Блаватская Е.П. - Письмо Гартману Ф. (1886.04.03)

Наследие Е.П.Б.: Труды • Письма • Альбомы • Произведения с участием • Изображения • Биография • Цитаты | дополнения – вопросы – исправления – доделать

Данные о письме

От кого
Автор(ы):	Блаватская Е.П.
Место:
Дата:	1886.04.03
Язык(и):	анг.
Кому
Получатель(и):	Гартман Ф.
Место:
Дата:
Упомянуты
Люди:
Места:
Иное:
Касается:
Описание и заметки
Опубликовано в журнале «Путь» за март 1896 г., сс. 368-373.
Оригинал
Расположение:
На других языках
English (blavatskyarchives.com)

Ш

Все письма

Письмо

От кого:	Блаватская Е.П.
Кому:	Гартман Ф.
Дата:	1886.04.03

3 апреля 1886 года

Мой дорогой доктор: – я потеряла всякую надежду снова услышать что-нибудь от Вас, и была рада получить Ваше письмо. То, что Вы пишете в нём, как мне кажется, созвучно во многом моим собственным мыслям; только зная истину и реальное положение вещей в «оккультном мире» лучше, чем Вы, я, возможно, способна также лучше видеть, где было реальное зло, и где оно сейчас.

Ну, теперь скажу честно и беспристрастно – вы несправедливы к Олкотту больше, чем к кому-либо ещё; потому что у Вас не было возможности до сих пор выяснить, откуда взялось зло.

Учтите, доктор, мой дорогой друг, я не оправдываю Олкотта в том, что он сделал и как он поступил по отношению к Вам, – также я не оправдываю его ни в чём другом. Просто говорю: он вслепую был ведом такими же слепыми, как сам, людьми, и видел Вас в совершенно ложном свете, а было время, месяц или два, когда я сама (несмотря на мой внутренний голос и на голос Учителя, говорившего мне тогда, что я ошибаюсь по отношению к Вам и должна поддерживать дружеские отношения) была, как и он, слепа.

Это в отношении некоторых людей в Адьяре; но есть и другая сторона вопроса, о которой Вы, кажется, не совсем осведомлены, и с чем бы я хотела ознакомить Вас, предоставив Вам документы, если бы вы только приехали, когда я Вас просила. Но вы этого не сделали – и в результате, Ваше письмо будет свидетельствовать против Вас в глазах кармы, верите ли Вы в Крест без какого-либо конкретного лица на нём – или в Гуань-Ши-Инь тибетцев.

Чтобы покончить с этим вопросом раз и навсегда, я предлагаю Вам приехать в период между сегодняшним числом и 10 мая, пока я не уехала из Вюрцбурга куда-нибудь ещё. Итак, у Вас есть масса времени для обдумывания, и для того, чтобы приехать и уехать, когда Вам будет угодно. Графиня сейчас со мной. Вы её знаете, она не из сентиментальных или импульсивных женщин. Мы провели вместе четыре месяца, и три месяца в полном одиночестве, у нас было время поговорить, и прошу Вас верить ей, а не мне, когда или если Вы приедете, на что я весьма надеюсь.

Что касается другой стороны вопроса, той части Вашего письма, где Вы пишете об «армии» обманутых – о «мнимых» Махатмах Олкотта – Вы абсолютно, к сожалению, правы. Разве я не видела этого в течение почти восьми лет? Разве я не боролась и не воевала с пылкой сентиментальной фантазией Олкотта, и не пыталась остановить его всякий день моей жизни? Разве ему не было сказано мной (о письме, которое я получила через йога, только что вернувшегося с озера Мансаровара) в 1881 году (когда он готовился отправиться на Цейлон), что если он не увидит Учителей в их истинном свете, и не перестанет говорить так, чтобы разжечь людское воображение, то он будет нести ответственность за всё то зло, которое падёт на общество? Разве ему не было сказано, что не существует таких Махатм, которые подобно риши, могли бы удержать гору Меру на кончике пальца и летать по желанию повсюду в своих телах (!!), и которые были (или были придуманы глупцами) большими богами на земле, чем может быть Бог на небесах и т. д. и т. п.? Всё это я видела, предвидела, ужасалась, воевала с этим; и, в конце концов, отказалась от борьбы в полной беспомощности. Если Синнетт остался верен и предан им до сего дня, то потому что он никогда не позволял своей фантазии расходиться со своей рассудительностью и рассудком, следовал своему здравому смыслу и различал истину, не отдавая её в жертву своему пылкому воображению. Я рассказала ему всю правду с самого начала, как рассказала Олкотту, а также Хьюму.

Хьюм знает, что Махатма К.Х. существует, и придерживается этого мнения и по сей день. Но, рассерженный и раздосадованный на моего Учителя, который говорил с ним так, будто он (Хьюм) никогда не был секретарём индийского правительства и великим Хьюмом из Симлы, он отрицает его просто из-за злобы и мести.

Ах, если бы каким-то психическим способом Вам бы дали увидеть всю правду! Если бы во сне или в видении Вам дали увидеть панораму последних десяти лет, начиная с первого года в Нью-Йорке и до последнего в Адьяре, Вы стали бы счастливым, сильным и справедливым до конца своей жизни. Меня специально отправили в Америку и именно к братьям Эдди. Там я встретила влюблённого в духов Олкотта, как он позже был влюблён в Учителей. Мне было велено сообщить ему, что духовные феномены без философии оккультизма опасны и вводят в заблуждение. Я доказала ему, что всё, что медиумы могут делать с помощью духов, другие люди могут делать по своему желанию, без каких-либо духов; что колокольчики и чтение мыслей, постукивания и физические феномены может делать любой, кто обладает способностью действовать в своём физическом теле через органы своего астрального тела; а у меня была такая способность с четырёх лет, как известно всей моей семье. Я могла заставлять мебель передвигаться, а другим казалось, что предметы летают, но мои астральные руки, которые их переносили, оставались невидимыми; всё это было даже прежде, чем я узнала Учителей. Ну, я рассказала ему всю правду. Я рассказала ему, что знаю адептов, «Братьев», не только в Индии и за пределами Ладака, но и в Египте и Сирии, потому что там есть «Братья» и по сей день. Слово «Махатмы» в то время не было ещё известно, поскольку их называют так только в Индии. Назывались ли они розенкрейцерами, каббалистами или йогами – адепты всегда адепты – молчаливые, таинственные, склонные к уединению и никогда не раскрывающие себя кому-либо, если только он не сделал того, что я сделала, а именно, прошла семилетний и десятилетний испытательный срок и представила доказательства абсолютной преданности и того, что буду хранить молчание даже перед угрозой смерти. Я выполнила все требования и являюсь тем, кем я являюсь; и этого ни Ходжсон, ни Куломбы, ни Зеллин не могут отнять у меня. Всё, что мне было позволено сказать, – истинная правда; за Гималаями находится ядро адептов разных национальностей; и тешу-лама знает их, и они действуют сообща, и некоторые из них находятся с ним, и всё же об их истинном характере не знают даже обычные ламы, являющиеся в основном невежественными глупцами. Мой Учитель и К.Х., а также несколько других, которых я лично знаю, находятся там, приезжают и уезжают, и все они общаются с адептами в Египте и Сирии, и даже в Европе. Я говорила и доказывала, что они могут совершать чудесные феномены; но я также говорила, что они редко снисходят до такой степени, чтобы удовлетворять желающих. Вы были одним из немногих, кто имел подлинную связь с ними; и если Вы сомневаетесь сейчас, то мне жаль Вас, мой бедный друг, потому что Вы однажды можете покаяться в том, что упустили свой шанс.

Ну, уже в Нью-Йорке Олкотт и Джадж сходили с ума по этому поводу; но тогда они держали это в секрете. Когда мы отправились в Индию, их имена никогда не произносились ни в Лондоне, ни в пути (одно из предполагаемых доказательств А.О. Хьюма, что я изобрела Махатм после приезда в Индию!), Когда мы приехали, и Учитель явился в Бомбей телесно, посетил нас в Гиргауме, и несколько человек увидели его, например, Уимбридж, то Олкотт сошёл с ума. Он был как ослица валаамова, когда она увидела ангела! Затем приехали Дамодар, Сервай и несколько других фанатиков, которые стали называть их «Махатмами»; и понемногу адепты превратились в богов на земле. Их стали призывать и совершать им пуджу, и с каждым днём они становились всё более сказочными чудотворцами. Теперь, если я скажу Вам ответ, который получила от Кешоу Пиллаи, то Вы будете смеяться, но это характеризует данное отношение. «Что вы, индусы, думаете об Учителях?» – спросила я однажды, когда он упал ниц перед портретом в моём золотом медальоне. Тогда он сказал мне, что они (Махатмы) были их древними риши, которые никогда не умирали, им около 700 000 лет, и их представляют как живущих невидимо на священных деревьях, а когда они показываются, у них длинные зелёные волосы, и их тела сияют, как луна, и т. д., и т. п. Что ж мне делать в такой ситуации, находясь между таким представлением о Махатмах и восторженными речами Олкотта? Я с ужасом и гневом увидела ложный путь, по которому они все шли. «Учителя», как все считают, должны быть всеведущими, вездесущими, всемогущими. Если индус или парс очень хотел сына или правительственную должность, или был в беде, а Махатмы не подавали никаких признаков жизни, то это значило, что к доброму и верному парсу, преданному индусу, относились несправедливо. Учителя знали всё; почему же они не помогли преданным им людям? Если в Обществе впадали в заблуждения или несли чепуху, то нас спрашивали в изумлении «Как Учителя могут позволить Вам или Олкотту поступать так? Мысль о том, что Учителя были смертными людьми, ограниченными даже в своих великих способностях, никому и в голову не приходила, хотя члены Общества сами об этом неоднократно писали. Люди думали, что это была «скромность и скрытность». «Как же возможно, – спрашивали глупцы – что Махатмы не знают всего, что в голове у каждого теософа, и не слышат каждое слово, произносимое любым членом Общества?»

Для того чтобы всё это проделывать, выяснять, о чём люди думают, и слышать то, что они говорят, Учителя должны использовать особые психические приёмы, что сопряжено с большими неудобствами из-за физических затрат и потери времени. Это всё выходит за рамки понимания преданных им людей. Вина ли это Олкотта? Возможно, в некоторой степени. Моя? Я абсолютно отрицаю это и протестую против такого обвинения. Никто в этом не виновен. В основе этого всего лежит только человеческая природа, и неспособность современного общества и религий предоставить людям нечто более высокое и благородное, чем жажда денег и почестей. Поместите на одну чашу весов этот промах, а на другую причинённый вред и смуту, произведённую в мозгах людей современным спиритизмом, и вы разрешите загадку. Олкотт и по сей день остаётся искренним, правдивым и преданным делу. Он поступает и действует наилучшим известным ему образом, а ошибки и нелепости, которые он совершил и совершает по сей день, происходят из-за чего-то, чего ему не хватает в психической части его мозга, и он не несёт за это ответственности. Его карма перегружена и тяжела, бедняга, но ему многое можно простить, поскольку он всегда ошибался из-за отсутствия правильного суждения, а не из-за какой-то порочной наклонности. Олкотт безукоризненно честен; он предан своим друзьям душой и телом; он настолько же безличен по отношению к себе, насколько он эгоистичен по отношению к Обществу, за которое он цепляется. Его преданность и любовь к Учителям таковы, что он готов отдать свою жизнь за них в любой момент, если сочтёт это нужным для них и приносящим пользу Обществу. Будьте, прежде всего, справедливы, что бы Вы ни делали или говорили. Если кого-то можно обвинить, так это меня. Я осквернила святую истину, оставаясь слишком бездеятельной перед лицом всего этого осквернения, вызванного слишком большим рвением и ложными идеями. Моё единственное оправдание заключается в том, что у меня было столько работы, что, как вы знаете, было бы предостаточно и для четырёх человек. Я всегда была занята журналом «Теософ» и всегда сидела, закрывшись, в своей комнате, едва находя время даже для индусов, работавших в конторе. Всё это оставалось Олкотту и Дамодару, двум фанатикам. Как я протестовала и пыталась плыть против течения, знает только Синнетт и Учителя. Браун был сумасшедшим до того, как пришёл к нам непрошено и неожиданно. К. Окли был оккультистом за два года до того, как присоединился к нам.

Вы пишете о сотнях людей, из которых Олкотт сделал «трусов». Я могу показать вам несколько сотен людей, которые благодаря теософии были спасены от пьянства, развратной жизни и т. д. Те, кто верил в личностного Бога, теперь верят в него, как и прежде. Те, кто этого не делал, тем лучше, они верят в бессмертие души, если ни во что другое. Это мысль Зеллина, а не Ваша, что «мужчины и женщины опустошены умственно и физически» мной и Олкоттом. Гюббе-Шлайден опустошён только и исключительно Зеллином, которому помогла слабость самого Гюббе-Шлайдена.

Нет, дорогой доктор, Вы неправы и несправедливы, поскольку Олкотт никогда никого не учил «сидеть и ждать милостей от Махатм». Напротив, он всегда учил, в устной и печатной форме, что никто не должен ждать милостей от Махатм или Бога, если только его собственные действия и заслуги не заставили карму, в конце концов, воздать ему должное.

Где это Зеллин слышал о теософии полковника Олкотта? Голова у Зеллина была и остаётся забита спиритизмом и духовными феноменами; он верит в духов и их посредничество, что даже хуже, чем слишком уповать на Махатм. Мы все совершаем ошибки, и все мы более или менее виноваты. Почему Вы должны быть так суровы к бедному Олкотту, кроме того, что он сделал лично против вас, за что я первая виню его? Но даже в этом – не его вина. У меня есть двадцать страниц рукописного текста с подробным ежедневным отчётом о Ваших предполагаемых преступлениях и лживости, чтобы доказать Вам, что никакая плоть и кровь не могут противостоять доказательствам и инсинуациям. Я знаю Вас сейчас, начиная с Торре дель Греко; я боялась и страшилась Вас в Адьяре только из-за этих доказательств. Если Вы приедете, я дам Вам прочитать тайную историю Вашей жизни за два года, и Вы узнаете почерк. И такие рукописи, как я узнала, были разосланы по всем отделениям, а Олкотт узнал об этом последним. То, что мне придётся Вам рассказать, покажет Вам человеческую природу и Вашу собственную способность к различению в другом свете.

Есть вещи, о которых я не могу писать; и, если Вы не приедете, они умрут вместе со мной. Олкотт не имеет ко всему этому никакого отношения. Похоже, Вы ничего не знаете о том, что произошло после Рождества. На сём до свидания, и пусть Ваша интуиция приведёт Вас к истине.

Всегда Ваша,

Е.П.Б.

Сноски

---