Блаватская Е.П. - Оккультизм против оккультных искусств

1. перенаправление Шаблон:Стиль А-Заголовок

Я часто слышал,

Но до сих пор не верил,

Что люди есть, чья магия способна

Природу подчинять их черным целям.

Мильтон

Судя по некоторым письмам, опубликованная в прошлом месяце статья «Практический оккультизм» произвела на некоторые умы большое впечатление. Из этих писем следуют два логических вывода:

а) людей, верящих в существование оккультизма и магии (двух вещей, существенно отличающихся друг от друга), причем людей образованных и мыслящих, на самом деле значительно больше, чем это кажется современным материалистам; и

б) многие из тех, кто верит (включая сюда и большое число теософов), не имеют четкого представления о природе оккультизма и часто смешивают его с оккультными науками в целом, включающими и «черное искусство».

Но их представления о назначении тех способностей, которыми оккультизм и магия наделяют человека, и о способах их приобретения столь же различны, как и причудливы. Одни убеждены, что вполне достаточно получить необходимые указания от знатока в области оккультного искусства, чтобы стать кем-то вроде Занони. Другие — что необходимо лишь пересечь Суэцкий канал и ступить на землю Индии, как они немедленно станут в один ряд с Роджером Бэконом или даже Сен-Жерменом. Многие полагают своим идеалом Маргрейва с его способностью оставаться вечно молодым, нимало не беспокоясь о том, что платой за это будет собственная душа. Немало и таких, кто, принимая явное «аэндорское колдовство» за оккультизм, «вызывают из мрака преисподней чрез разверзающуюся землю на свет божий бледного призрака» и желают, чтобы наградой за этот подвиг было признание их полными адептами. «Церемониальная магия» — как она с определенной долей издевки отображена в правилах, изложенных Элифасом Леви, — воспринимается как alter ego древней философии Архатов. Короче говоря, призмы, сквозь которые смотрят на оккультизм люди, неискушенные в философии, настолько же многоцветны и разнообразны, насколько многоцветна и разнообразна сама человеческая фантазия.

Если всем этим претендентам на мудрость и силу выдать истину такой, какая она есть на самом деле, не воспримут ли они это как страшное оскорбление в свой адрес? Как бы то ни было, не только полезно, но и крайне необходимо развеять заблуждения большинства из них, пока еще не слишком поздно. Эта истина может быть выражена в нескольких словах.

Среди сотен пылких энтузиастов-западников, мнящих себя «оккультистами», не сыщется и полдюжины таких, кто хотя бы приблизительно правильно представлял себе природу той науки, которой они стремятся овладеть. За редкими исключениями, все они идут прямехонькой дорогой к колдовству. И прежде чем бросаться оспаривать это наше заявление, пусть они сладят сперва с тем невообразимым хаосом, что царит в их умах. Пусть они сперва уяснят себе истинное различие между оккультными науками и оккультизмом, а потом уж пылают праведным гневом, если, конечно, они по-прежнему будут считать, что истина на их стороне. А пока что — да узнают они это! — оккультизм отличается от магии и прочих тайных наук так же, как могущественнейшее Солнце отличается от мерцающего огонька свечи, и так же, как неизменный и бессмертный Дух человека — отражение абсолютного, беспричинного и непознаваемого Всего — отличается от бренной оболочки, человеческого тела.

В языках нашего высокоцивилизованного Запада, как, впрочем, и во всех других языках, постоянно шел процесс словообразования: появлялись все новые и новые слова, отражая все более расширяющийся круг идей и понятий. Но чем более материалистическими по своей сути становились эти идеи и понятия в мертвяще холодной атмосфере западного эгоцентризма и безудержной погони за материальными благами мира сего, тем меньше западный мир испытывал нужду в духовном словотворчестве — в производстве новых терминов, обозначавших идеи и понятия, негласно относимые к устаревшим и отброшенные за ненадобностью как «суеверия». Ведь подобные термины отражали бы мысли, которым решительно не могло быть места в голове «культурного человека». «Магия» — непременный атрибут трюкачества, «колдовство» — эквивалент вопиющего невежества, а «оккультизм» — досадный пережиток, оставшийся нам в наследство от средневековых полоумных философов огня, всех этих Якобов Бёмэ и Сен-Мартенов. И этих трех понятий, как считалось, более чем достаточно для обозначения любого «профессионального шарлатанства». Термины эти превратились в ругательные и применяются теперь обычно по отношению к пережиткам мрачной эпохи средневековья и предшествовавших ей долгих веков язычества. Потому-то в английском языке и нет терминов, способных передать все оттенки при описании экстраординарных способностей и наук, способствующих овладению ими. Гораздо лучше с этой задачей справляются восточные языки и в особенности санскрит. Что подразумевают под словами «чудо» и «волшебство» (слова в сути своей идентичные, так как оба обозначают одно и то же — необыкновенные действия, производимые посредством нарушения законов природы (!!), согласно общепринятому истолкованию их) те, кто слышит или произносит их? Христианин, нимало не задумываясь о нарушении «законов природы», будет верить в чудеса, потому что они произведены Богом через Моисея, и в то же время будет либо отвергать волшебство, производимое магами фараона, либо припишет его дьяволу. Именно последнего связывают наши набожные противники с оккультизмом, в то время как их безбожные противники-атеисты смеются и над Моисеем, и над колдунами, и над оккультистами, даже не давая себе труда серьезно задуматься обо всех этих «суевериях». А все потому, что нет точного термина, способного указать на разницу между ними; отсутствует терминология, которая была бы в состоянии передать все оттенки и провести разграничительную линию между истинным и возвышенным с одной стороны, и абсурдным и смешным — с другой. К последнему следует отнести и теологические интерпретации, которые учат «нарушению законов природы» человеком, Богом или дьяволом; однако научные «чудеса» и превращения, произведенные в соответствии с законами природы как Моисеем, так и колдунами, изучались и изучаются во всех Святилищах Мудрости, называвшихся в те дни «Королевскими Обществами», а также и в истинном оккультизме. Последний термин, пожалуй, только вводит людей в заблуждение, когда его трактовку ограничивают переводом составного санскритского слова Гупта-видья, что означает «Тайное Знание». Но сразу же возникает вопрос: знание чего? Ответ на этот вопрос мы найдем в некоторых санскритских терминах.

Даже в экзотерических пуранах приводятся четыре наименования различных видов эзотерического знания, или наук, хотя на самом деле их гораздо больше. А именно:

1. Яджна-видья — знание оккультных сил, пробуждаемых в природе выполнением определенных религиозных обрядов и церемоний.
2. Маха-видья — «великое знание», магия каббалистов и тантрического культа, зачастую — колдовство наихудшего толка.
3. Гухья-видья — знание мистических сил, заключенных в звуке (эфире), отсюда — применение мантр (произнесение нараспев молитв или заклинаний), имеющих определенный ритм и мелодию; другими словами, это магическое действо, основанное на знании сил природы и их взаимосвязи.
4. Атма-видья — термин, переводимый просто как «Знание Душой», но имеющий гораздо более широкое значение; трактуется востоковедами как истинная Мудрость.

И именно этот последний вид знания как раз и является единственной разновидностью оккультизма, к которой должен стремиться теософ, желающий стать мудрым и бескорыстным и стремящийся к Свету на Пути. Все прочее следует отнести к различным разновидностям «оккультных наук», то есть к искусствам, основанным на знании исходной сущности всех вещей, принадлежащих к царству природы: минералов, растений и животных, то есть всего, что относится к царству материальной природы, какой бы невидимой эта сущность ни была и как бы ни ускользала она до сих пор от науки. Алхимия, астрология, оккультная физиология, хиромантия — все, действительно, существуют в природе. И точные науки — названные так, возможно, потому что рождены они в этом веке парадоксальных философий, не существующих в природе, — уже раскрыли немало секретов вышеупомянутых искусств. Но ясновидение, образно называемое в Индии «Глазом Шивы», а в Японии — «Безграничным Видением» — это не гипнотизм, незаконный сын месмеризма, и его нельзя достичь при помощи этих искусств. Всеми этими оккультными искусствами можно овладеть и добиться при этом результатов — положительных, отрицательных или нейтральных; но с точки зрения Атма-видьи, цена им невысока, ибо Атма-видья включает в себя все эти искусства и даже время от времени пользуется ими (освободив от ненужной окружающей их шелухи) исключительно для благих целей, предварительно очистив их даже от намека на эгоистическое начало. Поясним: любой человек, будь то мужчина или женщина, может приступить к изучению одного из описанных выше «оккультных искусств» или даже всех сразу без всякой предварительной подготовки, не меняя при этом своего привычного образа жизни. Более того, для них не возникнет даже необходимости подчинять себя каким-то возвышенным нормам морали. И десять к одному, что в конечном счете такой ученик превратится в весьма искусного колдуна, с головой погрузившись в трясину черной магии. Но к чему это приведет? Вуду и дугпа едят, пьют и веселятся, нимало не тревожась о судьбе многочисленных жертв своего дьявольского искусства. То же самое делают и симпатичные джентльмены вивисекторы и дипломированные «гипнотизеры» с медицинским образованием; единственная разница между ними состоит в том, что вуду и дугпа прекрасно отдают себе отчет в том, что они колдуны, и занимаются своим черным ремеслом совершенно сознательно, а компания Шарко-Рише, увлеченно практикуя ту же скверну, даже не подозревает о том, что их деятельность — то же колдовство, только бессознательное. Следовательно, коль скоро и тем и другим неизбежно предстоит пожинать плоды своих трудов на ниве черных искусств, западные экспериментаторы, так гордящиеся своей репутацией, выгодами и удовольствиями, получаемыми от своей деятельности, также не избегнут наказания и справедливой оценки своих деяний. Снова повторим: гипнотизм и вивисекция, практикуемые этими господами, есть явное и неприкрытое колдовство минус те знания, которыми обладают вуду и дугпа и которые никакому Шарко-Рише не удастся приобрести даже и за 50 лет кропотливого изучения и экспериментальных исследований. Так пусть же те, кто по-дилетански занимается магией, осознавая в полной мере ее природу или не осознавая, и кто находит предписанные серьезным ученикам правила чересчур тяжелыми (и потому обходит стороной Атма-видью или оккультизм) и впредь обходятся без этих знаний. Пусть любыми путями рвутся занять свое место в ряду колдунов, а то, что они тем самым превращаются в вуду и дугпа на добрый десяток своих последующих воплощений, то, как говорится, вольному — воля.

Но, судя по всему, наших читателей интересуют главным образом не они, а судьба тех, в ком — невзирая на полное неведение природы предмета, к изучению которого они стремятся, и наличие полного набора страстей, в чьей власти они находятся, не говоря уж о том, чтобы избавиться от своекорыстия, — живет непреодолимое влечение к «оккультному».

Так что же ожидает этих несчастных, чьи души буквально раздираются надвое прямо противоположными силами? Но ведь уже не раз мы отвечали на этот вопрос, и для любого, даже стороннего наблюдателя, совершенно очевидно, что раз в сердце человека пробудилось истинное стремление к оккультизму, мир и покой для него потерян навсегда, и на всем белом свете не найдется такого места, где бы он вновь сумел обрести утраченное. И превратившись в пожизненного скитальца, он будет гоним в самые глухие и таинственные глубины жизни, терзаемый чувством вечной неудовлетворенности, подавить которую он не в силах. Его сердце переполнено страстями и эгоистическими устремлениями, чтобы позволить ему пройти через Золотые Врата, а обычная жизнь навсегда утратила свою былую привлекательность. Так неужели он теперь неминуемо обречен погрязнуть в колдовстве и черной магии, накапливая в череде бесконечных воплощений чудовищную карму? Существует ли для такого иной путь? — спросят нас.

Да, существует, — ответим мы. Пусть только он не замахивается на большее, чем способен достичь. Пусть он не взваливает на себя бремя, которое не способен будет нести. Безусловно, ни «Махатмой», ни Буддой, ни Великим Святым он не станет, но изучение философии и «науки души» позволит ему, без каких-либо «сверхчеловеческих» возможностей, стать одним из скромных благодетелей человечества. Сиддхи (или способности Архата) необходимы только тому, кто способен быть «водителем жизни», что требует величайшего и буквально полного самопожертвования. Пусть он узнает и запомнит навсегда, что истинный оккультизм или теософия — это «великое забвение себя», безусловное и абсолютное, и в мыслях, и в поступках. Это — альтруизм, и тот, кто отваживается исповедовать его практически, полностью выводит себя из круга прочих людей, живущих обычной полуживотной жизнью. «Не для себя, но для мира живет он» — когда решается посвятить себя этому делу. Первые годы считаются испытательными, и многое прощается решившемуся. Но пока все личностное не будет им изжито, он не будет «принят». Когда же последнее свершается, он должен стать лишь благотворной силой в Природе. После этого для него только два полюса, только два пути, и ни одной тихой гавани между ними. Он должен либо подняться на самый верх, одолевая ступеньку за ступенькой, по этой золотой лестнице, позволяющей достичь уровня Махатмы (состояния Архата или Бодхисатвы), зачастую на протяжении многих воплощений (без отдыха в дэвакхане в промежутках между ними), или же, при первом ложном шаге, рухнуть и катиться вниз, до самого конца, где ему уготована роль дугпа...

Обо всем этом либо не знают, либо просто не желают задумываться. И в самом деле, имей кто-либо возможность проследить за скрытой от постороннего взора эволюцией изначальных побуждений кандидатов в ученики, он обнаружил бы, что зачастую их ум подпадает под влияние странных идей. Есть, к примеру, люди, чье мышление настолько подвержено посторонним влияниям, что они полагают, будто животные страсти можно очистить и усовершенствовать настолько, что вся их ярость, сила и весь их огонь окажутся, так сказать, направленными вовнутрь, что их можно, как пробкой бутылку, как бы закупорить в груди ученика, чтобы их энергия не прорывалась во внешний мир, а накапливалась и сохранялась для более высоких и священных целей, а именно: чтобы сконцентрированная таким образом и ни на что не расходуемая энергия позволила бы своему владельцу проникнуть в истинное Святилище Души и встретиться там со своим Учителем — Высшим Я! Ради достижения этой цели, следуя этим ошибочным чужеродным влияниям, они не собираются ни обуздывать, ни подавлять свои страсти. Они поступают просто: сильным напряжением воли укрощают всепожирающее пламя, загоняя его внутрь собственной натуры, позволяя притаившемуся огню тлеть под тонким слоем пепла. Они с радостью отдаются этим пыткам, подобно спартанскому мальчику, позволившему лисенку прогрызть его живот до самых внутренностей, лишь бы не лишиться зверька, мужественно признав правду. О бедные слепые мечтатели!

Да с таким же успехом можно рассчитывать на то, что компания подвыпивших трубочистов, разгоряченная и вся в саже после работы, будучи запертой внутри Святилища, сплошь выстланного белоснежной тканью, не замарает и не превратит ее в груду грязных лохмотьев, а напротив — став жрецами этой священной Обители, трубочисты, в конце концов, выйдут из нее столь же безукоризненно чистыми, как и само Святилище. Почему бы тогда не согласиться, что дюжина скунсов, запертая на какое-то время в чистой атмосфере монастыря Дгон-па, выйдет оттуда, источая ароматы всех благовоний, воскуряемых там?.. Нет предела гримасам логики человеческой! Да возможно ли такое вообще? Позвольте нам возразить.

«Учителем» в Святилище нашей души является «Высшее Я» — божественный дух, сознание которого (по крайней мере, на протяжении земной жизни человека, являющегося его обладателем) опирается и целиком определяется разумом, который мы условились именовать человеческой душой (в то время как «духовная душа» является проводником духа). В свою очередь, личная или человеческая душа в своем высшем аспекте состоит из духовного устремления, воли и божественной любви, в своем низшем аспекте — из животных желаний и земных страстей, воспринятых ею от своего носителя, являющегося вместилищем всех этих желаний и страстей. Таким образом, она выполняет роль своего рода посредника между животной природой человека (которую стремится подчинить своему влиянию ее высший разум) и его божественной духовной природой, к которой она приближается всякий раз, когда ей удается одержать верх над животным внутри человека. Последнее есть инстинктивная «животная душа», являющаяся рассадником тех страстей, которые, как мы только что говорили, многие предпочитают усмирять, вместо того чтобы полностью искоренять, а некоторые недалекие энтузиасты стремятся запереть их внутри самих себя. Неужели они и впрямь надеются превратить таким образом мутный поток животных нечистот в родниковые воды жизни? Но где же, скажите на милость, найти такое нейтральное место в человеке, чтобы запертые в нем страсти не оказывали бы на последнего никакого влияния! Бурные страсти любви и вожделения живы по-прежнему, и им все так же позволено пребывать в месте своего рождения — все в той же животной душе, ибо как в высший, так и в низший аспекты «человеческой души», или разума, путь им закрыт. Но все же подобная близость не может не сказываться отрицательно на «человеческой душе». «Высшее Я», или дух, не может ассимилировать подобные эмоции, как не может вода растворить в себе масло или расплавленный жир. Таким образом, от их воздействия страдает только разум (единственный посредник между земным человеком и его высшим Я); по этой причине разум постоянно пребывает в опасности быть увлеченным вниз этими страстями (способными пробудиться в любой момент) и быть поглощенным бездной материи. Да и как же сможет этот разум настроить себя на восприятие божественной гармонии высочайшего Принципа, если гармонию эту разрушает уже само присутствие в пока еще не доведенном до совершенства Святилище этих животных страстей? Как же гармония сможет восторжествовать, если душа постоянно сбивается с пути шквалом страстей и земных желаний, вызываемых земными чувствами или даже самим «астральным человеком»?

Ибо этот «астрал» — «двойник-тень» (свойственный как животной, так и человеческой природе) никак не связан с божественным Эго, он спутник только земного тела. Он выполняет функцию посредника между личным «я», низшим сознанием манаса и телом, это носитель преходящей, а не вечной жизни. Подобно тени, отбрасываемой человеческим телом, он повторяет каждое его внешнее и внутреннее движение — рабски и автоматически, и потому, тяготея к материи, никогда не восходит к Духу.

И только когда страсти будут совершенно истреблены, когда они будут сломлены и уничтожены непреклонной волей, когда не только все желания и вожделения плоти будут преодолены, но и ощущение своего личного, низшего «я» будет полностью подавлено и влияние «астрала» будет сведено к нулю — только тогда сможет установиться Единство с высшим Я. Только когда «астрал» будет являть собой все еще живую, но уже ничего не желающую низшую личность, побежденную человеком, тогда сияющий Авгоэйд, божественное Я, сможет вибрировать осознанно и в полной гармонии с обоими полюсами человеческого существа — и в очистившемся, наконец-то, материальном человеке, и в вечно чистой духовной душе — и сможет, наконец, предстать перед своим Всеведущим Я, Христом гностиков-мистов, соединиться, слиться и полностью раствориться в Нем.

Так как же можно тешить себя надеждой, что он сумеет пройти через «узкие врата» оккультизма, если его каждодневные и ежечасные мысли привязаны к мирским проблемам, поглощены жаждой собственности и власти, находятся в плену у похоти, тщеславия и обязанностей (какими бы достойными последние ни были, они все же остаются земными из земных)? Даже любовь к жене и своей семье — наичистейшая и бескорыстнейшая среди всех человеческих привязанностей — является препятствием на пути к подлинному оккультизму. Ведь если мы возьмем в качестве примера священную любовь матери к своему ребенку или любовь мужа к жене, даже в этих чувствах, честно и скрупулезно проанализировав и проследив их до самых истоков, даже в них мы обнаружим себялюбие в первом случае, и egoisme a deux во втором. Какая мать не пожертвует без малейшего колебания сотнями и тысячами жизней ради жизни своего собственного ребенка? И какой влюбленный или любящий муж остановится перед тем, чтобы разрушить счастье другого мужчины или другой женщины, чтобы удовлетворить желание его возлюбленной? Нам скажут: да это же вполне естественно! Да, конечно, если следовать законам человеческих привязанностей, но это вовсе не так с точки зрения божественной вселенской любви. Ведь если наше сердце будет заполнено мыслями лишь об узком круге своих, близких и дорогих нам людей, как же смогут наши души вместить в себя все человечество? Много ли любви и заботы достанется на долю «великого сироты»? И разве будет услышан нами «слабый шепот», если душа наша будет целиком занята теми немногими, кто был в нее допущен? Останется ли в нашем сердце место для нужд человечества еп bloc, сможет ли оно найти отклик в нем? А ведь путь к мудрости вселенского разума лежит через все человечество, без различия расы, цвета кожи, религии и общественного положения. Только альтруизм, не имеющий ничего общего с эгоизмом (даже в самой безобидной и благородной его форме), может помочь стремящемуся слить свое крошечное «я» со Вселенским Я. Именно этим нуждам и работе должен посвятить себя истинный ученик, стремящийся к истинному оккультизму, если он хочет овладеть тео-софией, божественной Мудростью и Знанием.

Каждый кандидат обязан сделать для себя окончательный и бесповоротный выбор между жизнью мира и жизнью оккультизма. Бессмысленны и тщетны попытки совместить эти две жизни, ибо невозможно быть слугой двух господ и угодить обоим. Никто не может служить и своему телу, и высшей Душе, исполнять свои обязанности одновременно перед семьей и перед миром, не пренебрегая при этом интересами одного из них, ибо такому человеку придется прислушиваться к «слабому шепоту» и не обращать внимания на крик собственных детей, либо прислушиваться к нуждам последних, оставаясь глухим к голосу человечества. Практически для каждого женатого человека, решись он отдаться изучению истинного практического оккультизма вместо теоретической философии, жизнь превратится в бесконечную, сводящую с ума борьбу — он постоянно будет вынужден разрываться между безличной божественной любовью к человечеству и личной, земной любовью к близким. Результат будет плачевный: либо полное фиаско на одном из полюсов проблемы, либо — на обоих одновременно. Но хуже того: если посвятивший себя оккультизму позволит себе отступление от раз и навсегда принятых установлений, удовлетворяя требованиям земной любви или влечениям, он незамедлительно ощутит на себе плачевные результаты собственного отступничества, а именно: его быстро начнет сносить от безличного, божественного состояния к самому низшему материальному уровню. Чувственное или даже ментальное самоудовлетворение немедленно влечет за собой потерю духовного распознавания, не слышен уже голос Учителя, заглушаемый голосами страстей человека или даже дугпа, истинное — не отличимо от ложного, истинная нравственность — от чистой казуистики. Плод Мертвого Моря принимает блистательный и мистический облик только для того, чтобы превратиться в прах на губах и в занозу в сердце; а в результате

Все глубже бездна, все темнее тьма; За мудрость — глупость, за невинность — преступленье; За радость — боль, а за надежду — безнадежность.

Причем, раз оступившись и продолжая действовать в том же духе, люди, как правило, малодушно отказываются признать собственную ошибку, и потому все глубже и глубже погружаются в трясину. И хотя именно мотивы, прежде всего, определяют, к какой магии относится то или иное действие — к белой или черной, — тем не менее следствия даже непроизвольного колдовства не могут не повлечь за собой тяжкую карму. Не раз уже говорилось, что колдовством является любое дурное влияние, направленное на другого человека, когда последний вследствие этого испытывает страдание либо, повинуясь этому влиянию, заставляет страдать других. Карма — это тяжелый камень, брошенный в спокойные воды жизни, и круги, образованные им, все более и более расширяясь, расходятся во все стороны практически ad infinitum. Каждая порожденная причина влечет за собой неминуемое следствие — таков справедливый закон воздаяния.

Многого можно было бы избежать, не проявляй люди практического интереса к тому, о сущности и значении чего они не имеют ни малейшего представления. Никто не принуждает их взваливать на себя бремя, превышающее их силы. Встречаются так называемые «прирожденные маги», мистики и оккультисты от рождения и по праву прямого наследования в бесконечной череде воплощений и эонов страданий и неудач. Они, скажем так, застрахованы от власти страстей. Никакой огонь, порожденный земным бытием, не в силах раздуть в их душах пожар страстей и желаний, ничей одиночный голос не найдет отклика в их душе, но только великий крик всего человечества. Только подобные им могут быть уверены в успехе. Но таких слишком мало, и проходят они через узкие врата оккультизма только потому, что не отягощены ни одним из преходящих человеческих чувств. Они освободились от оков своего низшего «я», парализовав тем самым «астральное» животное, и золотые, но крайне узкие врата распахнулись перед ними. Но совершенно иначе обстоит дело с теми, кому еще в течение нескольких воплощений предстоит нести на себе тяжесть прегрешений, совершенных в прошлых жизнях, а также и в их настоящем воплощении. Для таких людей, если, конечно, они не будут продвигаться вперед с величайшей осторожностью, золотые Врата Мудрости превратятся в широкие ворота со столбовой от них дорогой, «ведущие к погибели», и потому «много будет тех, кто войдет в них». Это и есть Ворота оккультных искусств, широко открытые для занимающихся ими из эгоистических побуждений и пренебрегающих благотворным и сдерживающим влиянием Атма-видьи. Мы живем в эпоху кали-юги, и ее фатальное влияние на Западе в тысячу раз сильнее, чем на Востоке, отсюда и явление легкого успеха сил века тьмы в этой цикличной борьбе, и то множество заблуждений, в паутине которых запутался и обреченно бьется современный мир. Одним из этих заблуждений является убежденность многих людей в том, что они в состоянии приблизиться к «Вратам» и переступить порог оккультизма без великой жертвы. Это вожделенная мечта подавляющего числа теософов, искушаемых жаждой власти и личным себялюбием, но никогда они не достигнут желанной цели. Ибо, как сказал Тот, в чье самопожертвование во имя человечества все мы верим: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь вечную, и немногие находят их». Эти Врата и в самом деле настолько тесны, что при одном лишь упоминании о некоторых трудностях, подстерегающих на пути к ним, испуганные западные претенденты останавливаются и в ужасе поворачивают назад...

Лучше уж им остановиться и, признав собственную слабость, не предпринимать более никаких попыток. Ведь если, попятившись от узких Врат, они все же поддадутся своему влечению к оккультному, они неминуемо направятся к призывно распахнутым широким воротам, за которыми загадочным золотым светом мерцает обман, и тогда — горе им! Этот путь превратит их в дугпа, и они, вне всякого сомнения, очень скоро обнаружат себя на Via Fatale Ада, над входом в который Данте прочел:

Я увожу к отверженным селеньям, Я увожу сквозь вековечный стон, Я увожу к погибшим поколеньям...

Сноски

---

Издания

• Occultism versus the Occult Arts, «Lucifer», vol. II, № 9, May, 1888, p. 173—181
• Блаватская Е.П. - Новый Панарион, М., ТОО Дюна, 1994 (перевод изд. Дюна, опубликовано под заголовком Оккультизм против оккультных искусств)
• Блаватская Е.П. - Что есть Истина, M., Сфера, 1999. С. 179—196. Пер. Ю.А.Хатунцева (опубликовано поз заголовком Оккультизм против оккультных искусств)
• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005
• Неизвестное издание неизвестного переводчика под заголовком Сокровенное Учение и оккультные науки

Смотрите также

• Перечень трудов Е.П.Блаватской