Блаватская Е.П. - Филологические и археологические трудности

Филологические и археологические «трудности»

Здесь сразу два вопроса в одном. Выявлением причины, по которым азиатские ученые вынуждены отказаться от руководства западной исторической науки, можно объяснить их не менее непоколебимое упорство в следовании тому же курсу и в области филологии и археологии. Выражая самое искреннее восхищение изобретательными современными методиками прочтения исторического прошлого народов, к настоящему моменту в большинстве своем прекративших существование, а также изучением развития их языков, ныне мертвых, исследователи восточного оккультизма и даже малообразованные индусские ученые, знакомые со своей национальной литературой, вряд ли станут разделять уверенность западных филологов в надежности их агглютинативных методов применительно к Индии и санскритской литературе. Их веру в эти западные методики подрывают по крайней мере три хорошо изученных обстоятельства (из числа многих других).

1. Из нескольких десятков выдающихся востоковедов даже двое не приходят к единому мнению о verbatim переводе санскритских текстов. Точно так же не наблюдается единодушия в интерпретации предполагаемого смысла неясных отрывков.

2. Хотя нумизматика в меньшей степени базируется на голых догадках, однако, отталкиваясь, так сказать, от прочной основы, от точно установленной даты (поскольку она неизбежно должна вывести на правильную хронологию, а в нашем конкретном случае — на возраст древнеиндийской истории), археологи до сих пор не получили достоверных результатов. По их собственному признанию, они вряд ли могут объяснить, почему в качестве надежных ориентиров были выбраны эры Самват и Саливахан, ибо истинные исходные точки обеих этих эпох находятся за пределами досягаемости европейских востоковедов; тем не менее они без колебаний датировали их начало соответственно «57 годом до и 78 годом после Р.Х.» и приписали вымышленный возраст археологическим реликвиям.

3. Величайшие авторитеты в области индийской археологии и архитектуры, генерал Каннингхем и м-р Фергюссон, являются выразителями двух крайне полярных точек зрения. Археология призвана вырабатывать надежные критерии оценок и, казалось бы, не должна давать поводов для недоумений. Пусть западные эксперты назовут хотя бы одну древнеиндийскую реликвию (будь то рукопись или монумент с надписью либо без оной), возраст которой не вызывал бы споров. Стоит одному археологу определить некую дату, скажем, I веком, другой тут же пытается подтянуть ее поближе к X или XIV столетию христианской эры. Если генерал Каннингхем датирует сооружение сохранившегося храма в Будда Гайе I веком после Р.Х., то, по мнению м-ра Фергюссона, его внешнее оформление было сделано в XIV веке; а несчастные свидетели их полемики вынуждены пребывать в полной растерянности. Обратив внимание на это расхождение во взглядах в «Отчете об археологическом обследовании Индии», честный и одаренный главный инженер Будда Гайи, м-р Дж.Д.Беглар, замечает, что «несмотря на его (Фергюссона) высокий авторитет, его мнением можно решительно пренебречь», и тотчас же выносит свой вердикт: данный храм построен в VI веке. В то время как предположения одного археолога классифицируются другим как «безнадежно ошибочные», идентификация буддийских реликвий этим оппонентом объявляется, в свою очередь, «совершенно несостоятельной». И такая ситуация складывается вокруг любой находки.

Когда «признанные» авторитеты согласятся, по крайней мере между собой, тогда можно будет уличить их в коллективном невежестве. А до тех пор, поскольку их домыслы не могут служить основой для истории, Адепты не имеют ни времени, ни желания оставлять более важные дела ради опровержения пустых гипотез, таких же многочисленных, как и их самонадеянные создатели. Пусть слепые ведут слепых, если не в состоянии воспринимать свет.

Как в «исторической», так и в этой новой, «археологической трудности», а именно в явном анахронизме даты рождения нашего Господа, опять затрагивается проблема «древних греков и римлян». Будучи моложе наших братьев-атлантов, они кажутся опаснее в силу своего непосредственного союза с филологами в нашем споре о буддийских анналах. Профессор Макс Мюллер, самый честный и образованный санскритолог, с которым на редкость единодушны в этом конкретном вопросе большинство его оппонентов, сообщил нам, что «все в индийской хронологии связано с датой рождения Чандрагупты» — Сандракоттоса греков. «Любая из этих дат (в китайской и цейлонской хронологиях) неприемлема, ибо она не согласуется с греческой хронологией...» Только лишь в ярком свете этого нового «александрийского маяка», направленного на несколько синхронизмов, случайно предоставленных греческими и римскими классиками, предлагается сейчас осторожно рассматривать «необычные» заявления «Адептов». Для западных востоковедов исторический буддизм начинается с Ашоки, хотя, даже надев греческие очки, они не могут увидеть ничего дальше периода жизни Чандрагупты. Следовательно, «до этого времени буддийская хронология является традиционной и совершенно абсурдной». Более того, в Брахманах ничего не сказано о баддха — следовательно, до «Сандракоттоса» они не существовали, и ни буддисты, ни брахманы не имеют права ни на какое описание своей истории, кроме того, что предлагают им западные мыслители. Не иначе как муза истории повернулась спиною к сменявшим друг друга событиям, если «историки» признаются в своей неспособности заполнить огромные лакуны между предполагаемой индо-арийской иммиграцией en masse через Гиндукуш и правлением Ашоки. Не имея ничего более основательного, они прибегают к помощи противоречивых выводов и предположений. А азиатские оккультисты, чьи праотцы составляли летописи, и даже некоторые образованные местные пандиты полагают, что эта задача им по плечу. Однако их слова остаются неуслышанными. Смрити, традиционная история, которая для тех, кто умеет разгадывать ее аллегории, полна безупречной исторической правды и служит путеводною нитью Ариадны в извилистом лабиринте прошлого, недавно была единодушно признана сборником преувеличений, чудовищных басен, «неуклюжей подделкой первых веков новой эры». Ее уже открыто объявили не представляющей никакой ценности не только для составления точных хронологий, но и для общеисторических целей. Так, с помощью произвольных суждений, основанных на нелепых интерпретациях (очень часто являющихся прямым результатом сектантских предубеждений), востоковеды поднялись до уровня филологической ворожбы. Их ученые причуды быстро вытесняют даже в умах многих европеизированных индусов важные исторические факты, что лежат неразгаданными под пластом экзотерической фразеологии пуран и прочей литературы смрити. Следовательно, восточный посвященный должен объявить неверными показания тех востоковедов, которые, злоупотребляя своим дутым авторитетом, проматывают самые священные реликвии его страны, и, прежде чем предъявить свои аргументы, ему следует намекнуть образованным европейским санскритологам и археологам, что в хронологическом аспекте разница сумм их серий гипотетических исторических событий оказывается ошибочной от начала и до конца. Он знает, что одна-единственная неверная цифра в арифметической прогрессии зачастую приводит все вычисления к безнадежной путанице: в результате умножения в этом случае получается, как правило, вместо точной итоговой суммы нечто совершенно неожиданное. Ярким доказательством тому может служить построение западными востоковедами гипотетических хронологий на основе дат, относящихся к некоторым индусским эпохам. При определении возраста какого-либо текста или сооружения они, разумеется, вынуждены ориентироваться с помощью одного из дохристианских периодов истории Индии, вычисленного теоретическим или иным способом. И все же по крайней мере, в одном случае они постоянно жалуются, что совершенно не уверены в правильности определения точки отсчета самой важной из этих эпох. Например, им действительно не известны достоверные даты жизни Викрамадитьи, правление которого положило начало эре Самват. По мнению одних, пик славы Викрамадитьи приходился на 56 год до Р.Х., по мнению других — на 86 год, согласно третьим — на VI век христианской эры; в то время как м-р Фергюссон считает, что эра Самват началась не ранее «десятого столетия новой эры». Короче говоря, по словам д-ра Вебера, «мы не располагаем никакими точными данными для доказательства того, что эпоха Викрамадитьи начинается с года его рождения, с какого-то знаменательного события или с года его смерти, либо, наконец, что она не была просто введена им по астрономическим соображениям». В индийской истории было несколько Викрамадитья и Викрамов, ибо это не имя, а почетный титул, как недавно выяснили востоковеды. Можно ли рассчитывать на построение достоверной хронологии, пользуясь такими ненадежными предпосылками, особенно когда, как в случае с эрой Самват, краеугольная дата перемещается по прихоти востоковедов в интервале между I и X веками?

Итак, на поверку, похоже, выходит, что при датировании индийских древностей англо-индийские и европейские археологи часто грешат самыми нелепыми анахронизмами. Что, одним словом, до сих пор они изучали историю математическим способом, пребывая почти в каждом случае в полном неведении относительно первого члена уравнения! Тем не менее они предлагают азиатскому ученому проверить и исправить его собственные даты при мерцающем свете этого хронологического марева. Более того, «член Английского Теософского Общества», безусловно, не станет ожидать от нас доверия к таким западным ориентирам в деле, требующем большой точности! И возможно, он позволит нам придерживаться собственных взглядов, поскольку мы знаем, что наши даты не являются гипотетическими и не подлежат пересмотру. Если такие ветераны археологии, как генерал Каннингхем, похоже, не избежали подозрения и открыто подвергаются критике со стороны своих коллег, то в таком случае палеография едва ли заслуживает названия точной науки. Этого неугомонного любителя древностей неоднократно осуждали и профессор Вебер, и другие за неразборчивое отнесение находок к эре Самват. Другие востоковеды тоже не отличались снисходительностью, особенно те, кто, быть может, под влиянием своих прежних пристрастий к библейской хронологии предпочитают полагаться в вопросах датирования событий индийской истории на собственные эмоции, а не на научную интуицию. Некоторые из них хотели бы заставить нас поверить, что эра Самват «совсем не прослеживается в периоды, предшествующие христианской эпохе». Керн пытается доказать, что индийские астрономы стали исчислять эту эру «только после лета Господнего 1000». Профессор Вебер, язвительно ссылаясь на генерала Каннингхема, замечает, что «другие, наоборот, любую надпись, где упоминается Самват или Самватсара, без колебаний, где только можно, причисляют к эре Самват. Так, например, Каннингхем (в своем докладе «Archaeological Survey of India») прямо относит надпись, датированную “Samv. 5”, к 52 году до Р.Х.» и заканчивает это заявление следующим сетованием: «Следовательно, поскольку в настоящее время, к сожалению, нет ничего другого (кроме этой неизвестной эры), что могло бы служить для нас ориентиром, то в большинстве случаев вопрос о принадлежности той или иной надписи к определенной эпохе и, следовательно, даты, запечатленной на этой надписи, остается открытым».

Это очень существенное признание. Приятно обнаружить такое подобие искренности у европейского востоковеда, хотя это, похоже, представляет угрозу для индийской археологии. Посвященные брахманы знают точные даты своих исторических эпох и потому остаются безучастными к таким откровениям. Они придерживаются взглядов, высказанных некогда Адептами, и никакие новые открытия или видоизмененные гипотезы признанных авторитетов не могут повлиять на их хронологию. И даже если бы западным археологам и нумизматам взбрело в голову изменить дату рождения нашего Господа и Благословенного Спасителя с VII века до Р.Х. на VII век н.э., то это еще больше усилило бы наше восхищение столь удивительным талантом бросаться датами и целыми эпохами, словно теннисными мячами.

Мы откровенно предупреждаем всех искренних и пытливых теософов о том, что бесполезно рассуждать о дате рождения нашего Господа Санггья, отвергая a priori все брахманические, цейлонские, китайские и тибетские исторические данные под весьма надуманным и бесчестным предлогом, будто они не согласуются с хронологией, составленной горсткой греков, посетивших нашу страну через 300 лет после означенного события. Греция никогда не была связана с буддизмом, и даже без учета того факта, что классики взяли эти даты просто на веру у своих почитаемых авторов — нескольких греков, живших за много столетий до них самих, их хронология сама по себе слишком несовершенна, а их исторические летописи в части описания национальных триумфов слишком напыщенны и зачастую прямо противоречат истине, чтобы вызывать доверие у кого-либо менее предвзятого, чем европейский востоковед средней руки. Стараться установить в индийской истории подлинные даты путем соединения этих событий с придуманным «нашествием», одновременно признаваясь, что «мы напрасно ищем в брахманической или буддийской литературе хотя бы намек на завоевания Александра Македонского, и невозможно соотнести какое-либо из исторических событий, связанных с походами Александра, с исторической традицией Индии», — означает нечто большее, нежели простую демонстрацию некомпетентности в этом вопросе: если бы к этому не был причастен профессор Макс Мюллер, мы сочли бы данные высказывания за преднамеренный обман.

Наши нелицеприятные слова, без сомнения, призваны шокировать многих европейцев, воспитанных в трепетном благоговении перед «научным авторитетом», который для них сродни родовому божеству дикарей. Но тем не менее сия отповедь вполне заслужена, как будет видно из нескольких примеров. К таким интеллектуалам, как профессор Вебер, которого мы считаем предводителем немецких востоковедов, питающих любовь к Христу, разумеется, не подходит слово «тупость». При виде того, как продуманно и злонамеренно извращена хронология в пользу «греческого влияния», христианских интересов и его собственных предвзятых теорий, напрашивается другое, и даже более резкое, определение. Какими словами передать чувства, возникающие при чтении такого невольного признания в ученой изворотливости, которое Вебер неоднократно демонстрирует («The History Indian Literature». London, 1878), убеждая в необходимости допустить предположение, что в тот или иной абзац «позднее были внесены поправки», или навязывая фантастические хронологические вставки в тексты, имеющие общепризнанную древность, на том основании, что «в противном случае эти даты окажутся либо слишком далекими, либо слишком близкими»! И это основной лейтмотив всей его политики: fiat hypothesis, ruat coelum! С другой стороны, профессор Макс Мюллер, энтузиаст-индофил, каким он предстает на первый взгляд, втискивает века в свой хронологический наперсток без малейших признаков угрызения совести...

Приведенные примеры весьма показательны, ибо эти два востоковеда являются светилами филологии и индийской палеографии. В угоду их мнениям датируются наши национальные памятники и извращается история нашего народа, что приводит к очень вредным последствиям: история, дабы ввести в заблуждение потомков, пишется ныне на основе ложных анналов и искаженных фактов, которые, исходя из их очевидности, должны приниматься без возражений, как продукт самого честного и тщательного критического анализа. Если профессор Мюллер не желает слышать ни о каком другом подходе к индийской хронологии, кроме греческого, то профессор Вебер обнаруживает греческое влияние (в его представлении, универсальный растворитель) на развитие индийской религии, философии, литературы, астрономии, медицины, архитектуры и так далее. В подкрепление этого ложного вывода используются изощреннейшая софистика и абсурднейшие этимологические умозаключения. Если с помощью сравнительной мифологии и удалось что-то доподлинно установить, то это факт, что западные основополагающие религиозные идеи и большая часть западных богов были заимствованы греками из религий, процветавших в Северной Индии — колыбели основного эллинического ядра. Сейчас этот факт полностью игнорируется, ибо он вносит помехи в работу отлаженного механизма критики. И хотя нет ничего разумнее вывода, что греческие астрономические термины были унаследованы от родительского языка, профессор Вебер пытается убедить нас, что «тем не менее именно греческое влияние вдохнуло жизнь в индийскую астрономию».

Короче говоря, почтенные предки индусов заимствовали астрономическую терминологию и даже свои зодиакальные знаки, а также обучились искусству наблюдения за звездами у эллинического младенца! Это доказательство влечет за собою следующее: впредь относительная древность астрономических текстов должна определяться по наличию или отсутствию в них названий созвездий и зодиакальных знаков; первые имеют явно греческое происхождение, для последних характерны «санскритские названия, переведенные с греческого». Таким образом, «“Книга Законов Ману”, в которой они (планеты) не упоминаются», считается древнее Свода Законов Яджнавалкьи, в котором «говорится о поклонении им» (с. 249—250) и так далее. Но санскритологами разработан еще один, более совершенный способ «безошибочного» определения возраста текстов, помимо ориентации по названиям созвездий и зодиакальных знаков, а именно: любое случайное упоминание в них слова «явана» в каждом случае переводится как «греки». Нас уверяют, что это единственно возможная проверка, если не считать «внутренней хронологии, вытекающей из характера самих работ и содержащихся в них цитат». В результате — абсурдное заявление, будто «индийские астрономы постоянно упоминают яванов как своих учителей». Следовательно, их учителями были греки, поскольку для Вебера и иже с ним «явана» и «греки» — взаимозаменяемые понятия. Но, как оказалось, индийский титул Яваначарья принадлежал одному-единственному греку, а именно Пифагору, точно так же, как Шанкарачарья — титул лишь одного индусского философа; и древние арийские астрономы цитировали его высказывания с целью критического их рассмотрения и сопоставления с доктринами своей астрономической науки, унаследованной от собственных предков и усовершенствованной задолго до него. Почетное звание Ачарья (учитель) было присвоено ему наряду с другими образованными астрономами и мистиками; и это, разумеется, не означает, что Пифагор или какой-нибудь другой греческий «учитель» был обязательно единственным учителем брахманов.

На протяжении многих веков до того, как «греки Александра Великого» распространили «свое влияние» на Джамбу-двипу, слово «Yavana», производное от «Yuvan» («молодой» или «более молодой»), широко использовалось для обозначения людей более молодой расы. Индусам были известны яваны севера, запада, юга и востока. До греков это прозвище получили персы, индо-скифы и другие народы. Аналогичную параллель можно провести и в наши дни. Любого иностранца тибетцы называют «пелинг»; китайцы именуют европейцев «рыжеволосые дьяволы», а мусульмане любого не исповедующего ислам зовут «кафир». Будущие профессоры Веберы, следуя показанному им сейчас примеру, через 10 000 лет, вероятно, смогут утверждать на основании сохранившихся к тому времени фрагментов мусульманской литературы, что незадолго до начала их эры в Кафиристане была написана Библия, а жившие там англичане, французы, русские и немцы перевели ее для себя или «сочинили» под «влиянием магометанства». Если в «Юг-пуране» из «Гарга-самхиты» говорится о походе яванов «до Паталипутры», значит, вся Индия была захвачена либо македонцами, либо селевкидами! Но разумеется, нашему западному критику неизвестно, что Айодхья Рамы в течение двух тысячелетий отражала набеги различных монгольских и прочих урало-алтайских племен, помимо индо-скифских, со стороны Непала и Гималаев. Похоже, что профессор Вебер окончательно запугал себя призраком разбуженного им же самим явана, если допытывается, «действительно ли под словом яваны подразумеваются греки... или, быть может, только их индо-скифские и прочие потомки, за которыми впоследствии было закреплено это имя». Ему следовало бы прибегнуть к этому здравому сомнению вместо менторского тона и во многих других случаях.

Но... если пропалывать предрассудки вилами, то они никогда не переведутся. После поверхностного знакомства с истиной выдающийся ученый хотя и поколебался в своих убеждениях, но тем не менее возобновил обвинения с новой силой. Нас очень удивило свежеиспеченное открытие, что Асурамайя, расы. Индусам были известны яваны севера, запада, юга и востока. До греков это прозвище получили персы, индо-скифы и другие народы. Аналогичную параллель можно провести и в наши дни. Любого иностранца тибетцы называют «пелинг»; китайцы именуют европейцев «рыжеволосые дьяволы», а мусамый древний астроном, неоднократно упоминаемый в индийском эпосе, «идентичен греческому Птолемею». Причиной сего умозаключения стало то, что «имя последнего, как мы видим из надписей Пиядаси, превратилось в индийское Турамайя, из которого очень легко могло возникнуть имя Асурамайя; и с тех пор, в более позднем переводе... сей Майя четко отождествился на Западе с Ромака-пура».

Если бы «надписи Пиядаси» были обнаружены на месте древней Вавилонии, то можно было бы предположить, что слово «Турамайя» произошло от «Тураномайя» или, вернее, «манья» (mania). Однако если учесть, что надписи Пиядаси, несомненно, связаны с Индией, а этим титулом обладали лишь два царя, Чандрагупта и Дхармашока, тогда какое отношение имеет «греческий Птолемей» к «Турамайе», а сами греки — к «Асурамайе», кроме разве что еще одного повода затащить индийского астронома под сень оболванивающего «греческого влияния», произрастающего на «анчарном древе» западной филологии? Далее мы узнаем, что поскольку «Панини однажды упомянул яванов, то есть греков, и объяснил образование слова yavanani, к которому, согласно “Варттике”, необходимо добавить слово lipi — “рукопись”, то, следовательно, это слово означает “рукопись яванов”», — то есть греков и никого другого.

Будут ли немецкие филологи (столь долго и тщетно пытавшиеся объяснить это слово) чрезвычайно удивлены, если им расскажут, что они еще больше удалились от истины? Что yavanani означает вовсе не «греческий письменный документ», а любое иностранное литературное произведение? Что отсутствие слова «рукопись» в древних текстах, за исключением упоминания имен иноземцев, ни в коей мере не предполагает, что они не были знакомы ни с какими-либо иными, кроме греческих, литературными трудами или что у них не было своих собственных до появления Панини... (по теории профессора Макса Мюллера)? Ибо дэванагари имеет тот же возраст, что и Веды, и признается настолько священным, что брахманам вначале под страхом смерти, а позднее — под угрозою вечного гонения на них не разрешалось даже упоминать его название в присутствии непосвященных; и менее всего — рассказывать кому-либо о существовании тайных храмовых библиотек.

Таким образом, под словом yavanani, «к которому, согласно “Варттике”, необходимо добавить слово lipi — “писание”», всегда подразумевается «письменный документ» всяческих иноземцев вообще, будь то финикийцы, римляне или греки. Что до нелепых предположений профессора Макса Мюллера о том, что письменность «в Индии не использовалась в литературных целях» до наступления эпохи Панини (опять же, согласуясь с разрешением греков), то этот вопрос рассмотрен одним чела в последнем номере данного журнала.

Аналогичным образом для западных ученых остались неизвестными некоторые нижеследующие очень важные факты (какими бы неправдоподобными они ни казались). Во-первых, арийская Великая война, Маха-Бхарата, и Троянская война, описанная Гомером, обе, являясь плодом воображения в части биографий отдельных персонажей и второстепенных действующих лиц, но в основе своей будучи подлинно историческими относятся к одному циклу событий, поскольку в этих бессмертных эпосах многие столетия (включая разделение разных народов и рас, ошибочно приписанных только к Центральной Азии) были спрессованы до масштабов одной драмы, разворачивавшейся в течение всего лишь нескольких лет. Во-вторых, в те незапамятные времена предки арийских греков и арийских брахманов были так же тесно связаны и переплетены между собою, как нынешние арии и так называемые дравиды. В-третьих, до появления исторического Рамы, с которого началась непрерывная династия правителей Удайпура, Раджпутану населяло столько же прямых потомков «греков» постатлантического периода, сколько и в поселениях, возникших после Трои и лежащих в основании других городов, построенных до наступления эпохи Magna Graecia, быстро ассимилировавшихся эллинами предков современных раджпутов. Те, кому знакомо истинное значение древних эпических произведений, не могут не призадуматься, что же все-таки предпочтительнее для этих интуитивных востоковедов: прослыть обманщиками или обманутыми, и из сострадания они готовы поделиться с ними своими сомнениями. На какие мысли наводит попытка профессора Вебера при «определении более точного места Рамаяны (названной им “искусственным эпосом в истории литературы”) вывести гипотезу о том, что «изменения, которые претерпели жизнеописания Рамы в руках Вальмики, вызваны знакомством с серией мифов о Трое; и я также попытался определить более точное место этого произведения в истории литературы. И пришел к выводу, что время его написания должно быть где-то в начале христианской эры, но в любом случае в одну из эпох, когда уже было установлено влияние Греции на Индию»! Это уже безнадежный случай. Если наличествующая в тройном индийском эпосе «внутренняя хронология», а мы бы добавили, и внешнее соответствие вещей, не открыла глаза сверхкритичных профессоров на многие исторические факты, содержащиеся в его поразительных аллегориях; если многозначительные упоминания о «черных яванах» и «белых яванах», указывающие на существование совершенно различных народов, было полностью ими проигнорировано; а перечисление в Махабхарате множества рас, народов, племен, кланов (с отдельными характеристиками для каждого из них на санскрите) не побудило проследить их этническую эволюцию и идентифицировать их с нынешними европейскими потомками, то трудно ожидать от их учености чего-либо, кроме мозаики наукообразных догадок. Упомянутый научный метод критического анализа однажды может привести к единству мнений о том, что буддизм целиком взят из «Жития Варлаама и Иосафата», написанного святым Иоанном Дамаскином, или что наша религия была скопирована с известной римско-католической легенды VIII века, в которой Владыка Гаутама фигурирует как христианский святой; и, наконец, что Веды были написаны в Афинах под руководством святого Георгия, божественного преемника Тезея. Боясь не упустить ничего, что доказывало бы полное одержание Джамбу-двипы демоном «греческого влияния», д-р Вебер мстительно бросает последнее оскорбление в лицо Индии, замечая, что если «шпили в западной архитектуре обязаны своим происхождением имитации буддийских ступ... то, с другой стороны, в большинстве древних индусских сооружений, несомненно, чувствуется греческое влияние». У доктора Раджендра Лала Митры есть все основания протестовать «патриотично против идеи какого-либо греческого влияния на развитие индийской архитектуры». Если его национальная литература приписывается «греческому влиянию», то уж по крайней мере могли бы пощадить хотя бы храмы. Можно понять, как Египетский зал Британского музея в Лондоне отражает влияние разрушенных храмов на Ниле; но гораздо более трудная задача, даже для немецкого профессора, — доказать, что архаичные строения древней Арьяварты предвещали проявление гения ныне покойного и оплакиваемого сэра Кристофера Рена! В результате этого палеографического грабежа Индия лишилась права собственности. Даже медицина приписывается некоему эллинистическому влиянию. Нам говорят (на этот раз Рудольф фон Рот), что «только сопоставление принципов индийской медицины с таковыми греческой позволяет судить о происхождении, возрасте и достоинствах первой», а «a propos предписания Чараки об обязанностях врача по отношению к своему пациенту, — добавляет доктор Вебер, — он цитирует некоторые поразительно совпадающие выражения из клятвы Асклепиада». Итак, западными учеными установлено, что Индия эллинизирована с головы до ног и до прихода греческих врачей не имела даже собственной медицины.

Сноски

---

<<	Оглавление	>>

Издания

• «Theosophist», Vol. V, № 2 (50), November, 1883, p. 35—44 (первая публикация)
• Блаватская Е.П. - Гималайские Братья, М., Сфера, 1998. С. 126—203. Пер. Т.И.Перебайловой (первая публикация на русском языке)
• Блаватская Е.П. - Последний век манвантары, M., Сфера, 2005