Изменения

</ref>  

</ref>  

{{Стиль А-Цитата|"Персонажам лунарных мифов, изображённым в мужском обличье (Осирис-Сет, Иегова-Сатана, Христос-Иуда и другие пары лунарных близнецов — Е.П.Б.) нередко приписывается непристойное поведение<ref>См. Massey, Luniolatry, p. 187: “Персонажам лунарных мифов, изображённым в мужском обличье, нередко приписывается непристойное поведение по отношению к их матерям, сёстрам, тёщам и некоторым другим близким родственницам в связи с их происхождением в контексте лунарных мифов”.</ref> . . . С точки зрения своего феноменального воздействия, луна всегда проявляла себя цельно, как ''собственно'' луна, но обладала при этом двойственными половыми признаками и выступала в трёх лицах — как мать, как дитя и как взрослый мужчина. Поэтому дитя луны всегда и оказывалось одновременно супругом собственной матери! И тут уж никуда не ''денешься'', если у луны должен был появиться потомок. Сын был обречён на то, чтобы стать своим же собственным отцом! Подобный тип отношений был осуждён социологией в последующие времена, а поведение "лунного первочеловека" оказалось табуированным. Однако на последнем, самом необъяснимом этапе это учение стало центральной доктриной самого грубого предрассудка, какой только доводилось видеть миру, поскольку подобная лунарная феноменальность, выраженная в форме человеческих взаимоотношений, включая кровосмешение, составила самую сердцевину концепции христианской Троицы, понимаемой как единство. В результате непонимания языка символики обычная древняя аллегория превратилась в глубочайшее религиозное таинство в лунном культе наших дней. Нимало не смущаясь собственной аргументацией, римская церковь изображает Деву Марию облачённой в солнечные одежды с рогатым лунным серпом у её стоп и держащей в своих руках лунарного младенца — дитя и супруга матери-луны. Образы матери, дитя и взрослого мужчины имеют здесь фундаментальное значение. . .

{{Стиль А-Цитата|"Персонажам лунарных мифов, изображённым в мужском обличье (Осирис-Сет, Иегова-Сатана, Христос-Иуда и другие пары лунарных близнецов — Е.П.Б.) нередко приписывается непристойное поведение<ref>См. Massey, Luniolatry, p. 187: “Персонажам лунарных мифов, изображённым в мужском обличье, нередко приписывается непристойное поведение по отношению к их матерям, сёстрам, тёщам и некоторым другим близким родственницам в связи с их происхождением в контексте лунарных мифов”.</ref> . . . С точки зрения своего феноменального воздействия, луна всегда проявляла себя цельно, как ''собственно'' луна, но обладала при этом двойственными половыми признаками и выступала в трёх лицах — как мать, как дитя и как взрослый мужчина. Поэтому дитя луны всегда и оказывалось одновременно супругом собственной матери! И тут уж никуда не ''денешься'', если у луны должен был появиться потомок. Сын был обречён на то, чтобы стать своим же собственным отцом! Подобный тип отношений был осуждён социологией в последующие времена, а поведение "лунного первочеловека" оказалось табуированным. Однако на последнем, самом необъяснимом этапе это учение стало центральной доктриной самого грубого предрассудка, какой только доводилось видеть миру, поскольку подобная лунарная феноменальность, выраженная в форме человеческих взаимоотношений, включая кровосмешение, составила самую сердцевину концепции христианской Троицы, понимаемой как Единое. В результате непонимания языка символики обычная древняя аллегория превратилась в глубочайшее религиозное таинство в лунном культе наших дней. Нимало не смущаясь собственной аргументацией, римская церковь изображает Деву Марию облачённой в солнечные одежды с рогатым лунным серпом у её стоп и держащей в своих руках лунарного младенца — дитя и супруга матери-луны. Образы матери, дитя и взрослого мужчины имеют здесь фундаментальное значение. . .

Таким образом, можно легко доказать, что вся наша христология представляет собой мумифицированную мифологию и набор легенд, которые нам пытаются всучить в ''Ветхом'' и Новом Заветах под видом божественного откровения, возвещённого голосом самого Господа Бога".<ref>Там же, p. 187.</ref>}}

Таким образом, можно легко доказать, что вся наша христология представляет собой мумифицированную мифологию и набор легенд, которые нам пытаются всучить в ''Ветхом'' и Новом Заветах под видом божественного откровения, возвещённого голосом самого Господа Бога".<ref>Там же, p. 187.</ref>}}