Теософ: различия между версиями

|отдел=11, F

Теософ не верит ни в Божественные, ни в Сатанинские чудеса. На таком расстоянии во времени он может добиться только prima facie свидетельства и судить о них по тем результатам, на которые претендуется. Для него нет ни святых, ни колдунов, ни пророков, ни предсказателей; а только адепты или знатоки по производству деяний феноменального характера, оцениваемые по их словам и деяниям. Единственное различие, которое он в состоянии сделать теперь, зависит от достигнутых результатов – по свидетельствам, были ли эти результаты благотворны или вредоносны по своему характеру воздействия на тех, за кого или против кого сила этого Адепта была применена. Оккультист не может и ему ''нельзя'' руководствоваться произвольными суждениями последователей той или иной религии о чудодеях той или другой религии. Христианина – чья религия приказывает ему считать Петра и Павла Святыми, и боговдохновенными апостолами, а Симона и Аполлония – кудесниками и некромантами, служащими Силам Зла и получающими от них помощь, – можно вполне оправдать, если он является истинным правомерным христианином. Но также и оккультист оправдан, если он хочет служить истине и только истине, отвергая такой односторонний взгляд. Ученику Оккультизма нельзя принадлежать к какому-либо вероисповеданию или секте, но все же он обязан оказывать внешнее уважение каждому вероисповеданию и верованию, если он хочет стать Адептом Закона Добра. Он не должен быть связанным предвзятыми и сектантскими мнениями кого-либо, а должен сформировать свои собственные мнения и прийти к своим собственным заключениям в соответствии с правилами доказательств, доставляемых ему тою Наукою, которой он посвятил себя. В качестве иллюстрации к сказанному: если оккультист является буддистом, то в то время как он будет рассматривать Готаму Будду, как величайшего Адепта, какой когда-либо жил, как воплощение самоотверженной любви, беспредельного милосердия и моральной благости, он будет рассматривать в том же свете и Иисуса, провозглашая Его другим таким же воплощением всех божественных добродетелей. Он будет чтить память этого великого Мученика даже в то время, когда будет отказываться признавать в нем воплощение на земле Единого Верховного Божества, и «Самого Бога Богов» в Небесах. Он будет лелеять образ этого идеального человека за его личные добродетели, а не за те претензии, какие возлагали на него фанатические мечтатели первых веков и хитроумно расчетливые Церковь и Богословие. Он даже поверит в большинство «приписываемых чудес», но только будет объяснять их в соответствии с правилами своей Науки и по своему психическому распознаванию. Отвергая термин «чудо» – в смысле богословском, считающим это событием, совершившимся «вопреки установленным законам природы» – он, тем не менее, будет рассматривать его как отклонение от (до сих пор) известных Науке законов, что совсем другое дело. Кроме того, оккультист будет, основываясь на prima facie свидетельстве «Евангелий» – доказанных или нет – причислять большинство таких деяний к благотворной, божественной Магии, хотя он будет оправдан, рассматривая такие события, как изгнание бесов с переселением их в стадо свиней<ref name="ftn0">«Матфей», VIII, 30–34.</ref>, как аллегорические и пагубные для истинной веры по смыслу их мертвой буквы. Вот взгляды, которых придерживался бы настоящий беспристрастный оккультист. И в этом отношении даже фанатические мусульмане, которые рассматривают Иисуса из Назарета, как великого Пророка и оказывают Ему почитание, дают полезный урок милосердия христианам, которые учат и считают, что «религиозная веротерпимость нечестива и абсурдна»<ref name="ftn1">«Dogmatic Theology», III, 345.</ref>, и которые никогда не отзываются о пророке Ислама иначе, как о «ложном пророке».

Итак, если вы спрашиваете меня о том, как мы понимаем долг теософа — практически и с учётом кармы, — я отвечу вам: наш долг состоит в том, чтобы безропотно, до последней капли пить чашу жизни, что бы она ни хранила в себе; срывать розы жизни лишь для того, чтобы их благоуханием могли насладиться ''другие'', самим же довольствоваться лишь шипами, если им нельзя насладиться, не лишив этого аромата кого-либо другого.  

''Спрашивающий.'' Всё это весьма туманно. Что же вы делаете сверх того, что делают христиане?  

''Теософ.'' Дело не в том, что делаем мы, члены Теософического Общества — хотя некоторые из нас стараются сделать всё возможное — а в том, насколько дальше теософия ведет к добру, чем современное христианство. Я говорю: ''действие'', энергичное действие, вместо простых намерений и разговоров. Человек может быть таким, каким ему угодно, самым что ни на есть земным, эгоистичным и жестокосердным, даже отъявленным мошенником, и это не помешает ему называть себя христианином и другим считать его таковым. Но ни один теософ не имеет права называться теософом, если он в полной мере не усвоит правоту трюизма Карлайла<ref name="ftn2">Карлайл, Томас (1795-1881) — английский философ, писатель и историк — прим. ред.</ref>: "Целью человека является ''действие'', но не ''мысль'', какой бы благородной она ни была", — и если он не приведет свою ежедневную жизнь в соответствие с этой истиной. Исповедание истины ещё не означает жизнь по ней; и чем прекраснее и великолепнее эта истина звучит, чем громче говорится о добродетели и долге вместо практики их в жизни, — тем сильнее она будет напоминать плод Мёртвого моря. ''Лицемерие'' — один из самых отвратительных пороков, и он является самой характерной чертой величайшей протестантской страны нашего столетия — Англии.  

''Спрашивающий.'' Значит, вы считаете самопожертвование долгом?  

''Теософ.'' Считаем; и объясняем это, показывая, что альтруизм является неотъемлемой частью саморазвития. Но мы должны различать. Человек не вправе морить себя голодом ''до смерти'' ради того, чтобы кто-то другой мог иметь пищу, если не очевидно, что жизнь этого другого человека более полезна для многих, чем его собственная. Но его долг — жертвовать своими удобствами и трудиться для других, если они не в состоянии работать сами. Его долг — отдать то, что всецело принадлежит ему и не может никому, кроме него, принести пользы до тех пор, пока он эгоистично удерживает это от остальных. Теософия учит самоотречению, но она не учит необдуманному и бесполезному самопожертвованию и отнюдь не оправдывает фанатизм.  

''Спрашивающий.'' Но как нам достичь такого возвышенного состояния?  

''Теософ.'' Просвещенным применением наших заповедей на практике. Используя свой высший разум, духовную интуицию и нравственное чувство, а также следуя велениям того, что мы называем "тихим голосом" нашей совести, который и есть голос нашего "Я", и говорит в нас громче землетрясений и громов Иеговы, в которых "нет Господа".  

''Спрашивающий.'' Если таков наш долг по отношению к человечеству в целом, то что вы понимаете под долгом в отношении наших близких?  

''Теософ.'' То же самое плюс те обязанности, которые накладываются семейными узами.  

''Спрашивающий.'' Значит это неправда, когда говорят, что человек вступает в Теософическое Общество не раньше, чем начнёт постепенно отдаляться от жены, детей и семейного долга?  

''Теософ.'' Это безосновательная клевета, как и многое другое. Первый долг теософа — исполнять свои обязанности по отношению ко ''всем'' людям, а в особенности — к тем, с кем он связан ''особыми'' обязательствами, потому что он либо добровольно возложил их на себя, как брачные узы, либо потому, что судьба связала его с ними — я имею в виду долг по отношению к родителям или близким родственникам.  

''Спрашивающий.'' А в чём долг теософа перед самим собой?  

''Теософ.'' Покорять своё низшее "я", чтобы им управляло Высшее "Я". Очищаться внутренне и нравственно, не бояться никого и ничего, кроме суда своей собственной совести. Избегать половинчатости — если теософ считает что-либо правильным, пусть делает это открыто и смело, если же считает неверным — пусть вообще никогда не касается этого. Долг теософа — облегчать свою ношу размышлением над мудрым афоризмом Эпиктета: "Не уклоняйтесь от своего долга, ''каким бы пустым порицаниям ни подвергал вас глупый мир'', поскольку суждения его не в вашей власти и, следовательно, нисколько не должны заботить вас".  

''Спрашивающий.'' Но предположим, что член вашего Общества оправдывает свою неспособность проявлять альтруизм в отношении других людей тем, что "милосердие начинается дома", и утверждает, что он либо слишком занят, либо слишком беден, чтобы приносить пользу человечеству или отдельным людям — каковы ваши правила в этом случае?  

''Теософ.'' Никто ни под каким предлогом не вправе говорить, что он ничего не может сделать для других. "Исполняя надлежащий долг в надлежащем месте, человек может сделать весь мир своим должником", — сказал один английский писатель. Вовремя подать чашку холодной воды томимому жаждой путнику — более благородный долг и более ценно, нежели некстати раздать дюжину бесплатных обедов тем, кто в состоянии самостоятельно заплатить за них. Человек, не усвоивший этого, никогда не станет ''теософом''<nowiki>; но, тем не менее, он может оставаться членом нашего Общества. У нас нет никаких правил, заставляющих человека стать практическим теософом, если он сам не желает быть им. </nowiki>

''Спрашивающий.'' Тогда зачем ему вообще вступать в Общество?  

''Теософ.'' Это лучше знать ему самому, так как и в этом мы не имеем права что-либо предрешать за человека, даже если всё общество будет против него, и я могу вам сказать почему. В наши дни глас народа — во всяком случае, голос образованной его части — уже более не глас божий, а лишь голос предубеждения, эгоистических побуждений, зачастую же и просто непопулярности. Наш долг — широко сеять семена для будущего и следить за тем, чтобы они были хорошими; не останавливаться, выясняя, ''почему'' надо это делать, с какой стати и по какой причине мы обязаны терять наше время, раз теми, кто будет снимать урожай в грядущие дни, мы уже не будем.  

''Спрашивающий.'' Каким образом члены Теософического Общества могут помочь этой работе?  

''Теософ.'' Во-первых, изучая и постигая теософические доктрины, чтобы затем они могли научить им других людей, в особенности, молодых. Во-вторых, используя любую возможность для того, чтобы рассказать и объяснить другим, что такое теософия и чем она не является; устраняя неверные представления и пробуждая интерес к предмету. В-третьих, участвуя в распространении нашей литературы, покупая книги, когда у них есть для этого средства, давая их читать и убеждая своих друзей поступать так же. В-четвертых, любыми доступными им законными средствами защищая Общество от несправедливой клеветы, которой оно подвергается. В-пятых же — и это самое важное — примером собственной жизни.  

''Спрашивающий.'' Но допустим, что услышанное им является правдой или может быть правдой, которая ему неизвестна?  

''Теософ.'' Тогда он должен потребовать веских доказательств этого утверждения и беспристрастно выслушать обе стороны, прежде чем позволит обвинению остаться неопровергнутым. Вы не вправе поверить в дурное, пока не получите неоспоримых доказательств истинности этого заявления.  

''Спрашивающий.'' Что же следует делать тогда?  

''Теософ.'' Необходимо проявлять жалость и снисходительность, милосердие и долготерпение, побуждающее нас прощать наших грешных братьев и выносить, по возможности, самый мягкий приговор тем, кто заблуждается. Теософу никогда не следует забывать о том, что всё это вызвано недостатками и немощью человеческой природы.  

''Спрашивающий.'' Должен ли он в таких случаях прощать полностью?  

''Теософ.'' В любом случае, и особенно — если согрешили против него.  

''Спрашивающий.'' Но, если поступая так, он рискует причинить вред или допустить причинение вреда кому-либо, то что тогда он должен делать?  

''Теософ.'' Соблюдать свой долг; следовать тому, что говорит ему его совесть и его высшая природа, но только по зрелом размышлении. Справедливость состоит в непричинении вреда всякому живому существу; но она приписывает нам также никогда не позволять виновному действовать беспрепятственно, нанося вред многим или хотя бы одному невинному человеку.  

''Спрашивающий.'' Каковы другие запреты?  

''Теософ.'' Ни один теософ не должен довольствоваться праздной легкомысленной жизнью, которая не приносит пользы ни ему самому, ни, тем более, другим людям. Он должен трудиться для пользы тех немногих, кто нуждается в его помощи, если уж он не в состоянии напряженно работать для всего человечества и таким образом способствовать продвижению всего дела теософии.  

''Спрашивающий.'' Это требует недюжинной натуры, и скорее всего, окажется для некоторых чересчур тяжело.  

''Теософ.'' Тогда им лучше бы оставаться вне Теософического Общества, чем поступать лицемерно. Ни от кого не требуется более того, что он может дать, будь то преданность делу, время, труд или деньги.  

''Спрашивающий.'' Что ещё?  

''Теософ.'' Ни один работающий член Общества не должен придавать слишком большого значения собственным успехам и опытности в изучении теософии; но, скорее, должен быть готов выполнить столько альтруистической работы, сколько в его силах. Он не должен перекладывать всю ответственность и тяготы теософического движения на плечи немногочисленных энтузиастов. Каждый должен сознавать, что его долг — принять посильное участие в общей работе, помогая её выполнению всем, чем он только может.  

''Спрашивающий.'' Это весьма справедливо. Что же дальше?  

''Теософ.'' Ни один теософ не должен ставить своё тщеславие или свои личные чувства выше интересов Общества. Тому, кто жертвует интересами Общества и репутацией других людей ради личного тщеславия, гордыни или мирской выгоды, не следует позволять оставаться членом Общества. Одна раковая клетка поражает всё тело.  

''Спрашивающий.'' Является ли долгом каждого члена учить других и проповедовать теософию?  

''Теософ.'' Именно так. Ни один наш собрат не вправе бездействовать под предлогом того, что он слишком мало знает, чтобы учить. Он может быть уверен в том, что всегда найдутся те, кто знает ещё меньше, чем он. Да он он и не обнаружит собственного невежества и не попытается устранить его, пока не попробует учить других. Но это не самое главное.  

''Спрашивающий.'' Что же, в таком случае, вы считаете главным в такого рода обязанностях теософа?  

''Теософ.'' Всегда быть готовым увидеть признать свои ошибки. Лучше уж согрешить преувеличенным восхвалением достижений своего ближнего, чем их слишком малым признанием. Никогда не порочить другого и не злословить за его спиной. Всегда говорить открыто и прямо в лицо всё, что ты имеешь против него. Никогда не повторять слухов, направленных против кого-то, и не питать чувства мести к тем, кто вас обидел.  

''Спрашивающий.'' Но, возвращаясь к клевете, — где же та грань, которая отделяет злословие от справедливой критики? Разве не долг каждого — предостеречь своих друзей и близких от тех людей, общение с которыми опасно?  

''Теософ.'' Если от того, что им позволят действовать беспрепятственно, могут пострадать другие, то, несомненно, наш долг состоит в том, чтобы лично предостеречь их и таким образом избавить от опасности. Но ни одно обвинение против другого человека, правдиво оно или ложно, никогда не следует распространять повсюду. Если оно справедливо, но данный проступок не причиняет вреда никому, кроме самого грешника, — предоставьте его своей собственной карме. Если же оно ложно, то вам следует избегать приумножения несправедливости в мире. Поэтому не говорите о подобных вещах с теми, кого это прямо не касается. Но если ваши осмотрительность и молчание могут причинить вред другим или подвергнуть их опасности, то я добавлю: ''говорите правду любой ценой'', и вместе с Аннесли скажу: "сообразуйтесь с долгом, а не с обстоятельствами". Бывают случаи, когда иной вынужден воскликнуть: "Лучше уж потерять благоразумие, чем позволить ему воспрепятствовать исполнению моего долга".  

чтобы быть ими {{Коммeнтарий Редактора|теософами}}, вовсе не нужно признавать существование какого-либо специального бога или божества. Необходимо лишь поклоняться духу живой природы и стараться соединить себя с ним. Необходимо почитать это Присутствие, невидимую Причину, из вечности проявляющую себя в непрерывных следствиях; этот неощутимый, всемогущий и вездесущий Протей, неделимый в своей Сущности, избегающий формы и, все же, проявляющийся в каждой и всякой форме; Присутствие, которое есть здесь и есть там, везде и нигде; которое есть ВСЕ и НИЧТО; повсеместное и, все же, одно; которое есть Эссенция, наполняющая, связывающая, ограничивающая, содержащая все; Присутствие, содержащееся во всем. Теперь, мы надеемся, будет понятно, что хотя таких людей и разделяют на теистов, пантеистов, атеистов, в остальном же они очень близки друг к другу. Он может быть кем он хочет, но если он в своих исследованиях отвергает старый, протоптанный, рутинный путь, если он воспринимает хотя бы малую часть независимой, направляющей к Богу мысли – он теософ, искатель вечной истины, "вдохнувшей себя", для решения всеобщих проблем.

'''''Ученик.''''' Даже с учетом того, что вы сказали {{raw:t-ru-pool:Комментарий pедактора|о Кали Юге}}, разве не должны мы, теософы, приветствовать любое приближение к истине в какой бы то ни было сфере, особенно если эта истина уменьшает человече­ские страдания или укрепляет моральное чувство?

[[Категория:Теософия]]