Цирков Б.М. - Д-р Франц Гартман

Информация о произведении

Большой теософский словарь Понятия (+) • Личности (+) • Литература (+) • Иноязычные выражения (+) • Источники Ш K П Л И A Б В Г Д E Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ч Ш Щ Э Ю Я A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z • 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Д-р Франц Гартман — немецкий врач, писатель, путешественник и теософ Борис Михайлович Цирков Внешние ссылки: Другие источники: Цирков Б.М. – Ф.Гартманн. Биографическая справка (перевод изд-ва Сфера) ДАННЫЕ Название для ссылок: Цирков Б.М. - Д-р Франц Гартман Кратко:

Борис Михайлович Цирков

Д-р Франц Гартман — немецкий врач, писатель, путешественник и теософ

Перевод на русский: Базюкин В.В.

Он родился в Донаувёрте, маленьком городке на берегу Дуная в Баварии, 22 ноября 1838 г. Его отец, д-р Карл Гартман, был известным в городе врачом, а мать, Элиза фон Штак, происходила из ирландского рода, предки которого вели своё происхождение ещё от Коулбы (Caolbha), 123-го и последнего короля ирландцев и 47-го короля Ольстера. После казни короля Карла I предки его по материнской линии эмигрировали сначала во Францию, а позднее, уже во времена Французской революции, перебрались в Баварию. Когда Францу исполнилось около года, его родители переехали на юг Баварии, в город Кемптен, где его отец получил назначение на должность государственного врача. Именно там Франц получил образование, сначала под руководством родного деда, который в своё время служил в армии Наполеона, а затем в местной школе.

С самого раннего детства Франца не покидало чувство, будто в нём уживаются две совершенно разные личности: одна была мистиком, мечтателем и идеалистом, а другая обладала строптивым и своевольным норовом, падким на всевозможные шалости. Он любил уединение, избегал общества сверстников и находил радость в общении с природой, где, как казалось ему, во всей своей подлинности перед ним открывался мир духов природы. Он пишет:

“Там я мог безмятежно предаваться своим мистическим мечтам и давать волю воображению. Я родился со склонностью к тайнам, . . невидимый мир разжигал во мне жажду познания сильнее, чем видимый. . .”

Первой купленной им книгой был “Огненный дракон”, где приводилось множество разных магических формул. Не зная, что с книгой делать, он просто-напросто швырнул её в огонь. Затем он прочитал “Тёмную сторону природы” Элизабет Кроу, а также ряд других подобных сочинений.

Воспитанный в духе учений Римской католической церкви, он поначалу оказался под сильным влиянием её обрядов, но ни один из священников так и не смог убедительно разъяснить ему стоящие за обрядами тайны и силы. Было время, когда он даже хотел уйти в монастырь и стать монахом ордена капуцинов, но вскоре отказался от этой идеи. Не довольствуясь сухой теорией, он жадно тянулся к знанию, но в то время ещё не осознавал того, что, как он выразился позднее, “религиозные таинства должны быть сначала постигнуты сердцем, и лишь затем их можно будет понять умом”. Помимо мистических и религиозных тем, его особенно интересовали языки и естественные науки, особенно химия.

Когда же религиозные сомнения стали вконец одолевать его, у Франца появился друг: тот был чуть старше его, а впоследствии стал известным композитором. Молодой человек этот оказался убеждённым материалистом; цель жизни, как он полагал, и состоит в том, чтобы наслаждаться этой жизнью. Под его влиянием Франц и пришёл к мысли, что всякая религия — один лишь обман. Он взялся за чтение трудов ведущих материалистов, сочинял стихи и написал даже театральную пьесу, но и в материализме он в конце концов разочаровался. Чего-то Францу всё ещё не хватало, и, не будучи в силах найти это “что-то”, он бросился за помощью к агностицизму.

Находясь именно в таком смятении ума, он снова обратился к естественным наукам, особенно к химии, и, окончив учёбу, поступил учеником в одну из аптек Кемптена. Однако вскоре Франц обнаружил, что те лекарства, которыми он торгует, подчас больше вредят людям, чем помогают, и вскоре стал ощущать в себе острый внутренний разлад. Перепробовав множество профессий, он в возрасте 21 года поступил добровольцем в 1-й артиллерийский полк Баварии в Мюнхене и принял участие в войне 1859 года между Австрией и Италией.

После заключения мира Франц был зачислен студентом медицинского факультета Мюнхенского университета и быстро превзошёл остальных сверстников, участвуя в дуэлях, случайных попойках и других развлечениях подобного же рода. Дело, однако, было не в том, что ему нравился такой образ жизни: виной тут были его огромное честолюбие и гордыня.

Вскоре во время неудачного похода в горах он сломал ногу, но она довольно быстро зажила. А в 1862 году он успешно сдал экзамен на звание государственного фармацевта и продолжил свои медицинские изыскания. Завершив их в 1865 году, он получил звание доктора медицины и магистра фармацевтики. После этого Франц отправился в Париж. Желая увидеть океан, он на экскурсионном поезде совершил короткую поездку в Гавр. По пути в Гавр его случайный попутчик поинтересовался у него, не хочет ли он отправиться в Америку, и сообщил, что около 360 эмигрантов сейчас как раз готовятся к отплытию в Нью-Йорк на корабле “Меркурий” и им очень пригодился бы врач на борту. Пройдя беглый медицинской осмотр, Франц поднялся на борт корабля и отправился в Нью-Йорк, куда после сорокадневного плавания он и прибыл 28 августа 1865 г.

Не имея никаких определённых планов, Франц отправился сначала к Ниагарскому водопаду, а затем в Сент-Луис. В это время там как раз бушевала эпидемия холеры, и ему выпал случай оказать тамошним больным квалифицированную медицинскую помощь. Он задержался в Сент-Луисе, а в 1867 году получил и американское гражданство и вскоре завёл там прибыльную практику, занимаясь в основном лечением глазных болезней.

Вскоре, однако, этот образ жизни стал казаться ему чересчур однообразным, и, почувствовав, что им вновь овладевает прежняя wanderlust, Франц передал свою практику другому врачу, а сам отправился в Новый Орлеан. Его грызло желание постичь истину, понять смысл человеческого существования и разобраться в том, что такое жизнь на самом деле. В душе его всё время шла какая-то внутренняя борьба, и несколько раз его посещала мысль о самоубийстве.

Тогда на одной из шхун он отправился в Мексику и 17 февраля 1871 г. прибыл в Веракрус. Он побывал в Мехико, Пуэбле, Кордове и Орисабе, познакомился с индейцами и был тепло принят в их среде. Рассказывают, что, находясь в Мексике, Франц познакомился с человеком, обладавшим, судя по всему, огромными познаниями. Возможно, он был даже посвящённым, но, очевидно, скрывал это. Человек этот многое рассказал ему о его будущей жизни и деятельности.

Наконец, решив всё-таки вернуться в США, он из Веракруса снова отплыл в Новый Орлеан. Там его обокрал бывший попутчик: он забрал у Франца все вещи, оставив его без средств к существованию и без документов. Но уже на следующий день во время беседы с фармацевтом в аптеке, куда он зашёл за средством от комаров, Франц получил предложение занять должность врача, и менее чем за месяц завёл весьма прибыльную практику.

Во время своих странствий Франц намеренно сближался с людьми, придерживавшимися самых различных вероисповеданий, и даже прожил целый год в доме еврейского раввина. Мало-помалу в нём зрело убеждение, что за христианством, особенно протестантского толка, не стоит ровно ничего основательного, и при этом водил дружбу с местными жителями, особенно индейцами, у которых неизменно находил доброту и гостеприимство.

К спиритуализму он относился также весьма прохладно. Тем не менее, из чистого любопытства он однажды побывал на так называемом “сеансе материализации” с участием медиума, где стал свидетелем явлений, произведших на него чрезвычайно сильное впечатление. Заинтересовавшись идеями спиритуализма, он стал посещать лекции профессора Дж. М. Пиблса, философия которого, хотя и опровергала все материалистические теории, показалась ему вполне рациональной. Одна из его пациенток, высокообразованная замужняя дама англо-индийского происхождения по имени Кэти Уэнтворт, вскоре стала весьма известным медиумом. Франц Гартман обратился к серьёзному изучению спиритуалистической литературы и занялся экспериментами с различными медиумами. Однако бесконечные выступления г-жи Уэнтворт в качестве медиума в самых разных группах постепенно подточили её силы. Вскоре её разбил паралич и она умерла.

Стремясь повидать “дикий Запад”, Гартман в 1873 году отправился в Техас и за пять проведённых там лет пережил немало приключений, помогая разным людям, проживавшим в самых глухих уголках страны. Он купил себе участок земли и вскоре женился. Супругой его стала сестра жены соседа-землевладельца. Однако спустя семь месяцев он оказался вдовцом. В 1879 году он переехал в Колорадо и на некоторое время обосновался в Джорджтауне, чувствуя себя в Скалистых горах как у себя дома. Он занялся добычей золота и серебра, а также исполнял обязанности коронера округа Клир-Крик. В Колорадо он стал свидетелем множества любопытных явлений из области спиритуализма и излечился от болезни, причиной которой была сделанная ему в раннем детстве прививка. Те поразительные явления, которые он воочию наблюдал, произвели в нём глубокий переворот и помогли преодолеть материалистический скептицизм. Как он позже писал,

“мне стало ясно, что нас окружает мир, который, хотя и невидим для наших глаз, по своей сути так же реален, как и видимый мир, и этот незримый мир населён бесчисленным множеством существ, одни из которых стоят выше, а другие ниже нас на эволюционной лестнице”.

Не сомневаясь в истинности тех явлений, которые он наблюдал во время честно проводимых сеансов, Гартман оставался всё же крайним скептиком в том, что касается их возможных причин, и изо всех сил стремился узнать истину.

Примерно в то же время, то есть в начале 80-х годов прошлого века, Гартману на глаза случайно попался экземпляр книги А. П. Синнетта “Оккультный мир”. В тот период он всё ещё был страстным приверженцем спиритуалистического взгляда на жизнь, и содержание этой книги вызвало у него крайнее негодование. Он написал письмо полковнику Генри С. Олкотту, “высказав ему и “Братьям” всё, что он о них думал”. Завязалась переписка, а затем в его руки попал и экземпляр журнала The Theosophist. В нём была опубликована статья, в которой описывалось семичленное строение человека и рассказывалось о семи принципах Вселенной. Статья эта явилась для него полным откровением и дала ему ключ к тем тайнам, объяснения которых он так долго и тщетно искал. В ходе чтения и многочисленных размышлений он постепенно пришёл к осознанию того, что его смертная личность вовсе не является его постоянным, истинным “я”, а представляет собой некое изменчивое образование, созданное им же самим, и в самой глубинной своей сути он является чем-то гораздо более высоким.

Увлечение спиритуализмом постепенно сменилось чувством глубокого разочарования, и как раз в это время полковник Олкотт отправил ему третье письмо и брошюру под названием “Эзотерическая теософия: пища для размышления” (“Hints on Esoteric Theosophy”), № 1, в которой Гартман нашёл ответы на многие мучившие его сомнения. Он написал полковнику Олкотту ответное письмо, выдержанное уже в более примирительном тоне, и результатом этой переписки стало приглашение приехать в Адьяр и принять участие в работе теософского движения. К этому письму полковника Олкотта Е.П.Б. добавила ещё и несколько строк от себя лично.

Тем временем, в 1882 году, Гартман вступил в Теософское общество, познакомился со знаменитыми “Фрагментами оккультной истины”, которые публиковались в журнале The Theosophist, и глубоко изучил содержание книги “Разоблачённая Исида”. Он чувствовал себя так, словно “солнце вдруг внезапно осветило давно знакомый пейзаж…”

В сентябре 1883 г. Гартман покинул Колорадо и направился в Калифорнию, чтобы оттуда отплыть в Индию. По пути он сделал остановку в Солт-Лейк-Сити, чтобы присмотреться к жизни мормонов, а затем отправился в Сан-Франциско. Он пишет:

“Опыт подсказывает мне, что всякий раз, как человек стремится сделать шаг вперёд на пути своего духовного развития, перед ним тут же возникают великие и неожиданные внутренние и внешние препятствия”.

Именно это и случилось с ним в Сан-Франциско, где он отчаянно влюбился в юную американку испанского происхождения. Внутри него разгорелась нешуточная борьба, однако жажда оккультного знания в конце концов перевесила эту эмоциональную майю. Оторвав себя от предмета своей страсти, Гартман покинул Калифорнию 11 октября 1883 г., отправившись в Гонконг на борту парохода “Coptic”. После коротких остановок в Японии и Китае он 4 декабря прибыл в Мадрас и сразу же направился в Адьяр, где был встречен Е.П.Б. как человек, наконец-то явившийся “в свой будущий дом”. Для него начинался совершенно новый и гораздо более плодотворный период жизни.

Рассказывать о деятельности Франца Гартмана в Адьяре — всё равно, что описывать историю Теософского общества того времени. Поскольку это выходит за пределы задач настоящего очерка, то достаточно будет сказать, что он оставался в Адьяре до 31 марта 1885 г., когда вместе с Е.П.Б., мисс Мэри Флинн и Баваджи он отплыл в Европу. А годом ранее он сопровождал Е.П.Б. в её поездке в Вадхван и Бомбей и провожал её, когда она уезжала из Бомбея в Европу 20 февраля 1884 г. Сам он, однако, тогда вернулся в Адьяр и за время отсутствия находившихся в Европе основателей сыграл заметную роль в штаб-квартире Теософского общества. Разумеется, он находился там и во время изгнания супругов Куломб, и во время визита Ричарда Ходжсона в декабре 1884 — январе 1885 года. Он опубликовал и крайне ценный, основанный на данных из первых рук, отчёт о деле Куломбов и о сложившейся в то время ситуации в штаб-квартире Т.О.

Поскольку в штаб-квартире Гартман был наделён известными полномочиями и имел собственный взгляд на всё происходившее, то, как это часто и бывает, он стал вызывать чувство зависти у одних и симпатию в глазах других. Но какова бы ни была истинная подоплёка сложившихся тогда различных и чрезвычайно запутанных обстоятельств, кто бы и как бы ни критиковал его действия, было бы серьёзной ошибкой приписывать д-ру Гартману недостойные мотивы или злые намерения и рассматривать многие его поступки через призму явного подозрения и недоверия. Как и многие другие, он, вероятно, допускал серьёзные ошибки в своих суждениях, не раз проявлял неразумность, но он был вынужден действовать в чрезвычайно необычных обстоятельствах, в которых не каждый человек прошёл бы испытание на прочность и ума, и сердца. Несмотря на многочисленные радикальные изменения в его позиции, он, можно сказать без всякого преувеличения, оставался верен Е.П.Б.

Насколько мы знаем, д-р Гартман получил по меньшей мере десять писем и посланий от “Братьев”, однако не все они сохранилось. Первое письмо он получил от Учителя М. 25 декабря 1883 г., то есть уже через три недели после прибытия в Адьяр. Это был ответ на короткую записку, положенную им в “Святилище”. Вот единственная сохранившаяся часть этого письма:

“Благословения! Если бы мы взяли на службу человека без интеллекта, то нам пришлось бы, как говорят на Западе, разжёвывать ему всё до мелочей, то есть давать каждый раз конкретные задания и самые подробные наставления. Но с твоим умом, с твоим богатым опытом за плечами ты вполне способен и сам отыскать верный путь — тебе хватит и простого намёка на то, в каком направлении следует двигаться к цели. Сложи для себя ясную картину того, что представляет собой человек, как соотносится его нынешняя конкретная жизнь со всей суммой его прежних существований, осознай, что его будущее целиком находится в его собственных руках, и у тебя больше не останется никаких сомнений в отношении того, что́ тебе должно делать. . . Я внушил Г.С. Олкотту идею пригласить тебя сюда. Оставайся в Азии. Участвуй в работе Теософского общества. Открыто и без обиняков проповедуй принципы той самой философии, что и без того громче всего звучит в твоём сердце. Помогай другим, и ты обретёшь помощь других. . . Живи в согласии с наивысшим Идеалом Человечности. Мысли и трудись. Одно лишь это принесёт удовлетворение и тебе самому, и другим. . .

М.”

Опущенные фрагменты, по словам Гартмана, касались его личных дел, о которых в Индии никто ничего не знал.

Второе письмо Гартман обнаружил в ящике своего письменного стола 5 февраля 1884 г. Письмо было с печатью Учителя. Вот отрывок из английского оригинала этого письма:

“Друг! Из всех оставшихся в штаб-квартире пеленгов [иностранцев — перев.], один только ты, кажется, ещё не потерял окончательно разума. Я предвижу, сколько всего неожиданного должно случиться в будущем, а потому и должен просить тебя проявить на деле преданность твою делу истины: встань у руля всего теософского дела. Если я в чем-то и уверен по-настоящему, то это в том, что ты полностью свободен от тех предрассудков и пристрастий, которые обычно мешают спокойно и беспристрастно двигаться к главной цели Общества — достижению полного равноправия между людьми, когда они будут смотреть на себя как на братьев, и воспитанию абсолютного равнодушия к тем детским сказкам, которые они зовут своей религией, будь та хоть экзотерической, хоть эзотерической. Если ты любезно согласишься взять на себя заботу о теософских делах в отсутствие Генри [Олкотта] и Упасики [Е.П.Б.], то я попрошу его написать тебе официальное письмо, наделяющее тебя бо́льшими полномочиями, чем те, которыми обладает любой другой “помощник”. Это укрепило бы твой вес и придало бы тебе больше полномочий, чем сейчас, при том неформальном звании, которым обладают и многие другие. . .

Что же до твоих pucca [подлинных — перев.] полномочий, то, прошу тебя, используй их лишь на благо Истины, Справедливости и Милосердия. . . .”

Второй фрагмент из того же самого письма, которое, судя по всему, было довольно длинным, сохранился на немецком языке. Его английский перевод выглядит следующим образом:

“. . . Позволь дать тебе совет. Никогда не предлагай себя в ученики, а жди, пока ученичество само не снизойдёт на тебя. Прежде всего, постарайся найти самого себя, и тогда путь к знанию откроется перед тобой сам собой, тем более что ты установил связь с лучом Света Благословенного, чьё имя ты теперь принял в качестве своей духовной звезды. . . Прими заранее мои благословения и благодарность.

M.”

Речь здесь идёт о том, что 26 декабря 1883 г. д-р Гартман принял буддизм. В том же конверте находилась фотография кабинетного формата с изображением лица Учителя. На оборотной стороне были написаны слова посвящения, адресованные Гартману.

Третье письмо он получил в вагоне поезда, когда находился в пути из Вадхвана в Бомбей 15 февраля 1884 г., сопровождая Е.П.Б. Текст письма неизвестен.

Четвёртое письмо принадлежало Учителю К.Х. Оно было доставлено 22 марта 1884 г. астральной формой некоего высокого ученика. Вручено оно было Дамодару, но адресовано Гартману, и касалось критической ситуации, сложившейся на тот момент в штаб-квартире Общества. Вот текст этого письма:

“Пока человек не развил в себе совершенного чувства справедливости, ему лучше ошибиться, склонившись к милосердию, нежели совершить малейший акт несправедливости. Г-жа Куломб является медиумом и, как таковая, во многом не несёт ответственности за свои слова и поступки. В то же время она добра и великодушна. Если знать, как с ней обращаться, то из неё может выйти хороший друг. У неё есть свои слабости, но их негативное влияние можно сгладить, если влиять на её сознание дружелюбным и любезным обхождением. Её медиумические способности могут послужить нам добрым подспорьем, если использовать их в верном направлении,

Поэтому я хочу, чтобы она продолжала и дальше вести домашнее хозяйство, а Наблюдательный совет при этом должен будет, разумеется, осуществлять надлежащий контроль и совместно с ней следить за тем, чтобы не было излишних трат. Очень многое здесь нужно и можно изменить, но лучше всего это делать, если г-жа Куломб будет для нас другом, нежели врагом. Обо всём этом Вам мог бы рассказать и Дамодар, но его сознание было намеренно затуманено без его ведома, чтобы испытать Ваши интуитивные способности. Покажите это г-же К., чтобы она могла сотрудничать с Вами.

К.Х.”

Пятое письмо, также от К.Х., было осаждено 1 апреля 1884 г. Это случилось прямо на глазах у Гартмана на лежащем в то время на столе чистом листе бумаги.

Шестое состояло всего из нескольких слов от Учителя М., написанных на полях письма, которое Гартман получил из Европы в один из дней апреля 1884 г.

Содержание двух этих писем неизвестно.

Седьмое письмо, полученное от Учителя М. 26 апреля 1884 г., было обнаружено Дамодаром в его комнате в Утакамунде, а затем переслано им Гартману. Сохранился следующий фрагмент из этого письма:

“С некоторых пор эта женщина [Куломб] завязала общение — своего рода дипломатические pourparler [переговоры — перев.] — с врагами дела, с некими падре. Она рассчитывает заполучить с них более 2000 рупий, если поможет развалить Общество или хотя бы навредить ему, подорвав репутацию его основателей. Отсюда и все эти намёки на какие-то “потайные двери” и разные “трюки”. К тому же, если потребуется, то эти “потайные двери” тут же найдутся, как это уже случалось и прежде. Они — единственные хозяева верхнего этажа, и у них имеется доступ ко всему помещению и контроль над ним.

“Месье” — превосходный мастер на все руки, он отличный механик и плотник, а также знает толк в строительстве стен. Заметьте это, о теософы. Они ненавидят вас всей силой ненависти, какую испытывает побеждённый к победителю: они ненавидят Общество, Генри, Е.П.Б., теософов и даже само слово “теософия”. * * * готовы выложить изрядную сумму на разрушение ненавистного им Общества. . .

. . . Более того, иезуиты в Индии действуют заодно со своими лондонскими и парижскими собратьями. . . Сохрани всё сказанное в строжайшей тайне, если не хочешь выдать себя. Пусть она даже не подозревает о том, что ты обо всём знаешь. Если хочешь моего совета — будь осторожен. Но при этом действуй без промедления.

М.”

Восьмое письмо было снова от Учителя М. и касалось поездки У.К. Джаджа в Индию. Гартман датирует его 30 июля 1884 г., хотя это, скорее всего, неверно, поскольку Джадж покинул Европу в конце июня и прибыл в Бомбей 15 июля 1884 г. Вот сохранившийся в немецком переводе фрагмент этого письма, который на английский язык можно было бы перевести следующим образом:

“. . . В некоторых письмах она [г-жа Куломб] пытается убедить Упасику в том, что ты хочешь выгнать и её саму [Куломб], и её супруга потому, что ты сейчас здесь всем верховодишь и намереваешься передать Общество в руки спиритуалистов. . . Отнесись дружелюбно к У.К. Джаджу. Он искренен, предан и надёжен. . .”

M.”

Девятое письмо, датированное 2 августа 1884 г., было от Учителя К.Х. Его оригинал хранится в адьярском Архиве. Письмо проливает свет на некоторые особенности характера Дамодара и объясняет, почему у д-ра Гартмана возникли с ним некоторые разногласия. Вот текст этого письма:

“Безусловно, у Дамодара, как и у любого другого, есть множество недостатков и слабостей. Но он самоотверженно предан нам и Делу, и доказал свою чрезвычайную полезность для Упасики. Его присутствие и помощь в штаб-квартире абсолютно необходимы. Его внутреннее “я” не стремится доминировать, хотя действия его иногда внешне и окрашены избыточным рвением, с которым он без разбору берётся за всё, будь то важное дело или мелочь. Однако не забывайте: да, “инструменты” наши не вполне годятся для нашей главной цели, но они всё же лучшее из того, что имеется на сегодняшний день, ведь они — всего лишь плоды времени. Нам для работы было бы крайне желательно иметь более подходящих “медиумов”. Но очень многое зависит и от сторонников Теософского Дела, от того, насколько бескорыстно они будут трудиться, содействуя этому важному делу и тем самым ускоряя приближение судьбоносного дня. Благословения всем верным работникам в штаб-квартире”.

К.Х.”

Десятое и, насколько можно судить, последнее письмо было от Учителя М. Часть оригинала сохранилась в виде факсимиле, поскольку во время пребывания оригинала в руках у Гуго Фольрата (Лейпциг, Германия) с него был изготовлен микрофильм. Это факсимиле воспроизводится здесь, насколько мне известно, впервые. Оно гласит:

“Этот дурень использует твоё письмо (о “раскрытии”) в своих интересах против Общества. Он цитирует из него, читает его всем, кому ни попадя, клеймит за это всё Теософское общество. Ты должен его остановить. В таком великом деле, как наше Движение, не следует ожидать от всех его соратников одинакового согласия между собой, одинакового проявления интуитивности, предусмотрительности и смелости. Первым признаком умения владеть собой является способность проявлять доброту, терпимость и дружелюбие по отношению к людям самых различных характеров и темпераментов. Яркий же признак регресса можно наблюдать в случаях, когда человек считает, что другие должны любить только то, что любит он, и действовать так, как действует он сам. Ты знаешь, к кому из вас это относится. Так помогайте же нам и действуйте соответственно. Вас здесь слишком много, и у всех одна и та же черта — избыточная самовлюблённость, у кого-то её больше, у кого-то меньше.

Ты наработал для себя немало благой кармы за прошлый год, друг и брат, хотя, конечно, не обходилось порой и без ошибок и мелких огрехов. Но ты прекрасно обойдёшься и без моих точных указаний о том, что тебе следует делать и куда идти. И всё-таки не уезжай отсюда — по крайней мере, пока не будет основательно переработана и исправлена брошюра К. Она наверняка выйдет очень сильной.

Над штаб-квартирой всё ещё клубятся чёрные тучи и грохочут опасные громы. Женщина эта злобна, как дугпа, а “одноглазый” ей верно служит во всех её адских затеях. Её ложью был на днях сражён наповал прибывший из Лондона молодой человек, хотя человек этот вполне хладнокровный и готовый ко всему [факсимиле обрывается здесь]”

Дополнение к этому письму, которое Гартман датирует 12 января 1885 г., сохранилось в немецком переводе. Наиболее вероятный английский вариант перевода будет следующим:

“Мне не нужно объяснять это в первую очередь тебе. . . ведь ты изучал законы кармы, пусть и не без некоторой помощи со стороны. Ровно поэтому ты и не получаешь от меня более частых инструкций. Мы ведём за собой, а не нянчимся, как с детьми. Это только слабые, а не сильные, нуждаются в постоянных и чётких “приказах”, и порой наши чела потакают их желаниям. Но ведь это добровольное рабство, а не здоровый рост. Сделай шаг вперёд и постарайся ясно увидеть, что наиболее нужно Обществу. Определи, что́ может стать твоим долгом, и исполни его. Поступишь правильно — я буду с тобой; но я не стану давать тебе никаких советов и вмешаюсь только в случае крайней нужды, когда ты окажешься в состоянии великих сомнений. . .

. . . Перед тобой открывается бесконечное поле деятельности; весь мир открыт для тебя. . . Преодолеть предстоит огромные препятствия; но чем больше сил тебе потребуется на их преодоление, тем больше роста тебе это принесёт. Держи страсти в жёсткой узде, неусыпно наблюдай за проявлениями человеческой слабости, но терпеливо их сноси — и тогда ты победишь.

М.”

После того как Е.П.Б. и её спутники прибыли в Европу весной 1885 года, д-р Гартман оставался с ней и в Неаполе, и на Торре дель Греко. После же переезда Е.П.Б. в Вюрцбург, он отправился сначала в Мюнхен, к своей сестре, графине фон Шпрети, а затем в баварский Кемптен, чтобы навестить родных и ещё раз взглянуть на то место, где провёл детство. Впоследствии он ещё не раз навещал Е.П.Б.: сначала в Вюрцбурге, а затем и в Лондоне. В первую же ночь после её кончины ему приснился символический сон: он увидел орла, возвращающегося домой на небо.

Д-р Гартман давно мечтал вернуться в Америку, куда его влекли уединение техасских прерий и вершины Скалистых гор. Он уже было совсем собрался уезжать, когда в силу странного стечения обстоятельств познакомился с неким человеком: тот занимался изучением оккультизма и возглавлял небольшую группу подлинных розенкрейцеров, хотя те предпочитали и не называть себя так. Гартман пишет:

“. . . Когда он впервые вошёл в мою комнату, я тут же узнал его: это лицо мне привиделось ещё в ночь с 1 на 2 января 1884 г., когда я лежал без сна на диване в Адьяре. Мне тогда показалось, что у изголовья моей постели свернулась большая змея, символ мудрости. Её голова была поднята и пристально смотрела на меня, и голова эта как раз и была головой человека, которого я встретил. Я знал, что с его помощью ко мне придёт луч мудрости”.

Гартман остался в Кемптене и присоединился к этой группе мистиков. Члены её в большинстве своём представляли собой малообеспеченных людей, не имевших какого-либо школьного образования, но все они пережили подлинно духовные состояния и, по свидетельству д-ра Гартмана, могли многому научить того, кто желал отыскать Путь. Немало из того, о чём Гартман писал в своих поздних книгах, основывалось на полученных от этих людей наставлениях.

Весной 1888 года д-р Гартман отправился в США, где в марте и апреле читал лекции в Нью-Йорке, Филадельфии и других городах. Затем вернулся на родину.

Где-то в 1893 году, получив предложение от немецкого издателя в Лейпциге, Гартман становится редактором немецкого теософского ежемесячного журнала под названием “Цветки лотоса” (Lotusblüthen), который выходил в течение восьми лет (1893–1900 гг., шестнадцать томов), а позже возродился в виде журнала “Новые Цветки лотоса” (Neue Lotusblüthen) (1908–1912 гг., пять томов). В выпусках этих журналов содержится множество интересных статей, написанных талантливыми авторами, а также очерки самого Гартмана, часть которых была позже опубликована в виде отдельных книг.

Начало XX века д-р Гартман встретил в г. Халляйн, расположенном неподалёку от Зальцбурга в Австрии. Там же по соседству находилась и знаменитая гора Унтерсберг, населённая, по преданиям, гномами. В то время он служил директором санатория для больных туберкулёзом.

В ходе так называемого “раскола” в Теософском обществе он присоединился к Американской организации во главе с У. К. Джаджем, которая тогда называлась Теософским обществом в Америке. После смерти Джаджа в 1896 году Гартман некоторое время поддерживал деятельность Кэтрин Тингли и 30 августа 1896 г. был избран президентом Теософской группы, основанной ею в Германии во время её кругосветного путешествия.

В апреле 1897 года д-р Гартман вновь возвращается в Америку, где представляет немецких теософов на проходившем в Нью-Йорке съезде Теософского общества в Америке, а затем вместе с видным масоном и активным членом Теософского общества, Сайрусом Ф. Уиллардом, отправляется в довольно обширный лекционный тур по центральным штатам.

Однако сотрудничество д-ра Гартмана с Кэтрин Тингли не продлилось долго из-за некоторых разногласий по поводу ведения дел в Обществе. Вскоре он распускает недавно созданную группу и 3 сентября 1897 г. основывает в Мюнхене организацию под названием “Международное теософское братство” (“Internationale Theosophische Verbrüderung”), руководствуясь принципами, которые, по его мнению, были ближе к тому, о чём писала Е.П.Б. в первые годы теософского движения. Руководство деятельностью организации осуществлялось советом, куда входило три человека, и при этом доктор оставался до самой своей смерти ответственным секретарём этой группы. А год спустя штаб-квартира группы была перенесена в Лейпциг.

В 1899 году д-р Гартман нашёл для себя ценного друга и союзника в лице Гуго Фольрата, который примерно в то же время основал собственную теософскую группу. Они вместе провели несколько лекционных туров по Германии и Австрии с целью распространения теософских идей и сотрудничали друг с другом по множеству других направлений. В 1906 году Гуго Фольрат основал в Лейпциге издательство “Theosophische Verlagshaus”, которое регулярно публиковало различные произведения д-ра Гартмана, а также выпускало его журнал Neue Lotusblüthen.

Основанное д-ром Гартманом Международное теософское братство со временем широко распространилось по всей Германии, а с января 1909 года начало издавать и собственный журнал под названием “Теософская культура” (“Theosophische Kultur”). Как и другие созданные в Германии теософские группы, эта организация сильно пострадала в последующие годы, но и в наши дни она по-прежнему активно действует в Западной Германии.

Литературное наследие д-ра Гартмана действительно впечатляет. Практически все его многочисленные произведения были написаны после того, как он присоединился к Теософскому движению, и показывают превосходное владение английским языком. Писал он также и на родном немецком языке. Любая попытка составить полный перечень его литературных трудов неизбежно столкнётся с серьёзными трудностями, главным образом потому, что некоторые его немецкие работы, имеющие те же названия, что и англоязычные, не всегда представляют собой собственно перевод, а зачастую являются самостоятельными произведениями, написанными на немецком языке. Стоит также учитывать и то, что ряд изданий представляет собой всего лишь брошюры и сборники статей и очерков, уже публиковавшихся д-ром Гартманом в различных английских и немецких периодических изданиях. Таким образом, весьма сомнительно, чтобы в настоящее время можно было составить абсолютно точный и полный перечень его трудов, особенно учитывая то обстоятельство, что во время Второй мировой войны в Германии предпринимались целенаправленные попытки уничтожить его работы наряду с мистическими и теософскими произведениями других авторов.

Судя по всему, первой его работой по оккультизму стала книга “Магия: чёрная и белая”, которая представляла собой расширенную версию небольшой брошюры, написанной “с целью продемонстрировать некоторым неопытным искателям истины, что изучение оккультной стороны природы не идентично мерзким практикам колдовства”. Целью этой работы было “познакомить изучающих оккультизм с теми элементами, из которых состоит их собственная душа, и научиться понимать своё физическое тело”. Автор намеревался “дать толчок к изучению науки, которую можно назвать “анатомией и физиологией души”, исследующей сами источники, из которых проистекают желания и эмоции человека”. Насколько нам известно, содержащийся в этой книге материал является продуктом совместных обсуждений с Е. П. Блаватской, состоявшихся во время пребывания д-ра Гартмана в Адьяре.

Второе произведение д-ра Гартмана называлось “Жизнь Парацельса и сущность его учений” (“The Life of Paracelsus and the Substance of his Teachings”). Автор, сам по профессии врач, продемонстрировал в этой книге глубокое понимание оккультной философии Парацельса и впервые представил его учения в доступной и понятной форме. Книга содержит множество прямых цитат из трудов великого средневекового мистика, насыщенных оккультной информацией и намёками, которые могут представлять большую ценность для интуитивного исследователя.

Затем последовало “Приключение среди розенкрейцеров” (“An Adventure among the Rosicrucians”). Рецензия на эту книгу была написана самой Е.П.Б. и опубликована на страницах журнала Lucifer.

А далее появилось одно из самых выдающихся произведений неутомимого доктора, а именно “Тайные символы розенкрейцеров XVI и XVII веков” (“The Secret Symbols of the Rosicrucians of the 16th and 17th Century”). Это произведение представляет собой английский перевод крайне редкой немецкой розенкрейцерской работы, которая существует частично в печатном виде и частично в уникальном рукописном варианте и посвящена описанию символов духовной структуры Вселенной. Произведение это упоминается в трудах средневековых философов, но в настоящее время его видели лишь немногие, поскольку все его доступные экземпляры были уничтожены иезуитами.

Это произведение включает в себя множество цветных иллюстраций и схем, описывающих взаимодействие разнообразных сил, существующих на различных планах бытия, и является, по сути дела, сводом розенкрейцерской мудрости. В книге имеется превосходное “Введение от переводчика”, которое освещает взгляды розенкрейцеров в целом, а также требования, необходимые для изучения духовных тайн. Великолепно исполненные цветные гравюры сопровождаются двумя основными трактатами: “Древний золотой век” (“Aureum Seculum Redivivum”), принадлежащий Хенрикусу Мадатханусу Теософусу (Henricus Madathanus Theosophus), а также “Трактат о философском камне” (“A Treatise on the Philosopher’s Stone”), автором которого является “всё ещё живущий философ, желающий, однако, остаться неизвестным”. К работе прилагается также удобный словарь технических терминов. Это произведение пробуждает исследовательскую интуицию, не перегружая при этом читателя излишними подробностями. Так как оригинальное издание вышло очень небольшим тиражом, то в настоящее время оно стало библиографической редкостью и доступно лишь в редких случаях, а стоимость её может достигать 150 долларов за экземпляр, а то и более.

Следующей крупной публикацией стала “Жизнь Иешуа, пророка из Назарета” (“The Life of Jehoshua, the Prophet of Nazareth”). Задачей этой книги была попытка описать некоторые психические и духовные процессы, происходящие в каждом вступающем на путь посвящения человеке. Все события жизни Иешуа в этой работе представлены лишь в виде внешней канвы, на фоне которой стремящемуся к ученичеству читателю автор передаёт понятные его интуиции духовные истины.

Вскоре после этого в свет вышли “Принципы астрологической геомантии” (“The Principles of Astrological Geomancy”) и “У входа в Храм Мудрости” (“In the Pronaos of the Temple of Wisdom”). А затем последовала книга “Жизнь и учение Якоба Бёме” (“The Life and Doctrines of Jacob Böhme”), состоящая главным образом из обширных прямых цитат из сочинений этого выдающегося провидца, снабжённых примечаниями и комментариями автора.

В своей книге “Оккультная наука в медицине” (“Occult Science in Medicine”) автор, в значительной мере опираясь на труды Парацельса, обращает внимание медиков на существование более высоких аспектов их профессии и напоминает о забытых оккультных сокровищах прошлого. Это чрезвычайно ценная книга, особенно для тех, кто призван исцелять других.

“Среди гномов” (“Among the Gnomes”) представляет собой сатиру на тех, кто предпочитает огульно отрицать всё “сверхъестественное”. Книга “Погребённые заживо” (“Buried Alive”) касается темы преждевременного погребения и способов этого избежать.

Из написанных на немецком языке произведений, о которых имеется лишь неполная, а нередко и ошибочная информация, следует упомянуть следующие:

“Теофраст Парацельс как мистик” (“Theophrastus Paracelsus als Mystiker”) — эта книга вышла в свет при финансовой поддержке г. Зальцбург и под патронажем австрийского правительства.

“Таинства, символы и магические силы” (“Mysterien, Symbole und Magisch Wirkende Kräfte”).

“Среди адептов и розенкрейцеров” (“Unter den Adepten und Rosenkreuzern”).

“Теория познания в Бхагавадгите” (“Die Erkenntnislehre der Bhagavad-Gita”).

“Популярные лекции о тайных науках” (“Populäre Vorträge über Geheimwissenschaft”).

“Что такое теософия?” (“Was ist Theosophie?”),

а также значительное количество других произведений, которые являются как переизданиями его статей, изначально написанных для его собственных журналов, так и отдельными работами по различным темам мистицизма.

Кроме того, д-р Гартман перевёл на немецкий язык “Голос Безмолвия” Е.П. Блаватской и осуществил ритмизованный перевод на немецкий язык “Бхагавадгиты”, опираясь в основном на поэтический перевод Эдвина Арнольда “Божественная песнь”. Перевод д-ра Гартмана отличают особые красота и сила воздействия.

В дополнение к своим многочисленным книгам, д-р Гартман написал целый ряд статей и эссе для различных теософских изданий. Одни из них посвящены оккультным темам, другие являются работами автобиографического характера. Одним из самых длинных циклов публикаций был его “Говорящий образ Урура”, выходивший в течение многих месяцев в журнале Lucifer. Однако, судя по переизданию в виде книги, цикл этот, по-видимому, остался незавершённым, так как в книге присутствует дополнительная глава.

Д-р Гартман перевёл на немецкий язык также и ряд восточных тестов, таких как “Атма Бодха” и “Таттва Бодха” Шанкарачарьи, а также ряд других.

После кончины Е.П.Б. права на публикацию “Тайной доктрины” были переданы Анни Безант. Поскольку перевод этого эпохального произведения на немецкий язык был крайне востребован, то д-р Гартман должен был получить от Анни Безант специальное разрешение взяться за этот трудоёмкий проект. В сентябре 1895 г. он получил необходимое разрешение, а в лице Роберта Фробе, учёного, теософа, имеющего степень доктора философии, нашёл для себя компетентного единомышленника. Переводом книги в основном занимался д-р Фробе, тогда как д-р Гартман взял на себя работу по корректуре. Основой для перевода послужило “исправленное” издание 1893 года. Перевод был опубликован в Лейпциге издательством Вильгельма Фридриха под заголовком “Die Geheimlehre”, а под предисловием д-ра Гартмана имеется следующее указание: “Тортольбе (Южный Тироль), 1 сентября 1899 г.”. Д-р Фробе перевёл также “Том III” “Тайной доктрины”, опираясь на издание 1897 года. Этот том был издан в Лейпциге издательством Lotus Verlag. А позднее в Лейпциге основанное д-ром Гуго Фольратом теософское издательство выпустило и немецкий перевод “Разоблачённой Исиды”. Он вышел в том же формате и внешнем оформлении, что и предыдущее произведение.

В целом, литературное наследие д-ра Гартмана поистине огромно, и, судя по недавним сообщениям, интерес к его творчеству в рамках современного возрождения духовной мысли растёт как в Германии, так и в Австрии.

Д-р Франц Гартман, ветеран современного теософского движения и одна из его самых выдающихся фигур, скончался в Кемптене (Южная Бавария) 7 августа 1912 г. Его будут помнить как человека, глубоко преданного делу распространения истинной духовности, и как бесстрашного борца за человеческую свободу.

Основные источники

• Report of Observations, etc., Madras, 1884.
• “My Experiences,” The Theosophist, V, Supplement to March 1884, pp. 52-53.
• “Denkwürdige Erinnerungen,” Lotusblüthen, Vols. LXIV-LXX, LXXXVIII-XCIII.
• “Autobiography of Dr. Franz Hartmann,” The Occult Review, London, January 1908.
• “Erinnerungen an H.P. Blavatsky,” Neue Lotusblüthen (English tr. by Gustav Bortfeldt in The Path, London, ed. by D.N. Dunlop, Vol. III, September, November, December, 1912).

Все вышеперечисленные работы принадлежат перу самого д-ра Гартмана.

Другие источники

• The Path, New York, Vol. III, p. 65; Vol. XI, pp. 221-24;
• Theosophy, Vol. XII, pp. 88, 192 (June and August 1897);
• The Theosophical Forum, New Series, Vol. III, February 1898, pp. 23-25, and April 1898, pp. 11-13;
• Phoenix, Darmstadt-Frankfurt, April 1890.
• Georg Priem, Dr. Hartmann. Sein Leben und Wirken. Leipzig: Theos. Kultur-Verlag, 1912.
• Walter Einbeck, Zum Gedächtnis an Dr. F. Hartmann, ibid., 1925.
• The Occult Review, Vol. XVI, 1912, pp. 121-27 (Некролог).

Сноски

---