|
|
| Строка 2: |
Строка 2: |
|
| |
|
| Таким образом, даже по этой несколько недоброжелательной оценке Гиббона мы видим, что Домна Юлия была женщиной с исключительным характером, чьи внешние поступки указывали на внутреннюю цель, и чья частная жизнь не сохранилась в записях. Именно по её просьбе Филострат написал «Жизнь Аполлония», и именно она снабдила писателя рукописями в качестве источников, которые, в свою очередь, хранила. Прекрасная дочь Бассиания, жрица солнца из Эмесы, была ревностным коллекционером книг со всего света, особенно рукописей философов, в том числе и различных биографических записей, касающихся знаменитых исследователей внутренней природы вещей. | | Таким образом, даже по этой несколько недоброжелательной оценке Гиббона мы видим, что Домна Юлия была женщиной с исключительным характером, чьи внешние поступки указывали на внутреннюю цель, и чья частная жизнь не сохранилась в записях. Именно по её просьбе Филострат написал «Жизнь Аполлония», и именно она снабдила писателя рукописями в качестве источников, которые, в свою очередь, хранила. Прекрасная дочь Бассиания, жрица солнца из Эмесы, была ревностным коллекционером книг со всего света, особенно рукописей философов, в том числе и различных биографических записей, касающихся знаменитых исследователей внутренней природы вещей. |
|
| |
| То, что Филострат был самым подходящим человеком для выполнения столь важной задачи, не подлежит сомнению. Действительно, он был искусным стилистом и опытным писателем, литературным критиком и пылким любителем древностей, — таким мы видим автора и в других его сочинениях. Но он скорее был софистом, чем философом, и, несмотря на то что являлся восторженным почитателем Пифагора и его школы, держался от неё в стороне. Филострат считался с нею из-за волшебной атмосферы любопытства и полётов живого воображения, в отличие от адептов школы, которых учение Пифагора приводило к практическому познанию скрытых сил души. Следовательно, мы должны ожидать, что писатель видел вещь только снаружи, но не понимал её изнутри.
| |
|
| |
| Вот рассказ Филострата об источниках, из которых он почерпнул информацию, касающуюся Аполлония<ref>Я использую повсюду текст Кайзера (издания 1846 и 1870 гг.).</ref>: «Я собрал свои материалы частично в городах, где его любили, частично в храмах, чьи обряды и предписания он возродил из забвения, частично из рассказов других людей о нём и частично из его собственных писем<ref>Собрание этих писем (но не полное) принадлежало императору Гадриану (117-138) и хранилось в его дворце в Антиуме (VIII, 20). Это доказывает, какой огромной славой пользовался Аполлоний вскоре после смерти, когда он был ещё жив в воспоминаниях. Следует отметить, что Гадриан был просвещённым правителем, знаменитым путешественником, любителем религии и был посвящён в Элевсинские мистерии.</ref>. Более подробную информацию я добыл следующим образом. Был человек по имени Дамис, получивший некоторое образование и ранее живший в древнем городе Нинусе<ref>Ниневии.</ref>. Он стал учеником Аполлония и делал записи о его путешествиях, в которых, как утверждает Дамис, он и сам участвовал, а также о взглядах, высказываниях и предсказаниях своего учителя. Кто-то из семьи Дамиса передал эти записи<ref>ὰς δέλτους, дощечки для письма. Это позволяет понять, что записи Дамиса не были обширными, хотя Филострат далее утверждает, что они очень подробны (I, 19).</ref>, о которых до сего времени никто не знал, императрице Юлии. Так как я входил в круг общения императрицы, которая любила литературу и покровительствовала ей, она приказала мне переписать эти наброски и улучшить их форму. Несмотря на то что ниневиец выражался ясно, стиль его был далёк от правильного. Я получил доступ к книге Максима Эгейского<ref>Один из императорских министров, известный своим красноречием, наставник Аполлония.</ref>, в которой перечислялись все деяния Аполлония в Эгее<ref>Город неподалёку от Тарсуса.</ref>. Есть также завещание, написанное Аполлонием, из которого можно узнать, что он обожествлял философию<ref>Apolloniὡς ὑποθειοάζων τὴν φιλοσοφίαν ἐγένετο. Понятие ὐποθειάζων встречается только в этом месте, и я не совсем уверен в его значении.</ref>. Что же касается четырёх книг Мерагения<ref>Это жизнеописание мимоходом упоминает Ориген в «Contra Celsum», VI, 41; изд. Ломматцах (Берлин, 1841), II, 373.</ref> об Аполлонии, то они не заслуживают внимания, ибо Мерагений почти ничего не знает о его жизни» (I, 2, 3).
| |
|
| |
| Таковы источники сочинения Филострата. К сожалению, теперь они нам недоступны, за исключением разве что нескольких писем. Причём, получение информации не составило для Филострата особого труда, так как в заключение (VIII, 3) он сообщает нам, что совершил путешествия в большинство частей «света» и повсюду слышал «восторженные отзывы»<ref>λόγοις δαιμονίοις.</ref> об Аполлонии. К тому же он хорошо знал храм, выстроенный на императорские деньги в память о философе в Тиане («ибо императоры не считали его недостойным таких же почестей, которые воздавали себе»). Надо полагать, что жрецы этого храма владели большой информацией об Аполлонии.
| |
|
| |
| Следовательно, при тщательном критическом исследовании сочинения Филострата нам следует принимать во внимание все эти факторы и попытаться свести каждое утверждение к его оригинальному источнику. Но и на этом задача историка не ограничивается, ибо совершенно очевидно, что Филострат основательно «украсил» своё повествование многочисленными примечаниями и дополнениями, а также речевыми фигурами. Так как античные писатели не отделяли свои примечания от основного текста и не обозначали их каким-либо особым способом, нам следует постоянно быть начеку, чтобы выявить оригинальные источники по примечаниям автора<ref>Очень редко можно найти столь ясное указание, как например, в I, 25: «Вот что мне удалось узнать... о Вавилоне».</ref>. Филострат часто упоминает какое-либо имя или тему, чтобы показать свои собственные познания, имеющие подчас фантастическую природу. Особенно это проявляется в описании индийских путешествий Аполлония. Индию тогда считали «краем света» (как, собственно, и долгое время после) и вокруг неё циркулировало огромное количество удивительнейших «рассказов путешественников», мифов и легенд. Достаточно лишь почитать рассказы об Индии<ref>См.: Э.Ф.Шванбек, Megasthenis Indica (Бонн, 1846); Дж.У.Маккриндл, Древняя Индия в описании Магестания и Арриана (Калькутта, Бомбей, Лондон, 1877), Торговля и судоходство в Эритрейском море (1879), Древняя Индия в описании Ктесия (1882), Древняя Индия в описании Птолемея (Лондон, 1885) и Вторжение Александра Великого в Индию (Лондон, 1893, 1896).</ref> начиная со времени Александра, чтобы обнаружить источник большинства тех удивительных случаев, которые Филострат описывает как произошедшие с Аполлонием.
| |
|
| |
|
| {{raw:t-ru-pool:Подпись-Мид-АП|6}} | | {{raw:t-ru-pool:Подпись-Мид-АП|6}} |
Флавий Филострат — автор единственной дошедшей до нас «Жизни Аполлония»[1]. Замечательный писатель и мыслитель жил в последней четверти II — первой половине III века (примерно 175-245 гг.). Им был организован известный литературный салон при императрице-философе[2] Юлии Домне, путеводной звезды Империи при правлении её мужа Септимия Севера и сына Каракаллы. Все три члена императорской фамилии изучали оккультные науки; в те давние времена оккультные науки, как добрые, так и злые были предметом всеобщей страсти. Скептически настроенный Гиббон пишет в своей статье о Севере и его знаменитом наследнике: «Подобно большинству африканцев, Север со страстью предавался пустому изучению магии и гадания, отлично разбирался в толкованиях сновидений и знамений и был хорошо знаком с наукой судейской астрологии, которая почти во все времена, за исключением нынешнего, властвовала над умами людей. Первую жену он потерял, когда был губернатором Лионской Галлии. При выборе второй он хотел соединиться именно с избранницей судьбы; и как только узнал, что у молодой женщины из сирийского города Эмеса царский гороскоп[3], добился её руки. Юлия Домна[4] (ибо так её звали) заслужила всё то, что обещали ей звёзды. Она была необыкновенно хороша даже в преклонном возрасте[5], живость её воображения сочеталась с решительностью характера и рассудительностью, столь редкой для её пола. Эти качества никогда не производили впечатления на тёмный и завистливый нрав её мужа[6]. Но при правлении сына она занималась основными делами Империи с осмотрительностью, поддерживающей его авторитет, и со сдержанностью, которая иногда компенсировала его дикие выходки. Юлия довольно успешно занималась литературой и философией и пользовалась отличной репутацией. Она была покровительницей всех искусств и другом всех гениев»[7].
Таким образом, даже по этой несколько недоброжелательной оценке Гиббона мы видим, что Домна Юлия была женщиной с исключительным характером, чьи внешние поступки указывали на внутреннюю цель, и чья частная жизнь не сохранилась в записях. Именно по её просьбе Филострат написал «Жизнь Аполлония», и именно она снабдила писателя рукописями в качестве источников, которые, в свою очередь, хранила. Прекрасная дочь Бассиания, жрица солнца из Эмесы, была ревностным коллекционером книг со всего света, особенно рукописей философов, в том числе и различных биографических записей, касающихся знаменитых исследователей внутренней природы вещей.
Источник: Мид Дж.Р.С., «Аполлоний Тианский», часть 6
Сноски
- ↑ Состоящей из восьми книг, написанных на греческом, под общим заглавием Τὰ ἐς τὸν Τυανέα Ἀπολλώνιον
- ↑ ἡ φιλόσοφος , см. статью «Филострат» в словаре греческих и римских биографов Смита (Лондон, 1870), III, 327b.
- ↑ Курсив — Гиббона.
- ↑ Более правильно — Домна Юлия; Домна — это не сокращённая форма от «Домина», а сирийское имя императрицы.
- ↑ Она умерла в 217 г.
- ↑ Другие историки утверждают противоположное.
- ↑ Gibbon, Decline and Fall, I, vi.
