Рассуждая о мире
Опубликовано в журнале "Теософ" (The Theosophist), 143-03 (декабрь 2021)
Ananya Sri Ram Rajan, «Speaking of Peace»
Перевод с англ.: Н. Мурашова
Ананья Шри Рам Раджан – старейший член Теософского общества в Америке и редактор публикаций Теософского ордена служения (ТОС) в Америке.
Знаете ли вы, что согласно данным сайта Visionofhumanity.org, борьба c насилием ежегодно обходится миру в 14 триллионов американских долларов? Непросто вместить в сознании такую сумму денег, остаётся только признать, что она огромна и могла бы принести пользу многим бедным людям во всём мире. На эти средства можно создать школы, построить устойчивую инфраструктуру, улучшить здравоохранение и предоставить странам средства, необходимые для ликвидации последствий стихийных бедствий.
В действительности, проблемы насилия заключаются не в мировых разногласиях, а в действиях людей. Не существует кого-то одного виновного. За беззаконные действия ответственны все. Насилие живёт в каждом из нас. Даже Ганди признавался, что у него не хватало терпения по отношению к своей неграмотной жене, с которой, говорят, он иногда жёстко обращался. Как утверждает Дж. Кришнамурти, осознание нашей склонности к насильственным действиям может изменить нас. Вопрос в том, можем ли мы её признать? Насилие может иметь утончённые формы. Оно определяется как сила, причиняющая вред или предназначенная для этого, и неважно какой характер она имеет: физический, психологический, эмоциональный или вербальный. Насилие может быть даже пассивным. Иногда мы даже не замечаем, что действуем деспотично: выносим безапелляционное суждение о человеке, навязываем своё мнение или отказываемся следовать закону, потому что так для нас удобнее. Например, мы может превысить скорость, оправдывая себя тем, что опаздываем.
Хотя многие организации заявляют, что они выступают за мир, однако используемый ими язык иногда может быть воспринят как жестокий и осуждающий. Мы можем и не заметить этого, потому что у нас уже выработан иммунитет к таким действиям. Например, слово «зло» часто используется в работе по укреплению мира (конечно, были и есть действия правительств и людей, которые заслуживают такого слова). Возникает вопрос: может ли быть мир, если мы считаем что-то злом? Если совершённое действие считается им, то люди, причастные к нему, также часто считаются жестокими. Мы не разделяем действия и людей, их совершающих.
Мир в его истинной его форме должен объединять. Мы не можем заявлять, что работаем над укреплением мира, одновременно очерняя тех, кто очерняет. Такие действия создают ещё большую дисгармонию и отсутствие взаимопонимания. Когда мы видим, что другой человек отличается от нас, единство утрачивается. Это касается всех. Наше суждение о человеке, объекте или причине мешает нам иметь объективный взгляд и нести мир и сострадание.
В интервью покойному представителю Джона Льюиса лидер движения за гражданские права о. Джон Дир задал вопрос:
«Как вы хорошо знаете, часть задачи ненасилия состоит в том, чтобы ненасильственно отвечать на личные нападки, но продолжать настаивать на истине справедливости и мира. Иисус олицетворял это, а Ганди учил нас этому. Как вы лично реагировали на полицейских, которые избивали вас и на людей, которые угрожали вам в те годы борьбы? Как вы реагировали? Как справлялись с проявлением насилия ненасильственным путём?»
И представитель Льюис ответил:
«Я верю в философию и дисциплину ненасилия. Я принял её не просто как технику или тактику, а как образ жизни, да, образ жизни. Как верующие в христианскую веру, вы должны прийти к пониманию, что в каждом человеческом существе присутствует Божественная Искра. Каждый человек – это нечто священное, нечто особенное. Мы не имеем права ни как отдельный человек, ни как нация, уничтожать Искру, которая сотворена по образу Божьему.
Я рассматривал шерифа Кларка в Сельме, или Булла Коннора в Бирмингеме, или Джорджа Уоллеса, губернатора Алабамы, как жертв системы. В нашу задачу не входило уничтожение этих людей, но мы хотели ликвидировать порочную и злую систему. Поэтому атака должна быть направлена не против людей, а против обычаев, традиций и несправедливых законов» (johndear.org).
Представитель Льюиса был христианином, который жил своей верой. Но его слова могли бы легко исходить от студента теософии, поскольку смысл их один и тот же: «Мы не имеем права ни как отдельный человек, ни как нация в целом, уничтожать эту Божественную Искру». Это один из главных принципов, с которого мы можем начать работу по уничтожению насилия и устремлённости к миру. Его слова похожи на призыв Анни Безант: «О сокровенная жизнь, … Пусть те, кто чувствует себя единым целым с Тобой, знают, что они, таким образом, едины с каждым другим».
Как отмечает представитель Льюиса, ненасилие – это образ жизни, ежедневная дисциплина наблюдения за своими мыслями, выражение себя в словах и действиях. Это понимание, что каждый человек, с которым мы сталкиваемся, приятный он или нет, может научить видеть нас самих. Как он говорит: «Каждая человеческая личность – это нечто священное, нечто особенное».