «Дарвинизм, критическое исследование теории», совершенно и безапелляционно опрокидывает подобный дарвинизм, так же поступает и Катрфаж в своём последнем труде. Мы советуем нашим читателям обратить внимание на учёный доклад д-ра Бурже, члена Парижского антропологического общества, прочитанный самим автором на недавнем собрании этого Общества и озаглавленный – «Эволюционная психология; Эволюция духа и т. д.». В нём он совершенно примиряет оба учения, а именно о физической и духовной эволюции. Он объясняет происхождение разнообразия органических форм, – которые приноравливаются к окружающим их условиям с такой очевидной, разумной преднамеренностью, – существованием в проявленной природе двух принципов, принципа обоюдной помощи и принципа взаимодействия, при чём внутренний, сознательный принцип приспособляется к физической природе и к врождённым потенциальностям последней. Таким образом, французский учёный вынужден вернуться к нашему старому другу архею или жизненному принципу (не называя его) как сделал это англичанин д-р Ричардсон в своём труде о «нервной силе». Та же идея недавно была изложена в Германии бароном Гелленбахом в его замечательном труде «Индивидуальность в свете биологии и современной философии».

Те же заключения мы находим приведёнными в ещё другом прекрасном томе, написанном русским, глубоким мыслителем Н.Н. Страховым, который, в своём труде «Основные понятия о психологии и физиологии», говорит:

«Наиболее ясный, так и наиболее близкий тип развития может быть найден в нашей собственной умственной или физической эволюции, которая послужила образцом для... Если организмы являются сущностями... то лишь справедливо заключить и утверждать, что органическая жизнь стремится породить психическую жизнь; но было бы ещё правильнее и, в согласии с духом этих двух категорий эволюции, сказать, что истинная причина органической жизни есть стремление духа к проявлению в вещественных формах, стремление облечься в вещественную реальность. Именно высшая форма заключает в себе полное объяснение низшей, никогда не наоборот».

Это означает признать, как это делает и Бурже в вышеупомянутом отчёте, тождественность этого таинственного, интегрально действующего и организующего принципа с само-сознательным и внутренним субъектом, которого мы называем эго, но большинство – душою. Таким образом, все лучшие учёные и мыслители постепенно приближаются в своих общих заключениях к оккультистам.

Но учёные такого метафизического склада ума мало обращают на себя внимания и вряд ли будут выслушаны. Шиллер, в своей великолепной поэме, посвящённой

655

Один непростительный грех

655

покрову Изиды, заставляет смертного юношу, отважившегося приподнять непроницаемый покров, упасть мёртвым после лицезрения обнажённой Истины, отражённой на лике суровой богини. Не заглянули ли так же некоторые из наших дарвинистов, столь нежно объединённые естественным отбором и сродством, в лицо саиской Матери, лишённой её покровов? Можно почти что заподозрить их в этом, после прочтения их теорий. Их большие интеллекты должны были изнемочь, придя в слишком близкое соприкосновение с приоткрытым ликом природы, оставив лишь серое вещество и ганглии в их мозгах, чтобы отвечать на «слепые» физико-химические силы. Во всяком случае, строки из Шекспира превосходно приложимы к нашим современным эволюционистам, ибо они символизируют того «гордого человека», который

«...облечён Минутным, кратковременным величьем И так в себе уверен, что не помнит, Что хрупок, как стекло, — он перед небом Кривляется, как злая обезьяна, И так, что плачут ангелы над ним...»

Эволюционисты не имеют ничего общего с «ангелами». И они заняты лишь человеческим предком, антропоидным Ноем, давшим рождение трём сынам – хвостатому киноцефалу, бесхвостой обезьяне и «арборейскому» палеолитному человеку. В этом пункте мы не будем препятствовать им. Каждое выраженное сомнение немедленно представляется им, как попытка умалить научное исследование. Непреодолимая трудность в самом основании теории эволюции, именно, что ни один последователь Дарвина не в состоянии дать даже хотя бы приблизительное определение периода, в который появился первый человек, так же как и формы его, сводится к пустяшному препятствию, «действительно не имеющему значения». Все ветви знания находятся в таком же положении, говорят нам. Химик основывает свои наиболее сложные расчёты и соображения просто

«На гипотезе существования атомов и молекул, которых до сих пор ещё никто не видел, не изолировал, не взвесил и не определил. Электротехники говорят о магнетических флюидах, которые никогда ещё осязательно не выявили себя. Никакого определённого происхождения не может быть приписано ни молекулам, ни магнетизму. Наука не может и не претендует на какое-либо знание начал закона материи или жизни».

И, тем не менее, отбросить научную гипотезу, как бы нелепа она ни была, значит совершить непростительный грех! Мы отваживаемся на этот риск.

Сноски

---