Джадж У.К. - Адепты и современная наука

Современная наука – это пугало для многих неплохих теософов, заставляющее их прятать своё истинное мнение из-за страха, что оно находится в конфликте с наукой. Но последняя изменяется по составу, непостоянна в своих основах, никогда не страдает от излишней самоуверенности, даже в том случае, когда отказывается от того, в чём ранее была убеждена. Точка зрения учёных часто приводится в качестве сильного аргумента против существования адептов, Учителей мудрости, махатм, совершенных людей, которые обладают полным знанием всего того, что современная наука пытается открыть. Многие из неустойчивых членов Общества, не сомневаясь в Учителях Мудрости и их способностях, готовы были бы склонить их заключить с наукой мир, с тем чтобы точка зрения на природу и людей, выдвинутая махатмами, могла совпасть с идеями современных учёных. Было бы полезно постараться узнать, каково отношение адептов к современной науке.

Этот вопрос был затронут ещё на заре истории Общества в переписке мистера Синнетта с адептом К.Х. из Индии. И ответы на него, опубликованные мистером Синнеттом в «Оккультном мире», достаточно ясно определяют отношение адептов к современной науке. В будущем эту книгу будут часто упоминать, потому что письма, представленные на её страницах, имеют больше смысла, чем об этом думали. Они должны быть изучены каждым теософом, а идеи, содержащиеся в них, должны составлять часть нашего багажа знаний.

Из комментариев, сделанных в «Оккультном мире», очевидно, что люди, которым были написаны письма, относятся к современной науке с огромным уважением. Со всеми вытекающими из этого следствиями они хотели бы видеть науку убеждённой в механике оккультного космоса. Они думали, что будет очень полезно для Общества путём сверхъестественных феноменов или другими способами убедить современных учёных в существовании Учителей Мудрости и теософии. Нет сомнения, что результаты могли последовать, если бы это было возможно. Но надежда убедить учёных кажется напрасной, потому что только полной реформой методов и теорий современной материалистической науки можно изменить её отношение. Это было бы возвращением к древней мысли, с чем современный человек согласиться не может. Потворствовать же науке в чём-либо невозможно для Учителей. Они утверждают, что если правила и выводы науки девятнадцатого века отличаются от тех, которых придерживается Ложа Братьев, тем хуже для современных выводов, поскольку в будущем их придётся пересмотреть. Радикальное несогласие между оккультной и современной материалистической наукой в том, что в основе первой находится филантропия, тогда как у последней такой основы нет. Давайте посмотрим, что можно найти в письмах, написанных Учителем К.Х. мистеру Синнетту и другим.

Мистер Синнетт пишет:

«Когда в упоминаемом ранее письме я писал об особой имеющейся у меня идее, это была мысль, что из всех опытов с феноменами, которых кто-то мог пожелать, самым лучшим было бы воспроизвести в нашем присутствии в Индии копию лондонской газеты «Таймс» с датой этого дня. Имея в руках такое свидетельство, спорю, что возьмусь убедить любого в Симле, способного соединить два этих факта, в реальности получения оккультным способом физических результатов, которые лежат за пределами возможностей современной науки».

На это он получил от К.Х. следующий ответ:

«Именно потому, что испытание с лондонской газетой закроет рты скептикам, оно неприемлемо. Смотрите на это в любом желаемом для вас свете, но мир находится в своей первой стадии освобождения, следовательно, не подготовлен... Но так как, с одной стороны, наука в своём нынешнем состоянии будет неспособна оценить совершённые для неё чудеса, а с другой – невежественным массам всё равно останется видеть феномены как чудо, то каждый, кто станет свидетелем случившегося, будет сбит с толку, и результаты окажутся плачевными».

Это утверждение – первое определение филантропической основы учения, хотя позднее оно определится ещё точнее. Мы видим, что адепты не сделают того, что может вызвать непонимание у множества людей, названных «невежественными массами». Далее он говорит:

«Согласись мы с вашим желанием, знаете ли вы поистине, что последует за первоначальным успехом? Появится неумолимая тень, преследующая все изобретения. Мало кто осознаёт её приближение и опасность. Что тогда ждёт тех, кто предложил человечеству изобретение, которое из-за невежества безусловно окажется приписанным тёмным силам? А в них верит и их страшится две трети человечества».

Отсюда становится понятным, что адепты не сделают того, что будучи приемлемым для науки, невероятным и интересным как таковое может снова стать причиной убеждения масс в том, что у них есть доказательство существования дьявола или других невидимых страшных существ. Поскольку цель адептов – дать знания наибольшему количеству людей, разрушить догматизм и суеверия; они не сделают ничего, что каким-то образом ведёт к провалу их намерений. В цитируемом письме адепт продолжает показывать, как мало ещё людей, свободных от невежественных предубеждений и религиозной приверженности. Нельзя отрицать, что такая невероятная вещь как воспроизведение газеты «Таймс» на расстоянии нескольких тысяч миль за океаном может убедить даже сотни учёных в возможности достижения этого путём знания законов природы. Но их вера окажет очень маленькое воздействие на огромные массы необразованных людей на Западе, которые всё ещё находятся под влиянием религий и предубеждений. адепт намекает на то, что сама цель феноменов не даст позитивного результата, потому что «неумолимая тень, следующая за всеми человеческими изобретениями», внезапно снова распалит невежественное суеверие масс, которое, набрав силу, сметёт всех других людей в огромный, порождённый таким образом поток. Об этом адепт пишет далее:

«Что касается человеческой природы в общем, она остаётся такой же сейчас, какой была миллион лет назад: предубеждение, основанное на эгоизме, общее нежелание отказаться от установленного порядка вещей ради новых форм жизни и мысли (оккультизм требует всего этого и более того), гордое и упрямое сопротивление истине, если она опрокидывает прежнее понимание вещей, – такова характеристика времени. Несмотря на успех, опасность будет расти пропорционально ему...»

то есть пропорционально успеху в воспроизведении феномена.

«Вскоре не останется выбора, как только продолжать в нарастающем темпе эту бесконечную борьбу с предубеждением и невежеством или упасть сражённым своим собственным оружием. Будут требовать проведения проверки за проверкой. Каждый следующий феномен должен будет удивлять больше, чем предыдущий. Вы постоянно высказываетесь, что не следует ожидать веры от того, кто лично не был свидетелем феномена. Хватит ли человеческой жизни, чтобы удовлетворить весь мир скептиков?.. Вместе со многими другими вы обвиняете нас в большой скрытности. Однако мы знаем кое-что о человеческой природе – долгие века, вечные времена научили нас. И мы знаем, что, поскольку у науки всегда есть что изучать, и тень религиозного догматизма блуждает в сердцах масс, предубеждения мира следует преодолевать шаг за шагом, а не в спешке».

Эти простые замечания являются философски и исторически правильными и совершенно истинными. Все медиумы-спиритуалисты знают, что посетители их сеансов требуют проверки за проверкой. Даже дилетант в вопросах психологии осознаёт, что его аудитория или его друзья требуют постоянного увеличения феноменов и результатов. А каждый честный ученик оккультизма сознаёт, что в его собственном окружении есть пятьдесят неверующих и один верующий и что верующие требуют снова и снова увидеть то же самое, о чём сообщали другие.

Продолжая обсуждать этот вопрос в другом письме, адепт говорит:

«Мы не достигнем цели нашей переписки до тех пор, пока не сделается совершенно ясно, что у оккультной науки есть свои собственные методы исследования, настолько же определённые и чёткие, насколько чётки и определённы методы её противоположности – физической науки. И раз у последней есть свои принципы, то же самое касается и первой».

Далее он продолжает показывать, что человеку, желающему знать их науку, нужно подчиняться их правилам. Взяв своего корреспондента в качестве иллюстрации, он говорит:

«Вы ищете всего этого, однако, как вы сами говорите, до сих пор у вас не нашлось достаточно причин отказаться даже от стиля своей жизни, совершенно враждебного такому общению».

Это, конечно, означает, что учёные, так же как и другие интересующиеся, должны подчиняться правилам оккультной науки, если они хотят знать её, и сами должны изменить методы своего мышления и действия. Далее он продолжает анализировать побуждения своего корреспондента, похожие на те, которые подталкивают науку к исследованиям. Он характеризует их как желание иметь определённые доказательства существования не известных науке сил природы, надежду обладать ими, желание демонстрировать их другим людям на Западе, способность размышлять о будущей жизни как объективной реальности, построенной на знаниях, а не на вере, желание познать истину о Ложе и Братьях. С точки зрения адептов, говорит он, эти мотивы эгоистичны, и этим снова особенно подчёркивается филантропия, стоящая за оккультной наукой. Как он говорит, эти намерения эгоистичны потому, что:

«Если в уме филантропа прячется тень желания пользы для себя или склонность к несправедливости, даже если они существуют неосознанно для него самого, то к высшим устремлениям ради благополучия человечества примешивается эгоизм. Однако во всех ваших дискуссиях идея Всеобщего Братства принижается, ставится под сомнение её полезность и даётся совет перестроить Теософское общество на принципах колледжа для специального обучения оккультизму».

Адепт очень ясно даёт понять, что такое предложение нельзя принять во внимание, показывая ещё раз, что Всеобщее Братство, а не изучение тайных законов природы, является истинной целью, которую внутренняя Ложа имеет в виду. Всеобщее Братство как цель – это высшая филантропия и, когда оно соединяется с наукой, это ещё более справедливо.

В другом письме, написанном после совета с другим, более высоким, адептом (которого никогда не упоминали и который абсолютно неизвестен даже теософам, поскольку слишком высоко стоит, чтобы его можно было встретить), возвращаясь к тому же предмету, он говорит:

«В согласии с точной наукой вы определяете только одну космическую энергию и не видите разницы между энергией, потраченной путешественником, чтобы отодвинуть в сторону куст, стоящий на его пути, и учёным-экспериментатором, который тратит равное количество энергии, приводя в движение маятник. Мы – различаем, потому что знаем, что между этими двумя действиями огромная разница. Одно – бесполезно рассеивает и разбрасывает силу. Другое – концентрирует и сохраняет её. Поймите, пожалуйста, что я не имею в виду относительное применение обоих, как кто-то мог бы вообразить, но только факт, что в одном случае – это неразумная сила, выброшенная без какого-то преобразования этой неразумной энергии в высшую потенциальную форму духовной динамики, а в другом – происходит именно это. Но нас, бедных неизвестных филантропов, в этой науке не интересует ничего, кроме степени её потенциальности, как нравственных следствий, и степени её полезности для человечества. А что (в её гордой изоляции или привязанности только к продвижению) может быть более глубоко безразличным ко всему и каждому, чем эта материалистическая наука фактов! После этого могу я спросить, что общего с филантропией имеют законы Фарадея, Тиндаля или других в их абстрактном отношении к человечеству, рассматриваемому как единое разумное целое? Какое им дело до человека как отдельного атома этого великого и гармоничного целого, даже если иногда они могут принести ему практическую пользу? Космическая энергия – это нечто вечное и непрерывное; материя неразрушима – таковы научные факты. Усомнитесь в них и вы – невежда; отрицайте их – опасный лунатик, фанатик; позвольте себе улучшить теории – и вы наглый шарлатан. Однако даже эти научные факты никогда не предлагали миру экспериментаторов никакого доказательства того, что природа сознательно предпочитает, чтобы материя была неразрушимой скорее в органической, чем в неорганической форме. И она работает медленно, но непрестанно в направлении реализации этой цели – эволюции сознательной жизни из несознательного материала... Точная наука ещё меньше понимает, что строители – муравей, деятельная пчела, сооружающая гнездо птица – собирают каждый своим скромным путём столько же космической энергии в её потенциальной форме, сколько Гайдн, Платон или пахарь, бороздящий землю... И в то же время... охотник, убивающий дичь для удовольствия или ради дохода, позитивист, который применяет свой интеллект для доказательства того, что плюс, умноженный на плюс, равен минусу, бесполезно растрачивает и разбрасывает энергию, подобно тигру, который набрасывается на свою жертву. Они все грабят природу, вместо того чтобы обогащать её, и все, по степени их разума, ответят за это... Точная экспериментальная наука не имеет ничего общего с нравственностью, добродетелями, филантропией – а, следовательно, не может притязать на нашу помощь до тех пор, пока не сольётся с метафизикой. Являясь холодной классификацией не относящихся к человеку фактов, существующих до и после него, область её пользы для нас кончается за внешними пределами этих фактов. Её мало заботит, какие выводы и результаты извлечёт человечество из материалов, полученных её методами. Следовательно, поскольку наша сфера лежит совершенно вне её (так же далеко, как орбита Урана от орбиты Земли), мы определённо отказываемся разбиться о какое-либо из колёс её конструкции... Истины и тайны оккультизма, определённо составляющие область высшей духовной значимости, являются одновременно глубокими и имеющими практическую пользу для всего мира, но не в качестве дополнения к запутанной массе теорий или спекуляций (как они были представлены вам), а за их практическую пользу в интересах человечества».

В этих извлечениях нам дан ясный набросок отношения адептов к современной науке, вместе с утверждением причин, по которым они не согласны убеждать мир в своём существовании с помощью удивительных феноменов. Причиной отказа является то, что мир не готов и находится в таком состоянии, что это заслонит цель и в результате нанесёт вред. Их отношение к современной науке таково: они принимают научные факты там, где они подтверждают истины оккультизма. Но они считают современную науку материалистичной и лишённой филантропии. Мы должны согласиться с этим. И как ученик, сам имеющий опыт в таких вещах, знает, что адепты владеют истиной и знанием природных законов, он одобряет их отказ идти на поклон к науке и их требование, – чтобы наука поднялась до них. Он также знает, что в циклическом процессе массы людей получат образование и разовьются до положения, при котором новые школы (религиозная и научная) одновременно утвердятся на Земле и будут господствовать среди людей, владеющих цивилизацией.