Память: различия между версиями

Не может служить хорошим аргументом против перевоплощения и тот факт, что мы не помним прежнюю жизнь и не можем доказать наше в ней пребывание. Мы забываем бо́льшую часть того, что происходило в прошлые дни и годы даже текущей жизни. Никто не может сказать, как мы прожили эти годы, мы знаем, что жили всё это время, хотя в нашем мозгу сохранилось только несколько деталей. При этом общий эффект прожитых лет отложился на нашем характере, стал нашей неотъемлемой частью. Но все детали нашей жизни сохранились в истинном человеке, и однажды, в какой-нибудь другой жизни, когда мы будем совершеннее, они вернуться в нашу сознательную память. Даже сейчас, при нашем несовершенстве и малых знаниях, гипноз позволяет показать, что все самые мельчайшие детали регистрируются в подсознании. Теософия говорит, что фактически ничто не бывает забыто, и в конце жизни, когда наши глаза закрыты и окружающие говорят, что мы мертвы, каждая мысль и обстоятельство жизни живо мелькают в нашем сознании.

Если мы живём в соответствии с велением души, мозг, в конце концов, может стать восприимчивым до такой степени, что воспоминания души станут доступными сознанию. Если мы ведём жизнь против веления души, эти воспоминания всё больше затуманиваются. Но в связи с тем, что мозг, которым мы пользуемся сейчас, не был частью прошлых жизней, он не способен помнить их. Это очень мудрый закон, поскольку мы были бы очень несчастны, если бы дела и сцены прошлых жизней не были скрыты от нас до тех пор, пока самодисциплина, не сделает нас способными справиться с таким знанием.

Память — это одно, а способность к восприятию — совсем другое. Умалишенный тоже может отчетливо помнить многие эпизоды своей жизни, но он не способен воспринимать что-либо в истинном свете, потому что вычшая часть его манаса (пятого принципа) и его буддхи (шестой принцип) не действуют в нём и покинули его. Если бы животное (например, собака) могло описать свои переживания, мы убедились бы в том, что его память (в том, что непосредственно касается его животной личности) столь же хороша, как и память его хозяина; тем не менее, память и инстинкты нельзя назвать способностями восприятия.  

дэвачанические воспоминания о жизни, какими бы достоверными и яркими они ни были сами по себе, касаются только тех жизненных эпизодов, которые вызывали в человеке ощущение возвышенного типа счастья, ибо только такое подлежит дэвачану, хотя вся остальная жизнь, с которой человек, как бы снял сливки, тоже может быть восстановлена в памяти, причем во всех подробностях. Но такое полное воспоминание достигается индивидуальностью лишь на пороге намного более высокого духовного состояния существования, чем то, которым мы заняты сейчас, — состояния, достигаемого намного позже в процессе продвижения через огромные циклы эволюции. Каждая из продолжительной череды жизней, пройденных к тому времени человеком, покажется ему тогда отдельной страницей довольно объемистой книги, к которой её владелец, может обратиться в любое время по своему усмотрению, хотя многие её страницы, вероятно, покажутся ему чересчур скучным чтивом, и он нечасто будет к ним обращаться. Именно это оживление в памяти всех своих собственных, давно забытых личностей в действительности подразумевалось в доктрине о воскресении.