Синнетт, Пейшнс

Синнетт А.П.

Когда я пишу это сейчас (в 1918 году), через десять лет после ухода моей жены с этого плана бытия, в возвышенное состояние Белой Ложи (а это состояние включает в себя многих, кто ниже уровня Учителя, как и многих выше его), то чувствую побуждение дать своим читателям что-то вроде честного понимания той роли, которую она играла в нашей совместной работе. В течение всей этой, конечно, внешней деятельности, такой как писательство и выступления с лекциями, выпавший на мою долю, я не могу преувеличить степени её твёрдой преданности задаче, порученной нам, какого бы успеха мы ни достигли. Хотя она не обладала психическими способностями в обычном смысле этого слова, её интуиции всегда можно было доверять, и её практическое влияние как хозяйки нашего дома после нашего окончательного возвращения из Индии, было центром распространения влияния теософии в этой стране, имея очень важный эффект в привлечении симпатий. У тех, кто стал нашими близкими друзьями, её влияние очень ценилось, и оглядываясь назад в те волнующие годы, начиная с 1883-го, когда присутствие Блаватской в Лондоне стало для нас в конечном счёте испытанием, я осознаю, как её неустанное постоянство верности возвышенной цели более, чем помогло нам выдержать нашу работу. Невозможно будет повторять эту идею на каждом шагу нашего рассказа, который я должен продолжать, но на всём его протяжении духовной энергии, стоявшей за моей публичной деятельностью, я был в значительной степени обязан её стимулирующей компании, которой мне посчастливилось наслаждаться. Со временем нам пришлось пережить ужасные испытания. Даже самое небольшое понимание того, каким образом великие силы зла взялись противодействовать всем видным личностям в теософическом движении, наведёт на простую истину, какие тяжёлые нападения на нас ими предпринимались. Но даже в величайших страданиях, которые они причинили моей жене, её постоянство ни разу не дрогнуло, и хотя она теперь на тех планах существования, с которых на все подобные неприятности можно смотреть спокойно или с улыбкой, в то время они были испытаниями в самом строгом смысле этого слова. Через их все она теперь прошла, как я говорю, к самой прекрасной судьбе. Об этом я много знаю от неё самой и от других, ибо я в соприкосновении с высшим миром, к которому она принадлежит, но углубляться в дальнейшие подробности было бы сейчас так или иначе преждевременно. Говоря о первом примере её интуиции, побудившей нас к правильным действиям относительно Блаватской, я бы забежал слишком далеко вперёд относительно того фактического этапа, которого я достиг своей истории, но по мере её продолжения читатель сможет лучше оценить ту степень, в которой моя жена участвовала во всей нашей совместной деятельности в ранние дни теософического движения.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.2.

В ноябре 1908 года меня постигло страшное горе – утрата моей жены, которая умерла 9 числа этого месяца после долгой и очень мучительной болезни, вызванной раком. Для блага тех читателей, которые будучи теософами, вовсе не неестественно будут удивлены и изумлены таким концом такой жизни, я думаю, что стоит объяснить, что с тех пор я узнал, что её страшные страдания были ни кармическими, ни в данном случае результатом нападения каких-то сатанинских вражеских сил. Она по своему собственному решению на высшем плане, хотя и не сознавая этого в своём воплощённом «я», выбрала такие мучительные условия своего ухода из этой жизни – для которого настал естественный срок – чтобы исполнить великое духовное назначение. Для более полного объяснения этого потребовалось бы тщательное рассмотрение оккультных тайн, которое не входит в задачу этой книги. Нет необходимости задерживаться мне и на том, какой эффект на время произвела на меня эта утрата, пока по мере своего дальнейшего развития я не смог верно понять всю эту ситуацию, воспользоваться возможностью общения с ней и осознать мудрость, стоящую за избранным ею путём.

< ... >

Немногие из нас, связанных с самым началом движения, смогли избежать ошибок полностью, но завершая этот набросок обзора ошибок и успехов, хочу заметить, что эта история знакомит читателя с одной личностью, совсем неизвестной миру теософов в целом, чей вклад в ранние этапы работы представляется мне, оглядываясь назад, совершенно незапятнанным ошибками – с моей женой. История, которую мне пришлось рассказать, показывает, как нам с женой была предоставлена честь запускать теософическое движение в Европе, ибо то, что было сделано там до 1883 года, никак не обещало прочного долголетия. Я – и едва ли кто-либо ещё из ещё живущих – могу оценить ценность её влияния в то время, пока наш дом был центром, вокруг которого вращалась вся теософическая деятельность того периода. И это влияние было столь эффективным, как, похоже, я теперь вижу, потому что она [Пейшнс Синнетт (ред.)] не была тронута и малейшим желанием признания. В натуре моей жены не было даже зародыша себялюбия, на котором могут играть злые влияния, вызывая неверные действия, тогда как если в людях, с которыми ей приходилось иметь дело, были зародыши чего-то правильного, её влияние пестовало и взращивало их замечательным образом, как я стал понимать в эти последующие годы, прошедшие с её ухода. Свойство, которое способствовало упомянутым мною результатам, состояло в том, что она была самым правдивым человеком, которого я только знал, неспособным на любую форму обмана, что производило на других впечатление даже большее, чем они сами понимали.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.10.