ПМ (Самара), п.84

письма махатм

Письма Махатм А.П. Синнетту

Анонимный перевод под редакцией Рериховского Центра Духовной Культуры г. Самары

ш

скачать

анг. • рус.

письмо № 84

от кого:	Кут Хуми Лал Сингх	написано из: –
кому:	Синнетт Альфред Перси	получено в: Симла, Индия

содержание: Обвинения Хьюма в адрес Махатм.

<<   ☰   >>

англ • аноним (82) • Базюкин (32) • Рерих (–) • Самара (84)

Письмо 84

К.Х. – Синнетту

Сожалею обо всем, что произошло, но этого следовало ожидать. Мистер Хьюм всунул ногу в осиное гнездо и не должен жаловаться. Если мое признание не изменило ваших чувств, я решил не влиять на вас и поэтому не буду смотреть на ваш путь, выясняя, как обстоят ваши дела, мой друг, и не преисполнились ли вы совсем отвращением к нашей системе и образу действий. Короче говоря, если у вас все еще имеется желание продолжать переписку и учиться, то что-то надо делать, чтобы сдержать безответственного «благодетеля». Я помешал ей (Е.П.Б.) в посылке Хьюму худшего письма, чем то, которое она написала вам. Не могу принуждать ее пересылать письма Хьюма ко мне, ни мои к нему; а так как мне более невозможно доверять Ферну, и едва ли можно, по какому-либо чувству справедливости, принести Г.К. в жертву человеку совершенно неспособному оценить какую-либо оказанную услугу, за исключением своей собственной, то что мы можем предпринять по этому поводу? Раз мы смешались со внешним миром, мы не имеем права ни подавлять личное мнение его индивидуальных членов, ни избегать их критики, какой бы неблагоприятной для нас она ни была. Поэтому было дано решительное указание Е.П.Б. опубликовать статью м-ра Хьюма. Только, так как мы хотим, чтобы мир видел обе стороны вопроса, мы также разрешили объединенный протест Деба, Субба Роу, Дамодара и нескольких других учеников, чтобы они выступили вслед за его критикой на нас и нашей системы в «Теософе».

Я дам вам только намеки того, о чем как-нибудь в другой раз напишу более полно. Пока что я думаю о затруднениях, которые естественно возникают на нашем пути и, если ваша дружба ко мне искренна, давайте не будем утяжелять и ухудшать наших цепей борьбою с ними. Что касается меня, я охотно подвергаюсь риску быть сочтенным невеждою, который сам себе противоречит, быть критикуемым в печати безмерно со стороны м-ра Хьюма, лишь бы учение пошло вам на пользу, и вы время от времени поделились бы им с человечеством. Но я никогда более не рискну выдавать мои мысли в незамаскированном виде какому-либо другому европейцу, кроме вас. Как вы теперь видите, связь с внешним миром может принести только печаль тем, кто так верно нам служат, и недоверие нашему Братству. На азиатов никогда не повлияют эгоистические выпады м-ра Хьюма против нас (результат моего последнего письма и вынужденного от него обещания, что он будет писать мне реже и не так много, как он это делал), но эти выпады и критика, которые европейскими читателями будут восприняты, как откровения и признания, совершенно не подозревая, откуда они появились и какими глубоко эгоистическими чувствами они порождены, эти выпады рассчитаны на большой вред в направлении, какое вам до сих пор никогда не снилось. Решив не терять такое полезное орудие (полезное в одном направлении, разумеется), Коган позволил себе поддаться нашим уговорам санкционировать мое общение с м-ом Хьюмом. И я ручался ему, что он (Хьюм) раскаялся и стал другим человеком. И как я теперь взгляну в лицо моего Великого Учителя, над которым теперь смеются, кто теперь сделан предметом изощренного остроумия м-ра Хьюма, кого последний называет Рамзесом Великим, по отношению к кому он применяет тому подобные неприличные замечания? И в письмах своих он употребляет термины, чья звериная грубость, не позволяет мне их повторять, которые возмутили мою душу, когда я их читал; слова до того грязные, что они оскверняли даже воздух, прикасающийся к ним, так что я поспешил отослать их вам вместе с письмом, их содержащим, чтобы не было этих страниц в моем доме, наполненном молодыми и невинными учениками, которых я хотел бы предохранить от слышания когда-либо таких выражений.

Затем вы сами, мой друг, находящийся под его влиянием больше, чем вам известно, больше, чем вы подозреваете, вы сами слишком склонны из неполноты выводить «противоречия». Новизна или необъяснимый аспект любого, выдвигаемого в нашей науке факта, еще не являются достаточной причиной к немедленному их отнесению к противоречиям и не дают права провозглашать, как это делает м-р Хьюм в своей статье, что он мог бы преподать в одну неделю столько, сколько ему удалось извлечь из нас в течение восемнадцати месяцев, ибо ваше знание до сих пор настолько еще ограничено, что ему было бы трудно сказать, сколько мы знаем или не знаем.

Но я задержался слишком долго на этой неразумной, антифилософской и нелогичной атаке на нас самих и на нашу систему. Однажды мы докажем несостоятельность возражений, выдвигаемых м-ом Хьюмом. Его могут считать мудрым советником муниципалитета, но едва ли он будет рассматриваться в таком свете нами. Он обвиняет меня, что я через него давал миру «ложные идеи и факты» и добавляет, что он охотно держался бы в стороне, порвал бы с нами, если бы не его желание принести пользу Миру! Вот действительно наиболее легкий способ отправить на тот свет все науки, ибо нет ни одной, где бы не изобиловали «ложные факты» и дикие теории. Только в то время, как западные науки еще усиливают путаницу, наша наука разъясняет все кажущиеся расхождения и примиряет самые дикие теории.

Однако, если вы не образумите его, тогда скоро придет всему конец, и на этот раз непоправимо. Мне нет надобности уверять вас в моем искреннем уважении к вам и нашей благодарности за то, что вы сделали для Общества и, косвенно для нас обоих. Я бы хотел, если бы только знал, каким образом сделать все, что можно для вашего друга полковника Чезни. Ради вас, если кризис минует и темные облака будут развеяны, я буду наставлять его поскольку смогу. Но не будет ли слишком поздно?

Ваш верный К.Х.