Случаи из жизни мадам Блаватской (книга)

Синнетт А.П.

Во время нашего пребывания в Вюрцбурге мне удалось получить от неё, насколько можно, объяснения, которые могли бы пояснить несообразности в разных историях о приключениях, случавшихся в её жизни, которые она рассказывала нам время от времени для новой книги, которая ещё готовилась, и которая в конце концов вышла под названием «Случаи из жизни мадам Блаватской». Нашему приезду предшествовала большая переписка по этому вопросу. Она хотела, чтобы я, когда появился отчёт Ходжсона, сделал что-нибудь в её защиту. Единственным практическим шагом в этом направлении, который я мог бы предпринять, мне представлялась публикация её воспоминаний. Мы смутно предполагали, что после её смерти, когда бы она ни произошла, мне стоило бы написать её мемуары, и я предположил, что сделав это заранее, я бы эффективно отбросил абсурдную идею, что она была авантюристкой, сварганившей всё предприятие с теософией ради личной выгоды.

От её русских родственников я смог легко получить гарантии, касающиеся её рождения и сословного происхождения. Посовещавшись, мы решили что «Мемуары» были бы слишком исчерпывающим названием для этой книги, и вместо этого согласились выбрать слово «Случаи». Но беда была в том, что за время долгого близкого общения между нами она рассказывала нам бесчисленные истории о своих приключениях, которые теперь мне пришлось попытаться соотнести друг с другом в связную последовательность, уделяя внимание времени и месту. А они не совпадали и в эту последовательность не хотели укладываться. Когда я начал увязывать даты, то у меня начались такие трудности, что я пришёл в отчаяние. Первоначально она нам рассказывала, когда мы впервые познакомились в Аллахабаде, что провела три года с Учителями в Тибете, но учитывая все другие эпизоды, не удавалось найти какие-то три года, проведённые так. У меня были все основания быть уверенным, что она действительно была с Учителями в Тибете – какое-то время, – но в конце концов эти три года пришлось ужать примерно в 11 месяцев. Так и с другими датами, и в дневнике моей жены упоминается про целые дни, что мы с Блаватской провели в Вюрцбурге, пытаясь прояснить эту путаницу.

В ящике, полном её писем из Вюрцбурга, я нахожу одно, касающееся «Случаев» и показывающее её отношение к нам самим, которое было тогда, я уверен, совершенно искренним, хотя позднейшие события заставляют это выглядеть совершенно иначе. Она писала:

«Мой дражайший м-р Синнетт!

Да благословят и вознаградят вас Они – я же лишь могу почувствовать так глубоко, как это свойственно моей натуре, что вы мои лучшие друзья, которых я оставляю в мире, и вы можете располагать мною до моего смертного часа.

Делайте, что хотите. Публикуйте Мемуары, пишите, что вы считаете лучшим и уместным. Я заранее под ними подписываюсь, и тем самым даю вам карт-бланш и уполномочиваю вас действовать от моего имени и делать, что вам будет угодно. Я уверена, что вы будете защищать дело и меня лучше, чем даже я.»

[После негодующих протестов против того, что её принимают за русскую шпионку, занимавших в письме некоторое место, она завершает его, говоря, что пишет завещание:]

«Я хочу, чтобы вы позаботились о моих бумагах и о ящике, на котором я напишу ваше имя. В нём содержатся все бумаги махатм и многие письма, полученные мною от Махатмы К.Х., указания от моего Учителя, разносы и так далее. Надеюсь, что они не попадут ни в чьи руки, кроме ваших. Издавайте, пишите, скажите мне, что делать, и я так и сделаю. Я парализованное тело – мёртвое сердце и тело. Я потеряла даже способность страдать.

Ваша до последнего,

Е.П. Блаватская.»

Больше я никогда не слышал об упомянутом ящике и о завещании, хотя в то время она всегда намекала на возможность своей ранней смерти, а за шесть оставшихся лет её жизни то умонастроение, которое у неё было в Вюрцбурге, претерпело значительные изменения. Даже в том, что касалось «Случаев», она более чем разочаровалась. Поскольку их назначением в соответствии с её пожеланиями было рассеять подозрения в том, что она была русской шпионкой, я подчёркивал лояльный тон, который она всегда принимала, говоря с индийцами о британском правлении. Она предупреждала их о том, как глупо желать поменять это правление на русское, с которым плохое сменится худшим. Когда книга была опубликована, её русские родственники были глубоко оскорблены таким тоном. Её сестра г-жа Желиховская останавливалась у неё в Остенде, и несомненно, отчитала её по поводу этой темы к её превеликому раздражению. Так или иначе, после этого она всегда называла мою книгу «эти проклятые мемуары». Поскольку я это написал по её искреннему желанию, результат получился несколько нелепым, но больше нет необходимости опять к этому возвращаться.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.8.