Мозес, Уильям Стейнтон

С. Мозес? А, вот мы до него и добрались! Однажды С.М. уже едва не опрокинул теософский ковчег, пущенный в плаванье три года тому назад, и он будет делать всё, что в его силах, чтобы повторить эту попытку ещё раз . . . несмотря на нашего “Императора”. Вы в этом сомневаетесь? Ну так послушайте.

Он — крайне причудливая и редко встречающаяся натура. Запас оккультных психических энергий у него громаден, но они в нём тихо дремали, свернувшись в клубок, и он даже не подозревал об их существовании, пока каких-нибудь восемь лет назад на нём не остановил свой взор “Император”, и вот тут-то дух его воспарил. С тех пор в нём забила новая — двойная — жизнь, однако натура его осталась прежней. Богослов по образованию, он, однако, обладал умом, снедаемым сомнениями. Ещё до того, как всё это случилось, он отправился на гору Афон и затворился там в монастыре, где изучал религию греко-восточной церкви — там-то его впервые и нашёл его “дух-водитель”(!!!) Разумеется, греческая казуистика оказалась не в силах разрешить его сомнения, и тогда он помчался в Рим — да вот только папистское учение удовлетворило его немногим больше. После этого он скитался по Германии, но и там не обрёл того, что искал. Отказавшись от безжизненного христианского богословия, он при этом так и не смог отречься от того, кто считается основателем христианства. Ему нужен был идеал, и он нашёл его в последнем. Иисус для него — реальность, это Дух, сначала воплощённый, а затем развоплощённый, который, как он считает, “представил ему доказательства реальности своей личности”: точно так же, как и другие "духи", в том числе и “Император”. Но его собственный беспокойный дух так до сих пор и не может целиком воспринять ни религии Иисуса, ни его слов, зафиксированных в Библии и почитаемых С.М. за подлинные. Ничуть не больше повезло и “Императору”, которого в конце концов постигла та же самая участь. Ум его отличается крайним позитивизмом, и легче вытравить какую-нибудь надпись, выгравированную на титане, чем стереть то, что хоть раз укоренилось в его мозгу.

Находясь под воздействием “Императора”, он всегда живо откликается на реальности оккультизма и осознаёт превосходство нашей науки над спиритуализмом. Однако к нему возвращается прежняя путаница всякий раз, едва он оказывается предоставлен самому себе и переходит под пагубное руководство тех, кто, как он твёрдо убеждён, является развоплощёнными духами! Ум его становится глух к любым внушениям, к любым доводам, кроме своих собственных, а последние целиком исходят из теорий спиритуалистов.

Сбросив с себя прежние богословские путы, он вообразил, будто теперь-то и впрямь стал свободным человеком. Но не прошло и нескольких месяцев, как он превратился в смиренного раба, в послушное орудие "духов"! И, только оказываясь лицом к лицу со своим внутренним "Я", он начинает понимать ту простую истину, что в мире есть нечто более высокое и благородное, чем пустая болтовня псевдо-духов. Именно в одну из подобных минут он впервые и услышал голос +“Императора”, и, как он сам говорит, это было подобно “гласу Божьему, взывающему к его внутреннему “Я”. За долгие годы он успел свыкнуться с этим голосом, но частенько ослушивается и его. Зададимся простым вопросом: будь “Император” тем, кто — как С.М. не просто полагает, а уверен, что знает — он есть на самом деле, то разве не подчинил бы он к этому времени волю С.М. своей целиком и полностью? Ибо, по нашим мудрым и непреложным законам, одним лишь Адептам, т.е. воплощённым духам, запрещается полностью подчинять себе чужую, более слабую волю — волю человека, который уже от рождения обладает свободой воли. Последний же способ воздействия — это метод, к которому с великой охотой прибегают “Братья Тьмы”, колдуны, призраки-элементарии и — лишь в виде редчайшего исключения — наивысшие “планетарные духи”: те, кто уже более не способен на ошибку. Однако на Земле “планетарные духи” появляются лишь в момент возникновения каждого нового человечества — на том стыке, где завершается один и начинается другой отрезок единого великого цикла. И среди людей они остаются не дольше, чем это требуется для того, чтобы ниспосылаемые ими вечные истины успели запечатлеться в податливом уме новых рас так прочно, что уже не могут быть утрачены или окончательно забыты в последующие века грядущими поколениями. Миссия “планетарного духа” — лишь задать камертон истины. И едва он запускает эту вибрацию, с тем чтобы она непрерывно текла по всей цепи этой расы до скончания данного цикла, как этот обитатель высшей населённой сферы тут же исчезает с поверхности нашей планеты — до следующего “воскресения во плоти”. Вибрации этой Первозаданной Истины и есть то, что ваши философы называют “врождёнными идеями”.

И ведь “Император” неоднократно указывал ему, что “в одном только оккультизме он должен искать и отыщет тот аспект истины, который пока остаётся неизвестным ему”. Однако это ничуть не мешало С.М. отворачиваться от оккультизма каждый раз, как только то или иное оккультное учение приходило в противоречие с его собственными предвзятыми спиритуалистическими взглядами. Медиумизм представлялся ему некой “хартией вольности”, предоставленной его душе, некой гарантией воскресения из состояния духовной смерти. Ему было позволено прибегать к средствам медиумизма лишь в той мере, в какой это было необходимо для утверждения его веры; ему было обещано, что норма в конце концов возьмёт у него верх над аномальным; ему было велено готовить себя к тому времени, когда его внутреннее "Я" начнёт сознавать своё самостоятельное духовное существование, будет способно действовать и говорить, находясь лицом к лицу со своим Наставником, и заживёт своей нормальной жизнью в Духовных Сферах, целиком обходясь без помощи внешнего или внутреннего медиумизма.

Однако едва на его сознании начинало сказываться то, что он называет “внешним духовным воздействием”, как он тут же переставал отличать галлюцинацию от истины, ложное от действительного, смешивая порой элементалов с элементариями, воплощённых духов с развоплощёнными, — хотя его “Глас Божий” достаточно часто рассказывал ему о “тех духах, что парят в земной сфере”, предостерегая его от общения с ними. При всём при этом он твёрдо полагает, будто всегда действовал исключительно по указаниям “Императора” и что являющиеся ему духи приходят с разрешения его “водителя”. Но в таком случае получается, что и Е.П.Б. являлась к нему с согласия “Императора”?

А как примирить между собой следующие противоречия? Действуя по прямому поручению, она с самого 1876 года всё пыталась открыть ему глаза на то, что в реальности происходит вокруг него и в нём самом. Он не может не понимать, что она должна была действовать либо по воле “Императора”, либо вопреки ей, так как в последнем случае она вполне могла бы гордиться тем, что оказалась сильнее и могущественнее его “водителя”, который до сих пор ещё ни разу не восстал против её вмешательства. И что же происходит затем? В одном из своих писем к ней с острова Уайт в 1876 году он описал ей одно своё видение, длившееся в течение 48 часов подряд. Всё это время он продолжал ходить и разговаривать, как обычно, но в памяти у него не осталось ни малейшего следа какого бы то ни было внешнего воздействия. И в этом своём письме он просит её определить, что это было: видение или галлюцинация? Но почему же он не спросил об этом самого + “Имп-ра”?

“Вы способны дать мне ответ, ибо сами находились там”, — пишет он. “Вы были другой, но всё-таки это были Вы — если только у Вас есть своё “Я” . . . Думаю, что оно у Вас есть, но этого я касаться не стану”. . . В другой раз он видел её у себя в библиотеке: она смотрела на него, приближалась и подавала какие-то масонские знаки, принятые в знакомой ему ложе. По его собственным словам, он “видел её так же ясно, как видел и Мэсси — который стоял там же”. Видел он её и в ряде других случаев, но иногда, отлично зная, что это Е.П.Б., не узнавал её внешне. “Когда я Вас вижу и когда читаю Ваши письма, мне кажется порою, что передо мной совершенно разные личности. Судя по тому, как у Вас изменяется сам склад ума, мне легко допустить (о чём мне вполне убедительно и рассказывали), что в Вас живёт сразу несколько сущностей. . . Моя вера в Вас абсолютна”.

В каждом своём письме он очень эмоционально требовал для себя подтверждения со стороны кого-нибудь из “живых Братьев”, а на её недвусмысленные утверждения, что один из них уже взял его под свою опеку, он отвечал категорическим возражением. Когда же ему помогали освободиться от своего слишком материального тела и он оставался вне его в течение нескольких часов, а то и дней, его пустотелая машина всё это время управлялась издалека посредством внешнего живого воздействия, но едва он возвращался назад, как у него тут же возникало необоримое ощущение, будто всё это время он служил вместилищем для какого-то иного разумного существа: развоплощённого — не воплощённого — Духа, и ни разу истина не осенила его ума.

“Император”, — писал он ей, — “отвергает Ваше представление о медиумизме. По его словам, на самом деле не может быть никакого противоречия между медиумом и Адептом”. Напиши он не “медиум”, а “ясновидец”, и тогда вся мысль была бы передана более правильно, ибо человек лишь в редких случаях может стать Адептом, если не является ясновидцем от рождения.

Опять-таки, ещё в сентябре 1875 г. он ничего не знал о Братьях Тьмы, наших самых ярых, самых безжалостных и — скажем прямо — наших самых могучих противниках. В том году он спрашивал Старушку, не объелся ли Бульвер недожаренных свиных отбивных и не грезил ли наяву, когда описывал “этого чудовищного Стража Порога”? “Готовьтесь,” — писала она в ответ, — “месяцев через двенадцать Вам предстоит сойтись лицом к лицу и сразиться с ними”. А в октябре 1876 г. они перешли к действиям. “Вот уже три последних недели, — писал он, — как я врукопашную сражаюсь с целыми легионами Врага человеческого. Ночи для меня стали ужасны, они наполнились муками, искушениями и грязными предложениями. Я вижу их вокруг себя, вот они глядят на меня, что-то бормочут, завывают и скалятся! На меня обрушивается поток самых гнусных предложений, смущающих душу сомнений и леденящего страха. . . Теперь-то я понимаю, кто такой этот “Страж Порога” из “Занони”. . . Я ещё держусь, . . и их искушения слабеют, они отступают от меня, ужас тает . . .”

В одну из ночей она бросилась в ноги своему Учителю, одному из тех немногих, кого они по-настоящему боятся, моля его оттуда, из-за океана мановением своей руки спасти С.М. от гибели и сохранить для Теософ. общества лучшего его сотрудника. “Он должен пройти это испытание,” — услышала она в ответ. По его [С.М.] мнению, + “Император” сам же и наслал к нему этих искусителей, ибо он, С.М., как тот самый Фома, должен был всё увидеть собственными глазами. Ему и в голову не приходило, что на самом деле + был не в силах помешать их вторжению. Всё, что + “Император” мог сделать, — это лишь наблюдать со стороны, но прогнать их было выше его сил — это могла сделать только сама жертва, сам неофит, если окажется сильнее. И что же, подготовили его к новой жизни все эти враги человеческие вкупе с элементариями, как он того от них ожидал? Воплощения тех злобных сил, что всегда осаждают внутреннее "Я", когда оно силится обрести свободу и бьётся за своё дальнейшее развитие, они никогда не вернулись бы к нему, сумей он только взять над ними верх, утвердив собственную независимую ВОЛЮ и отказавшись от своего медиумизма, своей пассивной воли. Но они вернулись.

Вот Вы пишете об +“Императоре”: “Определённо, “Император” — не его (С.М.) астральная душа и, разумеется, не принадлежит также и к какому-нибудь низшему по отношению к нам миру, т.е. он — не прикованный к земле дух”. А никто и не говорит, что он именно таков. Как всегда говорила Вам Е.П.Б., он никакая не астральная душа С.М. То, что тот чаще всего по ошибке принимал за “Императора”, на самом деле является его собственным высшим "Я", его божественным атманом, а не линга-шарирой, т.е. астральной душой, или кама рупой — независимым двойником. +“Император” не может противоречить самому себе; +“Император” не может не знать истины, столь часто искажаемой С.М.; +“Император” не может сначала проповедовать оккультные науки, а затем защищать медиумизм, даже ту его высшую форму, о которой говорит его ученик.

Медиумизм — это аномалия. По мере дальнейшего развития, когда всё аномальное уступает место естественному, когда внешний контроль обрывается и в пассивном поведении медиума более нет нужды, медиум учится применять уже собственную волю, пользоваться собственными способностями, и тогда он становится Адептом. Это вопрос развития, и неофит должен пройти весь этот путь до конца. Пока он подвержен самопроизвольным трансам, он не может быть Адептом. А две трети своей жизни С.М. проводит в состоянии транса.

Источник: Письма Махатм, письмо 9 (пер. В.В. Базюкина)

Сноски

---