Редакция 21-го века (в работе)
| 83 | 83 |
Распространение вселенной под «дыханием огня» очень изобразительно, если рассматривать это, как период огненной туманности, о котором современная наука так много говорит и в действительности так мало знает.
Великий жар разбивает составные элементы и растворяет
| 84 | 84 |
небесные тела в их первичный единый элемент, – так объясняют комментарии.
«После разложения тела в его первичную сущность, будучи вовлечённым в поле притяжения к фокусу или центру тепла (энергии), которые во множестве носятся в пространстве во всех направлениях, это тело, живое или мёртвое, обращается в пар и сохраняется в «Лоне Матери» до тех пор, пока фохат, собрав несколько сгустков космической материи (туманности), не пустит его снова в движение, дав ему импульс, и, развив необходимую теплоту, предоставит ему следовать его новому росту».
Распространение и сокращение «ткани» (т. е., мирового вещества или атомов) выражает здесь пульс движения; ибо это есть правильное сокращение и распространение бесконечного и безбрежного Океана, того, что мы можем назвать нуменом материи, исходящего из свабхават, которое порождает всемирную вибрацию атомов. Но это предпосылает ещё нечто другое. Это показывает, что древние были знакомы с тем, что вызывает сейчас недоумение многих учёных и, особенно, астрономов – с причиною первого раскаления материи или мирового вещества, парадоксом теплоты, произведённой охлаждающим сжиманием и другими подобными космическими загадками – ибо это безошибочно указывает на знание древними подобных явлений. «Существует теплота, внутренняя и внешняя, в каждом атоме», – говорят рукописи Комментариев, к которым писательница имела доступ. «Дыхание Отца (духа) и Дыхание (или теплота) Матери (материи)»; и они дают объяснение, доказывающее, что современная теория угасания солнечных огней, вследствие утери тепла через излучение, ошибочна. Предположение это ложно, даже по признанию самих учёных. Ибо, как указывает проф. Ньюкомб[1]
«теряя теплоту газообразное тело сжимается, и количество тепла, порождённое сжиманием, превышает то количество, которое оно должно было потерять, чтобы произвести сжимание».
Этот парадокс, что тело становится тем горячее, чем сильнее сжимание, произведённое его охлаждением, повело к длительным прениям. Избыток теплоты, таковы возражения, теряется излучением, и предположить, что температура не понижается pari passu [одновременно] с уменьшением объёма под постоянным давлением, значит ни во что не ставить закон Шарля. Сжимание развивает тепло, это верно; но сжимание (от охлаждения) не способно развить полное количество тепла, существующее в данное время в массе, или даже поддержать тело в постоянной температуре и т. д. Проф. Уинчелл пытается примирить этот парадокс – в действительности только кажущийся, как
| 85 | 85 |
доказал это Дж. Гомер Лэйн[2] – предположив, что существует «нечто кроме тепла». «Не может ли это быть, – вопрошает он, – просто взаимное отталкивание молекул, которое изменяется согласно какому-то закону расстояния[3]?» Но даже это не примирит никого, если только это «нечто кроме тепла» не будет обозначено, как «Беспричинное Тепло», «Дыхание Огня», всетворческая Сила плюс абсолютный разум, который вряд ли будет допущен физической наукой!
Но, во всяком случае, чтение этого станса, несмотря на его архаическую фразеологию, указывает, что он более научен, нежели даже современная наука.
Сноски