Джадж У.К. - Теософия и смертная казнь

Незнание истины о реальной природе и способностях человека, его действиях и состоянии после телесной смерти является причиной многих зол. Последствия такого недостатка знаний значительно превосходят проблемы одного или нескольких человек. Управление государством и отправление правосудия согласно человеческим законам будут улучшаться пропорционально объёму информации по этому важнейшему вопросу. Когда обширные и глубокие знания и взгляды в отношении оккультной стороны природы и человека станут достоянием людей, тогда мы сможем ожидать больших перемен в вопросе о смертной казни.

Убийство человека органами власти государства является нравственно неправильным, а также наносит вред всему народу; ни одного преступника нельзя казнить, независимо от тяжести преступления. Если отправление правосудия настолько неправильно, что позволяет освобождать закоренелого преступника до истечения срока его наказания, то это не имеет никакого отношения к вопросу об его убийстве.

В христианстве убийство противоречит закону, который, как полагают, исходит от высшего законодателя. Заповедь гласит: «Не убей!» Ни для штатов, ни для правительств не делается никаких исключений; этот закон также не исключает животное царство. Следовательно, согласно этому закону, нельзя убивать собаку, не говоря уже о людях. Эта заповедь была всегда, но до сих пор игнорируется. Человеческое богословие всегда может доказать несостоятельность любого предписания; и христианские народы когда-то не знали удержу, казня людей. Когда-то за кражу хлеба или нескольких гвоздей можно было повесить человека. Закон, однако, был настолько изменён, что смерть от его руки сейчас назначается только за убийство, с некоторыми незначительными исключениями.

Мы можем смело разделить преступников, которые были или могут быть убиты в соответствии с нашими законами, на два класса: то есть на лиц, закоренелых, порочных и жестоких по своей природе; и лиц, кто не являются таковыми, но которые в момент страсти, страха или гнева убили другого человека. Последних можно снова разделить на тех, кто сожалеет о случившемся, и на тех, кто не сожалеет. Но даже если лица из второго класса не являются преднамеренно врагами общества, как и другие, у них тоже до казни могут возникнуть гнев, обида, желание отомстить и другие чувства, кроме угрызений совести, тогда все они будут раздражены на общество, которое преследует их и особенно на тех, кто непосредственно принимает участие в суде и казни. Следовательно, при рассмотрении этого вопроса необходимо учитывать природу, страсти, душевное состояние и горечь преступника, поскольку состояние, в котором он находится, будучи отрезанным от мирской жизни, имеет много общего со всем предметом.

Все способы казни являются жестокими, будь то нож, меч, пуля, яд, верёвка или электричество. Но для теософа термин «насильственный» применительно к смерти должен значить больше, чем для тех, кто не придерживается теософских взглядов. Для последнего насильственная смерть отличается от лёгкой естественной смерти исключительно насилием, применяемым к жертве, но для нас такая смерть есть насильственное отделение человека от его тела, что создаёт серьёзную проблему, представляющую интерес для всего государства. Это создаёт на самом деле парадокс, потому что такие люди не умирают; они остаются с нами как невидимые преступники, способные причинять вред живым людям и наносить ущерб всему обществу.

Что происходит? Всё, что видит присутствующий, это то, что произошла внезапная остановка; а что же происходит в реальности? Естественная смерть подобна опадению листьев в зимнее время. Наступил срок, все энергии листика разделились; так как они уже не действуют, его стебелёк лишь слегка держится на ветке, и малейший ветер уносит его. Так и с нами; мы начинаем отделять наши различные внутренние энергии и части друг от друга, потому что их срок закончился, и когда происходит заключительная встряска, различные внутренние составляющие человека отрываются друг от друга и позволяют душе освободиться. Но бедный преступник не пришёл к естественному концу своей жизни. Его астральное тело не готово отделиться от своего физического тела, и жизненная нервная энергия не готова уйти. Весь внутренний человек ещё тесно связан, и он является реальностью. Я сказал, что эти части не готовы к разделению, но на самом деле они не могут разделиться, потому что они связаны законом и силой, которыми управляет только великая природа.

Когда с физическим телом поступают таким образом, то происходит внезапное, преждевременное отделение от реального человека, он просто находится какое-то время в состоянии шока, после чего просыпается в атмосфере земли, как вполне живое существо, только без тела. Он видит людей, он видит и снова чувствует преследование по закону. Его страсти живы. Он превратился в бушующий огонь, массу ненависти, жертву своих товарищей и своего собственного преступления. Немногие из нас способны даже при благоприятных обстоятельствах признать себя совершенно неправыми и сказать, что наказание, наложенное на нас человеком, является правильным и справедливым, а у преступника есть только ненависть и желание отомстить.

Если теперь мы вспомним, что его состояние ума ухудшилось в результате его испытаний и казни, мы можем понять, что он стал угрозой для живых людей. Даже если он не настолько плох и полон мести, как сказано, он сам является хранилищем своих собственных дел; он несёт с собой в астральное царство, окружающее нас, картины своих преступлений, и они являются как бы живыми существами. В любом случае он опасен. Плавая в той сфере, в которой действуют наши мысли и чувства, он всегда вступает в контакт с мыслями и чувствами живых людей. Существует гораздо больше нервных и чувствительных людей, чем мы можем предположить. Если невидимый преступник дотрагивается до такого чувствительного человека, он сразу же внедряет в него образы своего преступления и наказания, вибрации своей ненависти, злого умысла и мести. Подобное создаёт подобное, и, таким образом, эти вибрации создают подобные вибрации. Неизвестная сила заставляла многих людей совершать преступления; и эта сила исходила от такого жителя нашей сферы.

И даже на тех людей, кого не называют «чувствительными», эти плавающие преступники оказывают влияние, возбуждая злые мысли, когда у таких людей есть основания для этого. Мы не можем отрицать огромную силу совокупной ненависти, мести, страха и тщеславия. Возьмите случай с Гито, который застрелил президента Гарфилда. Он прошёл через многодневный судебный процесс. Его ненависть, гнев и тщеславие росли с каждым днём, достигнув пика в последний день, и он умер, исполненный проклятиями ко всем, кто имел какое-либо отношение к его бедам. Можем ли мы быть настолько глупы, чтобы говорить, что вся сила, которую он таким образом генерировал, была сразу же рассеяна? Конечно, нет. Со временем она превратится в другие силы, но в течение долгого времени, прежде чем это произойдёт, живой Гито будет проплывать через наши мысли и чувства, таща за собой ужасные картины, нарисованные и порождённые гадкими страстями, и впутывая нас в них.

Теософ будет против смертной казни, поскольку верит во множественную природу человека, в сложность его внутреннего строения и знает, что оно регулируется законом, а не просто случайностью или фантазией тех, кто разглагольствует о необходимости охраны общества, не зная, как этого на самом деле добиться, опираясь только на карательный и репрессивный закон Моисея. Он считает, что это несправедливо по отношению к жизни, опасно для государства и не оставляет никаких шансов для какого-либо перевоспитания преступника.