Ледбитер, Чарлз Уэбстер

Синнетт А.П.

В записях за 15 декабря я вижу, что «преп. Чарлз Уэбстер Ледбитер» был рекомендован мною к принятию в члены и проголосован остальными. Он уже познакомился со мной, навестив меня в доме, где мы тогда остановились в Роял Кресент, Ноттинг Хилл, ещё до того, как я жил в д.7 на Лэдброк Гарднз, куда мы вскоре после того переехали. Он прочитал «Эзотерический буддизм» и загорелся желанием стать регулярным челой. На нас с женой он произвёл благоприятное впечатление и стал нашим частым гостем.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.4.

Частым посетителем в нашем доме был Ч. Ледбитер. Он давно познакомился с нами и задолго до этого, в 1883 г., вступил в Теософическое общество. Он носил в то время церковную одежду, будучи приходским священником в одном из приходов в Хэмпшире. Я предупредил его, что среди нас ему придётся слышать дискуссии, которыми священник может быть поражён, но он сказал, что нет проблем, и скоро стал нашим частым гостем.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.6.

По Лондону уже ходили слухи о нападках на неё в Мадрасе со стороны Журнала Христианского Колледжа, и они начали уже оказывать влияние на людей из О.П.И., но рассматривались как враждебный план группой теософов, многие из которых 1 ноября собрались на Юстон-сквэр проводить Блаватскую в Ливерпуль, из которого она отплывала в Индию. Её среди прочих сопровождал Ч. Ледбитер, который заключил, что мог бы встать на Путь, отправившись в Индию и предоставив свои дальнейшие услуги в распоряжение Блаватской и Олкотта.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.7.

1889 год связан с многими важными событиями, связанными с ростом Теософического Общества, и с одним, произошедшим в самом его конце, приведшем к очень важным последствиям – возвращению в Европу Ледбитера, который сопровождал сингальского мальчика, позже ставшего очень заметной фигурой в теософском мире – К. Джинараджадасы. История того, как он попал в эту страну, на тот момент, как я это пишу, в основном неизвестная его почитателям, стоит того, чтобы её здесь описать.

После того, как Ледбитер отправился с Блаватской в Индию, он был послан Олкоттом на Цейлон, чтобы присматривать за некоторыми буддийскими школами, основанными там Олкоттом. Ледбитер поддерживал со мной переписку, и многие из его писем ясно показывают, что он очень бедствовал на этой совсем неподходящей для него работе, хотя, как я узнал потом, этот период был связан с очень большим развитием его психических способностей и с сознанием в его физическом мозге связей на высших планах с Учителем К.Х.

Наш сын тогда, в 1889 году, был двенадцатилетним мальчиком. Тот период был одним из таких, когда мы в мирском плане, похоже, процветали (наше полное разорение, которое замышляли тёмные силы, наступило позже). Нам пришло в голову, что для сына было бы лучше, если бы его учил наставник-теософ вместо того, чтобы посылать его в обычную школу, особенно поскольку его телосложение считалась хрупким. Нам представлялось, что для этой роли в самый раз подходил Ч. Ледбитер. Мы знали его лично, и он нам нравился. Мы написали ему, предложив должность домашнего учителя. Он ответил нам трогательными письмами с благодарностью, его радовала перспектива освободиться от скудной жизни, которой он жил на Цейлоне, но на пути стояло одно большое затруднение! Учитель особо указал ему позаботиться об одном местном мальчике, в котором он – Учитель – по своим собственным причинам был очень заинтересован. Ледбитер не мог покинуть Цейлон и уехать в Англию, не взяв этого мальчика с собой!

Конечно, это было не самым привлекательным предложением, но мы пришли к заключению, что приняв его, мы помогли бы осуществлению каких-то планов Учителя, и после его тщательного рассмотрения согласились. В тот год мы с женой отправились провести рождество на южное побережье Англии, но получили телеграмму, извещающую о прибытии Ледбитера в Англию, и я вернулся в город на несколько дней раньше, чем собирался, чтобы его встретить. По прибытии я обнаружил, что они с цейлонским мальчиком уже расположились в нашем доме на Лэдброк гарднз. Я могу сразу перейти к дальнейшему развитию событий в связи с этим мальчиком. С самого начала он вёл себя хорошо во всех отношениях, и в течение года или двух оставался у нас в доме.

Это соглашение было нарушено лишь тогда, когда мы совсем разорились, к чему я должен буду вернуться позже, что сделало его продолжение невыполнимым практически. В конце концов мне удалось устроить Ледбитера в лондонский офис «Пайонира», газеты, редактором которой я был раньше в Индии, а Раджа, как мы звали его, подрастал на его попечении. По моему мнению, он не смог осуществить тот план, который был у Учителя. Он состоял в том, чтобы позволить мальчику воспользоваться благами западного образования, а потом дать ему вернуться на Цейлон, чтобы там, присоединившись к буддийскому духовенству, он мог бы что-то сделать для реформирования этой группы, тогда переживавшей сильный упадок. Но Ледбитер слишком привязался к мальчику, чтобы исполнять этот план. Постепенно с Раджей познакомились многие из наших друзей, и некоторые из них хотели и были в состоянии оказать ему помощь, в которой он нуждался, чтобы остаться в Англии и даже закончить университет. К тому времени, как он завершил своё образование, он совсем вырос и почти забыл свой родной язык, и с непреодолимой неохотой относился к тому, чтобы вернуться к обычной жизни жителей Цейлона. Так что он постепенно перешёл к той деятельности, по которой и стал известен во многих частях света, – стал читать лекции и писать о теософии.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.9.

Когда Безант присоединилась к нашей группе, она впервые близко познакомилась с Ледбитером, чьи замечательные способности ясновидения оказали неоценимую помощь в наших исследованиях. На тот момент она уже была исключительно предана сотрудничеству с нами. Как я уже упоминал, я нашёл ему заработок в лондонском офисе «Пайонира», но в конце концов, по мере того, как Безант стала его ценить, она захотела взять его в штат команды, работавшей на Авеню роуд. Она была окружена там группой молодых людей, отождествлявших себя с ложей Блаватской, некоторые из которых вполне процветали и обладали значительными средствами. Ледбитеру сделали предложение – если он бросит свою работу в «Пайонире», придёт в жить в дом на Авеню роуд и посвятит себя помощи тамошней группе в их исследованиях, то он будет обеспечен адекватным доходом – я не помню, какой точно была сумма, которую ему гарантировали. Ради справедливости к нему я должен сказать, что первым его ответом было, что он предоставит право решать мне, и если бы я отказался одобрить эту договорённость, я уверен, что он бы принял моё решение. Но я чувствовал, что мог дать только один ответ. Я был уверен, что он предпочёл бы план с Авеню роуд любому другому жизненному пути, и я согласился. Я знал, что эта перемена значила бы большую потерю для нас в Лондонской ложе, но это надо было перенести. Первоначальная идея была в том, что Ледбитер сможет продолжать посещать собрания нашей группы, но естественно, его интерес к этому со временем угас. Я не могу найти точную дату этого изменения, но это было где-то в 1890-х.

< ... >

На протяжении нескольких лет Ледбитер путешествовал с лекциями по Америке и Австралии. Из Америки нашей страны достигли неприятные истории о том, что он виновен в неподобающем поведении с мальчиками, доверенными ему в качестве учеников. Обвинения в особенности касались инструкций, которые он более или менее тайно давал им, чтобы притушить их желание к обычным половым сношениям. Те, кто были склонны толковать их в самом худшем смысле, воображали, что они указывают на ещё более шокирующие посягательства. Олкотт, который был тогда в Париже, приехал в Лондон, чтобы расследовать обвинения и созвал собрание из видных теософов, чтобы посоветоваться с ними, какому порядку действий нужно следовать. Ледбитер, который сам присутствовал, не отрицая, что давал этим мальчикам вышеупомянутые инструкции, с презрением отверг все другие порочащие его намёки.

Разбирательство было очень неприятным, и некоторые присутствующие члены с жаром требовали исключения Ледбитера из Теософического Общества. Он уже предлагал Олкотту заявление о выходе, и я предложил его принять. При голосовании сторонники исключения оказались в меньшинстве, и моему предложению последовали. После этого Ледбитер удалился в безвестность, и лишь несколько близких друзей знали его адрес; так что буря на время утихла.

< ... >

Вскоре после избрания президентом Безант нашла причины изменить своё первое впечатление о деле Ледбитера и устроила его возвращение в Адьяр и возобновление его работы в качестве одного из ведущих членов Общества.

Источник: Синнетт А.П., «Ранний период теософии в Европе», гл.10.

Через некоторое время мы стали часто видеть у себя Ледбитера, который первоначально обратился ко мне, будучи тогда не знаком со мной, благодаря прочтению «Эзотерического буддизма». Он часто приходил обедать к нам и оставался у нас на ночь, и с самого начала был настроен посвятить всего себя теософии. Когда мы познакомились, он был викарием Англиканской церкви, но решил бросить это занятие и отправиться в Индию. Я думаю, он сопровождал Блаватскую и Олкотта, когда они уехали в начале ноября.

< ... >

Тут были сделаны приготовления к тому, чтобы принять у нас дома Ч. Ледбитера, который должен был приехать со Шри Ланки (где жил в очень жалких условиях), чтобы стать наставником нашего сына Денни, мальчика 12 лет. Он весьма охотно принял это предложение, но на пути к его осуществлению стояла одна трудность. Учитель поручил ему принять на себя заботу об одном шриланкийском мальчике, с которым он был кармически связан, и он не мог вернуться в Англию, не взяв его с собой. Поначалу мы отвергали эту идею, но ради Учителя согласились на это, поскольку в его план, очевидно, входило, чтобы Ледбитер дал мальчику образование. Этого мальчика, примерно такого же возраста, как и Денни, звали Курумпумалледжа Джинараджадаса, и вскоре для удобства его имя сократили до Раджа.

< ... >

Чтобы это объяснить, я должен сразу разобрать кризис в делах Теософического Общества, связанный с Ледбитером, — кризис, который случился в 1906 г.

В предшествовавшие этому несколько лет Ледбитер путешествовал с лекциями, главным образом, в Соединённых Штатах. Многие люди в Америке решили воспользоваться, как они считали, благоприятной возможностью — вверить своих сыновей его заботе. В конце концов стали распространяться ужасные слухи, что его отношения с этими мальчиками имели преступный характер. Некоторые поверившие в них стали с негодованием упорно раздувать это дело. Обратились к Безант и Олкотту. Стала нарастать очень неприятная переписка, которая не была по-настоящему опубликована, но распространялась в машинописных копиях. Полковник Олкотт, бывший тогда в Европе, приехал в Лондон, чтобы разобраться с этим делом, и созвал большой неформальный комитет, который он назвал «консультативным советом», чтобы обсудить, что же нужно сделать. Ледбитер присутствовал на собрании, рассмотрение дела на котором было крайне неприятным. Он честно признал, что дабы спасти мальчиков от сексуального желания к противоположному полу, что он считал большим злом, он научил их тому, что обычно называют самоудовлетворением. Перекрёстный допрос со стороны членов совета, настроенных крайне враждебно, заставил его рассказать обо всех подробностях его наставлений, определённо тошнотворных, хотя конечно же, он с негодованием отвергал все предположения, что он совершил уголовное преступлние.

С первого же момента, когда он обнаружил, что представляет опасность для Теософического Общества, он вручил полковнику Олкотту заявление о выходе, и вопрос, который должен был решать консультативный совет, состоял в том, принять ли это заявление о добровольном выходе или официально исключить Ледбитера из Общества. Я внес поправку, смягчавшую жёсткую резолюцию, предложенную самыми ожесточёнными противниками Ледбитера, и в конечном счёте это было принято. Ледбитер отошёл от дел, и хотя Общество несомненно получило удар, никаких дальнейших разрывов сразу же за этим не последовало.

< ... >

Анни Безант в большинстве отношений оказалось исключительно подходящей для роли лидера теософического движения. Она однако сделала то, что я счёл и считаю большой ошибкой. Она пригласила Ледбитера вернуться из своего изгнания и присоединиться к ней в Адьяре, использовав всё своё влияние, чтобы убедить Генеральный совет пригласить его обратно в Теософическое Общество. Это действие с её стороны вызвало в Обществе неистовый шум, и начались выходы из него во всех направлениях.

< ... >

Возможно, отношение Безант к Ледбитеру можно объяснить следующим образом. В июне 1894 г. по её просьбе она была допущена на встречи нашей группы Лондонской ложи. К тому времени её психические способности ещё не были развиты. Одним из важнейших элементов нашей группы был Ледбитер, вторым, конечно, Мэри. Мне удалось обеспечить ему место в лондонском офисе «Пайонира», и так он зарабатывал себе на жизнь. Я не знаю, как возникла эта идея, но вскоре после того, как Безант присоединилась к нашей группе, через Бертрама Кийтли ему поступило предложение оставить это место, поселиться на Авеню Роуд и помогать в проводящейся там работе. Ему предполагалось платить жалование, на которое он был бы способен прожить. Оба Кийтли были людьми достаточно обеспеченными, и вместе с некоторыми другими готовы были это гарантировать. Ледбитер заявил, что оставит решение за мной. Мне было очень жаль на это соглашаться, но я хорошо знал, что самому Ледбитеру очень понравилось это предложение, и решил не стоять у него на пути и согласился.

Думаю, что близкая дружба, завязавшаяся между ним и Безант во время его жизни на Авеню роуд, значительно стимулировала развитие её психических способностей, и благодаря общему опыту на высших планах они стали соединены очень искренней симпатией. Я не сомневаюсь, что затем, когда Ледбитер уехал за границу и годами был в Америке и Австралии, Безант очень остро переживала разлуку с близким другом, и став президентом, захотела его вернуть. Так или иначе, она пригласила его в Адьяр, и он туда приехал.

В Англии люди, резко относившиеся к его поведению, были в ярости, а в Лондонской ложе таких было немало. Мэри сама очень негодовала по поводу восстановления его в Обществе, а её влияние на многих членов ложи было очень сильным. У меня не было сильных чувств в поддержку противоположной стороны, но я не вполне разделял и её чувств. Однако когда в Лондонской ложе дело дошло до голосования, оно оказалось единодушным в пользу выхода из Теософического Общества. Только один член откололся и остался вне собрания. Ложа не захотела самораспускаться, но решила продолжить на независимой основе под новым названием.

Источник: Синнетт А.П. – Автобиография

Сноски

---