Джадж У.К. - ЕПБ в Энгиене

Весной 1884 года Е.П.Б. жила на Рю-Нотр-Дам-де-Шан в Париже, в этом доме жили полковник Олкотт, Мохини М. Чаттерджи и автор. Иногда Бертрам Кейтли тоже бывал там. Как всегда (так как я знал Е.П.Б. в течение последних семнадцати лет) и везде она целыми днями занималась написанием сочинений, кроме тех случаев, когда кто-то приезжал или приходил к ней. Её постоянно навещали люди из разных слоёв общества, и среди прочих была графиня д’Адемар, которая немедленно стала открыто восхищаться Е.П.Б. и пригласила её в замок, принадлежащий графу в Энгиене, находящийся сразу за городом, в числе её приглашённых был я и Мохини Чаттерджи. Бертрам Кейтли также был приглашён на несколько дней. Приглашение было принято, и мы все отправились в Энгиен, где Е.П.Б. были отведены две большие комнаты на первом этаже, а остальные спали в комнатах на верхних этажах. Были созданы все удобства для нашего любимого друга, там она продолжала писать, в то время как я по её просьбе внимательно читал, сидя в той же комнате, «Разоблачённую Изиду», делая пометки внизу каждой страницы, так как она намеревалась использовать их при написании «Тайной доктрины».

С одной стороны дома было озеро, а огромная территория, покрытая редким лесом, отделяла дом от дороги; часть этой территории занимал хорошо ухоженный фруктовый сад и цветники. Необходимо дать небольшое описание комнат. Широкая лестница вела наверх в вестибюль; с одной стороны от неё, обращённой к дороге, была бильярдная, стеклянная дверь которой выходила на свинцовую крышу крыльца; окна столовой выходили на противоположную сторону, к озеру, из неё можно было пройти в гостиную, расположенную под прямым углом к бильярдной. Окна гостиной выходили на три стороны, так что оттуда можно было видеть сад и озеро. У стены напротив двери в столовую стоял рояль, а между двумя боковыми окнами можно было видеть мраморную плиту с орнаментом; между окнами недалеко от рояля был камин, а через угловое окно открывался вид на озеро. Каждый вечер обычно в гостиной велась оживлённая беседа, и так же, как в столовой, демонстрировались некоторые феномены, которые, в действительности, были не столь интересны, как слова Е.П.Б., сказанные ею в шутку или всерьёз. Очень часто сестра графини д'Адемар играла на рояле так чудесно, что вызывала восхищение даже Е.П.Б., которая в этом хорошо разбиралась. Я хорошо запомнил одну мелодию, только что вошедшую в моду в Париже, которая очень нравилась Е.П.Б., так что она часто просила повторить её. Эта мелодия заставляла задумываться о вдохновении свыше и о грандиозных замыслах природы. Часто велись оживлённые дискуссии с графом с одной стороны, и Е.П.Б. с другой стороны, и часто в самый разгар беседы она вдруг обращалась к Мохини или ко мне, которые сидели тут же и слушали, чтобы повторить нам те же мысли, что промелькнули в нашем мозгу.

Граф д'Адемар не просил демонстрировать феномены, но часто говорил, что если бы он и несколько его друзей верили в теософию, то, пожалуй, это бы имело хороший результат для Франции. В сердце мы втайне надеялись, чтобы были продемонстрированы феномены в этом доме, но никто не предлагал этого Е.П.Б. Хотя однажды за ужином, на котором присутствовали граф и графиня, их сын Рауль, Е.П.Б., Мохини, сестра графини, я, и ещё кто-то, вокруг стола стал распространяться сильный и незабываемый аромат, который, как было известно близким друзьям Е.П.Б., часто сопровождал феномены или появлялся сам по себе, и ясно ощущался некоторыми людьми, не знавшими его ни до, ни после. Конечно, многие скептики не видят ничего особенного в этом, но автор и другие люди хорошо знают, что этот запах сам по себе является феноменом, и что он был передан по воздуху через многие километры, как послание от Е.П.Б. или от тех сокровенных лиц, которые часто помогают в феноменах или обучении. На этот ужин, или на какой-то другой во время нашего пребывания, мы все собрались, придя из цветника. Я сорвал небольшой бутон розы и положил его на край стакана между мной и сестрой графини, сидевшей слева от меня, а Е.П.Б. сидела справа от меня. Эта дама начала говорить о феноменах, интересуясь, может ли Е.П.Б. делать то же, что рассказывают об индийских йогах. Я ответил, что она может, если захочет, но не просите её, потом добавил, что она может сделать так, что этот небольшой бутон розы быстро расцветёт. Тогда Е.П.Б. протянула руку к розе, не прикасаясь к ней и ничего не говоря, продолжала одновременно вести беседу и ужинать. Мы наблюдали за бутоном до конца ужина и видели, что он заметно вырос за это время и почти полностью раскрылся.

На следующий вечер мы некоторое время сидели в гостиной без света, луна светила над озером и всё стихло в природе, и Е.П.Б. впала в задумчивое состояние. Вскоре она встала, подошла к угловому окну, выходящему на озеро, и через мгновение комната озарилась вспышкой нежного света, а она тихо улыбнулась. Вспоминая об этом вечере, графиня д'Адемар пишет мне в июне того же года:

«Е.П.Б., казалось, окунулась в свои мысли, потом внезапно поднялась со стула, подошла к открытому окну и подняла руку в повелительном жесте, тихая музыка, слышимая издалека, приближаясь и нарастая, ворвалась в виде прекрасной мелодии в гостиную, где мы сидели. Мохини бросился к ногам Е.П.Б. и поцеловал край её балахона, это действие, по-видимому, было результатом глубочайшего восхищения и уважения, которое мы все испытывали к прекрасному существу, и потерю которого мы никогда не перестанем оплакивать».

Мы все хорошо слышали эту астральную музыку, и граф особенно отметил её красоту и уменьшение звучания, когда она стала уплывать в неведомые дали. Весь дом ночью был наполнен звучанием колокольчиков; когда другие отправились спать, я ещё долго не ложился. Их звучание было похоже на сигналы, идущие в комнату Е.П.Б. внизу. И ещё не единожды во время наших прогулок в парке под роскошными деревьями, эти звуки пролетали мимо нас, иногда слышимые всем, а иногда только одному или двоим.

На свинцовой крыше крыльца было место, где после ужина мы иногда сидели, и в некоторые из тех восхитительных вечеров к нам присоединялась графиня Вахтмейстер, которая впоследствии сделала так много, чтобы скрасить пребывание Е.П.Б. в Вюрцбурге и других местах. Мы много беседовали об оккультизме. В одной из таких бесед мы говорили об изображениях в астральном свете, и Е.П.Б. сказала: «Вы же знаете, что он движется, как и всё другое в космосе, и что придёт время, когда он как бы улетучится, уступая место другой массе того же "света"».

С чувством огромного сожаления мы покинули это восхитительное место, где царила тишина и где Е.П.Б. могла работать среди красоты и в тиши природы. Этого нельзя изгладить из памяти, потому что там нашего друга и учителя не беспокоили охотники за любопытными фактами, и таким образом она свободно являла нам, тем кто верил в неё, черты своей многогранной природы, которые радовали, наставляли и возвышали всех нас.

Остаётся только рассказать об одном случае со слов других людей. Я взял с собой книгу, которую не успел там дочитать, и перед отъездом из Франции поехал в Энгиен, чтобы вернуть её. Там я встретил графиню д'Адемар, которая рассказала о своеобразном и неповторимом аромате, о котором я говорил выше, появившемся в доме после того, как мы уехали. Это было однажды вечером, примерно через два дня после отъезда Е.П.Б. За ужином были граф и графиня д'Адемар и несколько их друзей. После ужина все прошли в гостиную и вскоре заметили этот аромат. Он распространялся, как они сказали мне, струями; они сразу начали искать по комнате его источник и обнаружили его в вышеописанной мраморной плите, из одного места которой он распространялся сильными струями. Аромат быстро наполнял комнату, как графиня рассказывала мне, что они были вынуждены открыть окна; аромат был очень сильным. По возвращении в Париж я рассказал об этом Е.П.Б., на что она сказала: «Бывает».