Рерих Е.И. - Дневник 1928.03.04

<div style="color: #555555; font-size: 80%; font-style: italic; font-family: serif; text-align: center;">Материал из '''Библиотеки Теопедии''', http://ru.teopedia.org/lib</div>
Версия от 19:25, 29 сентября 2019; Vlad50 (дополнение | вклад) (Новая страница: «{{Карточка дневника ЕИР | дата = 04.03.1928 | период = | место = Выезд из Нагчу | учителя = Учител…»)
(разн.) ← Предыдущая версия | Текущая версия (разн.) | Следующая версия → (разн.)

Данные о записи

тетрадь № 30   •   том ЗУЖЭ № 8

Дата: 04.03.1928
Место: Выезд из Нагчу
Учителя: Учитель М. (+)
Рерихи: Рерих Е.И. (+),
Рерих Н.К. (+),
Рерих Ю.Н. (+)
Ещё участники:
Упомянуты: А-Лал-Минг (+),
Дездемона (+),
Сент-Иллер Ж. (+),
Ходе Г. (+),
Ямына (+),
Урусвати (+),
Фуяма (+),
Герцог тирольский XI век (+),
Иван IV Грозный (+),
Рябинин К.Н. (+)
серия: Записи Учения Живой Этики
запись в ОО:

Текст, выделенный синим цветом, вошёл в книги Учения Живой Этики первых изданий.
Текст, выделенный зелёным цветом, вошёл также в книги Учения Живой Этики издательства «Угунс» 2001 — 2020 гг. с учётом изменений и дополнений самой Е.И. Рерих.
Фразы, выделенные красным курсивом, принадлежат самой Е.И. Рерих и написаны в дневнике красными чернилами.
Дневник Елены Ивановны Рерих
Записи Учения Живой Этики
(Архив Амхерстского колледжа, Массачусетс, США)
4 марта 1928. [Выезд из Нагчу]

Выезд из Нагчу.[1]

Скажите врачу: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным[2] заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.

Врач, не упусти![3]

Теперь др[угое].

Во время вашего прохождения по Тиб[ету] не вижу ничего заслуживающего раздражения, потому посылаю полное спокойствие. Советую заботиться о здоровье, тем поможете Нашим построениям.

Какой национальности была владелица Ямына и ученица А-Л[ал]-М[инга]? – Кашмирка.

Была ли она замужем за китайцем? – Нет, муж – умный индус.

Где наход[илась] Ямына? – Жила в Ладаке.

Почему дочь носила имя тиб[етское]? – Нет, оно древнее – народов Готл.

Где находился муж во время казни? – Умер.

Верно ли, что казанская царица, собрав всех женщин в церкви, сгорела вместе с ними, чтоб не попасть в руки пьяных орд Ивана Грозного? – Да. Французское воплощение помнило о костре.

Может быть, не следовало это делать? – Но впечатление было велико.

Не скажет ли Уч[итель], кто была Дездемона, виденная мною в видении и такая близкая мне, кот[орую] казнили? – Сама. Имя Дездемона – как символ, ибо связан с воспоминанием о неправой клевете.

Можно знать национальн[ость]? – Помнишь, видела во сне макароны, в Германии.

Кто был король?Не король, но герцог Тирольский.

Мне казалось, что он был моим родственн[иком] и врагом. – Да.

Когда это было? – В XI веке.

Когда была Жозефина С. Илер? – В XII веке.

Как часто я была казнена? – Нас часто казнят и возносят.

Скажет ли Уч[итель] о воплощ[ении] Гертруды Ходе? – Скажу в связи с музыкой.

Довольно.


Сноски


  1. [04.03.1928.] Была ещё ночь, когда все поднялись и занялись упаковкой постельных принадлежностей. 4 марта 1928 г. запомнится всем членам экспедиции, как окончание плена на негостеприимных нагорьях Тибета. <...>
    В половине восьмого всё было закончено, ушла последняя группа яков и исчезла в узком ущелье за рекой. Мы выступили в путь в сопровождении двух доньеров из дзонга, которые сопровождали нас в Намру. Наши монгольские слуги, возвращающиеся в Цайдам, распрощались с нами и подарили церемониальные шарфы. Они очень сожалели о нашем отъезде и страшились неприятностей от губернаторов. Они слышали о том, что слуги-тибетцы доктора Филчнера были брошены в тюрьму, и опасались подобной же участи. В Нагчу мне пришлось переговорить с местными властями об их безопасности, и те обещали оказывать нашим людям всяческую помощь во время их пути в Цайдам. Мы выдали слугам от имени экспедиции сертификаты на тибетском языке с просьбой к гражданским и военным властям Тибета оказывать этим людям необходимую помощь и защиту на тибетской территории, а высокопоставленный тибетский лама, отправляющийся в Цайдам, согласился взять их со своим караваном. Четыре месяца спустя я с радостью узнал, что все они благополучно добрались до своих родных земель. <...>
    Перебравшись через реку, всё ещё крепко скованную льдом, мы поднялись на горный отрог, и скалистый силуэт скрыл от нашего взора Нагчу с его монастырём. Едва заметная тропинка вилась вдоль южных склонов невысокого горного хребта, протянувшегося на запад. <...>
    Наконец-то мы покинули Нагчу с его мусорными кучами и направились в Индию. Мы знали, что дорога будет трудной, что местность, которую нам предстоит пересечь, находится на высоте 15500 футов и включает несколько перевалов. Чантанг, или высокогорье северного Тибета, представляет собой область горных равнин и долин, пересечённых могучими снежными хребтами, самый высокий из которых протянулся с запада на восток. Так как на каждом переходе мы были вынуждены менять вьючных животных, то приходилось останавливаться около стоянок кочевников, а для этого порой нужно было сделать длинный крюк. Большинство этих стоянок находилось в горных долинах, укрытых от зимних ветров и бурь. <...>
    После двухчасового перехода вдоль южных склонов хребта, расположенного почти параллельно снежной горной цепи Шанг-шунг, мы поднялись на небольшой перевал, находящийся с северо-западной стороны. По северным склонам хребта продвигались с трудом, лошади то и дело проваливались в глубокий снег. Спустившись, мы вышли в узкую долину, лежавшую западнее перевала. Замёрзшие между кочками лужи осложняли путь. Мы ехали по долине ещё пару часов и в два часа добрались до группы кочевий, расположившихся на травянистых склонах близлежащих холмов. <...>
    Мы с полковником отправились на поиски более чистого места. На другой стороне долины нам удалось найти клочок сухой земли, пригодный для установки палаток, и мы замахали остальным, чтобы они присоединялись к нам. Здесь мы провели около часа, сидя на земле среди камней, укрываясь, насколько могли, от жестокого юго-западного ветра. Внезапно в долине появился всадник, пробивающийся через глубокий снег. Это был Очир, один из наших монголов, который сообщил, что лошади и верблюды достигли стоянки на южном маршруте и что тяжело гружённый караван яков должен появиться вслед за ними. Мы тут же повернули назад, повторно перейдя через заснеженную долину. <...>
    Добравшись до южной дороги, мы увидели первую приближающуюся группу яков с палатками, и другим инвентарём, необходимым для походной жизни. Около шести часов был разбит лагерь, и мы смогли немного отдохнуть после долгого и утомительного перехода. Ветер утих, и мы наслаждались тёплым, спокойным вечером: термометр показывал -1°С. Последняя группа вьючного каравана прибыла только к восьми вечера, животные были измотаны продвижением по глубокому снегу, лежащему вдоль горных хребтов. Кроме того у нас не было питьевой воды и топлива. Местные кочевники приготовили их для нас примерно в десяти милях отсюда, на берегу маленькой речки, именуемой Цангпо. Было уже поздно и караванные животные были совершенно измучены, потому нельзя было снимать лагерь и идти дальше. После коротких переговоров мы получили всё необходимое для ночлега. Так как в долине не было воды, мы были вынуждены растапливать снег. Проводник из Нагчу вдруг заявил, что он не знает дальнейшего маршрута, и ему пришлось искать замену.
  2. В УЖЭ: «неестественным».
  3. Агни Йога, 170.