Изменения

Вернуться к этому вопросу ещё раз и попытаться представить по нему дополнительные разъяснения здесь нас побудила одна очень важная причина. Прежде чем мы сможем подойти к вопросу эволюции человека физического и человека ''божественного'', мы вначале должны глубоко разобраться в идее циклической эволюции, познакомиться с философиями и верованиями, возникшими в эпохи предыдущих четырёх рас, и узнать, каковы были идеи, выдвинутые этими титанами и исполинами — действительно исполинами, и с точки зрения их ума, и с точки зрения их физической организации.  

Вернуться к этому вопросу ещё раз и попытаться представить по нему дополнительные разъяснения здесь нас побудила одна очень важная причина. Прежде чем мы сможем подойти к вопросу эволюции человека физического и человека ''божественного'', мы вначале должны глубоко разобраться в идее циклической эволюции, познакомиться с философиями и верованиями, возникшими в эпохи предыдущих четырёх рас, и узнать, каковы были идеи, выдвинутые этими титанами и исполинами — действительно исполинами, и с точки зрения их ума, и с точки зрения их физической организации.  

Вся эпоха античности была пропитана философским учением об инволюции (свёртывании) духа, о последовательном, циклическом нисхождении в материю — то есть о процессе активной эволюции (развёртывании) самосознания. Александрийские гностики довольно подробно раскрыли тайну посвящений, и в их сочинениях повсюду говорится о "скатывании эонов",<ref>См. Йоганн Лоренц Мосхайм. Церковная история (J. L. Mosheim, "An Ecclesiastical History," tr. A. Maclaine, 1821): ". . . с течением времени в ''плероме'' сформировалось небесное семейство. Это божественное потомство . . . получило у философов название "эон". По-гречески это слово означает "вечная природа" {примеч.: "В древности под ''эоном'', или ''αιων'', понимали . . . период существования духовных и невидимых существ . . . По законам ''метонимии'' это слово стало обозначать и самих этих существ"}.” — 1:80 (и примеч.).

Вся эпоха античности была пропитана философским учением об инволюции (свёртывании) духа, о последовательном, циклическом нисхождении в материю — то есть о процессе активной эволюции (развёртывании) самосознания. Александрийские гностики довольно подробно раскрыли тайну посвящений, и в их сочинениях повсюду говорится о "постепенном упадке эонов",<ref>См. Йоганн Лоренц Мосхайм. Церковная история (J. L. Mosheim, "An Ecclesiastical History," tr. A. Maclaine, 1821): ". . . с течением времени в ''плероме'' сформировалось небесное семейство. Это божественное потомство . . . получило у философов название "эон". По-гречески это слово означает "вечная природа" {примеч.: "В древности под ''эоном'' (''αιων'') понимали . . . период существования духовных и невидимых существ . . . По законам ''метонимии'' это слово стало обозначать и самих этих существ"}.” — 1:80 (и примеч.).

"Эти ангелы создали для себя особое небо, в котором и поселились, а затем произвели из себя других ангельских существ, которые по природе своей стояли уже чуть ниже их самих . . . Постепенно . . . эти ангельские существа утратили свою первозданную чистоту . . ." — 1:179-180 (''SDR'', TUP). </ref> понимаемых одновременно и как ангельские существа и как временны́е периоды: одно предполагало естественную эволюцию другого.  

"Эти ангелы создали для себя особое небо, в котором и поселились, а затем произвели из себя других ангельских существ, которые по природе своей стояли уже чуть ниже их самих . . . Постепенно . . . эти ангельские существа утратили свою первозданную чистоту . . ." — 1:179-180 (''SDR'', TUP). </ref> понимаемых одновременно и как ангельские существа и как временны́е периоды: здесь упадок одного предполагал естественную эволюцию другого.  

С другой стороны, восточные предания, бытовавшие по обе стороны от "чёрных вод" — океанов, разделяющих друг от друга два ''востока'' — также полны иносказаний о падении плеромы, о падении богов и дэв. Все, как один, они описывали и толковали это {{Стиль С-Капитель|падение}} как  

С другой стороны, восточные предания, бытовавшие по обе стороны от "чёрных вод" — океанов, разделяющих друг от друга два ''востока'' — также полны иносказаний о падении плеромы, о падении богов и дэв. Все, как один, они описывали и толковали это {{Стиль С-Капитель|ПАДЕНИЕ}} как  

{{Стр| 417 |ОКЛЕВЕТАННЫЕ АНГЕЛЫ}}

{{Стр| 417 |ОКЛЕВЕТАННЫЕ АНГЕЛЫ}}

желание обрести знание — {{Стиль С-Капитель|знать}}. Это было естественным следствием эволюции ума, трансформации духовного в материальное, физическое. Тот же самый закон нисхождения в материальность и обратного восхождения к духовности дал о себе знать и в христианскую эпоху, и реакция на него прекратилась лишь теперь, в эпоху нашей собственной, особой субрасы.  

''стремление обрести знание'' — желание{{Стиль С-Капитель|ЗНАТЬ}}. Это было естественным следствием эволюции ума, трансформации духовного в материальное, физическое. Тот же самый закон нисхождения в материальность и обратного восхождения к духовности дал о себе знать и в христианскую эпоху, и реакция на него прекратилась лишь теперь, в эпоху нашей собственной, особой субрасы.  

То, что, вероятно, десять тысячелетий тому назад, было выведено в "Поймандре" как рассказ, подлежащий тройной интерпретации и задуманный как описание некоего астрономического, антропологического и даже алхимического явления, а именно: иносказательное повествование о семи небесных ректорах, прорывающихся сквозь семь колец огня,<ref>См. Божественный Поймандр ("The Divine Pymander," tr. Everard, 1884 (20-22), pp. 10-11): "Обладая полной властью, он увидел творения и труды ''Семерых'', . . . и каждый из них отдал ему часть своей природы. Старательно познав и осознав их сущность, и причастившись их природе, он возжелал прорваться чрез ''окружность'' кругов и познать могущество того, кто властвует над огнём . . . . и, прорвавшись чрез силу кругов, он показал и явил природе, находящейся внизу, прекрасный образ Бога".</ref> то, по сути дела, сжалось до одной-единственной материально-антропоморфической интерпретации — восстания и ''падения ангелов''.  

То, что, вероятно, десять тысячелетий тому назад, было выведено в "Поймандре" как рассказ, подлежащий тройной интерпретации и задуманный как описание некоего астрономического, антропологического и даже алхимического явления, а именно: иносказательное повествование о семи небесных ректорах, прорывающихся сквозь семь колец огня,<ref>См. Божественный Поймандр ("The Divine Pymander," tr. Everard, 1884 (20-22), pp. 10-11): "Обладая полной властью, он увидел творения и труды ''Семерых'', . . . и каждый из них отдал ему часть своей природы. Старательно познав и осознав их сущность, и причастившись их природе, он возжелал прорваться чрез ''окружность'' кругов и познать могущество того, кто властвует над огнём . . . . и, прорвавшись чрез силу кругов, он показал и явил находящейся внизу природе прекрасный образ Бога".</ref> то, по сути дела, сжалось до одной-единственной материально-антропоморфической интерпретации — восстания и ''падения ангелов''.  

Этот многозначный, глубоко философский рассказ, который в поэтичной форме повествует о "брачном союзе неба и земли", о любви природы к божественной форме и о "небесном человеке", влюбившемся в красоту собственного отражения в природе<ref>См. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. Киев-Москва, 1998 (14), с. 17: "Пред этой чудесной красотой, где все энергии семи Управителей были соединены в форму Бога, Природа улыбнулась от любви, узрев отражение благолепия Человека в воде и его тень на земле. И он, увидев в Природе изображение, похожее на него самого, — а это было его собственное отражение в воде, — воспылал к ней любовью и возжелал поселиться здесь. В то же мгновение, как он это возжелал, он это и совершил и вселился в бессловесный образ. Природа заключила своего возлюбленного в объятия, и они соединились во взаимной любви".</ref> — то есть о притяжении духа в материю, — теперь, под рукой богословов, превратился в рассказ о том, как "семь ректоров ослушались Иегову, их самолюбование породило в них сатанинскую гордыню, следствием чего стало их падение, поскольку Иегова позволял поклоняться только ему одному и никому больше".

Этот многозначный, глубоко философский рассказ, который в поэтичной форме повествует о "брачном союзе неба и земли", о любви природы к божественной форме и о "небесном человеке", влюбившемся в красоту собственного отражения в природе<ref>См. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада. Киев-Москва, 1998 (14), с. 17: "Пред этой чудесной красотой, где все энергии семи Управителей были соединены в форму Бога, Природа улыбнулась от любви, узрев отражение благолепия Человека в воде и его тень на земле. И он, увидев в Природе изображение, похожее на него самого, — а это было его собственное отражение в воде, — воспылал к ней любовью и возжелал поселиться здесь. В то же мгновение, как он это возжелал, он это и совершил и вселился в бессловесный образ. Природа заключила своего возлюбленного в объятия, и они соединились во взаимной любви".</ref> — то есть о притяжении духа в материю, — теперь, под рукой богословов, превратился в рассказ о том, как "семь ректоров ослушались Иегову, их самолюбование породило в них сатанинскую гордыню, следствием чего стало их падение, поскольку Иегова позволял поклоняться только ему одному и никому больше".

Одним словом, прекрасные планетарные ангелы, эти славные циклы эонов древних философов, синтезировались отныне в самом ортодоксальном образе талмудического вождя демонов, Самаэля, "огромного двенадцатикрылого змея, увлёкшего в своём падении за собой всю солнечную систему, то есть титанов".<ref>Des Esprits — 2:349 (''SDR'', TUP). </ref>  

Одним словом, прекрасные планетарные ангелы, эти славные циклы эонов древних философов, синтезировались отныне в самом ортодоксальном образе талмудического вождя демонов, Самаэля, "огромного двенадцатикрылого змея, увлёкшего в своём падении за собой всю солнечную систему, то есть титанов".<ref>Des Esprits — 2:349 (''SDR'', TUP). </ref>  

Однако сабийский ''alter ego'' и прототип Самаэля, ''Шемаль'', в своём философско-эзотерическом аспекте обозначал "год", представленный в астрологическом аспекте зла, а его крылья, то есть двенадцать месяцев этого года, служили символом неотвратимых зол в природе. В эзотерической же теогонии (см. Хвольсон, "Набатейское земледелие", т. II, с. 217) каждый из них —и Шемаль, и Самаэль — представляли собой отдельное божество.<ref>См. там же: "У сабиев вождём планетарных духов выступал Шемаль, и Хвольсон считает его особым божеством, правившим землёй" {примеч.: "Набатейское земледелие, том 2, с. 217} — 2:349 (и примеч.).

Однако сабийский ''alter ego'' и прототип Самаэля, ''Шемаль'', в своём философско-эзотерическом аспекте обозначал "год", представленный в астрологическом аспекте зла, а его крылья, то есть двенадцать месяцев этого года, служили символом неотвратимых зол в природе. В эзотерической же теогонии (см. Хвольсон в “Nabathean Agriculture,” Vol. II, p. 217) каждый из них — и Шемаль, и Самаэль — представляли собой отдельное божество.<ref>См. там же: "У сабиев вождём планетарных духов выступал Шемаль, и Хвольсон считает его особым божеством, правившим землёй" {примеч.: "Набатейское земледелие, том 2, с. 217} — 2:349 (и примеч.).

См. Д. Хвольсон. Сабии и сабеизм (D. Chwolsohn, Die Ssabier und der Ssabismus, 1856): "Слова "вождь гениев" определённо относятся к богу Шемалю, . . . "который является наивысшим Богом" . . ." — 2:217 (''SDR'', TUP). </ref> У каббалистов они предстают в образе "Духа Земли" — личного бога, управляющего ею и ''de facto'' идентичного Иегове.  

См. Д. Хвольсон. Сабии и сабеизм (D. Chwolsohn, Die Ssabier und der Ssabismus, 1856): "Слова "вождь гениев" определённо относятся к богу Шемалю, . . . "который является наивысшим Богом" . . ." — 2:217 (''SDR'', TUP). </ref> У каббалистов они предстают в образе "духа Земли" — личного бога, управляющего ею и ''de facto'' идентичного Иегове.  

Действительно, как признают сами же талмудисты, {{Стиль С-Капитель|Самаэль<ref>Самаэль (סמאל) — "начальник демонов, видная фигура в талмудической и по-талмудической литературе, где он является силою разрушительной. Этимологически слово סמאל означает "яд Бога", в виду того, что он является также и ангелом смерти . . ." (Еврейск. энц. Бр. и Ефр., сс. 842-843).</ref>}} — это божественное имя одного из семи элохимов.<ref>То есть семи "ректоров", управителей, или космократоров.</ref> Кроме того, каббалисты символически изображают и Шемаля, и Самаэля в образе Сатурна, {{Стиль С-Капитель|Крона}},<ref>См. Des Esprits: "В этой сказке . . . мы сначала видим, как Крон оскопляет Урана, а затем . . . Юпитер восстаёт против своего отца (Сатурна) . . ." — 2:349 (''SDR'', TUP).</ref> а его двенадцать крыльев обозначают двенадцать месяцев, и этот символ в своей совокупности изображает ''расовый цикл''. Но одним и тем же глифом обозначались и Иегова, и Сатурн. А это, в свою очередь, позволяет нам сделать один очень любопытный вывод, вытекающий из римско-католической догматики.  

Действительно, как признают сами же талмудисты, {{Стиль С-Капитель|САМАЭЛЬ<ref>Самаэль (סמאל) — "начальник демонов, видная фигура в талмудической и по-талмудической литературе, где он является силою разрушительной. Этимологически слово סמאל означает "яд Бога", в виду того, что он является также и ангелом смерти . . ." (Еврейск. энц. Бр. и Ефр., сс. 842-843).</ref>}} — это божественное имя одного из семи элохимов.<ref>То есть семи "ректоров", управителей, или космократоров.</ref> Кроме того, каббалисты символически изображают и Шемаля, и Самаэля в образе Сатурна, {{Стиль С-Капитель|Крона}},<ref>См. Des Esprits: "В этой сказке . . . мы сначала видим, как Крон оскопляет Урана, а затем . . . Юпитер восстаёт против своего отца (Сатурна) . . ." — 2:349 (''SDR'', TUP).</ref> а его двенадцать крыльев обозначают двенадцать месяцев, и этот символ в своей совокупности изображает ''расовый цикл''. Но дело в том, что и Иегова, и Сатурн обозначались одним и тем же глифом. А это, в свою очередь, позволяет нам сделать один очень любопытный вывод, вытекающий из римско-католической догматики.  

Целый ряд известнейших авторов, принадлежащих к латинской церкви, признают необходимость чёткого разграничения между титанами Урана — допотопными исполинами (также титанами) — и теми послепотопными гигантами, в которых они (католики) ''хотят'' видеть потомков мифического Хама.<ref>См. там же: " . . . Мы должны чётко отделять первых, небесных титанов, Уранидов, как от вторых титанов (т.е. допотопных исполинов), так и от третьих послепотопных гигантов, которые, судя по всему, соответствуют потомкам Хама . . ." — 2:349 (''SDR'', TUP).</ref> Проще говоря, необходимо ясно различать, с одной стороны, ''первозданные'' космические противодействующие силы, подчиняющиеся закону циклов, то есть человеческих гигантов-атлантов, а с другой — уже послепотопных великих адептов как

Целый ряд известнейших авторов, принадлежащих к латинской церкви, признают необходимость чёткого разграничения между титанами Урана — допотопными исполинами (также титанами) — и теми послепотопными гигантами, в которых они (католики) ''хотят'' видеть потомков мифического Хама.<ref>См. там же: " . . . Мы должны чётко отделять первых, небесных титанов, Уранидов, как от вторых титанов (т.е. допотопных исполинов), так и от третьих послепотопных гигантов, которые, судя по всему, соответствуют потомкам Хама . . ." — 2:349 (''SDR'', TUP).</ref> Проще говоря, необходимо ясно различать, с одной стороны, ''первозданные'' космические противодействующие силы, подчиняющиеся закону циклов, то есть человеческих гигантов-атлантов, а с другой — уже послепотопных великих адептов как

''правой'', так и ''левой'' руки. Но одновременно с этим они утверждают, что Михаил, "''архистратиг'' сражающегося воинства небесного, ''телохранитель Иеговы''", как будто тоже похож (см. де Мирвиля) на титана, но только к его имени добавляется прилагательное "божественный".  

''правой'', так и ''левой'' руки. Но одновременно с этим они утверждают, что Михаил, "''архистратиг'' сражающегося воинства небесного, ''телохранитель Иеговы''", как будто тоже похож (см. де Мирвиля) на титана, но только к его имени добавляется прилагательное "божественный".  

Следовательно, эти Ураниды, которые всегда именуются "божественными титанами" и которые восстали против Крона (Сатурна), а значит, обозначили себя врагами Самаэля (также одного из элохимов и синонимичного Иегове, если под Самаэлем понимать всю совокупность элохимов), идентичны Михаилу и его воинству. Одним словом, все поменялись ролями, все мятежники смешаны в одну кучу, и ни один исследователь не может уже ясно понять, кто есть кто.  

Следовательно, эти "Ураниды", которые всегда именуются "божественными титанами" и которые восстали против Крона (Сатурна), а значит, обозначили себя врагами Самаэля (также одного из элохимов и синонимичного Иегове, если под Самаэлем понимать всю совокупность элохимов), идентичны Михаилу и его воинству. Одним словом, все поменялись ролями, все мятежники смешались в одну кучу, и ни один исследователь уже не может ясно понять, кто есть кто.  

Эзотерическое прочтение способно, однако, внести ясность во всю эту кашу, в которой Иегова представлен Сатурном, а Михаил вместе со всем своим воинством превратился в сатану<ref>Коль скоро он "как будто похож" на Уранида.</ref> и восставших ангелов — кашу, возникшую в результате опрометчивых попыток некоторых излишне рьяных верующих усматривать дьявола в любом языческом боге. Подлинный же смысл этого предания имеет гораздо более глубокий философский смысл, а легенда о первом "грехопадении" (совершённом ангелами), при правильном её понимании, обретёт вполне научную окраску.

Эзотерическое прочтение способно, однако, внести ясность во всю эту кашу, в которой Иегова представлен Сатурном, а Михаил вместе со всем своим воинством превратился в сатану<ref>Коль скоро он "как будто похож" на Уранида.</ref> и восставших ангелов — кашу, возникшую в результате опрометчивых попыток некоторых излишне рьяных верующих усматривать дьявола в любом языческом боге. Подлинный же смысл этого предания имеет гораздо более глубокий философский смысл, а легенда о первом "грехопадении" (совершённом ангелами), при правильном её понимании, обретёт вполне научную окраску.