- Дописано ЕПБ
- Подчёркнуто ЕПБ
- Зачёркнуто ЕПБ
- <Пометка редактора>
- <Пометка архивариуса>
- Утеряно
Из Калькутты
4 февраля
Говорят, будто рассуждая об Испании и о средствах завладеть ею, Генрих IV выразился так: «Делайте на неё нашествие с большой армией, и вы все погибнете голодной смертью; наступайте на неё с малой – и вас преодолеют массы враждебного вам населения». Эти исторические слова великого короля Франции были приведены в виде позднего рассуждения сэром Генри Дюрандом в его критике первого на Афганистан нашествия. Они могли бы послужить хорошим предостережением и для второго нашествия, несколько месяцев тому назад. Но хотя приведённые слова и комментировались, и о них много рассуждали, однако предостережение не послужило ни к чему. «Всё в этой экспедиции», говорит Дюранд о первом нападении, «являлось сомнительным, даже до важнейшего из всех вопросов – провианта для войск: Афганистан вполне заслуживал репутацию, которую когда-то имела в глазах Генриха IV Испания».
Невзирая на ловкое «замазывание» официальной газеты Pioneer, на толстые куски штукатурки, которой она так щедро затирает ежедневно открываемые публикой трещины в этой доселе неприступной стене англо-индийской политики, здание трещит и поминутно угрожает разрушением. Горе ей, надменной завоевательнице, если только когда-нибудь проснутся от своей вековой летаргии массы Индии! Не сдобровать ей, коль скоро зверь почует, что рука, так сильно держащая его, начинает ослабевать и что хоть одно звено из крепко приковавшей его цепи уже затрещало!..
Ввиду неожиданного и решительного сопротивления со стороны неприятеля в Афганистане, ей нечего пока и думать о наступлении. По словам очевидцев, в это время года в Афганистане каждый шаг армии сопряжён с такими трудностями, о каких ни одна другая страна не может дать малейшего понятия. Ужаснейший холод и снежные бури; покрытые глубоким снегом долины и горы; изрытые всюду ухабами, даже провалами, дороги, заливаемые тут же замерзающей водой бесчисленных водопадов; поля, пересекаемые по всем направлениям глубокими рвами и канавами и отгороженные одно от другого высокими крепкими стенами. Кругом на пространстве многих миль тянутся почти непрерывно и по всем направлениям превосходные природные прикрытия, из-за которых неприятельские застрельщики могут тревожить какую угодно армию, особенно, если она затруднена, как настоящая, обозами и целым хвостом праздношатающихся индусов и кизиль-башей[2], ищущих в её тылу спасения. Каждую деревню, малейшую крепость или стену им придётся брать штурмом, так как горное орудие совершенно «бессильно» против мазаначных стен афганцев. Подобная тактика потребует в очень скором времени новых подкреплений, потому что в рукопашных схватках, где превосходство оружия и военной тактики являются совершенно лишними, афганцы ни в силе, ни в храбрости никак не уступают англичанам; а в некоторых отношениях, как люди свежие и не истомлённые, подобно их солдатам, лишениями, даже превзойдут англичан. Тактика всё прибывающих подкреплений уже теперь испробована и оказалась неудачной, как и всё другое.
«Не думаю», говорит, рассуждая об этих затруднениях, калькуттская газета, l’enfant terrible[3] английской журналистики, Амрита Базар Патрика (января 30), «чтобы после того как наше войско посидело уже не раз, окружённое 30 000 афганцев, в западне, правительство изъявило малейшее желание повторить опыт. Дабы успешно померяться с таким врагом, нам, конечно, необходимы большие силы; но именно в этой-то необходимости и является пред нами призрак голодной смерти. Хайберский транспорт не довольно силён, чтобы на него можно было положиться в вопросе о подвозе провианта из Пешавера; по всем вероятиям им придётся делить реквизиции в стране, заставляя её силой продавать нам свои далеко припрятанные запасы – задача легче разрешимая на словах нежели на деле. Но главное затруднение будет состоять в том, что, по мере нашего движения вперёд, нам придётся протягивать всё далее и далее наши сообщения; это вызовет новую необходимость иметь не только большое количество подвижных батальонов, достаточно сильных для охранения обоза, но и иметь в резерве полки на самом театре военных действий, дабы успешно рассеивать кабульские сборища».
А как велика нужда в более сильном конвое и перевозочных средствах, было доказано в прошлом декабре, когда горсть хищников напала на транспорт, дочиста ограбила его и унесла между прочею добычей 145 тюков тёплой одежды для солдат собственноручно сшитой аллахабадскими[4] и другими дамами, и посланной ими в подарок войскам. Дамы, кажется, до сих пор не утешились: одна мысль о том что их патриотическая забота прикрывает в эту минуту вымазанные жиром тела грязных афганцев, приводит их в бешеное отчаяние.
Но и отступление сопряжено с большою опасностью. Не говоря уже о потере «английского престижа» на Востоке, малейшее движение назад подымет разом на них все афганские населения. Быть может, по словам депеши генерала Робертса, солдаты и «горят нетерпением наказать неприятеля», но их жару, видимо, суждено ещё долгое время тлеть, а затем – кто знает? – может, и совсем простыть. А что между тем они один за другим «застывают» под дыханием мороза, оспы, холеры и других восточных прелестей, то этого даже Робертсу не удалось скрыть. Дабы убедиться в этом факте, вовсе не требуется «русских шпионов». Достаточно читать одни лондонские газеты, как Vanity Fair[5] и другие. В случае отступления, афганцы будут тревожить их до самых ворот Пешавера и продолжать грабить и убивать каждого отставшего солдата, как это они не раз уже делали с полнейшей безнаказанностью под самыми стенами Шерпура, а до того – в 1842 году. В те дни победоносная армия, полная энтузиазма после удачного разграбления Кабула, возвращалась в Индию со всем обаянием победителя. И всё-таки, вследствие неотвязных преследований кабульцев, нападавших на них с тыла и почти насмерть их замучивших, бедные английские солдаты по единодушному показанию историков этой грустной первой экспедиции, возвращаясь домой «имели скорее вид побеждённого сборища партизан, нежели победоносной армии».
Но англичанам остаётся третье средство: сидеть в западне сложа руки по лагерям и ждать весны, когда, по словам калькуттского корреспондента Times (который нам хорошо известен за одного из «мудрецов»), воинственный пыл афганцев остынет, «и наступит время для мщения и репрессалий. Только, по мнению всех местных газет, за исключением газеты Pioneer, – этот последний выбор самый опасный изо всех трёх. Приведу отголоски самых главных:
«Теперь положительно доказано, что лагерная жизнь в это зимнее время порождает самые страшные болезни и уже произвела между войсками сильную смертность. К тому же, эта праздная жизнь даёт все шансы к успешным восстаниям, как это и случилось в последний бунт. Раз войскам предоставят погрузиться в состояние долгого бездействия, их муллы тотчас же станут проповедывать джехад; а тогда не только ни один солдат, но даже простой афганец не осмелится отказаться взять в руки оружие для истребления армии ненавистных феринги[6]. То будет рукопашная битва не на живот, а на смерть; в этой-то именно возможности и скрывается главная для англичан опасность». Затем, «одного зрелища погруженных в бездействие войск с разбитыми палатками в самом сердце их страны будет достаточно, чтобы возбудить в них самые адские чувства мщения, и разом броситься в объятия Русских»*.
Но кроме всего этого, никто <Продолжение на стр. 6-112>
* Амрита Базар Патрика, января 29.
Заметки редактора
- ↑ Блаватская Е.П. (подписано: R. B.), «Из Калькутты». Московские Ведомости, No. 74, 15 марта 1880.
- ↑ Кизильбаши, кызылбаши – объединение туркоманских кочевых племён, говоривших на азербайджанском языке.
- ↑ Ужасный ребенок (фр.).
- ↑ В оригинале: аллагабадскими.
- ↑ «Ярмарка тщеславия» (анг.) – существовало несколько журналов с таким названием. Здесь идёт речь о британском еженедельном журнале, издававшемся в 1868-1914 годах с целью высмеивать недостатки викторианской Великобритании. Журнал имел подзаголовок: "Еженедельный показ политических, общественных и литературных товаров".
- ↑ Чужестранцев (искажённое анг. foreigner).