письмо № 46; раздел: Раздел 3: Испытание. Ученичество
| от кого: | Мориа | написано из: – |
|
кому: |
Синнетт Альфред Перси | получено в: Симла, Индия |
содержание: М. — Синнетту: о поведении Хьюма.
Письмо № 46[1]
Буду премного благодарен Вам, любезный сахиб Синнетт, если Вы окажете мне одну личную услугу. Дело в том, что К.Х. — йогин-архат слишком высокий и совершенный для того, чтобы заниматься подобными вопросами, но необходимо остановить ту руку, которая, не смущаясь прежними неудачами, с завидным упорством всё ещё пытается ухватить тибетского яка за шею и пригнуть его к земле, чтобы нацепить на него свой хомут. В этом случае мне не остаётся ничего другого, как ещё раз выйти на натакашалу,[3] чтобы прекратить этот спектакль, который даже нам со всем нашим терпением, кажется, начинает надоедать. Я не могу воспользоваться Вашим добрым советом и лично обратиться с этим к м-ру Хьюму, написав ему письмо своими самыми ярко красными чернилами, ибо это означало бы распахнуть дверь для новой бесконечной переписки — от подобной чести я, пожалуй, откажусь. Поэтому я и обращаюсь к Вам.
Я посылаю Вам телеграмму и ответ на неё на обороте.[4] Внимательно прочитайте. О чём, вообще, он ведёт речь? Очевидно, что избытком почтительности он не страдает, да никто от него этого и не требует и никому нет до неё никакого дела! Но я-то полагал, что в его голове, способной вместить всё что угодно, сохранился хоть какой-то уголок для здравого смысла. И здравый смысл должен был бы ему подсказать, что мы либо действительно те, за кого себя выдаём, либо нет. В первом случае слухи о наших способностях, как угодно преувеличенные, всё же должны иметь под собой реальное основание. Если же знания наши и прозорливость ничуть не превосходят его собственные, то, значит, мы просто мошенники и самозванцы, и чем раньше он расстанется с нами, тем будет лучше для него самого. Но что если мы действительно, хотя бы чуть-чуть, представляем собой именно тех, за кого себя выдаём, то, значит, он ведёт себя, как дикий осёл. Пусть он не забывает, что мы — не индийские раджи, которые и шагу ступить не могут без советов своих политических нянек, айя, и ходить по струнке перед ним мы не собираемся. Общество было учреждено, начало работать и — с ним ли или без него — оно будет действовать и дальше, так что пусть он сам решает, оставаться ему в Обществе или нет.
Помощь его, с которой он так навязывается нам, вполне в духе испанских странствующих рыцарей, которые вынимают свой меч из ножен, чтобы защитить путника одной рукой и схватить его же за горло другой, и она до сих пор, как я нахожу, была не слишком полезна для Общества. Большой пользы от неё, во всяком случае, не ощутила основательница Общества, которую он, к слову сказать, едва не угробил в прошлом году в Симле да и теперь преследует с свирепостью смерти, превращая кровь её в водицу и беспощадно выгрызая у неё печень.
Поэтому я просил бы Вас дать ему ясно понять, что будем ему весьма признательны, если он займётся своим Эклектическим обществом, а Головное общество разберётся в себе без него. Советы его и помощь редактору “Теософиста”, несомненно, были весьма ценны, и она питает к нему чувство искренней благодарности за вычетом той значительной части, которая приходится на Вашу долю. Но, позвольте заметить, следует проводить разграничительную черту между указанным редактором и нами — ибо мы вовсе не тройня тибетцев, за которую он, по-видимому, нас принимает. А потому пусть даже мы и являемся тёмными дикарями и азиатами в его воображении (а каждый волк сам хозяин себе в собственном логове), мы оставляем за собой право самим решать, как нам лучше поступать, и при всём нашем к нему почтении должны отказаться от его предложения служить у нас капитаном, способным провести наш теософский корабль даже через “океан мирской жизни”, как он изволил метафорически высказаться в своей шлоке.
Под благовидным предлогом спасения положения дел с британскими теософами мы предоставили ему возможность изрядно порастратить свой запас враждебности к нам в отделении нашего же собственного Общества и перестать изображать нас во всех самых жёлчных красках, какие только способны утолить его неуёмную гордыню, — чего же более? Как я велел нашей Старушке телеграфировать ему в ответ, он далеко не единственный умелый мореход в этом мире: он хочет безопасно миновать рифы у берегов западного мира, наша же забота — благополучно уберечь свою ладью от грозных песчаных отмелей восточных морей. Он что же, и в самом деле намерен навязывать нам свою волю и указывать всем, от Когана до Джуала Кхула и Деба, что мы должны и чего не должны делать? О Рама, Рама и святые наги! После стольких веков свободного существования мы должны теперь склониться перед волей чужестранца, стать пешками в руках симлийского наваба[5]? Мы что, ватага беззащитных мальцов, готовых присмиреть при виде грозной линейки школьного учителя-пелинга?. . .
Как бы он ни дулся, прошу Вас передать ему всё, что услышали от меня, и скажите ему, что это именно я просил Вас передать ему мой ультиматум: если только он не прекратит всю эту возню раз и навсегда, то я положу конец вмешательствам его со всей его мудростью в нашу отсталую жизнь и работу Головного общества. Не позволю ему я больше и изливать свою злость на того, кто не несёт никакой ответственности за всё, что нам угодно делать или говорить — на женщину, состояние которой стало столь же опасным, как и в 1871 году, и я снова вынужден забрать её к себе именно тогда, когда она больше всего нужна на своём месте, в штаб-квартире Головного общества, из-за опасения, что она может просто рассыпаться в прах. А это состояние её, вечно обеспокоенной за будущее Общества, вызвано именно его последними действиями и — ручаюсь Вам — если не целиком, то отчасти его поведением в Симле.
Если Вы не согласитесь помочь, то вся забота о состоянии дел в Эклектическом обществе и о его будущей судьбе, падёт на одного лишь Кутхуми. Если же, невзирая на мои советы и явное недовольство Когана, он [К.Х. — перев.] будет упорствовать и дальше, продолжая делать из себя посмешище и жертвуя собой ради человека, являющегося в определённом смысле злым гением Общества, — ну что ж, это его дело, но только без меня.
Верным Вам другом я останусь навсегда, хотя намедни Вы и выступили против меня. Мы испытали Ферна, и он на поверку оказался в душе чистейшим дугпой. Поглядим, поглядим, но надежды мало, даже несмотря на его блестящие способности. Шепни я ему лишь слово: обмани своих родных отца с матушкой, он, не задумываясь, был бы готов добавить к ним и всех остальных своих кровных предков. Порочная, порочная натура — никакой ответственности и в помине. О, люди Запада, и вы ещё хвалитесь какой-то своею нравственностью!
Да уберегут светлые коганы и Вас, и Ваших близких от близящегося зла — вот чего искренне желает Вам друг Ваш М∴.
М∴
Приложение к Письму № 46
| Кому: | А.О. Хьюму
Замок Ротни, Джекко, Симла |
| От: | Е.П. Блаватская
Бомбей, Байкулла |
| Получена: | Симла, 5.9.82. |
У них порядки другие — не как у нас. Братьям, может быть, и всё равно, но они не посмеют пойти против древнейших правил. С протестом выступили два чела Когана, ещё десять подписали, Субба Роу — первым.[7] Опасные эксперименты.
Ответ на обороте.
Любезная Старушка!
Только что получил — не уверен, что понимаю, о чём идёт речь. Если Братья так слабо соображают, что позволяют не только Вам, но и всем своим чела настолько одинаково неверно толковать смысл, дух и практическое значение вещей, что выступают с протестом против того, за что должны быть благодарны, то понимаю — дело это безнадёжное. Я сдаюсь. Как может пускаться в плавание корабль, когда капитан его незнаком с искусством мореходства — пусть даже он и чрезвычайно силён в области химии. Обществу не помогут никакие великие способности и достоинства Братьев, коли они, капитаны, настолько несведущи в жизни, что неспособны справиться с плаванием по океану мирской жизни, на что, похоже, и указывает данный случай. Пока.
Всегда Ваш,
А.О. Хьюм
| Предыдущее письмо № 112 | Оглавление | Следующее письмо № 24a |
|---|---|---|
Сноски
- ↑ Сам. № 82, КА № 89 (примеч. перев.).
- ↑ 6+ сентября 1882 г. (см. ML, TUP, 268) (примеч. перев.).
- ↑ На́такаша́ла (Nāṭakaśāla) (санскр.) — “сцена”, “танцевальный зал” (G. de Purucker, ETG) (примеч. перев.).
- ↑ См. ниже Приложение к этому письму (примеч. перев.).
- ↑ Наваб или набоб — титул правителей индийских провинций (примеч. перев.).
- ↑ См. LBS, Letter 157 (примеч. перев.).
- ↑ Очевидно, что речь идёт о знаменитом письме А.О.Х., написанном им под псевдонимом Н.Х. См. Приложение № 2 к Письму № 32 (примеч. перев.).