Перевод с 1-го английского издания: Российское ТО
Нѣтъ древнихъ символовъ безъ глубокаго философскаго значенія и ихъ значеніе и важность возрастаютъ съ ихъ древностью. Таковъ Лотосъ. Этотъ цвѣтокъ, посвященный природѣ и ея богамъ, представляетъ абстрактный и конкретный міръ и есть эмблема производительныхъ силъ духовной и физической природы. Онъ считался священнымъ въ самой глубокой древности арійцами, индусами, египтянами, а послѣ нихъ и буддистами. Онъ былъ предметомъ поклоненія въ Китаѣ и Японіи и принятъ, какъ христіанская эмблема греческой и римской церковью, которая замѣнила его водяной лиліей и сдѣлала изъ него аттрибутъ Вѣстника. Въ христіанствѣ, въ каждомъ изображеніи Благовѣщенія, арх. Гавріилъ является Дѣвѣ Маріи, держа въ рукѣ вѣтку водяныхъ лилій. Эта вѣтка представляетъ огонь и воду и символизируетъ ту же самую идею, какъ и Лотосъ въ рукѣ Боддисаттвы, возвѣщающаго Маха-Майѣ, матери Гаутамы, рожденіе Будды, Спасителя міра. Такъже и Озирисъ и Горусъ постоянно изображались Египтянами въ связи съ цвѣткомъ Лотоса, такъ какъ оба—Солнечные Боги или Боги Огня. Подобно тому какъ и Духъ Святой все еще изображается „огненными языками“ въ Дѣяніяхъ Апостоловъ.
Лотосъ имѣлъ и имѣетъ понынѣ мистическое значеніе, одинаковое у всѣхъ націй земли. Отсылаемъ читателя къ сэру Уильямъ Джонсу [1]. У индусовъ—Лотосъ эмблема производительной силы природы черезъ посредство Огня и Воды, Духа и Матеріи. „О Ты, Предвѣчный, вижу въ Тебѣ Браму, сидящаго на престолѣ надъ Лотосомъ“, такъ гласитъ стихъ Бхагавадъ Гиты. И сэръ У. Джонсъ показываетъ, какъ уже замѣчено въ Станцахъ, что сѣмена Лотоса еще до проростанія содержатъ совершенно законченные листики, являющіеся въ миніатюрѣ прообразомъ того, чѣмъ станутъ развившіяся растенія. Лотосъ въ Индіи есть символъ плодородной земли, болѣе того, символъ горы Меру. Четыре Ангела или Генія четырехъ частей неба, Махараджи Станцъ, стоятъ каждый на Лотосѣ. Лотосъ есть двойной типъ небеснаго и земного гермафродита, будучи нѣкоторымъ образомъ двуполымъ.
У индусовъ Духъ Огня или Тепла—возбуждающій къ дѣятельности, оплодотворяющій и развивающій въ конкретную форму по идеальному прототипу все, что рождено отъ Воды или первобытной Земли—содѣйствовалъ развитію Брамы. Цвѣтокъ Лотоса, изображаемый растущимъ изъ пупа Вишну, бога, покоящагося въ водахъ Пространства на Зміѣ Безконечности, это—самый выразительный изъ всѣхъ символовъ. Это вселенная, развивающаяся изъ центральнаго Солнца изъ точки, вѣчно-скрытаго зародыша. Лакшми, женскій аспектъ Вишну, называющійся также Падма въ Рамаянѣ, т. е. Лотосъ, тоже представлена плывущей на цвѣткѣ Лотоса во время „Сотворенія“ и „Пахтанья Океана“ Пространства; она изображалась также поднимающейся изъ „Млечнаго Моря“, подобно Венерѣ Афродитѣ изъ пѣны океана.
... Тогда возсѣвъ на Лотосъ,
Сіяющая богиня Красоты, несравненная Шри
Поднялась изъ волнъ...
Такъ писалъ англійскій оріенталистъ и поэтъ сэръ М. Ульямсъ Основная идея этого символа прекрасна и, кромѣ того, она ясно указываетъ на родство всѣхъ религіозныхъ системъ.
Лотосъ и водяная лилія означаютъ одно и то же философское понятіе, а именно: эманацію Объективнаго изъ Субъективнаго, божественное Мышленіе, переходящее отъ абстрактнаго въ конкретную, видимую форму.
Ибо, какъ только Тьма, или скорѣе то, что есть „Тьма“ для невѣжества, исчезаетъ въ свою область Вѣчнаго Свѣта, оставляя за собой лишь свое Божественное, проявленное Мышленіе, открывается и пониманіе Созидающихъ Логосовъ и они видятъ въ Идеальномъ Мірѣ скрытыя до того въ Божественной Мысли прообразы всего, и начинаютъ по этимъ моделямъ копировать, строить или ваять преходящія трансцендентныя формы.
Въ этой стадіи Дѣйствія, Деміургъ еще не есть Великій Зодчій. Рожденный въ Сумеркахъ Дѣйствія, онъ долженъ сначала проникнуть въ планъ, понять идеальныя формы, лежащія въ лонѣ Вѣчнаго Мышленія, подобно тому, какъ будущіе листья Лотоса, непорочные лепестки его, скрыты въ сѣмени этого растенія. Въ эзотерической философіи Деміургъ или Логосъ, какъ Создатель, есть лишь отвлеченный терминъ, идея, въ родѣ слова „рать“. Какъ послѣднее есть всеобъемлющій терминъ для всей совокупности активныхъ силъ или дѣйствующихъ единицъ-солдатъ, такъ Деміургъ есть качественный коллективъ множества Создателей или Строителей. Великій востоковѣдъ Бюрнуфъ вполнѣ овладѣлъ этой идеей, говоря, что Брама не создаетъ Земли, точно такъ же, какъ онъ не создаетъ и остальной Вселенной.
Развившись самъ изъ Души Міра, разъ отдѣленный отъ Первопричины, онъ выдыхаетъ и излучаетъ изъ себя всю Природу. Онъ не находится надъ нею, но смѣшивается съ нею. Брама и Вселенная составляютъ одно Существо, каждая частица котораго въ своей сущности есть Самъ Брама, исшедшій изъ Самого Себя.
Въ главѣ Книги Мертвыхъ, называемой „Превращеніе въ Лотосъ“, Богъ, представленный какъ глава, выходящая изъ этого цвѣтка, восклицаетъ:
„Я—чистый Лотосъ, выходящій изъ Лучезарныхъ... Я несу вѣсти Горуса... Я чистый Лотосъ изъ Солнечныхъ Полей“, (гл. LXXXI).
Идея Лотоса можетъ быть прослѣжена даже въ главѣ о со твореніи міра Элохимами, въ первой главѣ книги Бытія, какъ она изложена въ ,,Разоблаченной Изидѣ“. Къ этой идеѣ мы и должны обратиться за происхожденіемъ и объясненіемъ стиха еврейской Космогоніи, гласящаго: „И рекъ Господь—да произведетъ земля... дерево, дающее плодъ своего рода, сѣмя котораго въ немъ самомъ“ [2]. Во всѣхъ первобытныхъ религіяхъ Богъ Создатель есть Сынъ Отца, т. е. Его мысль, ставшая видимой; и до христіанской эры, начиная отъ Тримутри индусовъ и кончая тремя каббалистическими Главами Писанія, по объясненію евреевъ, Тріединство Божества было вполнѣ опредѣленно выражено въ аллегоріяхъ.
Таково космическое и идеальное значеніе этого великаго символа у народовъ Востока. Но, въ отношеніи практическаго и экзотерическаго культа, также имѣющаго свою эзотерическую символику, Лотосъ сталъ со временемъ носителемъ и содержателемъ болѣе земной идеи. Ни одна догматическая религія не осталась свободной отъ сексуальнаго элемента и послѣдній до сего дня темнитъ нравственную красоту основной идеи символики. Вотъ цитата изъ той же каббалистической рукописи:
То же значеніе относится и къ Лотосу, росшему на водахъ Нила. Его способъ произрастанія дѣлалъ его очень подходящимъ символомъ производительныхъ силъ. Зрѣлый цвѣтокъ Лотоса, носитель сѣмени, связанъ какъ бы помощью плаценты съ Матерью-Землей, или лономъ Изиды, черезъ воды матки, т. е. воды рѣки Нила, посредствомъ длиннаго вервіеобразнаго стебля-пуповины. Этотъ символъ очень ясенъ; его значеніе подчеркивается тѣмъ, что иногда изображается дитя, сидящее на цвѣткѣ или выходящее изъ него [3]. Такъ Озирисъ и Изида, дѣти Кроноса, безконечнаго времени, въ развитіи своихъ природныхъ силъ, дѣлаются въ этой картинѣ родителями человѣка, подъ именемъ Горуса. Мы не можемъ достаточно подчеркнуть значеніе этой производительной функціи какъ основы символическаго языка и научной терминологіи. Останавливаясь на этой идеѣ, мы сразу переходимъ къ размышленію надъ первопричиной. Въ своемъ творчествѣ Природа образовала чудный живой механизмъ, управляемый присоединенной къ нему живой душой; развитіе жизни и исторія этой души, откуда она и куда она идетъ, превосходитъ всѣ усилія человѣческаго ума [4]. Новорожденный—вѣчно повторяющееся чудо, доказательство, что въ мастерскую материнскаго лона вмѣшалась разумная созидающая сила, чтобы соединить живую душу съ физической машиной. Поразительное чудо этого факта даетъ особую святость всему, касающемуся органовъ воспроизведенія, какъ обители и мѣсту явнаго созидательнаго вмѣшательства Божества.
Таково точное воспроизведеніе основныхъ идей древности, чистыя пантеистическія представленія, безличныя и благоговѣйныя, которыя мы находимъ у архаическихъ философовъ доисторическихъ временъ. Это однако не такъ, когда дѣло касается грѣховнаго человѣчества, грубыхъ идей, присущихъ личности. Поэтому, ни одинъ пантеистическій философъ не можетъ не найти слѣдующія замѣчанія, представляющія антропоморфизмъ Іудейской символики, опасными для святости истинной религіи и подходящими лишь для нашего матеріалистическаго времени, которое есть прямое послѣдствіе и результатъ этого антропоморфическаго характера. Ибо въ этомъ ключъ ко всему духу и сути Ветхаго Завѣта, какъ констатируетъ рукопись, говоря о символизмѣ иносказательнаго языка Библіи:
Оттого область матки надо считать за Наисвященнѣйшее Мѣсто, Sanctum Sanctorum и за подлинный храмъ Бога Живаго [5]. Мужчина всегда считалъ обладаніе женщиной существенною частью самого себя, дабы изъ двухъ сталъ одинъ, и онъ это свято и ревниво хранилъ. Даже часть обыкновеннаго дома, гдѣ пребывала жена, была названа penetralia, тайное или священное, отсюда метафора Святая Святыхъ, священныхъ строеній, основанныхъ на идеѣ святости органовъ зачатія. Доведенная до крайности въ описаніи [6] метафорой, эта часть дома описывается въ священныхъ книгахъ, какъ „между съуженіями дома“, и иногда эта идея проведена путемъ постройки большой двери, пробитой между боковыми выступами церквей.
Никакой такой „доведенной до крайности“ мысли не было у древнихъ арійцевъ. Доказывается фактами, что въ періодъ Ведъ, женщины не были отдѣлены отъ мужчинъ въ penetralia или „зенаны“. Это заключеніе началось съ того времени, когда магометане,—ближайшіе за христіанской церковностью наслѣдники еврейскаго символизма—завоевали страну и постепенно навязали свои обычаи и пріемы индусамъ. До и послѣ Ведъ, женщина была также свободна, какъ и мужчина; никакой земной нечистой мысли не примѣшивалось къ религіозной символикѣ первыхъ Арійцевъ. И самая идея, и ея примѣненіе чисто семитическія.
Это подтверждаетъ авторъ ученаго каббалистическаго откровенія, когда онъ кончаетъ вышеприведенныя цитаты словами:
Если можно отнести къ этимъ органамъ, какъ къ символамъ созидательныхъ космическихъ силъ, идею происхожденія измѣреній и періодовъ времени, тогда, конечно, въ строеніи храмовъ, какъ обителей Божества или Іеговы, часть, именуемая Святая Святыхъ, или Святѣйшее Мѣсто, могла бы получить свое названіе отъ признанной святости половыхъ органовъ, какъ символовъ измѣренія и созидающей причины. У древнихъ мудрецовъ не было ни имени, ни идеи, ни символа Перво-Причины“.
Конечно нѣтъ. Лучше о ней не думать и оставить ее безъ имени, по примѣру первыхъ Пантеистовъ, чѣмъ осквернять святость Идеала Идеаловъ, унижая его символы до такихъ антропоморфическихъ формъ! Опять здѣсь видишь огромную пропасть между Арійской и Семитической религіозной мыслью, двухъ противоположныхъ полюсовъ—Искренности и Скрытности. У Брахмановъ, никогда не соединявшихъ естественныхъ производительныхъ функцій человѣка съ элементомъ „первороднаго грѣха“—имѣть сына есть священная обязанность. Древній Брахманъ, исполнивъ свою миссію человѣческаго создателя, уходилъ въ джунгли и проводилъ остатокъ дней своихъ въ религіозномъ созерцаніи. Онъ исполнилъ свой долгъ передъ природой, какъ смертный и какъ ея сотрудникъ, и отнынѣ отдавалъ всѣ свои помышленія духовной и безсмертной части себя самого, совершенно правильно смотря на все земное, какъ на иллюзію или на преходящій сонъ. У Семита было иначе. Онъ придумалъ искушеніе плоти въ райскомъ саду и показалъ своего Бога—эзотерически Искусителя и Правителя Природы— проклинающимъ на вѣки, тотъ актъ, который логически вытекалъ изъ программы Природы [7]. Все это выступаетъ экзотерически, если придерживаться мертвой буквы, т. е. завѣсы Книги Бытія. Въ то же время, эзотерически, Семитъ смотрѣлъ на предполагаемый грѣхъ и паденіе, какъ на дѣйствіе столь священное, что органъ, исполнитель первороднаго грѣха, изображался какъ наиболѣе подходящій символъ для представленія того же Божества, которое карало, будто бы, выполненіе имъ своихъ функцій, какъ ослушаніе и вѣчный грѣхъ! Кто сможетъ измѣрить парадоксальныя глубины семитическаго ума! И этотъ парадоксальный элементъ, минусъ его сокровенное значеніе, перешелъ и въ христіанскую теологію и ея догматы!
Знали ли первые Отцы Церкви эзотерическое значеніе еврейскаго Завѣта или лишь нѣкоторые понимали его, тогда какъ другіе не вѣдали тайны, это должно рѣшить потомство. Одно ясно: т. к. эзотеризмъ Новаго Завѣта совершенно согласуется съ еврейскими книгами Моисея, и въ то же время многіе чисто египетскіе символы и языческіе догматы—какъ Троица—были взяты и включены въ Новый Завѣтъ Синоптиками и св. Іоанномъ, изъ этого ясно, что тождественность этихъ символовъ была извѣстна писавшимъ Новый Завѣтъ, кто бы они не были. Они также должны были знать старшинство египетскаго эзотеризма, т. к. они приняли нѣсколько символовъ, представляющихъ чисто египетскія понятія въ ихъ внѣшнемъ и внутреннемъ значеніи и которыя нельзя найти въ еврейскомъ канонѣ. Одинъ изъ нихъ—водяная лилія въ рукахъ Архангела на древнихъ изображеніяхъ его появленія Дѣвѣ Маріи; эти символическіе обряды сохранились до сихъ поръ въ иконографіи греческой и римской церкви. Такъ Вода, Огонь и Крестъ, какъ и Голубь, Агнецъ и другія священныя животныя во всѣхъ ихъ сочетаніяхъ, имѣютъ одинаковый эзотерическій смыслъ и были вѣроятно приняты, какъ улучшеніе простого и чистаго Іудаизма. Ибо Лотосъ и Вода находятся въ числѣ древнѣйшихъ символовъ и ихъ происхожденіе чисто арійское, хотя они сдѣлались общимъ достояніемъ во время развѣтвленія пятой расы. Напримѣръ: буквы и числа были мистичны, какъ отдѣльно взятыя, такъ и въ сочетаніи. Самая священная буква—М. Она и мужского и женскаго начала, андрогинна и должна символизировать Воду въ ея происхожденіи, Великую Бездну. Эта буква мистическая на всѣхъ языкахъ, Восточныхъ и Западныхъ, и она является знакомъ волнъ. Въ арійскомъ и семитическомъ эзотеризмѣ эта буква всегда изображала Воды.
Напримѣръ, въ санскритѣ, Мàкара, десятый знакъ Зодіака, означалъ Крокодила, или скорѣй, водяное чудище, всегда связанное съ Водой. Буква Ма равняется и соотвѣтствуетъ числу 5, состоящему изъ Двойственности, символа раздѣленныхъ половъ, и Тройственности—символа третьей жизни, порожденія Двойственности. Это, опять-таки, часто символизируется Пентагономъ, причемъ послѣдній является священнымъ знакомъ, божественной монограммой Майтрейя—тайное имя Пятаго Будды и Калки Аватара Брамановъ, послѣдняго Мессіи, который придетъ въ концѣ Великаго Цикла. Это также начальная буква греческаго Метиса или божественной Мудрости; Мимры, т. е. Слова, Логоса; Митры, Mihr’ы, Тайны Монады. Всѣ они рождены въ Великой Глубинѣ и они Сыны Майи, „Матери“, въ Египтѣ—Мутъ, въ Греціи Минервы, Божественной Мудрости; Маріи, Маріамъ, Мирры, Матери христіанскаго Логоса; Майи, матери Будды. Мадхава и Мадхави (Mâdhava, Mâdhavî)—званіе важнѣйшихъ Боговъ и богинь въ Индусскомъ Пантеонѣ. Наконецъ, Мандала означаетъ по-санскритски „кругъ“ или орбиту, также и десять отдѣловъ Ригъ-Веды. Священнѣйшія имена въ Индіи обычно начинаются съ этой буквы отъ Махата, перваго проявленнаго Интеллекта и Мандары, великой горы, которой боги бороздили Океанъ, до Мандакини, небесной рѣки Ганга, Ману и т. д.
Назвать ли и это совпаденіемъ? Это было бы странно, ибо мы видѣли, что даже Моисей, найденный въ водахъ Нила, имѣлъ эту символическую букву въ своемъ имени. „И дщерь Фараонова нарекла ему имя Моисей, говоря: потому что я вынула его изъ Водъ“ [8]. Помимо того, священное еврейское имя Бога, относящееся къ буквѣ М, есть Меборахъ (Meborach), Святой или Благословенный, а имя Водъ Потопа—Мбулъ (Mbul). Вспомнимъ еще „три Маріи“ при Распятіи, и ихъ связь съ „Mare“, моремъ, Водами. Оттого у іудеевъ и христіанъ Мессія всегда связанъ съ Водой, Крещеніемъ; также съ Рыбами, знакомъ Зодіака, по-санскритски Минамъ и съ Матсія (Рыба) Аватаромъ и съ Лотосомъ—символомъ лона— или съ водяной Лиліей, что означаетъ то же самое.
Въ реликвіяхъ древняго Египта, чѣмъ древнѣе символы и эмблемы выкопанныхъ предметовъ, тѣмъ чаще встрѣчаются цвѣтокъ Лотоса и Вода въ связи съ Солнечными Богами. Богъ Khnoom, Сила Влаги, Вода, по ученію Ѳалеса, былъ началомъ всѣхъ вещей и сидитъ на престолѣ, стоящемъ на Лотосѣ. Богъ Бэсъ стоитъ на Лотосѣ, собираясь поглотить свое потомство. Тотъ, богъ Тайны и Мудрости, священный писецъ Аменти, имѣющій на главѣ дискъ Солнца, сидитъ съ головой быка (такъ какъ священный быкъ Мендеса былъ одной изъ формъ Тота) и тѣломъ человѣка на расцвѣтшемъ Лотосѣ. Наконецъ, Богиня Хигитъ (Hiqit) въ формѣ лягушки, покоится на Лотосѣ, указывая этимъ на свою связь съ водой. Непоэтичность символа лягушки, одного изъ древнѣйшихъ глифовъ Египетскихъ Божествъ, была причиной того, что египтологи тщетно старались понять тайну и функціи этой богини. Принятіе его ранней Христіанской Церковью показываетъ, что тогда его понимали лучше, чѣмъ наши современные оріенталисты. „Богиня лягушка или жаба“ была однимъ изъ главныхъ космическихъ Божествъ, связанныхъ съ сотвореніемъ міра, по причинѣ своей природы амфибіи и главное, въ силу своего кажущагося воскресенія послѣ вѣковъ уединенаго заключенія въ старыхъ стѣнахъ, скалахъ и т. д. Она не только участвовала въ организаціи міра вмѣстѣ съ Khnoom’омъ, но была связана съ догматомъ воскресенія [9]. Навѣрно, съ этимъ символомъ было связано глубокое священное значеніе, такъ какъ рискуя обвиненіемъ въ отвратительномъ идолопоклонствѣ, первые египетскіе христиане приняли его въ своихъ церквахъ. Лягушка или жаба въ цвѣткѣ Лотоса, или даже безъ послѣдней эмблемы, была формой, избранной для церковныхъ лампъ, на которыхъ было выгравировано „εγώ έιμι άναστάσις“, „Я—воскресеніе“ [10]
Этихъ богинь-лягушекъ находятъ также на всѣхъ муміяхъ.
Сноски
- ↑ См. Dissertations Relating to Asia.
- ↑ I, 2.
- ↑ Въ Индусскихъ Пуранахъ это Вишну—Первый и Брама—Второй Логосъ, или Идеальный и Практическій Создатели, которые изображаются одинъ—проявляющимъ Лотосъ, а другой—исходящимъ изъ него.
- ↑ Но не усилія дисциплинированныхъ психическихъ способностей Посвященнаго въ Восточную Метафизику и въ тайны созидательной природы. Профаны прежнихъ вѣковъ осквернили чистый идеалъ космическаго творенія, сдѣлавъ его эмблемой чисто-человѣческаго воспроизведенія и половыхъ функцій. Эзотерическимъ ученіямъ и Посвященнымъ будущаго предстоитъ и будетъ предстоять миссія искупить и облагородить еще разъ первобытную концепцію, такъ печально профанированную теологами этимъ грубымъ примѣненіемъ къ экзотерическимъ догматамъ и олицетвореніямъ.
- ↑ Конечно слова посвященнаго въ древнія Мистеріи Христіанства: „Развѣ вы не знаете, что вы храмъ Бога“ (I Коринѳ. III, 16) не относятся къ людямъ въ этомъ смыслѣ; хотя несомнѣнно значеніе ихъ было таково у еврейскихъ компиляторовъ Ветхаго Завѣта. 3дѣсь та бездна, что лежитъ между символизмомъ Новаго Завѣта и еврейскимъ канономъ. Эта пропасть осталась бы и даже все увеличивалась бы, если бы Христіанство, особенно Римская Церковь, не перекинуло мостъ черезъ нее. Современное Папство совсѣмъ заполнило ее теперь своими догматами о двухъ непорочныхъ зачатіяхъ и антропоморфическимъ и въ то же время идолопоклонническимъ характеромъ, приданнымъ имъ Матери Господа.
- ↑ Доведено до крайности лишь Еврейской Библіей.
- ↑ Та же идея проведена экзотерически въ инцидентахъ Исхода изъ Египта: Господь Богъ искушаетъ Фараона чрезвычайно и „мучаетъ его великими муками“, чтобы царь не избѣгъ наказанія, лишивъ такимъ образомъ „Избранный народъ“ случая восторжествовать лишній разъ.
- ↑ Exodus II, 10. Тоже и у мидійскаго священника семь дочерей, которыя пришли черпать воду и которымъ Моисей помогъ напоить ихъ стада, за каковую службу Мидіанъ даетъ Моисею въ жены дочь свою Сепфору или Сиппару, „блестящую волну“. (Исх. II, 16 — 21). Все это имѣетъ одно и то же тайное значеніе.
- ↑ У Египтянъ воскресеніе было возрожденіемъ послѣ 3.000-лѣтняго очищенія либо въ Деваханѣ, либо въ поляхъ Блаженства.
- ↑ Такихъ боговъ-лягушекъ можно видѣть въ Булакѣ, въ музеѣ Каира. Отвѣтственъ за утвержденіе о церковныхъ лампахъ и надписяхъ ученый, бывшій директоръ Булакскаго Музея, г. Гастонъ Масперо. (см. его Guide au Musée de Boulaq, стр. 146).