ПМ (Базюкин), гл.Точка зрения Когана на ТО

Версия от 08:50, 21 сентября 2024; Владимир Базюкин (дополнение | вклад)
(разн.) ← Предыдущая версия | Текущая версия (разн.) | Следующая версия → (разн.)
письма махатм
Перевод В.В. Базюкина

ш

скачать

анг.рус.

глава: Точка зрения Чохана на ТО; раздел: Приложения. Приложение № 2

от кого: написано из:

кому:

получено в:

содержание:

<<     >>


Точка зрения Чохана на Т.О.[1]

Несколько веских доводов, высказанных Чоханом Махатме К.Х. в пользу того, почему Т.О. должно стать Братством Человечества
****
Эклектическому Т.О. в Симле

Проповедуемая нами доктрина — это единственно верное учение, а значит, подкреплённая такими свидетельствами, которые мы готовы представить, она, как и любая другая истина, должна в конечном счёте восторжествовать. Однако при изложении её абсолютно необходимо соблюдать одно условие: знакомство с ней должно быть процессом постепенным, и теории её и факты — неопровержимые для тех, кто владеет подлинным знанием, — важно объяснять со ссылками на прямые выводы и доказательств, представленные современной точной наукой. Вот почему мы должны считать, что полковник Г.С.О. идёт верным путём, путём теософии, ибо все свои силы он ныне отдаёт единственно делу возрождения буддизма, в отличие от любого иного, избравшего для себя целью удовлетворение лишь своей собственной безудержной тяги к оккультному знанию. Лишённый же своих предрассудков, буддизм представляет собой вечную истину, и тот, кто устремлён к последней, тот устремлён к Теос-софии — Божественной Мудрости, которая есть синоним Истины.

Именно для того, чтобы доктрины наши смогли возыметь практическое воздействие на так называемый нравственный кодекс человека — то есть на его представления о правдивости, чистоте, самоотверженности, милосердии и проч., — мы и должны проповедовать и популяризировать теософские знания. Подлинным теософом человека делает не его личная твёрдая решимость достичь нирваны (вершины любых знаний и абсолютной мудрости), ибо такая решимость, в конечном счёте, есть не что иное, как вознесённое на известную высоту и восславленное себялюбие, а самоотверженный поиск наилучших средств для того, чтобы повести ближнего своего по верному пути и чтобы плодами этих усилий могли с пользой для себя воспользоваться как можно больше наших собратьев по человечеству.

Вся мыслящая часть человечества сегодня, похоже, стремительно распадается на две большие группы: одна из них бессознательно уготовляет для себя в будущем длиннейшие периоды временной аннигиляции — то есть состояний полного отсутствия сознания по причине того, что уже теперь намеренно толкает свой ум к капитуляции, заключая его в тесные рамки догматизма и суеверия, и процесс этот не может не привести к полнейшей деформации их мыслительного начала. Другая же группа отпускает на безраздельную волю собственные животные наклонности с, очевидно, намеренным желанием подвергнуть себя аннигиляции — самой полной и безусловной в таких случаях: они приговаривают себя к тысячелетиям деградации, которая последует вслед за их физическим распадом. Эти “классы интеллектуалов”, как тот, так и другой, воздействуя на невежественные массы, взоры которых они привлекают к себе и заставляют видеть в себе благородные и достойные образцы для подражания, одинаково разлагают и нравственно разрушают как раз тех, кого они должны были бы защищать и наставлять. Между мертвящим суеверием и ещё более тлетворным животным материализмом едва ли найдётся местечко для белой голубки Истины, куда она могла бы поставить свою усталую и никому не желанную ножку. . .

Теософии сейчас самое время выйти на авансцену. Дети теософов скорее, чем кто-либо иной, смогут и сами со временем стать теософами. Нет такого вестника Истины, нет такого пророка, который смог бы одержать полную победу ещё при жизни — этого не удалось даже Будде. Потому выбор и остановился именно на Теософском обществе в качестве краеугольного камня, основания для будущей религии человечества. А в качестве средства для достижения поставленной цели было решено опереться на более обширное, более мудрое и, что особенно важно, более благожелательное взаимодействие высших и низших слоёв общества, его альфы и омеги. Белая раса должна первой протянуть руку товарищества темнокожим народам и назвать всеми презираемых несчастных “черномазых” своими братьями. Не всем, однако, такая перспектива по нраву. Но тот не теософ, если он противится этому принципу . . .

На фоне всё более очевидного триумфа идей вольномыслия и свободы и столь же очевидного злоупотребления ими (ведущего к всемирному царству сатаны, как сказал бы Элифас Леви), как ещё можно было бы обуздать природный воинственный инстинкт в человеке, способный подвигнуть его на неслыханные доселе жестокости и чудовищные преступления, привести к тирании, несправедливости и проч., как не с помощью успокоительного воздействия со стороны некоего братства и не через практическое применение заповеданных Буддой эзотерических учений? Ведь, как каждому известно, полное освобождение от авторитета той всеединой силы, того закона, который теисты зовут Богом, а философы всех веков называли Будха,[2] Божественной Мудростью, Просветлением и Теософией, означает одновременно освобождение и от авторитета закона человеческого. Стоит только избавить и вызволить фундаментальные доктрины всех религий от их мертвящего груза догматических толкований, влияния конкретных персоналий, антропоморфических представлений и власти штатных священнослужителей, как вдруг окажется, что все эти доктрины сходятся между собой в своём эзотерическом прочтении. Окажется, что Осирис, Кришна, Будда, Христос — всё это не что иное, как просто различные средства движения по одной и той же столбовой дороге, ведущей к главной цели — блаженству нирваны. Окажется, что и христианский мистицизм, то есть то направление в христианстве, что проповедует идею спасения собственного “Я” посредством заключённого в каждом человеке седьмого принципа — свободного Пара-атмана (авгоэйда), который одни называют Христом, а другие Буддой, то есть всё ту же идею возрождения или воскресения в духе, — ничем не отличается от буддистского мистицизма, исповедующего идею нирваны. Всем нам необходимо избавиться от собственного нашего Эго, этого иллюзорного, мнимого “я”, уже теперь, если мы хотим распознать своё истинное “я” в трансцендентной божественной жизни. Но если мы не хотим оказаться эгоистами, то должны стремиться научить и всех других людей видеть эту истину, научить их ощущать реальность этого трансцендентного “я” — того буддх, того Христа, того Бога, о котором говорит любой проповедник. Вот почему даже экзотерический буддизм остаётся самым верным путём, по которому необходимо вести за собой людей к единой эзотерической истине. Однако в сегодняшнем мире — хоть христианском, хоть мусульманском, хоть языческом — мы наблюдаем одно и то же: всюду одинаково попирается справедливость, а от представлений о чести и милосердии не осталось и следа.

Одним словом, вопрос ныне стоит следующим образом: если главные задачи Т.О. сегодня неверно понимаются даже теми, кто лично уже готов служить нам верой и правдой, то как же тогда нам быть с остальным человечеством, несущем в себе проклятие под названием “борьба за жизнь” — то самое проклятие, которое есть подлинная и плодовитая мать всех бедствий, страданий и всяческих преступлений? Отчего же борьба эта обрела почти что вселенский размах? А оттого, отвечаем мы, что, за исключением буддизма, ни одна религия в мире до сих пор так и не научила людей настоящему, практическому презрению к нашей земной жизни. Наоборот, за указанным единственным исключением, все они своими россказнями об адах и вечных проклятиях внушили людям один лишь слепой ужас перед смертью. Вот почему мы и отмечаем, что наиболее яростно эта борьба за жизнь свирепствует именно в христианских странах, особенно в Европе и Америке. Она слабее в странах языческого мира и почти вовсе неведома среди буддистов. (Во время голода в Китае — в стране, где у основной массы людей начисто отсутствует всякое представление о какой бы то ни было своей или чужой религии — было замечено, что те матери, что поедали собственных детей, проживали как раз в тех местах, где сильнее всего было влияние христианских миссионеров. Там же, где их не было и где буддийские монахи-бонзы пользовались непререкаемым авторитетом, люди уходили из жизни с полнейшим безразличием к смерти).

Откройте только людям глаза на то, что жизнь наша на этой земле — пусть даже счастливейшая из счастливых — есть лишь тяжкое бремя и обман; что одна только наша собственная карма — рождающая следствия причина — и есть наш единственный судия и Спаситель во всех грядущих наших жизнях, и вы тут же увидите, как эта беспощадная борьба за жизнь утеряет свою остроту. В буддийских странах нет тюрем, и преступление среди тибетских буддистов — вещь почти что неслыханная. (Всё вышесказанное не относится к вам лично и не имеет никакого отношения к деятельности Эклектического общества в Симле. Всё это — лишь ответ м-ру Хьюму, который не видит связи между “работой на Цейлоне”[3] и теософией).

Мир вообще, и христианский в частности, за последние две тысячи лет только и успел, что сформировать режим личного Бога и опирающиеся на эту идею социально-политические системы, но сегодня он оказался банкротом. И если от теософов приходится слышать: мы, мол, к этому никакого отношения не имеем, и нам, вообще, нет никакого дела до низших классов и низших рас (каковыми, по представлению британцев, являются народы Индии), пусть они сами справляются, как хотят, — то как же тогда быть с нашими прекраснодушными словами о человеколюбии, благотворительности, реформах и проч.? Это что, всё сплошное притворство? А если это притворство, то верной ли дорогой мы идём?

Мы что же, должны будем все свои усилия тратить лишь на то, чтобы обучать какую-то горстку европейцев, которые купаются в роскоши, зачастую свалившейся на них по воле слепого случая, всем премудростям звона колокольчиков, выращивания всяких кофейных чашек, духовного телефона и формирования астральных тел и бросить на произвол судьбы миллионы и миллионы невежественных, погружённых в нищету и презрение людей, всех обиженных и угнетённых — дескать, пусть они позаботятся о себе и своей будущей судьбе сами, как им заблагорассудится? Нет, этому не бывать. Пусть лучше погибнет Теософское общество[4] вместе с обоими его злосчастными основателями, но мы никогда не позволим ему превратиться в заурядную академию магии или кружок любителей оккультизма. Было бы странным, братья мои, представлять дело так, будто мы — вернейшие последователи того воплощённого духа абсолютного самопожертвования, человеколюбия, божественной доброты, а равно и всех высочайших добродетелей, каких только можно достигнуть в этой юдоли скорби, на нашей земле, наилучшего из людей, Гаутамы Будды, — можем когда-либо позволить Теософскому обществу превратиться в воплощение эгоизма, в некое пристанище для малой горстки людей, нимало не обеспокоенных судьбой многих.

Среди тех некоторых представлений, которые европейцы получили о Тибете и его мистической иерархии “совершенных лам”, есть одно, верно понятое и описанное. “Все перевоплощения бодхисаттвы Падма Пани (или Авалокитешвары) и Цонкапы, воплощения Амитабхи, перед смертью отказываются от обретения состояния будды — то есть summum bonum[5] блаженства и индивидуального личного счастья — ради того, чтобы вновь и вновь рождаться на земле и продолжать служить благу человечества”.[6] Иными словами, для того, чтобы снова и снова подвергать себя страданиям, вновь и вновь заточать себя во плоть и переносить всевозможные жизненные невзгоды, ради того лишь, чтобы через такое самопожертвование, продолжающееся из раза в раз на протяжении долгих и унылых столетий, могла обрести для себя спасение и блаженство по ту сторону земного бытия какая-то избранная горстка людей, принадлежащих лишь к одной из многих рас человечества? Неужели же кто-то может рассчитывать на то, что мы, ничтожные ученики этих совершенных лам, позволим Теософскому обществу — обществу Братства Человечества — утерять своё благородное имя и превратиться в какую-то заурядную школу психологии?

Нет-нет, добрые братья мои, вы слишком долго пребываете под властью заблуждения. Давайте постараемся понять друг друга. Тот, кто неспособен осознать благородную эту идею настолько глубоко, чтобы отдать ей все силы без остатка, не должен тогда и браться за дело, которое ему не по плечу. Едва ли можно поверить, что среди всех членов Т.О. нет ни одного теософа, кто не был бы в состоянии успешно помочь Обществу, исправляя неверные представления людей внешнего мира, — вот только как он сможет это сделать, если не будет сам исповедовать эту идею? О, если бы только нашлась такая благородная душа, такой бессребреник, который согласился бы на деле помочь нам в Индии в решении этой божественной задачи! Нам не хватило бы никаких наших знаний — ни достояния наших предков, ни того, чем мы располагаем сегодня, — для того, чтобы расплатиться с ним в награду за его труды . . . Итак, я объяснил вам наши взгляды и цели. А теперь хочу добавить к сказанному ещё буквально несколько слов.

Любая религия и философия — если они претендуют на владение истиной — должны предлагать и решения для каждой проблемы. Пребывание же мира в столь плачевном нравственном состоянии есть самое убедительное свидетельство того, что ни одна из его религий и философий — а к цивилизованным расам это относится больше, чем к каким-либо иным — никогда и не обладала истиной. И сегодня, как и 1881 год тому назад, они всё так же не в состоянии верно и логично разъяснить природу великой двойственности — что есть правда, а что ложь; что есть добро, а что зло; что есть свобода, а что деспотия; что есть боль, а что наслаждение; что есть эгоизм, а что альтруизм? Они по-прежнему всё также далеки от верного решения этих проблем.

Но . . . должно же где-то существовать обстоятельное их разрешение, и если наши доктрины окажутся способными его представить, то в этом случае весь мир первым же и признается: вот она, истинная философия, истинная религия, истинный свет, сообщающий миру истину и ничего, кроме истины.

———————

Таков сокращённый вариант точки зрения чохана на Т.О., записанной с его собственных слов вчера вечером. Собственный же мой ответ на Ваше последнее письмо вскоре к Вам поступит.[7]


Космологические комментарии Оглавление Следующее письмо № 27
(предположительная хронологическая последовательность)


Сноски


  1. Получено в Симле примерно 27 августа 1881г. Оригинал этого письма так никогда и не был обнаружен. Уже в середине 80-х годов XIX в. оно стало ходить по рукам — где-то целиком, где-то в виде фрагментов.  Однако открыто опубликовано оно было только в 1886 году, когда Джон Банди, член Т.О. и редактор еженедельника Religio-Philosophical Journal and Weekly Occult News, включил его в номер за 26 июня (vol. xl, No. 18).  Оно известно также как “Письмо Маха-Чохана” и как “Письмо Великого Учителя”. Представленный здесь текст, по нашему мнению, соответствует самой ранней копии этого письма, сделанной А.П. Синнеттом, которому и было адресовано само письмо.  Предпоследний параграф относит его к 1881 году, когда и было учреждено Эклектическое общество в Симле (21 августа). Переписанный рукой Синнетта текст письма находится вместе с другими письмами Махатм (например, письмом № 11, адресованном Хьюму) в отдельной тетради, ныне хранящейся в Британской библиотеке (Mahatma Papers, Vol. VI, Additional MS. 45289 A). Название для письма мы взяли из приписки к нему. Многоточия, обозначающие пропуски в тексте, принадлежат Синнетту. — Грейс Ф. Кнохе (см. ML, TUP, 504) (примеч. перев.).
  2. В оригинале Buddha, не Budha, то есть “мудрость” (санскр.), но из контекста совершенно очевидно, что имеется в виду именно Будха, а не Будда (примеч. перев.).
  3. По-видимому, имеется в виду активная деятельность Т.О. (особенно в лице полковника Г.С. Олкотта) по укреплению позиций буддизма на острове (более подробно об этом см. ССД) (примеч. перев.).
  4. Речь явно идёт только об Эклектическом обществе (примеч. перев.).
  5. Наивысшее благо (лат.) (примеч. перев.).
  6. Cf. Clements R. Markham, ed., Narratives of the Mission of George Bogle to Tibet and of the Journey of Thomas Manning to Lhasa, 1876, p. xlvii (см. ML, TUP, 507) (примеч. перев.).
  7. К.Х. (см. ML, TUP, 508) (примеч. перев.).