Перевод с 1-го английского издания: В.В. Базюкин
7. "Это твоё нынешнее колесо", — сказало пламя искре. — "Ты — это я само, моё подобие и тень моя. Я облачилось в тебя, и ты — моя вахана (носитель) вплоть до дня "Будь с нами", когда ты вновь станешь мною, а другие — тобою и мною". (а) И тогда строители, облачившись в своё первое одеяние, спускаются на сияющую землю, чтобы править над людьми — которые они сами и есть. . . . " (б).
(а) В тот день, когда "искра вновь станет пламенем (т. е. когда человек сольётся со своим дхьян чоханом), мною, а другие — тобою и мною", как сказано в стансе, означает следующее: во время паранирваны (когда пралайя вернёт к изначальному принципу не только материальные и психические тела, но даже все духовные эго) все прошлые, настоящие и даже будущие
| 266 | 266 |
человечества, как и всё остальное, будут представлять собой единое целое, в котором все будут одинаковы. Всё вольётся в Великое Дыхание. Иными словами, всё "погрузится в Брахмана", в божественное единое.
Считать ли это уничтожением, аннигиляцией, как полагают некоторые? Или усматривать в этом атеизм, как склонны делать другие критики, поклоняющиеся личному богу и отстаивающие нефилософскую идею рая? Ни то, ни другое. Нет никакого смысла возвращаться к вопросу о том, является или нет атеизмом то, что на самом деле представляет собой духовность самого возвышенного толка.
Усматривать в нирване аннигиляцию — это всё равно, что говорить о человеке, погружённом в глубокий сон без сновидений — в такой сон, который не оставляет никаких впечатлений в физической памяти и мозге, так как высшее "я" спящего в эти часы находится в своём изначальном состоянии абсолютного сознания, — будто он также аннигилирован. Но последний пример отвечает лишь на одну часть вопроса — он затрагивает наиболее материальный его аспект, поскольку то воссоединение, о котором идёт речь в приведённой шлоке, ничуть не похоже на "сон без сновидений" — наоборот, это абсолютное бытие, это не обусловленное никакими качествами единое, то есть состояние, для описания которого наш человеческий язык абсолютно и безоговорочно непригоден. Более-менее полное представление об этом возможно составить только из панорамы видений, открывающихся душе, благодаря духовному мыслетворчеству божественной монады. Не теряется при этом и индивидуальность — и даже эссенция личности, если от неё вообще что-то остаётся, — потому что всё это также воссоединяется [с изначальным принципом]. И каким бы беспредельным состояние паранирваны ни казалось человеку, оно всё же имеет свои пределы в вечности. И по её (паранирваны) завершении та же монада вновь выходит из неё, уже в качестве какого-то более высокого существа, пребывающего на более высоком плане, для того чтобы приступить к новому циклу более совершенной деятельности.
Человеческий ум на своём нынешнем этапе развития не в силах прорваться к этому плану мышления. Он в бессилье останавливается перед лицом непостижимой абсолютности и вечности.
(б) "Блюстители" правили человечеством в течение всей сатья-юги и нескольких других менее продолжительных юг вплоть до наступления эпохи Третьей корневой расы, после чего начинается время патриархов, героев и манов[1] (см. "Список египетских династий, составленный жрецами для Солона") — воплощений низших дхьяни, вплоть до царя Менеса и царей из числа людей у других народов — все их имена аккуратно записаны.
На взгляд символогов, эта мифопоэтическая эпоха — разумеется, всего лишь красивая сказка. Но поскольку легенды и даже хроники подобных божественных царских династий (династий правивших людьми богов и последующих династий героев и исполинов) сохранились в летописях у всех народов земли, то трудно объяснить, как эти народы всего мира, порой разделённые друг от друга огромными
| 267 | 267 |
океанами и жившие в разных полушариях — например, древние перуанцы, мексиканцы и халдеи — могли придумать одни и те же "сказки", где события протекают в одном и том же порядке.[1]
Но мы располагаем историей, которую нам излагает Тайное учение. Да, она эзотерична и опирается на предания, но, тем не менее, она гораздо более достоверна, чем история, написанная непосвящёнными (профанами), а посему мы имеем такое же право на собственные верования, как и все остальные люди, будь то последователи какой-либо религии или скептики. И, согласно нашему Учению, многочисленными и самыми разными народами Земли некогда правили божественные цари и вожди, посылаемые дхьяни-буддами, которые принадлежат к двум наивысшим группам — "блюстителям" и "архитекторам". Цари и вожди обучили человечество ремёслам и наукам, а дхьяни-будды открыли воплотившимся монадам — едва-едва сбросившим с себя оболочки низших царств (и потому утратившим всякое воспоминание о своём божественном происхождении) — великие духовные истины о потусторонних мирах (см. том II, "Божественные династии").
Итак, в стансе говорится о том, как блюстители спустились на Землю и правили людьми — "которыми они же сами и являются". Эти правители-цари ещё в предыдущих Кругах завершили свои циклы на Земле и в других мирах. В будущих манвантарах они возвысятся и войдут в системы, более высокие, чем мир нашей планеты, а их место займут лучшие из лучших представителей нашего человечества, первопроходцы, пролагающие тяжёлый и тернистый путь к прогрессу. В следующей великой манвантаре представители уже нашего жизненного цикла станут учителями и водителями для нового человечества, монады которого сегодня, возможно, пока ещё заключены — в состоянии полусознания — в тела самых интеллектуально одарённых особей животного царства, а их низшие принципы, возможно, будут одушевлять наивысших представителей царства растительного.
Так протекают циклы семеричной эволюции в семеричной природе: духовной (или божественной); психической (или полубожественной); интеллектуальной, пассионарной, инстинктивной (или когнитивной); полутелесной и чисто материальной (или физической). Все они разворачиваются и развиваются циклично, переходя из одной в другую двумя способами: центробежно и центростремительно, оставаясь едиными в своей изначальной сущности, но проявляясь в семи аспектах. Самой низшей из них, разумеется, является та природа, которая соответствует
[1] См. Огюст Ле-Плонжон. Священные таинства у индейцев майя и киче 11500 лет тому назад (Auguste le Plongeon, "Sacred Mysteries among the Mayas and the Quiches, 11,500 years ago"), где автор указывает на сходство обрядов и верований у народа Египта и у других описываемых им народов. Древнее иератическое письмо у народа майя и у египтян практически одинаково.
| 268 | 268 |
нашим пяти физическим чувствам и воспринимается ими.[1] Это относится к любой индивидуальной жизни — как человеческой, так и чувствующей животной и растительной, — а каждая из них представляет собой микрокосм своего более высокого макрокосма. Это же относится и к вселенной, которая периодически вступает в состояние проявленности ради того, чтобы обеспечить коллективный прогресс бесчисленным жизням, этим выдохам Единой Жизни, с тем чтобы в процессе вечного становления каждый космический атом в этой бесконечной вселенной, переходя от изначальной бесформенности и неосязаемости к смешанной полуземной природе, а затем к материи в полном смысле этого слова и по завершении этого восходя с каждым этапом всё выше и выше к конечной цели — так вот, чтобы каждый атом, говорим мы, путём индивидуальных заслуг и усилий мог бы достичь того плана, на котором он снова станет единым и ничем не обусловленным всё.
Но между этими альфой и омегой тянется утомительная "дорога", усеянная терниями, "которая ведёт сначала вниз, а там —
Взмывает всё выше и выше, |
Отправляясь в свой долгий путь непорочно-чистым, а затем погружаясь всё глубже и глубже в греховность материи и связывая себя всё теснее с каждым атомом в проявленном Пространстве, странник путём борьбы и страдания в каждой форме жизни и бытия добирается всего лишь до дна материального ущелья — лишь до середины отведённого ему пути — и вот тогда-то ему и удаётся осознать себя частью коллективного человечества. Того самого, которое он создал по своему образу.
И теперь, чтобы, возвращаясь домой, взять новую высоту, этот "бог" должен одолеть изнурительный и крутой подъём на Голгофу жизни — пережить мýку существования, наполненного самосознанием. Подобно Вишвакарману, он должен принести себя в жертву самому же себе ради искупления всех тварей земных — он должен воскреснуть, преобразившись из множества жизней в Жизнь Единую. В этом случае он действительно вознесётся на небеса, где, погрузившись в непостижимое абсолютное бытие и блаженство паранирваны, он обретёт безусловное царствие, откуда и начнёт свой новый спуск при следующем своём "явлении", которого одна часть человечества, веря в мёртвую букву писаний, ожидает в виде второго пришествия, а другая — в виде последнего аватары, "аватары Калки".[3]
[1] Которых, как мы покажем ниже, на самом деле, семь — так утверждается в древнейших упанишадах.
Сноски
- ↑ Предков.
- ↑ Фрагмент стихотворения "Does the road wind up-hill all the way?" английской поэтессы Кристины Росетти (Christina Rosetti), (5 декабря 1830 г. — 29 декабря 1894 г.).
- ↑ См. У.Дж. Уилкинс. Мифология индусов (W. J. Wilkins, "Hindu Mythology," 1882): "Когда Вишну в форме Кришны вернулся на небеса, началась четвёртая юга — кали юга. . . эпоха нечестивости и раздоров. . . . По её окончании Вишну снова должен явиться на землю уже под именем Калки, чтобы положить конец греховности и установить царство праведности" — p. 205 (SDR, TUP).