Кинг Ч.У. - Гностики и их реликвии, древние и средневековые: различия между версиями

|упоминается=Тайная Доктрина

|примечание= перевод с английского: ''О. А. Фёдорова''

обработка изображений: ''В. А. Краснопёров''

|дата издания=1887

|год издания=1887

|место издания=David Nutt

 

{{Стиль А-Автор|Ч. У.  Кинг}}

{{Стиль А-Цитата|«Тех духов, живущих в огне,

 

В возд̀ухе, земле и воде,

 

{{Стиль А-Заголовок уровня |1|Часть I.

Передам всем Я именем ГНОСИСА<ref>Гимн наасенов, приводимый Ипполитом Римским, заканчивается словами Спасителя.</ref>.}}

 

{{Стиль А-Эпиграф, подпись|Офический гимн (Ипполит, V, 10)}}

Не для пловца, чья мысль полна испуга.}}

 

{{Стиль А-Эпиграф, подпись|Данте, «Рай», XXIII, 68<br>

{{Стиль А-Цитата|«В Ефесе, – пишет Маттер, -- учение еврейско-египет­ской школы и полу-персидское учение каббалы привели к значительному слиянию греческих и азиатских доктрин; поэтому неудиви­тельно, что учителя должны были появиться там, где стремились объединить вновь проповедуемую апостолами религию с давно устоявши­мися идеями. Уже в 58 году н.э. апостол Павел в первом Послании к Тимофею обязывает его предупреж­дать некоторых лиц, "чтобы они не учили иному и не зани­мались баснями и родословиями бесконеч­ными, которые производят больше споры". Те же "басни и родословия" относятся, без всякого сомнения, к теории эманации эонов-сефирот и к отношениям между добрыми и злыми ангелами, которых каббалисты позаимствовали из религии Зороастра».}}

Настолько глубоко проникли такие суждения в головы многих ефесян, что апостол в своём втором Послании к Тимофею, написанном шесть лет спустя, постоянно возвраща­ется к этой теме, в то время как в Послании к Эфесской церкви он призывает паству не соблазняться ни «пустословием» [μωρολογία – глупые речи] или «вновь придуманными названиями» (как говорит одна версия, и это касается гностической терминологии), ни человеческими учениями, которые имеют в себе не больше крепости, чем ветер, о котором никто не знает, откуда он приходит и куда уходит. И далее он даже использует терминологию гностицизма, когда говорит: «И вас, мёртвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда [περιεπατήσατε] ходили [жили] по [αιωνα эону] обычаю мира сего, по ''воле'' [άρχοντα архонта] князя, господствующего в воздухе», то есть Demiurgus Ildabaoth демиурга Иалдабаофа<ref>Ἲαλδαβαωθ (греч.) – Прим. пер.</ref>. Здесь мы имеем дивов Зороастра, чьи воинства наполняют воздух, обманывают челове­чество, ослепляют разум и вводят в искушение. Опять же, когда он добавляет: «Наша брань не против крови и плоти, но против ''начальств'', против ''властей'', против ''мироправителей'' ''тьмы'' века сего, против ''духов'' злобы поднебесной» – всё это обычные гностические эпитеты, присутствующие в каббалистическом богословии. Поздний гностицизм является, по сути, как хорошо выразился Шифле, «духом азиатской древности, стремившимся раскинуть свою империю над душой человека, утверждаясь в христианской церкви». Офиты даже в ранние времена Ипполита хвастались, что они из всех людей были единственными настоящими христианами, потому что только они ''постигли'' ''истинную'' природу Спасителя. В то же время они старательно принимали участие в праздновании всех древних мистерий, в частности Элевсинских и Фригийских, заявляя, что благодаря своим ''знаниям'' они получили ключ к тайному значению всех обрядов, которые своими формами и символами предвещали пришествие Христа. И действительно, гностицизм в его первоначальной форме был почти вытеснен из-за придания ему символизма красивого материализма древней греческой и латинской мифологии. Католицизм своим единством и простотой, в конце концов, одержал победу над ''противобор­ствующей'' гностической философией, которая исчезла, как открыто исповедуемая религия в шестом веке, если говорить о Европе, и чьи реликвии в Азии в то же время были покрыты непроницаемым мраком внезапного наплыва мусульман. Тем не менее, даже в первое время их господства, гностическая философия не могла быть искоренена, не оставив после себя глубоких следов в сочинениях и символах магов, астрологов и искателей ''великого аркана'' на протяжении всей эпохи Средневековья. Так, у Данте есть стих (Рай, XVIII гл.), который пестрит глубочайшим символизмом, и, конечно, наши масоны заявляют, что это их символизм, и, конечно, совершенно секретно, потому что такой характер предъявления прав освобождает их от толкования тайны. Поэт говорит о том, как ''пять ''раз по'' семь'' букв, образуя ''пять'' слов "Diligite justitiam qui judicatis terram" [«Любите справедливость, (которые) судьи земли…» Прем.1:1], вышли в звезду Юпитера, когда блаженные духи праведных князей парили над конечной буквой М в виде орла. Безусловно, значение, придаваемое цифрам ''пять'' и ''семь'' в этом откровении, имеет признаки гностической фразеологии, и напоминает одну из тридцати букв, которые составляют четырёхсло­говое имя Бога, сообщённое Истиной ересиарху Марку, история которого будет дана в соответствующем месте. Данте перед этим (Песня VI) говорил о «страхе, что охватывает его при виде B.&nbsp;I.&nbsp;C.&nbsp;E.», видимо, акронима какого-то сильного пароля, хотя его комментаторы наиболее прозаично интерпретировали это, как просто сокращение имени его потерянной любви, Беатрис. Именно своей связью с гностицизмом раннее христианство было обязано обвинению в ''магии'', суеверию не ''nova'' новому, но ''malefica'' злобному. Есть любопытный текст у Диона Кассия, где упоминается о том, что христианский легион в войне с квадами<ref>Германское племя свебской ветви, жившее к сев. от Дуная. – Прим. пер.</ref> М. Аврелия вызвал дождь с небес своими молитвами, и он пишет: «Христиане могут исполнить любое желание по молитве». В более поздние времена различные церковные фракции любили обвинять друг на друга в этой древней клевете язычников, а именно, по обвинению в магических практиках, говорит Аммиан, арианам удалось низложить и изгнать самого великого Афанасия.

Характер этой книги можно кратко описать следующим образом. Она претендует на запись высокого учения Спасителя, сообщаемого его ученикам в течение ''одиннадцати ''лет странствия с ними по земле после распятия, когда он вернулся после своего Вознесения на небо. Он вознёсся с горы Елеонской, где получил свыше два сияющих одеяния с написанными на них пятью мистическими словами (§&nbsp;16) и именами всех властей, через чьи владения ему пришлось пройти. Итак, он (как он рассказывает ученикам) проходит через врата небосвода, сферу Судьбы и области двенадцати великих Эонов, которые все по очереди падают перед ним, охваченные ужасом, и поют гимны хвалы. Войдя в тринадцатый Эон, он видит, что внизу сидит и плачет изгнанная Власть Пистис-София,<ref>Изгнание Софии из общества других Эонов является великим поворотным пунктом основных гностические диаграмм, хотя каждая приводит разные причины её низведения, как например, в системе Валентина, а также у более поздних офитов.</ref> чьим именем названо это откровению. Она однажды мельком увидела высший свет. И её охватило желание улететь вверх к нему, но Адамас, правитель того места, будучи в ярости из-за бунта против него, заставил ложный свет или, в действительности, ignis fatuus<ref>Блуждающий огонёк (лат.) – Прим. пер.</ref> светить на водах нижележащего хаоса, чтобы заманивать вниз незадачливого искателя. Она неуклонно погружалась в бездну в окружении духов, стремящихся лишить её естественного сияния. Учение о смешении света, исходящего от сокровищницы Света, с ''материей'', о его заточе­нии в ней, извлечении и восстановлении назначенными для этого «Приемщиками света» является главной мыслью этого откровения, даже в большей степени, чем в диаграмме офитов. Частью того же понятия является частое указание на κέρασμος или хаотичную смесь света и материи, преобразование которой является главной целью нисхождения Спасителя.

{{Стиль А-Цитата|"Atque triumphales, inter quos ausus habere

 

 

Cujus ad effigiem ''non tantum'' meiere fas est" (1:130)<ref>«Статуи знавших триумф, и меж ними нахальная надпись

 

То из Египта неведомых лиц, то арабского князя,

 

{{Стиль А-Цитата|"Cujus amicitia conducendaque tabella

 

Magnus civis obit, et formidatus Othoni", (VI. 557-8)<ref>«Чьё дружелюбье и чей гороскоп погубили недавно  

{{Стиль А-Цитата|"Qualiacunque voles Judæi somnia vendent"<ref>«…торгуют евреи бреднями всякого рода…», – там же, строки 546-547. – Прим. пер.</ref>. }}

{{Стиль А-Цитата|«О Божьем промысле, о воле и судьбе,

 

 

И о предвидение всё ж безусловном». }}

{{Стиль А-Цитата|"Felix qui potuit rerum cognoscere causas"  

 

{{Стиль А-Цитата|"Wer nicht liebt Weib, Wein and Gesang,

 

Der bleibt ein Narr sein Leben lang".<ref>«Кто не любит женщину, вино и песни,  

 

''Видимая ''часть огня содержит в себе всё чувственно воспринимаемое, – всё, что можно представить себе или даже то, что ''не удаётся'' представить из вещей видимых. С другой стороны, ''невидимая'' часть – это всё, что можно понимать под предметом мысли, но что ускользает от чувств, и даже ''не может быть'' осмыслено. В целом можно сказать, что всё сущее, чувственно воспринима­емое и умопостигаемое или, как Симон называет это Видимое и Невидимое или хранилище, является великим Огнём, что выше небес: «Подобно великому древу, которое привиделось во сне Навуходоносору (Дан.4:7) и «от которого кормится всякая плоть». ''Видимая'' часть огня&nbsp;– это, по его мнению,'' ствол'', ветви и листья, окружающие его снаружи; все эти части великого древа, по его словам, сгорят во всепожирающем пламени огня и исчезнут. Однако ''плод'' древа, если он полностью созреет и получит подобающую форму, будет помещён в хранилище, а не брошен в огонь. Ведь предназначение плода в том, чтобы быть помещённым в хранилище, а ''мякина'' должна быть брошена в огонь (ср. Мф.3:10); ведь ствол живёт не ради себя, но для плода.  

Именно об этом, как он говорит, сказано в писании: «Виноград Господа Саваофа – это дом Израиля, и человек Иуды – любимое насаждение» (Ис.5:7). Если человек Иуды – это любимое насаждение, значит, ясно, что ''древо'' может быть только ''человеком''. Что же касается ''отделения'' и ''разделения'', то Писание говорит подробно и вполне достаточно ясно для наставления тех, кто достиг совершенной формы: «Всякая плоть – трава, и вся красота её, как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, а слово Господа пребудет вечно» (Ис.40:6–8). «Слово Господа» по его словам означает речение или слово Господа, исходящее из его уст, так как «место его рождения» только там.

Итак, из этих шести сил седьмую силу, с ними связанную, или ''Первый Помысел'' Симон называет «разумом и умом» или «небом и землёй», уча тому, что муж смотрит сверху на свою супругу и заботится о ней, земля же внизу принимает с небес «ум» и соответству­ющие плоды той же природы, нисходящие на неё свыше. Потому, по его словам, Слово, смотря сверху на то, что порождается разумом и умом, говорит: «Слушайте небеса, и внимай земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против меня» (Ис.1:2). Говорящий так является ''Седьмой Силой'', которая «стоит, встала и будет стоять»; ибо он есть причина всего того хорошего, что Моисей прославил и назвал «хорошо весьма» (Быт.1:31). «Глас и имя» означают солнце и луну, а «рассуждение» и «мысль» – воздух и воду. И со всем этим слита и смешана Беспредельная Сила – «Тот, кто стоит», как я уже упоминал.  

Поэтому, когда Моисей говорит: «И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих…» (ср. Быт.2:2), Симон истолковывает в указанном ранее смысле, обожествляя при этом себя. Когда же симониане говорят о трёх днях до сотворения солнца и луны, то они понимают под этим разум и ум, то есть небо и землю и их беспредельную Силу, ибо таковы три первые силы, которые возникли раньше других. Сказанное же «до всех веков породил меня» (Притч. 8:23, 25), по их словам, означает седьмую силу. Эта седьмая сила потенциально ''присутствовала в'' беспредельной Силе до начала времён. Именно ''эту'' седьмую силу имел в виду Моисей, говоря:  «И Дух Божий носился над водою» [Быт.1:2], то есть дух, который включает в себя всё, образ беспредельной Силы, которую Симон описывает как «образ несокрушимой силы, которая одна упорядочивает всё остальное».  

После сотворения мира таким или аналогич­ным образом, согласно Симону, Бог создал Человека, создал их из праха земного, и это творение было не простым, но двойным, как по ''образу, ''так и ''подобию''. ''Образом'' является дух, носящийся над водой, который, если не облечётся формой, исчезнет из мира, так как он [в этом случае] останется потенциальным, и не обретёт ''реального ''бытия. Именно на это указывает изречение: «…чтобы не быть осуждёнными вместе с миром» [1 Кор.11:32]. Если же он примет форму и изойдёт из неделимой точки, как об этом написано в «Откровении», то «бывшее малым становится великим». Это «Великое» будет продолжаться вечно, так как оно уже более не ''подлежит ''сотворению (т.&nbsp;е. уже не абстрактно).

«Корень был чёрен его, цветы же молочного цвета.

 

 

Смертным мужам. Для богов же – для них невозможного нету».<ref>Гомер, «Одиссея», X 304–306, пер. В. Вересаева.</ref>

Поэтому всё то, продолжает он, чего нет в нас ''потенциально'', не ''реально'', как знание грамматики или геометрии. Поэтому в том случае, когда встретятся с истинным учением или наставлением, тогда «горькое обратится в сладкое», то есть «перекуют мечи свои на орала, а копья свои – на серпы» [Ис.2:4], они больше не будут хворостом или палками, сжигаемыми в огне, но совершенным Плодом, равным и подобным нерожденной бесконечной Силе. Если же Древо останется бесплодным, так как оно не получило ''форму'', оно будет уничтожено. «Уже и секира при корне дерев лежит; всякое древо, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» [Мф.3:10].  

То же, что начало всему возникшему – ''огонь'', можно понять таким образом. Во всех возникаю­щих вещах желание возникнуть берёт начало от огня. Поэтому желание порождения в подвержен­ных изменению вещах называется «горением». Огонь, изначально ''один'', через изменение становится ''двумя''. Так кровь, по его словам, на вид тёплая и ярко-красная, как огонь, в мужчине превращается в семя, а в женщине та же самая кровь обращается в молоко. Это изменение в мужчине создаёт порождающую силу, а в женщине – питающую то, что порождено. И это, как он говорит, есть «пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к древу жизни» [Быт.3:24]. Ведь кровь «обращается» в семя и молоко, и эта сила становится матерью и отцом, отцом тех, кому должно родиться и питанием тех, кого нужно питать, нуждающихся друг в друге и самодостаточных. Более того, Древо жизни, охраняемое обращающимся пламен­ным мечом, есть седьмая сила, исходящая из себя, всеобъемлющая и пребывающая в шести других силах. Ибо если этот пылающий меч не был бы обращающимся, то это прекрасное дерево погибло бы и исчезло. Если же оно обращается в семя и молоко, тогда Тот, кто пребывает в них потенци­ально, получив необходимый Логос (''рассудок'') и подобающее место, где может зародиться Логос, словно из маленькой искорки, достигает совершен­ства, увеличивается и вырастает в Силу без границ, неизменную, равную и подобную бесконечному Эону, больше не рождающемуся в течение бесконечных веков.  

Рассмотрим теперь, что, по их представлению, возникло из мирового семени первым, что вторым, а что третьим. В семени содержалось тройное ''Сыновство'', которое во всех отношениях единосущно этому не сущему Богу и которое возникло из ничего. У этого тройного Сыновства первая часть была тонкой, вторая – плотной, а третья – нуждающейся в очищении.<ref>Соответствует «нематериальному, материальному и смешанному».</ref> Тонкий элемент после того, как семя было ''извергнуто'' не сущим, немедленно выделился и воспарил вверх, как «перо или мысль», и достиг не сущего. Ведь всё сущее стремится к этому не сущему, поскольку оно прекрасно и совершенно. Плотная часть стремится подражать ему, но притягива­ется вниз своей более грубой природой и удерживается в семени. Поэтому в помощь ей Сыновство снабжает её ''крылом'', так же как Платон в «Федре''»'' даёт крылья душе. Итак, это крыло есть Святой Дух, одев которое более плотная часть приносит пользу себе и ему. Действительно, если отделить крылья от птицы, то они не полетят сами по себе, но и птица без крыльев также не птица. Таково отношение Сыновства к Святому Духу, и Святого Духа к Сыновству. Так и Сыновство было вознесено духом, как крыльями, а дух, эти самые крылья, также вознёсся вместе с ним. Но, когда они приблизились к не сущему Богу, Осознающее Сыновство уже не могло более воспринимать духа, поскольку его природа отличается от Его сущности. Как чистый и сухой воздух смертелен для природы рыбы, так и место, более невыразимое, чем Невыразимое и более высокое, чем все имена, которые можно назвать, где обитает не сущий Бог и Первое Сыновство, было противоположно природе Святого Духа. Так Сыновство оставило дух на границе той благословенной области, о которой невозможно помыслить и которую нельзя описать словами, которая, однако, не совсем была покинута им и удерживала кое-что из его энергии (сущности) подобно сосуду, который когда-то был наполнен драгоценным благовонием и сохраняет следы его аромата даже если он полностью опорожнён. «Как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду Ааронову» [Пс.132:2], то есть аромат Сыновства, принесённый Святым Духом вниз в нечистоту и низкую нравственность, откуда он сам вначале воспарил, поднятый Сыновством, как на орлиных крыльях, прижавшись к его спине. Ибо всё сущее стремится вверх, из того, что внизу, к тому, что наверху, от «худшего к лучшему», и ничего из того, что наверху, не стремится вниз».  

Когда весь мир и то, что за его пределами, было создано, не тронутым осталось ещё семя «Третьего Сыновства», и ему также было необходимо развиться, открыться и вознестись за пределы Пограничного Духа к Тонкому Сыновству и самому не-Сущему. ''Это'' есть то, что сказано в Писании: «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих». [Рим.8:19]. Эти «сыны» означают ''духовных людей'', оставшихся здесь для того, чтобы направлять и совершенствовать души, которые по своей природе соответствуют этому месту. «Ибо грех (смерть) царствовал от Адама до Моисея» [Рим.5:13] – означает, что в это время правил великий архонт, власть которого не распространяется выше тверди, и он думал, что за пределами этой тверди ничего нет. Ибо всё, что выше него, хранилось в глубокой тайне… ''Это'' есть «тайна, не открытая нашим Отцам». Великий Архонт или Огдоада был по его представлению Господом или Правителем вселенной. Но «промежутком» или срединным пространством правила Эвдомада. Огдоада невыразима, а Эвдомада выразима. Именно глава Эвдомады говорил с Моисеем так:  «Являлся Я Аврааму, Исааку и Иакову с ''именем'' «Бог Всемогущий», а с именем ''Моим'' «Господь» не открылся им» [Исх.6:3], то есть он не открыл им неизречённое имя правителя Огдоады. Все пророки, которые были до прихода Спасителя, говорили по вдохновению от второго архонта.

Так Благая Весть, которая происходила от сыновства, через сына, достигла самого великого архонта, и он раскаялся, пришёл в ужас, стал ''мудрым'' и осознал своё ''незнание''. Поэтому и говорится, что «начало мудрости – страх Господень» [Пс.110:10; Притч.1:7]. Ибо Христос, сидящий около него, объяснил ему, кто такой не Сущий, Сын за пределами тверди, а также то, как была сотворена вселенная. После наставления Великий Архонт исполнился ''страхом'', осознал ''грех'', в который впал, возвеличивая себя. И это значение слов: «я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего» [Пс.31:5]. …После того, как Великий Архонт получил наставления, и знание было открыто всей Огдоаде, настало время для просвещения Евангелием правителя Эвдомады. С этой целью сын великого архонта передал сыну второго архонта тот свет, который сам получил свыше. Этот ''сын'' точно так же передал это знание своему отцу, и тот осознал свой ''грех''. К тому времени все творения Эвдомады были просвещены и слышали Благую весть. Ибо в этом делении (области ниже эфира) также есть бесчисленное творение начальств, властей и господств  (в отношении которых у Василида имеется длинный трактат; причём в эту область он помещает 365 небес, и их правителя АБРАСАКСА, названного так потому, что таково числовое значение его имени, по той же причине год состоит из того же количества дней).

{{Стиль А-Цитата|«Это был Человек, порождённый Землёй стихийно; и он лежал бездыханный и бездвижный, не содрогаясь, подобно статуе, будучи образом их небесных Адамов, которых они воспевают в гимнах. Его сотворили многие Силы, которых они подробно описывают в своих мифах. Поэтому чтобы достичь Человека свыше, "от которого" происходит "каждый род, поименованный на земле и на небе" [ср. Еф.3:15], ему была дана душа, чтобы через эту душу образ Человека свыше мог бы испытать страдание и понести наказание в рабстве. Природу и источник души, сошедшей вниз, чтобы оживить этот образ, офиты берут ''не из Писания, а из мистерий''. «Евангелие Египтян» является их учебником по этому вопросу. Они основывают свои предположения на том, что природу души чрезвычайно трудно исследовать по причине присущей ей изменчивости, так как она никогда не пребывает неподвижно в одном месте, а также из-за её привычек или страстей. И в этом они излагают те же ''понятия, что и ассирийские мистики''. Их интересует вопрос, приходит ли душа от Предсуществующего или Саморождённого, или от «Излияния Хаоса». Они признают ''ассирийское'' деление души, как единицу, так и как триаду! Всякая природа, говорят они, стремится к душе. Душа является причиной всего растущего, питающегося и действующего. Ничто не в силах питаться или расти, не имея души. Даже камни имеют душу, ибо обладают способностью к росту, а эта способность не может существовать без питания. Так что всякая природа на небе, на земле или в бездне жаждет души. Ассирийцы называют душу Адонисом, Эндимионом или Аттисом. Отсюда миф о любви Венеры к Адонису. (Венера означает рождение.) Любовь Прозерпины к Адонису означает, что душа мертва, если отделена от Венеры, то есть, от рождения. Когда же Селена желает Эндимиона, то в этом случае сама природа нуждается в высшей душе. Когда же Мать богов, любя Аттиса, оскопляет его, тогда Сила свыше призывает к себе мужскую энергию души. Небесный Человек – двупол. (В соответствии с этим они яростно порицают соитие женщины с мужчиной). Аттис'' ''был лишён мужской силы, то есть, отделён от находящихся внизу бренных частей творения, и перешёл в Верхний Мир, где нет «ни мужского, ни женского, но новая тварь», небесный двуполый человек. И об этой истине свидетельствует не только Рея, но и всё творение. Об этом Павел упоминает в послании к Римлянам (1:20-27)<ref>«Делая срам» (ἀσχημοσύνην) – синодальный перевод. – Прим. пер.</ref> (где они странно извратили слово ἀσχημοσύνη<ref>Отсутствие формы, безобразие (греч.) Словарь Лидделя и Скота – Прим. пер.</ref>, как означающее небесное, возвышен­ное блаженство или ''отсутствие всех форм'', что является истинным источником всех форм). Эти же стихи Павла, по их мнению, содержат ключ ко всей их системе, и к их "Таинству небесного наслаждения". Ибо обещание омовения есть не что иное, как введение того, «кто омыт в животворной воде и умащён невыразимым умащением» в неиссякаемое блаженство. Фригийские мистерии, наравне с ассирийскими, учат об этой же великой истине, когда говорят о блаженной природе вещей прошлых, настоящих и будущих, сокрытых и проявленных, об "истинном царстве, которое внутри вас". С той же целью они приводят стих из Евангелия от Фомы, который говорит: "Ищущий меня, найдёт меня среди отроков от семи лет и ниже, ибо я объявлюсь, будучи сокрытым в четырнадцатом роде". (Это, однако, не изречение Христа, но Гиппократа, который использует такие слова: "семилетний ребёнок – это половина отца").  

Они также рассуждают о сущности (или ''существо­вании'') «семени»,<ref>«Мировое семя» в системе Василида, как уже говорилось (стр.&nbsp;73).</ref> основной причине всех вещей, которые существуют, хотя сама по себе не являясь никакой из них, всё же творит и производит всё сущее; или, как они сами это выражают, «Я становлюсь тем, чем я хочу, и я есть, что я есть; поэтому, когда я говорю, что всё движется, я сама недвижна». Ибо она продолжает то, что она есть, создавая всё сущее, хотя сама не сделана из того, что существует. К этому учению относятся слова Спасителя: «Что ты называешь меня благим? Никто не благ, только один Бог, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и непра­ведных» [Мк.10:18, Мф.5:45]. И это ''великая и неведомая'' мистерия, скрытая египтянами и, однако явленная, ибо Осирис стоит в своём храме перед Исидой, выставив и направив вверх свою тайную часть, увенчанную всеми плодами творения. И по той причине тот же член [фаллос] занимает первое место в самых священных местах, будучи явленным миру, как свет на подсвечнике': он устанавливается на кровлях, на улицах и как межевой знак. Он признаётся и провозглашается всеми, как благословение, ибо они называют его «приносящим удачу» (ἀγαθηφόρον), не понимая, что говорят. Эту мистерию греки получили ''из Египта'', и соблюдают её до сего дня. Под этим символом они представляют Гермеса и называют этого бога «Logicos» [Логикос], ибо он интерпретатор и создатель всего, что сделано, делается и будет сделано, и его представляют этим соответству­ющим символом. Гомер понял, что Гермес является руководителем, спутником и автором душ, ибо он говорит (Одиссея XXIV, 1-2):

"Вызвал души мужей женихов, Одиссеем убитых,

 

Бог Гермес Килленийский".<ref>Перевод В. Вересаева.</ref>  

"От счастья огромного, славы высот", --

В руке его жезл прекрасный и золотой, чьей силой глаза усыпляет у смертных, если захочет, других же от сна пробуждает. Ибо он является единственным автором жизни и смерти, поэтому написано: «ты будешь пасти их жезлом железным». Но Гомер, желая приукрасить непостижимую реальность природы Логоса, дал ему жезл ''золотой'', а не железный. Одних он усыпляет, других пробуждает до осознания своего состояния: «Встань, спящий, и воскресни из мёртвых, да осветит тебя Христос» [Еф.5:14]. Ибо ''именно'' Христос проявляется во всех сынах человеческих с помощью непроявленного Логоса. Великой и глубокой тайной Элевсинских мистерий является крик,{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные| ϒΕ ΚϒΕ}}, ''Дождь''! ''Зачни''! Всё сущее подчиняется ему, ибо его звук раздаётся во всех землях. И опять же, в ''этом'' есть скрытой смысл Гомера:

 

 

Всё теснятся они, одна упадёт вдруг на землю", –

Души следуют за Гермесом, или Логосом.

 

 

Мимо ворот Гелиоса и мимо страны сновидений".

"Всё сущее на три части делимо,

 

Необходимо, чтобы Великие (τὰ μεγέθη) были выражены словами, и такими мудрыми, что «видя, люди не видят, и, слыша, не слышат, и не разумеют». Ибо если бы имена Великих не произносились, то мир не мог бы существовать. Вот, три самые возвышенные имени: КАВЛАКАВ, САВЛАСАВ и ЗЕЭСАР. ''Кавлакав'' является именем Адамов, что свыше; ''Савласав'' – Адама, что ниже, смертного; ''Зеесар'' – Иордана, что течёт вспять. ''Именно'' Он пронизывает всё сущее, будучи одновременно мужчиной и женщиной, называемый греками Герион, у которого три тела, истекающие из земли, кого греки часто называют «небесным рогом луны», потому что он ''смешал'' и ''сочетал'' всё сущее (игра слов, похожих по звучанию, κέρας<ref>Рог (греч.). – Прим. пер.</ref> и κρᾶσις<ref>Смешение, соединение (греч.). – Прим. пер.</ref>). «Все вещи были сделаны через него, и без него ничто не было сделано, и что было сделано в нём, есть жизнь». Эта жизнь есть жизнь неизречённая, род Совершенного Человека, неизвестного в прежние эпохи. «Ничто», ''что'' было создано без него, есть Мир Видов, так как этот мир был сотворён без него ''Третьим'' и ''Четвёртым''.<ref>Илдабаоф, Бог огня.</ref> ''Это'' есть Чаша (''потир'') Иосифа, «из которой пьёт господин мой и гадает». [Исх.44:5] Об этом поют греки (Анакреонт) в вакхическом исступлении,

 

{{Стиль А-Цитата|«Нам богов напиток дай,

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|DINDIA MAGOLNIA FIEA DEDIT NOVIOS PLAVTIOS MED ROMAI FECID}}  

 

[Диндия Малкония дарит своей дочери, сделано Новием Плавцием в Риме.]

{{Стиль А-Цитата|«''Это ''есть истинный смысл слов Спасителя: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни [Ин.6:53]; хотя «чашу, которую Я пью, будете пить» [Мк.10:39], но «куда Я иду, ''туда'' вы не можете придти» [Ин.8:21]. Ибо он знал ''природу'' своих учеников, и что каждый человек должен пребывать в своей собственной природе. Ибо из двенадцати колен он выбрал двенадцать учеников. потому не все, кто слышал их учение, приняли или поняли его, потому что оно не соответствовало их природе, но противоречило ей. Его (Адамаса) фригийцы называют Корибас, ибо он нисходит из головы (''кори''), которая находится свыше, т.&nbsp;е. Высший мозг, пронизывающий Всё непостижимым образом. Как говорит пророк, "глас слов Его вы слышали, но образа не видели" [Втор.4:12], т.&nbsp;е. ''образа'', сошедшего от Бесформенного свыше, никто не знает, ибо он сокрыт в глиняном сосуде. ''Как'' говорит псалмопевец: «Глас Господень над водами; Бог славы возгремел, Господь над водами многими» [Пс.28:3]; то есть, он взывает из многообразного ''смешения'' (или смеси) вещей смертных к Бесформенному свыше: «Спаси моего Первенца от львов». (Так они толкуют любые сравнения с «водами» и обещанием Божества никогда не забывать Свой избранный народ.)

Вознесение или Возрождение, то есть, преобразова­ние плотского человека в духовного, так объясняется любопытной комбинацией слов, взятых из разных псалмов: "Поднимите врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдёт Царь славы! Кто сей царь Славы? [Пс.23:7,8] Поношение у людей и презрение в народе [Пс.21:7], Он – царь Славы, сильный в брани" [Пс.23] ''Брань'' означает войну, постоянно ведущуюся членами нашего тела в земном существе, состоящем из противоречивых элементов. Это – ''врата'', которые видел Иаков, когда он направлялся в Месопотамию; то есть, это – мальчик, превращающийся в юношу, а ''Месопотамия'' означает течение Великого океана, которое истекает из средины Совершенного Человека. Это же божество называется фригийцами ПАПА [Аттис], потому что он ''унял'' сумятицу и хаотический беспорядок, царивший перед его пришествием. Ибо это имя есть единодушный крик παῦε, παῦε<ref>Последующий тысячелетний опыт благословения этого церковного правила дал повод Вальтеру Шатильонскому для более шутливой этимологии этого звания ...  

 

Оригинальное греческое «παῦε, παῦε», означающее «прекрати, прекрати», исходит от полной фразы: «прекрати, прекрати несогласие вселенной» (παῦε παῦε τὴν ἀσυμφωνίαν τοῦ κόσμου)].</ref>, всего сущего на небе, на земле и под землёй, призывая его успокоить раздоры и послать «мир дальнему», то есть земным или смертным, и «мир ближнему», то есть духовным и совершенным. Он также называется фригийцами «мёртвым», поскольку ''похоронен'' в могиле тела; сюда подходят слова: вы "подобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты" [Мф.23:27], поэтому в вас нет Живого Человека.

"Мёртвые восстанут из своих могил" означает, что земной человек должен родиться свыше духовно. Если они не пройдут сквозь эти «врата», то по-прежнему будут мертвы; но того, кто прошёл через них, фригийцы называют ''богом'', так как он становится богом, лишь пройдя через врата на небо. Павел то же самое имеет в виду, когда говорит: «…восхищён был до третьего неба…и слышал неизречённые слова» [2Кор.12:2-4]. Опять же, «мытари и блудницы вперёд вас идут в Царствие Божие» [Мф.21:31], где'' мытари'' означают язычников, на которых сошли все ''концы'' мира;<ref>Игра слов τελώναι [мытари] и τέλη [концы].</ref> где «концы» есть семена вселенной, разбросанные Бесформенным, как говорит Спаситель: «кто имеет уши слышать, да слышит», имея в виду что никто, кроме совершенного гностика не может постичь это таинство.

Тех, кого любит Бесформенное, являются жемчужи­нами в глиняном сосуде; и к ним относится заповедь, «не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» [Мф.6:7]; это означает, что половые сношения с женщинами являются актом, подходящим только для собак и свиней. Фригийцы также называют его Αἰπόλος Эполос, не потому, что он действительно пасёт стада, как может вообразить профан, а потому, что он ὁ αἰεὶ πολῶν, – тот, который «вечно вращает» вселенную с должными оборотами. Отсюда фраза: на «полюсах» небес. И Гомер (Одиссея, IV, 384-85) говорит...  

"Под ней лежит путь грязный и не плавный,

 

 

Вниз к роще он Венеры славной".

Отец Всего называется фригийцами «Амигдаль» – ''миндальное дерево'', что означает не простое дерево, но Предсуществующего, кто, имея в себе совершенный плод, пульсирующий и двигающийся в его глубинах, ''разорвал'' (διήμυξε) грудь и извлёк Невидимого, Неизречённого Сына, о котором мы повествуем.<ref>Некое тайное предание об этой мистерии, возможно, предполагает механизм из древесины миндаля (''machina della mandorla''), включавший фигуру Архангела Гавриила, и подготовленный Брунеллески к празднику Благовещения для церкви Санта-Кроче. Смотрите подробное описание Вазари этого замечательного примера чудесной игры.</ref> Его также называли «игроком на свирели», потому что то, что рождается, гармонично ''духу'' (или ''дыханию'', греки не делают никаких различий между двумя значениями этого слова). Дух также называется отцом и сыном, рождённым от отца; ибо поклонение Совершенному не является плотским, но духовным, и, следовательно, "не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться" [Ин.4:21].

"Разум Первый законом рождения был,

 

 

Передам всем Я именем ГНОСИСА".

Это было необходимо. Новый враг выступил против человека. Гений Офис, которого Илдабаоф схватил и наказал за его участие в деле Древа познания, низвергнув его в бездну, и тот, осквернённый погружением в материю, стал преобразовываться в точный образ его соузника Орфиоморфоса. Первый был образом, а второй прообразом, и их часто путают. Итак, мы получаем третьего двойника в этой схеме. София и София Ахамот, Адам Кадмон и Адам, Офис и Офиоморфос. Офис, будучи сначала другом человека, теперь стал его ненавидеть, по причине (хотя и невинной) своей собственной деградации. С Илдабаофом и его сыновьями он постоянно стремился приковать его к телу, заражая всевозможными скверными желани­ями, особенно земной любовью и страстями. Но Ахамот дала человеку божественный свет, благодаря которому он стал осознавать свою ''наготу'', то есть, несчастье его заключения в этом смертном теле, и его единственным утешением была надежда на окончательное освобож­дение.

Символом ''Осириса'' является ''глаз'' и ''скипетр''; его имя составлено из слов Ос «много» и ирис «глаз». По этому поводу Макробий говорит («Сатурналии» I, 21): «Египтяне для обозначения того, что Осирис означает солнце, всякий раз, когда хотят выразить его имя иерогли­фическим письмом, вырезают скипетр, а на верху форму глаза. Этим символом они изображают «Осириса», что значит – этот бог есть солнце, восседающий на небе в царственной власти и смотрящий вниз на всё сущее, потому что в античности Солнце называлось «Глазом Юпитера»».

{{Стиль А-Заголовок уровня |1|Часть II.

Сокрытое под странными стихами!»}}

 

{{Стиль А-Эпиграф, подпись|[Данте, «Ад», песнь 9 стр.&nbsp;61-63]}}

Omen."}}

 

{{Стиль А-Эпиграф, подпись|(Mart. Capella. Hymn, ad Sol.)}}

Составляет священное имя, родовое имя и знак».}}

 

{{Стиль А-Эпиграф, подпись|(Марциан Капелла  

 

«О бракосочетании Филологии  

 

и Меркурия», 2, 13, стр.&nbsp;28-30)}}

{{Стиль А-Заголовок уровня |3|I.

Происхождение митраизма}}

{{Стиль А-Цитата|"Eorum medius Sol fertur, amplissima magnitudine ac potestate nec temporum modo terrarumque, sed siderum etiam ipsorum caelique Rector. Hunc esse mundi totius animum acplanius mentem, hunc principale Naturae regimen ac ''Numen'' credere decet opera eius aestimantes. hic lucem rebus ministrat aufertque tenebras, hic reliqua sidera occultat, inlustrat; hic vices temporum annumque semper renascentem ex usu Naturae temperat; hic caeli tristitiam discutit atque etiam humani nubila animi serenat; hic suum lumen ceteris quoque sideribus fenerat, praeclarus, eximius, omnia intuens, omniaetiam exaudiens, ut principi litterarum Homero placuisse in uno eo video. Quapropter effigiem Dei formamque quaerere inbecillitatis humanae reor. Quisquis est Deus, ''si modo est alius'', et quacumque in parte, totus est sensus, totus visus, totus auditus, totus animae, totus animi, totus sui".

Итак, во втором и третьем столетиях в Римской империи культы Митры и Сераписа стали почти самыми распространёнными даже в самых отдалённых окраинах известного тогда мира. Митраизм изначально был религией Зороастра, хотя был несколько изменён и материализован для лучшей ассимиляции с ранее принятым на западе культом природы. Под такой более грубой формой эта религия получила своё название от ''Митры'', который в зендавесте не является Высшим Существом (Ормуздом), но главой более низших сил, семи амешаспентов. Митра на авестийском языке означает солнце или ''обитель'' духа, но не сам дух. Отсюда великой клятвой Артаксеркса Мнемона<ref>Артаксе́ркс II (др.-перс. Артахшасса, что означает «Владеющий праведным царством») – персидский царь из династии Ахеменидов, правивший в 404–359 годах до н. э. - Прим. пер.</ref> было выражение: «Светом Митры», а аналогичной торжес­твенной клятвой Вильгельма Завоевателя была фраза «Сиянием Божьим!». Но меркантиль­ные греки сразу отождествили персидский Дух со своим материальным Фебом и Гиперионом. Овидий говорит так:  

{{Стиль А-Цитата|"Placat equo Persis radiis Hyperiona cinctum".  

{{Стиль А-Цитата|"In hoc festo novi Kegis,  

 

{{Стиль А-Цитата|"tu, cum parentis regna per arduum

 

 

Львиною пастью, когтистой лапой».}}

 

{{Стиль А-Цитата, подпись|Гораций, «Оды», II, XIX. 21-24

 

[перевод&nbsp; Г. Ф. Церетели]}}

{{Стиль А-Цитата|«Вот, Скорпион грозит пылающим хвостом,  

 

Существуют ''семь'' главных огней, планет и духов, причём число семь является самым священным среди парсов. Но из этих семи огней, ''три'' всегда изображаются особым образом, как самые почитаемые. Эти три – «огонь звёзды», то есть планеты Венера по имени ''Анахита''; «огонь солнца» или огонь ''Михр'' и «огонь молнии» или огонь ''Борзен'', то есть планеты Юпитер. ''Михр'' – это крылатый шар, распространённый среди ассирий­ской скульптуры, этот символ помогает объяснить аллегорию пророка: «''Солнце'' правды и исцеление в ''крыльях<ref>Бихнафейя (ивр.), хотя в синодальном переводе «лучах». – Прим. пер.</ref>'' его». [Мал.4:2]

Весьма занимательной частью церемонии посвящения во время древних мистерий было дарование «знака Митры». После успешного прохождения всех этапов испытаний принятому кандидату ''ставили'' особый несмываемый знак, но его точный характер нельзя установить. Выражения, используемые Блаж. Августином (в «Иоанне», I, бес. 7) позволяют нам сделать два вывода: во-первых, что ''инталии'', предмет нашего рассмотрения, давались кандидату по окончании испытательного срока, как знак принятия его в братство, а также как средство распознавания его членами; и, во-вторых, что каждому при поступлении наносился ''тайный'' несмываемый ''знак.'' «Что-то вроде этого было скопировано неким духом, на котором будет его ''собственный образ'', купленный ''кровью'', так как ему было известно, что человечество должно быть однажды искуплено пролитием крови». Это последнее высказывание показывает, что этот знак ''не выжигался'', но ''надрезался'' или выкалывался. К такому же заключению можно придти на основании слова, использованного в Откровении χάραγμα [харагма]'' начертание'', а не στίγμη [стигмэ] ''выжженное клеймо'', так как этот знак рабства, который всем подданным второго зверя, «который имел два рога, подобно агнчим, и говорил, как дракон», насильно ставили либо на правую руку (т.&nbsp;е. на ладонь), либо на лоб. «И он сделает то, что всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание ''на'' правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откр.13:16,&nbsp;17). В этих словах содержится краткое описание разного рода «стигмат», бывших тогда в употреблении для обозначения принадлежнос­ти к какому-либо божеству. ''Знак'' был изображением особого символа или атрибута божества (точно соответствуя кастовым знакам современных индусов). Его собственное ''имя'' было написано полностью на священном языке. ''Число'' являлось ещё одним скрытым способом выражения имени, либо одним числительным в простой халдейской манере, либо другими буквами, числовое значение которых в сумме давало то же число. Автор Апокалипсиса, вероятно, имел в виду митраистов, когда сочинял эту аллегорию. Но мы уверены, что членам ''тайного'' общества не ставят знак принадлежности к обществу на ''заметные ''части лица. Та же необходимость поджидает нас здесь, как и в любом другом отделе этого исследования, а именно, определить Индию, как истинный прямой или косвенный первоисточник подобных сектантских телесных знаков многих гностических практик. В Индии почитатели разных божеств всё ещё отличаются символом своего бога-покровителя на ''лбу'', но не так жёстко, как в старину, не собственной кровью, но пеплом коровьего навоза, порошком сандалового дерева или ежедневно меняемой цветной глиной. Поскольку у них символом огня (Брахмы) является равносто­ронний треугольник с вершиной, направленной вверх, то можно ''предположить'', что митраистская χάραγμα была просто символом, которым, по словам Гораполлона, египтяне обозначали луну, а Плутарх говорил, что Пифагор обозначал им богиню Афину.<ref>Она есть лунное божество по древней традиции, сохранённой Аристотелем. </ref> Кларксон, однако, утверждает, что знаком Митры был "Tau mysticum" «таинственный Тау», но откуда он почерпнул эти знания, я не смог выяснить.<ref>Существует веское основание для знака Митры в изображении «Фионея» [имя Дионисия у мизийцев] или солнца между двумя полумесяцами, распространённого символа правителей Понта, а в Афинах на этой эмблеме были имена Митридада и Аристона. (Из коллекции герцога де Люина.)</ref>  

[[Файл:Кинг ЧУ - Гностики, с.187 (155).png|200px|центр]]

{{Стиль А-Цитата|«Какой я бог, я покажу тебе, смотри:

 

{{Стиль А-Цитата|«...единого гармоничного целого,  

 

{{Стиль А-Цитата|«Взял я барана с овцой и над самою ямой зарезал.

 

{{Стиль А-Цитата|"Purpureos spargam flores et fungar inani munere"  

 

{{Стиль А-Цитата|«Бледный объял меня ужас, что вышлет

 

{{Стиль А-Цитата|«Хаос, готовый всегда миры поглощать, не считая!

 

{{Стиль А-Цитата|«рядом с ними Орк,

 

{{Стиль А-Цитата|«Всё, что минуло, что есть и что будет». }}

 

{{Стиль А-Цитата, подпись|[«Иллиада» I, 70]}}

[[Файл:Кинг ЧУ - Гностики, с.212 (178).png|200px|центр]]

{{Стиль А-Цитата|«Чтоб быть ничем, кем был я прежде  

 

{{Стиль А-Цитата|"Insequar atque oculos ossea larva tuos"

 

{{Стиль А-Цитата|"Heu, Heu, nos miseros, quam totus homuncio nil est,  

 

{{Стиль А-Цитата|"Pone merum et talos, pereat qui crastina curat!  

 

{{Стиль А-Цитата|«Ты, Козерог по праву заслужил  

 

Но во всём длинном перечне символов нет ни одного такого, который бы точно передавал это ''отвлечённое'' понятие, как наиболее часто используемая в этом смысле голова Горгоны. Согласно выше упомянутому объяснению того (стр.&nbsp;107), что по своему происхожде­нию этот потрясающий образ был предназначен для "vera effigies" «истинного изображения» Царицы мёртвых, он был самым выразительным из всех символов для обозначения её правления. В героические времена его ''рисовали'' везде, а также на щитах воинов. А с развитием искусства вырезанный на камее он стал постоянным украшением императорского нагрудника<ref>«Accipe belligerae crudum thoraca Minervae

Ipsa Medusaeae quem timet ira comae

Dum vacat, haec, Caesar, poterit lorica vocari

 

«Панцирь суровый прими войнолюбивой Минервы,

В страхе пред коим и гнев самых Медузы волос.

Ежели, Цезарь, он пуст, то может быть латами назван,

А на священной груди будет эгидою он»  

 

''Лукан, Форсалия» VII, I, перевод А.А.Фета''</ref>. В таком виде он служил, как замечает Люциан (Филопатрис ), «для устрашения врагов и для отведения любых опасностей от владельца», внушая смертельный ужас всем, кто видит его точно так же, как сейчас по непреднаме­ренному совпадению внушает ужас череп и скрещённые кости пиратского флага. Византийцы в истинном духе своих мрачных суеверий отбросили пред-итальянский образ, красоту которого они не понимали, и вернулись к изображению, придуманному в духе варварства пеласгов, любивших ужасы. Они видели в нём наиболее верное изображение их Moйры (Μοίρα), демона-разрушителя или ''вурдалака'', который по поверью греческих крестьянин бродит по руинам и безлюдным местам. О том, что этот образ был принят с таким значением в византийской символике, убедительно свидетель­ствуют примеры приведён­ных уже талисманов. Из Византии Горгона перешла в готический стиль, который всегда получал удовольствие от ужаса, причём его гением вдохновителем был ''скелет'', ужасный образ которого проникал в украшения любого рода, даже в рамы зеркал (например, у Лукреция Борджиа). Изощрялись делать изобра­жения ещё страшнее, заменяя лица голыми черепами, а соколиные крылья Гермеса, которые раньше служили для полёта, тощими крыльями родственных ей по духу и любимых птиц, обитающих в склепах ''летучих мышей''.  

{{Стиль А-Цитата|"Pallida Mors aequo pulsat pede pauperum tabernas  

 

{{Стиль А-Цитата|"Charon, demonic con occhi di bragia."  

{{Стиль А-Цитата|"Subitas inimica levavit  

 

{{Стиль А-Цитата|«Unguibus ire parat nummos raptura Celaeno».<ref>[Стаций. «Сильвы» II.] Ту же картину, вероятно, представлял Гораций, когда использовал такой образ...  

"Mors atris circumvolat alis".

«Парит ли смерть на чёрных крыльях» (Гораций «Послания»).</ref>

{{Стиль А-Цитата|"Jam munera nuptae  

 

На другой стороне надпись, вырезанная гораздо более крупными буквами в ''восемь'' строк. Это число, конечно, не случайно, но имеет глубочайший смысл, так как оно таинственно в высшей степени, представляющее, как учил мудрейший знаток гносиса Марк, божественную Огдоаду, которая была дочерью пифагорейской Тетрады, матери всего творения.<ref>Св. Ипполит, «Против ересей» VI, 50. </ref> Строки 2, 4, 5 состоят из греческих букв, использу­емых в качестве ''чисел'', перемежаемых siglae [лат. инициалами], которые из-за их постоянного изображения на памятниках подобного рода, предположительно с веским основанием можно считать символами планет. Числа, в свою очередь, вероятно, обозначают различных богов, так как александрий­ский гносис был истинной дочерью персидской магии; в древней теогонии халдеев все боги и астральные духи имели своё ''число'', которое часто ставилось вместо имени в посвятительных надписях.<ref>По этой любопытной теме, см. Ролинсон «Древние монархии», III, стр.&nbsp;466.</ref> Таким образом, числом Эа (Нептуна), было 40, Ану (Плутона) – 60, Бела (Юпитера) – 50, Солнца – 20, Луны – 30, Аира – 10, Нергала (Марса) – 12 и т.&nbsp;д.  

Фрагмент из «Пистис Софии»<ref>Гл.125</ref> давал «духовному человеку» ключ к правильному толкованию подобной стенографии своего вероуче­ния. «Вот ''Имена'', которые я дам тебе, даже от Бесконечного и ниже. Напиши то же самое кодом (шифром), так чтобы сыны Божии могли проявить (понять?) их из этого места. Это – имя Бессмертного, AAA {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ѠѠѠ}}.<ref>То есть, утроенные 1000 и 800 Следующие числа утроенные 10&nbsp;000 и т.&nbsp;д. </ref> А это – имя Гласа, посредством которого совершен­ный человек движется {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ῙῙῙ}}. Они также являются толкованиями имён таинств. Первое есть {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ААА}}, а толкование его {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ФФФ}}. Второе есть {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|МММ}} или {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ѠѠѠ}}, а его толкование {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ААА}}. Третье есть {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΨΨΨ}}, а его толкование {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ООО}}. Четвёртое есть {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ФФФ}}, а его толкование {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΝΝΝ}}. Пятое есть {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΔΔΔ}}, а его толкование {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ААА}}, что выше престола {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ААА}}. Это есть толкование второго {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|АААА}}, а именно: {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|АААААААА}}; оно же есть толкование всего Имени». Строки 7, 8, состоят из гласных в разном сочетании, скрывая от глаз профанов ''Неизречённое Имя'' {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|IAΩ}} которое, как утверждают многие авторитетные источники (наиболее древний и надёжный из них Диодор Сицилийский)<ref>«Библиотека истории», I. 94. </ref>, было именем Бога евреев; оно передавало имя «Иеговы» греческими буквами.  

В греческом языке есть только одно слово, обозначающее и ''гласную, ''и ''голос''; поэтому, когда «семь громов проговорили голосами своими», это означало, что семь гласных пронеслись по своду небес и составили это мистическое сочетание, которое святому провидцу было запрещено раскрывать смертным. «Скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего»<ref>Откр.10:4.</ref>. К этому лучше всего подходит имя, написанное на талисмане первой группы. Послушайте, что в «Пистис Софии» говорится относительно его силы.<ref>«Пистис София» гл.348 [143].</ref> «После этого его ученики сказали ему: «Равви, открой же нам таинства Света Отца твоего, ибо мы слышали, как ты говорил, что есть ещё крещение дымом и есть ещё крещение Духом Святого Света, а есть помазание Духом, и что все они приводят души к сокровищнице Света». Поведай нам таинства их, чтобы мы также унаследовали царствие Отца твоего».

Для исследователя древней минералогии это ''первобытное орудие'' представляет большой интерес с точки зрения материала, как образца подлинного нефрита, носящего неоспоримые знаки греческого или римского искусства, которое, насколько мне известно, когда-либо было обнаружено. Пренебрежение к этому материалу в древности действительно трудно объяснить, если верить очень хорошему авторитету Корси, что тёмно-зелёная разновидность этого камня встречалась в Египте. Известное пристрастие римлян к камням этого цвета, естественно, должно было привести их в таком случае к использованию этого камня для орнаментов, подобно приверженности китайцев, и умению оценить его как более твёрдую разновидность ''смарагда''. Обстоятельства, при которых эта реликвия была привезена в Англию, являются основанием для предположения, что она была найдена в Египте; это предположение подтверждается прекрасным качеством камня согласно высказываниям Корси о его египетской разновид­ности. То, что ''Александрия'' была местом, где на его поверхность нанесли надписи, почти не вызывает вопросов. Такие надписи можно увидеть в бесчисленном множестве на других памятниках, которые можно с уверенностью причислить к этому же великому центру гностицизма. Кроме того, представляется весьма сомнительным, что в третьем или четвёртом веках можно было найти гранильщика где-нибудь в римской Империи, способного гравировать с таким мастерством мелкие символы внутри венка на материале такого почти несгибаемого упорства. Со времён Птолемеев вплоть до арабского завоевания и даже позже Александрия была местом изготовления ваз из горного хрусталя. Эта торговля служила для поддержания затухающего искусства глиптики, единственной целью которой было дальнейшее изготовление талисманов, которые партиями должны были регулярно поставляться вместе с хрусталём <ref>"Dum tibi Niliacus portat crystalla cataplus." Марциал, ХІІ. 72.  

 

Древние египтяне, как и древние халдеи, использовали камни вместо металлов для режущих инструментов и продолжали их применять для изготовления конкретных изделий вплоть до истори­ческого времени. Геродот упоминает о повседневном использовании заточенных «эфиопских камней» в качестве препарирующих ножей<ref>II, 86</ref> при бальзамирова­нии, а также для заточки стрел<ref>VII, 69</ref>, которые использо­вали воины этого народа в армии Ксеркса. Гражданин Александрии, наполовину еврей наполовину грек, который имел счастье подобрать этот первозданный инструмент, несомненно, радовался, веря в то, что получил «камень силы» могущественный по материалу, внешнему виду и природе. Поэтому он воздал должное уважение своему трофею, сделав его ''посредником'' своих традиционных заклинаний, нет, более того, он изобрёл новую формулу необычного сочетания и глубины мысли для оживления, присущих ему сил. Что касается ''материала'', то камень, вероятно, приняли за ''смарагд ''исключительной величины, и этот камень, как пишет Плиний,<ref>XXXVII, 40</ref> был рекомендован магам как подходящий материал для талисмана большой силы, который с должной гравировкой отводит колдовство, даёт успех на суде, предотвращает град и многое другое в том же роде. В древности'' смарагд'' был немного больше, общее название всех камней ''зелёного'' цвета, и все группы гностических гемм поразительно доказывает, что этот цвет считался обязательным для гемм-талисманов, поэтому почти самым распространённым материалом была зелёная яшма и зелёный халцедон.  

В связи с таким пониманием я назвал это каменное орудие «керавния» (громовой камень), и поэтому мне остаётся только привести доводы в защиту такого названия, которое, вероятно, покажется большинству людей странным и неподходящим. ''Сотакий'', кого Плиний называет «одним из наиболее древних авторов по минералогии», и также приводит из него цитату:<ref>XXXVII. 51.</ref> «как сделать два других вида керавний, чёрную и красную, напоминающие по форме ''обух топора''. Из них чёрные и круглые керавнии являются святынями; посредством них можно захватывать города и флота. Они называются ''бетилями ''(Baetyli), в то время как сливовидная разновидность называется ''керавнии ''(Cerauniae). Некоторые выделяют ещё один вид, пользующийся большим спросом у магов, поскольку его можно найти только в местах, где ударила молния». Можно совершенно зайти в тупик, стараясь понять, о чём древний грек говорил в этой главе, так невнятно и сжато изложенной римским натуралистом, или найти какое-либо сходство форм молнии и обуха топора, если бы не народное суеверие, проявляющееся в Германии с незапамятных времён до наших дней, и подробно описан­ное Ансельмом Боэтием в его бесценном архиве средневековых традици­онных знаний по всем вопросам, написанным в начале семнадцатого века<ref>«Исторические геммы и камни» ("Gemmarum et lapidum historia"), II, гл. 261</ref>.  

Из всего этого можно сделать вывод, что «камнем силы», ''бети­лем'' или ''оритом'' в большинстве случаев была просто окаменелость в виде железистой друзы или морского ежа с большим содержанием железного колчедана. Их находят в изобилии в одной конкретной местности, что исключает мысль об их метеоритном происхождении; кроме того, метеориты никогда не имели стандартной формы, но выглядели просто как фрагменты железного шлака. Это объяснение Боэтий подкреп­ляет рисунками<ref>II, гл. 26</ref> того, что тогда называлось «Donner-stein» или «Wetter-stein» (гром-камень или гроза-камень) и что он очень правдоподобно отождествляет с ''бронтией'' Плиния, «которая попала в голову черепаха во время грозы», и которая описана в другом месте как «глаз индийской черепахи», получившей дар пророчества. Его тщательно нарисованный Donner-stein (который также легко принять за «grosser Kroten-stein» более крупный жабий камень), доказывает, что это всего лишь окаменелость морского ежа более ''сплюснутой'' формы, чем обычные разновидности. Обычный жабий камень, часто встречающийся в средневековых кольцах, был, с другой стороны, небольшой полой полусферой, ископаемым зубом вымершей рыбы, найденной в формации глауконита. В это время считалось, что Donner-stein обладал многими свойствами жабьего камня, белемнита и Ovum Anguinum змеиного яйца, как противоядие, а также приносил успех во всех предприя­тиях, обеспечивая спокой­ный сон и защиту от молнии. Но старый врач, опережая своё время, не мог удержаться, чтобы не написать список его свойств с намёком: «Fides saepe veritate maior», «Вера часто сильнее действительности».

{{Стиль А-Заголовок уровня |1|Часть III.  

“Fermesse, dont l’Amour peint un Chiffre d’amour  

 

 

«Любовь», Папон, 16 век

{{Стиль А-Цитата|"Quique magos docuit mysteria vana Nechepsi."  

{{Стиль А-Цитата|"Qualiacunque voles Judæi somnia mittunt."  

Находка этого рисунка наглядно иллюстрирует отрывок из Тертуллиана («Апологетик» XVI) где он говорит своим оппонентам: «Как многие другие вы вообразили, что ''голова осла'' – наш бог. Новая версия нашего Бога в последнее время была обнародована в Риме, с тех пор, как некий каторжник, нанятый тореадором, пустил в обращение картинку с такой надписью: Бог христиан {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΟΝΟΚΟΙΗΤΗΣ}}. Он был изображён с ушами осла и копытом на одной ноге, держащим в руках книгу и одетым в тогу». Это точное описание Анубиса, изображённого Маттером (гр. II. к. № 1), только вместо книги бог держит кадуцея и пальмовую ветвь. Такую же клевету несколько позже возводили христиане на гностиков. Не зная египетского зверя, они приняли (возможно, намеренно) голову шакала за голову осла, на которого и в правду она была очень похожа на грубом рисунке наших гемм. Итак, в конце четвёртого века Епифаний утверждал, что «Саваоф гностиков, согласно некоторым выска­зываниям, имеет голову осла, а по другим, голову свиньи; и по этой причине он запретил евреям есть свинину». Вторая точка зрения – очень древняя, упоминаемая Петронием в «Judaeus licet et ''porcinum'' numen adoret» [«иудей, сколько бы он не поклонялся божеству ''свиньи''»]. Итак, так как ''Саваоф'' считался гностиками национальным богом евреев, отсюда очевидно, что эта путаница одного зверя с другим являлась подлин­ным источником распространённой среди древних такой точки зрения, о которой писал Тацит (Истор. V. 4). «Священный предмет, так рьяно охранявшийся от взоров профанов в святилище города Иерусалима, был изображением ''дикого осла'', следуя которому они утолили жажду и облегчили страдания, так как Моисей, наблюдая за передвижением стад этих животных, нашёл источник, благодаря которому спас своих сородичей от гибели в пустыне». Эта легенда была также связана с поверьем, что настоящим богом евреев был Вакх, так как осёл был священным животным у бога вина. Этому поклонению Плиний находит необычное объяснение в том, что осёл любит фенхель, смертельный яд для всех других четвероногих животных, но растение особо почитаемое Бахусом (XXXV. 1). Опять же, ложное «Евангелие Родословия Марии» устанавливает причину смерти Захарии, сына Варахиина: однажды, войдя в храм, он увидел стоящего в святилище человека с головой осла, и когда он выбежал, крича народу: «Горе вам! Кому вы поклоняетесь?», то был поражён немотой вследствие этого видения. Но потом, когда речь вернулась к нему, и он рассказал евреям о том, что видел, они убили его как богохульника. И этим объясняется причина, по которой у первосвя­щенника по подолу одежды были пришиты колокольчики. Их звон предупреждал чудовищное божество о приближении человека, и оно пряталось. Этот странный рассказ цитируется только Епифанием, так как оригинал утерян. Он приписывался Матфею, и был помещён в свой учебник коллиридианами [κολλυρίδα – «хлебец, печенье»], которые получили своё название от обычая принесения хлебцов в жертву Деве Марии, которая по их представлению тоже родилась от Девы. Фауст, епископ Рьеза, ссылается на то же самое Евангелие о происхождении Марии. Но апокрифи­ческое «Евангелие Рождества Марии», сохранившиеся до наших дней, имеет совершенно иной характер, будучи простым монашеским изобретением разных традиционных глупостей, и которое в сочетании с «Протоеванге­лием» стало источником всех средневековых изображениях и скульптур, повествующих о жизни Мадонны.  

Гора часто изображали плывущим по небесам в священной лодке ''барис'' [египетское небольшое гребное судно], направляе­мой двумя соколами, с солнечными эмблемами, т.&nbsp;е. солнцем и луной в небе, и с такими же именами {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΙΑΩ}}''', '''{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ABΛANAΘANAΛBA}} и пр., как самого великого бога Абраксаса, что логично, так как та же идея была выражена двумя персонажами. ''Гор'', как пишет Гелиодор («Эфиопика» ІХ. 22), также олицетворял Нил, чьё греческое название Neῖλος содержало мистическое число солнца 365. Странник на ''барисе'' является аналогом индийского Нерьяна, ребёнка плывущего на листе лотоса по поверхности воды, причём всё его тело окрашено в ''синий цвет'' (nīla [пали «синий»]). Для полного сходства ''ситула'', обычно изображаемая на верёвке в руке Анубиса, есть та самая ''лота'', круглый латунный сосуд для воды современных браминов. Эти общие символы, барис и свернувшийся змей, имеют свой гностический смысл, вполне объясняемый замечательным текстом Пистис Софии (359 [136]). «Диск Солнца же был ''Великим Драконом'', чей хвост – в пасти его, и он взобрался на семь Сил по левую сторону, и тянут его четыре Силы, имеющие подобие белых коней. Но ход Луны был в виде'' лодки'', а руль был в виде мужского и женского драконов, тянули же её ещё две белых коровы. Фигура ребёнка была на корме, он направлял драконов, отбиравших свет у ''архонтов'' (обычный термин в этой книге для восставших Эонов, владык зодиака), а перед ребёнком было подобие кошки».  

Интереснее всех остальных по роли, которую он играл в средневековых суевериях, представляется ''Осирис'' или ''старик'' с лучистой головой. Его фигура в полный рост изображена в анфас со скрещёнными руками на груди, истинный ''Бафомет'' тамплиеров. Иногда его несут на головах четыре ангела, на которых из его боков льются два потока. Эта группа объясняется, как Ормузд, несомый четырьмя стихиями; хотя это, возможно, относится к видению, о котором упоминает пророк Енох (ХVIII. 3) «Я также видел ''четыре ветра'', которые поддерживали землю и твердь небесную». По правде, это понятие скорее ассирийского типа, чем египетского, так как в ассирийских произведениях Атор (Mиллита) часто изобража­ется изливающей из своих распростёртых рук Воды Жизни; а персидский ''изед'' женского рода Ардвисура [Ардвисура-Анахита] переводится «дарующая воду живую»<ref>В Тарсе (1863г.) вместе с золотыми динариями Севера Александра и Гордиана III был найден талисман, описанный Лонгкрюром: «Амулет, сделанный из ляпис-лазури, вставленный в золотую оправу грубой работы с кольцом для подвески. Два лица выгравированы инталио и представляют собой эоны с четырьмя крыльями и птичьим хвостом, с двумя копьями и Венерой, а также надписью (не перевёрнутой) {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|APWPI ФРАСИС}}, некоторые буквы которой скрыты оправой. Длина 0,0034, вес 5, 20 граммов (= 95 граммов тройского веса). Та же надпись сопровождает «выходящую из воды» Венеру на большом гематите (Праун) из Британского музея. У Монфанкона на таб. CLXI изображена Венера без покрывала с надписью {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|APWPI OPACIC}} «Видение Арори», а также {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|APPWPIФ IACIC}}, а на поле {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|CANKTA}}, имя владельца. Именно в таком виде Верховная Тетрада спустила Истину с небес, чтобы показать свою красоту Марку, как он описывает в своём «Откровении» (см. стр.&nbsp;218). </ref>.  

Любопытная гемма Прауна представляет Меркурия на троне с атрибутами Юпитера и странной надписью {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΕΠΠΤΑ}} (sic) {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΧΡϒΣΟΣ}}, которая была нелепо истолкована, как относящаяся к его ''семи''струн­ной лире. Более вероятно, что эта гемма была печаткой некоего почитателя «гебдомады» или числа семь; достаточно важная секта, чтобы заслужить у Ипполита отдельного раздела в его великом труде. Отождествление Гермеса с христианским ''Логосом'' было ещё одной значительной особенностью в учение наасенов, так доходчиво изложенным этим учёным Отцом. Он считает, что учение о гебдомаде (взятое из древней египетской философии) было истинным источником всех форм гностицизма. Это могущественное число иллюстрирует другой образ, часто изображаемый на камеях, дельфийское {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Е}}, увенчанное лентой, и ниже надпись {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΧΡϒΣΟϒ}}. Это не может быть ничем другим, кроме самого святого из всех чисел дельфийского числа ''Ἔι ''или ''пять'', о тайне которого Плутарх оставил очень любопытный трактат. Он описывает ''золотое'' изображение этого числа, которое установлено Ливией Августой в храме особого покровителя её мужа. Выше упомянутая гемма представляет Гермеса, облечённого высшей властью и имеющего своё особое ''число'' "testudo resonare ''septem<ref>Сложное существительное Ἑπτάχρυσος образовано по тому же правилу, как и Ἑπτάχαλκος, место в стене города Афины, где Сулла взял этот город. </ref>'' callida nervis" (лат. «И ты, лира, звучать умеющая семью струнами»<ref>Гораций «Оды» 3, 11, 1 перевод М. Лущенко. – Прим. пер.</ref>) способ персидских магов выражения различных небесных сил с помощью символов, которые будут объяснены в своём месте, когда будем говорить о «семи гласах».  

''Финикия'' предоставляла изготовителям талисманов обширный репертуар преувеличенной символики образов, посредством которых их жрецы выражали свои представления о божественной силе. «Великий бог финикийцев Тот» (говорит Санхуниатон), «для того, чтобы выразить характер Кроноса, сделал его образ с четырьмя глазами, два спереди и два сзади, открытые и закрытые; а также с четырьмя крыльями, двумя распростёртыми кверху, и двумя, сложенными и пущенными вниз. Глаза указывали на то, что бог видит когда спит, и спит, когда бодрствует; а крылья означали, что он летает, отдыхая, и отдыхает, летая. На его голове два крыла, обозначающие разум и чувства». Очень досадно, что Диодор (ХХ. 19) не дал дальнейшего описания знаменитого Кроноса ''Мелькарта'' из Карфагена, кроме краткого замечания о том, что он держал руки открытыми ладонями вверх, но наклонёнными вниз, так что ребёнок, приносимый в жертву, при возложении на них скатывался в яму с огнём у его ног.<ref>Эта традиция была подтверждена Н. Дэвисом, который при раскопках развалин храма нашёл на большой глубине толстый слой пепла, смешанный с обгоревшими человеческими костями. Эта находка хорошо описана в его разделе "Молох и его жертвы". </ref> Когда Агафокл осаждал город, и всякая надежда была почти потеряна, не менее трёх сотен детей благородного происхож­дения были одновременно принесены в жертву Мелькарту.  

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|HΛ ЄΙΧ}} («твой Бог»)

{{Стиль А-Текст в центре|{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|AⵎW}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|BAФPEME}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|MOYNOΘIAP}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|IKPOIФIAЄVЄAI}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ФЄPKIPANΘON}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|YOMЄNЄPФA}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|BOЄAII}}}}

<center>XΛXXA</center>

<center>XIOVXIPO</center>

<center>VXAHA</center>

{|style="margin: 0 auto;"

|-

| style="text-align:center;" |AЄѠ<br>

BAΦPЄNЄ<br>

MOYNOΘIΛAP<br>

IKPIOΦIAЄBЄAI<br>

ΦIPKIPANΘON<br>

YOMЄNЄPΦA<br>

KOЄAI<br>

|}

Александрийские греки, опираясь на аксиому, что «вещи, равные одному и тому же, равны друг другу», усматривали священное число 365 во многих святых именах, и таким образом доказывали идентичность разных персонажей с таким именем. Например: та же сумма получается путём сложения числового значения букв в слове Μειθρας и Αβρασαξ; а так как последнее мы переводим, как «благосло­вение» или «святое слово», то оба слова в равной степени применимы к персидскому богу. Опять же, египтяне, говорит Гелиодор («Эфиопика» ІХ. 22), находят то же числовое значение в имени Νειλος, которым называли древнего бога и отца их страны, это имя можно встретить наряду с именем Гора в гимнах века, собственно с именем Солнца.<ref>Одной из многих точек соприкосновения индийской и египетской мифологии является название священной реки, так близко напоминающее санскритское слово нил «синий», говорящее об удивительном цвете этой реки. «In Nilo cujus aqua mari similis» «На Ниле, вода которого, как море» отмечает Плиний (XXXV, 36), говоря о картине Нилсеса, изображающей морское сражение на этой реке. Арабы до сих пор различают его в верхнем течении, как Голубой и Белый Нил. </ref> В новоиспечённых религиях Египта другие более странные тайны были извлечены из священных имён, следуя старому способу. Кирхер публикует гемму с надписью {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΧΝΟΥΜΙΣ · ΡΙ}} и предполагает с очевидным основанием, что последний слог, вероятно, добавлен для того, чтобы составить сумму, эквивалентную имени χριστὸς [Христос]&nbsp;=&nbsp;1480. Наиболее догадливый из гностиков Марк построил всю свою систему на основе этих арифметических расчётов. По его словам, Спаситель называет себя {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|А}} и {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Ω}}, потому что эти буквы означают 801, что является суммой букв в слове περιστερὰ или голубь, признанным носителем Святого Духа. Но самой глубокой тайной, которой были вознаграждены его исследования, является, безусловно, очень любопытное совпадение, а именно: при сложении все 24 буквы греческого алфавита дают сумму, соответствующую «числу имени» Ιησοῦς [Иисус] = 888. Его собственные слова вполне заслуживают того, чтобы их процитировать (Ипполит VI. 50): «Итак, происхожде­ние Иисуса нельзя выразить простыми словами. От матери всего сущего, первой тетрады, изошла другая тетрада, и была огдоада, откуда изошла декада, поэтому было восемнадцать. Поэтому декада сошлась с огдоадой, но после этого разъедини­лась с ней и произвела число восемьдесят. И после того, как она разъединилась с восьмьюдесятью, она породила число, которое составляет восемьсот, так что вся сумма чисел, начиная с огдоады по декаду равняется восемьсот восьмидесяти восьми, как в имени Иисуса, так как числовое значение имени Ιησοῦς равно 888. И, истинно, алфавит греков имеет восемь единиц, восемь декад и восемь сотен, дающих число 888, он состоит из тех же чисел, что и имя Иисус. По этой причине он назвал себя {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|А}} и {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Ω}}, чтобы объяснить своё происхождение от Всего». При первом взгляде читателя, привыкшего только к ''арабским'' цифрам, может поразить такая невероятно трудоёмкая работа по нахождению численных значений слов, умелая замена их другими словами из совершенно других компонентов. Но это не так сложно, как кажется. Греки, привыкшие постоянно употреблять буквы своего алфавита одинаково, как символы ''чисел'' и ''звуков'', видели сразу два значения в каждом слове, которое попадалось им на глаза, и легко определяли числовое значение каждого имени, особенно, если кто-то занимался такими совпадениями. Это действие было бы нам в равной степени знакомо, если бы мы заменили «арабские» цифры на первые десять букв латинского алфавита, вместо того чтобы пользоваться древними пальмирскими цифрами, несколько видоизменёнными в течение времени и долгого странствия. Удивительный случай использования ''числового значения'' имени приводится в «Мидраше», когда 318 человек дома Авраама, с которыми он победил пятерых царей, оказываются не более чем его слуга Эльазар, числовое значение имени которого точно составляет это число – совпадение потрясаю­щее, хотя и случайное!  

{{Стиль А-Цитата|"Ch’ io veggio certamente, e però il narro,

 

 

{{Стиль А-Цитата, подпись|Canto XXXIII. 40-45.}}

 

{{Стиль А-Цитата|«Я говорю, провиденьем познав,  

 

 

За то, что оба согрешали много». }}

 

{{Стиль А-Цитата, подпись|Перевод М. Лозинский}}

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΔΟΥΓΕΝΝΑΙΟΔΕΜΕΝΑΙΒΑΣΙΛΙΣΚΟΣ}}  

{{Стиль А-Цитата|"Crines effusa sacerdos

 

 

 

{{Стиль А-Цитата|«Распустивши волосы, жрица

 

 

Хаос зовёт и Эреб с трёхликой Дианой-Гекатой»;}}

 

{{Стиль А-Цитата, подпись|Энеида IV, [http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1375300004#n24 510]

 

{{Стиль А-Цитата|«Я взываю к тебе, который сотворил землю, и кости, и плоть, и дух, и установил море, и потряс небеса, и отделил свет от тьма; ты, Великий, направляешь ум, всем распоряжаешься, око мира! Гений гениев (δαίμων δαιμονίων), Бог богов, Господь духов, {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΙΑΩ ΟΥΗΙ}}, внемли моему гласу! Я взываю к тебе, повелитель богов, Зевс громовержец, владыка Зевс, Адонай! Господь {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΙΑΩ ΟΥΗΕ}}! Я – тот, кто призывает тебя на сирийском языке, великий Бог Ζααλαηρ Ιφ φου; не отвергай моего зова на еврейском языке Αβλαναθαναλβα Αβρασιλωα. Ибо я σιλθωχωουχ λαιλαμ βλασαλωθ Ιαω Ιαω νεβουθ σαβιοθαρ βωθ αρβαθ Ιαω Ιαωθ σαβαωθ παγουρη ραγουρη βαρουχ Αδωναι Ελωαι ιαβρααμ βαρβαραυω ναυ σιφ. О, глубокомыслящий, вечно живой Венец мира, содержащий всё, Σιεπησακτι ετη βιου = σφη = νουοι = σιεθυ = χθεθωνηρυγχ {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΩΗΑΗΗΩΑΤ Α ΩΗΙΑΩ}} ασιαλ σααπηαλσω εθμουρησινι σεμ λαυ λου λουριγχ. (Это заклина­ние) освобождает от оков, вызывает слепоту (т.&nbsp;е. делает кого-то невидимым), осущес­твляет мечты, обеспечивает покровительство в любом деле». }}

{{Стиль А-Цитата|«Когда сосуд над пламенем уже бурлит,

 

{{Стиль А-Цитата|«С ''Петрасами'' в цветах в твоей руке молись,

 

{|style="margin: 0 auto;"

| style="text-align:center;" |IΛЄѠBΛФPЄ

 

 

ZON

|}

 

{|style="margin: 0 auto;"

| style="text-align:center;" |MIEIXAHΛ

 

 

NIAW

|}

{|style="margin: 0 auto;"

| style="text-align:center;" |AMAPYCMHPIAЄMIOYѠ

 

 

AXAHMAPЄѠ

|}

{{Стиль А-Текст в центре|{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|CTOXBAΘA}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|HMALAXICΘOM}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|MAKOXΨOX}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ABPAMMAѠΘH}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ABPAMMHΛ}}}}

«Александр Север совершал… священнодей­ствие в своём помещении для ларов, где у него стояли изображения…среди которых был и Аполлоний, а также, как рассказывает историк его времени, – Христос, ''Авраам'', Орфей и другие подобные им…»<ref>Лампридий [«Александр Север» 29 перевод С.П.Кондратьева].</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|XNOYMICИAABЄICBЄINYΘЄЄЄ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|COPOOPMЄPФЄPГАГBAPMAФPI☐YIPIPIГΞ}}}}

{{Стиль А-Цитата|"Perambulabit omnium cubilia

 

{{Стиль А-Заголовок уровня |1|Часть IV.

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΤΩΙ ΝΙΚΩΝΤΙ ΔΩΣΩ ΑΥΤΩΙ ΦΑΓΕΙΝ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΑΠΟ ΤΟΥ ΜΑΝΝΑ ΤΟΥ ΚΕΚΡΥΜΜΕΝΟΥ ΚΑΙ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΔΩΣΩ ΑΥΤΩ ΨΗΦΟΝ ΛΕΥΚΗΝ ΚΑΙ ΕΠΙ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΤΗΝ ΨΗΦΟΝ ΟΝΟΜΑ ΚΑΙΝΟΝ ΓΕΓΡΑΜΜΕΝ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Ο ΟΥΔΕΙΣ ΕΓΝΩ ΕΙ ΜΗ Ο ΛΑΜΒΑΝΩΝ. }}

То, что среди этих угловых форм есть числительные, очевидно из природы данной ситуации и из заявления Гораполлона, что египтяне изображают 10 символом {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Г}}, а 100 – повторением того же символа четыре раза в виде квадрата . Так как ''десять'' было «совершенным числом» духовного кредо Валентина (чьим источником была Александрия), то естественно его частое появление среди религиоз­ных формул этой секты. Первоначальные египетские цифры были самой простой формы, но их упрощённые комбинации, в конечном счёте стали употребляться как символы разных дней месяца, и из них арабские астрологи составили свою собственную систему. Это обстоятельство даёт основание предполагать, что некоторые из этих сигил указывают на определённые дни, связанные с астрологическим предназначением талисмана<ref>Некоторые из этих сигил можно отличить по надписям неизвестного характера, вырезанным на твёрдой песчаниковой породе, их можно часто встретить в городе Силсилис Верхней Нубии, где они сопровождают изображения слонов, жирафов и страусов, давно вымерших животных этой страны. Образцы были опубликованы Гревиллом Честером в «Археологическом журнале» за 1861 год, стр.&nbsp;274.</ref>.  

{{Стиль А-Текст в центре|{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|AMΛAXϽ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|AMAꓭAZ}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|LZAI}}}}

{{Стиль А-Текст в центре|{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|IABATAOP}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΘONATHCΛAI}}

 

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|APBAΘI}}

 

 

A{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Ѡ}}}}

Три греческих символа часто встречаются в непосредствен­ном соседстве, а именно: {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|E, положенная набок [Ш]}}, вертикаль­ная линия, пересе­чённая двумя горизонтальными штрихами [{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ǂ}}], и {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|Z}}. Они обозначают цифры 5, 3 и 7, триаду, пентаду и гептаду – счастливые и священные числа по религиозным представлениям Востока. По той же причине на наших геммах можно видеть большей частью надписи в три, пять или семь строк. Это также объясняет то, что часто имя Иао пишется с повторяющимися элементами {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ѠΑΙΑѠ<ref>У Штихеля есть очень остроумное объяснение такой расстановки гласных; он считает, что так выражены различные времена еврейского глагола существовать, быть, таким образом ...  

{{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ѠΑIΗΟΨΕ}} = isque Iao, был Иао [היה хайя]</ref>}} ради получения священного числа пять. А также, вводя ещё одну гласную {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|H}}, Святое Имя повторяется в пяти разных формах: {{Стиль С-Кинг-Гностики-Заглавные|ΗΑΙ . ΑΙΗ . ΗΙѠ . ΑΙѠ . ΙΑѠ}}.  

{{Стиль А-Цитата|«Впиши в бумагу заговор такой: