Изменения

В равной мере всё вышесказанное относится и к греческому языку, и к латыни: придёт время, и на греческом языке Эсхила (причём ещё более прекрасном в своих грядущих формах) заговорит всё население Южной Европы, тогда как санскрит перейдёт в цикл отдыха – в очередной период своей ''пралаи''. А за аттическим языком настанет черёд и латыни Вергилия. И что-то подсказывает нам, что было также и такое время – задолго до того, как чистоту священного “санскрита-бхаша”<ref>Бхаша – разговорный язык образованных слоёв. – Пер.</ref> нарушили самые первые арии-поселенцы, что расселились среди дравидского и иного туземного населения, позднее допущенного к таинствам брахманического посвящения, – когда санскрит звучал во всей своей беспримесной изначальной чистоте, а значит, он не раз переживал эти свои периоды взлёта и падения. И на то была одна простая причина: классический санскрит, пусть в чём-то и усовершенствованный Панини, был им лишь ''восстановлен''. Ни Панини, ни Катьяяна,<ref>Катьяяна Вараручи (предположит. IV-III вв. до н.&nbsp;э.) – мыслитель и грамматист древней Индии (см. Захарьин Б.А., 2009. С. 450). – Пер.</ref> ни Патанджали не создавали его, поскольку он сохранялся на протяжении всех циклов и пройдёт через немало новых циклов в грядущем.

В равной мере всё вышесказанное относится и к греческому языку, и к латыни: придёт время, и на греческом языке Эсхила (причём ещё более прекрасном в своих грядущих формах) заговорит всё население Южной Европы, тогда как санскрит перейдёт в цикл отдыха – в очередной период своей ''пралаи''. А за аттическим языком настанет черёд и латыни Вергилия. И что-то подсказывает нам, что было также и такое время – задолго до того, как чистоту священного “санскрита-бхаша”<ref>Бхаша – разговорный язык образованных слоёв. – Пер.</ref> нарушили самые первые арии-поселенцы, что расселились среди дравидского и иного туземного населения, позднее допущенного к таинствам брахманического посвящения, – когда санскрит звучал во всей своей беспримесной изначальной чистоте, а значит, он не раз переживал эти свои периоды взлёта и падения. И на то была одна простая причина: классический санскрит, пусть в чём-то и усовершенствованный Панини, был им лишь ''восстановлен''. Ни Панини, ни Катьяяна,<ref>Катьяяна Вараручи (предположит. IV-III вв. до н.&nbsp;э.) – мыслитель и грамматист древней Индии (см. Захарьин Б.А., 2009. С. 450). – Пер.</ref> ни Патанджали не создавали его, поскольку он сохранялся на протяжении всех циклов и пройдёт через немало новых циклов в грядущем.

Профессор Макс Мюллер готов признать, что за четырнадцать веков до года 1 западного летоисчисления существовало кочевое племя семитов, хорошо знакомых с искусством письма, и они – что ''исторически и научно доказано'' – располагали “книгой завета” и скрижалями “''с написанными'' на них ''словами Божьими''”.<ref>Max Müller, ''A History'', p. 498. – Пер.</ref>  

Профессор Макс Мюллер готов признать, что за четырнадцать веков до года 1 западного летоисчисления существовало кочевое племя семитов, хорошо знакомых с искусством письма, и они – что ''исторически и научно доказано'' – располагали “книгой Завета” и скрижалями “''с написанными'' на них ''словами Божьими''”.<ref>Müller, Max. 1860. P. 498. – Пер.</ref>  

И при этом тот же самый автор сообщает нам о том, что арии не умели ни читать, ни писать вплоть до самого конца брахманического периода. “Во всей брахманической литературе до периода жизни Панини (филологи) не могут найти ни одного следа, свидетельствующего о существовании письменности”.<ref>Несмотря на кавычки, эта фраза не является точной цитатой Макса Мюллера. – Пер.</ref>  

И при этом тот же самый автор сообщает нам о том, что арии не умели ни читать, ни писать вплоть до самого конца брахманического периода. “Во всей брахманической литературе до периода жизни Панини (филологи) не могут найти ни одного следа, свидетельствующего о существовании письменности”.<ref>Несмотря на кавычки, эта фраза не является точной цитатой Макса Мюллера. – Пер.</ref>  

Что ж, очень хорошо. Но каков же тот период времени, в который, с позволения востоковедов, должен был трудиться этот мудрец, ученик самого бога Шивы? Один востоковед (Бётлингк<ref>Бётлингк (Bohtlingk) Оттон Николаевич (1815-1904), немецкий и российский филолог-индолог, академик (1855), почётный член (1894) Петербургской АН. Основной труд – “Санскритский словарь”. – Пер.</ref>) относит его к середине IV века до Р.Х., тогда как более суровые исследователи (вроде профессора Вебера) помещают время жизни грамматиста не больше ни меньше как в середине II века христианской эры.  

Что ж, очень хорошо. Но каков же тот период времени, в который, с позволения востоковедов, должен был трудиться этот мудрец, ученик самого бога Шивы? Один востоковед (Бётлингк<ref>Бётлингк (Bohtlingk) Оттон Николаевич (1815-1904), немецкий и российский филолог-индолог, академик (1855), почётный член (1894) Петербургской АН. Основной труд – “Санскритский словарь”. – Пер.</ref>) относит его к середине IV века до Р.Х., тогда как более суровые исследователи (вроде профессора Вебера) помещают время жизни грамматиста ни больше ни меньше как в середине II века христианской эры.  

Да вот только, устанавливая время жизни Панини в столь примечательном соответствии с хронологией (другие расчёты приходятся на промежуток между IV веком до Р.Х. и второй половиной V века по Р.Х.), востоковеды неизбежно оказываются между двух огней. Действительно, живи Панини хоть в середине IV века до Р.Х., хоть в конце II века по Р.Х., он не мог не знать грамоты. ''Во-первых'', потому что в “Лалита-вистаре”<ref>Одно из подробных классических жизнеописаний Будды. – Пер.</ref> – то есть в признаваемом всеми санскритологами каноническом труде, который Макс Мюллер относит ко времени ''третьего'' буддийского собора (и, к тому же, труд этот переведён на тибетский язык) – рассказывается о том, как наш Господь Будда изучал, помимо деванагари, ещё и шестьдесят три других алфавита, по описанию, бытовавших в различных районах Индии. ''Во-вторых'' же, потому что, хоть Мегасфен с Неархом и утверждают, будто в их время “Законы Ману” ещё не существовали в письменном и общедоступном виде (см. Страбон, XV, 66 и 73)<ref>“Неарх рассказывает о софистах следующее... Законы у них, как общие, так и особые, не записаны и отличаются своеобразием по сравнению с законами прочих народностей” (Страбон. География. М., 1964, Кн. XV, гл. I, 66). – Пер.</ref>, но, тем не менее, Неарх приводит описание индийских приёмов изготовления бумаги из хлопка. Кроме того, он рассказывает, что письма свои индийцы писали на плотно свитых между собой кусочках хлопка (Страбон, XV, 53 и 67).<ref>“Но больше всего они проявляют воздержанности в отношении воровства. По крайней мере, по словам Мегасфена, он никогда, находясь в лагере Сандрокотта, где стояло 400-тысячное войско, не видел объявления об украденных вещах стоимостью больше 200 драхм; и это у людей, где нет писаных законов! В самом деле, по его словам, индийцы не умеют читать и писать, но разбираются во всех делах по памяти” (там же, 53). “Письма они пишут на кусках тонкой материи, очень плотно тканной, хотя остальные писатели утверждают, что они не знают письмен” (там же, 67). – Пер.</ref>  

Да вот только, устанавливая время жизни Панини в столь примечательном соответствии с хронологией (другие расчёты приходятся на промежуток между IV веком до Р.Х. и второй половиной V века по Р.Х.), востоковеды неизбежно оказываются между двух огней. Действительно, живи Панини хоть в середине IV века до Р.Х., хоть в конце II века по Р.Х., он не мог не знать грамоты. ''Во-первых'', потому что в “Лалита-вистаре”<ref>Одно из подробных классических жизнеописаний Будды. – Пер.</ref> – то есть в признаваемом всеми санскритологами каноническом труде, который Макс Мюллер относит ко времени ''третьего'' буддийского собора (и, к тому же, труд этот переведён на тибетский язык) – рассказывается о том, как наш Господь Будда изучал, помимо деванагари, ещё и шестьдесят три других алфавита, по описанию, бытовавших в различных районах Индии. ''Во-вторых'' же, потому что, хоть Мегасфен с Неархом и утверждают, будто в их время “Законы Ману” ещё не существовали в письменном и общедоступном виде (см. Страбон, XV, 66 и 73)<ref>“Неарх рассказывает о софистах следующее... Законы у них, как общие, так и особые, не записаны и отличаются своеобразием по сравнению с законами прочих народностей” (Страбон. География. М., 1964, Кн. XV, гл. I, 66). – Пер.</ref>, но, тем не менее, Неарх приводит описание индийских приёмов изготовления бумаги из хлопка. Кроме того, он рассказывает, что письма свои индийцы писали на плотно свитых между собой кусочках хлопка (Страбон, XV, 53 и 67).<ref>“Но больше всего они проявляют воздержанности в отношении воровства. По крайней мере, по словам Мегасфена, он никогда, находясь в лагере Сандрокотта, где стояло 400-тысячное войско, не видел объявления об украденных вещах стоимостью больше 200 драхм; и это у людей, где нет писаных законов! В самом деле, по его словам, индийцы не умеют читать и писать, но разбираются во всех делах по памяти” (там же, 53). “Письма они пишут на кусках тонкой материи, очень плотно тканной, хотя остальные писатели утверждают, что они не знают письмен” (там же, 67). – Пер.</ref>  

Если следовать логике рассуждения Макса Мюллера, то всё это, разумеется, не могло иметь места раньше позднейшего периода сутр. Но может ли почтенный учёный сослаться на какой-либо памятник этого сравнительно недавнего периода времени, где указывалось бы имя изобретателя этой бумаги-хлопка и время замечательного открытия? А ведь столь важное событие, как это, столь памятное нововведение не могло бы остаться никем не замеченным. Казалось бы, в отсутствии каких бы то ни было хроник такого рода нет иного выхода, как принять альтернативную теорию – а мы, арийские исследователи, считаем её бесспорным историческим фактом, – по которой письменность и соответствующие материалы для письма, как отмечено выше, были известны браминам с незапамятной древности – за много веков до той эпохи, которую прославил собой Панини.

Если следовать логике рассуждения Макса Мюллера, то всё это, разумеется, не могло иметь места раньше позднейшего периода сутр. Но может ли почтенный учёный сослаться на какой-либо памятник этого сравнительно недавнего периода времени, где указывалось бы имя изобретателя этой бумаги-хлопка и время замечательного открытия? А ведь столь важное событие, как это, столь памятное нововведение не могло бы остаться никем не замеченным. Казалось бы, в отсутствие каких бы то ни было хроник такого рода нет иного выхода, как принять альтернативную теорию – а мы, арийские исследователи, считаем её бесспорным историческим фактом, – по которой письменность и соответствующие материалы для письма, как отмечено выше, были известны браминам с незапамятной древности – за много веков до той эпохи, которую прославил собой Панини.

Выше мы уже просили читателя обратить внимание на то любопытное обстоятельство, что бога Орфея, “фракийца”(?), называют “темнокожим”. Неужели так никто и не заметил, что это и есть “''предполагаемый ведийский Рибху<ref>“Умелый”, “ловкий” (см. Dowson, ''A Classical Dictionary'', p. 266). – Пер.</ref> или Арбху, то есть носит эпитет, применяемый как к Индре'', так и к Солнцу”?<ref>Chamber’s Encyclopedia, VII, 127.

Выше мы уже просили читателя обратить внимание на то любопытное обстоятельство, что бога Орфея, “фракийца”(?), называют “темнокожим”. Неужели так никто и не заметил, что это и есть “''предполагаемый ведийский Рибху<ref>“Умелый”, “ловкий” (см. Dowson, ''A Classical Dictionary'', p. 266). – Пер.</ref> или Арбху, то есть он носит эпитет, применяемый как к Индре'', так и к Солнцу”?<ref>Chamber’s Encyclopedia, VII, 127. – {{Стиль С-Капитель|Ред.}} ''Теос.''

[Chambers’s Encyclopedia, ''A Dictionary of Universal Knowledge for the People'', vol. vii, London, 1865, p. 127. – Пер].</ref> А если это именно он “придумал буквы” и “жил в догомеровские и догесиодовские времена”, то что из этого следует? Неужели то, что под видом Орфея<ref>По Геродоту, мистерии были на самом деле принесены из Индии Орфеем.</ref> фракийских пеласгов обучал письму сам Индра, но своих собственных рупоров, собственных глашатаев – брахманов – так и оставил безграмотными вплоть до “рассвета христианства”? Или то, что почтенные господа с Запада в области хронологии больше рассчитывают на собственную интуицию, нежели на беспристрастное исследование?  

[Chambers’s Encyclopedia, 1865. P. 127. – Пер].</ref> А если это именно он “придумал буквы” и “жил в догомеровские и догесиодовские времена”, то что из этого следует? Неужели то, что под видом Орфея<ref>По Геродоту, мистерии были на самом деле принесены из Индии Орфеем.– {{Стиль С-Капитель|Ред.}} ''Теос.''</ref> фракийских пеласгов обучал письму сам Индра, но своих собственных рупоров, собственных глашатаев – брахманов – так и оставил безграмотными вплоть до “рассвета христианства”? Или то, что почтенные господа с Запада в области хронологии больше рассчитывают на собственную интуицию, нежели на беспристрастное исследование?  

Согласно исправленной мифологии, Орфей – в Греции – считался сыном Аполлона (или Гелиоса), бога Солнца, и получил от него форминкс, или ''семиструнную'' лиру – то есть, в соответствии с оккультной фразеологией, семеричное таинство, открываемое при посвящении. Индра же правит светлым сводом небесным, разгоняет облака и “возвращает солнце на небеса”. В самхите “Шатапатха-брахмана” он отождествляется с Арджуной (хоть профессор Вебер и не верит в то, что когда-нибудь существовал такой человек, как Арджуна, но, уверяем, такой человек действительно был), а Арджуна был главой Пандавов.<ref>Ещё одно доказательство того, что Пандавы были ариями, но при этом не являлись брахманами. Они принадлежали к некоему индийскому племени, жившему ещё до брахманов. Позднее они были ''брахманизированы'', а затем оказались отторгнуты, стали изгоями, получив прозвища ''млеччха'', ''яваны'' (то есть ''чуждые брахманам''). И доказательство это заключается в следующем. Дело в том, что у Панду было ''две'' жены. Как правильно отмечает профессор Макс Мюллер, вместе с мёртвым телом старого царя на костре сжигается не его “законная жена, Кунти, а любимая супруга, Мадри”. Похоже, это обстоятельство удивляет профессора, поскольку он не понимает истинной причины такого решения. Как сказано у Геродота (v, 5), у фракийцев был обычай, по которому самой любимой из жён разрешалось приносить себя в жертву на могилу мужа. Аналогичный обычай Геродот отмечает и у скифов (iv, 17), а Павсаний (iv, 2) у греков (Max Müller,“ A Hist. Sans. Lit.”, p. 48). В поэме Пандавы и Кауравы эзотерически называются ''двоюродными'', поскольку представляли собой два разных, но при этом арийских, племени. Они символизируют собой два народа, а не просто два отдельных рода.  

Согласно исправленной мифологии, Орфей – в Греции – считался сыном Аполлона (или Гелиоса), бога Солнца, и получил от него форминкс, или ''семиструнную'' лиру – то есть, в соответствии с оккультной фразеологией, семеричное таинство, открываемое при посвящении. Индра же правит светлым сводом небесным, разгоняет облака и “возвращает солнце на небеса”. В самхите “Шатапатха-брахмана” он отождествляется с Арджуной (хоть профессор Вебер и не верит в то, что когда-либо существовал такой человек, как Арджуна, хотим его уверить: такой человек действительно был), а Арджуна был главой Пандавов.<ref>Ещё одно доказательство того, что Пандавы были ариями, но при этом не являлись брахманами. Они принадлежали к некоему индийскому племени, жившему ещё до брахманов. Позднее они были ''брахманизированы'', а затем оказались отторгнуты, стали изгоями, получив прозвища ''млеччха'', ''яваны'' (то есть ''чуждые брахманам''). И доказательство это заключается в следующем. Дело в том, что у Панду было ''две'' жены. Как правильно отмечает профессор Макс Мюллер, вместе с мёртвым телом старого царя на костре сжигается не его “законная жена, Кунти, а любимая супруга, Мадри”. Похоже, это обстоятельство удивляет профессора, поскольку он не понимает истинной причины такого решения. Как сказано у Геродота (v, 5), у фракийцев был обычай, по которому самой любимой из жён разрешалось приносить себя в жертву на могилу мужа. Аналогичный обычай Геродот отмечает и у скифов (iv, 17), а Павсаний (iv, 2) у греков (Max Müller,“ A Hist. Sans. Lit.”, p. 48). В поэме Пандавы и Кауравы эзотерически называются ''двоюродными'', поскольку представляли собой два разных, но при этом арийских, племени. Они символизируют собой два народа, а не просто два отдельных рода. – {{Стиль С-Капитель|Ред.}} ''Теос.''<br>

[В ссылке на Геродота должно стоять: IV, 71, а не 17. Вероятно, это просто корректорская ошибка, но, возможно, и один из тех случаев, когда, по объяснению самой Е.П. Блаватской, видимая ей в астральном свете ссылка принимала зеркально обратный порядок, если её что-то отвлекало от работы (примеч. Б.М. Цыркова).]</ref> И, хотя в роли его отца выступает ''белокожий'' Панду, Арджуна всё же считается сыном именно Индры.  

[В ссылке на Геродота должно стоять: IV, 71, а не 17. Вероятно, это просто корректорская ошибка, но, возможно, и один из тех случаев, когда, по объяснению самой Е.П. Блаватской, видимая ей в астральном свете ссылка принимала зеркально обратный порядок, если её что-то отвлекало от работы (примеч. Б.М. Цыркова).]</ref> И, хотя в роли его отца выступает ''белокожий'' Панду, Арджуна всё же считается сыном именно Индры.  

Подобно тому, как разбросанные по всей Индии циклопические сооружения и по сей день приписываются Пандавам, так и все подобные постройки на Западе в древности приписывались пеласгам. Более того, как убедительно показал Покок в своей книге<ref>E. Pococke, ''India in Greece, or Truth in Mythology'', London, 1852. – Пер.</ref> – многажды осмеянной, поскольку содержит в себе слишком много интуитивных проблесков истины, да и филологическая учёность автора, очевидно, вызвала слишком много вопросов – Пандавы находились в Греции, где ещё и сегодня сохраняется много следов их присутствия.  

Подобно тому, как разбросанные по всей Индии циклопические сооружения и по сей день приписываются Пандавам, так и все подобные постройки на Западе в древности приписывались пеласгам. Более того, как убедительно показал Покок в своей книге<ref>Pococke E., 1852. – Пер.</ref> – многажды осмеянной, поскольку содержит в себе слишком много интуитивных проблесков истины, да и филологическая учёность автора, очевидно, вызвала слишком много вопросов – Пандавы находились в Греции, где ещё и сегодня сохраняется много следов их присутствия.  

Если Арджуну в “Махабхарате” обучает оккультной философии Кришна (воплощение универсального божественного принципа), то Орфей в менее мифологизированном облике предстаёт перед нами как  

Если Арджуну в “Махабхарате” обучает оккультной философии Кришна (воплощение универсального божественного принципа), то Орфей в менее мифологизированном облике предстаёт перед нами как  

{{Стиль А-Цитата|“божественный бард или жрец, находившийся на службе у Загрея,<ref>Загрей (букв, “великий охотник”, “великий ловчий”), в греческой мифологии одна из архаических ипостасей бога Диониса (см. Мифологический словарь, с. 215). – Пер.</ref> . . учредитель мистерий, . . изобретатель, по сути дела, всего того, что должно было способствовать формированию цивилизации и привитию более гуманной формы поклонения божеству”.<ref>Chamber's Encyclopedia, p. 127. – Пер.</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|“божественный бард или жрец, находившийся на службе у Загрея,<ref>Загрей (букв, “великий охотник”, “великий ловчий”), в греческой мифологии одна из архаических ипостасей бога Диониса (см. Тахо-Годи А.А., 1990б. С. 215). – Пер.</ref> . . учредитель мистерий, . . изобретатель, по сути дела, всего того, что должно было способствовать формированию цивилизации и привитию более гуманной формы поклонения божеству”.<ref>Chamber's Encyclopedia, p. 127. – Пер.</ref> }}

Разве можно не заметить все эти поразительные параллели, как и тот многозначительный факт, что и Арджуне, и Орфею учителями мистерий были привиты более возвышенные аспекты религии и оккультные методы их постижения? Подлинный деванагари – нефонетический алфавит – понимался в прежние времена как что-то вроде внешних символов – ''значков, применявшихся в сообщении между богами и посвящёнными смертными''. Отсюда и их глубокая сакральность, и то молчание, что на протяжении ведийского и брахманического периодов окружала всё, связанное или имеющее хоть какое-то отношение к чтению и письму. Ведь то был ''сам'' язык богов. Если бы только нашим западным критикам удалось понять, чтó древние индусы понимали под словом ''Bhutalipi, ''столь часто встречающемся в их мистических трудах, то они смогли бы установить и тот источник, из которого индусы впервые почерпнули свои знания о письменности.

Разве можно не заметить всех этих поразительных параллелей, как и того многозначительного факта, что и Арджуне, и Орфею учителями мистерий были привиты более возвышенные аспекты религии и оккультные методы их постижения? Подлинный деванагари – нефонетический алфавит – понимался в прежние времена как что-то вроде внешних символов – ''значков, применявшихся в сообщении между богами и посвящёнными смертными''. Отсюда и их глубокая сакральность, и то молчание, что на протяжении ведийского и брахманического периодов окружала всё, связанное или имеющее хоть какое-то отношение к чтению и письму. Ведь то был ''сам'' язык богов. Если бы только нашим западным критикам удалось понять, чтó древние индусы понимали под словом ''Bhutalipi, ''столь часто встречающимся в их мистических трудах, то они смогли бы установить и тот источник, из которого индусы впервые почерпнули свои знания о письменности.

Было время, когда в мире царил некий тайный язык, общий для всех оккультных школ. А значит, Орфей выучил “буквы” в ходе своего посвящения. Он тождествен Индре, а, по Геродоту, это именно он и принёс в Грецию из Индии искусство письма. Цвет его кожи – более смуглый, чем у фракийцев – указывает на его индоарийское происхождение и выдаёт в нём прежде всего “барда и жреца”, а не бога. Пеласги же, по рассказам, вышли из Фракии. Как полагают (на Западе), именно они первыми овладели искусством письма, которому затем и обучили финикийцев, а от последних уже берут начало и все современные алфавиты.  

Было время, когда в мире царил некий тайный язык, общий для всех оккультных школ. А значит, Орфей выучил “буквы” в ходе своего посвящения. Он тождествен Индре, а, по Геродоту, это именно он и принёс в Грецию из Индии искусство письма. Цвет его кожи – более смуглый, чем у фракийцев – указывает на его индоарийское происхождение и выдаёт в нём прежде всего “барда и жреца”, а не бога. Пеласги же, по рассказам, вышли из Фракии. Как полагают (на Западе), именно они первыми овладели искусством письма, которому затем и обучили финикийцев, а от последних уже берут начало и все современные алфавиты.  

И теперь в свете всех перечисленных совпадений и следствий я хочу задать вопрос, так в чью же пользу склоняются чаши весов: в пользу теории, по которой именно арии передали искусство письма народу Запада, или в пользу тех, кто утверждает, будто они вместе со своей кастой учёных брахманов, вместе с их благородным жреческим языком, восходящим к глубочайшей древности, вместе с их богатейшей и восхитительной литературой и знакомством с самыми поразительными, самыми невообразимыми потенциями человеческого духа так и оставались безграмотными вплоть до самой эпохи Панини – великого грамматиста и последнего из риши? Пусть достославные теоретики из западных колледжей сначала покажут нам реку, которая текла бы обратно от устья к жалкому горному родничку, своему первоистоку, вот тогда только мы, пожалуй, и поверим в их теорию арийской неграмотности.  

И теперь в свете всех перечисленных совпадений и следствий я хочу задать вопрос: так в чью же пользу склоняются чаши весов? В пользу теории, по которой именно арии передали искусство письма народу Запада, или в пользу тех, кто утверждает, будто они вместе со своей кастой учёных брахманов, вместе с их благородным жреческим языком, восходящим к глубочайшей древности, вместе с их богатейшей и восхитительной литературой и знакомством с самыми поразительными, самыми невообразимыми потенциями человеческого духа так и оставались безграмотными вплоть до самой эпохи Панини – великого грамматиста и последнего из риши? Пусть достославные теоретики из западных колледжей сначала покажут нам реку, которая текла бы обратно от устья к жалкому горному родничку, своему первоистоку, вот тогда только мы, пожалуй, и поверим в их теорию арийской неграмотности.  

Вся история интеллектуального развития человечества свидетельствует о том, что прежде, чем прийти к курсивному письму, люди всегда проходят стадии идеографического и пиктографического письма. А значит, это именно западные критики, отрицающие древность арийских письменных памятников, и должны предъявить нам доказательства пиктографического письма в подтверждение своей правоты. Ввиду же явного отсутствия последних, они, похоже, пытаются уверить нас в том, будто предки наши одним махом перешли от полной неграмотности к алфавиту деванагари времён Панини.

Вся история интеллектуального развития человечества свидетельствует о том, что прежде, чем прийти к курсивному письму, люди всегда проходят стадии идеографического и пиктографического письма. А значит, это именно западные критики, отрицающие древность арийских письменных памятников, и должны предъявить нам доказательства пиктографического письма в подтверждение своей правоты. Ввиду же явного отсутствия последних, они, похоже, пытаются уверить нас в том, будто предки наши одним махом перешли от полной неграмотности к алфавиту деванагари времён Панини.

Востоковедам негоже забывать те выводы, что сделал Мьюр на основании тщательного исследования “Махабхараты” в своих “Санскритских текстах” (т. I, сс. 390, 480 и 482).<ref>J. Muir, ''Original Sanskrit Texts on the Origin and History of the People of India, Their Religion and Institutions'', London, 2^nd ed., 1868. – Пер.</ref> С помощью “Махабхараты” можно убедительно доказать, что те самые ''яваны'' (которых Индия якобы и в глаза не видывала вплоть до времён Александра Македонского!) принадлежат к числу таких племён кшатриев, которые не только сами избегали общения с браминами, но порой и вызывали резкое неприятие со стороны последних, а потому уже давно из ''дважды рождённых'' превратились во “вришал” – то есть в ''отверженных изгоев<ref>''Mahābhārata Anuśāsanaparva'', verses 2103 ''ff''.</ref>'':  

Востоковедам негоже забывать те выводы, что сделал Мьюэр на основании тщательного исследования “Махабхараты” в своих “Санскритских текстах” (т. I, сс. 390, 480 и 482).<ref>Muir J., 1868. – Пер.</ref> С помощью “Махабхараты” можно убедительно доказать, что те самые ''яваны'' (которых Индия якобы и в глаза не видывала вплоть до времён Александра Македонского!) принадлежат к числу таких племён кшатриев, которые не только сами избегали общения с браминами, но порой и вызывали резкое неприятие со стороны последних, а потому уже давно из ''дважды рождённых'' превратились во “вришал” – то есть в ''отверженных изгоев<ref>''Mahābhārata Anuśāsanaparva'', verses 2103 ''ff''.</ref>'':  

{{Стиль А-Цитата|“Sakah Yavana-Kambojas tastah kshattriya jatayah Vrishalatvam parigatah Brahmánanam adarsana. Dravidas cha Kalindas cha Pulindas chapy Usinarah Kalisarpa Mahishakas tastah kshattriya jatayah” и т.&nbsp;д.<ref>J. Muir, ''Original Sanskrit Texts'', p. 482: “Эти племена кшатриев, а именно: шаки, яваны, камбоджи, дравиды, калинды, пулинды, ушинары, колисарпы и махишаки, не видя брахманов [из-за необщения с брахманами – ''перев''.], превратились во вришал”. Ср.: Mahabharata, 1893. P. 220. – Пер.</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|“Sakah Yavana-Kambojas tastah kshattriya jatayah Vrishalatvam parigatah Brahmánanam adarsana. Dravidas cha Kalindas cha Pulindas chapy Usinarah Kalisarpa Mahishakas tastah kshattriya jatayah” и т.&nbsp;д.<ref>Op. cit. P. 482: “Эти племена кшатриев, а именно: шаки, яваны, камбоджи, дравиды, калинды, пулинды, ушинары, колисарпы и махишаки, не видя брахманов [из-за необщения с брахманами – ''перев''.], превратились во вришал”. Ср.: Mahabharata, 1893. P. 220. – Пер.</ref> }}

Ссылку на то же самое можно встретить и в стихах 2158-2159. Как показывает “Махабхарата”, ''яваны'' вели своё происхождение от Турвасу – некогда кшатрия, впоследствии опустившегося и превратившегося во ''вришалу''.  

Ссылку на то же самое можно встретить и в стихах 2158-2159. Как показывает “Махабхарата”, ''яваны'' вели своё происхождение от Турвасу – некогда кшатрия, впоследствии опустившегося и превратившегося во ''вришалу''.  

А чего стоит эта хронология – в которой “первобытный индогерманский период” оказывается впереди ''древневедийского'' периода(!) – мы можем в заключение продемонстрировать на следующем примере. Ввиду приблизительности предложенных расчётов, просто невозможно и далее углубляться в эту тему, оставаясь в рекомендованных нам узких рамках статьи и не прибегая к данным, недоступным для широкой публики. Выражаясь словами профессора Макса Мюллера,

А чего стоит эта хронология – в которой “первобытный индогерманский период” оказывается впереди ''древневедийского'' периода(!) – мы можем в заключение продемонстрировать на следующем примере. Ввиду приблизительности предложенных расчётов, просто невозможно и далее углубляться в эту тему, оставаясь в рекомендованных нам узких рамках статьи и не прибегая к данным, недоступным для широкой публики. Выражаясь словами профессора Макса Мюллера,

{{Стиль А-Цитата|“Законы Ману” – это, пожалуй, единственное произведение санскритской литературы, которое до сих пор не подверглось нападкам со стороны критиков, сомневающихся в древности всего индийского. Ни один историк пока ещё не оспорил того раннего периода, который изначально был приписан “Законам” сэром Уильямом Джонсом”.<ref>Max Müller, ''A History'', p. 61.</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|“Законы Ману” – это, пожалуй, единственное произведение санскритской литературы, которое до сих пор не подверглось нападкам со стороны критиков, сомневающихся в древности всего индийского. Ни один историк пока ещё не оспорил того раннего периода, который изначально был приписан “Законам” сэром Уильямом Джонсом” (Hist. Sans. Lit., p. 61).}}

Ну и каков же, скажите на милость, этот ранний период? “Период между 880 и 1280 годами до Р.Х.”, – отвечают нам.  

Ну и каков же, скажите на милость, этот ранний период? “Период между 880 и 1280 годами до Р.Х.”, – отвечают нам.  

|}

|}

Если из полученной суммы вычесть 1203, то мы получим 3190 лет поочерёдного правления до Р.Х. Если на основании неопровержимых свидетельств санскритских текстов удастся доказать, что некоторые из этих правлений протекали ''одновременно'' и, следовательно, их линия преемственности не является последовательной (как уже однажды пытались это показать), то так тому и быть. Если хронология произвольно подгоняется под какую-то задачу или теорию, то что тут скажешь – тут и комментировать нечего. Но если попытка разобраться с цифрами и сопутствующими обстоятельствами предпринимается просто-напросто на основании “серьёзных внутренних свидетельств”, то в свете этих 3190 лет непрерывной линии преемственности могущественных и грозных индусских царей востоковедам придётся предъявить весьма вескую причину, объясняющую, отчего это авторы “Законов Ману”, похоже, и слыхом не слыхивали ни о какой Бенгалии – коль скоро за время появления Бенгальского царства мы должны принять 1280 год до Р.Х. и не ранее! Правила в науке должны действовать одинаково и в случае Панини, и в случае любых иных попыток выстроить точную хронологию. Или же это одно из тех несчастных правил, которые годятся лишь для “единичных” случаев?

Если из полученной суммы вычесть 1203, то мы получим 3190 лет поочерёдного правления до Р.Х. Если на основании неопровержимых свидетельств санскритских текстов удастся доказать, что некоторые из этих правлений протекали ''одновременно'' и, следовательно, их линия преемственности не является последовательной (как уже однажды пытались это показать), то так тому и быть. Если хронология произвольно подгоняется под какую-то задачу или теорию, то что тут скажешь – тут и комментировать нечего. Но если попытка разобраться с цифрами и сопутствующими обстоятельствами предпринимается на основании действительно “серьёзных внутренних свидетельств”, то в свете этих 3190 лет непрерывной линии преемственности могущественных и грозных индусских царей востоковедам придётся предъявить весьма вескую причину, объясняющую, отчего это авторы “Законов Ману”, похоже, и слыхом не слыхивали ни о какой Бенгалии – коль скоро за время появления Бенгальского царства мы должны принять 1280 год до Р.Х. и не ранее! Правила в науке должны действовать одинаково и в случае Панини, и в случае любых иных попыток выстроить точную хронологию. Или же это одно из тех несчастных правил, которые годятся лишь для “единичных” случаев?